Текст книги "Пилот особого назначения"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5
Искупление

Январь, 2622 г.

Город Кирта.

Планета Махаон, система Асклепий, Синапский пояс.

Дракон – Быку.

Уведомляю, что до возобновления связи с Бегущим и Лебедем операция приостанавливается.

Бык – всем. Воздух.

Принять все меры для розыска Бегущего и Лебедя.

Бегущий – Быку.

Мы с Лебедем были захвачены на орбите Земли. Предполагаю самостоятельную инициативу группы офицеров ГАБ. Я вне подозрений, в настоящий момент переправлен в Роберваль, планета Урсула. Лебедь покончил с собой в плену. Данный канал связи – экстренный. Никакой информации по нему не передавать. Связь через агента Лешего. Прошу обеспечить эвакуацию с Урсулы.

Бегущий – Дракону.

Приказываю выявить канал утечки информации о Братстве в Конкордии. О ходе следственных мероприятий докладывать мне. До выявления «крота» операцию приказываю заморозить.

Леса Махаона, знаменитую местную тайгу, Ахилл Мария запомнил плохо.

Все впечатления сводились к небогатому спектру: белый снег, много деревьев, холодно. Холод, впрочем, констатировали температурные датчики, а никак не высокопоставленное тело – спасибо скафандру.

Разнообразная лесная фауна, живность, если по-человечески, на глаза не попадалась. Хотя туристические буклеты обещали настоящее буйство форм органической жизни. Звери чуяли, что двуногие в железных коробках не принесли ничего хорошего и прятались кто куда.

Исключение составляли лишь редкие пичуги, чьи радостные безмозглые головки не осиливали масштабов грядущей экологической катастрофы.

Бойцы «Эрмандады» во главе с новым комбатом влились в состав «бронекопытного» полка, сиречь мотопехоты – панцергренадеров по европейской классификации.

Бросок в квадрат 98–53 сводная дивизия осуществила образцово. Стремительно, скрытно, без вполне ожидаемого хаоса – вот что значит кадровые части!

Пока разгружались, Лихтер натравил на бывших эрмандадовцев взвод материально-технического обеспечения, бойцы которого без замечаний превратили щегольские черные «Конкистадоры» в анонимное белое нечто.

Комвзвода с надписью на нагрудной планке «СтС Алексеев» поцокал языком, глядя на шеренги подкрепления.

– Штурмовые скафандры «Конкистадор»… ц-ц-ц… – и неясно было, то ли восхищается, то ли преисполняется скепсисом. – Ладно, будем красить.

После чего его бойцы с баллончиками в руках за пять минут расправились с черным великолепием. Белый фон, грязно-серые разводы – такой вот импровизированный камуфляж.

– Не нанохамелеон, но сойдет, – сказал напоследок старший сержант. – Все же не так заметно.

Ахилл Мария сердечно пожал сержанту руку. Дураку понятно, что белый снег – плохое обрамление для «пустолазных» скафандров.

Ожила связь. Командирский канал.

– Комбат-4, Лихтер вызывает.

– Слушаю.

– Комбат-4… как там тебя… Вильямайора? Бери ноги в руки и бегом к штабному танку. Советоваться будем. Отбой.

Пришлось поторапливаться, несолидно подпрыгивая в густом рыхлом снегу.

Ахилл Мария рысил между деревьев, наблюдая прочно забытую армейскую суету. Давным-давно он демобилизовался со службы в чине лейтенанта. Да и служба та была «чистая», в отделе контрразведки. То есть, конечно, бывал он на учениях, прыгал с танков на полном ходу, валялся в окопах, спал на земле и жрал солдатский сухпай. Однако всё то было не более чем занятной игрой, которой развлекались молодые волки, чтобы мускулы не ослабли. По приказу начальства развлекались, конечно.

И теперь, спотыкаясь на корнях под пологом стометровых кедров, Ахилл Мария дико тосковал по своему главному «силовику» со станции «Тьерра Фуэга» – греку Кантакузину. Вот кто был бы здесь в своей тарелке! Как рыба в воде… а не в ухе, вот как он сейчас.

Бывший эрмандадовец почувствовал, как кулаки сжимаются от нестерпимого желания дать Кантакузину в его греческий нос. Что было, к сожалению, фантазией неисполнимой: сволочь грек слинял со станции в неизвестном направлении, как только в воздухе разлились ароматы жареного. Ищи-свищи…

Ахилл Мария остановил бег и поднял забрало. Осмотрелся. И где штаб?

Неподалеку группа солдат снаряжала ленты к автоматическому гранатомету АГ-98 – незаменимой карманной пушке пехоты. Три гранатомета на треногах стояли тут же, подле штабеля зарядных ящиков.

– Рядовой! – позвал новоиспеченный комбат, подавив желание сказать «уважаемый» по неистребимой привычке.

На него уставились сразу три лица. Удивились. Разглядели знаки различия. К Ахиллу Марии подскочил боец в легком бронекомбинезоне и лихо козырнул.

– Подскажите, где тут у вас штабной взвод?

– А вы, наверное, комбат, который с подкреплением прибыл? – сообразил рядовой, во все глаза разглядывая «Конкистадор» – экзотическую, надо сказать, вещь. – Так, товарищ комбат, вы маленько не добежали! Аккурат туда за кедры, еще метров сто. Где командирский танк.

Его рука в перчатке указала азимут, полностью совпадавший с изначальным направлением движения. И Ахилл Мария нырнул в водоворот снующих пехотинцев.

– Ну что, все собрались? – осведомился полковник Меликов, когда комбат Вильямайора оказался возле танка.

Точнее даже не танка – группы машин, составлявших свиту командирской брони.

– Тогда прошу пожаловать в КШМБ подполковника Лихтера. Там удобнее. Хоть и короткий у нас будет разговор, но все же. Эрнест Палыч нас приглашает.

Ахилл Мария зашагал вслед офицерам и невольно подивился, как много русские успели вывести из-под первого, страшного удара клонов. Даже пехотная командно-штабная машина уцелела!

Теплый кунг, операторский отсек, набитый планшетами, аппаратурой связи и так далее. Все расселись кто куда, захлопнув дверь перед носом медленного снегопада.

– Ну что, ребята, объявляю первый военный совет сводной Махаонской дивизии открытым. Мы тут все худо-бедно знакомы, так что прошу приветствовать пополнение: новый комбат-4… – Меликов глянул в наручный планшет, – …Ахилл Мария Мигель де Вильямайора де ла Крус! Прямиком из Тремезианского пояса прибыл подпирать нас вместе со своими ребятами. Прошу любить и жаловать. Поступает в подчинение товарища Лихтера.

Офицеры заоборачивались, закивали, кто-то даже отдал честь. Шутливо, как показалось эрмандадовцу.

– Пожалуйста… товарищи, просто Ахилл.

– Во! Это по-нашему! – воскликнул кто-то, кажется, командир дивизиона ПКО.

– Точно, – поддержала его артиллерия, – а то пока такое в рацию выговоришь, война кончится! Ты только не обижайся, комбат, мы тут люди простые!

– Познакомились? – спросил полковник и балагурящие офицеры разом затихли. – Ахилл, времени притираться нет совсем. Так что открывай канал доступа, сейчас оператор зальет тебе тактическую карту и встроит в схему управления дивизией. Теперь остальным: не буду скрывать – дела наши кислые. Даю прогноз на сто процентов: военный совет в таком составе первый и последний. С орбиты только что передали: крепость «Леонид Буркатов» уничтожена, орбита больше ничем не прикрыта – клоны идут на приступ. Флуггеры… которые уцелели, перебазировались на запасную площадку. Поддержат если что. Прогноз по высадке – двадцать минут. Прямо сюда прет минимум пять десантных бортов. Кирта прикрыта тяжелыми системами ПКО – клоны их не довыбили и дуром лезть опасаются. Поэтому высадка будет здесь, в удалении от города. Наши действия…

Ситуация, в самом деле, сложилась аховая.

Ахилл и так осознавал, что все плохо, но только теперь, в мерцании голограмм штабной карты, отчетливо разглядел колеблющееся пламя похоронных свечей, до которых ох как недолго оставалось.

На Махаоне должны были базироваться три полнокровные дивизии – целая армия. Однако суетливая предвоенная рокировка сил оставила родной махаонский танковый полк с частями усиления и полк мотопехоты из другой дивизии, а также отдельный дивизион мобильной ПКО дальнего и среднего радиуса. Штаб с генерал-майором Вольковичем погиб при налете на Кирту, так что полковник Меликов стал во главе пестрой компании, собранной из трех различных частей.

Задача была ясна после первого разговора с полковником: встретить десант в засаде. А потом отойти к Кирте. Сейчас он нарезал конкретные сектора ответственности, офицеры прикинули схему взаимодействия и маршруты отхода. Что придется отходить, никто не сомневался. И хорошо, если кому-то уйти удастся.

– Вот такие пироги с котятами, товарищи, – закончил Меликов. – После боя на орбите флуггеров осталось штук тридцать. Хватит их, сами понимаете, на один серьезный бой. С воздуха мы, считай, не прикрыты. Рассчитывать можем только на себя. Всё, военный совет считаю закрытым. Всех прошу проследовать к вверенным подразделениям. Эрнест Палыч, машина твоя, так что располагай. Ахилл, прогуляемся вместе.

Они выбрались из КШМБ – сдвоенного шасси БТР с кунгами.

Лицо холодил невозможно вкусный таежный воздух, а на шлемах оседали снежинки. Почти невидимое из-за крон небо накрывало землю низким серым пледом. Эрмандадовец вздохнул и потянулся, насколько позволяла броня.

На плечо опустилась рука в перчатке. Бывший секуридад обернулся – рядом стоял полковник. Невысокий, кряжистый мужик с аккуратно выбритой физиономией. Физиономия, надо сказать, довольно пухлая, была утеснена нащечными сегментами шлема – наружу торчал нос-картошка и поблескивали внимательные голубые глаза.

– Ты кто у нас по специальности? Вроде контрразведка?

– Контрразведка. – подтвердил Вильямайора, поворачиваясь.

– Эх, контра! Что же тебя к нам-то занесло! Ты же элита! Разведчика – да в пехоту, черт! Это ж все равно как микроскопом гвозди заколачивать! Ладно, чего уж теперь… такая свистопляска с этой войной! – он на секунду замолк, а потом потряс собеседника за плечо. – Скажи, разведка, справишься?

– Не знаю, – честно ответил Ахилл. – Я специалист по корпоративной безопасности. Парни мои подготовлены отлично, но специфика не та. Мы, считай, полицейские части – не пехота.

– Все с вами понятно. Ладно, комбат. Плюнь. Гляди веселее! Будешь наш Ахилл! Как там это: «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» Так, что ли? Ну всё, не смею задерживать. Ни пуха.

– К черту.

«Какой-то полковник сделался разговорчивый! – Думал Ахилл Мария, на бегу уворачиваясь от кедровых стволов. – Впрочем, ничего удивительного – боится. Помирать никому не охота. Мне-то сейчас пропасть было бы особенно глупо!»

Он бежал к своим. Вокруг строилась пехота и взревывали моторами танки, выходившие на позиции.

Батальон Ахилла практически не имел тяжелого вооружения. Ни автоматических гранатометов, ни переносных ракетных комплексов. Только автоматы и ручные плазмометы. Все представительные орудия смертоубийства разлетелись на нейтрино при взрыве станции «Тьерра Фуэга».

Из козырей – превосходные штурмовые скафандры малой серии. Нагрудный сегмент имел шанс выдержать даже двадцатимиллиметровый снаряд, так что четвертый батальон оставили в резерве на случай ближнего боя с пехотой клонов.

Ротные и взводные остались по прежнему расписанию. Должность заместителя занял верный Просперо де Толедо, не покинувший шефа.

Можно воевать!

Хоть и кислые лица были у бойцов «Эрмандады» (которые совершенно не понимали ради чего они здесь), зато подогревала ценная мысль: клоны разбираться не будут! Бывшие безопасники готовились сражаться за свои жизни – серьезный аргумент в мотивации личного состава!

Десантный авианосец «Хорасан» скользил по средневысотной орбите.

Стартовая стрела правого борта, облепленная дюжиной планеров, нацеливалась на туманную планету. Егеря «Атурана» должны были обеспечить высадку десантной бригады. Так всегда делают: сперва части особого назначения расчищают периметр, мало ли что? Потом вниз устремляются тяжелые средства высадки – слишком ценные, чтобы рисковать ими наобум.

Тяжелые средства – вот они: четыре средних десантных корабля типа «Бермайе» и большой танкодесантный корабль «Элан», причем его новейшая модификация – «Элан-Б». Расширенная грузовая палуба, способная принять разом восемьдесят единиц бронетехники. Транспорты типа «Бермайе» идут с перегрузом – по тысяче бойцов вместо штатных шестисот.

Десантный авианосец «Хорасан» сыграл несколько аккордов на маневровых дюзах, выйдя ниже строя транспортов. Не скажешь, что мертвая железяка! Полное впечатление собственной воли, словно одушевленное существо!

Командир авианосца стоял на мостике, глядя попеременно то на золотой фравахар над пультом, то на панораму. Стоял по привычке – с ним разговаривал лично адмирал Дэвед. Негоже отдавать рапорт сидя.

– Приказываю начать высадку егерей.

– Слушаюсь, господин адмирал.

– Доложите прогноз по хронометражу.

– Пять минут для выхода на позиции. Пять минут на старт планеров. Семнадцать минут на приземление. Полагаю, еще через полчаса «Атуран» доложит, что периметр чист.

– Итого, почти час?

– Так точно.

– Начинайте действовать!

В этот момент голографическая фигура над панелью связи пошла рябью. Корабль ощутимо качнулся, так что капитан был вынужден упасть в кресло и схватиться за подлокотники. Освещение замигало.

– Что у вас происходит? Что со связью? – раздраженно сказал Дэвед.

– Минуту, господин адмирал…

Командирский экран сообщил, что авианосец получил сразу две ракеты. Одна протаранила борт. Вторую повредили огнем зенитных пушек, но она успела подорвать БЧ в двух сотнях метров от корабля, подарив на прощание плотный сноп осколков..

Посыпались доклады о повреждениях. Корабль оставался в строю. Но, дэвы вас разорви, все стыковочные узлы стартовой стрелы правого борта оказались повреждены или обесточены!

– Мы приступили к ремонту… – доложил капитан в конце грустного рапорта.

– Когда стартуют планеры?!

– Сейчас егерей переводят на запасные машины на левый борт, затем мы выполним новое прицельное ориентирование…

– С вас живого мало толку! – отрезал адмирал Дэвед и связь оборвалась.

– Я же докладывал в декабре свои соображения, что в нашем плане заложены чересчур оптимистичные оценки наряда сил, потребного для гарантированного подавления стратегической ПКО Махаона. – Всё это капитан проговорил в мертвую панель связи. Проговорил для протокола, на мостике велась непрерывная запись.

Да, Ардашир Дэвед зря упрекал капитана. Они действовали в строгом соответствии с планом.

Две роты спецназа «Скорпион», рейдовый отряд суперспецназа «Асмару», две сверхсекретные группы акселерированных наотарских василисков…

Все эти немаленькие силы, доставленные на Махаон планерами, малозаметными модификациями флуггеров «Ларх» и даже в тайных помещениях транспортно-пассажирских звездолетов накануне войны, были задействованы против тридцати пяти ключевых объектов стратегической ПКО планеты. Нейтрализации подлежали два командных пункта, три узла связи, пять радарно-оптических станций раннего оповещения, пять стрельбовых радаров, двадцать ШПУ ПКО – шахтных пусковых установок ракет «поверхность – космос».

Однако акселерированные василиски, на которых возлагалось столько надежд, выступили на удивление бледно. Похоже, русские откуда-то знали исчерпывающе полные характеристики проводимых этими воистину демоническими существами нейрооптических атак, парализующих деятельность центральной нервной системы человека. А главное: русские имели сведения о самой возможности подобных атак!

Поэтому василиски не смогли чисто проникнуть ни на один объект. Ценой гибели первой группы в полном составе был подорван узел связи, второй группе акселератов удалось частично вырезать запасной командный пункт ПКО Махаона. Но это были лишь сорок процентов из отведенных им целей!

Примерно в той же пропорции выступили и «Скорпион» с «Асмару».

Диверсанты не смогли вывести из строя стационарную ПКО как единый живой организм, а тяжелые мобильные ракетные комплексы отчего-то заблаговременно сменили позиции, уйдя от конкордианского главного калибра. Теперь они гвоздили по орбитальным целям и громоздкий десантный авианосец мог избежать попаданий только вмешательством лично Ахура-Мазды.

Егеря суетились во чреве ангарной палубы, а в это время пять десантных транспортов получили приказ начинать высадку.

Бой начался внезапно.

Чуткие пассивные радары отслеживали приближение клонских транспортов. Дивизия выдвинулась практически в посадочный створ. Бронетранспортеры стояли в тылу, самоходная артиллерия на флангах, танки в первой линии – всё как положено.

Четвертый батальон только что завершил маневр и теперь бойцы лежали в снегу. Меж них лежал и Ахилл Мария, всматриваясь в тесный лесной горизонт. Заработала рация:

– Готовность ноль! Код «Азов»!

– Приготовились! – прошипел эрмандадовец на батальонном канале.

Просыпался град докладов.

– Рота один, готовность!

– Рота два, готовность!

– Рота три, готовность!

Вот они: россыпь зеленых маркеров на тактической карте…

– К бою! – забрало отсекло Ахилла от холода и свежего ветра.

На лицо упала зеленая сетка виртуального пространства боевой тоталитарности. Отныне он – часть единого организма. По крайней мере, пока работает связь, сшивающая раздельные жизни в единый рой.

«Имя нам легион, потому что нас много, – вспомнил комбат евангельское слово. – Впрочем, это ненадолго.»

По тактическому планшету ползли к земле пять жирных красных меток – конкордианские транспорты.

Вскоре их стало видно невооруженным глазом – четыре дельтавидные призмы и П-образная коробка на колоннах пламени. Секунду они пачкали горизонт, а потом рухнули в зеленое море. Дистанция – два километра!

«Чего же мы ждем?!»

Земля закачалась. Активные демпферы украли звук, но всё равно: загрохотало, зарычало, забабахало! Артиллерия в работе!

Баллистическая траектория вынесла стаю снарядов к целям за доли секунды. И тогда над лесом встал дым. Логика была понятна: накрыть транспорты в самом уязвимом состоянии – на посадке. Легкие средства ПКО полка не могли им серьезно повредить, чего не скажешь о 180-мм самоходках. Все они били по мишени, опознанной как тип «Элан-Б» – танкодесантный транспорт. Нельзя дать развернуться броне!

Тем не менее, проклятый «Элан» смог сесть. Он, несомненно, был тяжело поврежден, но танки довез. Значит, атака? Пока враг не опомнился?

– Внимание, выдвигаемся!

Атака…

Километр пролетели, как на крыльях.

Впереди мчалась лавина из шестидесяти четырех машин, прикрытых полком пехоты и самоходками с флангов. В тылу ворочались БТРы, чтобы, если что, обеспечить отход, или поддать жару из своих скорострельных 53-мм автоматов, спаренных с тяжелыми пулеметами.

Бой в лесу страшен.

Махаонские кедры стоят относительно редко и не дают разрастаться подлеску – то есть танки могут пройти. Однако могучие древесные столбы закрывают горизонт и позволяют бить только прямой наводкой и только в упор! Бронированные динозавры, умеющие за тридцать кэмэ уложить снаряд в форточку, низведены до роли древних коробок, бивших только то, что видят!

– Не растягиваемся! Не растягиваемся! Дистанция в звеньях три метра, между звеньями – пять! – Ахилл Мария извлек из памяти давние наставления по тактике.

Как раз вовремя. Его бойцы, не привыкшие к лесу, начали разбредаться в стороны.

А в это время зеленая стена танковых меток на экране соприкоснулась с красным рубежом. Впереди родился рокот – это заговорили пушки. Что там творилось эрмандадовец не мог и представить. 140-мм танковые орудия на пистолетном расстоянии в пятьдесят-сто метров! Дальше не позволяла стрелять лесная гуща.

– Батальон 4, на месте! – Подполковник Лихтер остановил порыв эрмандадовцев. – Ахилл, ждите! Выдвижение только по моей команде!

– Батальон! На месте! – Отрепетовал тот.

Бойцы быстро разобрались и попадали за деревья, кочки и мощные корневища, чтобы лишний раз не подставляться.

Сквозь занавес снегопада в щедрой вертикальной штриховке кедровых стволов играла иллюминация. Вспышки, сотни вспышек, отблески и зарницы красили белый мир в цвета войны: багровый, красный, алый.

И грохот.

Тонны силумита и оружейного жидкого пороха.

От их ярости не спасали даже активные наушники с каскадным подавлением шума.

– Комбат 4! Транспорты разворачивают орудия! Сейчас будет барраж! Вперед! Быстро сваливайте! – Закричала рация. – Охват фланга первого батальона! Вперед!

Стало быть, клонские комендоры проснулись…

Растворялись шахты, на легких корпусах оживали ракетные установки. Артиллерия десантных транспортов готовилась поддержать своих. К слову сказать, это была типично конкордианская особенность: иметь на десантных транспортах внушительную номенклатуру ракетных и артиллерийских установок. Во флотах России и Южной Америки была другая концепция десантной операции и потому транспорты рассматривались строго как высадочные средства, а все функции огневой поддержки возлагались на мониторы специальной постройки и боевые флуггеры.

Ахилл Мария отчетливо понял, что сейчас будет. Клоны не могут бить по линии соприкосновения, боясь накрыть собственную пехоту. Но вполне в состоянии попортить жизнь резерву атакующих.

Сейчас на позиции обрушится град термобарических боеприпасов! Спасение только впереди – там, где идет дичайшая рубка.

– Батальон, слушай мою команду! – даже не закричал, завыл, выстукивая на планшете направление атаки. – По второму маршруту!.. Бегом!.. Марш!

В эфире раздался мат и поднялся древний как сама война вопль:

– В атаку!

И они понеслись в огонь, в красное зарево. Очень вовремя. Дымные полосы перечеркнули небо и за спинами жахнуло так, что Ахилла подхватило и понесло невидимой силой ударной волны.

Он рухнул в снег, приложившись лбом о кедр. Ерунда, в шлеме – это даже не больно. Обернулся.

Их прежняя позиция больше не существовала – там бушевал огонь, накрывая обрубки вековых стволов. Снегопад прекратился, его сменила высокая шапка пара и дыма.

– Вперед! Вперед! Вперед!

И они мчались вперед, настигая бой.

Словно в конкордианском синема мимо проносились трупы, изуродованные, испятнанные пулями ветки, поваленные стволы, воронки и грандиозные черные проплешины.

«Неужели тяжелые плазмометы?! Откуда?!»

А вот и виновник, точнее – один из них. Меж двух кедров полыхал конкордианский «Гэв», оснащенный плазменным орудием. Сейчас оно, мертвое и неопасное, уткнулось в землю дульным индуктором. Жуткой силы внутренний взрыв вскрыл броню, вынеся даже лобовую плиту. Оплавленный многотонный кусок стали валялся неподалеку.

«Ну когда же начнется?!» – лихорадочно думал Ахилл Мария, успевая поглядывать на планшет.

Пока работали полковые беспилотники и многочисленные камеры на танках и шлемах солдат, пока информационные потоки сводились воедино командирскими парсерами, картина боя представлялась достаточно стройной и ясной. Вот враг – вот мы. Глупо попасть под пулю в таких почти идеальных условиях.

И все-таки, когда началось, Ахилл Мария оказался психологически не вполне готов.

Сперва рация разродилась криками ротных:

– Контакт на двенадцать! Веду бой!

– Контакт!

А потом снег перед ногами Ахилла Марии вспорола щедрая очередь. Судя по тактическому экрану, драка шла в некотором удалении, так что пули можно было признать случайными. Но всё равно, эрмандадовец ощутил как желудок набряк холодным комом от неожиданного страха.

Он моментально перекатился за внушительный ствол и огляделся.

Рядом залег Просперо. Показывает большой палец, мол, все в порядке. Позади падают в снег бойцы первого взвода первой роты – его личная охрана и последний резерв.

Ахилл поправил автомат, еще раз прошелся пальцем по флажку предохранителя. И тут порядок – среднее положение, включен огонь очередями по три. Взгляд на планшет: есть потери, не удивительно. Вторая и третья рота за минуту недосчитались четверых.

– Ротные, доклад!

– Вторая рота. Залегли, ведем огонь. Дистанция до противника от двадцати до ста метров.

– Третий. Залегли. Дистанция до ста метров.

Командирский канал:

– Лихтер вызывает. Что там у вас, Ахилл?! Почему не двигаемся? Танки ушли вперед, перед вами какая-то хрень, человек тридцать-сорок! Быстро подавили их и сразу доклад!

– Есть…

«Какая-то хрень… а чего ж такой плотный огонь?!»

В самом деле, «какая-то хрень» завывала автоматами, тенора которых то и дело покрывались басовитым стаккато пулеметов. И где они залегли? Планшет выдавал лишь размытое красное пятно «условно занятой врагом позиции».

Ахилл Мария поймал себя на мысли, что уже четверть часа в бою, а ни разу не выстрелил и не увидел ни одного клона, если не считать череды трупов.

– Вторая рота! Подавляющий огонь! Держим позицию и работаем! Третья рота по моей команде вперед, охватываем фланг, как поняли?

Ротные доложились, что все поняли.

– Первая рота, перебежками, занимаем позицию позади третьей. Ротный, позиция обозначена на тактическом экране. Выдвигаемся!

Выдвинулись. Ахилл, пригибаясь, пробежал за спинами бойцов второй роты. Те прятались в складках местности и палили куда-то в грязно-белую мглу. Над каждым отделением висел миниатюрный беспилотник НБПЛАП-3, выдававший целеуказание. Что позволяло особенно не высовываться, стреляя из укрытий.

Эрмандадовец, наконец, увидел, как с той стороны туманную хмарь прорезают сотни ослепительных вспышек, рождавших слитное «тра-та-та». Будто стая взбесившихся дятлов взялась долбить сухой пень.

Вот она – рота три.

В полусотне метров от сражающихся товарищей. Группы звеньев по два: на каждое отделение ручной пулемет, в тылу – резерв, взвод тяжелого оружия с плазмометами. Импровизация, м-м-мать ее!

Сиплым шепотом, словно боясь, что его могут подслушать, Ахилл Мария скомандовал:

– Вторая рота, товсь! По команде огонь из подствольников, прикрывайте нас! Огонь!

И фронт по левую руку взорвался. Туман на той стороне потонул в разрывах. Но они ответили. И как!

Хмарь разорвало голубыми молниями! После чего ротный эфир потонул в воплях боли, а лес полыхнул, как пары бензина!

Станковый плазмомет! Молнии продолжали бичевать позицию второй роты, и Ахилл Мария понял: пора!

– Рота три! Готовность! Ротный! Принять маршрут! Цель – левый фланг противника!

– Есть!

– Вперед! В атаку!

Лес колыхнулся. Сотня белых «Конкистадоров» выпрыгнула из укрытий и помчалась вперед – туда, где безумствовали, рождаясь, голубые молнии. Командир отметил, что бегут не абы как – расчетливо, прикрывая друг друга в звеньях. Пулеметы на флангах лупили, как заведенные.

– Первая рота! Слушай мою команду! Идем вслед роте два и заходим в тыл. Ротный! Принять маршрут!

– Есть!

– То-о-овсь! Вперед, вашу мать, вперед!

Ахилл надрывался, чтобы подбодрить себя, в первую очередь себя. Рота метнулась вдоль строя, за спинами товарищей. Бежать надо быстро, пока клоны не осознали, что их отрезают с трех сторон. Значит: только бежать! Пусть пригибаясь, но все равно – через створ вражеского огня!

А враг работал как надо! Навстречу уже хлестали тугие нити плазмы, летели снопы пуль и рвались гранаты. И далеко не все они доставались наступающему фронту.

Под ноги Ахиллу рухнул боец с простреленным насквозь шлемом. Выходное отверстие слегка дымилось, а на снег лег рваный треугольник мелких брызг – серый с красным.

Он перепрыгнул через тело, запнулся, упал… ветвь кедра над ним разлетелась в щепу!

«Пристрелялись, черт! Всережимная винтовка!»

Да, это могла быть только всережимная винтовка. Что еще прошьет тяжелую броню «Конкистадора» навылет?! Пусть и с короткой дистанции?

Ахилл Мария хорошо понимал, что одно попадание и – конец. Даже не понимал, для этого не было времени. Чуял. Копчиком. Только потому и выжил.

Мощные электромышцы подбросили его вверх, он пролетел метра три… Танк! Сгоревший остов Т-10! Оторванная башня и обугленное тело на броне…

Перекат! Что-то выбивает по мертвой машине, как по барабану. Конечно, всережимник!

Оглядеться! Теперь можно…

Метрах в пяти дальше стоит еще один тэ-десятый. За погибшими машинами сгрудились бойцы первого взвода, остальные взводы роты залегли за деревьями.

Что за дьявол?! Взгляд на планшет. Да мы же вышли на рубеж!

– Вторая рота! Вторая рота, на связь! – наушники то и дело накрывает треском – обычное следствие ионизации воздуха от работающих плазмометов.

– Здесь замкомроты Нуньес. Альмовар ранен, принял команду на себя.

– Добро. Рота один, Мартини, Мартини, прием!

– Здесь, командир.

– Слушай меня! Все! Если что, команду принимает Толедо! На три атакуем! Один! Два! Три! Пошли-и-и-и!

Туман впереди. Полотно в красных гвоздях. Нам туда.

Вперед несутся «Конкистадоры».

Поваленный кедр с дымящим разломом. На колено! По забралу пляшет прицельный маркер. Из наплечной консоли вылетает беспилотник НБПЛАП-3.

Мир немного вычищается цифровым порядком. Выхлоп всережимной винтовки. Дистанция – сто семь. Рекомендация на использование гранаты. Умный парсер, сопряженный с вычислителем автомата, активирует гранатомет. Маркер окаймляется рамкой. Выстрел!

Двадцатимиллиметровая смерть взрывается в рваном тумане. И еще одну, для гарантии! И вперед, вперед, вперед! Бушует жидкий порох в каморе, ствол дергается на откатных салазках. Три выстрела, три, и еще три!

Мордой в снег, Просперо, пошел, пошел, пошел!

Мимо бухают бронированные ботинки де Толедо! Вперед, прямо по курсу устремляются длинные трассеры – пулеметчик в работе. Поддержим!

Звенья атакуют перебежками. Молодцы, не тормозят! Вперед, м-м-мать, вперед!

В шеренге атакующих вырастают высоченные цветы дыма и огня. Комья снега. Оторванные руки. Дым. Клочья тумана. И еще, и еще!

– Гранатомет! Автоматический! – кричит де Толедо.

Он еще что-то кричит, Ахилл хочет ответить, чтобы кто-нибудь заткнул эту гранатометную суку, когда в наушниках шкворчит и трещит неведомая огромная сковородка. По лесу впереди бьют три огненных луча. Валятся, вспыхивают деревья, грохот, гром.

Взвод тяжелого оружия подключился! Плазмометчики!

– Вперед!

Ахилл Мария вскакивает и бежит. В нагрудный сегмент скафандра ударяет тяжелый молот.

– Нет пробития, – констатирует парсер.

Адреналин захлестывает выше глаз, а на забрале высвечивается оптимальная траектория ответного выстрела. Прицел туда и огонь! И гранату! И еще одну! И вперед!

Четвертая перебежка. Трупы под ногами. Легкие бронекомбинезоны – мотопехота, что прошла раньше. Мгла, рокочущая выстрелами мгла – вот она.

От бедра, не целясь, на подавление!

Ахилл Мария врывается за красную маркерную линию, которую планшет обозначил как «позицию, предположительно занятую врагом». И ведь не соврал! Его бойцы перескакивают через трупы в незнакомом снаряжении – клоны.

Снег перед ним буквально в десяти шагах взлетает вверх – два клонских десантника пытаются сменить позицию. Они не видят Ахилла. Больше ничего им не увидеть – автомат рычит на предельной скорострельности. Обе фигуры переламываются и падают. Вслед им оседает кровавая взвесь.

Лес молчит. Больше никаких выстрелов. Мама, да ведь это победа!

Победа!

– Ур-р-ра-а-а-а-а-а! – отчего-то по-русски надрывается боец «Эрмандады», потрясая автоматом, как его далекий кроманьонский предок дубиной. – Ур-р-ра-а-а-а-а!