Текст книги "Муниципальная ведьма - 2 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
– Гараж ваш?
– Да.
– А кто туда ещё может войти?
– Никто. Ключи только у меня.
Глазки дедка забегали, и это заметила не только я, но и Бубновый.
– Дед, кончай тянуть кота за яйца, – лениво попросил он. – Всё равно рано или поздно скажешь. А мне неохота бегать за паяльником, память тебе просветлить.
– Ладно, скажу. Обещал не говорить, но на паяльник я не подписывался! Пришли ко мне как-то двое, мужик и баба. Попросили разрешения, чтобы в моём гараже кое-что немножко полежало.
– Когда это было? – попыталась уточнить я.
– Не помню. Честно, не помню! Не надо паяльника!
– Ну, примерно хотя бы. На прошлой неделе?
– Нет, раньше. Весной ещё.
– До того или после, как вы к Мэрскому ходили?
– Наверно, после. Ну, не помню же!
– Ладно, верю. Что именно должно было полежать в гараже?
– Откуда мне знать? Я спросил, так они не ответили.
– Сами-то что думаете?
– Что-то незаконное, ежу понятно. А так, меньше знаешь – крепче спишь. Да и живёшь дольше. Я ещё хочу восьмидесятилетний юбилей справить, чего мне на рожон лезть?
– Ясно. Эти двое представились?
– Да. Бабу звали Светлана Григорьевна, фамилию запамятовал…
– Может, Георгиевна?
– Да, точно! Георгиевна, так и было. А мужик – Владимир Семёнович Высоцкий. Этого запомнил.
– Так он же умер, – удивился Бубновый.
– Да? Очень жаль, – расстроился дедок. – Земля ему пухом. Хороший был человек. Надо же, совсем не старый, да только он помер, а я живой.
– Дед, ты не понял. Высоцкий помер в восьмидесятом.
– Дурак ты, Бубновый! Это не тот Высоцкий! Тот был гитарист, а этот – врач. Раз такое дело, значит, этот Владимир Семёнович – живой?
– Наверно, да, – снова повела разговор я. – А с чего вы взяли, что он врач?
– Так он мне операцию сделал! Вот, смотрите! – дедок вскочил и помчался куда-то на кухню, и сразу вернулся с раскрытым паспортом, демонстрируя нам собственное фото. – Вот! Это я с бородавкой на щеке, – бородавка на фото была огромной и довольно уродливой. – А теперь где она? – он тыкнул пальцем в щеку, и я, приглядевшись, рассмотрела почти незаметный шрам. – Нету её больше! А всё Владимир Семёнович! И ни копейки с меня не взял. Говорю же, хороший человек!
– А описать его можете?
– Могу. Высокий, длинноволосый, бородатый, лет сорока, наверно. Волосы чёрные, седины нет совсем. Носит очки-хамелеоны, это такие, которые…
– Я знаю, что это за очки. Взгляните на фото, нет ли тут его?
На фото из борделя дедок уверенно опознал Владимира Семёновича в том из мужчин, который повыше.
– Что-нибудь ещё можете о них сказать? Например, кто из них главнее?
– Мужик, конечно. Командовать всегда мужик должен, потому что все бабы – дуры!
– А как они друг к другу обращались? По именам?
– Не помню. Кажется, вообще никак не обращались. Да и говорили они со мной, а не между собой.
– Не верю, что вы совсем ничего не заметили? Вы же такой наблюдательный, – польстила я дедку, и он расплылся в довольной улыбке.
– Ну, кое-что приметил. Понимаете, они не женаты. В смысле, не расписаны.
– Как вы догадались?
– Так у них не было обручальных колец. А главное, фамилии разные.
– Вы же не запомнили фамилию женщины.
– Были бы они одинаковые – её бы и запоминать не понадобилось. И так понятно, что если он – Высоцкий, то она – Высоцкая.
***
Дедок показал из окна свой гараж и дал ключи от него, так что мы направились туда. Юра бурчал, недовольный тем, что нам не предложили присесть, и мы говорили с дедком стоя, а может, и ещё чем-нибудь. Бубнового это бурчание злило, и он явно собирался наорать на мальчишку.
– Ватсон, что скажете о показаниях этого свидетеля, который очень не хотел, чтобы его паяли? – поинтересовалась я, желая разрядить обстановку.
– Этого врача, я думаю, в самом деле зовут Владимир, – мгновенно переключился Юра. – А вот отчество и фамилию он выдумал.
– А я думаю, что теперь можно не сомневаться: в банду входит пластический хирург. Именно входит в банду, а не просто задействован.
Гараж-ракушка стоял метрах в двухстах от подъезда, но Мешок очень настаивал, и мы эту дистанцию преодолели на автомобиле. Пока Бубновый, жутко ругаясь, возился с тремя замками, я вкратце пересказала Мешку всё, что узнала от дедка. Мне показалось, что он спросил только из вежливости, а на самом деле его это вовсе не интересует. Особенно после того, как он, выслушав меня, заговорил совсем о другом.
– Елена Михайловна, пока вы там деда паяли, ко мне тут приставали менты, – сообщил он. – Те, что следили за нами. Они на вас очень злые, вы их идиотами выставили. Только вас-то они не тронут, ручонки коротковаты, а вот нам с Бубновым теперь придётся ходить, оглядываясь. И то не факт, что поможет. Против лома нет приёма.
– А где они сейчас?
– Уехали. Сказали, смена кончилась. Это у нас ненормированный рабочий день, а менты стараются не перерабатывать, если в деле нет их личного интереса.
– Тётя Лена, а я вот чего ещё не понял, – напомнил о себе Юра. – Зачем этот Высоцкий срезал старику бородавку?
Вопрос хороший, но ответ на него я не знала.
– Наверно, нравится ему это дело, – предположил Мешок. – Вон, если Бубновый долго ни с кем не дрался, у него аж кулаки чешутся. Даже мне иногда страшно.
Бубновый попросил напарника заткнуться, добавив пару неприличных слов. Он как раз справился с последним замком, и распахнул дверь гаража. Только сейчас я заметила, что он орудовал в медицинских перчатках. Молодец, ведь я об отпечатках пальцев даже не подумала.
Мы вошли внутрь, только Мешок, как обычно, остался возле своей ‘БМВ’. Гараж был довольно большим, но изрядно забитым каким-то старым хламом. Видно, дедок стаскивал сюда всё ненужное, кроме того, что совсем уж не жалко выбросить. Сломанная швабра, велосипед без переднего колеса, мангал без единого шампура, которым явно не пользовались несколько лет, три очень потёртых чемодана, чем-то набитых под завязку, аккордеон без нескольких клавиш и многое другое в том же духе. Все эти вещи покрывал толстый слой пыли, можно было не сомневаться, что к ним очень давно никто не прикасался.
Пыль лежала и на машине, причём не только сверху, но и налипла по бокам. Я знала, что машина должна быть красной, но видела серую. Не верилось, что автомобиль не на ходу всего год, я готова была поспорить, что намного дольше. Впрочем, это не имело особого значения.
А вот номера, и передний, и задний, блистали чистотой, причём в пыли возле них остались следы чьих-то рук. Прямых доказательств, что их снимали, я не видела, но было очень на то похоже. Я позвонила Нежному и попросила, чтобы он прислал эксперта.
– Елена Михайловна, вы же не думаете, что наши эксперты балду пинают в ожидании, когда же они вам понадобятся? Если так думаете, то ошибаетесь. То, что этот ваш гараж не имеет никакого отношения к делу, всё только усложняет.
– Как это не имеет? – возмутилась я. – Тут стоит машина с теми номерами, что были на ‘Мерседесе-Вито’, причём видно, что номера снимали!
– Перестановка номеров с машины на машину – епархия ГИБДД, а не уголовного розыска. Если же попытаться присобачить это к делу пропавшей без вести женщины, придётся провести чёртову уйму процессуальных действий, а это затянется минимум на пару дней.
– Почему вдруг так долго?
– По материалам дела у меня нет ни малейших оснований производить обыск в гараже одного пожилого гражданина. Чтобы они появились, я сперва должен провести изъятие видео с камер наблюдения гостиницы, которая бывший бордель. Вот и считайте. Вызываю на допрос директрису, она же бывшая бордель-маман. Илона у неё псевдоним, кажется. Затем с протоколом её допроса иду в суд, получаю судебное постановление на обыск. То, что в народе зовётся ордером. В гостинице я внезапно нахожу нужную видеозапись, на которой запечатлена разыскиваемая женщина, или очень на неё похожая. При этом она в компании двух мужчин. Затем я нахожу запись, где из автомобиля с чужими номерными знаками выходит один из этих них. Всё это оформляется протоколом, с которым я опять должен идти к судье. И вот только тогда я отправлюсь получать постановление, которое позволит мне осмотреть гараж. Причём я должен заранее указать, что я ожидаю там найти. Не подскажете, что?
– Следы преступников!
– Какие именно?
– Например, отпечатки пальцев.
– Их там наверняка нет. Сейчас даже дети знают, что преступления нужно совершать в перчатках, а то придёт злой дядя мент, сделает дактилоскопическую экспертизу, и посадит невинного мальчика в тюрьму для малолетних подонков. Нет, ‘пальчики’ искать бесполезно.
– А какие-нибудь другие следы?
– Какие, Елена Михайловна? Разве что кто-то из них потерял там паспорт.
– Кто хочет что-то сделать – делает, кто не хочет – ищет отговорки.
Нежный, наверно, обиделся, потому что сразу же прервал связь.
– Говорю же, шеф в этой банде – сам Юр Николаич, – заявил Бубновый. – Что он, дурак искать против себя улики?
***
Не получив помощи от Нежного, я вновь обратилась к Мелентию. Тот, выслушав, заявил мне, что уже сам не рад моему участию в расследовании. Он, дескать, работает на Карину бесплатно, но кто компенсирует его расходы? Ведь я от него фактически требую найма частного детектива, а эти люди за три копейки ничего делать не станут. Я помолчала, и он через несколько секунд сообщил, что ‘ладно, попробует что-нибудь придумать’. Не прошло и пяти минут, как он перезвонил и сказал, что скоро к нам подъедет частный детектив, спец по обыскам и поиску следов.
Пока мы ждали мастера частного сыска, Бубновый сбегал в ближайший магазин и купил водку, после чего подсел к собравшимся во дворе пенсионерам. Я видела, что ему пришлось посетить магазин ещё раз, после чего разговор за доминошным столом продолжился. Говорил в основном Бубновый, при этом много жестикулировал и указывал на гараж. Его собеседники послушно поворачивали головы в нужную сторону, кивали, а в основном пили водку. Наш дедок, углядев из окна застолье, не замедлил к нему присоединиться.
Прибывший частный детектив, типичный отставной даже не полицейский, а милиционер, засыпав всё, что можно, специальным порошком, тщательно обследовал гараж и машину, и нашёл там именно то, что и предполагал Нежный, а именно – ничего. Он смог отыскать во множестве отпечатки пальцев всего одного человека, как выяснилось через пару минут, того самого дедка, владельца гаража и автомобиля.
На всякий случай я спросила, кто же его нанял. Не верила, что Мелентий раскошелится, и оказалась права. Никто сыщика не нанимал. Детективное агентство, где работал отставник, крышевал Марио, он же и попросил о мелкой услуге, в которой ему, конечно же, не смогли отказать. Я три года проработала в частной фирме, и отлично понимала, что задания, не сулящие прибыли, всегда поручают самым бесполезным работникам. Что ж, и на том спасибо.
Сыщик, наверно, почувствовал моё отношение, и немедленно решил доказать свою компетентность. Расспросил меня, что же мы конкретно ищем, и высказал предположение, что отпечатки пластического хирурга могли остаться и в квартире, а не только в гараже. Дедок, к тому времени уже изрядно захмелевший, не имел ничего против поисков в его квартире, при условии, что мы там всё за собой уберём.
Наш выдающийся эксперт засыпал всё тем же порошком и квартиру, нашёл огромное количество отпечатков дедка и несколько моих, Юры и Бубнового. Больше ничего, даже на ноже, которым срезали бородавку, хотя дедок божился, что с тех пор к ножу не прикасался. Доложив о своих выдающихся успехах, великий детектив откланялся и отбыл, сочтя свою миссию выполненной, а репутацию – восстановленной.
Мне же досталась самая неприятная часть работы – уборка квартиры, где великий детектив порезвился, ни в чём себя не сдерживая. Уже через пять минут этот порошок набился мне в нос и в уши, а когда я начала ругаться, полез и в рот. Юра вызвался помочь, но толку от него не было, только мешал, и я его отстранила, сказав пару слов о системе подготовки к жизни английских джентльменов, не умеющих убирать ни за собой, ни за великими детективами.
Бубновый стоял в сторонке и нагло ржал, время от времени предлагая засунуть дедку куда-нибудь паяльник, чтобы он забыл о договорённости и убрал своё жилище сам. Потом бравый телохранитель надо мной всё же сжалился, ушёл и вскоре вернулся с какой-то старушкой, видимо, соседкой. Та, недовольно ворча, навела полный порядок минут за десять, причём квартира хоть и не стала стерильной, но уж точно выглядела чище, чем когда мы сюда впервые пришли.
Я достала кошелёк, а Бубновый снова предложил расплатиться паяльником, уверяя, что старухе это понравится. Ему это казалось смешным, а меня от шуток про паяльник уже тошнило. Бабка хотела улизнуть, но он заявил, что прежде чем покинуть территорию зоны, положено пройти шмон. Она вяло возражала, но сил сопротивляться у неё не было, Бубновый бесцеремонно её обыскал и нашёл три чайных ложечки. Я даже не заметила, когда она успела их приватизировать.
Старуха ушла, проклиная Бубнового, его предков до седьмого колена и почему-то меня. Юра остался неохваченным добрыми пожеланиями. Зато он сказал пару слов о системе подготовки российских домохозяек, не способных научиться самостоятельной уборке жилых помещений. Я предпочла не услышать его реплику, и пошла в ванную счищать и смывать с себя противный порошок, липнущий куда попало, и на кожу, и на материю.
В машине я чихнула, и неведомо откуда взявшаяся новая порция порошка разлетелась по салону. Мешок сперва открыл рот, но увидел в зеркальце выражение моего лица и предпочёл промолчать. Зато заговорил Бубновый.
– Елена Михайловна, не обращайте внимания на эту гадость, – посоветовал он. – Лучше послушайте, что мне удалось узнать у доминошников. Они все подтвердили, что видели возле этого гаража ‘Мерседес-Вито’, и двое даже опознали номер.
– Они хоть знают, что такое ‘Мерседес-Вито’? – поинтересовалась я.
– Зачем бы они подтверждали, если не знают эту модель?
– За две бутылки водки они тебе подтвердят, что видели розового слона, играющего возле гаража на рояле, – авторитетно заявил Мешок, решивший, что молчал уже достаточно. – И даже мелодию опознают. ‘Муси-пуси’.
– Что такое ‘Муси-пуси’? – не понял Юра.
– Так называют песни слонов под рояль возле гаражей, – охотно объяснил ему Бубновый. – Точнее, слоних. Но поют они, только если нанюхаются какого-то порошка. Какого именно, я не помню. Ты, малец, у Елены Михайловны спроси. Она теперь спец по любым порошкам.
– А ещё бывает порошковая металлургия, – зачем-то сообщил Мешок. – Правда, я не знаю, что это такое.
– Ни слова больше о порошках! – рявкнула я, они меня по-настоящему достали.
– Да, – поддержал меня Юра. – А то она вас обоих в порошок сотрёт.
***
Мне казалось, что будет полезно поговорить с Берендеем. Он наверняка разбирался в париках и фальшивых бородах на порядок лучше любого человека в нашем городе, включая гримёршу и реквизитора из театра. Я попросила Бубнового ему позвонить, Берендей ответил, но на этом наши успехи и закончились. Бубновый протянул телефон мне, сказав, что Берендей не в настроении, и помочь может только магия. Но магия не помогла.
– Елена Михайловна, я так понимаю, вы хотите спросить моё мнение о двух длинноволосых бородачах, снятых камерами наблюдения. Я не ошибся?
Мне показалось, что Берендей напуган, хотя не смогла бы объяснить, почему я так решила.
– Вы не ошиблись, – подтвердила я. – Как вам удалось угадать?
– Ко мне сегодня с этим вопросом обращались несколько людей. Один из них – Юрий Николаевич Нежный, остальных, уж простите называть не стану. Всем им я сказал одно и то же. Если хотите, могу повторить и для вас.
– Хочу.
– Без сомнения, оба в париках, и бороды у обоих фальшивые. У высокого фальшивые усы, у низкого – гарантировать не могу. Не исключено, что настоящие. Парики и бороды стандартные, никто их под клиента не подгонял. И гримировал их любитель. Профи даже с этим материалом сделал бы намного лучше. Думаю, они сами себя гримировали. Ещё вопросы есть?
– Да. Очки.
– Стёкла простые, не линзы. У высокого оправа великолепно подогнана под его лицо. Или специально изготовлена, или удачно подошла. У второго дужки не полностью достают до ушей. Значит, очки покупные. По одежде ничего сказать не могу, самая обычная. На этом предлагаю закончить допрос.
– Спасибо, что помогли, Берендей.
– Хотелось бы, чтобы мне эта помощь не аукнулась могилой, – буркнул он и прервал связь.
– Он от страха наложил в штаны, или мне показалось? – поинтересовался Бубновый.
– Конечно, показалось. Да вот только мне то же самое показалось. Он говорил, что к нему несколько человек с этим вопросом сегодня обращались.
– Юр Николаич, Марио и кто-то из наших, – уверенно перечислил Бубновый. – Ну, и ещё один тип.
– Какой ещё тип?
– Не знаю, Елена Михайловна. Да только Карете до Берендея и дела нет, а Марио и Нежный просто пытаются понять, кто эти люди. Чего бояться-то? Нет, есть кто-то ещё, замешанный в это дело, и его мы пока не знаем. Вот кто старика здорово напугал.
Я тоже испугалась. Насколько я понимала, Берендей под крышей и Марио, и моего отца. Ни один городской бандит не рискнёт пойти против них. Тех, кто пробовал, уже давно похоронили, если осталось, что хоронить. Кто же тогда?
– Бубновый, а ты на кого думаешь? – поинтересовалась я.
– Понятия не имею. И если честно, не хочу иметь. Берендей – киношник, они там все артисты. Мог и сыграть испуг, чтоб от него отстали.
Похоже было, что и Бубновый немного боится. Паника – штука заразная. Парализованный ужасом телохранитель мне совсем был не нужен, так что я постаралась взять себя в руки, напустила на себя видимость спокойствия и прекратила разговор на опасную тему. Вместо этого я попросила Мешка отвезти нас с Юрой домой, а сама позвонила мужу и потребовала, чтобы он немедленно шёл домой, возражения не принимаются. Наверно, во время разговора самообладание мне изменило, потому что когда я прервала связь, Бубновый просто трясся от страха.
– Мешок, за нами хвост, – стуча зубами, сообщил он.
– Менты, – равнодушно предположил наш водитель. – Новая смена. А ты ждал, что нас оставят без надзора?
– А если это не менты? Берендей ментов не боится.
– Зато ты боишься.
– Я – не ментов!
– А кого?
– Федералов. Думаю, у нас на хвосте – они.
– Федералы – это кто? Бывшая госбезопасность? – уточнил Юра.
– Госбезопасность бывшей не бывает, – назидательно заявил Мешок.
– Вот именно, – кивнул Бубновый. – Их и боится Берендей. Больше некого.
– Слушай, даже если федералы пуганули Берендея, это не значит, что они у нас на хвосте.
– Значит! – Бубновый заупрямился.
– Тогда готовься к бою. Мы дорого продадим свои жизни.
– Я не хочу продавать свою жизнь!
За этой дурацкой перепалкой мы незаметно подъехали к нашему дому. Мешок уже начал тормозить, и вдруг резко прибавил скорость, и мы промчались мимо.
– Хватит сопли развешивать! – прикрикнул он на напарника. – Видел?
– Ты дурак. Это был Колян.
– Коляна и я засёк. А ещё там какой-то хмырь затихарился, кажется, кавказец.
– Не было там больше никого, – неуверенно возразил Бубновый.
Мешок резко развернул машину, и мы поехали обратно. Теперь и я увидела Коляна, он равнодушно смотрел, как метрах в десяти от него полицейский в форме застёгивал наручники на молодом кавказце, лежащем лицом вниз на асфальте. Рядом с этими двумя стоял автомобиль, совсем недавно висевший у нас на хвосте, с другим полицейским за рулём.
Я вышла из машины и направилась к ним. Бубновый шёл слева от меня на шаг позади. Сотрясавшая его дрожь бесследно пропала. Не знаю, боялся ли он ещё или нет, но сейчас выглядел несокрушимой скалой.
– Не знаете, кто такой? – поинтересовался у нас полицейский, поднявшись на ноги и перевернув пинком задержанного на спину. – Прятался тут, а когда я документы спросил, кинулся бежать. Но от меня не убежишь!
– Отдай его нам, гражданин начальник, – попросил Бубновый. – Побазарим, и вернём при полном параде.
– Нельзя. Свидетелей много.
– Так это все свои.
– Чего меня схватили? – заорал кавказец с диким акцентом. – Просто гулял! Ничего не нарушал! Вижу, этот стоит, бандит настоящий, я испугался, да и спрятался, ждал, пока он уйдёт. За что наручники?
Полицейский нагнулся и обыскал лежащего. Выпрямился он с документами в руках.
– Студент, значит? – уточнил он. – И регистрация в порядке? Так чего бежал?
– Страшно стало!
– Елена Михайловна, Юра, идёмте домой, – предложил Колян. – Шеф попросил вас встретить здесь.
Он обменялся тяжёлыми взглядами с Бубновым, и повернулся к нему спиной. Бубновый презрительно сплюнул на асфальт, но ничего не сказал. Я посмотрела, как кавказца сажают в полицейскую машину. Мешок тем временем звонил кому-то по телефону. Я шагнула к ‘БМВ’, чтобы послушать, он и не собирался ничего от меня скрывать.
– Алло, шеф, тут вот какое дело. Елену Михайловну возле дома ждал какой-то кавказец, вроде, без оружия. А может, не ждал, а просто тут ошивался. Я его засёк, но менты до него раньше нас добрались и упаковали. Я не хотел рисковать Еленой Михайловной, потому и опередили. А ещё Берендей кого-то боится. Бубновый думает, что федералов, и боится их за компанию. Нет, шеф, сами ему это скажите, если я, он меня убьёт. Привет вам от шефа, – сообщил он мне, пряча телефон.
Чёрная ‘БМВ’ умчалась, унося прочь моих бравых телохранителей, но Коляну я доверяла значительно больше, чем им, так что не волновалась.
– Дядя Колян, а где этот тип прятался? – поинтересовался Юра.
– Вон там, за кустами, – показал Колян. – А зачем тебе знать?
– Он же был без оружия. Это элементарно, Ватсон!
Юра с энтузиазмом принялся за поиски, кусты трещали так, что из дома выскочил охранник, чтобы выяснить, что за стадо носорогов там резвится, но увидел меня с Коляном и успокоился. Не прошло и пары минут, как окрестности огласил торжествующий вопль. Из кустов появился перепачканный донельзя Юра, держа за ствол небольшой пистолет. Колян мгновенно отобрал у него оружие и спрятал.
– Вот так! Я тоже немного владею методом дедукции, – хвастливо заявил Юра. – Ежу понятно, что это никакой не случайный безоружный прохожий. Это киллер!
Мне только и оставалось радоваться, что за мной охотятся не федералы.
***
Дома меня ждал обеспокоенный муж. Как я поняла, полицейские, которые за нами ездили, докладывали лично ему, так что он уже знал о схваченном ими кавказце. Колян прямо с порога рассказал о том, как Юра нашёл брошенный киллером пистолет, и супруг разволновался ещё сильнее.
– Ты хотела срочно меня видеть из-за этого кавказца? – предположил он.
– Нет. Тут вот какое дело…
– Тётя Лена, давайте лучше я скажу, – перебил меня Юра. – Папа, мы очень много узнали по этому делу, и выходит так, что во главе банды, которая похитила Светлану, стоишь ты. Только я в это не верю!
– А ты веришь? – муж обратился ко мне.
– Теперь – нет.
– А раньше?
– Раньше допускала такую возможность. Но даже если так, я на твоей стороне.
– Надо же, – муж достал из бара бутылку коньяка, налил полную рюмку и выпил залпом. – Значит, любимая жена считает, что я – атаман шайки убийц?
– Считала, – поправила я.
– Ладно. А какие у вас доказательства?
Юра пересказал отцу мои рассуждения, причём очень убедительно. Его обвинительной речи, внятной, логичной и беспощадной, позавидовал бы сам Мелентий, не говоря уже о каком-нибудь прокуроре. Любой судья принял бы эти аргументы как бесспорные. Муж слушал и сокрушённо покачивал головой.
– Юрочка, после твоего выступления я чуть сам не поверил в свой злой умысел, – признался он. – Кстати, вы упустили ещё кое-что, говорящее против меня. Ведь я знал, что Карина и Светлана редко видятся и терпеть друг друга не могут. Кроме них и меня, не думаю, чтобы ещё кто-нибудь был в курсе их отношений. И когда Светлана сбежала, я точно знал, к кому она может обратиться за помощью и, стало быть, где её искать. Но ведь это ещё не значит, что я преступник, верно? Лена, ты пару раз подчеркнула, что теперь не видишь меня в роли главаря банды. Почему? Что изменилось?
– Появился киллер-кавказец. Его наверняка послал не ты.
– Да? Если ты считаешь, что я способен на убийство, что мне помешает отправить на тот свет жену, которая хоть и любимая, но уже напала на след и вот-вот меня разоблачит, как убийцу? – он улыбался, но глаза оставались серьёзными.
– Убивать меня незачем. Говорю же, я на твоей стороне.
– А вдруг я этого не знаю?
– Знаешь. Ты отлично разбираешься в людях и предсказываешь их поведение. Сам говорил, что политику и чиновнику твоего ранга без этого нельзя. Но главное другое. Даже если бы ты всё-таки решил натравить на меня киллера, то ни при каких обстоятельствах не допустил бы, чтоб в момент покушения рядом со мной был Юра.
Он был готов сразу мне ответить, но тут появилась Арина Родионовна и сообщила, что стол накрыт. Наверно, нам с Юрой не помешало бы переодеться и принять душ, но мне не хотелось прерывать этот разговор, и Юра, уже сделав шаг в сторону своей спальни, увидел, что я пошла в столовую и последовал за мной. Колян тоже к нам присоединился. Я бы предпочла обойтись без него, но муж безоговорочно доверял своему шофёру и не возражал, чтобы тот дослушал всё до конца.
Пока мы все усаживались за стол, я всё думала об этом неумелом кавказском киллере, и вдруг поняла, кого испугался Берендей. Под покровительством Кареты и Марио он чувствовал себя в безопасности, но банда, похитившая Светлану, заручилась поддержкой одной из кавказских группировок. Те подослали своих людей и ко мне, и к Берендею. В итоге я напугана, он – тоже. Чем им не угодил Берендей, даже нет смысла гадать. Вариантов – тьма. Вплоть до вовсе не связанных со мной. Если они покушаются на дочь Каретникова, что им какой-то Берендей, кто бы ни был его крышей?
– Выходит, Лена, если бы не кавказец, ты бы думала, что я готовлю убийство? – прервал мои размышления муж.
– Что можешь этим заниматься, – поправила я. – Ничего прямо на тебя не указывает, но ты подходишь на роль лидера этой банды лучше всех.
– Я на любую роль подхожу, – улыбнулся он. – Такой уж я талантливый. Значит, по-твоему, я способен на убийство?
– На убийство чужими руками – наверняка да. Ты много лет руководил городом, тебе не раз приходилось принимать непростые решения. Недавно дед Юры вспоминал убийцу студенток. Так вот, тогда говорили, что Мэрский приказал с ним не церемониться. Если будет удирать, не стараться брать живым.
– Было дело, правда, не приказывал, а требовал. И что?
– Наш дорогой депутат – не меньшая сволочь, чем тот убийца.
– Я бы даже сказал, намного большая. Маньяк четырёх девушек на тот свет спровадил, а депутат – несколько сотен. И его афёра с фондом ‘Остановим рак!’ – всего лишь одна из многих. Человек напряжённо работал, собирая себе избирательный фонд. Что он творит в Москве, не знаю, но уверен, такие же мерзости. Ведь люди не меняются. Я имею в виду, такие люди. Ты права, его смерть меня совсем не огорчит. Но тут ведь дело не только в нём. Пострадала Светлана – сестра моей верной секретарши. Как быть с ней?
– Все её моральные страдания можно скомпенсировать деньгами. Если, конечно, в итоге её не убьют и не покалечат.
– Ладно, допустим. Будем считать, что для политика моего ранга похищение посторонней женщины – такая мелочь, о которой не стоит и упоминать. Но рассмотрим мой мотив. Предполагается, что я собираюсь прикончить этого депутата из соображений мести. Что ж, жертву вы определили правильно. Из всех, кого мы ждём на съезде, он единственный, кого имеет смысл убивать, да ещё и таким сложным способом. Остальные того не стоят. Но за что мне ему мстить? Он не виноват в смерти матери моего сына. Его жульнический фонд создан через несколько лет после того, как она умерла.
– С мотивом промахнулась, – признала я. – Но ты мне вот что скажи. Насколько помню, милый, ты считал, что твоё утверждение в должности – вопрос пары недель. Но прошло уже полгода, а ты всё ещё исполняющий обязанности. Кто-то ставит тебе палки в колёса. Я не вникала в подробности, но мне кажется, что этот кто-то – не здесь, а в Москве. Ошибаюсь?
– Нет.
– А кому в столице есть дело до нашего города? Я знаю только одного такого. Это он тебе мешает?
– Я как раз собирался обсудить с ним наши разногласия, раз уж он приезжает.
– А если договориться не удастся?
– Этот мотив гораздо лучше, – признал муж. – Нет человека – нет проблемы. Хорошо, что появился кавказский киллер, который доказал мою невиновность. Очень неприятно, когда жена считает тебя убийцей, да и сын – тоже, хоть и делает вид, что его папа вне подозрений, как жена Цезаря. Что ж, да здравствуют горцы!
– Я тоже рада, что это не ты. Следующий претендент на роль атамана – майор Нежный, – сообщила я. – Он тоже неплохо подходит, хотя и хуже, чем ты.
– Нет, Леночка, Юрий Николаевич – совсем неподходящая кандидатура, – уверенно заявил муж. – Он – милиционер до мозга костей, даже после переименования в полицейского. Я бы ещё поверил, если бы он кого-то застрелил при задержании или попытке к бегству, да и похищение тоже возможно, но то, что он умышленно не распознал двойника Светланы или не выяснил, кто её подвёз – это исключено. Для него профессиональная репутация – чуть ли не самое важное в жизни, и сознательно ею рисковать майор не станет. Я знаю двух таких людей, это Нежный и Мелентий. Мелентий на своей репутации очень неплохо зарабатывает, Нежный – нет, но отношение к ней у них одинаковое.
Я поверила мужу. Говорят, он никогда не ошибается в людях, само собой, в тех, кого хорошо знает. Что поделать, выходит, Нежный – не главарь банды. Увы, других кандидатур на эту должность у меня не было. И вряд ли появятся до начала съезда. Может, эта банда – из Москвы? Гастролёры, как иногда говорит отец? Наверняка наш депутат успел и там проявить своё нутро. Почему бы каким-нибудь москвичам его и не грохнуть где-то за пределами столицы, чтобы заподозрили не их, а местных провинциалов?
Внезапно оказалось, что трапеза окончена. Я, напрочь забыв о диете, съела всё без остатка, но за разговором даже не заметила, что именно ем. Как ни пыталась вспомнить, мне не удалось. Колян тем временем попрощался и ушёл. Пистолет, который нашёл Юра, он оставил на столе, сообщив при этом, что оружие на предохранителе, но всё равно нужно соблюдать крайнюю осторожность.
Я собралась пойти в ванную и принять, наконец, душ. Даже встала из-за стола и сделала пару шагов в нужную сторону. Но тут в моей сумочке заверещал мобильник. Достав его, прочитала на экране ‘Бубновый’, и ответила на вызов.
– Я не слишком поздно, Елена Михайловна? – заботливо поинтересовался мой бравый телохранитель. – А то дело важное, а может, даже срочное.
– Что случилось, Бубновый?
