Текст книги "Попались и Пропали (СИ)"

Автор книги: Александра Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 6

Новоявленная

То, что принято называть императорской крепостью, на деле переросла таковую лет сто назад. Нет, сама крепость никуда не делась: по-прежнему торчала на вершине бескрайнего почти круглого холма со срезанной макушкой. Но теперь она уже называлась императорской цитаделью. Вокруг которой разросся самый большой в империи город. Когда его обнесли своей стеной, получилась столица.

Если смотреть издалека, красиво. Но въехав через восточные городские ворота, Руана брезгливо поморщилась: грязно и воняет. Отец бы сто шкур содрал за такое свинство. Да и сами обитатели их родовой крепости не лишены стыда и гордости за свою крепость. Как можно гадить там, где живешь? Где бегают твои подрастающие детишки. Куда к тебе приезжает погостить деревенская родня.

Крепость таара не просто центр всего его поместья, сколь бы широко оно не раскинулось: некоторые поместья больше мелких царств на востоке и юге. Крепость – сердце его земель. А тут?

Если этот город – сердце империи, то можно себе представить, какова её задница. Такие мысли не красят благовоспитанную девушку – кривилась Руана, проезжая бок о бок с Викратом по широкой, забитой народом улице. Но пребывание в таком месте её красит ещё меньше.

Даже городские дома – размерами не идущие ни в какое сравнение с крестьянскими – гораздо невзрачней. Стены обшарпаны и заляпаны так, будто в них нарочно швыряют комки грязи. Сточные канавы под стенами забиты всякой дрянью и благоухают. Мусор с одной стороны улицы сметают, а с другой тут же растаскивают ногами, копытами и колёсами.

А дамы – вот уж новость, так новость – ходят, задрав подолы. И после этого её обзывают бесстыжей – покосилась Руана на спутника.

– Что, не нравится? – нагнувшись к ней, усмехнулся придворный, полжизни проведший в столице.

– В цитадели такой же свинарник? – брезгливо осведомилась она.

И покосилась на грязную толстую разносчицу чего-то съедобного. По её лотку ползали жирные мухи – Руана даже на расстоянии могла разглядеть их прозрачные крылышки и жадные хоботки.

– В цитадели полный порядок, – заверил Викрат, выпрямляясь в седле. – А в нашем домишке тем паче. Отец терпеть не может беспорядка. Если тебя воротит от нашей просвещённой столицы, не смотри вниз. Смотри поверх голов и только вперёд. А не хочешь, могу сунуть тебя в возок к Урпахе.

Руана пренебрежительно фыркнула и приняла к сведению разумный совет. Помогло. Отчасти. Путь до ворот цитадели показался вечностью.

Зато ворота монаршего гнезда потрясли своей невероятной высотой. А стены – своей немыслимой толщиной. Императоры умели себя защищать. Хотя за последние лет триста до их цитадели не добрался ни один вражеский воин. Северяне, конечно, весьма неприятный народ. Но своё дело знают: умеют, когда надо, стоять насмерть.

Отец уверял, что империя для них истинный дом: яраны вовсе не чувствуют себя наёмниками. Что ж – согласилась Руана – похоже на правду: так самозабвенно можно защищать лишь собственную вотчину.

Сразу за воротами открывалась гигантская, отменно вымощенная площадь: камушек к камушку. Без зазоров и торчащей из них травы. Далеко впереди высился императорский замок, не представлявший собой ничего выдающегося. Кроме размеров: всё-таки пять этажей. И, пожалуй, непривычно высоких широких окон, обналиченных цветными камнями.

Грубость серых стен из плохо отшлифованного камня скрашивали сплошные водопады плюща. И расставленные на всевозможных выступах каменные вазоны с пышными разноцветными клумбами. Интересно – подумалось Руане – как за ними ухаживают садовники? Неужели их вывешивают из окон на верёвках?

Всю площадь окружали столь же грубо сложенные, но украшенные плющом строения. Дома придворных – пояснил Викрат – и различные чиновничьи службы. Их обоз протащился почти до самого замка, где свернул вправо к одному из каменных склепов.

Домишко верховного советника Таа-Дайбера был именно древней каменной коробкой-гробницей. Которую сложили для защиты от ворвавшегося в крепость врага. Далёким предкам славного магического рода в голову бы не пришло, что когда-то подобная нужда отпадёт. Поэтому чистая функциональность здания заменила собой все остальные нужды: к примеру, приукрасить своё жилище.

Заросли плюща, конечно, скрашивали унылость стен. А вот окна приводили в двойное уныние: они ещё меньше, чем в отцовском доме. Значит, опять жить в потёмках – раздражённо прикусила губу Руана.

– Внутри он гораздо лучше, – спрыгнув с изнурённого быка, пообещал Викрат.

Откуда не возьмись, появилась целая толпа слуг. Они облепили возы и потащили их куда-то за дом. Господин стащил с седла гостью, и быков увели вслед за возами. Туда же, ругаясь, на чём стоит свет, засеменила Урпаха: она требовала вернуть сундуки с их личным барахлом. За кормилицей ковылял низенький щуплый старичок и уговаривал не волноваться.

– Это наш управитель Брублок, – пояснил Викрат, стягивая перчатки. – Не волнуйся, он разберётся с вашими сундуками.

– С какой стати мне волноваться? – проворчала Руана, продолжая разглядывать гробницу, в которой предстояло провести целый месяц. – Этим занимается мамушка. Если обе станем волноваться, только помешаем друг другу.

– Не собираешься войти? – хмыкнув, поинтересовался гостеприимный хозяин и вдруг весь подобрался, неожиданно зло добавив: – Лучше сделать это побыстрей!

Топот копыт по брусчатке за спиной, объяснил его внезапную перемену. Руана решила не оборачиваться. Она, конечно, провинциалка, и это не скрыть. Тем более глупо изображать из себя завзятую горожанку. К тому же роль деревенской простушки гораздо выигрышней: можно кому угодно, что угодно высказать, и тебя не осудят. Ну, ляпнула дурища – и что? Ей простительно: она же вылезла из навоза.

– Мы кого-то боимся? – невинным голоском осведомилась она, вытаращив глаза, полные недоумения.

– Хорошо, – так же внезапно успокоившись, одобрил Викрат её ужимки. – Не знай я тебя, поверил бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вы только полюбуйтесь! – издевательски прощебетали за спиной чуть хрипловатым женским голоском. – Наш господин главнокомандующий обзавёлся новой потаскухой. И опять подобрал её где-то на городских задворках.

Топот копыт уступил место глухим сдержанным мужским смешкам. А Викрат одарил гостью из провинции внимательным изучающим взглядом. Словно чего-то ожидал от неё – так, во всяком случае, поняла Руана. И решила, что пора познакомить обитателей императорского гнёздышка с дочерью Таа-Лейгарда.

– Потаскухой? – осведомилась она всё тем же тоном непревзойдённой невинности и закрутила головой: – Где она?

– Это ты, – ласково обрадовал её Викрат.

– Я потаскуха? – выдала Руана чистейшей воды искреннее изумление. – Не успела въехать в ворота цитадели и уже? Разве для этого не нужно… э-э… сделать ещё кое-что?

– Что? – еле сдерживая смех, уточнил он.

– Ну, хотя бы задрать юбку, – раздумчиво предположила новоявленная придворная тоном весьма начитанной провинциальной девственницы.

На этот раз мужской смех за спиной не отличался сдержанностью.

– Клянусь своей отрыжкой: отменно сказано! – сочным басом высказался какой-то громогласный грубиян.

– Фу-у! – картинно поморщился Викрат. – Что за манеры? Что бы сказал твой высокочтимый отец?

– Предложил бы взять дрын потяжелей? – доверительно уточнила у него послушная ученица. – И отходить им любого, кто осмелится надо мной посмеяться?

Гогот за спиной стих. Пора – сказала себе Руана. Нащупала ближайший поток ДАРА и обернулась.

– Ни хрена себе! – выдохнул обладатель баса и хамских манер.

Невысокий сухощавый яран в дорогом кожаном камзоле с перевязью, сплошь инкрустированной серебром. Его жидковатые светлые волосы были собраны в хвост на самой макушке. В ушах болтались здоровенные золотые кольца. А голенища сапог почти упирались в пах.

– Да уж, – согласился второй всадник. – Вот это новость, так новость.

Этот был статен, красив и так же щегольски одет. Он знал, что красив, поэтому предпочитал носить на лице маску презрительной насмешки. Которую, впрочем, тут же припрятал. Ибо глаза девицы, которую в его присутствии обозвали потаскухой, горели белым магическим огнём тааров.

Красный огонь яранов в женских глазах не был редкостью, а вот белый…

– Думаю, – с неприкрыто издевательской ухмылкой оглядела Руана мелкого хама, – тебе стоит убрать из ушей эти кольца.

– Зачем? – не понял тот, как-то не по-мужски обалдело хлопая глазами.

– Вставь их себе в нос, – холодно посоветовала таария.

Такое проделывали только с самыми тупыми и вздорными тягловыми быками. Скакунам кольца не требовались: у них есть мозги. А предложение вставить кольцо в нос, адресованное человеку, считалось наихудшим оскорблением.

– Только попробуй, – ласково предупредила Руана рассвирепевшего ярана, опередив напружинившегося Викрата. – Ноги переломаю.

– А сможешь? – сухо осведомился третий всадник.

Натуральный гигант с каменным грубым лицом самоуверенного негодяя. Так, во всяком случае, Руане показалось. Правда, ей внезапно понравились его слишком тёмные для северянина волосы: длинные, густые и слегка волнистые. А вот глаза не понравились категорически: он смотрел на неё, как на деревянную чушку, на каких крестьяне рубят дрова.

Она слегка струхнула, но отступать и не думала. Полыхнула на него белым огнём глаз и вежливо спросила:

– Хочешь проверить?

Он подумал и отказался:

– Не хочу. А ты, – зыркнул громила на Викрата ледяным неприязненным взглядом, – Должен был предупредить, что у вас гостит благородная таария. Тогда оскорбление не было бы нанесено, – бросил он, как показалось Руане, пренебрежительный взгляд на языкатую спутницу. – В этом оскорблении не только её вина.

Спутница была яранией и ослепительно красивой женщиной лет двадцати двух-трёх. Сейчас она досадливо кусала губы, явно прикидывая, как бы выкрутиться из щекотливой ситуации. Оскорбление мага считалось наихудшим из преступлений. И оскорблённый мог потребовать у оскорбителя любое искупительное взыскание.

То есть, абсолютно любое. К примеру, зарезаться у оскорблённого на глазах. Если оскорбитель откажется, он потерян для общества себе подобных. А яраны могли своего преступника и убить за такое небрежение честью. Уж изгнание-то его ожидало в любом случае.

Однако оскорблённый, заявивший столь непомерное требование за какой-нибудь пустяшный проступок, сам становился изгоем. Его не прогоняли, но так жёстко и неприкрыто игнорировали, что он сам уходил куда подальше.

Словом, Руане предстояло выдумать для обидчицы какое-то наказание. Самое жестокое из возможных. Она уже решила, кем предстанет перед императорским двором: холодной расчётливой и лживой стервой, способной на многие гадости. Такая точно не заинтересует императора. И возможно, заставит того призадуматься: стоит ли домогаться Ати при такой-то сестрице? Недаром же его считают большим умником.

– В этом оскорблении виновата лишь неизмеримая глупость твоей спутницы, – бесстрастно заявила гиганту новоявленная придворная заноза. – И её язык без костей.

Вот снова! Эта фраза выскочила из памяти, не будучи туда заложена: Руана нигде ни от кого подобного не слышала.

– Смешно, – хмыкнул статный красавец, тряхнув шикарной белобрысой гривой.

У северян вообще поголовно замечательные волосы – некстати подумалось Руане. А у этой – бросила она косой взгляд в сторону зашипевшей ярании – они просто неповторимы. Ей ни разу не доводилось видеть по-настоящему золотые волосы. Те даже искрились на солнце, словно и впрямь отлиты из металла. И глаза медового цвета – паршивка просто неописуемо прекрасна!

И кстати, возможно, не так уж глупа. Что, если Викрат её и сам некогда оскорбил. Что, если она по неким щекотливым обстоятельствам даже виру потребовать не может? И оттого ненавидит этого паршивца – покосилась Руана на Таа-Дайбера.

Тот просто сиял от счастья. Его несказанно восхитила грубая изворотливость подобранной в провинции подручной. Он торжествовал! А гигант, заметив это, явно сделал для себя пометку. Судя по взгляду, каким яран одарил ликующего таара, они, как минимум, враги. А, как максимум, смертельные враги.

Что ж, будем иметь в виду – сделала для себя пометку и залётная провокаторша. После чего решила обескуражить яранов ещё больше. Подошла к быку ярании, взялась за повисший повод. Прямо посмотрела златокудрой красавице в глаза и молвила со спокойным достоинством чистокровной аристократки:

– Я не считаю сказанное тобой оскорблением. Будь нрав моего… доброго друга Таа-Дайбера иным, тогда я не смогла бы найти оправдания твоим словам. Но что-то мне подсказывает: у тебя есть основания для подобных слов.

Ярания, конечно же, опешила. Немного. И постаралась это скрыть за понимающей усмешкой. После чего с выдавленным через силу дружелюбием пообещала:

– Я не забуду твоего великодушия. И приятно удивлена, что встретила такую умную девушку. К тому же настоящую таарию. Никогда таких, как ты, не видела.

– Но ты, кажется, неприятно удивлена, что встретила меня у дома Таа-Дайберов?

– Это моё дело, – сухо отрезала красавица и всё-таки не удержалась от вопроса: – Ты их родственница? Вездесущий… Прошу прощения. Господин верховный советник никогда не упоминал, что у него в родне выросла таария.

Руана почти ждала подобного повода, для того, чтобы выдать провокационную новость:

– Мы не родня. Но скоро породнимся.

Ради чего? Да потому что вдруг обнаружила интересную подробность о своём прежде не используемом таланте. Во всяком случае, используемом по пустякам. К примеру, обратить в пыль несколько камней стенной кладки, дабы слегка расширить окно в своей спаленке. Превратить в труху кусты, когда они с Мордатым весьма неудачно брали штурмом овраг. И прочие шалости, на которые смотрели сквозь пальцы.

Но сейчас в Руане возникло нечто новенькое. Твёрдое убеждение, что неприветливая ярания овладевает боевой техникой защиты. Самовлюблённый красавчик тоже. Мелкий сквернослов – лазутчик, а вот гигант… Это был назлом. От него так и шарашило неимоверной силищей. Страшной, тёмной и, казалось, неукротимой даже для него самого.

Способностью угадывать таланты яранов – о которой Руана прежде ни от кого не слышала – мог наделить только ДАР. Во всяких там гадалок с прорицателями она, как всякий нормальный человек, не верила. Тем более в собственные фальшивые таланты на этой стезе. Значит, всё-таки ДАР. Который в ней проявился неординарно и без всякой пользы. На первый взгляд.

Но обдумывать сей казус сейчас некстати, как никогда – затаив дыхание, косилась она в сторону назла. Тот явно что-то замыслил: уж больно пристально разглядывал то её, то Викрата. Заподозрить в них будущих бунтарей ему в голову не придёт – с чего бы? Таа-Дайберы верноподданные служаки – этого у них не отнять.

Выходит, ей не показалось: гиганта весьма заинтересовало появление в доме верховного советника незнакомой девицы – к тому же тарии. И этот интерес напрямую касался Викрата. Она даже успела заметить в глазах назла проблеск злорадства – прежде, чем тот стронул с места недовольно фыркавшего быка.

– Увидимся, – кивнул Руане красавчик, последовав за спутником.

– А ты ничего, – в своей плебейской манере пробасил лазутчик, сделав ей ручкой.

Ярания кивнула молча и тут же увела преувеличенно внимательный взгляд куда-то вперёд.

Викрат дождался, покуда яраны с их острым слухом не отъедут подальше. После чего одарил гостью кислой улыбочкой и раздражённо проскрипел:

– Премного благодарен.

– Рада, что сумела угодить, – съязвила Руана, попытавшись взять направление на дверь дома.

– Угодить?! – буквально взвыл этот псих, заступив ей дорогу. – Ты хоть знаешь, что натворила?!

– Если не прекратишь орать, так и не узнаю, – как всегда в подобные минуты, она взяла на вооружение ледяную бесстрастность мачехи.

Подействовало: он устыдился. Взял себя в руки, мощно выдохнул и пояснил:

– Тот здоровяк, который…

– Назл? – брякнула Руана, желая всего лишь сократить ненужное описание.

– Откуда ты знаешь? – насторожился Викрат, одарив её подозрительным взглядом человека, ожидавшего от малознакомой, в сущности, девицы чего угодно.

– Вижу, – буркнула она, поняла, что лучше объясниться и продолжила: – Ярания с высокомерным красавцем выбрали технику защиты. А хамоватый плюгавец обычный лазутчик.

– Ты это видишь? – с ударением на каждом слове переспросил ошарашенный таар.

И тут она впервые сконцентрировала внимание на нём. После чего уверенно заявила:

– Вижу так же хорошо, как и твой талант обнаруживать в лесу каждую мышь. А также моментально вырастить кустарник. Или выследить оленя. Или…

– Та-ак, – взмахом руки, остановив её излияния, протянул Викрат. – Значит, это правда.

– Это правда, – безотчётно поддакнула она и встрепенулась: – Что «правда»?

– Ну, эта способность. Вообще-то большинство тааров считают её нелепицей. Но есть такие, кто верит, что она действительно изредка проявляется у таарий.

– Что значит: нелепица? – удивилась Руана. – Раз о ней знают, следовательно, она существует. Существовала у кого-то когда-то. Но, это ладно. После разберёмся, – потребовала она. – Вернёмся к назлу. То, что этот мерзавец тебя ненавидит, мне понятно. А что конкретно я натворила?

– Он мой враг, – задумчиво подтвердил Викрат. – Смертельный враг.

– Будто бы! – не поверила Руана. – Если он твой враг, почему ты до сих пор жив?

– Потому что Радо-Яр из рода Яр-Туранов, к сожалению, слишком умён, – неожиданно ревниво забрюзжал Таа-Дайбер. – Этому облому неинтересно просто раздавить меня, как муху. Ему интересно наносить удар за ударом, и любоваться, как меня корчит.

– Свинья, – согласилась Руана, сочувственно погладив бедолагу по руке. – А я дура. Зря сболтнула, что скоро мы породнимся. Полагаю, он из шкуры вылезет, но помешает нам защитить Ати.

– Из шкуры вылезет? – хмыкнул Викрат. – Смешно. Где ты понахваталась этих своих прибауток?

– Сама бы хотела узнать, – проворчала Руана и тут её осенило: – Слушай, а он же решил, будто я твоя невеста!

– Невеста? – не сразу понял таар, но тоже сообразил: – Ну, да! Этот подонок не знает про свадьбу малыша Юбейна. А как мы ещё можем породниться?

– И чем позже этот упырь о ней узнает, тем лучше, – подвела черту начинающая заговорщица и уточнила: – Скажи: как он теперь поступит? Ну, чтобы тебе насолить. Надеюсь, не возжелает меня убить? Чтобы ты помучился.

– Яраны женщин не убивают! – искренно возмутился таар.

Будто речь о его самых близких друзьях, оскорбление которых отзывается в благородном сердце нестерпимой болью. Или как там ещё поют в балладах?

– А женщин-преступниц?

– Тех убивают сами ярании.

– А этот ваш Радо-Яр случайно не бабник?

– Он?! – явно поразило Викрата нелепое предположение. – Этот женоненавистник? – и тут же он деловито уточнил: – А что? Намекаешь на попытку отбить у меня невесту?

– Ну-у, – смутилась Руана, не понимая, чем это спровоцировано. – Я просто не знаю иных способов тебе насолить, используя меня. Либо убить, либо отбить. В смысле, затащить в постель, а после опозорить на весь свет.

– А тебя можно этим опозорить? – иронично осведомился циничный повеса.

Который вдруг подозрительно повеселел, хотя ничего весёлого в случившемся не наблюдалось. Как и не ожидалось в обозримом будущем. Уж кто-кто, а назл способен им помешать гораздо успешней любого другого мага.

– Кажется, нет, – призналась она, ибо уже задавалась этим щекотливым вопросом. – Знаешь, мне иногда кажется, что я родилась не таарией, а яранией. Большинство правил приличия, которые в меня вдалбливали, кажутся мне смешными или нелепыми.

– Это потому, что ты слишком умна, – тоном записного всезнайки выдал Викрат. – Поумней многих мужиков. Что весьма удобно.

– И не говори, – отмахнулась от сомнительного комплимента Руана, ибо её кое-что заинтересовало: – Если твой враг из рода Яр-Туранов, он что, родственник императрицы?

– Это один из её шести братьев, – как о чём-то незначительном пояснил этот ненормальный.

– Твой враг – брат самой императрицы? Ты сумасшедший?

– А ты, пожалуй, права, – вдруг удовлетворённо выдал не самый лучший представитель славного рода Таа-Дайберов.

– То есть, ты всё-таки безумен?

– То есть, этот мерзавец Радо-Яр тобой заинтересовался. Я сейчас вспоминаю его рожу и…

– Может, наконец, войдём в дом? – съязвила Руана. – Или ты намерен поселить свою невесту прямо во дворе? Надеешься, что не выдержу и сбегу?

Он снова беззаботно и заразительно рассмеялся. Весельчак – не сказать грубее. И этот человек вознамерился восстать против монарха.