Текст книги "Муниципальная ведьма - 2 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
– Точно! – у парня загорелись глаза. – Они ответили, что не знают!
– Чему ты радуешься? – не поняла я.
– Как это чему? Высшие Силы тебе ответили! Значит, ты самая настоящая ведьма! Что тут непонятного? Теперь не отвертишься.
***
Сидеть во второразрядном кафе и поглощать вишнёвый сок – не совсем то занятие, которое я запланировала на сегодня. Требовалось раздобыть новую блузку себе, и чистые штаны Юре. В той одежде, что была на нас сейчас, мы походили если не на бомжей, то на актёров, пытающихся вжиться в их роль. Для этого требовалась машина, чтобы съездить домой или в магазин.
Домой в таком виде не хотелось. Увидев меня в порванной блузке и чужом мужском пиджаке, Арина Родионовна презрительно подожмёт губы, и будет ещё несколько дней еле уловимо намекать, что я – проститутка. Когда-нибудь, освоив как следует роль настоящей мэрской жены, уволю её к чёртовой матери, невзирая на все возражения супруга. А пока придётся заняться внеплановым шоппингом. Тем более, я уже начала потихоньку привыкать к тому, что покупка нового платья или пары туфель не заставляет семью на месяц отказываться от мяса.
– В любом случае, нужен транспорт, – произнесла я вслух.
– Ступа или метла? – предположил Юра.
Я внимательно на него посмотрела, но лицо его оставалось серьёзным, и я так и не поняла, он пошутил или уже с головой погрузился в сказку.
– Предпочитаю автомобиль, – улыбнулась я.
– Тогда почему сама не села за руль? С парковкой тут проблем нет, и ты это отлично знала.
– Так надо. Указание Высших Сил, – загадочно ответила я и позвонила отцу.
Слушая гудки вызова, я размышляла о том, что маленькие девочки, когда у них появляются жизненные трудности, обращаются к папе. Так уж вышло, что я в детстве понятия не имела, кто мой папа, и познакомилась с ним только в марте этого года. Выходит, что теперь, в свои двадцать пять, я навёрстываю упущенное.
– Папа, привет! – поздоровалась я, когда он, наконец, ответил.
– Ты дура! – отреагировал он на моё приветствие. – Я же тебе говорил, чтобы ты телефон вообще дома оставила, и уж тем более не звонила мне! Никто не должен знать, где ты прячешься, а телефон прослушать – тьфу, легко! И установить, где он – тоже!
– Папа, я, может, и дура, но не поэтому. Ты меня с Диной перепутал, у нас голоса похожи.
– Извини, Леночка, не глянул, кто звонит. Что у тебя случилось? Может, всё-таки надумала сделать меня дедом? А то мне пора уже остепеняться, и что лучше остепеняет, чем внуки?
– Диссертация, папа. Нет, папа, за прошлую ночь я не забеременела. Зато встряла в неприятности. Уже выпуталась, но хочу, чтобы ты мне помог. Гопники прицепились, хотели чего-то от меня.
– Да что ж это творится! Во что город превратился? – возмутился отец.
– В бандитский притон, – подсказала я.
– Глупости. Настоящие бандиты так себя не ведут. Это отморозки какие-то! Так что это значит? Выходит, им всё равно, какую из моих дочерей бить?
– Нет. Они, как и ты, приняли меня за Дину. То, что я намного старше, они не заметили.
– Болваны. Чем тебе помочь?
– Сначала скажи, чего они взъелись на Дину. Ты же наверняка выяснил. А мне хочется знать, за что меня пытаются побить.
– Представь себе, не смог выяснить. Мои люди поговорили с отморозками, почти все они студенты, кстати. В общем, ребята работают по найму. Им обещали заплатить десять тысяч зелёных. Для голодранцев это бешеные бабки.
– Кто их нанял?
– Какой-то тип лет сорока, толстый и с бритой головой. Студенты его не знают. Бабки – после работы. Только я думаю, толстяк походу их кинет.
– Их проблемы нас не волнуют, папа. Ты разобрался, зачем тому толстяку это нужно?
– Что тебе непонятно? Это направлено против меня! Сейчас переломный момент, ты же знаешь. Губернатор ушёл на пенсию, твой Мэрский сел в его кресло, но ведь он пока не губернатор, а только исполняющий обязанности. Я хочу стать мэром, но тут тоже бабка надвое сказала. Одна ошибка – и мы с Мэрским пролетаем, как фанера над Парижем. И тут он теряет секретаршу, а я должен думать не о делах, а об охране дочери. Сволочи! Раньше, в девяностые, хоть детей не трогали!
Я подумала, что у отца немного избирательная память. В девяностые иногда убивали целыми семьями, причём погибших никто не жалел, многие горожане даже злорадствовали, мол, богатые тоже плачут.
– А она тебе не говорила, что подвезла ночью какую-то женщину где-то так с месяц назад, и с тех пор всё и началось?
– Не говорила. Выходит, это она кому-то поперёк дороги стала? Ты уверена?
– Нет. Но очень на то похоже. Она же могла так поступить?
– Могла, конечно. Я ей сколько раз говорил, чтобы не брала в машину неизвестно кого, а она всё равно. Рано или поздно киллера к себе подсадит. Но разве она меня слушает? А что там у неё вышло с ночной бабой?
– Женщина говорит, что её там не было. У неё хорошее алиби. А Дина, если её подвозила, всё ей ломает.
– Что там было? – обеспокоился отец. – Убийство?
– Нет. На первый взгляд, ничего.
– А на второй?
– Пока не знаю. Женщина – сестра Карины, той самой потерянной секретарши. Папа, творится непонятно что. Я боюсь. Дина спряталась, значит, Бубновый и Мешок не заняты.
– Они мне в другом месте нужны, – неуверенно возразил отец. – У меня каждый человек на счету. Неужели Мэрский не может обеспечить тебе охрану?
– Не может. Я даже не собираюсь просить. Если он поставит возле меня мента, городские газеты поднимут вонь.
– Да, ты права. Не подумал. А если частника нанять?
– Папа, какая польза от наёмника в таком деле? Лысый толстяк добавит ещё десять тысяч, и запросто перекупит охранника. Папа, это же всего на пару дней, может, на неделю.
– Ладно, – сдался Каретников. – Будь по-твоему. Сама им скажешь, хорошо?
На самом деле я не боялась, что студенты нападут ещё раз. Ну, ошиблись, перепутали с Диной. Больше не ошибутся. Да и расследование, можно сказать, окончено. Дина подвозила Светлану, а раз так, неважно, сколько свидетелей утверждают, что та в это время была в Анапе. Тут же не нужны доказательства для суда. Ведь не совершено никакого преступления. Показаний Дины хватит, чтобы Карину оставили в покое психиатры, да и она сама уверилась, что не сошла с ума. После этого она спокойно вернётся на работу, и всё станет на прежние места.
Я нуждалась не в телохранителе, а в шофёре. Признаться Юре в неумении водить было выше моих сил.
***
Бубновый пообещал скоро подъехать. По голосу мне показалось, что он рад новому заданию, но я вполне могла и ошибиться. Пока его ждали, посетили местный санузел. Описывать его не стану, скажу только, что у меня возникло огромное желание наколдовать на это кафе небольшой метеорит. Юра вполне разделял мои эмоции, и что-то бормотал об атомной бомбе. Я для себя отметила, что за пару месяцев замужества очень сильно избаловалась. В своей старой жизни простого бухгалтера я бы сочла такой туалет почти нормальным, а теперь Соня, увидев выражение моего лица, немедленно отвела нас в служебный.
Наконец, мой свеженазначенный телохранитель, обливаясь потом, ввалился в наш кабинет и немедленно заказал бокал холодного пива, который прикончил за два-три глотка. Довольно крякнув, Бубновый поднял взгляд на меня и сразу же поинтересовался:
– Елена Михайловна, а почему вы в пиджачок закутались? Неужто замёрзли в этакую жарищу?
– Так нужно для совершения одного магического ритуала, – пояснила я. – А может, и не одного, если с первого раза не получится.
– А пацана в жертву приносить будете?
– Там поглядим. Может, и не понадобится.
– Тогда давай знакомиться. Бубновый, – представился он и протянул руку парню.
Тот набычился и оставил руки под столом. Пришлось надавить ему каблуком на ногу. Он вздрогнул, посмотрел на меня, всё понял и пожал руку Бубновому. Но всё равно молчал.
– Это Юра, сын моего мужа, – говорить за него пришлось мне.
– Ясно. Он глухонемой?
– Нет, но очень стеснительный, при незнакомых людях начинает заикаться, а от этого стесняется ещё больше. Вот и молчит.
Парень открыл рот, явно собираясь возразить. Пришлось ещё раз пустить в ход каблук.
– Бедняга, – посочувствовал Бубновый. – Его тоже охранять?
– Да. Причём, в первую очередь.
– Ясно. Будем здесь торчать, или куда-нибудь поедем?
– Поедем. Нужно подкупить одежды.
– Не вопрос.
Бубновый неплохо умел драться, и голыми руками, и ножом, дубинкой или кастетом. Из пистолета попадал в мишень четыре раза из пяти, стреляя по-ковбойски, с бедра. Но вот с автомобилями обращался примерно так же, как я, поэтому за руль его не пускали.
Машиной, всё той же чёрной ‘БМВ’, управлял его напарник, бандит по прозвищу Мешок. Выглядел он безобидным студентом, но на самом деле ему было тридцать пять лет, и он не имел даже среднего образования. А насчёт безобидного, достаточно было взглянуть ему в глаза, чтобы заметить взгляд убийцы. Хотя Мешок ещё никого не убивал, но давно был к этому готов.
Юра со своей детской интуицией легко догадался, с кем мы имеем дело, и в машине сидел насупившись. Явно не одобрял моего выбора телохранителей. Хорошо хоть, молчал.
– Куда? – поинтересовался Мешок, небрежно кивнув мне в знак приветствия.
– В ‘Дом одежды’, – распорядилась я.
– Вам там нужен телохранитель? – удивился Мешок. – А зачем? Отгонять назойливых продавщиц? Если так, вы сделали правильный выбор. Бубновый своей рожей распугает любых баб.
– Заткнись и рули, – буркнул Бубновый. – И шуточки свои засунь себе в…
– Не ругайся, – попросила я.
– А пусть он не наезжает!
– Какой наезд? – возмутился Мешок. – Я чистую правду сказал.
– Помолчи, – попросил Бубновый совсем другим тоном. – За нами ‘хвост’. Серебристый ‘Форд’. Мешок, видишь его?
– Теперь вижу. Елена Михайловна, что будем делать?
– А он точно за нами следит? – засомневалась я. – Может, просто едет в ту же сторону?
Мешок сделал несколько совершенно бессмысленных поворотов, ‘Форд’ не отставал. Бубновый достал из бардачка два пистолета, один из них положил на колени напарнику.
– Вот тебе и закуконили прикидон, – обычно Бубновый говорил на нормальном русском языке, но когда волновался, переходил на какой-то архаичный воровской сленг, которого не понимала не только я, но и большинство его коллег.
– Так что делаем? – напомнил свой вопрос Мешок. – Отрываемся, грохаем их, едем, как будто их нет вовсе. Или, может, подкрепление вызовем?
– Для начала, буду колдовать, – решительно заявила я. – А дальше – посмотрим.
На самом деле я не видела необходимости применять магию. У меня не было сомнений, кто за рулём ‘Форда’. И против Дины, и против меня действовали студенты. Только они, и больше никто. Значит, один из них и пытается меня выследить. Может, тоже принял меня за Дину. Может, выслеживая меня, пытается обнаружить её убежище. А может, ему нужна я. Это неважно. Чтобы отсечь такой ‘хвост’, мне не понадобится обращаться к Высшим Силам. Я достала телефон и позвонила Нежному.
– Мотив действий этих хулиганов я ещё не выяснил, – извиняющимся тоном сообщил он. – Врут пока, как сивые мерины. Думают, что умнее всех. Ничего, у меня и не такие раскалывались. Как только будет информация, я сразу позвоню. И ещё, нами установлена личность фигуранта, сбежавшего с места преступления. Тоже студент. Дома его нет, так что мы его пока не задержали. Но это, сами понимаете, вопрос времени.
– Юрий Николаевич, думаю, что смогу это время немного сократить. У кого-нибудь из этих студентов есть автомобиль? Не пешком же они к тому кафе пришли. Вряд ли они все постоянно гуляют возле управления полиции.
– Действительно. Браво, Елена Михайловна, вы ничего не упустите. Сейчас пробью по нашей базе, – он ненадолго замолчал. – На родителей их главного зарегистрирован автомобиль марки ‘Форд-Сьерра’, выпущенный, если верить документам, восемь лет назад. Цвет…
– Серебристый, – подсказала я.
– Откуда знаете? У вас есть доступ к базе, или в самом деле ясновидение? Впрочем, неважно. Сейчас объявлю машину в розыск.
– Не нужно. Я вам могу сказать, где этот ‘Форд’ сейчас.
– Скажите. Немедленно вышлю группу захвата.
Группа захвата сработала красиво. Бубновый наблюдал за ними, открыв рот, а уж он-то в жизни повидал многое.
– Не, Мешок, ну, ты понял? – потрясённо произнёс он, когда всё было кончено.
– Что я должен был понять? – откликнулся Мешок.
– Понять надо, насколько удобнее, когда менты на твоей стороне. А разве для этого много надо? Заплатил ментам, и спи спокойно! Вон, как Мэрский и Елена Михайловна.
***
Продавщицы в ‘Доме одежды’ тоже сработали профессионально. Юру мгновенно избавили от белых брюк и футболки, изобиловавших, помимо обычной грязи, зелёными пятнами от травы с клумбы, и отправили одежду в химчистку. Футболка у них нашлась точно такая же, а вот новые брюки пришлось подбирать. Как только он привёл свою экипировку в порядок, прибыл пакет из химчистки, и брюки, и футболка сияли белизной горного снега. Знали бы мы, что так быстро почистят, ничего бы ему не покупали. Продавщицы наверняка тоже это знали, и потому по времени всё для них удачно совпало. А нам пришлось его старую одежду отправлять домой, разумеется, не бесплатно. Раз уж обратились в курьерскую службу, заодно отправили Нежному его пиджак, да ещё и с запиской, в которой я благодарила его и за пиджак, и за своевременное прибытие группы захвата.
Мне тоже пришлось сделать незапланированную покупку. Блузку мне быстро подобрали, почти совсем такую же, как та, что порвал мерзавец-студент. Единственное отличие заключалось в том, что у новой вырез был чуть-чуть глубже. Этой малости хватило, чтобы чуть-чуть выглядывал бюстгальтер, так что мне пришлось купить такой, который полностью помещался в блузке и не лез на глаза посторонним.
Бубновый вообще ничего не собирался покупать, тем не менее, уходил оттуда в новой кепке и очках, не то тёмных, не то хамелеонах, которые тут тоже продавались. Выглядел он расстроенным, и бурчал, что ни то, ни другое ему на хрен не нужно, и я заплатила за него, только чтобы бедняга успокоился.
А вот Юра заплатил за себя сам, и громко заявил, что мужчина не должен позволять платить за себя женщине, искоса поглядывая при этом на Бубнового. У него была с собой какая-то кредитка, которую он не забыл вынуть из кармана отправляющихся в химчистку штанов, а на ней – вполне достаточная сумма для таких приобретений.
Единственным, кто избежал лишних покупок, остался Мешок, и то только потому, что не выходил из машины. Вид Бубнового в кепке и тёмных очках вызвал у него гримасу брезгливости.
– Ты вырядился, как гангстер, – буркнул он напарнику. – Мимо тебя теперь ни один мент не пройдёт. Выброси это барахло!
– А он и есть гангстер, – решительно заявил Юра. – Так что не надо ничего выбрасывать.
– Ошибаешься, малец, – возразил Бубновый. – Мы с Мешком не гангстеры, а телохранители. Тебя с Еленой Михайловной охраняем. Нормальная профессия, уважаемая.
– Вы временно телохранители. А так – бандиты.
– И снова ты не прав. Бандиты – это преступники. А преступником человека может объявить только суд. Ты – суд? Я думаю, нет.
– Ты, Юра, не прав в другом, – не промолчала и я. – Ты хотел обидеть Бубнового, и считаешь его бандитом. А теперь представь, что тебе удалось. Ты хочешь иметь дело с разъярённым бандитом?
Юра замолчал, надув губы ещё сильнее.
– Кто-нибудь мне скажет, куда ехать? – мрачно поинтересовался Мешок. – Неужели нельзя обсуждать презумпцию невиновности во время движения? Или так и будем стоять?
– Не умничай, – посоветовал ему Бубновый. – А то если я начну тут разные адвокатские слова говорить, у вас у всех уши завянут. Я их больше тебя знаю.
Мешок уже собирался что-то ему ответить, но я назвала адрес Карины и попросила не тратить время на пустые разговоры, так что он передумал. Бубновый обернулся, посмотрел на меня, и тоже понял, что лучше молчать. Тогда он занялся своим любимым делом – высматриванием ‘хвоста’, но если за нами кто-то и следил, обнаружить его не удалось.
Возле дома Карины Мешок заявил, что бензина осталось мало, так что пока мы будем морочить бабе голову, он съездит на заправку, а заодно и пообедает, а остальных пусть сама баба и кормит. Я живо представила, как Карина ‘обрадуется’, когда к ней на обед придут три человека с завидным аппетитом, а у неё муж – пенсионер, и сама она в отпуске без содержания. Пришлось зайти в ближайший небольшой магазинчик и купить продуктов, примерно тот набор, который я бы прихватила с собой на пикник.
Карина, несмотря на удушающую жару, выглядела особой королевской крови даже в своём домашнем халате и тапочках. Причёска – волосок к волоску, седина тщательно закрашена, ногти идеально покрыты лаком, косметика – будто только что наложена, и самое удивительное – ни капли пота, хотя квартира у неё без кондиционера. А главное – из взгляда пропала обречённость, которая вчера так меня потрясла.
– Позвольте представиться: Игорь Валентинович Бубновый, – заговорил мой телохранитель. – Можно просто Бубновый.
Я помнила, какое впечатление она произвела на меня при первой встрече, так что не удивилась внезапному появлению рыцарских манер у своего телохранителя.
– Очень приятно, – улыбнулась ему Карина, и мне показалась, что в её улыбке чуть больше тепла, чем обычно. – А я – Карина Георгиевна. Юра, здравствуй. Не ожидала тебя увидеть.
– Здравствуйте, Карина Георгиевна. Я тут при тёте Лене за доктора Ватсона.
– Ну, проходите, – пригласила она, хотя в её голосе явственно слышалось сомнение.
Бубновый, невзирая на неожиданно появившиеся повадки рыцаря, разуваться не стал, и я решила, что тоже не буду. Юра, уже успевший снять правый мокасин, срочно напялил его обратно.
– Ой, зачем вы еду принесли? – Карина всплеснула руками, но всерьёз отказываться явно не собиралась.
– Пообедаем, – пояснила я. – Заодно и поговорим. Я тут кое-что обдумала, и у меня появились вопросы.
С вопросами пришлось подождать. Мы с ней приготовили легкий не то обед, не то перекус, а Юра с Бубновым тем временем горячо обсуждали достоинства и недостатки разных моделей пистолетов. Юра отстаивал преимущества английского оружия, а Бубновый, как истинный патриот, стоял горой за отечественное.
Холодильник Карины оказался почти пустым. Она объяснила, что живёт сейчас на даче с мужем, а в город приехала только ради встречи со мной, и продуктов в квартире нет именно поэтому. Я не стала разбираться, так ли это на самом деле, и выбросила из головы все размышления о её финансовом положении.
Сошла она с ума или нет, но вкусный кофе заваривать не разучилась. Мы накрыли стол и призвали мужчин приступить к трапезе. Бубновый неохотно спрятал свой пистолет, который демонстрировал Юре, а тот из вредности потребовал чая вместо кофе. Но я заявила, что здесь пьют или кофе, или воду из-под крана, или готовят себе напиток самостоятельно. Парень немного подумал, и смирился с кофе.
– Когда я узнала, что ты согласилась мне помочь, у меня просто камень с души свалился, – заявила Карина, накладывая себе на тарелку нарезанную нами буженину. – Уверена, ты сможешь во всем разобраться.
– По тебе это очень хорошо заметно, – ответила я. – Скажи спасибо Мелентию. Это он меня уговорил. Скотина он всё-таки!
– Мелентий – не скотина, – возразил мне Бубновый с набитым ртом. – Работа у него такая, и он делает её хорошо.
– Полностью согласна с товарищем Бубновым.
– Карина Георгиевна, называйте меня, пожалуйста, или просто Бубновым, или гражданином Бубновым. А то ‘товарищ’ мне совсем непривычно. Как слышу, всякий раз вспоминаю тамбовского волка.
– Чёрт с ним, с Мелентием, – отмахнулась я. – Взялась, значит взялась. Для начала расскажи, что происходило, когда ты обратилась в полицию. Надеюсь, это не секрет, и присутствующим мужчинам можно нас слушать?
– Какой уж тут секрет? Расскажу, конечно.
К моему удивлению, Карина описала события практически так же, как майор Нежный. Если существенные расхождения в их рассказах и были, я их заметить не смогла. Впрочем, неудивительно. Работа секретаря требует отличной памяти и точности изложения, а Карина была очень хорошим секретарём. Бубновый слушал с интересом, а Юра скучал, ведь он уже эту историю знал от Нежного. Если честно, я тоже с трудом дотерпела до конца.
– Ну, а теперь вопрос, – приступила я к делу, когда Карина замолчала. – Чего ты, собственно, ждёшь от моего колдовства? Какой твой интерес? Хочешь помочь сестре? Так с ней всё в порядке. Пытаешься отбиться от психиатров? Просто скажи, что визит Светланы тебе приснился, Мелентий всё оформит, как нужно, и от тебя отстанут. А можешь и вообще ничего не делать. Выходи на работу, и я посмотрю на тех смельчаков, которые посмеют тронуть секретаршу губернатора! Им самим впору отправляться в дурдом! Ну, я слушаю, Карина.
– Светлана мне не приснилась. Я отличаю сон от яви, что бы ни говорили психиатры.
– Кто-то к тебе точно приходил. Полицейские эксперты нашли на твоей лестнице остатки кровавого следа. Он ведёт от входа в подъезд до твоей квартиры. Может, конечно, и наоборот, из квартиры на улицу, но я так не думаю, это было бы глупо. Вдобавок я определила женщину, которая кого-то подвозила к тебе той ночью. Она прямо не призналась, отвечала уклончиво, но у меня нет сомнений на её счёт. И что дальше?
– Всё ты правильно говоришь, – вздохнула Карина. – Но пойми: происходит что-то странное, может даже, мистическое. Ко мне приходила Света. Могла я не узнать собственную сестру? Принять за неё кого-то другого?
– Тебе виднее, – теперь уклончиво отвечала уже я.
– Не могла! Это была она! А Света в это время была в Анапе. И это тоже была она, майор проверил и по отпечаткам, и по детским воспоминаниям. Есть вещи, которые знали только я и она! Ответы были правильными.
– Э-э, а можно мне спросить? – неожиданно заговорил Бубновый.
– Конечно, – разрешила Карина.
– Этот допрос по воспоминаниям, он как проходил? Вы составили список вопросов с ответами, и дали его менту?
– Да.
– А мент бабу из Анапы поспрашивал, и сравнил её ответы с теми, что вы дали?
– Вы, гражданин Бубновый, как будто у меня за спиной стояли. Всё правильно.
– Эх, Карина Георгиевна, где я только не стоял! Кое-где даже сидел. Это обычная процедура такого рода допросов. Так вот, девушки, ответы знал ещё кое-кто.
– Кто? – удивилась Карина, и я разделила её удивление.
– А вот этот самый майор знал. Вы же ему всё рассказали. С чего вы взяли, что он не передал всё той бабе, чтобы она могла выдавать себя за вашу сестру? Или вы доверяете всем ментам без разбору?
Карина изрядно разволновалась, но быстро взяла себя в руки.
– Видишь, Лена, гражданин Бубновый верно говорит. Какая-то тварь выдаёт себя за мою сестру, и майор ей помогает. А настоящую Свету тем временем разберут на органы.
– С чего ты взяла?
– Я? Это она мне сказала. Кому знать, как не ей?
– Погоди, Карина. Бубновый, конечно, всё правильно сказал, но это же всего лишь предположение. Майор не обязательно продался твоим врагам.
– Да плевать на майора! Света, которая приходила ко мне, страшно порезала ногу. Такие раны за день не заживают, уж настолько-то я в медицине понимаю. Через день Света в Анапе без единой царапинки. Значит, это две разных женщины. Понимаешь? Одна из них – Света, а вторая – её двойник! Говорю же – мистика! Ни полиция, ни адвокаты тут не помогут. Только ведьма, и не простая, а такого класса, как ты!
– Да какой у меня класс?
– Класс у вас, Елена Михайловна, высочайший, – авторитетно заверил меня Бубновый. – Вы же посадили в лужу важняков из Генпрокуратуры. Уж поверьте мне, это высший уровень мастерства! Такое далеко не каждому удаётся.
***
Я была вынуждена признать, что разговор с Кариной оказался бесполезным. Ничего нового она мне не сообщила. Бубновый, конечно, высказал очень интересную идею насчёт двурушничества Нежного, но сразу же выяснилось, что он не угадал. Карина уже много лет работала в системе власти, и отлично умела отличать истинную информацию от ложной. Даже я, потомственный бухгалтер, в этом ей уступала.
Когда Нежный предложил проверить детские воспоминания Светланы, Карина на всякий случай в десяток вопросов вставила три ложных. Например, был вопрос, как звали собаку дяди Вити с четвёртого этажа? Правильным ответом она указала ‘Ганс, немецкая овчарка’. На самом деле не существовало не только пса Ганса, но и самого дяди Вити. На все три таких вопроса Светлана из Анапы ответила ‘не помню’ или ‘не знаю’. Так что Нежный оказался ни при чём.
Как только Мешок позвонил и сообщил, что он уже у подъезда, мы попрощались с хозяйкой и пошли вниз по лестнице. Возле второго этажа на перилах повис какой-то пьяница, и Бубновый забеспокоился. Сказал мне, что этот тип выглядит безобидно, но все киллеры так выглядят, иначе им было бы тяжко делать свою работу. Он полез за пистолетом, но я ему категорически запретила стрелять и смело прошла вниз мимо подвыпившего мужичка. Тот если и был киллером, то так увлёкся, изображая безобидного выпивоху, что нас даже не заметил.
Как только Мешок направил свою ‘БМВ’ в сторону нашего с Юрой дома, я достала из сумочки телефон и вызвала Дину. Результат получился точно такой, как я и предполагала: ‘абонент находится вне зоны доступа’. Что ж, сестрица или выключила мобильник, или внесла мой номер в чёрный список. Я попросила телефон у Юры и позвонила с него. Оказалось, нет, не чёрный список, с его телефона тоже ‘вне зоны доступа’.
Скорее всего, отец перед отъездом Дины категорически потребовал, чтобы она ни с кем не говорила по телефону, иначе её могут выследить. Но у девчонки ветер в голове. Собиралась выключить, но забыла. И тут мой звонок, совершенно некстати. И неудобные вопросы о её ночных поездках. После этого Дина уже сделала всё, как положено.
– Это же самый удобный способ для киллера, подловить объект в подъезде, прикинуться каким-нибудь больным старичком-инвалидом, и когда от тебя никто не ожидает никаких пакостей, всадить парочку пуль в сердце, и контрольный в голову, – непрерывно разглагольствовал Бубновый. – Скажи, Мешок?
– Угу, – кивал тот, следя за дорогой и явно не слушая своего напарника. – Всё ты правильно говоришь.
– А то! – продолжал Бубновый. – Так глянешь, перед тобой старый одноногий инвалид, а как до дела дойдёт – бац, и он превращается в молодого атлета, да ещё и с оружием. А жертве, вместе со своими телохранителями, только и остаётся рот разинуть да пули в себя ловить. Верно, Мешок?
– Угу. Всё ты правильно говоришь.
– А вот Елена Михайловна своей собственной безопасностью легкомысленно пренебрегла. Там, на лестнице, стоял какой-то бухарик, а она не дала мне с ним разобраться. А если бы он оказался киллером?
– Угу. Всё ты правильно говоришь.
– Постой, Бубновый, – прервала их содержательный диалог я. – Ты сказал, что старый инвалид может превратиться в молодого здорового парня. А как?
– Неужели вы в театр никогда не ходили, Елена Михайловна? – удивился Бубновый.
– Весь мир театр, и люди в нём актёры, – высказался Юра, которому надоело молчать, и он, наконец-то, нашёл повод вставить пару слов.
– Точно, малец! – поддержал его Бубновый. – Киллеры – отличные актёры. Не все, конечно, в основном, те, которые работают с близкой дистанции.
– Угу. Всё ты правильно говоришь, – авторитетно подтвердил Мешок.
– Разворачивайся! – скомандовала я. – Едем в театр!
– Зачем? – удивился Бубновый. – Там сейчас спектакля нет.
– Угу. Всё ты правильно говоришь, – согласился с ним Мешок, но послушно развернул машину.
– Что ты всё угукаешь, как филин? – набросился на него напарник.
– А как надо?
– Никак! Я хочу понять, зачем мы едем в театр, если там ничего не показывают.
– А какое тебе дело? Елена Михайловна хочет в театр, она же там никогда не бывала. Теперь сможет говорить, что бывает.
– А почему сейчас не может говорить?
– Потому что это ты врёшь, как дышишь, а она – не такая.
На самом деле театр, конечно, понадобился совсем для другого. Мне в голову пришла одна дурацкая идея, и я решила её проверить. Хотя, насчёт того, что дурацкая, это ещё с какой стороны посмотреть. И Нежный, и Карина не сомневались, что ночная гостья и отдыхающая в Анапе – разные женщины. Одна из них – двойник, надо полагать, созданный высшим адептом магии. А может, именно эта идея дурацкая? Может, всё проще, и это оба раза одна и та же Светлана?
Нежный якобы определил, что дама из Анапы в ту ночь была именно в Анапе, но я этому особого значения не придавала. Кто на курорте заметит, если кто-то из отдыхающих исчезнет на пару дней? Светлана там была с любовником, он-то уж точно заметил бы, но как раз он вполне мог быть в курсе дела и соврать полицейскому. Двух дней достаточно. От нас до Анапы около тысячи километров, часов за пятнадцать вполне реально доехать.
Единственное, что выглядело убедительным – рана на ноге ночной гостьи. У женщины в Анапе ноги были целыми, а за пару дней рана зажить не могла. Но если предположить, что раны не было? Точнее, была, но фальшивая. Как сказал Бубновый, старик-инвалид может на самом деле оказаться и не стариком, и не инвалидом. Просто такой грим, или как оно там называется? Ведь в спектаклях персонажи иногда умирают от страшных ран, и зрители видят эти раны! Значит, нужно поговорить с театральным гримёром.
Поначалу нас не хотели пускать внутрь здания театра, но когда узнали, что я – жена Мэрского и дочь Каретникова, перед нами распахнули все двери и не расстелили ковровую дорожку лишь потому, что не успели. Режиссёр тут же начал мне рассказывать, какой он гениальный творец, которого не понимают окружающие, но если я профинансирую постановку какой-то его не менее гениальной пьесы, этот спектакль потрясёт всё мировое театральное сообщество. Затем ко мне подошёл директор и заговорил о высокой миссии несения высокой культуры в народные массы, для чего просто необходима дополнительная спонсорская помощь, лучше наличными.
Я немного растерялась от такого напора деятелей искусства, но меня выручил Бубновый. Он грозным голосом спросил директора, куда потрачены деньги из прошлой спонсорской помощи. Тот утратил весь свой напор, начал краснеть и заикаться, затем заявил, что не обязан ни перед кем отчитываться и ушёл с гордо поднятой головой. Мне оставалось только удивляться, почему он поленился прикрыть растрату какими-нибудь бухгалтерскими фокусами. Я их знала много, а бухгалтера поопытнее – ещё больше.
С огромным трудом мне удалось пробиться к гримёру, точнее, гримёрше, через толпу непризнанных гениев, срочно нуждающихся в финансировании. Если бы не помощь Бубнового, даже не знаю, удалось бы мне это или нет. Юра, следуя за нами, снова надулся, ведь на него никто не обращал внимания, а кому это понравится?
Но гримёрша, благообразная старушенция, осеняющая себя крестом чуть ли не на каждой фразе, категорически заявила, что имитация ран не по её части. Вообще-то этим должен заниматься либо реквизитор, либо бутафор, но они оба ни на что подобное не способны, да, собственно, не способны вообще ни на что, как, впрочем, и все остальные – и актёры, и режиссёр, и…
