Текст книги "Пилот особого назначения"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Видеть не видел, но сам, лично, лежал под «мозголомом». Технология, в общем, схожая, насколько я понимаю. – Поддержал я Сантуша, встал и вторгся в нутро судка с фрикадельками под томатным соусом.

Секунд семьсот пришлось истратить на объяснение, что такое тетратамин, психосканер, как я под него угодил, как выбрался и какие еще фокусы вытворяли умельцы «Эрмандады» вдали от державных очей двуглавого орла.

– Я в шоке. За Румянцева, чтобы тебе, брат, и дальше так везло! – поднял стопку Ревенко. – Наливай, Румянцев!

Мы выпили, а я засмущался.

– Ничего-ничего! – сказал Клим. – Вы с Комачей, как Кастор и Поллукс! Хочешь огурчик?

– Я Комачо, – поправил Сантуш, пока ваш неумелый рассказчик отмахивался от огурчика; ненавижу закусывать разными соленьями.

– Как только таких подлецов терпят? – возмутился Разуваев, изъяснявшийся сегодня для разнообразия на чистом русском. – «Эрмандада» ваша… концерны… Если правда то, что вы с Андреем рассказываете, надо там порядок навести! Вот кончится война…

– За победу! – возвестил Ревенко, а мы поддержали командирский почин.

Я завладел жульенницей, отворил крышку и произвел разгром содержимого, а Клим оделил всех горками салата «Столичного», исходившего майонезом. Комачо заправился еще одной «Кровавой Марией», а после и нюхательным табаком из манерки, что всегда была при нем.

– Ты, Арсений, служишь в ЭОН, которая ни по каким документам вообще не существует, а еще удивляешься! Такие, мол, подлецы поселились там-то и там-то! – Комачо расположил себя в кресле поудобнее и продолжил. – Ты будто не знаешь, что перед законом все равны, но некоторые равнее? Или ты, наивный юноша, серьезно полагаешь, будто в нашем замечательном государстве всё тебе рассказывают, показывают и всё-всё по закону? Ты видел пилотов с «огневыми» двадцатками? А то и с полтинниками? Да прямо здесь, на «Дзуйхо»? Война только началась, а у него пятьдесят боевых вылетов! Где налетал? Кругом же мир! Вот такой, значит, мир. Двадцать боевых вылетов просто за выслугу лет не повесят. Это тебе не юбилейный «540 лет ВКС»!

Потом мы хорошо «приняли». После баньки оно вообще… КПД повышается, если вы понимаете, о чем я.

Наговорились о политике. Мы с Сантушем дуэтом спели про дела в Тремезианском поясе.

Политика надоела.

Мы, молодые крепкие мужчины, неумолимо свернули разговор на баб. В конце которого Комачо еще занюхал табаку и сообщил собранию, что немедленно пойдет добиваться взаимности у одного капитана ГАБ с «вот такими ногами» и удалился.

Попойка, которую так и подмывало назвать «отвальной», сама собой сошла на нет. Еда остыла, водка кончилась, и мы разбрелись по каютам, оставив на овальном капитанском столе натурально бардак.

Я закуклился в пустой каюте. Сон пришел, как девятый вал с фантастического полотна художника Челизова «Гипершторм».

Часа в три ночи сквозь забытье было мне явление Сантуша, спикировавшего в койку.

Добился он взаимности от прекрасной и неприступной Александры?

Не знаю, не спрашивал.

Теперь вот думаю, что жалко, если нет.

* * *

Январь, 2622 г.

Район Бирб – Паркида,

Система Вахрам.

– Здесь Ника, идем на крейсерской, интерпланетарный режим.

– Кивер на связи. Держу 100М, норма.

– Я Комета, системы в штатном режиме.

– Кистень, норма.

– Че Гевара, наблюдаю легкую поляризацию вдоль плоскостей. Никаких замечаний, но странно.

– Жар-Птица, у меня то же самое. Из-за этого небольшая засветка по тактическому радару.

– Ладно, спишем на фокусы рачьей техники. «Асмодеи», как у вас?

Мы рубим космос в системе Вахрам. Страшно сказать, прямо в личном палисаднике Сетад-э-Бозорг – клонского Верховного главнокомандования!

Позади исчез «Дзуйхо», проглоченный демонами Х-матрицы. Прямо на нас наползает колоссальный шар – голубоватая дымка, расчерченная пурпурными волнистыми полосами и темно-лиловыми, почти черными завихрениями. Это Бирб – газовый гигант.

Он кажется диском – обычный обман зрения. Как подлетим ближе – превратится в блюдце с загнутыми вперед краями.

Кабина обещает приступ клаустрофобии: как вы помните, чоругские флуггеры не имеют остекления – только трансляцию на панораму от сотен световодов и десятков внешних камер. Сплошная броня.

Пока ничего страшного. Иллюзия прозрачного колпака полная. Даже лучше – обзор просто великолепный. Иногда кажется, что твой ложемент гуляет сам по себе в открытом космосе.

Есть такая полезная в бою функция, когда по команде пульт целиком или частично накрывает голограмма, эмулирующая вид под брюхом. Умеют чертовы космораки (или космопауки?) строить технику! Собственно, все на усмотрение пилота. Хочешь, задний обзор можно вывести вперед. Хочешь под кресло – пожалуйста. И всё исполняется чоругским парсером быстрее, чем товарищ пилот успевает дать команду – неважно, голосом или набором клавиш.

Да только психику человека вся эта красота не обманет.

Никуда не денешься от того факта, что ты летишь в глухой бронированной скорлупе. А лететь в одну сторону немногим меньше суток. А еще работа… Бог знает на сколько часов. А еще назад.

Может получиться нехорошо. Впрочем, «нехорошо» может получиться и без всяких там фокусов нервной системы.

Ревенко общается с «Асмодеями» – и правильно. Флуггеры инфоборьбы – «горбатые» – очень хорошие машины. Отличная автономность, отличная обитаемость экипажа (есть даже каюты для отдыха), но вот с пилотажем, относительно чоругских таратаек, заметные проблемы.

«Горбатые» разгонялись до 100М очень долго. Возникли определенные вопросы с синхронизацией полета. Но теперь нас догнали. Один борт встал впереди строя звеньев, второй позади, и нас накрыло дифракционное поле.

Потом очертания «горбатых» подернулись дымкой, посерели, как-то выцвели. Еще пара секунд и они пропали с наших радаров и с наших глаз. Это заработали генераторы всережимной невидимости «Гриффин». Опытные установки ценой в пол-линкора. А может и в целый линкор, не знаю.

«Невидимость, может, и всережимная, однако вот так, с двухсот метров, я кое-что различаю. Какое-то дрожащее пятно. Но впечатляет. – Подумал ваш покорный слуга и верный рассказчик. – Горжусь Россией!»

Что тут еще скажешь? Горжусь. И товарищем Ивановым.

В каких же верхах парит этот удивительный персонаж?! Что за звание у него, и что за полномочия?! Мое почтение!

«Помни о бомбе, придурок! Одна в затылке, вторая – в реакторном отсеке. Обе одинаково смертоносны. Вспомнил? Вот теперь восторгайся.»

– Борт 1, Ника вызывает.

– Здесь борт 1.

– Через пять тысяч маневр, перестраиваемся по варианту 12. Не нужно ли сбросить скорость?

– Справляемся, Ника.

– Добро.

Артем беспокоится. Наша маневренность – маневренность полноценных истребителей, несмотря на размеры. «Асмодей» – крупная, валкая калоша. По сравнению с нами уж точно. К тому же, изрядно перетяжеленная. На них установлена куча дополнительного оборудования, вовсе не в весе пера. А дистанция между нами, как говорится, шепчет.

Мы готовимся огибать Бирб.

Пройдем по эллиптической орбите и, за счет гравитационного маневра, доберем несколько чисел Маха. С Паркидой у нас без семи минут противостояние, переть еще далеко, такой вот фокус – вещь не лишняя.

Раздался тоновый сигнал – вызов на командирском.

– Иванов здесь, как слышите?

– Чисто, товарищ Иванов.

– Как самочувствие?

Все доложились, что пока порядок.

– Никто не собирается сойти с ума? Кокпиты-то у вас без живого обзора. Если кто-то соберется съехать с катушек – скажите мне, и я моментально активирую бомбу…

Пауза.

– …Х-х-ха-х-х-ха-х-х-ха! Шутка!

Вот такой юмор у нашего вождя. Сухой, перхающий смех, будто смеется кофемолка. Неприятный в обхождении тип, как ни крути.

– Шуточки у вас, товарищ начальник, – даже сквозь динамик слышно, что Сеня расстроен, и я его понимаю.

– Прошу прощения. Увлекся. Если серьезно, разрешаю вздремнуть. Переведите кресла в положение «койка» и спите. Автопилот отлично справится. Перед началом гравитационного маневра, когда нужно личное участие, я вас разбужу.

– Спасибо, товарищ Иванов, но нет. Пока мы не закончим прицельное ориентирование, я спать никому не позволю. Потом – пожалуйста.

– Вам виднее, Ника. Отбой.

Замечательная штука этот гравимодулятор!

Во-первых, наш радиообмен нереально засечь. Нет такой технологии у Великорасы. Во-вторых, что очень важно, мы можем общаться. Иначе, при активации «Завесы», радиосвязь обрубило бы начисто! И как тогда прикажете руководить полетом? Вот то-то и оно.

Определенно, с каждой секундой, проведенной в кокпите этой машины, я все сильнее влюблялся в чоругов… Ну, по крайней мере, как пишут в любовных романах, во мне пробуждались чувства.

Прицелились.

Наша невидимая стая вышла на траекторию, огибающую Бирб, в строгом соответствии с разработанным маршрутным заданием. «Асмодеи» справились без замечаний, хотя было тревожно – невидимая радарами и оптикой громадная машина на расстоянии поцелуя… б-р-р-р-р…

А потом мы натурально задрыхли. Благо в планетолете чоругов место позволяло.

К началу гравитационного маневра, когда могло случиться всякое, учитывая набор скорости, нас разбудил Иванов. Как и обещал. Кресла в противоперегрузочный режим, поехали!

Бирб огромен! Но наши машины причесали его за считанные минуты.

Вот она, Паркида!

Мелкий шарик охряно-желто-серого колера с ледовыми шапками на полюсах. Поменьше нашего Титана, который сопровождает Сатурн в его бесконечном путешествии вокруг Солнца. Зато на Паркиде не так холодно (сильно не так). К тому же, вес этой козявки в астрополитическом смысле на порядки порядков превосходит ее вес в смысле астрографическом. Чего не скажешь о Титане. Парадокс. Примат надстройки над базисом. Кто бы подумал, что физика так легко попираема политикой.

До Паркиды остается жалких пятьсот тысяч – чепуховина для сумасшедшей скорости в 120М, которую мы смогли набрать благодаря мощнейшему притяжению Бирба.

120 чисел Маха – это круто даже для превосходных машин чоругов. Ибо, хотя набор скорости в космосе не имеет столь серьезного и зримого ограничителя как сопротивление воздуха (при полете в атмосфере планет), но каждый лишний километр в секунду надо сперва выжать, сжигая термоядерное топливо и разбазаривая рабочее тело, а потом, при подлете к цели, погасить – снова же, сжигая топливо и теряя рабочее тело. Не говорю уже о потерях другого рабочего тела, о котором гражданские обычно и вовсе не вспоминают – в системах охлаждения реактора и движителей. Не будем вспоминать и о потерях третьего рабочего тела – нашего, пилотского, которое во флуггере – вовсе не бесплатное приложение!

Затем – маневрирование в районе цели, снова набор скорости и снова ее сброс при подлете к авианосцу. Все это – тонны и десятки тонн расходуемых материалов. Так что реально достижимые оперативные скорости флуггеров – величины вполне конечные и, более того, строго ограниченные условиями каждого конкретного полетного задания. Обычно они лежат в пределах 60–80 чисел Маха, то есть примерно между второй и третьей космическими скоростями системы Земля – Солнце.

Снова тоновый сигнал.

– Внимание, товарищи, говорит Иванов. Половина дела сделана. Мы в самом сердце вражеской империи! Через пятнадцать минут мы снимем «Завесу» – она значительно уменьшает возможности «Асмодеев» в засечке целей. А вы, товарищи, пойдете в самостоятельный полет. Будем молиться и надеяться, что появление братьев по разуму на шести машинах клоны перенесут спокойно.

Молиться… неожиданные слова в устах вождя! Не замечал за ним особой религиозности.

Впрочем, только это и остается.

Как только пропал газопылевой шлейф, как только исчезло дифракционное поле…

Нас засекли в течение десяти минут.

Парсер заголосил:

– Борт облучается вражескими радарами! Борт ведут с пяти направлений!

«С пяти?! – удивился я – Четыре точки вокруг Паркиды – орбитальные крепости типа „Шаррукин-Т“. Пятая где?»

Необходимое пояснение: семейство клонских орбитальных крепостей типа «Шаррукин» состоит из пяти различных вариантов. «Шаррукин-Т» – самый крупный и тяжелый подвид, специально созданный как ядро позиционного района ПКО стратегического назначения. У крепости великолепные средства обнаружения – одинокий флуггер она способна засечь на расстоянии порядка миллион километров.

В систему противокосмической обороны Паркиды входят и несколько крепостей поменьше. Но клонские малые крепости это довольно жалкое зрелище, по сути – летающие ракетные батареи, которые работают в основном от внешнего целеуказания, собственные обзорные радары у них посредственные.

В общем, то обстоятельство, что немаленькие и весьма радиозаметные чоругские тарантасы захвачены радарами всех четырех «Шаррукинов-Т» для нас неожиданностью не стало. Но вот кому принадлежит пятый радар?!

По всему выходило, что пятый объект у нас в тылу! И кого мы так умело проморгали?!

– Вывести задний обзор на панораму. Уточнить пятый радар: направление, координаты.

Ага, вот так-так… Ничего себе! Нас ведут с Бирба!

Только ведь этого не может быть! Чушь какая! Бирб – газовый гигант! Да еще в неприличной близости от центрального светила! Невооруженным глазом видно, какие там ураганы, скоростные атмосферные фронты, тысячекилометровые молнии! А добавить неизбежные магнитные бури! И неслабый радиационный фон!

Кто там может летать на постоянной основе?! А луч радара, между тем, мощный – это тебе не флуггер, нырнувший погулять в верхних слоях атмосферы!

– Меня ведут с Бирба! Что за ерунда?! – спрашивает Разуваев.

– И меня ведут, – подтверждает Сантуш.

– Всех ведут, – говорит Кутайсов.

– Отставить, – это Ревенко. – Пусть ведут. Примем за рабочую гипотезу, что мы не можем обнаружить объект из-за того, что он скрыт от нас верхними слоями атмосферы Бирба.

– Отличная гипотеза, – ворчит Клим.

– Мне тоже не нравится, но лучше такая гипотеза, чем никакой, – отрезал Ревенко.

– Иванов на связи. Приказываю сбрасывать скорость и выдвигаться в квадрат 45–75 координатной сетки. Цель – космодром Хордад!

Началась работа. Классика и рутина. Будни боевых пилотов – разведка на местности.

Разведзадание у нас было комплексным. Еще бы ему не быть комплексным, если на борту каждого нашего планетолета работало по двенадцать различных комплексов технической разведки, уж простите мне столь тяжеловесный каламбур! Информация шла по сотням независимых трактов, от десятков различных датчиков и частью переваривалась бортовыми парсерами на лету, частью записывалась для углубленного анализа на циклопических штабных парсерах Города Полковников.

Основным содержанием нашего задания был поиск пятерки списанных орбитальных объектов – пары крепостей ПКО, контейнерного терминала, алюминиевого завода и станции астрофизического слежения. Поскольку, напомню, по мысли нашей разведки именно отсутствие этих железяк на орбите Паркиды сигнализировало, что конкордианцы вплотную подошли к вторжению на Восемьсот Первый парсек.

Честно говоря, я и тогда считал, и сейчас считаю, что с задачей обзора орбиты Паркиды на предмет поиска столь крупных объектов прекрасно справился бы любой ККО – корабль контроля космической обстановки. У нас есть такие – например, проекта 1000 (головной корабль серии – «Вещий Олег»).

Такой красавец вышел бы из Х-матрицы в трех-четырех миллионах километров от Паркиды. Практически ничем не рискуя – потому что очень сложно за полчаса успеть перехватить цель на таком расстоянии, даже если ты засек ее мгновенно и сразу же выдал приказ дежурному фрегату – «Вещий Олег» или его собрат сделал бы тысячи великолепных снимков Паркиды и сотни всяческих замеров, и успел убраться в Х-матрицу прежде, чем до него добралась бы клонская ПКО.

Однако, насколько я понимаю, у Иванова имелись по меньшей мере три мотива послать нас, а не «Вещего Олега».

Первый – и не надо смеяться, речь идет о вещах очень серьезных! – межведомственные трения. Иванов явно недолюбливал флотскую разведку (то ли как ближайших конкурентов, то ли там случилась в прошлом какая-то скользкая история с Александрой), а корабли ККО и организационно, и оперативно подчинены ГРУ военно-космических сил.

Второй – неуверенность в надежности результатов, которые могут быть получены «Вещим Олегом». Это бесконечно темный лес из всяких там параллаксов, разрешающих способностей и помех со стороны Бирба, в который я не буду углубляться.

Ну и третий – стремление убить даже не двух зайцев, а десятерых. Помимо поиска орбитальных объектов Иванов хотел еще копнуть как можно глубже и саму Паркиду, и клонскую таинственную систему стратегической обороны, известную Иванову как «Митридат» и дислоцированную (как выяснилось позднее) в верхних слоях атмосферы планеты-гиганта Бирб.

Так что пришлось сбрасывать скорость до орбитальной, потом – до суборбитальной…

Перца добавлял тот факт, что Паркида – самая могучая в этой части Галактики звездная цитадель. Тактические экраны сходили с ума от обилия меток.

Флуггеры, орбитальные крепости, ракетные форты, фрегаты, спутники раннего обнаружения – вся сия братия удивленно на нас пялилась, словно не верила такой наглости.

И молчала. Точнее, молчали разнообразные калибры. Шестерка тех же «Горынычей» не выжила бы здесь и пяти минут, можете верить!

Представляю, какая вакханалия царила сейчас в клонском эфире!

Кстати, насчет эфира…

Я включил приемник и дешифратор сигналов. Сейчас послушаем, лишним не будет.

Итак, Хордад.

Без замечаний вонзились в атмосферу Паркиды – довольно непредставительную. Немного потрясло в верхних эшелонах, и опять появилась проклятая поляризация вдоль плоскостей. На этот раз поляризовался атмосферный газ.

Довольно приличный, к слову, газ – можно дышать в простых кислородных масках, без скафандров. И гравитация приличная. Заметно сильнее, чем на том же Титане. Всё потому, что Паркида сформирована невероятно плотными породами. Ее масса, а значит и сила тяжести, никак не соответствуют размерам.

Повезло же клонам!

Ну сейчас мы их разъясним.

Хордад.

Парсер усердно «брал на карандаш» увиденное. Хотя брать было особо и нечего. Не на что посмотреть – всё под землей. Снаружи только непредставительные взлетки, какие-то подсобные сооружения. Форменная деревенька, под стать любому тремезианскому захолустью.

Однако детекторы масс и СР-сканеры пишут скопление стали под землей. Бетона и стали. Надо пройти пониже и мы делаем второй заход.

Фиксирую батареи мобильных средств ПКО на замаскированных позициях. Почти бесполезная информация. Таких позиций подготовлено должно быть много, по три-четыре на батарею. И наперед невозможно знать, где именно окажутся ракетные установки и лазерные пушки в тот день и час, когда мы решим ударить.

А вот то, что мы уверенно вскрываем подземную инфраструктуру космодрома – это действительно ценно.

Линии кабельного электроснабжения светятся красным. Голубенькие нитки – линии связи. Пустоты капониров. Подземные взлетно-посадочные полосы. Ангары. В ангарах – очень много чего. И пугающее количество тяжелых ракетных батарей ПКО шахтного размещения.

– Сигнал неприятельской связи запеленгован, приступаю в дешифровке, – сообщил парсер.

– Спасибо, милая, – ответил я.

Дон-дон-н-н!

– Иванов вызывает. Хорошо поработали. Теперь следуйте к соседям. Космодром Бримиш. Пятьсот шестьдесят на юг-юго-восток. Квадрат 87–92 координатной сетки.

Полетели.

Что такое пятьсот шестьдесят километров для флуггера? Полчаса лету, не торопясь. Совсем не торопясь.

– Может разгонимся, командир? Швыдче обернемся – швыдче уберемся, – судя по голосу, Разуваев нервничает.

– Отставить, – следует ответ с орбиты. – Вы – партия любопытствующих чоругов на прогулке. Не надо вести себя, как шпионы в тылу врага. Не надо нервировать клонов. Тут и так уже горячо.

– Еще вопросы? – грозно спросил Артем, который, готов спорить, сейчас трясся не меньше нашего.

Вопросов не было, поехали на шести тысячах метров да на одном числе Маха.

По дороге пролетели выработанный карьер. Клоны добывают люксогеновый песок, будто копеечную глину – открытым способом. Так дешевле и удобнее. Люксогеновый песок, товарищи. Самая ценная субстанция в экономике Великорасы. Повезло сукам, определенно повезло!

Карьер, точнее, целый комплекс карьеров, заброшен давно. Надо полагать, лет сто назад, так как осыпи и выветривание превратили его в часть ландшафта – этакую рукотворную Ацидалийскую долину[9]9
  Ацидалийская долина – так с XXIII века называется самый большой каньон в Солнечной системе, бывшая долина Маринеров на Марсе.


[Закрыть]. Только регулярное расположение выработок, да ржавые остовы экскаваторов говорят, что все это учинила не природа – человек.

– Сигнал дешифрован, готов к трансляции, – рапортует парсер.

– Дать перевод, – на борту хороший переводчик. Мощнее любого «Сигурда», хотя что тут переводить? Клоны даже материться не умеют, ибо Родина не велит.

Кабина заполняется паникой. Паникой и непониманием. Синтезированные парсером голоса, чтобы не смущать товарища пилота персидским трах-тибидох.

– Говорит «Шаррукин-29». Веду шестерку чоругов. Облетают старый карьер.

– Любопытные, дэвы их дери!

– Вот же нечистое племя на нашу голову!

– Ничего особенного. Чоруги бывали здесь задолго до нас. Готов спорить, они летят осматривать развалины Хрустального Замка возле Бримиша.

– Направление подходящее, согласен.

– Считаю, их нужно сбивать, или по крайней мере сажать.

– Отставить. Здесь Керсасп Центральный. Господин комендант гарнизона запретил предпринимать любые враждебные действия. Не хватало нам войны с нечистыми чоругами!

А вот это хорошо! Спасибо, господин комендант!

Бримиш.

Мы пролетели его широким фронтом, чтобы не вызывать раздражения, но при этом просканировать всё что можно. Бримиш – самый старый объект Конкордии на планете. Довольно изношенная инфраструктура, рассчитанная на прием научных партий, а никак не звездолетов первого ранга.

Так и есть: легкие транспорты, умеренная ПКО и останки развороченного завода в восточной оконечности.

Именно взрыв на проклятом заводе разнес вдребезги Хрустальный Замок – один из бриллиантов в короне ксеноархеологии. Невозможно прекрасная и древняя постройка неведомых чужих пропечатана во всех наших учебниках. И вот теперь от нее остались лишь изломанные зубы да сияющие куски хрусталя в желтом песке пустыни…

Интересная работа в ЭОН! Вот, довелось своими глазами поглядеть на ксенокультурную достопримечательность. Жаль, что только останки ее.

– Ашвант Мирави! Нечистые чоруги поворачивают в направлении Керсаспа! Что делать?! Свяжитесь с господином комендантом, пусть отдаст хоть какой-то приказ!

– Спокойно. Мы все видим. Даем запрос в штаб.

Да, мы повернули в сторону комплекса Керсасп.

Центр Паркиды, ее сердце. Три современных космодрома: Керсасп Центральный, Ардвахишт и Керсасп-Север. Заводы по переработке люксогенового песка, укрепленные будто рыцарские замки. Подземные капониры. Знаменитые башни ПКО. Казармы пехоты и осназа. Неправильный квадрат со стороной в двести километров, начиненный самыми совершенными средствами засечки и уничтожения авиакосмических целей.

– Здесь Иванов. Осталось самое главное – Керсасп! На мелочи не отвлекаемся – работаем по треугольнику космодромов. Задача: вскрыть линии кабельной связи между узлами ПКО и радарными станциями. Подзадача: вскрыть подземную структуру космодромного обеспечения. Соблюдать максимальную осторожность!

– Разрешите разделиться на звенья. Каждому звену – своя цель.

– Отставить, Ника. Вы не шпионы, запрещаю любые действия такого рода!

– Есть.

Мы летели в пасть крокодила. Ничем хорошим это закончиться не могло. Просто по определению. Долго протянут чоруги над Городом Полковников? Это ведь его прямой аналог!

– Здесь комендант гарнизона Салех Вахишт. Получена шифровка из штаба – чоругов не сбивать! Никаких провокаций! – раздался голос в кабине.

Полегчало.

Черт, нервы, нервы мои! Как натянутые на арфу струны, по которым гуляют неласковые пальцы невидимого музыканта!

Песок. Пустыня под брюхом. Желто-серая масса песка на оба горизонта. Спереди и справа – жирное марево. Там собирается шторм.

– Говорит борт 2. Прогноз: к Керсаспу приближается буря. Не менее восьми баллов.

– Видим, борт 2. Спасибо.

Мы летели туда, где клубился желтый песок, в яростные струи ветра.

Восемь баллов – это мы потерпим… Только бы не десять! Над бескрайней пустыней приливные силы недалекого Бирба могут разгонять ураган чудовищного могущества, опасного даже для флуггеров.

– Керсасп под нами. Работаем! – командует Ревенко.

И мы начинаем облет, вцепившись в цель всем, что только есть на борту. А стена бури – вот она. На расстоянии вытянутой руки, наваливается на нас, таких маленьких, как тапок на таракана.

Гравимодуляторы работают чисто – связь идеальная. А вот радиоперехват тонет в помехах.

– Они сделали два круга над перерабатывающим комплексом номер четыре. Идут к Ардвахишту. Повторяю, идут к Ардвахишту!

– Соблюдать дисциплину в эфире! Приказ штаба все слышали?

– Но ашвант Мирави! Умоляю вас, свяжитесь еще раз в комендантом! Пусть пошлет еще один запрос Верховному!

– Вы не желаете сами поговорить к господином комендантом, ашвант Крид?

– Понимаю вашу иронию, ашвант Мирави. Однако вопрос серьезный. Они начали облет Ардвахишта. Если это не разведка, я вообще не знаю что такое разведка!

– Разведка? Чоругов? С какой целью, простите?

– Я настаиваю на повторном запросе в адрес лично главкома Шахрави!

– Под вашу ответственность, ашвант Крид. Вы знаете, сколько стоит Х-связь с адмиралом Шахрави, и какой это занятой человек, чтобы отвлекать его столь важным событием как пролет шестерки прогулочных планетолетов чоругского племени?

– Принимаю ответственность. Вызывайте господина коменданта.

А вот это уже совсем нехорошо! Вдобавок, начинает трясти и фактическая видимость падает до пары сотен метров.

Сквозь клубящуюся мглу проступают очертания башен ПКО – усеченных пирамид со стороной основания в триста метров. СР-сканер дает толщину стен в двадцать метров слоеного бетона с прокладками из полистали и керамидовой брони.

Башни буквально напичканы радарами и ракетами. В ближнем секторе их обеспечивают десятки лазерно-пушечных установок в подъемных бронеколпаках. Ардвахишт. Восемь башен ПКО! И дюжина подземных батарей! Плюс мобильные установки, спрятанные до поры в ангарах…

Что-то нас ждет в Центральном…

– Сворачиваемся. Направление на Керсасп Центральный, – Иванов буквально читает мои мысли.

– Мы не закончили. Пройдено не более 80 % территории!

– Ника, я приказываю идти на Центральный! Они поднимают флуггеры! Надо успеть!

– Слушаюсь.

Центральный. Его не видно из-за взбесившихся масс песка, но он под нами. Со всеми своими сюрпризами. Об это говорят чуткие приборы, которым нипочем сошедшая с ума пустыня.

Мы даже не пытаемся хитрить и прятаться, идем строем фронта, захватывая максимальную площадь. Идем на малой высоте – меньше километра. Радар показывает, что к нам следует не менее десятка меток от Ардвахишта. Сигнатура «Абзу».

Еще десяток поднимаются вслед нам с Центрального – тяжелые «Варэгны».

Сорок процентов территории…

Пятьдесят…

Семьдесят…

И тут меня, всех нас накрывает голос коменданта.

– Получен приказ. Адмирал Шахрави лично требует посадить нечистых чоругов. При сопротивлении – сбивать!

Началось…

– Ника говорит. Поставить парсеры на обмен информацией по каналу «борт-борт»! У нас всех должна быть полная картина сканирования!

Разумно. Если уйдем не все, то результаты разведки довезет хоть кто-то.

Гравитационная связь сшивает наши машины воедино тонкими, но такими прочными нитями. Начинается обмен огромными массивами данных.

– Иванов говорит. Немедленно уходите! Маршрут одиннадцать! Я вызвал «Дзуйхо», нас подберут на высокой орбите. Даю целеуказание.

Началось!

Двадцать аспидов вокруг. По нам хлещут плети прицельных радаров. И приказ по рации от клонов: «Немедленно садиться, даем минуту!»

Хрен вам!

Мы разбиваемся на звенья, потому что нет сомнений: сейчас будет бой!

Полная тяга на маршевые!

Нос задран в небо. Мы бежим.

Впереди Ревенко и Настасьин. Сзади справа уступом мы с Комачо. В тылу Разуваев с Кутайсовым.

– Валите гадов! – это голос какого-то клона.

И нас начинают валить. Десятки пусков с земли. Ракеты. Много ракет. Им подыгрывают флуггеры, взявшие нас в кольцо.

Они пытаются зайти и с верхней полусферы, но ни «Абзу», ни, тем более, тяжелые «Варэгны» не могут тягаться в наборе скорости с чоругскими планетолетами. И все равно, к нам подкрадывается тот самый хрестоматийный военно-космический зверь черный песец.

– Ника, здесь Кивер. Уходите. Мы их задержим.

– Запрещаю! Отставить самодеятельность! Я приказываю! Слышишь?! Я пр-р-риказываю!

– Пошел ты, Артем. Подотрись своим приказом. Иначе все ляжем.

– Живите, хлопцы!

Я вижу, как замыкающая пара отваливает и пропадает в желтой пыли. Их отметки идут навстречу аспидам и стае ракет.

– Ты что творишь?! Паша! Арсений! Назад!

Но связь молчит.

Высота девять. Десять. Пятнадцать.

Позади гаснут метки двух «Абзу». И еще двух. Тут наших настигают ракеты, ведомые всевидящим крепостным наведением. Они жили, наверное, полминуты. Вертясь, стреляя, рассыпая фантомы и фуллереновое волокно. Притираясь к машинам врага.

Кажется, это был Разуваев – он таранил «Варэгну». В любом случае, обе метки погасли одновременно. Флуггер Кутайсова поразили три ракеты почти одновременно. Песок вам пухом, ребята!

Высота двадцать. Ураган далеко внизу, мы видим звезды, машины рвутся к ним, как утопающий к свету солнца над толщей воды!

– Орбитальная крепость подняла тридцать машин, они идут наперерез, – констатирует Ревенко.

– Будем драться.

– Без вопросов, Андрей.

А что еще оставалось?

Вместительный планетолет принял четыре блока «Оводов» и четыре смертоносных гостинца с рейнских берегов – ракеты «Доннершлаг». Задняя полусфера защищена огневой точкой со спаркой ионных пушек. Вперед смотрят рыльца лазерных «Стилетов».

«Доннершлаги», по сути – летающие ракетные батареи, которые начинены двенадцатью «Шершнями» каждый. Мы даем залпы на максимальной дистанции. Клоны падают отвесно сверху и не особо тревожатся – успеют уйти, ведь наши «бананы» идут вертикально вверх, преодолевая притяжение планеты, борясь с атмосферой.

Будет сюрприз!

«Доннершлаги» раскрываются уже в космосе, почти в строю «Абзу». С гарантией минуты две об аспидах можно не беспокоится – им будет не до нас.

И тут нас догоняет ракетный залп из задней полусферы!

Я тяну рукоять на себя и вбок, обваливая машину, кручу бочку и под конец выполняю «обратную кобру» головой вниз, пропуская ракеты под брюхом.

Машина у меня чудесная. А вот я подкачал. На боевой разворот приходится уходить, плавая в «красном тумане».

Тело рвет перегрузка.

Десять секунд. Девять, восемь, семь… пять… три, два, ноль!

Голова в порядке. Я слышу, как стонет центроплан. Сзади гудит конденсаторами ионная пушка, автоматически выцеливая аспидов. Сели на нас крепко!