Текст книги "Муниципальная ведьма - 2 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Он резким движением встал с кресла, одновременно достав телефон, и направился в дальний угол, на ходу набирая номер. Нам он буркнул, что желает поговорить с Берендеем без лишних свидетелей в нашем лице. При этом ни разу не подтвердил и не опроверг, что старик – его стукач.
– Тётя Лена, а как ты узнала, что дядя Берендей работает на полицию? – поинтересовался Юра.
– Да, я тоже хотел бы это знать, – мрачно сообщил Нежный, остановившись и сбрасывая набор номера.
– Ясновидение, – пояснила я. – Высшие Силы подсказали.
– Елена Михайловна, ещё одно слово о колдовстве, и я, клянусь, обеспечу вам персональную инквизицию, – пригрозил майор без тени улыбки. – Невзирая на последствия.
– О том, что Берендей и Пиротехник – одно и то же лицо, знает мой муж, а ему это не сильно-то и нужно. Значит, знаете и вы, Юрий Николаевич, вы же профессионал. Да и сам Берендей фактически признал это в разговоре со мной. Кстати, Бубновый предупредил его, что я не из блатных, несмотря на отца, и могу всё передать вам. Но Берендея это совсем не волновало! Выходит, ему известно, что вы в курсе его банковских подвигов. Кстати, как вы об этом узнали?
– Кто-то из бандитов Марио непонятно как попал в театр, и там увидел на сцене очень натурально застрелившегося гусара. Доложил своему шефу. Тот разузнал, кто постановщик трюка, и его люди притащили Берендея к нему. Марио попросил старика кое-чем ему помочь, а таким, как он, очень трудно отказать. У него есть люди, орудующие паяльником не хуже вашего Бубнового.
– Откуда вы знаете, что происходило в банде Марио? – удивился Юра.
– От верблюда, – признался Нежный. – Это такой магический артефакт.
– Не в банде, а бригаде. И не от верблюда, а от осведомителя, – поправила я сразу обоих.
– Короче, когда Марио провернул ограбление одного казино, не пожелавшего идти под крышу местных сильных банд, я заинтересовался, кто же такой этот старик Авдеич, который сделал им два трупа ну совсем как настоящие. Потом эти трупы скрылись с деньгами, потому что за покойниками никто толком не присматривает. Как выяснилось, зря. В общем, проверил я его, и оказалось, что у старика фальшивые документы. Итак, пред нами очень профессиональный постановщик трюков, скрывающийся от правосудия. Смотрю по базе, нет ли в розыске подходящего типа? И вижу – есть, это Пиротехник. Дальше всё было просто.
– Конечно, – согласилась я. – Против шантажа не попрёшь. Вот я добилась, чтобы вы приехали сюда, так я в этом дилетантка, и компромату моему далеко до вашего. Вы ему пригрозили, и получили всё, что хотели.
– Другой полицейский взял бы деньгами, – предположил Юра.
– Думаю, товарищ майор от денег тоже не отказался. Но не забыл и завербовать старика. Впрочем, их финансовые взаимоотношения нам до лампочки. Вот уж не думала, что у меня, потомственного бухгалтера, когда-нибудь повернётся язык такое сказать.
– Вы уже поделились своим предположением с отцом, Елена Михайловна? – поджав губы, мрачно осведомился Нежный. – Может, Карету он теперь и боится?
– Ничего ему не говорила. Зачем? С его-то опытом не распознать очевидного стукача? Исключено!
Юрий Николаевич, похоже, был немного потрясён. Он передумал идти в дальний угол, и вернулся в кресло, решив звонить оттуда. Ему вдруг стало безразлично, услышим мы разговор или нет.
– Добрый день, дорогой Пиротехник, – поздоровался он. – Как жизнь? Как здоровье?
Нежный не включил громкую связь, может, в его телефоне такой функции и не было, поэтому речь Берендея я слышала невнятно, могла разобрать только отдельные слова, но смысл вполне угадывался. Старик говорил о своей скорой смерти, и даже почти не различая интонации, я чувствовала его ужас. Мне пришло в голову, что страх наигранный, слишком уж театрально проявляется. Но если так, Берендей – неплохой артист.
– Ничего, ничего, поправишься. Ты мне, Пиротехник, вот что скажи. Дошли до меня слухи, что в городе затевается что-то очень громкое. Хочу услышать от тебя, что именно.
Берендей в ответ разразился длинной тирадой, смысл которой вполне передавался тремя словами: ‘Ничего не знаю!’.
– Так уж и ничего? А если лучше подумать?
В этот раз тирада была другая, и звучала дольше, но смысл не изменился.
– Ладно, не знаешь, и хрен с ним, – продолжал майор. – Тогда скажи, почему у тебя голос перепуганной мартышки? Что на тебя такое страшное обрушилось?
Берендей пространно заверил, что во всём мире не найдётся никого и ничего, способного его напугать. Нежный долго настаивал, и старик, наконец, признался, что действительно кое-чего немного побаивается.
– И что же это такое страшное? – поинтересовался Юрий Николаевич. – Неужели оно страшнее сифилиса у твоей экономки? Да какие тут шутки? Я абсолютно серьёзен.
– Федералы, – выдавил из себя старик.
– Глупости! Я же обещал, что от них тебя прикрою!
– Тогда мне бояться нечего, – изобразил радость Берендей, но даже нам с Юрой, слушающим разговор издали, было понятно, что он врёт.
– Вот и хорошо. Раз тебе больше не страшно, скажи мне что-нибудь по тому громкому делу.
Берендей не хотел ничего говорить, Нежный угрожал сдать его федералам, а я перестала слушать, потому что поняла: старик ничего не скажет, сколько на него ни дави. Кого-то он боится сильнее, чем Нежного, а может, и Нежного с федералами вместе взятых.
От нечего делать я стала угадывать, почему Юра ненавидит Арину Родионовну. Ладно, меня, привыкшую спокойно обходиться без всяких экономок, она изрядно раздражала, при ней я не чувствовала себя хозяйкой в доме. По крайней мере, полной хозяйкой. Но откуда такие сильные чувства к ней у Юры? Так и не найдя ответа, я бросила эти бесплодные размышления, потому что Нежный, заорав ‘Ну, сволочь, я тебя всё равно достану!’, прервал связь.
– Ничего он мне не сказал, мерзавец, – сообщил майор, цедя слова сквозь зубы. – Врёт он! Наверняка что-то знает!
– Очень плохо, – расстроилась я.
– Вам-то что за дело? Разве Светлана Георгиевна Новикова – ваша лучшая подруга? Или её сестра?
– Юрий Николаевич, не имеет значения, как я к ним отношусь. У меня личный интерес, понимаете?
– Не понимаю. Какой?
– На съезде будет банкет, и не один. Там будем присутствовать и мы с мужем, этого не избежать. Так вот, мне будет очень неуютно рядом с человеком, которого хотят убить, причём убийцам помогает профессиональный пиротехник, одним взрывом напрочь разваливший здание банка.
Некоторое время Нежный молчал, беззвучно шевеля губами, а потом смачно выругался. Я догадалась, что он тоже будет присутствовать на банкете, а то и на самом съезде.
***
Майор предположил, что Берендею угрожали не лично, а по телефону, и запросил у мобильного оператора список тех, кому в последнее время звонил он, и кто – ему. Я знала, что ему не имели права этого сообщать без решения суда, но на самом деле даже Карина, тогда ещё секретарша мэра, без труда получала подобную информацию по первой же просьбе. Нежному тоже не отказали. Потом он звонил ещё кому-то, распорядился пробить номера, что бы это ни значило, выслушал результат и уставился на меня жалобным взглядом.
– Не так и много людей с ним говорили, – сообщил он. – Вы, Карета, Марио, Серый, причём Серому Пиротехник сам звонил, я – только что, и ещё кто-то.
– Что значит ‘кто-то’?
– Один старичок из Ростова, только он помер пять лет назад. Звонок с того света, так сказать. Короче, очередной левый номер. Первым звонил Марио, потом – Серый, в смысле, Берендей ему звонил. Дальше – покойник, Карета, и вы. Наверняка говорящий труп и напугал старика, причём вовсе не тем, что он мёртвый. Я склоняюсь к тому, чтобы сдать Пиротехника федералам. Им проще – вкололи сыворотку правды, и всё узнали. Конечно, незаконно, но им плевать.
– А почему спецслужба до него до сих пор не добралась? Чуть ли не весь город знает, что он – тот самый Пиротехник, а они – нет? – поинтересовался Юра.
– Малец, оно тебе надо?
– Юрий Николаевич, вы провалили допрос, и теперь срываете зло на мне? Вам что, трудно ответить?
– Что тебе непонятно? Федералы – это не единое целое. У них есть центральная контора, и куча региональных. Дело о банковских взрывах может интересовать тех, кто провалил расследование банковских взрывов, а они – далеко отсюда. Центральных давние дела интересуют намного меньше, у них и с новыми работы выше крыши. Нашим – вообще плевать. Конечно, они знают о Пиротехнике. Почему скрывают от коллег, тебя не касается.
– Потому что он и им стучит, – догадался Юра.
– Глупости! Если бы он был осведомителем федералов, как бы я его завербовал?
– А он не знает, что стучит федералам, – предположила я. – Зачем им его вербовать, если он уже завербован вами? Если им нужно что-то у него спросить, спрашивают через вас.
– Конечно. Это же элементарно, азы оперативной работы. И ещё, малец. Допрос я не провалил. Злиться мне не на что, Пиротехника сейчас никто бы не расколол. Разве что сывороткой правды, но с ней вот в чём беда – эти препараты плохо действуют на сердце, и пожилых людей обычно укладывают в гроб раньше, чем те успевают что-нибудь рассказать.
– ‘Никто бы не расколол’ – это предположение, – указал Юра. – Провал допроса – факт. Подумать только, полицейский не смог получить информацию у собственного осведомителя! Если это не позор, у нас с вами разные представления о позоре.
С первой нашей встречи Нежный пренебрежительно относился к Юре, не считая нужным это скрывать. Тот, конечно же, затаил зло, и только ждал удобного случая, чтобы отыграться. И вот удобный случай ему предоставили, а язвить он умел отменно, пару раз и я испытала это на своей шкуре.
– Ты, что ли, лучше бы провёл допрос? – взревел Нежный, и я удивилась, что он поддался на такую детскую провокацию. – Да ты, сопляк, вообще ничего не знаешь о жизни!
– Вот именно! – охотно согласился Юра. – Если бы дядя Берендей был моим осведомителем, я бы тоже позорно облажался. Но неужели вы гордитесь тем, что ваша профессиональная квалификация точно такая же, как у сопляка, вообще ничего не знающего о жизни?
Нежный ответил ему колкостью о мальчиках-мажорах, Юра тоже не промолчал, и я перестала слушать их пикировку. Вместо этого попыталась определить, где майор ошибся. Как и Юра, я не сомневалась, что если бы всё было сделано правильно, стукач непременно выложил бы всё, что от него хотели узнать. На то он и стукач. А ведь это не первый допрос, проваленный Нежным. Он не распознал двойника Светланы, а потом не смог узнать, где именно настоящая Светлана села в машину Анжелы.
Все признавали его мастером допроса, почему же именно в этом деле у него сплошные неудачи? На Берендея он очень сильно давил, но ничего не добился. Может, дело в том, что майор привык иметь дело с бандитами, а Берендей, хоть и тесно связан с криминальным миром, всё же не бандит? Как, кстати, и Анжела, и, возможно, лже-Светлана. На них угрозы не подействовали. Не поискать ли к Берендею другой подход?
В фильмах я видела штампованный приём, добрый и злой полицейские. Злой запугивает, добрый жалеет, и подозреваемый раскалывается перед добрым. С тем же Бубновым это наверняка не подействует, но у Берендея нет того опыта, его, вроде бы, даже ни разу не арестовывали. А майору это в голову не пришло, потому что он привык работать один. Даже если всё так, шансы невелики, но что я теряю?
– А ну, заткнулись оба! – прикрикнула я и набрала номер старика.
– Елена Михайловна, вы зря теряете время, – всё тем же испуганным голосом заявил Берендей. – Я вам ничего не скажу.
– Заткнитесь и не перебивайте, – потребовала я. – Не собираюсь ничего спрашивать, наоборот, кое-что расскажу, но нас в любой момент могут прервать. В городе готовится убийство, в жертву якобы намечен депутат Думы.
– Я знаю. Редкостная сволочь.
– Плевать на его моральный облик! Нежный узнал о подготовке. По его мнению, вы заложили куда-то бомбу, и будет взрыв. Да, уже заложили, потому что съезд вот-вот начнётся. Сапёры здания осмотрели, но ничего не нашли. Неудивительно, ведь вы -профессионал высшего класса.
– Я не закладывал никакую бомбу! – взвизгнул Берендей.
– Неважно, кто конкретно её заложил.
– Я её и не делал! Клянусь Богом!
– Меня убеждать не надо. Нежный будет на некоторых мероприятиях съезда, и не хочет, чтобы его взрывали, так что его личный интерес налицо.
– Никто ничего не будет взрывать! Это же, считайте, самоубийство для пиротехника! За такое из-под земли достанут!
– Это почти безопасно, – возразила я. – Взорвут, на заборе напишут ‘Аллах акбар!’, и свалят взрыв на кавказцев. Следствие будут вести федералы, а насколько они мастера в этом деле, вы сами знаете. Да и Нежного уже не будет. Короче, майор решил любой ценой предотвратить это безобразие.
– Как?
– Сывороткой правды. У федералов она есть. По делу о похищении женщины они бы палец о палец не ударили, но вас будут допрашивать по тем банковским взрывам. Ну, а о бомбе на нашем съезде спросят неофициально.
– Но сыворотка правды меня убьёт!
– Необязательно. Если у вас крепкое сердце, то ничего страшного, даже в пожилом возрасте. В любом случае, Нежному плевать, умрёте вы или нет. Его гораздо сильнее волнует, взорвут ли его. Федералам – тем более плевать.
– Говорю же вам: не делал я никакой бомбы!
– Простите, Берендей, не верю. И Нежный не поверит. Зачем ещё бандиты могли обратиться к вам? И зачем они вас запугивают, если вы к готовящемуся взрыву никаким краем?
– Сколько можно повторять? Никто не готовит никакого взрыва! Ко мне обращались не как к пиротехнику!
– Не думаю, что Нежный в это поверит. Если не за бомбой, то за чем?
– Ко мне пришла одна женщина, и спросила, могу ли я её загримировать под ту, которая на фото.
– На каком фото?
– Она с собой принесла. Я сказал, что могу, но грим продержится недолго, хотя дольше чем летом. Когда жара, пот всё смывает. Так или иначе, грим постоянно надо обновлять. Тогда она спросила, можно ли сделать маску. Мне пришлось объяснять ей самые азы театрального искусства. Маска, даже сделанная мастером, очень плохо передаёт мимику. Жизнь – не кино с Фантомасом или Джимом Кэрри! Всегда может получиться, как в одном фильме, что в самый ответственный момент ус отклеился.
– И что дальше?
– Она спросила, как же ей поменять внешность, и я посоветовал пластическую операцию. Она ушла, и всё!
– Когда это было?
– Число точно не скажу, но где-то в конце марта.
– А потом что было? Вчера?
– Позвонил мне Марио, попросил глянуть несколько видео, и сказать ему, грим там на людях, или просто бороды отпустили. Видео он мне по электронной почте прислал. Я глянул. Что увидел, вы знаете, я вам вчера сказал.
– А чего не сказали?
– Что в ролике дамочка – та самая. Только уже с новым лицом. А потом мне позвонил какой-то мужик, и сказал, что если я хоть слово об этом деле вякну, меня сдадут федералам. Он всё обо мне знал, понимаете?
– Голос незнакомый?
– Нет. Никогда не слышал.
– Ладно, я попробую уговорить Нежного не впутывать сюда федералов. Но он, может, захочет с вами сам поговорить.
– А как быть с тем мужиком? Какая разница, кто их впутает?
– Я могу в некоторых пределах повлиять на Нежного. На неизвестного мужика – не могу.
Я не знала, что спросить ещё, так что попрощалась, прервала связь и торжествующе улыбнулась майору, мол, знай наших.
– Тётя Лена, как тебе удалось расколоть дядю Берендея, хотя один великий сыщик уверял, что это невозможно? – не отказал себе в удовольствии задать вопрос Юра.
Мне показалось неуместным при Нежном рассказывать о приёме с добрым и злым полицейскими, поэтому я изложила примерно то же самое, но немного другими словами.
– Тёмные потоки вокруг Берендея сплелись в двойной узел страха, мешающий ему обо всём рассказать. Товарищ майор пытался запугать его ещё сильнее, но двойной узел так не разрушить, он всегда пребывает в полном равновесии. Я капелькой сострадания ослабила одну из петель, а потом снова толкнула страхом. И вот результат.
– Теперь всё понятно! – обрадовался Юра. – Ты слегка разинвольтировала отрицательный эгрегор страха, и после этого смогла модифицировать его личный тоннель реальности. Ну, а дальше – дело техники. В новом тоннеле создать сингулярность любой бы смог, даже Юрий Николаевич, это ведь совсем легко.
И где это он таких слов набрался, подумала я. Нежный промолчал, так что я не узнала, о чём подумал он.
***
Оказалось, я не задала Берендею целую кучу вопросов. Например, как к нему попала та женщина, которой хотелось приобрести внешность Светланы. Ведь Берендей не рекламирует себя в интернете и городских газетах. Кто-то её навёл, и старик наверняка поинтересовался, кто именно. К тому же он видел дамочку до пластической операции, можно или сделать фоторобот, или, в крайнем случае, получить словесный портрет. И многое, многое другое…
Майор умчался получать у Берендея целую кучу ответов, а нам с Юрой поручил составить график событий, относящихся к делу. Заодно слегка пожурил, что мы, якобы ведя расследование, до сих пор этого не сделали.
Мы честно попытались, но у нас ничего не получилось. Нам так и не удалось определить, какое событие было первым. Мы не знали, какая идея возникла раньше – убить депутата или организовать съезд. Как же всё происходило? Кто-то, обуреваемый жаждой мести, решил вытянуть свою будущую жертву сюда? Или он просто узнал, что съезд состоится, и решил этим воспользоваться? Оказалось, что мы не знаем ни точной даты, когда было принято решение провести съезд, ни кто был автором этой идеи. Очень вероятно, что этот автор и есть будущий убийца.
А вот мой муж знал и кто, и когда. Но не захотел сообщить по телефону, якобы опасался прослушивания. Я решительно не понимала, что в этом секретного, и стала требовать. Он мялся, говорить не хотел, но мне внезапно пришла в голову гениальная идея, он выслушал и охотно согласился.
Уже через пять минут мы с Юрой мчались на ‘Матиз’ по тающему от жары асфальту городских улиц. Ну, может, не мчались, а просто ехали. Вот Дина, та бы наверняка мчалась. В зеркале я постоянно видела полицейскую ‘наружку’, как сказал бы Бубновый, висящую у меня на хвосте. Я бы прекрасно без неё обошлась, но оторваться не могла – не тот уровень водительского мастерства. Пришлось смириться.
Вскоре я подъехала к высокому забору с воротами, погудела, но нам не открыли. Из калитки вышел охранник и с решительным видом направился ко мне. На его лице легко читалось, что он собирается нас прогнать. Неудивительно, сюда не пускали кого попало, а мою ‘Матиз’ здесь видели впервые. Но как только он меня рассмотрел, сразу же расплылся в улыбке, махнул рукой кому-то невидимому, и ворота распахнулись. Я тут уже несколько раз была, а постоянных клиентов принято встречать приветливо.
В следующий раз я остановилась рядом с отлично знакомой машиной, выключила мотор и, выйдя наружу, уткнулась в собственного супруга, одетого в одни плавки. У него за спиной виднелся пруд, размерами примерно сто на двадцать метров. Там плыл саженками какой-то мужчина, солнце мешало его рассмотреть, но это наверняка был Колян, сейчас никого другого здесь быть не могло.
Кристально чистая вода, тщательно просеянный песок, и вокруг почти никого – о чём ещё может мечтать изнывающий от зноя житель нашего города, расположенного вдали от рек, озёр и, тем более, морей?
– Папа, так что со съездом? – поинтересовался Юра, тоже выбравшийся из ‘Матиз’.
– Сначала нужно окунуться, – возразил его отец. – О делах – потом, за обедом.
Сам он уже в пруду побывал, судя по мокрым плавкам. Что ж, я не возражала. Я знала, что кабинок для переодевания здесь не было, по мнению менеджера пляжа, они бы нарушили естественность природного пейзажа. Чтобы переодеться, пришлось зайти в небольшую густую рощицу, подозреваю, что именно для этого и предназначенную.
Пока я надевала купальник, Юра тоже успел облачиться в плавки, уж не знаю, где. Втроём мы побежали к пруду и с удовольствием плюхнулись в прохладную воду. Я умею плавать только по-собачьи, муж – тоже, а вот Юра, обученный в английских бассейнах, поплыл аристократическим брассом, или, говоря проще, по-лягушачьи. Бултыхаясь в пруду, я краем глаза увидела, как две официантки в бикини накрывают для нас – нет, не стол, а лежащую на земле, в тени деревьев, скатерть.
Минут через пятнадцать мы все вылезли из воды и приступили к обеду. На первое у нас был суп с каким-то длинным и непонятным французским названием, но всё равно вкусный, а на второе – тушёная баранина с картошкой. Запивалось всё это ледяным яблочным соком. Блюда не очень изысканные, но ведь сюда ходят купаться, а не ради еды.
– Ну-с, дорогие родственнички, вы хотели узнать, кто инициатор этого проклятого съезда, и когда он это безобразие инициировал? – на всякий случай уточнил муж, приступив к обеду. – Я вам скажу. Вы предполагаете, что он и есть организатор пока не состоявшегося убийства нашего сволочного депутата?
– Скорее всего, так и есть, – подтвердила я.
– Сами-то на кого думаете?
– Мероприятие областного масштаба, значит, затеять его мог только тогдашний губернатор. Твой дедушка, Юра. Мотив у него был – его дочь, твоя мама, умерла от рака. Твою бабушку тоже вытащили с того света. Вряд ли они одобрили афёру будущего депутата с онкологическим фондом.
– Он вложил в этот фонд немалую сумму, – согласился мой супруг. – И эти денежки – тю-тю. Так что мотив у него ещё лучше, чем вы думали. Но съезд затеял не он. Признаться, удивлён, Лена, что ты так ошиблась. Ведьма могла ошибиться в этом вопросе, сыщик-любитель – тем более, но бухгалтер?
– Ты о чём, папа?
Юра его не понимал, но мне уже всё стало ясно. Я упустила из виду, что миром правят деньги. В данном случае – очень большие деньги.
– Тут финансовый вопрос, Юра, – пояснила я. – В город съедется уйма народу, всех нужно где-то поселить, несколько раз накормить и чем-то развлечь. Наверняка нам споют какие-нибудь эстрадные звёзды, пусть даже далеко не первой величины. За всё это надо платить, а ни в городе, ни в области лишних денег нет и не предвидится. У нас не добывают нефть, газ, золото или алмазы, мы или на дотации, или еле сводим концы с концами.
– На дотации, – подтвердил муж.
– А раз так, съезд может состояться только за счёт госбюджета. А госбюджетом рулят в Москве, а не отсюда. Вывод – идея пришла из столицы.
– Вот теперь узнаю свою ведьму! Автор идеи, как вы понимаете, тот самый депутат. Ему нужна реклама, чтобы выделиться из рядовых депутатов, съезд для этой цели подходит как нельзя лучше. Тем более, за бюджетные деньги. Этот тип не любит платить свои, если можно не платить. Нет, я, конечно, понимаю, что его убийство – отличная пиар-акция, об этом будут говорить ещё очень долго, но не думаю, что у него такие планы.
– С организатором ясно, – признала я. – Он – не убийца, если мы правильно определили жертву. Хорошо, а когда здесь узнали о предстоящем съезде?
– Второго марта депутат поделился мыслями на эту тему с губернатором. Семнадцатого правительство приняло решение выделить деньги. Оставались ещё мелкие детали, но уже тогда стало ясно – съезд состоится. Я был в курсе, но меня оно особо не волновало – я руководил городом, а мероприятие, как ты верно заметила, областное.
– В конце марта Берендея уже просили загримировать какую-то женщину под Светлану. Меньше месяца прошло!
– Да, кто-то очень быстро соображает. Думаешь, это один из тех, кто узнал о съезде в первые несколько дней? Пожалуй соглашусь, но таких людей около тысячи.
– Сколько? – не поверила я.
– Тысяча. А что тут удивительного? Информация не секретная. И мэрия, и люди губернатора постоянно звонили в Москву, согласовывали детали. Федералов и полицию запрашивали, реально ли здесь обеспечить надёжную охрану. Полицейские наверняка неофициально переговорили с криминальными авторитетами. К семнадцатому всё со всеми согласовали, без этого денег никто бы не дал. При этом многие из них сплетничали в курилках. И ты бы узнала, если бы посещала курилку.
– В столовой тоже обсуждали, – вспомнила я. – Просто тогда мне это было не интересно.
– Вот видишь! Мэрия, белый дом, полиция, федералы, бандиты, персонал нашей ВИП-гостиницы и неведомо кто ещё. И у всех есть подруги, родственники и просто знакомые. Вряд ли ты сможешь определить, кто из них тебе нужен.
Я слегка расстроилась. За те несколько дней, что прошли после моего разговора с Кариной, я узнала очень много. Но почему-то эти знания никак не помогали найти ни убийцу, ни похищенную Светлану.
– Папа, я давно хотел поговорить с тобой на одну деликатную тему, – воспользовался моим молчанием Юра. – Ты можешь уволить Арину Родионовну?
– Конечно, – ни капли не удивился муж. – Неужели ты думаешь, что у неё пожизненный контракт с гигантской неустойкой в случае досрочного расторжения?
– Тогда очень тебя прошу – замени её на кого-нибудь другого.
– Ты имеешь в виду кого-нибудь конкретного или тебя не устраивает именно нянюшка? Мне рассказывали, что у Берендея очень своеобразная экономка. Хочешь, чтобы она работала у нас?
– Не устраивает нянюшка.
– Чем не устраивает?
– Не нравится, и всё.
– Понятно. Но заменить её не так просто.
– Почему? Я уверен, что в городе достаточно женщин, которые за деньги способны делать её работу не хуже неё.
– Юрочка, на её зарплату можно и мужчин немало отыскать. Но есть одна закавыка. Как ты думаешь, почему я отстранил от работы Карину?
– Ты считал, что она сошла с ума, – неуверенно предположил Юра.
– Никогда так не считал. А теперь уже всем очевидно, что вторая Светлана – не галлюцинация. Но Карина всё равно в вынужденном отпуске. А причина проста. Её сестра в руках бандитов. Угрожая Светлане, они могут заставить Карину делать то, что им нужно. То есть, в сложившихся обстоятельствах я не могу доверять Карине. Теперь понятно?
– Да, но при чём тут нянюшка? Она же Арина, а не Карина, и то имя не настоящее.
– При том, что я ей доверяю. Она знает, как часто мы ссоримся и почему, что едим и чем запиваем, кто приходит к нам в гости и зачем, в общем, список очень длинный. Я бы предпочёл, чтобы наша экономка держала это при себе.
– Шеф, я тоже много знаю, – неожиданно заявил Колян.
– Да, Коля, ты – тоже. И я тебе полностью доверяю, иначе бы ты у меня не работал. Так вот, сынок, и нянюшке я доверяю, за годы работы на меня она ничего не сболтнула кому не надо. Но это не так важно, главное другое. Экономка, тем более, если она ещё и повариха, запросто может накормить нас цианидом. Ты любишь цианид? Я – нет, хотя ни разу не пробовал. И не хочу. Кто-нибудь наивный может подумать, что ей невыгодно убивать своего работодателя. Но убийство иногда оплачивается гораздо лучше, чем кулинария, стирка и уборка. Так что причина для увольнения нянюшки должна быть более весомой, чем ‘не нравится, и всё’. Назови её, и мы вместе решим, как тут быть. Если не найдём другого выхода, что ж, уволю.
– Она шпионит за мной, – насупился Юра.
– И кому, по-твоему, докладывает? Мне?
– Да.
– Что ж, примем это как гипотезу. Если она моя шпионка, то действует по моему поручению, и наказывать за это глупо. С другой стороны, раз ты заметил слежку, шпионила она неквалифицированно, и за это уволить можно. Однако в таком случае новую экономку я подберу такую, чтобы она могла вести разведку незаметно. Тебя это больше устроит?
Юра молчал, надувшись. Его это явно не устраивало, но признаваться было не с руки.
– А ты ей поручал шпионить? – поинтересовалась я.
– Нет, конечно. И раз так, у меня возникает вопрос, для кого она шпионит за моим сыном, а может, и за всеми нами? Юра, ты должен рассказать подробнее.
Парень долго собирался с духом и, наконец, решился.
– Она подглядывала, что я делал на компьютере. На следующий день я не смог зайти на половину сайтов. Пишет, что заблокировано родительским контролем. Как ни пытался, не удалось зайти даже через прокси.
– Вот оно что! Да, я как-то взглянул на историю твоих блужданий по интернету, и ужаснулся. Названия сайтов: ‘Огромные сиськи’, ‘Увеличение члена в полтора раза’, ‘Гей-экспансия’ и другие, которые не решусь произнести вслух, потому что мы с Коляном недостаточно взрослые, чтобы такое слышать. Сделал это я сам, без всяких докладов нянюшки. Понимаешь, может, для Англии нормально, когда подросток изучает подобные темы, но у нас это не приветствуется. Вот я и закрыл доступ с наших компьютеров на эти ресурсы. Не сам, конечно, попросил специалиста. Считаешь, что я не прав?
– Папа, я не лазил на порносайты!
– Хочешь сказать, что сайт ‘Огромные сиськи’ – животноводческий, и посвящён доению коров?
– Папа, я смотрю разные форумы, по автомобилям и по туризму. Разве я виноват, что некоторые из этих ресурсов автоматически открывают дополнительные окна с порнографией? Вот и блокировал бы эти окна, а не основные сайты!
Какое-то время они спорили, но уже без огонька. Кончилось тем, что муж пообещал ещё раз поговорить с тем самым специалистом. На этом наш обед и закончился. После него мы ещё раз искупались, потом переоделись, и поехали обратно, мы с Юрой – домой, Колян со своим шефом – в белый дом. Его машина умчалась вдаль, и я вдруг почувствовала лёгкую тревогу, оставшись одна на пустом шоссе. Но увидела в зеркальце машину ‘наружки’, и успокоилась.
***
В гостиной нас ждал Нежный, причём не один. Он сосредоточенно играл в шахматы с молодым кавказцем, возможно, с тем самым, который вчера обронил возле дома игрушечный пистолет, и которого Бубновый называл Саидом. Полной уверенности всё же не было, пол-лица юноши закрывали огромные тёмные очки. В шахматы я играю слабенько, но тут было ясно видно, что Нежный проигрывает. У него оставались только король, королева и пара пешек, а у его противника – и пешек побольше, и ладья с конём лишние.
– Шах! – внезапно радостно заорал Нежный и поставил свою королеву вплотную к чужому королю.
– Ай! – возопил кавказец и в отчаянии схватился за голову.
– Почему он просто не побьёт королеву? – поинтересовалась я у Юры.
– Нельзя. Пешки Нежного подпёрты, а королю ходить некуда. Если парень собьёт ферзя – пат, а это ничья. Если не собьёт – получается так называемый бешеный ферзь, и вечный шах, тоже ничья.
– Точно, – согласилась я. – Вспомнила про пат.
– Вот же не повезло, – начал ныть кавказец. – Ничья!
Он хлопнул себя ладонью по лбу, и большие тёмные очки от сотрясения соскочили с его носа и ушей, упав на пол. Они не разбились – у нас почти везде лежат мягкие ковры. Мне стало понятно, зачем ему понадобились очки в совсем не ярко освещённой комнате – левый глаз юноши украшал великолепный фонарь, тёмно-синий, почти чёрный.
– Кто тебя так? – поинтересовалась я. – Люди Кареты или менты?
– Не менты, а полицейские, – с преувеличенной обидой поправил меня Нежный.
