Текст книги "Anamnesis vitae. (История жизни)."

Автор книги: Александр Светин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Да, Пал Палыч? – остановившись, она обернулась ко мне. Зеленые глаза смеялись.

– Аля, э-э, скажите… – замялся я, пытаясь сформулировать мучавший меня вопрос. Девушка терпеливо ждала.

– Аля, это было? – ляпнул я наконец.

Она подошла ко мне вплотную и очень серьезно ответила:

– Нет, Кот. Это – есть!

Легко провела горячей ладошкой по моей щеке и убежала.

Часть 2
Шерлок Холмс и доктор Палыч

Дотянуться бы песней, но голос к ней был не готов,

Да и ноты с мотива срывались, как листья с ветвей.

И шепчу обреченно я странную песню без слов

Той, которую ветры по праву считают своей…

Глава 1

29 сентября 1987 года, 17.40,

поселок Ноябрьский, ЦРБ

– Нет, ребята, пулемет я вам не дам! – заявил нам главврач после недолгих раздумий.

– Какой пулемет? – ошалело переспросила Клавдия Петровна.

– Ручной, дисковый, – объяснил я ей. – Фильм такой есть: «Белое солнце пустыни». Это оттуда.

– Точно! – подтвердило начальство.

– Александр Иваныч, так за державу ж обидно! Нам в самом деле нужно это оборудование. Поверьте, я три недели уже в Кобельках, и за это время было восемнадцать – вы только вдумайтесь – восемнадцать случаев, требующих интенсивной терапии! Из них – одна клиническая смерть. И еще в шести случаях события могли развиваться по другому, печальному сценарию! – я перевел дух и грустно закончил: – А у нас нет даже банального дефибриллятора, не говоря уж об ИВЛ, интубационных наборах и мониторах.

– Да-да, Александр Иваныч, – встряла в разговор фельдшерица. – Пал Палычу даже пришлось дефибриллятор из ложек делать!

Я ткнул ее пальцем в бок, но было поздно.

– Из чего делать? – брови начальства недоуменно вздыбились, отчего гигантский колпак подпрыгнул почти до потолка.

– Из ложек! – пискнула Клавдия Петровна и спряталась за меня.

– Эт-то как? – поперхнулся главный.

Я вздохнул и объяснил. Повисла напряженная тишина. После долгой паузы начальство наконец отмерло и осведомилось:

– И помогло?

Я пожал плечами:

– Пациентка выжила.

Александр Иваныч выбрался из своего логова, подошел вплотную ко мне. И принялся таращиться на меня снизу вверх, отчего мне тут же захотелось присесть на корточки.

Налюбовавшись вдоволь, начальство изрекло:

– А знаете что, Пал Палыч? Пожалуй, я выпишу вам все, что вы просите. Иначе, неровен час, в следующий раз вы надумаете ИВЛ из какого-нибудь трактора соорудить. А в разгар уборочной страды нам этого не простят. В райком затаскают.

– Спасибо, Александр Иваныч! – я расплылся в улыбке.

– Не за что! – буркнул главный и вальяжно прошествовал за свой стол.

Уселся, подтянул к себе мою заявку и поставил на нее размашистую визу.

– Возьмите, отдадите главной сестре, она вам все выдаст. Удачи!

Мы с Клавдией Петровной попрощались и направились к выходу.

– Пал Палыч! – окликнул меня главный, когда я уже взялся за ручку двери.

Я обернулся.

– А вы молодец. Надо же – дефибриллятор из ложек! Это ж фантастика просто!

– Фантастика, конечно, – согласился я. – Вот только автора не помню. То ли Кларк, то ли Стругацкие.

И, не дожидаясь, пока озадаченное начальство придет в себя, выскочил за дверь. Мало ли, вдруг еще передумает.

Мы уже почти загрузили «уазик» отвоеванным оборудованием, когда в больничный двор въехал знакомый милицейский «воронок».

– Здравия желаю, лейтенант! – поприветствовал я выпрыгнувшего из машины Семена Михалыча.

– Здорово, Палыч! – он крепко пожал мне руку. – Клавдия Петровна, я вашего доктора заберу?

– А что он натворил? – из салона высунулась озабоченная фельдшерица.

Кешка тоже выкарабкался из кучи коробок и молча уставился на нас.

– Пока ничего. Я для профилактики, – рассмеялся лейтенант.

– Ну, тогда забирайте! – великодушно разрешила Клавдия Петровна.

Я вопросительно поглядел на Семена:

– Случилось что-то?

– Случилось. Новая покойница. Шестая.

– Седьмая, – поправил я его.

Лейтенант недоуменно посмотрел на меня. Я пояснил:

– Об одной ты не знаешь.

– А тебе-то откуда известно? – Семен озадачился еще больше.

– Известно. Аля сказала.

После недолгой паузы, в течение которой участковый беззвучно открывал и закрывал рот, он опомнился:

– Ладно, потом расскажешь в подробностях. А сейчас пошли: совет держать будем. С Абрамом Мееровичем.

– А это кто?

– Вот и познакомитесь. Мудрейший человек! Ты своих-то отпусти, я тебя потом сам отвезу.

Я раздал ценные указания персоналу и вслед за участковым направился к приземистому одноэтажному зданию, притаившемуся в самом дальнем углу больничного двора.

«Мудрейший человек» оказался старым патологоанатомом.

– Здравствуйте, Пал Палыч, рад вас видеть! Наслышан, наслышан уже о вас! Давно хотел повидаться, да все как-то оказии не было.

Старичок был необычайно бодр и свеж для своих лет, которых, по моим скромным прикидкам, ему набежало очень даже немало.

– Рад познакомиться, Абрам Меерович! – я осторожно пожал сухонькую ладонь и с немалым удивлением ощутил весьма крепкое ответное пожатие.

– Коньячку? – Абрам Меерович скорее констатировал, чем спрашивал.

– Я за рулем, – с заметным сожалением открестился лейтенант. – Это вы уж с Палычем как-нибудь.

– Можно и коньячку, – пожал я плечами.

– Тогда милости прошу за стол! – старик провел нас в свой кабинет, невесть откуда извлек бутылку и ловко разлил в две стопочки коричневую жидкость.

Терпеливо дождавшись, пока мы осушим стопки, Семен начал военный совет:

– Палыч, ты пока не в курсе. Сегодня утром в Антоновке обнаружили еще одно тело. Покойница тоже была беременна.

– Причина смерти? – поинтересовался я.

– В том-то и дело, что выбивается из прежнего сценария. Самоубийство. Если точнее, то – повешение…

– Позволю себе не согласиться, милейший Семен Михайлович! – перебил его патологоанатом, старательно разливая очередную порцию коньяка.

Мы вопросительно уставились на него.

– Это – не самоубийство! – торжественно заявил Абрам Меерович.

– А что? – в один голос спросили мы.

– Убийство, господа, убийство. Повесили несчастную уже после смерти.

– Уверены? – недоверчиво поинтересовался Семен.

– Голубчик, я в этом скорбном месте проработал тридцать лет. Уж поверьте, могу отличить смерть от повешения от таковой по другой причине! – невесело усмехнулся патологоанатом.

– «Другая причина» – это какая?

– Покойнице банально свернули шею, – как-то буднично поведал старик и опрокинул в рот свою стопку.

Лейтенант выругался, вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету. Я поймал его за штанину:

– Семен, и что? По-прежнему никаких следов?

– Абсолютно никаких! Осмотрели все – тщательнее некуда! Следственная бригада приезжала, как и положено на суициды. И вот ведь какая закавыка-то еще: окна и дверь были закрыты изнутри! Никаких следов взлома. Дверь нам уже пришлось вскрывать, когда сестра убитой милицию вызвала.

– Это что же получается, убийца каким-то образом возник внутри дома, свернул жертве шею, повесил ее и таким же таинственным образом улетучился?! – я не верил своим ушам. – Это же бред полный!

– Бред! – согласился Семен, высвободил из моих рук штанину и вновь принялся носиться по кабинету.

Патологоанатом вздохнул и налил себе еще коньяку.

– Ты думаешь, эта смерть – из того же ряда, что и предыдущие? Все-таки три недели прошло, как все затихло. Да и сама смерть не вписывается в прежнюю схему: раньше-то несчастные случаи были, а сейчас – явное убийство, пусть и замаскированное, – с сомнением нарушил я затянувшуюся паузу.

– Так-то оно так… Знаешь, Палыч, я почти уверен, что это – продолжение серии. Да, сценарий другой. Но смотри: как не было никаких следов убийцы, так их и нет. А это – само по себе характерно, знаешь ли… Опять же – основной объединяющий признак жертв – все они были беременны, – лейтенант прекратил метания по комнате и тяжело плюхнулся на свой стул. – Нет, док, это работа одного и того же парня.

– Почему же обязательно «парня»? – вскинулся патологоанатом. – Помните, Семен Михалыч, мы с вами уже когда-то обсуждали тему возможной половой принадлежности убийцы.

– Обсуждали, помню. Но, учитывая сегодняшний случай, – это мужчина.

– Да почему же?

– А вы можете представить себе женщину, которая легко сворачивает человеку голову? Уверяю вас, без соответствующей подготовки это не так-то просто!

– А если предположить, что есть такая подготовка? – не унимался старик.

– Баба-спецназовец? – усмехнулся участковый. – Вот это уж точно бред!

– Ну, почему же обязательно спецназовец? – пришел я на помощь Абраму Мееровичу. – Может, она просто самбо занималась. Или каратэ… Не знаю, правда, в какой борьбе есть такой прием, чтобы шею сломать?

– Нет, друзья мои, придумывать вы, конечно, горазды, но наш загадочный убийца – мужчина! Зуб даю, – безапелляционно заявил лейтенант.

– Ладно, сейчас это не принципиально. Делать-то что? Твое начальство так и открещивается от возбуждения уголовного дела? – поинтересовался я у него.

– Ну уж нет! Теперь-то мы имеем дело с очевидным убийством, если верить Абраму Мееровичу. А я ему верю.

Патологоанатом благосклонно кивнул Семену и маханул очередную стопку.

– Так что теперь не отвертятся: это дело будет раскручиваться по полной программе. Но сильно подозреваю, что только это. От серии в районе и области будут отбиваться руками и ногами, – грустно закончил лейтенант.

– А нам-то что сейчас делать? – спросил я.

– Думать. Думать, Палыч. Мне ваши с Абрамом Мееровичем мозги нужны.

Патологоанатом крякнул.

– Последняя фраза в этих стенах звучит несколько буквально, милейший Семен Михалыч! – пробурчал он и указал рукой на застекленный шкаф, в котором рядами выстроились банки с заспиртованными органами. В том числе и с мозгами.

Лейтенант передернул плечами:

– Шуточки у вас, доктор!

– Работа такая! – виновато развел руками старик.

– Так вот, товарищи, давайте думать! Потому что у меня уже весь мозг скособочился, а версий как не было, так и нет.

– От чего плясать будем? Классика жанра – искать кому это выгодно? – поинтересовался я.

Патологоанатом кашлянул. Мы уставились на него.

– Предлагаю подумать о том, как убийца выходит на беременных женщин. Мне кажется, так мы сможем вернее его вычислить. Да и быстрее.

– То есть? – заинтересовался Семен.

– Объясняю. Видите ли, отнюдь не во всех случаях жертвы были на поздних сроках беременности. То есть когда уже имеет место быть большой живот. Более того, таких, помнится, было подавляющее меньшинство, – начал рассуждать Абрам Меерович. – Отсюда вопрос: каким образом убийца вычислял беременных на ранних сроках?

Мы с лейтенантом ошалело переглянулись: а ведь прав старик!

– Точно! Значит, надо искать того врача, у которого все жертвы наблюдались и состояли на учете! – встрепенулся я.

– Или акушерку, – мрачно заметил Семен.

Клацнув зубами, я захлопнул рот. Акушерка!

– Насколько я понимаю, все погибшие женщины наблюдались в вашей больнице, Пал Палыч? – тихо спросил патологоанатом.

Я молча кивнул, пытаясь принять совершенно неожиданную версию. Она упорно не осознавалась.

Мария Глебовна?! При всем желании я не мог представить себе ее в роли убийцы. Или наводчицы.

– Палыч, ты сможешь поднять архивы и уточнить, все ли погибшие наблюдались у Марьи? У Марии Глебовны то есть? – поинтересовался Семен. Вид у него тоже был убитый.

Я кивнул.

– Смогу, конечно. Если список дашь. Но… не знаю, этого просто не может быть!

Лейтенант невесело усмехнулся:

– Поверь мне, может быть все! Хотя, если честно, я тоже не верю, что Машка замешана в этом. Просто в голове не укладывается!

– Вот и у меня тоже! – согласился я.

– Стоп! Смурякову помнишь? Ну, которую вы с Кешкой в озере нашли? – встрепенулся Семен.

– Помню, конечно.

– Она-то уж точно у Марьи не наблюдалась! Потому, как в городе жила. К родителям как раз приехала, когда ее утопили!

– Ну да, точно! Значит…

– Да ничего это не значит! – вклинился в наш диалог патологоанатом. – У этой… как вы сказали? Смуряковой? Не важно: у женщины, утонувшей в озере, был уже приличный срок беременности. Точно не помню, но восьмой-девятый месяц, не меньше. Она даже родила в агонии, если вы не забыли.

Я поежился. Такое не забудешь!

– Стало быть, живот у нее был большой и вполне очевидный. Убийца мог просто случайно увидеть ее, догнать и утопить, – продолжил мысль Абрам Меерович. – Так что, друзья мои, тот случай никак не исключает причастности вашей акушерки к убийствам. Как бы вам этого не хотелось.

Мы с лейтенантом понурились. Старик опять был прав.

– Ладно. Палыч, как договорились: список жертв я тебе дам, а ты проверишь архивы. Дальше – по обстоятельствам. С этим решили, – стукнул ладонью по столу участковый.

– Меня все-таки очень интересует мотив убийств. Или мотивы, – задумчиво протянул патологоанатом. – У кого-нибудь есть идеи по этому поводу?

Повисла тишина. Идей явно не было. Хотя…

– Ну, если уж у нас идет мозговой штурм, надо выдавать на-гора любые версии, даже самые невероятные. Верно? – спросил я.

– Разумеется. Тем более что в этом невероятном деле иных версий и быть не может. По определению, – согласился со мной Абрам Меерович, печально глядя на почти опустевшую бутылку.

– Тогда слушайте. Недавно мне рассказали о жутковатом поверье…

В нескольких словах я передал слушателям рассказ цыганки. Минут пять после его окончания в комнате было тихо.

– А что, чем не мотив: железное здоровье, бессмертие, да еще и одно желание в придачу?! – криво улыбнулся лейтенант.

– М-да… интересное поверье! Никогда не слышал ничего подобного, – задумчиво произнес патологоанатом. – По моим ощущениям, это даже на цыганский-то фольклор мало похоже. Скорее что-то из средневековой Европы…

– Чем богаты… – я развел руками.

Семен взъерошил пятерней волосы и заявил:

– Ладно, совсем уж мистические версии мы пока рассматривать не будем. А что касается мотива – то его ведь может и вовсе не быть… Вдруг мы имеем дело с каким-то параноиком-шизофреником, который просто вбил себе в голову, что надо истребить всех беременных в округе? Вот и истребляет. Нет, товарищи мои дорогие, давайте-ка двигаться по намеченному пути. Проверяем Марью, а там уж, в зависимости от результатов, будем думать дальше. Принимается?

– Угу! – нестройно промычали мы с Абрамом Мееровичем.

– Вот и отлично! Голосовать не будем, – лейтенант встал из-за стола и протянул руку патологоанатому. – Все, Абрам Меерович, позвольте откланяться. Темно уже, а нам еще до Кобельков надо доехать. Спасибо за ценные подсказки: за мной должок!

– Вы лучше маньяка поймайте, Семен Михайлович, – пробурчал старик, с трудом выкарабкиваясь из-за стола и пожимая руку участковому.

– Поймаем. Обязательно поймаем, – очень серьезно пообещал тот.

Не знаю, как Абрам Меерович, а я поверил. Этот – поймает.

29 сентября, 21.35,

Ноябрьский район

– Оксанка, езжай-ка ты все-таки к сестре в Челябинск! – с трудом перекрывая свист встречного ветра, прокричал Антон.

– Тошка, мы уже это обсудили, разве нет? – Оксана кричала в самое ухо мужу, крепко прижимаясь к его спине.

Мотоцикл мчался по грейдеру, нещадно трясясь и подскакивая. Луч света от фары плясал в месте с ним, время от времени выхватывая из темноты несущуюся навстречу дорогу. Женщине приходилось до боли в пальцах цепляться за скользкую кожанку сидящего впереди мужа.

– Обсудить-то обсудили, но… Ты езжай. Так будет лучше. Да и мне спокойнее! – не унимался тот.

– Антон, три недели прошло! Со мной все в порядке. Да и никто больше не погибал. Не паникуй!

– Я не паникую. Но ты все-таки поезжай. Месяц-другой погостишь там, а потом, когда все здесь утрясется, я тебя заберу.

– Сдурел?! Да я там свихнусь уже через неделю! Какие «месяц-другой»?! А ты тут как же без меня? А работа? – от возмущения Оксана едва не свалилась со своего сиденья.

– За меня не беспокойся, не пропаду. А что касается работы… так у тебя в твоей конторе отпусков за сколько лет накопилось? Вот и отгуляешь хотя бы половину.

– Да не хочу я отгуливать в Челябинске! Чего я там не видала? Лучше следующим летом на те же два месяца на море поехать. В Крым, к примеру!

– Ксюха, у меня душа не на месте, правда! Я ж тогда, когда твою шляпу в озере нашел – думал, помру тут же! Или свихнусь! Боюсь я за тебя, понимаешь? Боюсь! – в сердцах Антон добавил газу.

Мотоцикл рыкнул и прыгнул вперед. Оксана вцепилась в бока мужа:

– Ты чего?! Аккуратнее езжай! Нас тут трое, забыл?

– Извини! – опомнился он, сбрасывая скорость.

– Тошка, да ты не бойся, ничего со мной не случится! Я и так уже никуда почти из дому не выхожу. В лодке не плаваю, к озеру – ни ногой! Ну, пожалуйста, не отсылай меня в Челябинск! – умоляюще прокричала она и легко укусила мужа за ухо.

– Ай! Ксюха, ты чего кусаешься?!

– А ты чего меня в ссылку отправляешь? Холостым походить хочешь? Не выйдет!

– Да ну тебя! – Антон замолчал и сосредоточенно уставился на бегущую под переднее колесо дорогу.

– Обиделся? Ну и зря: я же любя!

Ответить Антон не успел. В световом пятне, бегущем впереди, внезапно возникла огромная человеческая фигура. Антон рванул руль, уводя мотоцикл влево, но переднее колесо уже встретилось с неожиданным препятствием.

Машина будто споткнулась. Невидимая рука с огромной силой швырнула Оксану сначала в спину мужа, оказавшуюся неожиданно больно-жесткой, а потом и вовсе вырвала из седла и метнула далеко вперед, в темноту. От удара о землю женщина на миг потеряла сознание.

Тут же очнувшись, она услышала жуткий клокочущий хрип. Хрипел Антон.

– Тошка! – позвала Оксана. – Тошка, ты живой?

Только хрип в ответ. Чувствуя, как в грудь заползает страх, женщина попыталась встать. К ее удивлению, получилось. Только сильно болел ушибленный бок и жутко кружилась голова. Пошатываясь, в кромешной темноте она побрела к мужу, ориентируясь на звук.

– Тошка, ты чего? Расшибся, да? – едва не споткнувшись о лежащего Антона, робко спросила Оксана.

Молчание. Только рвущий душу хрип.

– Тошка, миленький, не молчи! Ответь хоть что-нибудь, ну пожалуйста! – женщина присела на корточки, ощупывая тело мужа. Ее пальцы тут же стали мокрыми и липкими.

Из-за облака выглянула луна. Ее неживого света хватило на то, чтобы разглядеть лежащего.

– Тошка! – в отчаянии закричала Оксана.

Муж лежал в неловкой, невозможной позе. Обе руки оказались вывернуты под каким-то неправильным углом. А голова…

Антон лежал лицом вниз. Уткнувшись носом в центр большой темной лужи. Она на глазах становилась все больше и больше…

Оксана всхлипнула. Ужас придавил ее, отобрав дыхание.

– Тошка, миленький, потерпи, я сейчас! Сейчас…

Но что именно «сейчас», женщина не представляла. Она беспомощно огляделась: свет неполной луны вырывал из темноты лишь небольшой участок дороги, в центре которого лежал Антон. Что творится за обочиной – уже было не разглядеть.

Оксана осторожно тронула хрипящего мужа за плечо. Тот никак не отреагировал.

– Господи, что же делать-то?! – прошептала она.

Кажется, в таких случаях трогать пострадавшего ни в коем случае нельзя. До приезда врачей. Вот только где ж их тут взять-то, врачей?!

Оксана еще раз огляделась. В пылу спора с мужем она совершенно не следила за дорогой. И теперь решительно не могла понять, где находится. Если судить по времени, которое они затратили на дорогу, до Кобельков оставалось еще километров пять-шесть. Вряд ли больше.

Оставить Антона здесь, а самой бежать за помощью? Час, не меньше, ей придется добираться до поселка. Потом еще минут двадцать – обратно, на больничной машине. Выходит – почти полтора часа! И все это время Антону придется лежать тут, уткнувшись носом в лужу собственной крови.

А что еще делать? Одна она ничем мужу помочь не сможет. Сидеть тут в надежде, что мимо кто-нибудь проедет? Так ведь можно всю ночь просидеть – и не дождаться. Как же быть-то?

Сзади послышался шорох. Оксана обернулась – и оцепенела.

Из придорожного кювета медленно поднималась темная фигура. В неярком свете луны она казалась огромной. Поднявшись на ноги, незнакомец замер.

Господи, как же она забыла! Тот человек, на которого они наткнулись! Это же он сейчас стоял в каких-нибудь десяти шагах от нее.

– Вы… вы в порядке? – робко спросила Оксана незнакомца.

И тут же вспомнила, с какой силой мотоцикл врезался в него. Какое уж тут «в порядке»!

Но – вот ведь, что странно: незнакомец стоял теперь перед ней как ни в чем не бывало. Будто и не было удара, развалившего мотоцикл и почти убившего Антона!

– Вы целы? – изумилась вслух женщина. – Вы можете мне помочь?

Все так же молча темный силуэт сделал шаг вперед. К ней, к Оксане.

Внезапно она ощутила мощный прилив страха. Но не такого, который испытывала минуту назад, глядя на мужа. Новый страх был другим: Оксана испугалась за себя – до дрожи, до подгибающихся коленок.

– Кто вы?! Как вы тут оказались? Что вам нужно? – дрожащим голосом выкрикнула женщина.

Вместо ответа незнакомец сделал еще шаг вперед.

– Не надо, не подходите ко мне! – истерично заголосила Оксана. – Не подходите, а то… – и осеклась, поняв внезапно, что никакого такого «а то» не будет.

Ночь. Степь. Странный и страшный человек, выступивший из темноты. Антон, лежащий без сознания и истекающий кровью. И она сама – абсолютно беззащитная перед неожиданной угрозой. Что она может сделать?! Да ничего! Если только – бежать? Бежать сломя голову в лес, темнеющий на фоне светлого неба в сотне метров от дороги? Оставив Антона?

Будто услышав ее мысли, муж захрипел еще громче.

– Тошка! – всхлипнув, женщина потянулась было к нему, чтобы перевернуть, но тут же испуганно убрала руки. Вспомнила, что – нельзя.

– Теперь-то никуда не денешься! – темная фигура приблизилась еще на шаг.

Оксану затрясло. То, какэто было сказано, не оставляло никаких сомнений в намерениях незнакомца. Она поднялась на ноги и, пятясь, стала медленно отходить в сторону темнеющего неподалеку леса.

Страшный пришелец двинулся за ней. Не торопясь, даже не пытаясь сократить расстояние до своей жертвы.

– Кто вы?! – еще раз спросила Оксана.

Молчание в ответ. Только эхо мячиком проскакало по дороге и умерло где-то в лесу.

– Никуда не денешься! – повторил незнакомец и засмеялся.

Странный это был смех. Утробный, гулкий: будто в бочку. И странно-знакомый. Вот только где она слышала его, Оксана припомнить не могла.

Она продолжала пятиться. А человек из темноты – наступать. Вот он уже подошел к хрипящему на земле Антону – и просто переступил через него, будто через бревно.

Оксана тоскливо взглянула на едва различимый в темноте, лежащий на дороге силуэт мужа, развернулась – и побежала в лес. Сзади тут же затопали тяжелые шаги.

Она мчалась сквозь темноту, не чуя под собой земли. Мчалась в никуда; что там, в лесу, куда бежать дальше – женщина не представляла. Да это и не важно было, главное: прочь, прочь от того, кто тяжело бежал сзади! Лишь бы не споткнуться, не упасть!

Оксана ворвалась в лес и запетляла между деревьями, тут же потеряв всякую ориентацию. Вокруг были совершенно одинаковые темные стволы сосен, между которыми – ни просвета, лишь вязкая чернота. Да еще и луна основательно забаррикадировалась облаками, явно не собираясь выглядывать из-за них в ближайшее время.

Несколько минут женщина просто бежала, куда глаза глядят. Вернее, куда ноги несут, потому что глаза в этой кромешной тьме никакой роли не играли.

Наконец задохнувшись от неистового бега, Оксана остановилась. И попыталась прислушаться. Не получалось: ее собственное громкое дыхание, казалось, слышно было по всей округе.

Опершись руками о смолистый сосновый ствол, Оксана с трудом перевела дух. Задышав наконец спокойно, она принялась слушать тишину.

Ничего. Лишь обычный для ночного леса набор: далекий крик какой-то ночной птицы, легкое шуршание ветра, запутавшегося в ветвях, едва различимый шум запоздалой машины…

Машины?! Оксана затаила дыхание и прислушалась: ну да, точно, ветер доносит натужный рокот двигателя. И этот звук – приближается!

– Тебе не уйти, дрянь! – глухо сообщила ночь за ее спиной.

Оксана резко обернулась – ее страшный преследователь стоял в каких-нибудь трех метрах от нее. Собственно, его самого женщина не видела – лишь сгусток темноты.

Взвизгнув, она сломя голову помчалась на звук приближающейся машины.

29 сентября, 21.47,

Ноябрьский район

– Кстати, Палыч, а что ты там говорил насчет того, что об одной жертве я не знаю? – вспомнил вдруг лейтенант.

Милицейский «воронок», старательно урча двигателем, неторопливо вез нас по грейдеру. Семен пристально вглядывался в темноту впереди: дорога, разумеется, не освещалась.

– Мне Аля говорила, что на самом деле жертв было не шесть, а семь. И что об одной из них – самой первой – ты не знаешь, – пояснил я.

– А она откуда знает?

Я пожал плечами. Откуда у Альки появляется знание некоторых вещей, я и сам хотел бы знать:

– Просто знает – и все. Это ее слова.

Лейтенант помолчал немного. А потом неожиданно изрек:

– Она у тебя – необыкновенная. Ты береги ее, Палыч!

– Берегу. И буду беречь! – серьезно пообещал я.

…Аля перебралась ко мне в тот же день. Вернее, в тот же вечер. Я даже не удивился, обнаружив ее, уютно свернувшейся калачиком в большом старом кресле под ожившими часами. Просто иначе и быть не могло.

С минуту я любовался дремлющим чудом. Потом присел рядом и шепнул ей на ухо:

– Привет, Котенок!

Она открыла глаза и улыбнулась:

– Привет, Кот! А я к тебе переехала.

– Умница! Если бы ты не переехала, я бы тебя переехал сам.

Аля засмеялась:

– А у тебя еще будет такая возможность… ночью!

– Ах, развратница! – я ткнулся лицом в ее ладони. – Алька, как хорошо, что ты здесь! Ты не сон?

– Нет. Я – мечта. Забыл?

Я поднял голову и встретился взглядом с зелеными смеющимися глазами.

– Я тебе рада, Кот! – просто сказала она.

Самым удивительным (после самой Альки, конечно!) во всем этом оказалась реакция моего персонала. Честно говоря, я немного побаивался неизбежных, как мне казалось, шушуканий за спиной, слухов, сплетен и прочих мелких «радостей». Так вот, не было ни-че-го!

Алю сразу же и безоговорочно приняли в качестве… моей жены, что ли?! Да, пожалуй, это самое верное определение. И, что характерно, мне это ее качество очень даже нравилось. Настолько, что я начал задумываться о том, как перевести статус фактический в официальный. Задача осложнялась отсутствием у Али каких бы то ни было документов. Но в этом непростом вопросе обещал помочь Семен.

И вот уже три недели я пребывал в блаженном состоянии, именуемом счастьем. Со мной рядом была Алька.

Мое чудо. Моя Кошка. Мое все.

Но в одном своем предчувствии Аля все-таки ошиблась: готовить она совершенно не умела!

Но училась.

– Что за…?! – выругался вдруг лейтенант, подавшись вперед.

– Ты чего?

– Бежит кто-то! Вон, справа, гляди! Из леса, – озадаченно сообщил Семен и ударил по тормозам.

«Уазик» проскрипел шинами по гравию и остановился. Мы выскочили из машины.

– Помогите! – донеслось от леса. Крик был женский.

С той стороны кто-то бежал.

Смутный силуэт, едва светлее деревьев, служащих фоном, определенно двигался в нашу сторону.

Участковый вытащил пистолет из кобуры и, помедлив немного, взвел курок:

– Палыч, ты тут постой, а я проверю, что там! – и принялся спускаться с дорожной насыпи.

– Я с тобой! – крикнул я вслед и тоже прыгнул вниз.

Мы помчались навстречу бегущей женщине.

– Помогите! – еще раз крикнула та.

– Мы идем! – гаркнул в ответ лейтенант и прибавил ходу.

Я с трудом поспевал за ним, путаясь ногами в полегшей осенней траве.

Наконец мы добежали.

– Оксана?! – ошеломленно воскликнул Семен.

Перед нами, тяжело дыша, и в самом деле стояла Оксана. Жена Антона Иваныча, которая чудесным образом в свое время спаслась от таинственного убийцы беременных женщин.

– Оксана, ты как здесь? Что случилось? Где Антон? – убрав пистолет и схватив женщину за плечи, допытывался лейтенант.

Вместо ответа та ткнулась лицом в его грудь и громко, навзрыд, заревела.

– Тошка… Мы ехали… Там человек был… Большой такой… Разбились… Антон умирает! – бессвязно бормотала Оксана.

– Как умирает?! Где?! – в один голос воскликнули мы с Семеном.

– Там, на дороге… я не знаю, где! Я заблудилась… за мной тот гонится!

– Кто гонится? Ксюха, говори толком! Кто за тобой гонится? Где Антон? Что с ним? – встряхнул ее лейтенант.

Женщина всхлипнула:

– Антон разбился! Он там, на дороге остался, без сознания…

– Живой? – уточнил я.

– Живой… только без сознания и хрипит. Страшно так! А я хотела за помощью бежать, когда тот появился…

– Кто «тот»? – это уже лейтенант.

– Человек… Мужчина, огромный такой. Он вдруг на дороге появился, прямо перед мотоциклом. Мы в него врезались! – выкрикнула Оксана и вновь уткнулась в грудь Семена.

– А он что? Не отвлекайся, продолжай! – прикрикнул он на рыдающую женщину.

– А он – цел, будто ни в чем не бывало! Мы на него прямо наехали, Тошка разбился, а он – цел! – Оксану била крупная дрожь.

– Дальше, дальше говори! – поторопил ее лейтенант.

– А что «дальше»? Дальше я только собралась в Кобельки за помощью бежать, как он вылез из канавы – и за мной погнался. «Теперь, – говорит, – от меня не уйдешь!»

– Он так и сказал – «теперь»? – переспросил Семен.

– Ага! Я от него в лес убежала, думала – оторвалась. А он – тут как тут! Я опять – бежать. Услышала вашу машину, побежала на звук. Вы меня встретили. Все! – закончила Оксана, размазывая по щекам слезы.

– Надо срочно ехать к Антону! – вклинился в разговор я. – Судя по рассказу, состояние у него тяжелое.

– Оксана, тот человек… Он до последнего гнался за тобой? – тихо спросил лейтенант.

– Да, – всхлипнула она и оглянулась. – Ой, вон, вон он стоит!

Мы посмотрели туда, куда показывала женщина. Метрах в двадцати от нас и в самом деле виднелся темный человеческий силуэт!

Семен вырвал пистолет из кобуры. Звонко щелкнул взводимый курок:

– Эй, там! Поднять руки и медленно идти ко мне!

Тень перед нами шевельнулась. Но рук не подняла и к нам не пошла.

– Повторяю: приказываю поднять руки и медленно идти ко мне, – голос лейтенанта звенел.

Незнакомец глухо засмеялся и пошел на нас. Рук не поднял.

– Руки вверх! – крикнул участковый.

Тень ускорила шаг.

– Руки вверх! Стоять! Стрелять буду! – предупреждение прозвучало серьезно.

Но странный ночной гость не внял. Теперь он почти бежал к нам, расстояние мигом сократилось вполовину.

Грохот выстрела распугал тишину. Лейтенант выстрелил в воздух и теперь опускал пистолет, выцеливая надвигающегося маньяка. В том, что это был именно он, лично я не сомневался.

Тень приблизилась к нам почти вплотную. Уже можно было понять, как огромен этот человек.

– Стреляю на поражение! – буднично предупредил участковый.

Наш визитер сделал еще шаг…

Опять выстрел. Второй. Третий.

Тень дернулась три раза. Раздался звериный рык, переходящий в протяжный вой, наполненный болью. Темный силуэт покачнулся и… исчез!

Совсем исчез! Только что стоял перед нами, завывая, качаясь и готовясь упасть – и в следующее мгновение растаял.