Текст книги "Любовь крестоносца"
Автор книги: Александра фон Лоренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
– Надо идти, – мысленно согласилась Меган и тоже шагнула вперед, – но куда?
Вдруг впереди женщины увидели, как что-то засветилось. Приглядевшись, они различили колышущуюся на сквозняке тонкую белую материю.
– Радмила…Меган… – послышался звеняще-высокий переливчатый голос, лившийся как будто из узкого сосуда. – Идите за мной.
– Это Лала! – шепнула на ухо подруге безумно обрадованная Радмила и шагнула уже смелее.
Молодые женщины стали продвигаться по коридору, вырубленному в скале вслед за светящейся накидкой призрака. Вскоре впереди забрезжил свет, и тоннель стал расширяться. Наконец перепуганные спасительницы достигли поворота, за которым виднелся вход в освещенный зал. Радмила и Меган прильнули к стене и осторожно выглянули из-за угла.
Их взору предстала жуткая картина. Почти затухший костер всполохами освещал просторный пещерный храм с ровным каменным полом. Отделанные искусными каменотесами своды уходили далеко вверх и терялись там в кромешной темноте. Вдоль стен стояли статуи из черного, гладко отполированного камня. Это были незнакомые восточные боги. В своих распростертых руках боги сжимали кривые сабли, булавы с острыми шипами, пращи, цепи. Головы черных статуй украшали золотые короны с драгоценными камнями. Глаза их, вырезанные из белого камня, с гневом оглядывали все вокруг, изогнутые в напряжении ноги готовились к прыжку.
Вдали, в темноте, на прямоугольном возвышении стояло изваяние богини, раза в три больше, чем остальные. Вырубленное из полированного серо-голубоватого мрамора, лицо многорукой женщины было искажено оскалом злобной улыбки, грудь, шею, руки украшали десятки драгоценных ожерелий и браслетов, а самое страшное ожерелье было из отрубленных человеческих голов. В двух руках статуя тоже сжимала оружие, а две оставшиеся были подняты к потолку, и на развернутых вперед ладонях молодые женщины увидели таинственный знак – белый глаз в золотом треугольнике. Зрачок этого глаза был из зеленого изумруда необычайной величины и зловеще сверкал в свете догорающего костра.
Замирая от ужаса, Радмила на ослабевших ногах ступила в зал, опираясь на стену. Она почувствовала, как ее ладонь соскочила со скользкого гранита. Молодая женщина взглянула на руку и с трепетом отдернула ее от лица. Ладонь была вся в крови. Присмотревшись, Радмила увидела, что все вокруг: стены, песок на полу, ноги у статуй покрыто слоем запекшейся и свежей крови. Из проемов за спинами божеств виднелись груды черепов и костей людей и животных. В нос ударил смрад гниющей плоти. К горлу подкатила волна тошноты, но женщина напрягла всю свою волю и побрела в зал. Спотыкаясь, и Меган шла за подругой. Сделав несколько шагов, Радмила вдруг застыла и спешно утащила спутницу в темный проем коридора. Удивленной Мегги она показала пальцем на сгорбленную фигуру. У костра дремал один из душителей. Его голова, закрученная в чалму, склонилась почти до самых углей. В этот момент до ушей женщин донесся стон, и они взглянули в отдаленный темный угол. Присмотревшись, они смогли различить очертания человека. Это был рослый мужчина, привязанный к каменному столбу.
Радмила бросила взгляд на подругу и приложила палец к губам, потом она указала на фигуру пленника. Пригибаясь к полу, две хрупкие фигурки бесшумно скользнули к темной нише. Сердце Радмилы чуть не выпрыгнуло из груди. К столбу был привязан ее Ульрих. Мужчина то ли дремал, то ли был без сознания. Голова его бессильно прислонилась к столбу. Все тело и ноги были так туго перевязаны веревками, что он, по-видимому, не мог и шевельнуться. Повсюду: на груди, руках, лице виднелись многочисленные запекшиеся ссадины. На виске чернела струйка засохшей крови.
Не в силах удержаться от сострадания, Радмила дотронулась ладонью до родного, заросшего щетиной лица. Ульрих вяло открыл глаза, и они озарились безумной радостью. Но Радмила тут же приложила свой маленький пальчик к его губам. Уже в следующее мгновение женщина вынула припасенный Меган нож и разрезала тугую веревку. Наконец рыцарь был свободен. Он сжал затекшие руки, так что хрустнули суставы пальцев и, притянув к себе жену, припал к ее губам безмолвным благодарным поцелуем. Потом он придвинул женщин к стене и осторожно, стараясь не шуметь, достал из холодных каменных рук ближайшей статуи кривую саблю.
А старый душитель видел свой очередной сон, не в силах бороться с волнами умиротворяющего жара, исходящего от красных углей. Снилась ему одна из его жертв. Молодая красивая женщина в роскошном сари пятилась к стене густых зарослей бамбука, выставив перед собой изящные нежные руки. Она пыталась защититься этими пухлыми белыми ручками от него, от Баскара, опытного убийцы. Наконец девушка стала снимать с пальцев драгоценные перстни. Она хотела откупиться, она надеялась. Тщетно! Положив драгоценности за пазуху, Баскар ловко накинул желтый платок на тонкую шею и сделал молниеносное движение. Раздался хруст, и девушка со стоном стала оседать к ногам душителя. Ее руки, вцепившиеся было в одежду старика, ослабели и поползли вниз. Волна счастья охватила Баскара, голова закружилась от прилива необыкновенного удовольствия.
Вдруг раздался шорох, и старик, моментально насторожившись, открыл глаза. Все было по-прежнему. Догорали красные угли, черные тени метались от всполохов огня по каменным сводам храма. Но когда он посмотрел вперед, сердце Баскара похолодело. Напротив него, с другой стороны костра, безмолвно сидел могучий мужчина. Его искаженный гневом взгляд был направлен на заснувшего охранника. Баскар дернулся, но тщетно – Ульрих быстро встал и крепкой рукой схватил душителя за загривок. Его жесткие пальцы сжали хрустнувшую шею настолько сильно, что старик не смог и пошевелиться.
– Я приношу тебя в жертву твоей богине Кали, – прошипел рыцарь прямо в обезумевшие от ужаса глаза душителя и кривой саблей перерезал хрипящее горло от уха и до уха. Мужчина бросил бьющееся в судорогах тело на пылающие угли костра, и кровь зашипела на тлеющих поленьях. Испуганные Радмила и Меган зажмурили глаза.
Пока женщины приходили в себя, Ульрих быстро пробежал по залу и освободил своих друзей.
– Я не понял, как ты здесь оказалась? – наконец воскликнул он.
– Я сделала то, что должна сделать жена для своего мужа, – тихо сказала молодая женщина, – пришла тебе на помощь! А вот моя новая подруга Меган настоящая героиня! Она согласилась мне помочь, не имея среди вас близких людей.
– Ульрих, здесь не место для выяснения отношений, – прервал его Гарет, – в любую минуту фанатики могут вернуться, мы должны покинуть пещеру, – граф взял друга за рукав.
Но Ульрих отстранил его.
– Постой, постой, – проговорил он, – я не могу понять, как эта женщина, которая предала меня, оказалась здесь, в роли спасительницы?
– Это я предала? – почти закричала Радмила, – ты ничего не знаешь, тупой болван! Вот эти письма, что вы писали с Гаретом друг другу, не думая о безопасности, как глупые мальчишки. Вы тешились сплетнями, а Армель де Брувилль, твой давний враг, перехватил вашу переписку, чтобы передать ее королю!
– Это и в самом деле наши письма, Ульрих, – сказал обескураженный Гарет, перебирая свитки пергамента. Из моего сгоревшего кабинета!
– Мне пришлось сыграть роль предательницы, чтобы спасти вас. Я написала тебе то письмо, чтобы отвести беду от ваших глупых голов, – дрожащий голос Радмилы сорвался, и в глазах заблестели слезы. ― А ты даже слушать меня не стал!
– Да, она права, – опять вмешался Гарет, – Этот болван Генрих не простил бы наших насмешек над его женой. Да и дружбу с мятежными баронами. Вместо этой теплой пещеры сидели бы мы сейчас в холодных подземельях Тауэра.
– А как же малышкам удалось забраться в это поганое гнездо? Да и вообще приехать сюда! ― вмешался Бруно.
– Нам было очень трудно и страшно, поверьте, – тоненьким голосом отозвалась Меган уже из объятий Георга. Позабыв обо всем, огромный немец покрывал ее жаркими поцелуями.
– Они совершили настоящий подвиг, Ульрих, – сказал Бруно, – они спасли нас, когда наши головы почти висели в ожерелье этой красотки, – неунывающий франк махнул в сторону страшного изваяния.
– Значит, ты ни в чем не виновата передо мной? И ты мне не изменяла? – смущенно бормотал Ульрих, гладя руку Радмилы. Та лишь с укоризной смотрела ему в глаза.
– Это ты виноват передо мной, что веришь во всякую чушь, а не честному слову своей жены, – от возмущения она лишь через минуту нашлась, что ему ответить.― Я напоила всю эту банду развратных храмовников лошадиной дозой снотворного, и мы с Меган сбежали. Они не успели…
От сильного потрясения рыцарь не мог вымолвить ни слова, лишь судороги пробегали по суровому, заросшему двухдневной щетиной лицу. В следующее мгновение рыцарь уже схватил свою жену в охапку и, покрывая поцелуями, закружил по храму. Безумно обрадованный, он сжал свою любимую так, что, казалось, задушит, и страстно прильнул к ее губам.
– Ну-ну, довольно, а то нам сейчас завидно станет, – буркнул Бруно и сделал вид, что стыдливо отворачивается.
– Братья, нам надо скорее уходить отсюда, теперь уже мы отвечаем за жизнь наших спасительниц! – поторопил он влюбленных.
Измученные, но счастливые, рыцари благодарно улыбались отважным женщинам. Ослабевшие от всего пережитого, прекрасные спасительницы и сами не могли поверить, что они совершили такой подвиг.
Вооружившись кривыми саблями, мужчины почувствовали себя намного увереннее. Обратный путь показался Радмиле и Меган быстрым и легким. Освещая факелами дорогу, рыцари быстро дошли до колодца, помогли подняться своим спасительницам и поднялись сами.
Наверху уже начало светать. Небо на востоке посветлело и стало краснеть. Вся природа затихла в ожидании рассвета. Спасенные с наслаждением вдохнули чистый воздух свободы. Он был пропитан запахами камней и остывшего за ночь песка с примесью терпких пустынных трав.
– Тихо, – прошипел Гарет и указал пальцем в сторону дороги.
Там, среди округлых камней виднелась еще одна серая чалма. Чалма опускалась, затем поднималась и вновь постепенно склонялась вниз. Ее владелец явно боролся со сном. Радмила прижалась к Ульриху. Все затаились. Гарет поправил кривой нож на поясе, снял меч и отдал Бруно. Затем рыцарь стал осторожно подкрадываться к тугу, клюющему носом возле горящего костра. Его фигура беззвучно скользила между камней. Когда душитель был всего на расстоянии одного шага от воина, он оглянулся. Взгляды Ульриха и Гарета встретились. Немец сложил руки крест накрест и отрицательно помахал головой. Гарет утвердительно кивнул.
– Что это значит? – прошептала Радмила.
– Не надо его убивать, – прошептал муж, не отрывая глаз от друга.
Англичанин ловко, как кошка, прыгнул душителю на спину и тяжелым кулаком нанес сильный удар по затылку. Индус как сноп повалился на землю, а Гарет уже сноровисто затягивал на его руках веревку. Другой ее конец рыцарь обвел вокруг шеи так, что при каждом движении душителя петля затягивалась еще сильнее. В рот индусу он засунул кляп, оторвав полосу от его одежды. Туг дико выпучил глаза и вращал зрачками то влево, то вправо, пытаясь разобраться, что происходит. Только что он видел сладкий сон, а тут в него ворвалась неприятная явь. Ульрих, Бруно, Георг и женщины уже спускались к костру туга. Гарет перекинул стянутое веревкой тело через плечо, и вся группа двинулась по дороге.
– Он должен указать нам, где остальные душители, – пояснил Ульрих, – мы должны забрать у тугов вторую половину карты. Иначе нам сокровищ храма не найти.
– Да и не мешало бы рассчитаться с любителями жертвоприношений, – подмигнул Бруно.
– Это верно, – проговорил Георг, разминая растертые колючей веревкой руки, – мне ужасно хочется подержаться за их желтые шеи.
Шагов через триста Гарет остановился и с размаху швырнул трепещущее тело на песок.
– Надоело его тащить. Хватит кататься! – злобно сказал он.
Ульрих наступил тяжелым сапогом прямо на грудь индусу. Взглянув в испуганные черные глаза, немец прошипел:
– Веди нас к своим!
Душитель отрицательно закивал головой. Тогда Ульрих перенес всю тяжесть своего большого тела на ту ногу, которая стояла на хилой груди. От страшной тяжести узкая грудная клетка захрустела. Рука немца захватила за петлю на трепещущей шее и затянула ее потуже. Глаза туга вылезли из орбит. Тогда Ульрих немного ослабил веревку. Индус покорно опустил глаза вниз. Ульрих вытянул мокрый кляп изо рта душителя и кинул в сторону.
– Он его весь изжевал от страха! – засмеялся рыцарь.
После этого граф освободил ноги душителя от веревки и, связав ему сзади руки, толкнул ногой пленника вперед по дороге. Индус покорно засеменил по песку. Гарет вел его как собачонку на привязи. Солнце уже показалось на востоке, когда рыцари приблизились к тому месту, где расположились туги. Душители жили в палатке на окраине города, как обычные бедуины. Видно, они купили это жилище из черной козлиной шерсти у местных жителей, чтобы быть подальше от любопытных глаз.
– Я советую вам, – обратился к жене Ульрих, – спрятаться где-нибудь за камнями.
– Нет, я пойду с тобой, – взяла его за предплечье Радмила. Мегги с удивлением посмотрела на подругу. Ульрих улыбнулся.
– Даже запах крови в пещере тебя сильно испугал, – хмыкнул он, – а сейчас будут литься фонтаны крови. Подумай, как это отразится на нашем ребенке.
Радмила нехотя отступила назад. Там ее ждала Меган. Женщина придерживала за веревку вконец оробевшего индуса.
Рыцари обнажили свои сабли и встали с четырех сторон палатки. Ульрих занял позицию напротив входа. Судя по доносившимся изнутри звукам, там уже проснулись ее обитатели. Ульрих поднял вверх свою саблю – по его сигналу друзья одновременным взмахом кривых ятаганов разрубили черные полотнища с четырех сторон и шагнули внутрь палатки с четырех сторон.
Душителей было человек десять. Индусы потеряли дар речи от неожиданности и застыли в разных позах. Трое из них кинулись к выходу, но несколько ударов ятаганами лишили их и надежды на освобождение, и жизни. Кровь хлынула на ковры, устилающие жилище. Остальные туги сжались в плотную кучку в центре шатра. Не выпуская из правой руки саблю, Гарет набросил на морщинистую шею туга веревочную петлю и вытащил из группы одного из тугов, самого старшего из душителей – именно того, который когда – то требовал у рыцарей отдать вторую часть карты.
– Где карта, которую вы забрали у убитого вами брата Хариша Чандана? – грозно спросил у него Ульрих и изобразил руками в воздухе небольшой квадрат.
Индус показал на рот и уши, делая вид, что он не понимает. Георг вытащил из-за пояса душителя его желтый платок и затянул на шее пленника.
– Не понимаешь? – спросил он, склонившись прямо к смуглому лицу.
Индус помотал головой. Георг резко дернул платок на себя и второй рукой затянул узел на шее сильнее. Глаза душителя вылезли из орбит, а изо рта показался белесый язык. Но Георг дернул за край платка еще раз и оттащил индуса к краю шалаша. Спустя несколько мгновений индус затих. Остальные душители с ужасом прижались друг к другу еще сильнее.
– Что, – процедил с ненавистью Ульрих, – страшно самим умирать? Вы же привыкли к виду смерти. Это доставляет вам удовольствие! Что ж вы не радуетесь еще одной жертве вашей богине Кали?
– Давай и этого отправим к его черной богине! – сказал Георг, вытаскивая следующего туга из кучи. Тот стал яростно отбиваться и укусил рыцаря за руку. Невольно Георг отпустил индуса, и тот ринулся к выходу. Но здесь его настиг короткий удар ятагана. Бруно оттолкнул ногой обезглавленное тело в сторону и вытер окровавленную саблю желтым платком душителя. Третий индус выполз сам из кучи и, как рыба, беззвучно открывал рот, изображая руками в воздухе квадрат.
– Этот покажет, – засмеялся Бруно.
– От страха даже голос потерял, – поддержал его Гарет.
Молодые женщины видели, как дергается шатер, и с ужасом слушали доносившиеся оттуда страшные хрипы и звуки ударов. Потом из-под черного полога вышел Ульрих. Он держал на веревке одного из душителей. Судя по звукам, доносящимся из шатра, участь остальных была уже предрешена. Затем показался Георг, за ним ― Бруно и, наконец, последним вышел граф Гарет. Ульрих махнул рукой женщинам, приглашая их за собой.
Часть карты, отобранная тугами у убитого ими Чандана, была спрятана недалеко. В двух десятках шагов от шатра душитель указал на колодец. Спустившись на несколько ярдов вниз, индус вынул из каменной стены один из блоков и сунул за пазуху небольшой сосуд. Ульрих разбил плотно запечатанный глиняный кувшин и взял в руки кусок старинного пергамента. Там же лежала и рупия царя Ашоки.
Затем рыцари вернулись назад по дороге, по которой ехали в Петру и достали из тайника свою часть карты. Осторожный Ульрих приказал спрятать их часть драгоценной карты еще до прибытия в Петру. События показали, что командир отряда был прав. Все были измучены и, договорившись с бедуинами о покупке шатра, расположились на отдых.
Утром мужчины собрались возле костра, чтобы хорошенько все обдумать. Радмила с Меган занимались завтраком.
– Так, значит, наша спасительница к тому же и прелестна? – услышала бархатистый баритон у своего уха хорошенькая англичанка, и почувствовала, как бесцеремонная рука проскользнула у нее под предплечьем и, скользнув вдоль талии, опустилась на живот.
Превратности судьбы последних лет приучили девушку быть всегда наготове, и она, обхватив нахальную руку обеими ладонями, резко потянула ее влево, и сама ступила туда же на один шаг, не забыв при этом поставить подножку. Совсем не ожидая такого подвоха, верзила Георг – законный владелец бесцеремонной руки, с грохотом рухнул на середину шатра. Его шапка свалилась с копны рыжих волос и покатилась в костер. Под аккомпанемент безудержного смеха друзей поверженный рыцарь вскочил с земли и бросился к костру. Но головной убор уже пылал ярким пламенем. Тогда здоровенный немец шагнул было в сторону обидчицы, но та смеялась больше всех, из ее веселых глаз уже сыпались слезы. Георг полностью растерялся, не зная, что ему делать. Он все-таки выхватил шапку из огня и стал тушить ее своим сапогом. Затем, совершенно растерявшись, подхватил дымящуюся шапку рукой и попытался водрузить ее на голову. Злополучный головной убор был весь в дырах, и шатер наполнился острым запахом паленой шерсти. Оглянувшись вокруг, Георг, уже не в силах сдерживаться, тоже расхохотался.
Все вышли из пропахшего горелой шерстью шатра. Бруно и Гарет отправились в город покупать верблюдов, Влюбленные Ульрих с Радмилой побрели в поисках укромного уголка, держась за руки, у шатра остались только Меган и Георг. Рыцарь подошел к девушке и протянул ей остатки своей шляпы, рассчитывая на извинения. Мегги взяла в руки испорченную вещь и просунула в дыры перепачканные сажей пальцы.
– Что ж, – насмешливо улыбнулась она, – теперь это шапка для летней жары!
– И что же, не последует даже извинений? – удивился Георг.
Меган потупила голубые глазки и проговорила с невинным видом:
– Сначала я бы желала услышать о сожалении с вашей стороны, милорд,
– А о чем я должен сожалеть? – ответил удивленный рыцарь.
– О, вы позволили себе фривольности в отношении леди, и при этом строите лицо невинного младенца!
– Что вы, я просто оступился, – улыбнулся Георг.
– Да так, что чуть не изжарились в костре, как барашек.
– Что костер! Я почувствовал такой жар от вас, что никакой огонь с ним не сравнится.
Мегги с удивлением провела ладонью по животу.
– Никакого жара, – с деланным удивлением проговорила она.
Про себя девушка отметила, что этот рыжеволосый здоровенный немец ей нравится. Конечно, он повел себя чересчур дерзко для начала знакомства, но его прикосновения не были неприятными. Меган знала, что прикосновения рук некоторых мужчин подобны холодному касанию лягушки. Даже мурашки бегут по телу! А рука Георга обдала ее приятным теплом. Невольно девушка улыбнулась. Мужчина по-своему понял эту загадочную улыбку и опустился на одно колено. С шутливой учтивостью Георг взял нежную ручку в рыжих веснушках в свою могучую ладонь и произнес:
– Прошу прощения, миледи, за бесцеремонное поведение и обещаю вам при этом, что оно повторится только с вашего разрешения.
С этими словами немец чопорно чмокнул в непривычную к такому обращению ручку и заглянул при этом в смутившиеся лишь на секунду голубые глаза.
– Я вас прощаю, Георг, – явно довольная, проговорила Меган и добавила, – но только в честь вашего счастливого освобождения!
Сокровища бога Камы
Ульрих рассказал, что с ними произошло. Сначала они должны были встретиться с братом Хариша Чанданом – у него была вторая половина карты. По приезду в город они сделали все, как приказал им Хариш. Вскоре в гостиницу к рыцарям пришел брат старого индуса. Четверо воинов были приглашены в дом к гостеприимному хозяину. Казалось, его радости не было предела. Индус все расспрашивал о последних днях брата, плакал. Гостей накормил хорошим обедом, затем предложил выпить по кубку с крепким терпким настоем из индийских трав. Старик говорил, что настой вернет силы утомленным путникам. Оказалось – наоборот. Все четверо вскоре заснули мертвецким сном, а очнулись уже привязанными к столбам в пещерном храме черной богини смерти Кали. Встретивший их индус вовсе не был братом старого Хариша. Настоящего брата коварные туги давно убили и поставили на его место своего человека. Тот терпеливо дожидался появления рыцарей. Душители все рассчитали. Они знали, что крестоносцы обязательно приедут за сокровищами.
Когда действие наркотика окончилось, и рыцари пришли в себя, возле них прыгали ликующие душители. Их зловещие глаза сияли от радости. Не в силах сдержать своих садистских желаний, они стали издеваться над своими беспомощными жертвами. Туги резали их тела своими кривыми ножами, жгли горящими головешками, наслаждаясь бессилием могучих, но крепко связанных воинов.
– Ваши часы сочтены, если не вернете половину карты, – кричал на ломаном французском главный туг, брызгая слюной прямо в лицо Ульриху, – лучше отдайте карту! Тогда мы вас отпустим! Если не отдадите, будете умирать на этих столбах в страшных муках!
Ульрих отрицательно покачал головой: он отлично знал цену лживым словам жестоких служителей богини смерти. Как только туги получат карту, их сразу же принесут в жертву ненасытной Кали. Слова старого жреца оказались бы правдой, если бы не мужество Радмилы и Меган.
Пленного туга вели на веревке. Он должен был показать, где живет семья погибшего брата Хариша. Индус довел рыцарей до небольшого каменного дома с плоской крышей, расположенного на окраине Петры. Вышедшая навстречу пожилая женщина оказалась вдовой брата старого жреца бога Камы. Она плохо понимала перевод пленного туга, но сказала, что у ее умершего мужа был друг, торговец Каур. Он разговаривает немного по-французски и, конечно, поможет друзьям Хариша.
Как и сообщила вдова брата Хариша, друзья быстро отыскали друга ее погибшего мужа на местном базаре, Каур торговал благовониями. Ульрих показал индусу рупию царя Ашоки. Старый торговец медленно осмотрел христианского воина: начав с пыльных сапог, он поднялся вверх по белому плащу, и, наконец, вонзился удивленными глазами в суровое лицо немца.
– Хариш сказал, что я смогу купить у его друга Каура настоящего индийского бергамота! – сказал Ульрих и протянул старому индусу дырявую рупию.
– Хариш окончил свой земной путь? – грустно спросил торговец, сжимая в руке древнюю монету. Условные слова о покупке бергамота означали смерть.
– Да, – продолжил Ульрих, – и он сказал, что мы можем обратиться к тебе за помощью. Он завещал нам половину сокровищ храма за оказанную помощь. Вторую часть сокровищ мы передадим храму бога Камы.
Все собрались в уединенной комнате в постоялом дворе, и Ульрих развернул соединенную из двух половинок карту. На этой карте была нарисована лишь часть пути – так говорил Хариш. Пройдя ее и достигнув конца первого этапа, можно будет приступить ко второму. Следующий этап будет виден после того, как карту смочишь загадочным снадобьем Хариша. Когда друзья отправлялись на поиски сокровищ, немец перелил его в поясную флягу, какую обычно путешественники использовали для вина или питьевой воды. Скопировав план первой части плана, он намочил старый пергамент жидкостью из своей фляги, и, под восхищенными взглядами рыцарей, на нем стали проявляться таинственные знаки. Поверх старого рисунка проявилась новая схема.
– Это каньон Сик, – указал на рисунке Каур, который, как оказалось, был тайным жрецом бога Камы, – здесь молельная бога Душара и его жены.
Индус провел желтым ногтем по орнаменту, расположенному в нижней части пергамента. Тонкий древний рисунок напоминал виноградные гроздья, свисавшие с прямой перекладины.
– Это санскрит – индийская письменность, – добавил он.
Индус смочил чудодейственной жидкостью и эти места, и орнамент стал напоминать причудливые буквы.
– У молельной Душара растет олива, – читал Каур, – это душа жены его. От этой оливы иди вдоль по ущелью на север – надо сделать столько шагов, сколько отверстий просверлено в нише молельной. Повернувшись лицом вправо к стене, подними левую руку вверх. Там ты ощутишь углубление. Подняв правую ногу, ты ощутишь удобный камень для того, чтобы наступить на него. Поднимись наверх, и снова под левой ладонью своею ты ощутишь приготовленное там углубление. И далее также. Взберись на высоту тридцати локтей к тому месту, где заканчивается тень от противоположной скалы на закате в день Камы. Там проходит слой бурого песчаника толщиной в локоть, ты сможешь легко определить его. Но на слое том углублений для ног не видно, ощутить их сможешь ты, лишь осторожно продвигаясь вправо.
Старик вытер появившуюся на лбу от напряжения испарину и продолжил:
– Двигаясь согласно этим указаниям, поднимись на четыре шага вверх, и ты достигнешь расщелины. Протяни руку в щель и ощутишь там кольцо медное. Поверни его по ходу солнца на четверть оборота, щель сия раздвинется и впустит тебя в свои чертоги. И откроется достойному пещера, являющаяся целью продвижения.
В глубине пещеры, на вырубленной в скале площадке, стояли восемь больших и два маленьких сундука, окованные широкими медными пластинами, позеленевшими от времени. Ульрих сорвал запор на крышке одного из них, и возгласы восхищения сорвались с губ охотников за сокровищами. В свете горящих факелов мрачная пещера заискрилась сиянием бесчисленных драгоценных камней и золотых украшений.
– Братья, – сказал Ульрих с восторгом, – здесь хватит и для бога Камы…и для его верных слуг. Радость Гарета и Бруно с Георгом была беспредельной – теперь все денежные проблемы будут решены. Путешественники с благодарностью вспоминали благородного Хариша. Но сейчас надо было подумать, как довезти клад домой. Граф Гарет предложил закупить пряности, а в тюках спрятать сокровища бога Камы. Но как провезти драгоценный груз через пустыню? Рыцари хорошо знали командора Петрской прецептории. Он часто бывал в замке Атлит и слыл человеком чести. Посоветовавшись, приняли решение нанять в ордене тамплиеров охрану, а также купить в Петре несколько верблюдов. Так и сделали. Ночью подогнали верблюдов с пряностями к пещере и переложили все ценности в тюки. Четыре же сундука и пленные туги были переданы Кауру и его землякам.
Через два дня караван из десяти верблюдов, загруженных пряностями, купленными в Петре, двинулся в Атлит. Предложив командору Пьеру де Гранмениль приличную сумму за охрану каравана, друзья получили под свое начало двадцать рыцарей. Никто из охранников даже не подозревал о сокровищах баснословной стоимости, спрятанных внутри больших тюков, навьюченных на размеренно шагающих верблюдах. Тамплиеры радовались возможности побывать в Атлите, Ульрих с друзьями предвкушали, как они теперь решат финансовые проблемы своих владений – настроение у всех было отличное. Никто из разбойников-бедуинов не осмелился напасть на хорошо вооруженный караван, и друзья благополучно добрались в Атлит, откуда уже на следующий день на корабле тамплиеров отправились в Англию
Сине-голубые воды Средиземного моря встретили корабль с крестоносцами умеренным волнением. По бескрайней водной равнине бежали рядами, словно отряды воинов, голубые волны, увенчанные белоснежными бурунами. Равномерные удары сотрясали деревянный корпус быстрого галеона. Но в каюте было уютно и спокойно. После всего пережитого Радмила не могла нарадоваться тому, что все страшное позади, и они плывут домой. Молодая женщина снова и снова переживала тот ужасный страх, который она испытала, узнав, что рыцари бесследно исчезли. Радмила обхватила мужа за шею, прижавшись к широкой груди, и заплакала.
– Что с тобой, моя любовь? – удивился Ульрих. – Ведь все просто великолепно! Почему же ты плачешь?
– Мне не надо никаких денег, замков, земель, если ты так рискуешь своей жизнью! Я вполне была бы счастлива с тобой и в нашей избе в Самолве! Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится. Если бы не Лала, вряд ли мы отыскали вас в этой страшном храме! Давай поблагодарим нашего друга за помощь! – и она, достав свою диадему, одела ее на голову, и затем, склонив голову к ладанке, висевшей на груди у мужа, благодарно поцеловала.
– Пойдем, выйдем на палубу! Так Лале будет легче услышать меня!
Они встали возле борта, и Радмила торжественно произнесла:
– Моя благородная подруга, спасибо тебе за то, что ты спасла жизнь Ульриху и его друзьям. Я знаю о твоей любви к моему мужу, и верю, что ты будешь счастлива в следующей жизни. Всем сердцем я желаю тебе встретиться со своим возлюбленным, как встретилась я с Ульрихом!
– Я тоже очень признателен Лале….. если бы не ее помощь, вы с Меган не смогли найти нас в этом храме. Благодаря ее заботе все мы будем жить в роскоши и достатке. Но и твоя роль, любимая, в нашем спасении очень велика! ― Ульрих стиснул жену в объятиях. ― Я до сих пор не могу понять, как смогла решиться молодая женщина на такой отчаянный поступок: отправиться за море, забраться в эту кровавую пещеру и, рискуя жизнью, спасти нас! Любая из знакомых мне женщин подчинилась бы приказу мужа и осталась бы дома. Тем более, если она ждала бы ребенка! Лишь ты не подчинилась приказу и спасла нас всех от ужасной смерти!
– Для меня самое главное в жизни – это ты. Без тебя, мой дорогой рыцарь, мне не надо ничего – ни богатств, ни самой жизни.
Взволнованный Ульрих обнял свою возлюбленную. Так и стояли они, обнявшись, на качающейся палубе летящего по волнам галеона: могучий мужчина и хрупкая мужественная женщина, а стремительный корабль нес их к новой жизни.
