Текст книги "Пилот особого назначения"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Ишь, разволновался, – говорит рация голосом подполковника Лихтера. – Быстро собрал своих и доложил, что и как. И двигайте бегом вслед за танками! Целых пять минут возились всем батальоном!

Это была передовая противотанковая засада. Пакнест, как сказали бы немцы.

Два станковых плазмомета и две станковых ракетных ПУ. Встроенный переводчик читает персидскую вязь: «Аспенджаргак» – черт знает что такое! Это они открыли огонь во фланг атакующим танкам и сожгли два Т-10.

Хитрые жестянщики, согласно танковой классике, рванули вперед, обходя узел противотанковой обороны, предоставив его пехоте. Пехота справилась. Сорок три клонские тушки. Основательно вытоптанный снег – часть успела уйти. Разобрались, что восточное направление свободно.

Пока Ахилл Мария разглядывал почерневший от огня «Аспенджаргак» – кассета для пяти ракет на треноге с трубой прицельного комплекса, пока принимал доклады о потерях, раздались выстрелы.

– В чем дело, Просперо?

– Шеф… тут наши из второй раненых добили, – ответил после паузы де Толедо. – С другой стороны – все одно не жильцы, куда их нам?

– А-а-атставить! – Прокомментировал ситуацию по рации Лихтер. – Следующий раз отдам под трибунал! Что за выходки?! Это вам не пиратов по Тремезии гонять! Здесь действуют традиционные законы и обычаи войны! Что там у тебя, Ахилл?

– Одиннадцать двухсотых и шестнадцать тяжелых трехсотых. Позицию взяли.

– Молодцы… в-в-вояки… ладно! Сейчас вас БТРы нагонят, оставь раненых медицине. А сами собрались и – вперед марш! Вас никто ждать не будет! Скорость, комбат, скорость!

– Товарищ майор! Разрешите догнать наших на броне?

– М-м-м… Толково. Разрешаю. Бэтээрам все равно не меньше километра вперед ползти – подвезут.

«Ничего себе! – подумал эрмандадовец. – Километр! Это что же выходит?»

Выходила полная победа. Пусть маленькая, но победа. Танки обрушились на конкордианский десант совершенно внезапно. Спасибо плотному лесному пологу – их не смогли засечь с орбиты.

Танки и мотопехота ударили по разворачивающимся клонам и смели их. Четырем транспортам пришлось уносить ноги, а вот «Элан-Б», изрядно поврежденный еще при посадке, наши захватили.

Собственно, участок фронта, доставшийся в результате батальону «Эрмандады», был единственным, где клоны успели выставить толковое прикрытие: несколько противотанковых гнезд и до роты танков. Артиллерию вывести не получилось совсем.

БТРы провезли батальон мимо дюжины развороченных коробок. Пару Ахилл Мария узнал: старые знакомые – «Гэвы». Шестидесятитонные дуры с плазменной пушкой.

По поводу остальных поинтересовался какой-то его боец, имени которого комбат не помнил.

– Шеф! – Рука застенчиво, насколько это возможно в тяжелом «Конкистадоре», подергала его за плечо. – Шеф! А что это за машины?

Они тряслись на броне. Автоматы на коленях, забрала подняты – прямо как оккупанты из старого синема.

Бывший полковник никогда не был силен в конкордианской технике. Тем более теперь, когда она предстала в препарированном виде.

– Не знаю, – признался Ахилл Мария.

– Чего тут знать! – просветил командир бронетранспортера – молодой, улыбчивый парень, торчавший из башенного люка. – Это «Рахш» – ОБТ Конкордии! Хорошая железяка, новая!

Он показал большой палец, мол, уважаю.

– А что такое ОБТ? – спросил другой боец – тот самый плазмометчик, который так пособил под гранатным обстрелом.

– Основной боевой танк, – пояснил командир БТРа и перестал улыбаться.

В его понимании, спросить, что значит ОБТ равнялось росписи в собственно кретинизме.

– «Рахш» – это молния, – зачем-то сказал Просперо, который трясся на той же машине, облокотившись на башню и уперев ботинок в какой-то выступ. – Так звали коня богатыря Рустама из «Шахнаме».

– Откуда знаешь? – Спросил командир «брони» и ревниво посмотрел на де Толедо.

– К нам клоны перед войной в гости прилетали. Целая эскадра. Так они всю станцию напичкали этим своим «Шахнаме». Буквально всех задарили. Роскошные такие тома… с картинками… Вот я и прочитал!

– Дела-а-а! – протянул командир, попытался почесать затылок под шлемом и скрылся в башне.

Потом было зрелище танковоза «Элан-Б». Огромная П-образная конструкция, нахлобученная на собственно танкодесантный модуль, с кургузыми боковыми гондолами – там располагались двигательные группы. В центре возвышалась надстройка, похожая на рыцарский шлем – вся обтекаемая и зализанная. Спереди почти по всей длине танкодесантного модуля – откинутые десантные порты.

Красивая машина – венец конкордианского военного транспортостроения.

Сейчас эта красота была изрядно измордована. Самоходчики лупили по «Элану» с момента захода на посадку и до последнего, почти в упор, чтобы тот не смог удрать. Не смог.

Теперь по кораблю лазила призовая команда и саперы – последние готовили к взрыву, первые подбирали все ценное, что можно быстро уволочь. Самым ценным были баки с гидролеумом, который питает генераторы танковых электродвигателей.

«Элан-Б» стоял на выгоревшем поле – следы предпосадочной расчистки. Из стратосферы сбрасывается специальный десятитонный фугас с плазменным зарядом, дающий зону полного огневого испепеления диаметром девятьсот метров, плюс ударную волну и неминуемый последующий пожар за пределами зоны испепеления. Иначе на дородные махаонские кедры без проблем не приземлился бы даже этот гигант.

На пепелище возле посадочной опоры Ахилла поджидал полковник Меликов.

– Поздравляю с огневым крещением, – сказал он и пожал руку.

Эрмандадовец, которого все еще трясло от адреналина, подивился пасмурному обличию, но виду не подал, ответив встречной вежливостью.

– Поздравляю, товарищ комдив, с победой. Это было блестяще!

Полковник покачался с носков на пятки, поглядел на спешно заправляющиеся танки.

– Какое там блестяще… Четыре тысячи клонов. Слава богу, что почти всю «броню» мы им пожгли, – он пнул посадочную опору, – вот в этом вот кораблике. А десяток «Рахшей» все равно ушел! И десантуры три с полтиной… Да, мы их отбросили. Но разведка доносит, что к югу высадились еще две бригады! А в тылу зафиксировали приземление десятков планеров! Это егеря «Атурана», готов спорить. Сейчас развернутся – и привет. Да еще того гляди с воздуха проутюжат… Надо лыжи смазывать, разведка! А ты говоришь «победа»! Какая, на хрен, победа…

– Лыжи? Смазывать? – не понял эрмандадовец. – Но зачем?

– А-а-а! – махнул рукой полковник и зашагал куда-то.

– Это значит: «очень быстро убегать», – сзади обнаружился Лихтер.

– Понятно.

– А ты ничего, разведка! – он хлопнул Ахилла по плечу и армированный халкопон перчатки скрежетнул по поликерамидовому покрытию «Конкистадора». – Сперва, уж не обижайся, я думал, что ты так – говно! Усишки, как в музее, имечко – «де, де ла», скафандры понтовые – муха не сидела… А ты, оказывается, молодцом!

– Ну спасибо, – Ахилл Мария не знал, то ли обижаться на «говно», то ли радоваться комплименту, каким бы странным он ни был.

– Да не за что. Говорю как есть.

– Вы мне лучше вот что скажите: как получилось, что вся ваша техника уцелела? Просто интересно. Ведь клоны должны были отбомбиться еще с орбиты. Простите, я не верю, что им не были известны места дислокации ваших частей. Это же совершенно непосильная задача – их скрыть, как специалист по контрразведке говорю.

Лихтер постучал пальцем по шлему.

– Во! Соображаешь! Если ты мне сейчас скажешь «Палыч, так не бывает» – не обижусь, потому что так не бывает! Прикинь, в аккурат перед войной к Лёне, ну, к Меликову, явился какой-то мужик. Кстати, из ваших мужик. Из испанских. Как-то он представился… Эстебан? Или Соломон? Во! Салман Эстебан! И говорит: так и так, я не я буду – скоро на нас нападут! Уводите технику и людей в леса! Кто нападет? Клоны! Мол, гулял, приглядывался, да и вообще, информацию анализировал – будет война! Лёня, конечно, посмеялся. Но мужик упертый. Говорит, я не щегол, я майор осназа в отставке. Спорим, говорит, на два ящика коньяку, что война начнется между Новым Годом и Рождеством, а если точнее – десятым января? Уводи, говорит, людей на большие учения, имеешь право, а тебе только спасибо скажут. Если нет войны – все кучеряво, я тебе проставляюсь и от начальства благодарность за повышение боеготовности. Если есть – людей спасешь, иначе с орбиты всех накроют! Ну и тогда с тебя причитается.

– И что? – Ахилл Мария, в самом деле, не поверил, так как для профессионала вся история пахла чем-то сюрреалистическим.

– И то, что Лёня теперь тому мужику торчит… ну, в смысле, должен, – поправился Лихтер, делая скидку на иностранца. – Да и мы все. Мы-то над всей этой бодягой тоже долго ржали. Но Лёне-то интересно! Подбил всех: Махаонский крепостной полк ПКО, нас, пехоту, ракетные части… короче, всех. Три дня носился, и всех убедил. Все в режим усиленного несения службы! На маскированные позиции! В лес! Учения! По всей планете! Новый Год в полях встречали… И Рождество… А тут клоны! А мы – в полной боевой!

– Вот так история! – воскликнул эрмандадовец, а сам подумал, что все его усилия в данном секторе пространства пошли прахом из-за какого-то там отставного майора. – А где… герой?

– Черт его знает. Мобилизовался, конечно. Тут варианта два: или в ополчение, их сейчас в Кирте комплектуют, или к штурмовикам… У нас в городе батальон штурмовой пехоты с Урсулы. Не успели вывезти.

Ахилл Мария собирался еще что-то сказать, но его прервал вызов по командирскому каналу.

– Всем! Всем! Говорит штаб ПКО! К вам флуггеры! Через пятнадцать минут выйдут на рубеж атаки! Срочно валите оттуда!

И тут же злой голос полковника Меликова:

– Общая тревога! Строимся и уходим! Маршрут десять! Двигаемся на юг, к Кирте!

Лихтер невнятно выругался и убежал. На его место сразу же села мелкая лесная птица. Она поглядела на Ахилла Марию, наклонила голову с серым хохолком и закурлыкала.

– Улетай, глупая, – сказал тот по-испански. – Сейчас здесь будет ад!

Пичуга, наверное, не понимала языка Сервантеса или, в самом деле, была глупой. Она перелетела на закопченный посадочный башмак и снова исполнила свои песенки. Воздух вонял горелым силумитом, жженой сталью, отработанным топливом и еще чем-то, враждебным всему живому, по сравнению с чем запах лесного пожара казался милым и почти домашним.

Через десять минут Ахилл Мария уже несся по грунтовой лесной дороге, вцепившись в инструментальный ящик на крупе танка. Дивизия отступала или, как сказали бы во времена Сервантеса, вдалась в поспешную ретираду.

А еще через минуту половина горизонта полыхнула огненной сферой, аж земля ушла из-под гусениц – это взорвался танкодесантный корабль «Элан-Б». Ахилл Мария зажмурил глаза и крепче вцепился в ящик. Как настоящий эгоист, он даже не подумал о судьбе невинной лесной твари, которая только что могла испариться в потоках огня.

Было о чем переживать. Ой, было!

Потому что еще через пять минут появились флуггеры.

Их приход возвестило противное «щр-р-р-р-р-р», с которым причесал лес клонский беспилотный зонд.

В тот раз их не обнаружили.

Штурмовики «Кара», звено за звеном, прошли параллельными курсами и скрылись из виду. Умные пилоты засекли взрыв танковоза и не стали стрелять по квадратам, сообразив, что русских там уже нет. Ну а умные зенитчики не стали их тревожить, хотя могли положить в упор пол-эскадрильи.

Зато потом был скоротечный бой с засадой егерей «Атурана». Засаду прошли легко, потеряв всего один танк и один БТР со всем экипажем и всем десантом. Но вот егеря уже навели штурмовиков как полагается.

Налет длился полчаса.

Абсолютная жуть. Флуггеры укладывали ракеты и планирующие бомбы из-за горизонта. Невидимая и неотвратимая смерть раз за разом заходила на позиции. Надрывались пусковые зенитно-ракетных комплексов, текли стволы твердотельных пушек, горели конденсаторы лазеров, которые силились не допустить крылатых монстров до тела части.

Комплектный, кадровый смешанный дивизион ПКО – это сила, до поры им это удавалось. Но один за другим взрывались и опрокидывались лазерно-пушечные «Клевцы». Исчерпав боезапас, спешили на перезарядку к ТЗМ и в этот миг получали из поднебесья свой кинетический поражающий элемент боевые машины зенитно-ракетного комплекса «Вспышка-С».

Огонь неумолимо слабел. И быть бы дивизии битой… Но вдруг над кронами деревьев, на образцовом бреющем полете прошли черные тени – это были «Хагены» и «Горынычи» из крепостного полка, встреченные громовым «Ура!».

И это был их последний бой. Да, они спасли дивизию и посшибали проклятые штурмовики. Но с орбиты навалились десятки «Абзу». Из вылета не вернулся ни один. Махаонский крепостной истребительный полк погиб.

Затем потрепанная дивизия вошла в Кирту и заняла круговую оборону.

– А ты слышал, что наш полкан мэра послал?

– Кучеренка?

– Его.

– Куда послал-то?

– Да как водится – на три буквы.

– Брешешь.

– Вот те крест, зуб даю.

– А ну, разговорчики! Я сейчас кому-то дам… в зуб! Работы – конь не валялся, а они лясы точат! Запомните, салаги: пот экономит кровь! Если кому не ясно – обращайтесь. Всё разъясню!

Так, или примерно так общались ребята из ополчения – все сплошь молодые лица, горящие жаждой подвига. Последняя фраза принадлежала их командиру – здоровенному мужику с ломаным носом и выстриженной до щетины бородой, что, впрочем, почти не читалось из-за шлема.

Ополчение занималось полезным делом – окапывалось. Точнее, наваливало мешки с цементом к окнам. Дело было в каком-то официальном здании на центральном проспекте Кирты, где обосновался Ахилл Мария и его бойцы. Здание стояло в ремонте, и было оно пустынным, наполненным нежилыми запахами.

А еще здание прикрывало важный перекресток, который атакующим не миновать. Кольцевая дорога – трехуровневая эстакада, окаймлявшая деловой центр города – виднелась метрах в двухстах за парковой полосой. Строилась Кирта привольно, вовсе не как крепость.

Где-то позади прятались танки, самоходки и немногие уцелевшие мобильные установки ПКО. Кабы не пустые улицы, не предбоевая суматоха – и не скажешь, что война. Эту часть города клоны не бомбили: чистые тротуары, деревья в снегу – красота.

Кстати сказать, эту красоту до последнего и защищал мэр Кучеренок, который ворвался в расположение штаба, оккупировавшего городское управление милиции.

– Как вас там, полковник Меликов? – спросил он с порога, оставив позади возмущенные словеса адъютанта, пытавшегося хватать и не пущать.

Леонид Владленович, который не спал уже сутки и теперь заправлялся крепчайшим кофе, поднял от стола тяжелую голову.

– А… товарищ мэр! Присаживайтесь, чего уж там, – он указал на стул в конце Т-образного стола, где раньше совещался начальник милиции.

– Присаживайтесь?! Мне рассиживаться некогда! – выкрикнул мэр, но на стул все-таки опустился. – Вы знаете, кто со мной только что вышел на связь?!

– Не знаю, но догадываюсь, – полковник одним глотком прикончил кофе.

– Именно! Адмирал Ардашир Дэвед! – мэр потряс кулаком и зачем-то пояснил. – С орбиты! Так вот, если вы догадываетесь, я вас спрашиваю: по какому праву?!

– По какому праву что? – не понял тугой с недосыпа Меликов.

– По какому праву вы по-прежнему здесь, да еще и распоряжаетесь?! – товарищ Кучеренок вскочил и сразу же сел.

– По закону о военном положении. Проведена добровольная мобилизация граждан призывного возраста, частей милиции. Все вооружены из мобилизационного запаса, сейчас обустраивают позиции для обороны. А что? Что-то не так? – все еще не понимал полковник.

– Не так?! Все не так! Адмирал… этот, Ардашир! Обещал, что не тронет город, если вы сложите оружие, или уведете танки вон!

– Вы мне что, сдаться предлагаете? Перегрелись?

– Что-о-о?! – мэр аж побагровел от переживаний. – Хамите?!

– Пока нет, – спокойно ответил Меликов, наконец сообразивший, чего от него хотят.

Терпение его подходило к хрупкости графита и уже змеилось трещинами. Полковник придвинул к себе шлем и принялся выбивать на нем нервные дроби, а это был плохой знак.

– Я вам… как мэр… вверенной мне властью… приказываю! Вон из Кирты! Вы военный – вот и воюйте! Люди и мирные здания тут ни при чем!

– Так ведь… война, товарищ. – Меликов начал походить на вареный буряк, но все еще сдерживался. – Дело-то общее. Всенародное. Или лапки кверху и в концентрационный лагерь? Клоны церемониться не станут. Да и уехать не выйдет – у меня горючего в обрез. Гидролеум, знаете ли, в мобили не заправляют.

– Я вас не спрашиваю! – мэр снова вскочил, да так экспрессивно, что стул опрокинулся. – Я! Вам! Приказываю! Вон! Из! Моего! Города! Ваша профессия – защищать! Вот и защищайте! Но где-нибудь в другом месте! Мы ж на вас какие налоги собираем! Кровопийца!

– Налоги… – сказал Меликов и тоже поднялся, его терпение рухнуло вслед за стулом; дальше он не говорил – шипел сквозь зубы, но все громче и громче, словно пошедший вразнос охладительный контур термоядерной станции:

– Ах ты крыса тыловая… присосались к Родине, как кенгурята к сисе, не оторвешь, пока не порвешь… паразитина… он налоги вспомнил… а у самого рожа в визор поперек не помещается, плесень радиаторная… понабрали, понимаешь, слуг народа… на мою тонкую шею, семеро козлят…

Монолог продолжался в направлении уменьшения букв и культуры.

– Что? – мэр еще не вник, но уже начал пятиться.

На его упитанный загривок легла пятерня, а другая взялась за галстук.

Из кабинета он вылетел вперед головой, провожаемый громовым:

– А пошел ты на х…й, вот что!

Адъютант, который, естественно, подслушивал, поведал кульминацию связистам, а те разнесли по всему гарнизону за полчаса.

Теперь ополчение увлеченно обсуждало, а полковник был снабжен уважительным – «наш»!

В общих чертах решительный отказ довели до сведения ашванта Дэведа, и он, верный законам войны, отпустил двадцать четыре часа для эвакуации мирного населения по таким-то дорогам и воздушным коридорам.

Итак, улицы стремительно опустели. Ополчение готовило позиции, поскольку на большее их все равно не хватило бы.

Ахилл Мария, забежавший проверить, как обустраивается первая рота, посмотрел заодно на подкрепление.

Проверил.

А заодно и посмотрел.

От увиденного оставалось только грустно сесть на какие-то пупырчатые свертки – следы ремонта – и подпереть голову руками, что он и сделал.

Допотопные бронекомбинезоны и разгрузочные жилеты. Шлемы с подъемными наглазными прицелами… Мама родная! Подъемными прицелами! Вместо интегрированного боевого забрала! Музейный экспонат, а не мобилизационный ресурс!

«Оно вообще работает? – думал бывший подполковник „Эрмандады“. – И как прикажете эту археологию сопрягать с нашими парсерами? А ведь придется!»

За упадническим настроением он не сразу заметил пару ботинок сорок последнего размера у себя перед носом. Поднял голову.

Перед ним стоял тот самый комроты ополчения, что так красиво строил личный состав. Он был снаряжен не в пример своим подопечным – в боевой комплекс мобильного пехотинца. Все было пригнано, сидело, как полагается – сразу видно военную выправку.

«Из отставных, не иначе.»

Помолчали.

– Ну здравствуй, – пробасил наконец мужик. По-испански, следует заметить. На чистейшем испанском, безо всяких переводчиков.

Ахилл Мария слегка опешил. Что-то было в нем знакомое! Лицо. Где он его видел? И фигура такая приметная…

Служебные ориентировки?

Профессиональная память услужливо перебрала варианты. Сорок – сорок пять лет. Сто девяносто пять, вес порядка ста тридцати – ста сорока килограммов. Брюнет. Глаза черные, уши с противокозелком. Имеет обыкновение бриться налысо, носит бороду. Особые приметы: следы перелома на носу. Шрам на черепе от затылка, пересекает правую бровь.

Хм. А ведь если дорисовать бороду…

Разыскивается. Особо опасен, при задержании – уничтожить! Салман дель Пино! Но как?!

Ахилл Мария невольно отодвинулся и потянул руку к нагрудной кобуре.

– Я тебя тоже сразу узнал, – сообщил мужик. – Господин комендант сектора, хе-х… Вот свела судьба! Да ты не дергайся. Хотел бы – давно продырявил. И никаких вопросов – случайное срабатывание оружия!

– Как… как ты выбрался со Шварцвальда? – промямлил Ахилл Мария.

– С трудом. Если б не наш общий знакомый, Румянцев его фамилия, так все – баста. Отвоевался бы.

– Румянцев?!

– Он, он, бродяга. Я ведь не один выбрался. У нас тут компания собралась – закачаешься. Знаешь кто в роте военврач? О-о-очень квалифицированный спец. Ты его тоже знаешь, правда не в лицо.

– Что?!

– Тише, тише. Доктор Ричард Фарагут, больше известный как Док Скальпель.

Эрмандадовец, которого только что настигло недавнее служебное прошлое, потрясенно замолк, оглядывая массивный абрис одного из главных фигурантов тремезианской уголовной хроники, легендарную сволочь Салмана дель Пино. И не знал что делать. Кричать «караул»? Так ведь поздно, да и не поймут. В счастливом русском космосе знать не знают, что такое «Эрмандада» и «Синдикат TRIX». Поди объясни…

На выручку пришел Салман.

– Очнулся? Нет? Слушай, господин комендант… Короче, я соскочил с темы. Новая жизнь и все такое. Тебе оно все равно, да и мне тоже… Встретились бы в другой ситуации – вцепились бы друг другу в глотки. Но ситуация поганая. Раз уж свела судьба, так видно не зря. Мне толковые вояки нужны. И тебе тоже. А выбираться из дерьма – мой участок. Тем более, что толковее меня на всем Махаоне не отыщешь. Я здесь служил. Осназ, дивизия «Скорцени». Слышал про такую? Нам бы только до леса добраться, а там у меня схроны, тайники – целое наследство… Ты же понимаешь, что клоны раскрошат нас с флуггеров в мелкий мякиш? К едрене фене, двух часов не пройдет! Понимаешь?

– Понимаю.

– Когда все начнется, придется двигаться и притом быстро. Каждый грамотный ствол будет на счету. Короче… Ты со мной?

– С тобой, – ответил Ахилл Мария.

А что было делать?

В милицию идти?

Прогноз Салмана оправдался на все сто.

Сильно упрощенная версия событий такова, что город начисто выбомбили с флуггеров, якобы чтобы не идти на штурм и сберечь жизни солдат. Это, конечно, ерунда.

Невозможно раздолбать с воздуха целый город с окопавшимся танковым полком и пехотой. По крайней мере, в приемлемые сроки и без ядерных боеприпасов. Но война шла по правилам. Так что штурм был, да еще какой.

Началось с классики – артиллерийской подготовки. Целый час Кирту рвали на части батареи РСЗО, тактические ракеты и самоходные артсистемы, выбивая уцелевшие позиции противокосмической обороны. И только потом пошли флуггеры. Много. Полторы сотни штурмовиков, торпедоносцев и истребителей-штурмовиков, сделав по несколько заходов, угробили еще кучу народу.

Внизу рвалось все, что может взрываться.

Сперва ракеты-тактики и стратосферные планирующие бомбы, которые идеально наводились с орбиты. После – лазерные лучи и снаряды почти в упор, когда средства ПКО танкистов перенасытили обилием целей.

Бетонобойные бомбы «Рух», плазменные фугасы, старые добрые термобарические БЧ и кассетные бомбы. Кирту накрыл огонь и дым. Фонтаны пламени гуляли из конца в конец – Конкордия не жалела боеприпасов.

Сто пятьдесят флуггеров, товарищи!

Даже торпедоносцы «Фраваши» принимали в объемистые брюха бомбы и высевали разрушение на бреющем полете!

Показательная расправа.

И только потом пошли танки и пехота. Потому что сражение не может считаться выигранным, пока пехота не заняла вражеские позиции.

И она заняла.

Описывать сей процесс подробно – слуга покорный!

Но когда по улицам уже ходили конкордианские патрули, а основные боевые части сворачивались в направлении космодрома, из Кирты выбралась сотня солдат – мобильная пехота, ополчение и «Эрмандада», вперемешку. Они скрылись в лесах, и вел их один весьма опытный специалист по внештатным ситуациям.

– Значит так, парни, – сказал Салман дель Пино, когда его куцый отряд расположился на первом привале под надежным одеялом таежной ночи, – сейчас передохнем, а потом будем двигаться. Направление – Нерская губа!

– А… а что там? – спросил его ополченец с рукой на перевязи.

– Там… ты что, не местный? Или туристических буклетов не читал? Там уникальный природный заповедник: лабиринт полузатопленных пещер с прямым выходом к морю и подводным купольным фабрикам. Идти недалеко, всего триста километров. Дней за семь-восемь осилим. Но все равно, надо шевелиться!

И Салман дель Пино вонзил повелевающий перст в непроглядную ночь.