Текст книги "Пилот особого назначения"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2
Крушение теории капитала

Январь, 2622 г.

Станция «Тьерра Фуэга».

Орбита планеты Цандер, система Лукреции, Тремезианский пояс.

Отдел мобилизационного планирования – адмиралу Пантелееву.

Записка.

Рекомендую парировать недостаток живой силы и материальных средств в указанных Вами областях Синапского пояса за счет мобилизации личного состава военизированной службы «Эрмандада» вместе с имеющимся вооружением.

Основание: Указ СД ОН № 213, раздел 3; Договор между Советом Директоров ЮАД и Правлением «Эрмандады» от 13.07.2598, пункт 2.

Начальник Отдела мобплана контр-адмирал Кудеяров

Главком Пантелеев.

Приказ.

Приказываю провести полную мобилизацию личного состава и матчасти корпоративной службы безопасности «Эрмандада» (Южноамериканская Директория). Завершить мероприятия до 02.00 11 января сего года. В связи с удобным территориальным расположением основных боевых частей указанной службы приказываю передать их в подчинение Синапского фронта. Конкретные формы распределения личного состава и матчасти на усмотрение штаба фронта.

Главком Пантелеев.

Ахилл Мария де Вильямайора, полковник «Эрмандады», комендант сектора «Тремезианский пояс», одним словом большой человек, сидел в своем кабинете. Штаб службы находился на специально оборудованной палубе орбитальной станции «Тьерра Фуэга» (собственность концерна «Дитерхази и Родригес»), преподносившейся руководством концерна как одно из подлинных украшений сих протяженнейших территорий, условно контролируемых Объединенными Нациями.

Насчет подлинности «украшения» полковник иллюзий не имел, ибо давно и прочно погрузился в прозу местной жизни. Станция была тем еще гадючником. Это если откровенно, без рекламного глянца.

Зато относительно собственного статуса некоторые иллюзии присутствовали.

С тех пор как молодой тогда еще майор «Эрмандады» связал жизнь с одной очень таинственной организаций, носящей простое наименование «Братство», карьера пошла в рост, словно акции в горячий биржевой денек.

Высокие, очень высокие покровители обеспечивали самое главное: власть. Деньги? Что деньги?! Пыль! Но власть, возможность прикоснуться к рулю истории – вот настоящая награда!

Чем Ахилл Мария долгое время и наслаждался в полной мере. Особенно когда покровители превратились в партнеров, а он сам из агента Идальго превратился в брата Единорога.

Он и никто другой обеспечил скрытность развертывания флота Великой Конкордии во вверенном ему секторе. Он прикрывал поставки акселерированных животных с клонской Ардвисуры. Тех самых животных, которые провели беспрецедентно успешную серию диверсий от Синапского пояса до самой Колыбели Цивилизации!

Казалось, вот она – золотая вершина, к которой так стремился отпрыск древнего, но основательно истертого временем испанского рода! Приличествующая имени власть, ну и богатство, как нечто прилагающееся.

Война началась как по нотам. Конкордианская часть Братства виртуозно сыграла свою партию, да и он не подкачал…

И что? И ничего. Его просто забыли. Выбросили, как известный использованный предмет. Личная связь главы организации лорда Роберта Этли, брата Лебедя, молчала. Никаких распоряжений, никаких схем отхода, ничего.

Даже флот Конкордии, стартовавший с секретной базы в системе Ташмету, просто пролетел мимо, оставив до поры в тылу малозначимый с военной точки зрения сектор.

Теперь Ахилл Мария мучился обманутыми надеждами, завидуя подчиненным англосаксам и славянам, которые в силу темперамента утопили неизвестность на дне стакана. Он так не умел, поэтому терзался насухую.

Вошел его протеже, начальник секторальной контрразведки «Эрмандады» Просперо Альба де Толедо. Такой же как он дворянин в сто первом поколении, и такой же издерганный и красноглазый.

– Шеф, – начал Просперо с порога, – что прикажете делать?! Чертова война! Уже сутки! Мне даже докладывать нечего, так как все вверх дном! Я не могу объявлять эвакуацию! Нет приказа, да и непонятно куда именно эвакуироваться! Как определяется теперь наш статус?!

Ахилл Мария покрутил тонкий ус, распахнул коробку сигар, стоявшую на столе, и приступил к раскуриванию. И только когда первые клубы дыма сорвались с заалевшего кончика, а подчиненный весь извелся, ответил.

– Присядь, Просперо, и говори толком. Меня интересует, в первую очередь, обстановка на станции и заводе «Абигаль».

– Обстановка! – опустившийся было в кресло контрразведчик подскочил и принялся сдабривать речь изобильной жестикуляцией. – Обстановка! Управляющий, наш дорогой сеньор Роблес, пьян! Я приказал вашим именем выставить охрану на всех звездолетах, включая личную яхту сеньора Роблеса! А то бы он сбежал! И вообще, все руководство! Но люди готовы взбунтоваться! Что на «Абигали» я не знаю – связь молчит, только что отправил туда курьерский планетолет.

– Какие новости с «Амазонии»? – поинтересовался полковник, имея в виду орбитальную крепость – единственный островок государственной власти в секторе.

– О, «Амазония»… Готовятся к последнему бою, – протеже вдруг утратил весь темпераментный заряд и упал в кресло. – А фрегат «Камарад Лепанто» как отбыл к планете Вешней прикрывать эвакуацию гражданских, так и всё. Похоже, Карло Мачетанс свой последний бой уже принял.

Он вдруг наклонился через стол и зашептал сквозь сладкую дымную отраву.

– Ведь клоны скоро появятся, Ахилл! Ты это понимаешь?! Что нам делать? Сдаваться? Воевать? Если поднимем лапки вверх, нам этого не простят на родине. Если будем драться – положат всех! Ведь ни одного боевого звездолета! Только флуггеры! Это же не пиратов гонять! Надо эвакуироваться! Отдавай приказ!

– Куда? – спросил полковник.

Простой вопрос поставил подчиненного в тупик.

– Куда ты собрался бежать? Лично ты? На Землю? Мы не имеем права покинуть сектор! По договору с директоратом «Эрмандада» в случае войны приравнивается к строевой части со всеми вытекающими!

– Ладно мы, а как же гражданские?

– А что гражданские? Ни один наш паром без дозаправки не дотянет до центральных секторов. И где ты собрался заправляться? В Синапском поясе? А ты представляешь, что там сейчас творится? Ад кромешный!

– Яхта Антонио Роблеса… – начал было контрразведчик, но сам себя перебил. – А, к дьяволу! В нашем распоряжении есть три грузовых звездолета… Правда, маленьких. Много на них не увезешь, а тут еще стратегические материалы…

– Да, дорогой мой Просперо. Мы в заднице, – констатировал полковник. – Улететь нельзя – там нас по голове не погладят. Оставаться – верная смерть, или плен.

– Так что же делать?

– Просперо, это риторический вопрос, мне на него не ответить.

– Шеф, но просто так сидеть нельзя! Надо что-то предпринимать!

– Не надо.

Де Толедо недоуменно поднял брови.

– Что «не надо»?

– Не надо так меня называть. Я больше не шеф.

В этот момент ожила селекторная связь. Полковник машинально утопил кнопку.

– Сеньор комендант! – раздался голос секретарши. – В районе станции из Х-матрицы вышел авианосец «Дзуйхо»! К нам идут два флуггера, требуют посадку! Вас переключить на диспетчера?

При словах «авианосец „Дзуйхо“» Ахилл Мария выпрямился, пристроил сигару в пепельнице.

– Соединяйте! – И уже диспетчеру:

– Немедленно принять флуггеры с «Дзуйхо»!

Потянулось ожидание. Минут через пятнадцать, когда сигара успела догореть до половины, снова раздался голос секретарши.

– Сеньор комендант, к вам курьер с бумагой из Главного Штаба ВКС, или как он называется… Прикажете пустить? Ой, куда вы? Без разрешения нельзя, у сеньора коменданта совещание…

Дверь распахнулась.

Ахилл Мария медленно поднялся с кресла, не веря органам зрения.

– Здравствуйте! Вот и свиделись! – сказал курьер и улыбнулся, как показалось полковнику с искренним дружелюбием.

– Р-р-румянцев, вы? – броня аристократической невозмутимости дала трещину, Ахилл Мария даже подпустил совсем несолидного заикания. – Но мне докладывали, что вы погибли!

– Да вроде живой. Только не пойму: вы так сильно рады, или так сильно разочарованы?

В дверь вошла вторая фигура, также хорошо знакомая Ахиллу Марии. Это был легендарный пилот Комачо Сантуш, отчего-то закованный в армейский летный скафандр «Гранит» с погоном лейтенанта на груди.

– Румянцева из танка не завалишь! Отвечаю! – сказал он и восхищено протянул, сложив губы дудочкой:

– У-у-у, какой красивый эполет! Вас можно поздравить полковником?

Потом он подошел к контрразведчику и фамильярно хлопнул того по плечу, немного не рассчитав усилие электромышц, так что Просперо де Толедо едва не вылетел из кресла.

– Здорово, Просперо! Ты, я гляжу, все еще ходишь Патроклом при нашем Ахилле?

– Сантуш?! – отозвался тот, восстановив равновесие.

– Господа! – Румянцев прервал затянувшееся приветствие. – Господа! Вы удивлены, и я вас понимаю. Однако мы по делу. Времени мало. Вам, господин полковник, пакет за подписью главнокомандующего Пантелеева.

И тут он дал такого строевого шага, что палуба затряслась. На стол лег официально желтый пакет.

– Приказ о мобилизации. Весь личный состав «Эрмандады» должен немедленно выдвинуться на Махаон. Впрочем, читайте сами. И извольте расписаться о получении.

– Во дает товарищ Иванов! – воскликнул Комачо, когда мы вволю насладились изумлением наших старых знакомцев и покинули кабинет. – Ведь знал же, что именно нам будет приятно вручить эту бумажку! Ты видел их рожи?!

Мы бодро шагали, почти бежали по непривычно пустым и привычно запущенным коридорам рабочих уровней «Тьерра Фуэга». Задача номер один выполнена, нас ждали еще две: отдать приказ о полной эвакуации станции, подготовить взрыв ее же.

Рожами секуридадов я насладился, а как же! Ахилл Мария, вот что значит аристократическая закваска, в конце беседы нашелся и подколол.

– Эвакуацию, полагаю, возглавит управляющий Роблес? Удачи. Советую прихватить с собой пачку детоксина.

– Боюсь, детоксин не поможет, потребуется капельница, – развил мысль тот, кого Сантуш приласкал Патроклом.

Смех смехом, а ситуация сложилась непростая.

Торпедировать такую махину, как «Тьерра Фуэга» было неразумно, о чем прямым текстом заявил кавторанг Кайманов. Мол, столько боеприпаса изведем, а он еще пригодится. Но тут я вспомнил, что на борту имеется абсолютно незаконный склад калифорниевых снарядов для ядерной пушки «Дона Анна». Вот его-то и решили использовать.

Это значит, надо встретится с сеньором Роблесом, передать ему приказ об эвакуации, а заодно отобрать коды на подрыв калифорниевых БЧ. А времени мало, ой как мало! В любую минуту могли показаться клоны…

– Вот что! – сказал на бегу Сантуш. – Ты иди к Роблесу. Дорогу-то помнишь? Я навещу старика Августина, он мужик разумный и в авторитете, поможет с эвакуацией. А потом махну к Пьеру Валье – он заведовал складами с боеприпасом. Ты выясняешь у Роблеса коды и скидываешь их мне на коммуникатор. Встречаемся в ангаре по готовности. Толково?

– Толково, – одобрил я, и мы разделились.

«Вот дожили! – думал ваш покорный слуга, по привычке почесывая затылочный сегмент шлема. – Бармен Августин Фурдик поможет с эвакуацией! Рехнуться! Бармен в авторитете! А управляющий?! Как у него с авторитетом?!»

С авторитетом Антонио Роблеса случилась форменная беда.

Конечно, насчет капельницы де Толедо преувеличил, но что-либо возглавлять он был не в состоянии. Хотя меня узнал, я даже удивился.

– А-а-а, Румянцев! – сказал он, когда я миновал мертвую приемную и вошел в офис. – Ру-у-умянцев, тарам-пам-пам… Зачем пожаловали? Вы уволены, черт возьми!

На столе стояла початая бутыль коньку, а под столом перекатывались еще две – приконченные накануне. Судя по лицу, господин Роблес пил во всю мощь, не покидая рабочего места, часов двенадцать.

– У меня приказ об эвакуации «Тьерра Фуэги». – Я решительно подавил желание всласть пообщаться с бывшим работодателем, так как цейтнот. – Через час отходит последний эвакотранспорт. После чего станция будет взорвана.

– Эвакотранспорт! О, эта музыка! Русский язык! Великий и могучий! Эвакотранспорт! Это словечко придумал ваш знаменитый баталист граф Толстый?

– Толстой, – я зачем-то поправил управляющего. – Мне от вас нужны коды на подрыв калифорниевых снарядов для «Доны Анны». Немедленно.

– Толстой, Толстый… какая разница? А коды – в сейфе, сейф открыт. Забирайте, мне не жалко! Все забирайте!

В чем невозможно отказать Сантушу, так это в оборотистости. В совокупности мы управились за полчаса.

Я воткнул в наручный планшет карту памяти с кодами и передал их Комачо. Тот успел прихватить Пьера Валье за всякое нежное и дежурил в ядерной крюйт-камере.

– Здесь сорок семь снарядов, – сообщил он по рации. – Не успели израсходовать. Шваркнет так, что офисную надстройку придется ловить на Земле!

– Передавай Пьеру привет, – ответил я. – Он на ногах вообще? Тут все, решительно все пьяны! Вся долбаная станция!

– Пьер в порядке. И Августин тоже, хотя очень расстроен. Он в ангаре, или уже на пароме.

– Хорошо, активируй снаряды на синхронный подрыв, встречаемся у истребителей.

Флуггеры сновали туда-сюда, до станции и обратно к авианосцу.

Четыре парома, которым случилось оказаться на станции, загружались под завязку всем, что можно быстро утащить. Людей укладывали во флуггеры чуть не штабелями. Еще бы, жить хотелось всем!

Ангарная палуба превратилась в подлинный Вавилон. В библейском смысле. Толпу некому было образумить и упорядочить, так как «Эрмандада» сама отваливала – хотя и гораздо более организованно, само собой. Эрмандадовцам требовалось не просто сбежать, но сбежать с оружием, которое было так нужно на Махаоне.

Возле «Кассиопеи» под погрузкой я увидел знакомого толстяка. Бармен Августин Фурдик собственной персоной стоял… какой-то весь съежившийся. Он меня тоже увидел, узнал и вместо «здравствуй» принялся ныть.

– Андрэ, вот беда! Проклятая война!

– И не говори, – посочувствовал я. – Кстати, привет. Рад видеть в добром здравии.

– Издеваешься? Какое там «здравие»! Какое там «доброе»! Двадцать лет в Тремезианском поясе! Псу под хвост! Какие были перспективы! Какие заказы! А что теперь?

– Даже не знаю что и сказать.

– Денег я запас достаточно, Андрэ, только кому они теперь нужны? Полюбуйся на меня: почти пятьсот тысяч терро в надежном банке на Земле! И что? Привет, бывший состоятельный человек, Августин Фурдик! Можешь подтереться своими бумажками!

– Так ведь война…

– Именно! Еще вчера я думал, что я – хозяин жизни! Что сумел сделать себя сам! Что главное: уметь вертеться и делать деньги! Деньги это свобода! Какая-никакая, но власть! А сегодня что выясняется? Мое умение делать деньги никому не нужно! А что я еще умею? Мешать коктейли? Смешно… Какая ирония!

– Да брось, старина! Не хандри! – я в самом деле хотел его утешить.

В общем и целом я был благодарен Фурдику. Ведь именно он первым отнесся по-людски к моей персоне в самые мои грустные дни на «Тьерра Фуэге», когда ваш покорный слуга остро переживал изгнание из Академии и из жизни.

Вот как все обернулось! Теперь Фурдик нуждается… да хотя бы в добром слове.

– Ты – отличный мужик. И умный. Не пропадешь!

– Отличный мужик, Андрэ – не профессия! Теперь на тебя… на вас вся надежда. О Мадонна! Двадцать лет я на практике постигал теорию капитала! Помнишь, как я тебя просвещал? И знаешь, я вдруг понял, что моя теория неверна! Потому что есть вещи куда важнее. Я человек практичный, а практика говорит, что перед автоматом или ракетой деньги бессильны. Выходит, воин, которых я всегда презирал за веру в отвлеченные идеалы, важнее богатого и успешного человека?! Забавно! До этой мысли я дошел за пять минут, хотя двадцать лет был уверен в обратном! Вот жизнь, а?!

Пока мы минировали «Тьерра Фуэга», пока грузились транспорты, пока они (если были звездолетами) уходили в Х-матрицу и стыковались с «Дзуйхо» (если звездолетами не были), клоны могли нагрянуть раз двадцать и взять нас тепленькими. Но клоны не нагрянули, за что им большое и сердечное мерси.

Ибо отбиваться, сказать по чести, нам было нечем. Разве только геройски погибнуть, чего лично мне чертовски не хотелось. Одно дело в генеральном сражении, в строю атакующих эскадрилий… Но только не здесь, прикрывая драпающие паромы.

Жаль только, что я сидел в ангаре «Дзуйхо» и не мог видеть, как сорок семь снарядов по двести пятьдесят килотонн каждый разнесли «Тьерра Фуэга» на субатомные осколки.

Уверен, это было красиво. Красивый конец одного напрасного места, занимавшего неприметную точку на галактической карте и весьма приметный параграф моей биографии.

Глава 3
Амеретат

Январь, 2622 г.

Легкий авианосец «Дзуйхо».

Внешний пояс астероидов, система Лукреция, Тремезианский пояс.

Сеанс Х-связи, исходящий: планета Махаон, полковник Л.В.Меликов.

Входящий: штаб Первого Ударного флота.

В связи с гибелью начальника гарнизона, генерал-майора Вольковича, а также его заместителя полковника Клейна, я, как старший по званию, принимаю командование обороной планеты на себя. Орбитальная крепость «Леонид Буркатов» уничтожена, кап-1 Востросаблин числится в пропавших без вести. На настоящий момент я возглавляю крупнейшее боеспособное соединение армии на Махаоне. Весь личный состав пехоты, войсковой ПКО, подвижной стратегической ПКО и вспомогательных частей беру под свое начало, формируя, таким образом, сводную дивизию. Обстановка тяжелая. Присланное подкрепление выбито почти полностью. Принял решение отступать к г. Кирта и занять круговую оборону. Если не будет эвакуации, готовы сражаться до последнего.

Командир 9-го танкового полка 101-й мехдивизии полковник Меликов.

Лебедь – Дракону.

Требую активизировать вторжение через наши каналы в Сетад-э-Бозорг. Стратегия «золотого моста» недопустима. Операции на окружение требую доводить до логического конца. Нельзя позволять войскам ОН отходить, т. к. переформирование потрепанных частей происходит чрезвычайно быстро.

Лебедь – Льву.

Вашу записку с предложением о повторной бомбардировке Земли получил. Инициативу не поддерживаю. Необходимо сосредоточение всех возможных сил на направлении главного удара.

Иванов – вездесущий человек.

Сколько раз убеждался в его неутомимой двужильности! Только что вырвались из тисков на Грозном, только что провели эвакуацию станции «Тьерра Фуэга», вернулись на «Дзуйхо», а начальства уже и след простыл.

Куда его понесло? Отец-командир намекал, что имеет свои планы в Тремезии – но без подробностей. Мы с Сантушем осиротели, так как остальной личный состав ЭОН Иванов прихватил с собой. Безопасность обеспечивать, а как же!

Новости донес кап-2 Кайманов, поскольку мы были на особом счету и, вроде как, никому не подчинялись. Если не в кубатуре боя, конечно.

– Здравия желаю… товарищи пилоты, – сказал он, замявшись перед товарищами.

Как к нам обращаться бравый капитан не знал, да и вообще наши рожи его раздражали, хоть он и скрывал сию эмоцию под слоями служебной нейтральности. Не любят военные разнообразных спецагентов. Так уж повелось. Ничего хорошего в личном и тактическом смысле от нас ждать не приходилось.

Дело было в коридоре жилблока, где он нас и отловил секундах так в семи он дверей каюты. Надраенная палуба сияла, мимо сновали члены экипажа – которым мне приходилось поминутно козырять, пиная Сантуша, чтобы не забывал. Ведь на голове пилотка, а на плечах – погоны.

Итак, поздоровались.

– Товарищ Иванов просил сообщить, что ваша эскадрилья… остальная часть вашей эскадрильи, отбыли по служебной необходимости. Информация понятна?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга, – отчеканил я. – Принял.

– Куда же их понесло? – спросил Комачо.

Я собирался сказать что-то уставное, мол, начальству виднее, но Кайманов снизошел.

– Мы несли пристыкованную крейсерскую яхту. Вот на ней-то ваши и укатили. Куда – не знаю. Имею задание встречать их в точке рандеву в заданном секторе внешнего астероидного пояса Лукреции. Еще вопросы?

На лице кап-два читался выразительный спектр мыслей по поводу «эскадрильи» из шести пилотов с непонятным статусом и того, что авианосец, вместо выполнения нормальных боевых заданий в составе эскадры, вынужден таскаться по задворкам Галактики.

Короче, вопросов он более не ждал, но не тут-то было.

– А… э-э-э… товарищ Браун-Железнова? Осталась? – поинтересовался Сантуш.

«Прибил бы», – ответило командирское лицо.

Кайманов же машинально козырнул бежавшему мимо боцману, и сказал, что это не его дело. Он за нашим личным составом приглядывать не приставлен, и не пойти бы нам отдыхать.

Попрощались. Зашли в каюту. Комачо бросился на койку, а я его изругал.

– Ты что себе думаешь? Это же командир корабля! Первый после Бога!

– Да расслабься. Что он, в угол нас поставит? Как сказал Иванов: дальше ЭОН не пошлют! Надо пользоваться!

– Мама черная дыра, блин! Ты на флоте! Есть такое слово: субординация! Ты же нас всех палишь, скотина! Лейтенант не может вот так запанибрата… – тут я осекся. – Погоди… чем пользоваться?

– Хы-хы-хы! – заржал Сантуш, вкусно потянулся и заложил руки за голову. – Моментом пользоваться! Ты видел, как Саша на меня смотрит? Вот то-то! Имею мысль сделать боевой заход! Если не улетела, конечно. Тогда – после.

И опять заржал. Ну точно скотина.

Смотрела она на него, вишь ты… Я ощутил мгновенный укол ревности. Такое вот недостойное чувство. Во-первых, он мой друг. Третий должен уйти и все такое. Во-вторых, какой из меня третий, учитывая почти невесту в рядах военфлота Великой Конкордии?

О-о-о! Эта мысль явилась в голову невовремя. Рошни Тервани – лейтенант, пилот-истребитель. Сейчас она вместе с ее родной палубной авиадивизией тяжелого авианосца «Римуш» громит наших в Синапском поясе! А пилот она классный! Так что можно быть уверенным: летает Рошни не вхолостую!

«Только бы тебя не убили, дура… А если нам выпадет встретиться в космосе?! Вот черт! Ну что за судьба?!»

Давно я не вспоминал мою вечную любовь! А любовь-то, быть может, прямо сейчас выжигает флуггеры моих друзей! Сашка Пушкин, Переверзев, Самохвальский, Веня Оршев! Поди, уже младлеи – бьются с сучьими клонами! Моя же любимая, как ни крути – тот самый сучий клон! Хоть и из касты пехлеванов…

– Эй!.. Эй! Дома есть кто?! – Комачо делал пассы, не вставая с койки. – Ты чего такой бледный?

– А, мысли всякие… – я отмахнулся и сел за столик, уронив внезапно ставшую свинцовой голову на руки.

– В жопу мысли! – Уверенно отозвался Сантуш. – Скажи лучше…

– Лучше, – немедленно отозвался я, так как не желал выслушивать банальных нравоучений.

– Скажи лучше, Румянцев, ты знаешь как называется теперь официально черная дыра в Североамериканской субдиректории?

– Что за вопрос? Ну, черная дыра!

– А вот хренушки! – Комачо покрутил пальцами. – Черную дыру постановили называть «сверхмассивной гравитационной аномалией»!

– Бред какой! Зачем?

– Затем, что «черная дыра» оскорбляет чувство национального достоинства чернокожих женщин!

Против воли, совсем против, но я расхохотался. Умеет Комачо сбить с депрессивного настроя.

В тот раз боевой заход в сторону красавицы и умницы Александры у него сорвался. Иванов уволок прекрасного телом и умом капитана с собой, что вовсе не удивительно.

Иванова сотоварищи мы ждали почти сутки. Все извелись, но дождались. Они прибыли в точку рандеву целые, невредимые и с ворохом новостей.

А из новостей последовали практические выводы такого свойства, что хоть плачь.

* * *

Январь, 2622 г.

Город Кирта.

Планета Махаон, система Асклепий.

Бойцы «Эрмандады» были сведены в батальон. Всех, что вывезли с «Тьерра Фуэга» и Цандера, набралось триста пятьдесят шесть человек. Три неполные роты. Плюс, конечно, флуггеры: двадцать девять истребителей «Хаген» и дюжина легких штурмовиков.

Но эти были не в счет, так как Ахиллу Марии, своему бывшему шефу, более не подчинялись, влившись в состав Махаонского крепостного авиаполка и тем самым надув его почти до авиадивизии.

Доставка подкреплений прошла на удивление гладко. Клоны могли бы перещелкать гражданские паромы, как тарелочки на стендовых стрельбах.

Но контр-адмирал Ардашир Дэвед как раз отвел эскадру для перегруппировки. Бои шли только вокруг многострадальной крепости «Леонид Буркатов» – которая к тому моменту представляла собой гору искореженного железа, но продолжала вести огонь.

Словом, «Эрмандада» попала в окно между боями, очень удачно поспев к генеральному штурму Махаона.

Ахилл Мария отличался, как пишут в служебных характеристиках, высокой стрессоустойчивостью, гибкой психикой, отличной приспособляемостью к резкой смене тактической обстановки. Однако, попав в глухой заснеженный лес, утопая по колено в рыхлой белой пудре, он сильно засомневался в этих своих качествах.

Еще вчера Ахилл Мария был братом Единорогом, комендантом важного для бизнеса сектора в полковничьем звании, возглавлял мощнейшее подразделение службы безопасности и нажимал на кнопки исторического закулисья.

А сегодня он стоял, прислонившись к стволу махаонского кедра в густой тени снежных шапок на кронах, и думал как верна русская поговорка насчет «не рой яму другому».

Он сжег гигаватты энергии ради чистого начала войны. И вот теперь вынужден сражаться за фактических врагов, спасая свою жизнь. Что вскоре придется – сомнений не было.

Встретили его отряд образцово, но совсем без распростертых объятий.

Его пехоту отделившийся от парома крупный планетолет-челнок высадил в тайге, в излучине неизвестной полковнику реки. Бойцы гарнизона выставили три ориентационных маяка, так что в точку вышли по триангуляции, без замечаний. Зато – неподготовленная площадка, жесткое приземление и прочие радости импровизированного прорыва в ассортименте.

Когда планетолет нашел свое последнее пристанище и упокоился на посадочных опорах посреди горелого участка таежного океана, в рации раздался чей-то бодрый голос:

– Давай быстро! Под разгрузку! Отставить минуэты, двигаемся в темпе румбы! Времени в обрез!

Ахилл Мария достаточно разбирался в тактике наземного боя, чтобы не возражать и не возмущаться панибратством. Он даже не спросил, кто говорит.

В те минуты они представляли собой идеальную мишень: отнюдь не маленький каботажный корабль на опушке, которая отменно выгорела под выхлопом посадочных двигателей и теперь выделялась черным кариесным пятном на фоне белого леса. С орбиты засекут в два счета! Это сообщило личному составу замечательную прыткость.

Пока разгружались, его встретил хмурый офицер в легком скафандре. Геральдический танк нагрудного погона не оставлял сомнений в войсковой специальности – жестянщик. Три большие звезды на двух просветах – полковник.

– Что ж вы, братцы, такие черные! – раздосадованно бросил танкист. – У нас тут, понимаешь ли, зима, а вы как галки!

– Господин полковник! Там, откуда мы прибыли, зимы не бывает! Гарнизон орбитальной станции «Тьерра Фуэга», полковник «Эрмандады» Ахилл Мария Мигель де Вильямайора де ла Крус! Честь имею, – он резко кивнул, насколько позволял шлем тяжелого штурмового скафандра.

– Ну я счастлив… И что же мне с вами делать, полковник? У вас, я смотрю, неполный батальон… Ладно, с учетом перехода в действующую армию назначаю вас командиром батальона. Побудете пока без звания, но в должности комбата. Чтобы не путаться. Поступаете в распоряжение подполковника Лихтера. Он у нас пехотой командует.

Ошалевший от такого понижения Ахилл Мария начал было:

– Господин полковник! Я…

– Товарищ полковник! Привыкайте, – голос выделил курсивом слово «товарищ», впрочем, танкист тут же потеплел. – Меня зовут Леонид Владленович Меликов. Можно просто Леня.

Он протянул руку.

– Ты прости, что я так… Обстановочка, черт, нервы! И не надо так переживать: долго мы все равно не протянем. Орбита, считай, потеряна, сейчас накроют сверху и привет, пишите письма. Не все равно, кем помирать? Лейтенант, полковник, комбат – какая разница! В братской могилке все одинаково красивые.

«Если нет никакой разницы, произвел бы меня в главкомы», – к Ахиллу Марии постепенно возвращалось присутствие духа, а вместе с ним и его специфическое чувство юмора.

Бывший полковник охотно ответил Меликову на рукопожатие. А полковник настоящий толково обрисовал диспозицию.

Задача была простая: срочно уйти в лес, затаиться в засаде, а когда начнется высадка – ударить по клонам.

– То есть понятно, что сперва их ПКО пощиплет. Но они его подавят, потому что силы несоразмерны. Ну а потом все равно – наш выход. Вот только с БТРами плоховато. Придется твоим прямо так, без церемоний, на броне. А скафандры перекрасим при первой возможности. Честь мундира и все такое – я понимаю, но вас, черненьких, на снегу просто перестреляют, – закончил Меликов.

Разгрузка закончилась, эрмандадовцы вместе с полковой пехотой ушли в лес, и теперь свежеиспеченный комбат стоял под сенью кедра и рефлексировал. Надо же было так стараться, чтобы попасть под удар, в подготовке которого сам принимал участие?!

Впрочем, долго рефлексировать не пришлось.

За недалеким таежным горизонтом ухнуло. Полыхнула зарница, разродившаяся густейшим дымом до небес. Ахилл Мария понял сразу две вещи: конец планетолету и началось!

Рация развеяла сомнения заодно с надеждами.

– Код Ветер. Повторяю: код Ветер! Прогноз высадки: квадрат 98–53. Повторяю: квадрат 98–53!

Эрмандадовец привычно покосился на часы для отчета. 13–41 по местному. И тут же сам себя одернул: какой, к дьяволу, отчет?!

Не дожидаясь команды, он бросил своим по закрытому каналу:

– Подъем! Занимаем места на танках!

Понятно, что команда последует немедленно и это будет приказ «выступать»! Квадрат 98–53 находился в тридцати километрах южнее.

Бойцы порысили туда, где скрывалась замаскированная танковая колонна. Шестьдесят четыре бронированных чудовища Т-10 уже урчали моторами. Низкие приземистые силуэты, плоские башни, сплошь усеянные дополнительным навесным вооружением. В хвосте стальной змеи угадывались контуры БТРов мотопехоты. Дальше шли установки ПКО и полковая самоходная артиллерия.

Грозная сила! На первый взгляд – несокрушимая. Да только что с нее будет толку, когда клоны выбьют последние флуггеры?!

Танки, неслышно порыкивая, уходили в белизну. Уходили в бой. Над всем этим великолепием выписывала вензеля какая-то краснобокая зимняя пичуга

* * *

Январь 2622 г.

Временная база клана «Алые Тигры».

Планетоид Р-12, астероидный пояс АД-3, система Шао.

– Запрашиваю посадку. Повторяю, здесь крейсерская яхта «Варта», запрашиваю посадку.

– Посадку разрешаю. Посадочная площадка подсвечена лазером. Скафандры советую не снимать. У нас, хе-хе, прохладно!

Капитан яхты обернулся к товарищу Иванову, который сидел тут же, в рубке.

– Нам дали коридор, товарищ Иванов.

– Садимся.

Специальный уполномоченный ГАБ был измучен. Не подавал виду, но последние часы он держался исключительно на стимуляторах. Третьи сутки без сна. Даже его тренированный и ко всему привычный организм отказывался служить без фармакологической поддержки.