Текст книги "Шторм судеб (СИ)"

Автор книги: Александр Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Имея трехпарусную основу и огромную палубу, «Колосс» мог перевозить до пятисот человек, но на регулярной основе имел около двухсот пиратов. Нос корабля был украшен выгравированной по дереву хищной мордой льва. Король животного мира на судне – короля моря, весьма символично! Сильнейший корабль Южного моря был легко узнаваем издалека, но его главной особенностью, конечно, был развевающийся флаг, изображающий два перекрестных топора и разделяющий их поатан на фоне традиционного для пиратских флагов черепа. Огромная мачта из красного дуба возвышалась над палубой, благодаря чему позволяла охватить взглядом самые дальние части корабля. Именно на ней и стоял Сарвин, наблюдая за творившейся вакханалией.

– Откуда там, черт побери, вообще, огонь? – возмущенно размахивая руками, кричал один из приближенных морского дьявола. – Мелех поотрубает всем головы, когда узнает, что сгорела его каюта, а если… – Тут в слегка затуманенное алкоголем сознание Сарвина влетела мысль: – Проклятье, библиотека! Спасайте библиотеку! Ох, черт, и лаборатория, мать ее, спасайте лабораторию, дерьмо, да спасите вы хоть что-нибудь! – осознавая критические последствия для своей жизни и поддаваясь по этому поводу панике, кричал

капитан. В целом, Сарвин поддавался ей регулярно, а потому любил приглушать ее алкоголем. На самом деле, он все любил притупливать алкоголем: и радость, и горе, и панику, в общем, правильнее сказать, Сарвин просто любил алкоголь. Будучи выросшим в южной части Легарии, он привык к комфортным условиям среды: теплый климат, виноградники, а следовательно, и вино, азартные игры и деньги, но была одна вещь, которую он любил больше, чем прочее – конечно же, женщины, а правильнее сказать, много женщин. Это и погубило заведующего монетным домом в одном из южных городов Легарии, когда он случайно проболтался одной из шлюх о том, что знает множество дыр в общей банковской системе и спокойно может этими дырами пользоваться, применив не совсем удачное сравнение с дырами ранее упомянутой куртизанки. Информация, словно вирус, распространяется крайне быстро, именно поэтому о данном факте уже через несколько дней знал глава тайной службы Морского Дьявола. Проверив талант и наведя несколько справок о его мастерстве, вездесущий капитан Ласкелар предложил Сарвину должность главы монетной службы и полный контроль над финансами. С помощью имеющихся знаний алкоголик и дамский угодник вступил в ряды адмирала морской Армады. Несмотря на все свои качества, Сарвин был крайне сообразительным человеком. Он знал рассказы о Мелехе и то, что предать его может, разве что, самоубийца. Предложенные условия жизни полностью удовлетворяли его потребности, и он принял предложение. Сарвин никогда не участвовал в боях и планировании сражений. Его задача заключалась в том, куда деть все награбленное так, чтобы ни один банк не знал, кому принадлежат эти деньги и на что они тратятся. За восемь лет странствий с Морским Дьяволом он лишь убедился: лучше выполнять, что он говорит, и тогда твоя жизнь будет проста и легка.

– Сарвин!

– Оу, Ласкелар, ты уже вернулся – я и не заметил, – глупо улыбаясь и делая вид, что все под контролем, говорил Сарвин.

– Что тут происходит? Почему каюта генерала в огне?

– Я не знаю. Она вспыхнула несколько минут назад. Туда никто не входил, иначе я бы заметил!

– Идиот, ты и слона у себя перед мордой не заметишь, если у него нету сисек!

– Это правда, – с еще более глупой улыбкой промямлил себе под нос Сарвин.

– Что ты сказал?

– Ничего, а где Мелех? И вот черт! – Сарвин округлил глаза и наконец принял серьезный вид, когда увидел, как на корабль затаскивают раненое и бессознательное тело капитана Рамоса, третьего и последнего из приближенных морского дьявола. – Что с Рамосом, кто его так?

– Мы нашли его у подножия скал, когда искали Мелеха.

– Искали Мелеха? – Сарвин положил бутылку, которую держал в правой руке на стол.

– Мелех пропал, я не знаю, где он, – опустошенно, глядя в пол, тихо сказал глава тайной службы. – Мы искали его 6 часов, перевернули все вверх дном, но и следа не нашли: кто-то нас переиграл и предал.

Вновь ощутив приступ паники и проглотив по этому поводу пару глотков спиртного, Сарвин сказал:

– Я ничего не понимаю: у вас же там все продумано. Ты все узнал, внедрил шпионов, провел диверсии. Рамос разработал стратегию и получил карты. Что пошло не так?

– Я не знаю, это меня и пугает. Я ничего не знаю, – нервозно отвечал Ласкелар.

– И вы просто ушли? Бросили генерала?

– В городе остались сто человек – они продолжат искать Мелеха. Я передам всем имеющимся разведывательным отрядам в квадросоюзе срочно отчитаться по имеющимся данным. Возможно, мы что-то упустили – какую-то шифровку. Его не могли увезти далеко, поэтому мы отправили по 30 человек на каждую из известных дорог, ведущих из Ландау.

– С чего ты взял, что его не убили, а пленили?

– Мы обыскали все: ни следов боя, ни самого трупа – нет ничего. Он просто пропал. Не мог же он испариться вместе с домом?

– Домом?

– Забудь, – ответил Ласкелар, после чего еще раз бросил взгляд на каюту адмирала. – Странно это все. Сам адмирал, а затем и его каюта, – продолжал размышлять глава тайной службы, – очень странно. – Он молча отправился в трюм

Сарвин, тяжело переваривая полученную информацию, впал в ступор, и даже запах гари, доносящийся от каюты адмирала, уже не беспокоил беспечного капитана. – «И что теперь? – смотря в пол, думал Сарвин. – Ладно, прикинем варианты. Я не боец, но знаю о деньгах. Учитывая, что Мелех их сейчас не накажет, как быстро эти ребята, для которых убить

человека самым безобразным способом не сложнее, чем справить нужду, догадаются вызнать у меня, где находится награбленное? Хм, но Мелех только пропал – неизвестно, убит ли. Это может дать время. Мелех пропал, Рамос тяжело ранен, странно это все, и Ласкелар темнит. Неужто ты что-то задумал? Когда это ты ничего не знал? – смотря в спину уже почти спустившемуся в трюм мастеру тайн, подумал Сарвин. – Ты всегда все знаешь».

Ласкелар уверенно открыл двери небольшой канцелярии и обратился к сидящему здесь человеку:

– Срочно отправь письмо самым быстрым способом всем главам отрядов о имеющихся заговорах против Армады, также пусть пришлют все непереведенные шифровки и неподтвержденные слухи.

– Но, капитан, корабельная канцелярия, как правило, отправляет письма только в пиратский город, а оттуда производит рассылку для всех.

– Срочно! Составь письма и передай их разведывательному отряду на корабле – они по своим каналам донесут информацию туда, куда нужно. Выполняй.

– Конечно, капитан, – буркнул седовласый, пузатый человек в округлых очках.

Когда возвратились на палубу, каюта генерала уже не полыхала огнем, а тлевшие бревна и доски, отдавая запахом гари, напоминали Ландау. Ласкелар подошел к одному из матросов, старому знакомому Иезикилю, которого тот знал еще с момента своего первого восхождения на «Колосс». Иезикиль был старожилом этого корабля, старый и уже седовласый пират, знакомый большинству головорезов банды адмирала Армады. Матерые бандиты относились к нему с уважением, а новички пытались понять, почему в рейдах он не участвовал, а характер имел добродушный, что являлось самым плохим сочетанием для жизни разбойника. Иезикиль носил короткие седые волосы и короткую тоже седую бородку на покрывшемся морщинами лице. Стандартная майка и штаны дополняли его образ старика, который вышел на пенсию после пройденных, лучших дней своей жизни. Фактически старый пират следил за «Колоссом», его боеспособностью и внешним видом. Ласкелар был вторым человеком после Мелеха, который знал, почему именно Иезикилю была доверена эта должность. Будучи Банкорийцем, именно Иезикиль сконструировал проект корабля и принимал активное участие в его постройке. «Колосс» – его детище, и относился он к нему соответствующе. Мелех крайне ценил Иезикиля, и их отношения больше походили на отношения старых друзей, несмотря на солидную разницу в возрасте. Иезикиль был практически единственным, с кем Морской Дьявол мог поговорить по интересам, учитывая их обоюдную любовь к философии и истории. Пятнадцать лет назад

Мелех узнал о прекращении финансирования и отмене постройки «Колосса» властями Банкора по причине бесполезности в нынешнее мирное время. Имея уже солидные финансовые средства, на тот момент еще не генерал морской Армады и даже не Морской Дьявол профинансировал дальнейшую постройку корабля. К сожалению, легалирийский финансовый гений все еще не входил в банду Мелеха, по причине чего власти Банкора быстро отследили денежный поток и выявили связь с пиратами. Иезикиль был приговорен к смертной казни через повешение, но был спасен Мелехом в самый последний момент. «Колосс» достроили в пиратской бухте, а Иезикиль вступил в банду к Мелеху и находился в первых рядах зрителей, наблюдавших становление легендарного Морского Дьявола.

– Иезикиль, – почтенно обратился к старику Ласкелар. – Что произошло?

– Судя по всему, адмирал не затушил свечу второпях, и та упала, когда корабль качнуло. Я нашел подсвечник прямо у стеллажа с книгами, они и вспыхнули за секунду. Жаль, Мелех будет расстроен. – Очертив палубу корабля взглядом и не обнаружив генерала, он спросил: – А, к слову, где он?

Смотря в сторону моря, Ласкелар тихо ответил:

– Пропал.

– Мелех? Он не мог пропасть, потому что хитрый, как лиса, и сильный, как медведь, нельзя застать его врасплох, а то, что его камнем придавило в разрушенном замке, я в жизни не поверю. Он не настолько глуп, чтобы не смотреть по сторонам. Так что выкладывай, Ласкелар, где адмирал?

Подобная фривольность в разговоре с одним из трех капитанов была непозволительна никому, но Иезикилю, конечно, это прощалось, учитывая его заслуженный статус и всеобщее уважение.

– Понятия не имею, Иезикиль. Я видел кое-что странное, что не могу объяснить. Я слышал о таком и не раз, но всегда считал это выдумкой умалишенных. Я бы решил, что это иллюзия или наркотик, но это видел и Мелех.

– Поясни, – с интересом сказал Иезикиль.

– Мы стояли в разрушенном тронном зале, когда Мелех увидел странный дом прямо на задней площадке замка. Я не знал, что это, и он пошел проверять сам. Решил узнать у разведчиков, какого черта они не сообщили мне о, мать его, доме, на мать его, заднем участке замка, – яростно произнес обычно хладнокровный Ласкелар, чем удивил Иезикиля, – но они твердят, что проходили там сотню раз и никакого дома там нет. Я было решил,

что это заговор, западня, чтобы заманить генерала, и побежал к нему на помощь, но... – Ласкелар остановился.

– Но? – с интересом уточнил Иезикиль

Ласкелар вдохнул и посмотрел на солнце:

– Но никакого дома там не было, как не было и странного забора, его окружавшего, не было травы, которая там росла, и не было деревьев, которые его окружали, а просто скалы и обрыв. Местность изменилась на корню. Нельзя разобрать дом, вырвать начисто траву и срезать деревья за тридцать минут.

– Следы боя, кровь, трупы?

– Ничего. Скажу больше: даже следов Мелеха мы не нашли, хотя бродили там шесть часов. Даже если это засада, даже если его подстерегали, чертов дом, куда он мог деться?

– Это и вправду странно, – прикусывая нижнюю губу и облокачиваясь на край палубы, сказал старик. – Кто еще видел этот дом?

– Мелех и я. Больше никто.

– Это странно, – Иезикиль тихо рассмеялся, глядя на Ласкелара. – Думаешь, я тебя в чем– то подозреваю?

Ласкелар улыбнулся:

– Если бы я думал, что ты начнешь меня в чем-то подозревать, не стал бы рассказывать тебе о доме.

– Это правильно. Что думаешь обо всем этом? Он мертв?

– Уверен, что нет. Хотели бы убить, убили прямо там, а его куда-то утащили. Каким способом и куда, мне неясно, но я это выясню: кто-то затеял игру, игру в тени от всех, и я узнаю, кто такой этот человек.

– А если, – неуверенно начал Иезикиль, – он не человек?

– О нет, только не это, перестань молоть чушь.

– Ты сам сказал, что не можешь это объяснить, и да, ты сказал, что слышал о таком.

– Да, а после добавил, что считал это выдумками.

– Считал!

– Иезикиль, все эти рассказы о колдунах – жалкие бредни идиотов. Мы ведь были на этих островах, населенных аборигенами, свято веривших в сверхъестественное. И где они? Скольких мы перебили для постройки пиратского города, и ни один из них не умел строить дома в мгновенье ока. Разговоры о колдунах, чародеях придуманы людьми которых окутала паника неизвестности, и лишь объяснение чем-то неведомым может их успокоить. Реальность же гораздо жестче. Если в тяжелые времена ты пытаешься объяснить все чем– то неведомым, только неведомое и ждет тебя в будущем.

– Рамос говорил, что они видели... – Иезикиль не успел договорить, как Ласкелар его перебил.

– Видели? Я в это не верю.

– Ну, лично я не слышал, чтобы Рамос был знаменит враньем, – спокойно продолжал старый пират. – Он человек немногословный, черствый, не думаю, что он мог так ярко приукрасить их приключения с Инкритием.

Ласкелар, держа руки за спиной, молча смотрел на спокойную гладь океана.

– Капитан Ласкелар! – звонко раздалось с нижней палубы. – Есть донесение от разведывательных отрядов, посланных на дороги от Ландау. Вот записка. – Юный матрос принес запечатанную записку Ласкелару и отдал лично в руки. Стоит отметить, что все члены разведывательных отрядов входили в так называемую группу «Тень», которых он набирал и отбирал лично. Участники «Тени» скрывали свои лица под черными масками, чтобы никто не мог узнать их истинную личину, и вне задания находились лишь в этом виде.

Ласкелар распечатал записку и зачитал вслух, после того как юнец удалился.

Отчет для капитана Ласкелара:

По всем трем большим торговым трактам, ведущим от Ландау, на протяжении первых 10 км имеются следы беженцев. Отделить их следы от следов людей, напавших на адмирала, не представляется возможным. Признаков и вещей адмирала не обнаружено. На десяти мелких пеших тропах, ведущих от Ландау, также имеются следы беженцев, никаких признаков и вещей генерала не обнаружено. Возможные нападавшие не обнаружены. Дополнительные данные от разведывательной группы на территории замка: есть информация от прятавшихся местных жителей о наличии яркой зеленой вспышки в десяти метрах от каменного утеса, куда и направился адмирал. Далее аналогичная вспышка была видна в нескольких километрах к северу от замка. Группа,

направленная в данное место, обнаружила следы генерала и сопровождавших, заброшенный дом со сломанным деревянным забором, а также 12 трупов (наши солдаты) с признаками истощения и две дымовые шашки.

Капитан разведывательной группы, Тофт.

Ласкелар свернул письмо, аккуратно сложил и поместил во внутренний карман рубашки. Иезикиль заметил, что на лице главы тайной службы совершенно не было удивления, будто он прочитал то, что и ожидал.

– И ты этому не удивлен? – с нескрываемым возмущением спросил старик.

– Чему? Некий человек, семью которого, скорее всего, убили люди, допрашивающие его, называет точное местонахождение группы сопровождения генерала, упоминая при этом зеленые вспышки. Я расцениваю это как сухие факты для размышления. Выводы преждевременны. Советую и тебе их не делать.

– Так что ты собираешься делать?

– Руководствуясь сухими фактами, сейчас я могу сделать следующий вывод. Человек, бросивший нам вызов, не из наших рядов, в этом случае Мелех был бы убит на месте, а следом за ним и я, прибежавший на помощь. Он не из Отана, так как письма, найденные мной и адмиралом в тайной канцелярии Ландау, говорили лишь о растущей напряженности между Отаном и Банкором, а решить эту проблему они хотели не путем устранения Мелеха, ибо сделать этого физически не могли, а лишь путем еще большей слежки за Банкором. Банкору устранение Мелеха также не выгодно: после принятия нашей легитимности в южном море их торговля возросла, так как мы охраняем их торговые корабли, а также не разрушаем инфраструктуру. Легария хоть и не признала нас, но также имеет большую выгоду, учитывая, что Банкор – их главный торговый партнер и союзник. Благодаря нашему покровительству Банкору, товарооборот растет, а значит, и карманы их толстосумов. Вдобавок ко всему прочему, никто из моих агентов не сообщал о готовящейся акции. Конечно, я распорядился в кратчайшие сроки получить самую свежую и даже непроверенную, зашифрованную информацию, не исключая молниеносной разработки плана, но осознавая его масштабность, на него потребовались бы месяцы, о чем я бы, конечно, уже знал. Остается последний вариант.

Иезикиль восхищенно смотрел на Ласкелара и в очередной раз напомнил себе, насколько хладнокровно он подходит к оценке фактов и как из крупицы информации может полноценно воссоздать полную картину всех обстоятельств.

– Элеонор, – сказал старожил корабля.

– Верно. Единственное государство, в котором у нас крайне мало шпионов, да и те возможно уже раскрыты. Элеонор невероятно могущественен, а мы в последнее время частим с нападками на их торговые корабли настолько, что они решили сопровождать их военными кораблями, а они нисколько не уступают банкорийским в скорости и мощи.

– Ты ведь знаешь, что банкорийцы – это бежавшие от Гражданской войны жители Элеонора?

Ласкелар добродушно посмотрел на Иезикиля.

– Конечно, знаешь, извини за глупый вопрос, – будто маленький шкодник, совершивший ошибку, сказал старик. – Тогда ты знаешь, что фактически банкорийские и элеонорские корабли примерно одно и тоже. Вот только в Элеоноре их гораздо больше. Элеонор не просто могущественен: если они захотят, смогут уничтожить все страны квадросоюза, и плевать они хотели на торговлю с ними. Элеонор спокойно обеспечивает всем себя сам, поэтому его и называют «государство-континент». Возникает вопрос, зачем им так ухищряться и схватывать только Мелеха? Почему просто не отправить за нами свой флот и не уничтожить всех разом? Это улучшит отношения с квадросоюзом, учитывая, что в квадросоюзе нет флота сильнее нашего, а вдобавок лишит проблемы пиратов.

– Хоть они и сильны, битва с нами будет кровопролитной. Никто не знает, где находится наша бухта. В поисках ее в наших морях они уязвимы и здесь проиграют. Когда они найдут нас, вот это уже будет интереснее. Не берусь столь смело, как ты, говорить об их победе. Их флот силен, но... скажем так, затоплено будет много кораблей, а людей умрет еще больше. Кто победит? – Ласкелар сделал небольшую паузу. – Хм, 50 на 50. – Легче обезглавить армаду, а далее разбирать ее по частям. Если моя теория верна, то они ее обезглавили, а дальше начнут делить и уничтожать.

– Сколько живу, никогда не видел, чтобы Элеонор так нагло вмешивался в наши края.

– Возможно, их вины в произошедшем нет, и я все-таки что-то упускаю, тем не менее, направлю группу в Элеонор и лично ее возглавлю.

– Лично?! – глаза Иезикиля расширились до размера монеты от того, что произнес стоящий напротив глава тайной службы. – Ласкелар, Мелеха нет, Рамос тяжело ранен, и непонятно, выкарабкается ли. Ты в отъезде. Кто будет руководить армадой? Сарвин? Он ведь болван и знает толк только в деньгах, – не скрывая своего возмущения и страха за будущее армады, говорил Иезикиль.

– Руководить будешь ты, – спокойно глядя на тихую морскую пелену, ответил Ласкелар. – На самом деле, я бы хотел, чтобы вы сделали следующее. Отправляйтесь на Малат: там безопасно, учитывая всеобщее отсутствие информации о нашем доме. Вы будете находиться там, пока я не вернусь или не пришлю письмо с дальнейшими указаниями. Провизии хватит на несколько месяцев, только если, принимая во внимание прожорливость наших ребят, вы не потратите все за пару недель, а так оно и будет. Совершайте вылазки без флага Армады на небольших кораблях. Официально, пока я веду расследование, Армада должна исчезнуть из моря, ибо нельзя расчленить то, что ты не можешь найти.

Иезикиль встретил услышанные указания тяжелым вздохом, ожидая сложные времена.

– Что же касается меня, – продолжал Ласкелар. – Я отправлюсь туда, где очень давно не был, домой, в Элеонор. Я хочу лично проверить несколько теорий. Элеонор – невероятно старое государство, и там можно найти ответы на большинство обсуждаемых нами вопросов, в том числе, – Ласкелар снова сделал паузу, – самых невероятных. Тем более люди, к которым можно обратиться за помощью, у меня там все еще есть.

Часть V: История Инкрития

Кромешная тьма окутала сознание Мелеха. Всепоглощающая тишина, казавшаяся вечной, стала постепенно разбавляться неразборчивыми словами, собиравшимися в предложения. Вдруг лучик света озарил темноту, словно сверчок в холодном ночном лесу. Постепенно увеличиваясь, звуки становились все четче, пока полностью не поглотили Морского Дьявола…

– Отец! Расскажи еще!

– Хватит, Эпсилон, ты опять проспишь школу, – гася лампу в комнате сына, ответил Инкритий. – Твой школьный учитель в прошлый раз 40 минут отчитывал меня за твои опоздания: «Инкритий, Ваш сын все время разрисовывает тетрадь рисунками с океаном», «Инкритий, Ваш сын все время опаздывает», «Инкритий, для сына знаменитого картографа ваш сын очень рассеян», «Инкритий, Ваш сын только и делает, что грезит о морях и океанах», – корча рожицы, одновременно пародируя школьную учительницу, говорил Инкритий.

Прервала театральное представление низкой пробы Анна:

– Инкритий! Что ты делаешь, не высмеивай школу, образование – это важно, тебе ли не знать? Эпсилон, правда, отстает от класса, и меня это беспокоит, – сказала его жена, облокачиваясь одной руку на рядом стоящую тумбу.

–Хм, ладно, возможно, я и вправду переборщил. Все, Эпсилон, спи, и да, образование – это важно. Школа наше все, куда без нее, – с нескрываемым сарказмом проговорил Инкритий. – Хоть куда, – добавил он шепотом, перед тем как закрыть дверь. – Спокойной ночи! – после чего, оптимистично улыбаясь, полностью закрыл дверь.

Муж и жена спустились со второго этажа своего дома на веранду, где могли провести время вдвоем, глядя на тихий берег Ландау. Инкритий галантно отодвинул стул, внешне напоминающий лежак, на котором располагалась мягкое тканевое одеяло. Он проследил взглядом за походкой Анны, которая только закончила свой спуск по небольшой винтовой лестнице. Она шла несколько тяжело и буквально упала на сиденье, как только дошла до лежака.

– Что-то сегодня я устала больше обычного, – улыбаясь, сказала Анна, явно увидев обеспокоенный взгляд мужа.

– У тебя болезненный вид.

– Тебе жить надоело? – как и всякая женщина, услышав неуместное замечание, удивленно спросила супруга.

– Анна, я серьезно, что происходит? Ты сама на себя не похожа в последнее время, и меня это беспокоит.

Анна действительно выглядела иначе: голубоглазая светловолосая девушка, излучающая жизнь, в последние три месяца регулярно жаловалась на усталость, хоть и работала в домашних условиях швеей. За прошедшее время физически крепкая, молодая пассия Инкрития с трудом стала забираться по слегка возвышенной дороге, ведущей к верхнему городу, и со временем это состояние только ухудшилось. Ночи перестали быть спокойными, ибо каждую из них нарушал ужасающий кашель Анны, будто неведомое существо душит ее во сне, а после резко отпускает. В эти моменты она открывала окно спальни и несколько минут дышала ночным воздухом, доносящимся с моря. Кожа ее стала бледной, а пальцы на ногах и руках синюшными. Но, даже не смотря на эти изменения, ее природную красоту нельзя было скрыть. Острые черты лица, большие голубые глаза и густые брови делали Анну одной из самых обаятельных жительниц Ландау, в которую Инкритий был влюблен с детства. Знакомство родителей юного мечтателя Эпсилона

началось еще в младшей школе, а их любовь лишь крепла с каждым днем. Взяв Анну за руку, Инкритий сказал:

– Нужно снова обратиться к доктору Ятрею, в прошлый раз он помог – твоя слабость пропала.

– Да, ты прав, месяц назад было куда лучше, – сказала Анна, взяв со стола кусочек сыра. – Его лекарство правда очень хорошо помогло, хоть, если уж и быть до конца честной, из-за его трав из меня выходило больше жидкости, чем из рыбацких кораблей, возвращающихся с моря, – девушка рассмеялась и наконец съела кусочек сыра, терпеливо ждавшего своего часа. Инкритий молча кивнул головой и разлил по бокалам знаменитое легалирийское вино.

Волны накатывались к берегу Ландау, даря ему неповторимый звук моря, а плески воды отпугивали спящих чаек на оставленных в бухте кораблях. Свежий морской ветер заботливо накрывал портовый городок, словно мать, накрывающая сына. Город спал, и лишь звуки звонкого кашля, раздающиеся в одном из домов, тревожили его сон. Ночь вновь оказалось тяжелой. После каждого приступа Анне требовались десятки минут, чтобы наконец прийти в себя. Лишь встав с кровати, она наконец могла дышать. Открывая окна настежь, некогда светловолосая красотка старалась приглушить свой приступ, чтобы спящий Эпсилон не узнал о недуге матери. Оставшуюся ночь Инкритий и Анна проводили на лежаках, лишь там она могла спать спокойно и наконец набираться сил. Утром, как только юный Эпсилон, к удивлению его школьных учителей, был отправлен в школу без опоздания, муж и жена отправились к доктору Ятрею. Большая деревянная повозка быстро мчалась по улицам Ландау. Красное тканевое покрытие повозки отражало привилегированный статус пассажиров. Действительно, Инкритий был одним из самых знаменитых жителей города. Великолепный картограф на службе короля Мор-Отана – Броунвальда – достиг небывалых высот в изучении общего Южного моря. Его научные работы об исследовании океана были по достоинству оценены во всем квадросоюзе и не раз получали похвалу из далекого Элеонора. Торговые пути, разработанные и описанные Инкритием, стали краеугольным камнем нового века торговли между государствами. Конечно, были и работы, которые подвергались сомнениям и скептицизму, а именно, изучение Буйного моря, места, в которое не ходят ни рыбаки, ни торговые и ни военные суда. Постоянно буйствующие штормы исполинских размеров сделали это место непроходимой стеной для любого из государств, а все попытки исследовать это место приводили лишь к краху. Достоверно никто не мог сказать, что находится за этим морем. Были лишь теории, но основная гласит, что общее Южное море переходит в гигантское Буйное, не имеющее внутри себя суши, а в последующем переходит в дальние известные

на карте земли. Теоретическая основа знания регулярно подвергалась жесткой критике самого Инкрития на большинстве собраний государственной коллегии по развитию Мор– Отана. Неизвестность географии, отсутствие данных об огромном участке моря и банальная дыра на карте выводила из себя пытливый ум ученого. Государственное финансирование было получено для четырех экспедиций Инкрития в Буйное море, но каждая из них заканчивалась ничем. Критические повреждения кораблей не позволяли проводить длительные исследования, а последняя экспедиция закончилась трагедией: четыре из четырех кораблей попали в шторм, выбраться из которого они не смогли. Корабль Инкрития был разрушен до основания, а сам мореплаватель и его помощник Люпус трое суток дрейфовали в океане, пока не были обнаружены одним из военных банкорийскийх судов. Ученого спасли, но не спасли его репутацию. После подобного фиаско король предложил Инкритию отказаться от своей идеи или уйти в отставку. Смерть сорока человек оставила неизгладимый след в его сердце, и он возненавидел себя, считая, что той ночью умереть должен был только он. Любовь сына и Анны помогли ему оправиться от пережитой травмы, тем не менее службу он оставил, решив уделить все свое время семье.

Проезжая сквозь наполненные людьми улицы Ландау, Инкритий вновь стал заложником своих воспоминаний о трагическом путешествии. К счастью для него, заботливая жена, даже не смотря на свой недуг и усталость, обратила внимание на задумчивый и пустой взгляд мужа.

– Инкритий, – прервала тишину Анна.

– Да, прости, я что-то, задумался, – ученый сделал глубокий вздох, снял очки и протер глаза, будто проснулся от глубокого сна.

– Мы почти приехали.

Повозка остановилась у большого дома на окраине верхнего города. Это знаменитое место, под названием «Орлиное гнездо», было одним из самых красивых мест в Ландау. Возвышающийся утес, выложенный знаменитой банкорийской каменной плиткой, заканчивался на своем пике большой смотровой площадкой на высоте около сотни метров. Каменный утес открывал обзор абсолютно на весь город и позволял охватить взором все могущество океана, уходящего в закат. Именно здесь и располагался большой двухэтажный дом лучшего в Ландау доктора по имени Ятрей, практиковавшего уже на протяжении сорока лет.

– Инкритий! – раздалось откуда-то из недр дома слегка кряхтящим, но очень энергичным голосом. Буквально через несколько секунд на деревянной веранде дома, выполненного из

ясеня, появился небольшого роста мужчина, с короткими седыми волосами и тростью в руке. Инкритий обратил внимание на небольшие капли крови, находящиеся на рукаве белого халата доктора. – Как я рад тебя видеть! – продолжал Ятрей и стремительно, не соответствуя возрасту, следовал на пути к старому знакомому. – А, это? Не переживай, это не моя кровь, зашивал тут одному бедолаге руку, пытался поиграть с ножом и пальцами… Проиграл! – закричал Ятрей и громко рассмеялся, резко вытащив из кармана отрубленный ножом палец.

– Вот же несчастье, Анна! – заметив за спиной Инкрития его жену, Ятрей резко убрал палец в карман. – Простите мне мою глупость, старик уж совсем из ума выжил.

Несмотря на смущение Ятрея, Анне шутка очень понравилась, и она искренне рассмеялась сидя в повозке. Ятрей, который убрал палец в карман и буквально на секунду отвел взгляд от Анны, быстро вернул его обратно и тревожно свернул брови. Отодвинув Инкрития со своего пути, он быстро подошел к Анне, опираясь на трость, и взял ее за руки.

– Ятрей, ну...вы бы хоть руки помыли, – с небольшим скепсисом, но улыбкой на лице сказала супруга Инкрития.

– Анна, – Ятрей глубоко вздохнул и старался скрыть разочарование на лице, которое тем не менее было видно. – Вы пьете травы, что я дал?

– Конечно, доктор, но...они будто перестают помогать.

Осмотрев синюшного цвета пальцы и бледное лицо, доктор протянул руку, указывая на дом.

– Пройдемте, я должен вас осмотреть.

Пройдя по небольшой каменной тропинке, гости попали в богато устроенный дом хозяина, по интерьеру которого легко узнавался вид деятельности живущего здесь человека. Большая гостиная встречала гостей видом, который, возможно, некоторые сочли бы излишним, но доктор Ятрей, имея весьма специфический склад ума и такое же чувство юмора, считал свою коллекцию скелетов, стоящих в стеклянных шкафах у камина, великолепным дизайнерским шагом. Легалирийский ковер по центру гостиной окружен тремя стульями и стоящей прямо на нем внушительной каменной плитой, играющей роль стола. Инкритий, впервые попавший в этот дом несколько лет назад, продолжал удивляться и сейчас огромным потолкам в этом доме и таким же огромным арочным окнам, из которых рано утром можно было увидеть невероятный рассвет, отраженный в зеркально чистом океане. Гостиная не имела второго этажа, но имела общий с ним потолок. Гости по