Текст книги "Попались и Пропали (СИ)"
Автор книги: Александра Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
– Рожу-то мазать станешь? – возясь у подставки с обновлённым платьем, осведомилась кормилица.
Руана хихикнула, вспомнив местную моду на макияж. Который бывал двух видов: стопроцентная шпаклёвка всех открытых участков тела и полное отсутствие таковой. Даже юные барышни грунтовали лицо сплошной маской, если насчитывали на нём больше трёх изъянов. И не выглядели при этом смешными, ибо это для аборигенов в принципе не смешно.
Поверх грунтовки наносились не только брови, румянец и губы. Местные модницы рисовали на лбу и висках целые картинки: бабочки, цветочки, мотылёчки. Существовала такая профессия: мастер красоты. Ибо рисунки и впрямь красивы: тонкая работа, со вкусом подобранные краски. Можно сказать, смываемый татуаж, нанесение которого отнимало уйму времени и кучу денег.
Она, конечно, нанесёт вечерний макияж – покосилась Руана на платье. И даже не слишком отступит от моды, дабы не превратиться в посмешище, что придворные дамочки тотчас ей организуют. Пускай подавятся! Но сегодня Руанаина Таа-Лейгард скажет новое слово в вопросе покупной красоты.
В приготовленной служанками ванне болезненная слабость, вызванная падением с быка, окончательно прошла. Кормилица вылила туда целый горшок заваренной травы – вот и полегчало.
Настолько, что руки уверенно держали тонюсенькую кисточку, которой Руана создавала истинный шедевр.
Веки в местном макияже оставались неприкосновенными: их не размалёвывали под хохлому. Она же пошла привычным путём. Провела под бровями серебристые полоски – чудовищно дорогая краска! Навела традиционные стрелки – поверх проложила зелёные линии, уходящие на виски. Изящные веточки, на которых распустилось по три аккуратных листочка. И одна серебристая ольховая серёжка.
– Ишь, ты, – одобрительно покивала Урпаха, – а хорошо вышло. Не чучело размалёванное, а… вон как живенько. А мордень чего не законопатила?
– Ты же знаешь, что не люблю, – вертя головой перед зеркалом, оценивала Руана результат.
Она, конечно, не Шишкин, так и сосновый лес на лице не поместится. А простой листочек даже ребёнок намалюет.
– Губы всё же чуток оживи, – высказала Урпаха критическое замечание продукта своей цивилизации. – Вон какие бледненькие.
Если бы губы Руаны увидали её прежние соплеменницы, похвалили бы: аккуратно накрашены. Розовые, сочные. А у местных, если не пылает кумачом, так и губ нет. Она оставила их, как есть. И без того размалёвана – дальше некуда.
Сборы на бал закончились неожиданно быстро. Всё остальное время Урпаха чесала ей волосы, умиротворяюще действуя на готовую к приключениям… задницу. Руана млела и раздумывала о том, как заметно изменились её мысли с момента прозрения. Вернувшаяся Ольга привнесла в лексикон море забытых словечек и понятий, которые могли бы повергнуть аборигенов в шок.
Зато стало понятно, откуда в ней этот бунтарский дух, чуждый благовоспитанной барышне. И совсем уж запредельная нескромность. Нужно поосторожней с этим сомнительным багажом – предостерегла она свою нынешнюю дворяночку. А то запишут в ведьмы и утопят – с колдовством здесь строго. Это в мире магии. Кино и немцы.
– Почему бы тебе не поговорить с этим Радо-Яром? – приставала она к Викрату, нимало не заботясь о том, что её суетливая походка роняет репутацию столбовой дворянки. – Два умных человека всегда сумеют договориться. Если не законченные идиоты.
Они медленно приближались к замку, все окна которого просто лопались от света. Не считая верхнего этажа с личными покоями императорской семьи. Ну да, для кого там жечь свечи? Сегодня ежемесячный малый императорский приём: замок аж стонал от наплыва гостей. На следующем таком празднике монарху и представят Ати с Юбейном.
Так что Руана намеревалась всё тщательно запомнить: кто, что и как будет делать? Кому что позволено? Кто и как полезет наперёд? Куда можно спрятаться тому, кого излишнее внимание не устраивает? Словом, она отправлялась на самую настоящую разведку. И печальный опыт предыдущей попытки сделаться лазутчиком её ничуточки не смущал.
– Видимо, – лениво отбрёхивался Викрат, удерживая её руку на своём локте, – мы именно пара идиотов. Потому что не способны даже просто поговорить. Когда я вижу этого кабана, испытываю одно желание: воткнуть ему в живот что-нибудь острое.
– Ты замахнуться не успеешь, как она тебя порвёт, – язвительно предрекла Руана, ударив нарывавшегося придурка кулаком в лоб. – Проще и безболезненней самому броситься в пропасть.
– Думаешь? – весело хмыкнул этот остолоп.
– Знаю, – авторитетно заявила она. – А что касается Багены… Это не такая уж великая проблема, как её расписывают. Понятно, что трудней всего приходится первому, кто отважится перевернуть традиции с ног на голову. Тем, кто последуют за первопроходцами, будет всё проще и проще.
Прецедент – мысленно усмехнулась Руана – обладает несокрушимой силой двигателя прогресса. Так их учили в универе, который она бросила ещё на первом курсе. Пожалела, конечно, да выбор был невелик: либо учиться, либо не сдохнуть с голода.
Отец категорически воспротивился выбору дочери и кормить её отказался. Устраивал повсеместные долгоиграющие демонстрации отчуждения. Всё норовил её согнуть, да перестарался. Когда пружину разогнуло, так хлестнуло его по гордости – Руане до сих пор стыдно за всё, что она тогда наговорила.
И за то, что ушла из дома на долгие пять лет. А вернулась не к сильному, самоуверенному мужчине – к замкнутому больному старику. Мачеху обвиняла: мол, та его убила своей нестерпимой стервозностью. А сама-то где была? По сути, там же: помогала его убивать.
– Я готов стать первым, – твёрдо, однако без особой надежды в голосе поделился Викрат.
– Всё дело в ней?
Руана подумала-подумала и пообещала:
– Я попробую переубедить Багену. После знакомства с её семьёй. Чтобы не наобещать тебе несбыточного. Если пойму, что там всё безнадёжно, попробую тебя соблазнить.
– Это ещё зачем? – с дурашливой опаской поинтересовался он, демонстративно отстранившись от полоумной девицы.
– Вдруг ты в меня влюбишься? – деловито пояснила она тоном лекаря, понятия не имевшего о нервной системе человека, однако обладавшего снадобьем от всех болезней.
– В тебя? – иронично переспросил Таа-Дайбер, искоса оглядев спутницу с ног до головы. – Это вряд ли.
– Потому что я некрасивая? – придирчиво уточнила Руана, ущипнув хулителя своих несомненных прелестей.
Во всяком случае, этот профессионал-оценщик женщин признал её несомненный успех в деле радикализации дресс кода. Она переиначила и попрала всё, что оказалось по силам. И было обеспечено подручным материалом.
В моде пышные юбки с такими же пышными рукавами? На ней всё облегающе элегантно. В моде всё яркое и пёстрое? Она однотонно зелёная, как жаба. В моде лица-маски? Плевать она хотела на эту чушь: будет носить своё натуральное. В моде открытые до самых сосков плечи? Ну-ну.
Дайте только добраться до бальной залы. И сбросить с плеч то, что осталось от серебристой меховой накидки.
– Потому что слишком умна для меня, – вдруг на полном серьёзе пояснил Викрат. – По-настоящему умна. И отнюдь не по-женски. А для меня это чересчур. Я предпочитаю что-нибудь попроще.
– Слушай, – впервые пришло ей на ум, – ты считаешь, что меня вообще никто не возьмёт?
– Он должен быть слишком самоуверенным смельчаком, – всё так же сосредоточено и вдумчиво развил Викрат свою мысль. – Иначе не выдержит твоего превосходства. Начнёт тебя поколачивать. А закончит тем, что убьёт.
– Прелестная перспектива, – скуксилась Руана, впервые почувствовав нешуточность сей проблемы. – Что же мне, вообще замуж не выходить? Или за какого-нибудь безрукого калеку? Чтобы не занимался рукоприкладством. Заодно уж безногого: чтоб не запинал.
– Выходи сразу за безголового, – вовсе не шутя, пошутил он.
– А это мысль, – согласилась она.
Представив почему-то Яр-Турана. С чего бы? Тот вовсе не дурак. Далеко не дурак – даже не пыталась она предаваться самообману. Самоуверенный смельчак? Вот это ближе.
– И всё-таки я поговорю с Багеной, – пробормотала Руана, отгоняя идиотскую мысль о назле.
– Поговори, – легко согласился Викрат. – За это тебя не убьют.
Так, мило болтая о насущном, они и добрались до празднично галдящего замка. Верней, пробрались к нему сквозь череду подъезжающих и отъезжающих возков. На крыльцо подниматься не стали – Викрат увлёк её в сторону. Они долго обходили громадное длинное здание, выкроив себе лишнее время для беседы. И вошли внутрь через боковые двери для прислуги.
Зато свободно: никто вокруг не мельтешил и не лез с дурацкими разговорами. Едва об этом подумав, Руана заметила впереди в ярко освещённом широком коридоре знакомую фигуру. Среди толпы снующих туда-сюда слуг.
– Радость моя, – затрясла она локоть Викрата, – впереди твой враг? Или у меня с глазами беда?
– Это он, – сквозь зубы процедил таар, положив руку на изголовье поясного ножа.
– Только попробуй устроить поножовщину! – прошипела Руана, изловчившись и пнув балбеса по ноге. – Убью!
– Ага, – неопределённо хмыкнул он, однако руку с ножа убрал.
– Какого демона он тут отирается? – пробормотала Руана под нос.
Набросив на лицо маску легкомысленной девицы, у которой одна забота: донести платье до праздника в целости и сохранности. Викрат покосился на неё и хмыкнул:
– Ты виртуозно изображаешь дуру.
– Всё-таки признал это, – удовлетворённо кивнула она.
Между тем стоявший к ним спиной назл медленно обернулся. Яран, с которым он о чём-то болтал среди всей этой кутерьмы, пристально посмотрел на…
Почему на меня – слегка взволновалась Руана. Почему не на своего врага и мужчину. Что они вообще тут делают? Среди слуг, которые стараются огибать воинов, не коснувшись их даже пальцем. И недовольно косятся на двух гигантов, что впёрлись на их территорию.
Снова здорово – невольно поморщилась она. Сколько раз нужно получить от ворот поворот, чтобы дошло: никого тебе не соблазнить. Ты рожу свою видел? Бывают же такие упёртые.
Глава 12
Свежатина
– Они нарочно тут, – последнее, о чём успела предупредить Руана перед столкновением.
– Да, – еле слышно выдохнул Викрат и широко нахально улыбнулся: – Вот уж кого не ожидал тут увидать, так это вас!
– Но обрадоваться не побрезговал, – довольно мирно съязвил второй назл, чем-то неуловимо похожий на Радо-Яра.
– Вы что, братья? – ляпнула Руана, выставляя себя этакой переполошённой трусихой.
– Это Пере-Яр, – безукоризненно вежливо представил Викрат незнакомца. – Один из братьев Яр-Туранов.
– Ты угадала, – улыбнулся ей тот.
– Вы похожи, – буркнула Руана, опуская глазки и тесней прижимаясь плечом к жениху. – И непонятно, что делаете здесь. Где вам никто не рад.
Радо-Яр пялился на неё немигающими глазами акулы. Которую она видела на палубе всё-того же единственного в своей жизни корабля, куда её брал с собой отец.
– Но ты, надеюсь, нам рада? – вовсю разулыбался ей Пере-Яр.
Сразу видны фамильные замашки: хоть плюй в глаза – всё божья роса.
– Ты что, со мной заигрываешь? – смастерила она испуганно недоумённое лицо. – Или пытаешься усыпить бдительность?
Он довольно фальшиво хохотнул.
– Рада была увидеться, господа, – пролепетала Руана и потянула Викрата за рукав: – Пошли. Чего встал, как чучело на грядках?
Таа-Дайбер не шелохнулся.
– Чучело? – удивлённо переспросил Пере-Яр, покосившись на хмуро молчавшего брата.
– Я же дикая, – съязвила Руана, уразумев, что её притворство не работает, как надо. – Тебе не донесли?
– Что? – всё больше интереса читалось в глазах собеседника.
– Что я притворщица и стерва. С поганым языком и скверными манерами деревенщины.
Викрат беззаботно хмыкнул и укоризненно покачал головой:
– Дорогуша, веди себя прилично. Иначе верну тебя домой.
– Как домой? – вполне искренно надула губы Руана. – За что? За то, что к нам пристают два… господина, которым я не рада? Где справедливость?
– Не рада? – деланно удивился Пере-Яр. – Как жаль. А я надеялся лично проводить тебя на приём.
– Зачем? – хмуро осведомилась она. – Тебе так приспичило опозориться?
– Я… не имел в виду… – неожиданно растерялся назл.
– А я имела в виду именно это, – оборвав его натужные попытки оправдаться, Руана решила добить подранка. – Не отстанешь, приму твоё предложение. И непременно опозорю тебя на всю цитадель. А если улыбнётся удача, то и на всю империю.
В глазах Пере-Яра сверкнуло нечто трудно опознаваемое: то ли насмешка, то ли гнев.
– Пошли уже! – зашипела на жениха деревенская грубиянка, вновь тряся того за рукав. – Мне это надоело. Иначе заору, что меня насилуют. Все трое не отмоетесь.
– Увы, – развёл руками таар, иронично наблюдая за тем, как всё больше мрачнеет рожа врага. – Она может.
И назлы расступились, перебросившись многозначительными взглядами.
– Ой, только не устраивайте кровопролития перед моим первым приёмом, – с отнюдь не картинной досадой прошипела Руана, проходя мимо. – Потом убьёте. Завтра.
– Милости прошу в гости, – радушно пригласил Викрат посетить место их будущего преступления. – Буду рад избавиться от этой жужелицы чужими руками.
Преодолев неожиданное препятствие целыми и невредимыми, они переглянулись. Таа-Дайбер нахмурился и удивился одновременно:
– Что это со мной? Ты заразила меня своим нахальством.
– Ты его сам где-то подхватил, – резонно возразила умная начитанная девушка и полюбопытствовала: – Почему жужелица?
– Не знаю, – перестал хмуриться, но не перестал удивляться Викрат. – В голову пришло. Кстати, удачно. Нарочно бы не придумал.
– Кстати, тебе не кажется, что меня нужно было как-то подготовить к приёму?
– Зачем? Ты и сама прекрасно опозоришься. У тебя на это дело природный талант.
– А что с наказанием за шалости? – озабоченно уточнила Руана.
Шутки шутками, а могут быть и плети. Зарвавшегося придворного вполне могут высечь. Даже даму. Суровые времена – суровые нравы.
– Дорогой, а когда тут в последний раз выпороли женщину?
Вопрос задала машинально, и никак не ожидала такого ошеломляющего ответа:
– В день нашего приезда.
То есть не триста лет назад, даже не сто, а буквально только что. Вот уж охладили пыл, так охладили. Придётся его поумерить, когда полыхнёт в следующий раз.
– И кого? – на этот раз реально испугалась Руана.
Ладно сама экзекуция: поболит и пройдёт. А вот как после этого показываться на глаза?
– И кому так повезло? – с замиранием сердца уточнила Золушка, направляясь на бал, торопиться куда отчего-то расхотелось.
– Малютке Лагу́, – прямо-таки просмаковал ответ зловредный придворный.
– Императорской малютке?
– В цитадели все малютки исключительно императорские.
– Погоди, – встрепенулась Руана, отложив страхи на потом. – Ты же рассказывал о трёх его малютках. Не надо меня путать: я сама запутаюсь.
Викрат хмыкнул, оценив шутку, и пояснил:
– Она моя ровесница. Ещё одна фаворитка.
– То есть, родила императору сына? А за что её выпороли?
– За наглость, – покривился он. – Император не питает и никогда не питал к супруге нежных чувств. Но никогда никому не позволит оскорблять свою императрицу. Она мать его старших сыновей и настоящий друг. Мстира умрёт последней, перед тем, как прикончат нашего миролюбивого монарха.
– Надо же, – пробормотала Руана, пытаясь представить богатыршу императрицу на куче трупов поверженных врагов.
А за её спиной унылого бабника, обещающего Создателю: мол, если выживет, точно завяжет с распутством. Впрочем – вспомнила она – именно сам беспутный муженёк и есть последняя защита семьи. Превращающий мозги врагов в кисель. Да, картинка не складывалась. Во всяком случае, не такая прикольная.
Слово за слово – они добрались до центрального холла. И не стали вываливаться туда с разбега: Викрат сначала аккуратно выглянул за дверь. В тот момент, когда наружу выплывали слуги с подносами. Не изящными серебряными, стоящими на элегантно отставленной руке в белой перчатке. С натуральными огромными деревянными корытами, набитыми едой, что называется, с горкой.
– Много народа? – пихнула Руана кулачком своего провожатого.
– Как обычно, – пожал тот плечами и осведомился: – Готова?
– Я к этому никогда не приготовлюсь, – процедила придирчивая Золушка. – Поэтому пойду неготовой.
Викрат прыснул и подал ей руку:
– Не желаешь сбросить свою накидку?
– Рано, – отрезала Руана, сосредоточенно стряпая бесстрастное лицо законченной пофигистки.
Каковой вовсе не была. И страшно волновалась: как всё пройдёт? Получится ли претворить свой план в жизнь? Или та самая жизнь полетит кувырком под откос? Она, конечно, постарается – главное: не перестараться.
Их появление заметили сразу. Во-первых, господин Таа-Дайбер младший не последний при дворе человек. Любимчик женщин и самого императора: такой всегда на виду. Во-вторых, он привёл свою… то ли невесту, то ли не пойми что. В-третьих, протащил её через помещения прислуги – а этот прохиндей ничего не делает просто так.
Холл был практически пуст: все приличные люди явились на праздник без опоздания. Тем не менее, Викрат спокойно топал к парадным дверям зала приёмов. И Руана подстроилась под этот размеренный шаг знающего себе цену мужчины.
Перед самыми распахнутыми настежь дверями она повела плечами. С них упала закреплённая на локтях накидка, мягко обняв бёдра.
– Неплохо, – похвалил её опытный завсегдатай приёмов и балов.
Ещё как неплохо – поддержали его взгляды мужиков, которым досталось место у самого выхода. Выпендривается – возражали нарочито презрительные взгляды торчащих рядом спутниц. Подумаешь! Я бы тоже так смогла! Если бы сообразила, что и так можно.
Будто никуда и не переселялась – мысленно усмехнулась Руана, услыхав первые возгласы тех, мимо кого уже проплыла. Восторженные мужские и ядовитые бабские. Те негромко зудели, осуждая и насмехаясь – последнее не слишком убедительно.
– Сработало, – одобрительно отметил Викрат, непринуждённо шагая к тронам у противоположной стены.
Руана внимательно разглядывала так называемое место сосредоточения власти. Раньше-то лишь в кино и видала. А тут живой император. Кстати, вполне интеллигентный с виду мужчина средних лет. С густой тёмной шевелюрой по плечи, в которой уже искрится седина. С усами и бородкой.
Главное, с умными глазами, в которых ни капельки неприличного интереса к свежатине, поставленной к его двору. Он вовсе не разглядывал новенькую, оценивая её экстерьер. Смотрел чётко на лицо, ловя взгляд первой при дворе таарии. Во всяком случае – как пояснил Викрат – за последние лет тридцать.
Одежда венценосца вовсе не поражала великолепием. Обычные тёмные свободные бархатные штаны – такие тут на каждом втором. Обычный камзол того же бархата. Правда, на широких рукавах какая-то вышивка золотом, но весьма скромная – даже изящная.
На груди опять же вполне обычное золотое украшение, разрешённое к ношению лишь для магов: дарометка. Что-то вроде широкой гривны славянских князей. У мужчин из сплошных пластин золота или серебра. У женщин нечто ажурное – некоторые дарометки просто шедевральные вещицы.
Единственным отличием императорских дарометок было наличие на них драгоценных камней. Причём не огранённых, а совсем старых, шлифованных. Больше похожих на разноцветную гальку. Вроде бутылочного стекла, обработанного прибоем: понятно, что драгоценности, но вид примитивный.
Рядом с венценосным супругом на низком подиуме с тронами восседала императрица. Очень красивая женщина с невероятно синими глазищами. И темноватыми для северянки волосами, заплетёнными в две простые косы. Хотя и непросто перевитыми жемчужными нитями. Возраст государыни под стать мужу: сорок с копейками. Но кожа отменно чистая – издалека не видать ни единой морщинки.
Однако самое потрясающее в этой женщине то, что она подобно братьям овладела всеми тремя техниками использования ДАРА. Тоже назл – верней, назлия. Трудно представить, сколько нужно корячиться, чтобы добиться почти недостижимого. Уж для женщины точно.
Ей приписывают многочисленные любовные похождения, а у Руаны в голове сплошное недоумение: когда ей? Чтобы стать назлией, она должна была тренироваться сутки напролёт. Да и сейчас немногим меньше, дабы поддерживать форму. Откуда время и силы на любовников? Уникальная женщина. Ещё толком не зная её, Руана прониклась искренним уважением.
В том числе и за выбранное императрицей платье: почти такое же, как на Руане, только бардовое. Никаких голых плеч и титек наружу. Ни бабочек, ни цветочков, ни мотылёчков – строгость и достоинство. Вышивка, как и у супруга, золотая, но скромная. Шикарное платье!
– Наконец-то, – чертовски приятным баритоном похвалил император опоздавшего на приём любимчика Таа-Дайбера. – Некрасиво с твоей стороны так долго прятать от нас свою находку. Я ещё отругаю Таа-Лейгарда за то, что скрывал свою необычную дочь.
Викрат остановился у края подиума и приложил к груди ладонь, склонив голову. Руана повторила жест приветствия, вдруг ни с того ни с сего опустив глаза долу. Ни дать ни взять напуганная боярышня, которую впервые выпустили из наглухо забитого гвоздями терема.
– Ну, точно притвора, – удовлетворённо поделился с супругой добродушный с виду монарх. – Как нам и рассказывали.
– Значит, есть причина, – пожала та плечами. – Каждый защищается, как может. Руана, повернись-ка.
– Зачем? – не понял император.
– Хочу посмотреть, что так сразило всех, кто видел её спину. Дорогуша, у тебя ведь нет хвоста? – насмешливо уточнила императрица.
И Руана, позабыв про самоконтроль, хмыкнула. Хорошо хоть издевательский взгляд умудрилась не продемонстрировать: а то примут на свой счёт, и прикажут выдрать, как сидорову козу. Так что спиной к монархам она повернулась, всё так же пялясь в пол. И выставив напоказ вырез, оголявший спину почти до талии.
Слишком закрытое – на вкус придворных – чуть ли не монашеское платье таило подвох.
– Вот это да! – восхитился неутомимый поклонник женских прелестей, хлопнув себя по коленям. – Удивила, так удивила!
– Оригинально, – одобрила государыня свежее слово в моде. – Думаю, уже завтра половина дам броситься кромсать платья. Но, полагаю, не каждая додумается нарочно подставлять спину солнцу.
– Точно, – озадаченно поддакнул её более поверхностный супруг. – Мне бы и в голову не пришло.
– А нашей дорогой тарии пришло, – многозначительно акцентировала императрица.
Вообще-то, не пришло – мысленно возразила Руана – а само собой разумеется. Если у тебя загоревшее на солнце лицо и такие же руки, то белая спина будет выглядеть нелепо. Дома на Земле это знает каждая соплюшка, научившаяся говорить, не картавя. Поэтому она периодически выползала на крышу нового отчего дома и заголялась. Теперь её загар безупречен.
– Да уж, наслышан, – облокотившись на левую руку и подперев ею щёку, задумчиво молвил император. – Руане Таа-Лейгард приходят в голову удивительно смелые мыслишки. Порой прямо-таки парадоксальные. Интересно, кто её такому научил?
– Главное: зачем? – продолжала гнуть своё слишком умная императрица. – Дитя, что ты застыла? Повернись уже. Неприлично стоять к нам спиной.
Руана послушно развернулась.
– И заканчивай со своими ужимками, – приказала императрица. – Подними глаза. Скромница выискалась. Поздно изображать невинность. Все только и говорят о твоей неповторимой наглости. И остром язычке.
– Поклёп! – вырвалось у Руаны, напугало её до колик и заставило поспешить с оправданиями: – Единственная, я не могу быть наглой.
– Почему?
– Потому что наглости вообще не существует, – как бы ненавязчиво удивилась Руана. – Ею обзывают абсолютно всё, что в тебе не устраивает других. Так что невозможно иметь то, чего просто нет.
Заржали все, кого тянуло это сделать от души – включая монарха. Подхихикивали и всякие подхалимы, торопясь лишний раз продемонстрировать благонадёжность – что никогда не лишне. Краем глаза Руана заметила, что были те, кому её выступление не показалось смешным.
Ну, со стоящей около государыни троицей братьев понятно: если хотя бы одному Яр-Турану совсем не смешно, остальным тоже лучше воздержаться. Хотя Пере-Яр не удержался от воровской усмешки: скользнула под усами и пропала. Радо-Яр всё так же мрачно щурился на языкатую таарию: то ли дулся, то ли строил планы мести.
– Мстира, что скажешь, – вдосталь нахохотавшись, обратился к супруге император.
Та, кстати, тоже не смеялась: просто улыбнулась одобрительно. Эта улыбка так и застыла на её губах. А глаза задумчивые… И что-то от той задумчивости как-то не по себе – почуяла Руана невнятную тревогу.
– Скажу, что девочка и впрямь необычная, – медленно молвила императрица, глядя не в глаза Руане, а куда-то сквозь них.
– Таария, – напомнил ей муж.
– Не в этом дело, – пробормотала назлия, раздражая Руану своим загадочным видом.
Вон и монарх посуровел. Покосился на свеженькую девицу строгим взглядом блюстителя и оберегателя. Ну, давайте – окрысилась она – насторожитесь и обследуйте занятную зверушку. Не хватало ещё попасть в разряд опасных тварей, которым не место в доме. В лучшем случае, в клетке на заднем дворе. Просто замечательное начало – хуже не придумать!
– Знаешь, – прикрыв ладонью руку мужа на подлокотнике, решительно заявила императрица, – я забираю её себе.
Монарх внезапно набычился. Стряхнул её руку и сухо осведомился:
– А, почему ты? Может, она обладает талантом, который и мне пригодится. Кстати, а что у тебя за талант? – он выпучился на Руану, обнаружив пробел в знаниях.
– Не знаю, – соврала она с таким растерянным видом, что сама удивилась скорости своей реакции. – Никогда не обращалась к ДАРУ.
– Почему? – явно не поверила назлия.
– Нужды не было, – удивлённо вытаращилась Руана.
После того, как память вернулась, она стала врать с неподражаемой виртуозностью профи. С такой лёгкостью и так искренно – сама себе верила. Всё-таки и мачеху есть за что поблагодарить. Если бы не та скотская жизнь, которую лживая стерва устроила ей с первых дней совместной жизни, откуда бы взяться такому мастерству? Воистину: спасибо за науку.
– Отец тебя очень любит? – понимающе кивнула императрица, почему-то обратив взор на молчавшего Викрата.
– Не то слово, единственная, – спокойно подтвердил тот. – Таа-Лейгард души в своей дочери не чает. Никогда не видел таких отношений между мужчиной и его дочерью. Кто на них вообще обращает внимание? Девчонки! – нарочито пренебрежительно процедил он, вызвав в притихшем зале смешки.
– Ну, по всему видать, с этой девчонкой просто интересно, – философски заметил император. – Говорят, она даже слишком умна.
– Поклёп? – насмешливо уточнила у таарии его супруга.
– Поклёп, единственная, – полным смирения голоском чирикнула она.
И вновь всех развеселила. Если так пойдёт дальше – подумалось Руане – она у них тут заделается профессиональной клоунессой. Деньги что ли за это брать? Озолотится же!
В принципе идея прислониться к самой императрице ей понравилась. Всё-таки покровительница с самым высоким статусом в империи – это вам не директор супермаркета, который угрожает выкинуть тебя с работы, если не раздвинешь ноги. И обещает гору премий, если проникнешься его интересами.
Однако эта соблазнительная мыслишка не успела согреть сердце. Как раз в этот миг рука императрицы поднялась и нащупала руку стоящего рядом брата. И не любого из троих, а именно Радо-Яра. Сестринское пожатие было кратким, лёгким и полным скрытого значения. Во всяком случае, именно это Руана и увидала.
Сговор? Всё может быть. Викрат предупреждал: вся эта семейка назлов связана наикрепчайшими пламенными чувствами единения и взаимопонимания. Ну, и какого чёрта ей сдалось такое опасное покровительство? Братцы на куски её порежут, а сестрица объявит: не было такого. И кому люди поверят? Своим лживым глазам или её монаршему честному слову? Приплыли.
Только сейчас Руана заметила, что взгляд Радо-Яра приклеился к ней намертво. Так и буровил, так и пронзал. Сделал бы дыру – не будь она так бессовестно невнимательна. Столько стараний псу под хвост – посетовала она, адресовав ему ответный насмешливый взгляд.
Который тут же перехватила императрица, прищурившись на мутную девицу в их семейной манере. По одному этому прищуру можно опознать их родство. И навсегда заречься иметь дело с высокопоставленной семейкой.
– Я забираю её себе, – таким тоном повторила назлия, что император посмурнел ещё больше.
Однако возражать не стал: народ и без того не сводил глаз с происходящего. Тишина в зале стояла гробовая: боялись пропустить хоть словечко.
И тут Руана почуяла шанс заранее избавиться от многих грядущих хлопот. Как проще всего выжить маленькому человечку? Стать интересным двум большим и сильным конкурентам. Сразу обоим. Ни один из них не захочет уступить другому – это возможность хоть как-то лавировать в относительной свободе действий.
– Единственная, прошу меня выслушать, – с невозмутимым достоинством молвила высокородная дева, которую тоже не под забором нашли.
Императрица благосклонно кивнула.
– Единственная, я не могу стать придворной дамой. Мой отец не давал на это ни своего согласия, ни благословения. Более того: как раз сейчас он решает мою судьбу, – демонстративно покосилась она в сторону фальшивого жениха.
Боялась, что Викрат её выдаст невовремя вздёрнутыми бровями. А то и вовсе предательскими возражениями: врёт, не слушайте поганку! Но тот лишь вежливо склонил голову, подтверждая слова отданной на его попечение невинной девы.
– Вот как, – весьма спокойно приняла отказ назлия. – Это меняет дело. Ты пока, – подчеркнула она, – не сможешь стать моей приближённой.
По зале пронесся ветерок шепотков и завистливых вздохов. Ещё бы! Какой-то деревенской выскочке с навозом между пальцами пожаловали место не третьесортной придворной дамы, подающей королеве панталоны. Даже не старшей придворной, делавшей госпоже маникюр.
Приближённая – это наперсница монаршей особы. По сути, подруга на жаловании. Самый близкий человек – не считая родню. А бывает, что и ближе.
– Но я напишу твоему отцу, – весьма благосклонно пригрозила императрица.
– И я ему напишу, – мстительно пообещал супруге император. – Вопрос с её местом при дворе не решён, – пригрозил уже он.
И кому? Собственной жене-назлии. Силён мужик – восхитилась Руана, приложив руку к сердцу. Она просто не верила ушам: не успела вбить пробный клин, как уже трещины во все стороны. Глаза Радо-Яра прямо-таки горели огнём очищения ведьмы от скверны.
Вот, что называется «довыделывалась». Как бы теперь не допрыгаться.
