Текст книги "Шторм судеб (СИ)"

Автор книги: Александр Спиридонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Доступ легендарного мечника севера к ближней дистанции теперь был открыт. В очередной раз контратакуя, Альдим рассек мышцы на левом бедре Рамоса, заставляя того пасть на колено и в следующем движении направляя меч в шею капитана Армады.

Рамос не зря носил звание капитана. Он сделал то, что мало бы кто ожидал, будь на его месте любой другой человек. Подставив отрубленную культю по направлению удара, он затормозил меч и не дал лишить себя головы, отдавая еще часть руки, как спасающийся гроссмейстер отдает пешку, чтобы не отдать короля. Секиру же, находящуюся в правой руке, он тычковым движением направил в подбородок Альдима.

Голова капитана стражи отлетела кверху, теряя из обзора массивное тело гиганта, которое тот направил в туловище Альдима. Рамос сорвал его с пола и поднял в воздух,

захватывая ноги, после чего провернул, добавив энергии, и бросил что было сил на каменный пол, прогибая свою спину. Придавив, он принялся душить капитана черенком от секиры, одновременно нанося удары головой по его незащищенному лицу

«Глупец, даже так шансов у тебя нет», – подумал Альдим и вдавил большие пальцы рук в глаза пирата. Хватка душителя ослабла и Альдим откинул массивную тушу с себя.

Вновь раздался яростный рык пирата: удар за ударом Альдим буквально фаршировал тело убийцы металлом.

Альдим поднялся на ноги, наблюдая пытающегося встать, опираясь на секиру, раненого, но отказывающегося признать поражение пирата.

– Ты проиграл, – сказал Альдим, начиная движение по направлению к Рамосу.

– Возможно. Всего лишь во второй раз в жизни. Стыдиться нечего: бой хороший, – сказал Рамос, откашливая сгустки крови и подходя к разрушенной части стены, открывающей вид на рассвет. Кровь стекала с него, будто вода с недавно постиранного белья. – Но ты проиграл, еще когда доверился Виктории.

– Что? – Альдим подошел ближе.

– Так и не понял? Виктория работала на нас, должна была следить за тобой, но ты оказался не так глуп, чтобы вмешивать бабу в свои дела, и она за все время так и не выяснила содержание твоих писем. – Боль исказила лицо Рамоса, и очередной сгусток крови вылетел из его рта, падая с обрыва в океан. – Но зато узнала, что ты все хранишь в специальной комнате в своих покоях, хотя думаю, что ты их уже сжег.

– Врешь.

– Зачем мне? Я, скорее, уже не жилец, собственно, как и ты, ведь не выберешься из крепости живым. А я не хочу, чтобы ты умирал, думая, что твоей вины в этом нет. Виктория – сестра одного из капитанов Армады, и она искренне думала, что если сможет достать письма с информацией, то ее братца отпустят. Глупая бабенка. Да, наш Сарвин сам просился в Армаду и никогда из нее не уйдет, так и тут послал ее куда подальше.

– Так тогда…

– Да, дошло, наконец? Ее отец взял на себя вину, ту, что сотворил сын, переиграл все факты в документах, будто это он отправлял и перенаправлял деньги Армады, потому что не мог смириться с казнью сына, и отдал жизнь за него, а теперь и Виктория отдала все. Да вот только плевать он хотел на семью. Она искренне верила, что его там держат в заложниках.

Деньги, алкоголь да проститутки – все, что нужно этому ублюдку. Когда мы поняли, что карты не украсть, мы решили штурмовать замок и тут уже, – Рамос улыбнулся, – потянули за другую ниточку.

– Как же так! – Альдим потерял концентрацию, шокированный новостями.

– Стреляй! – прокричал Рамос.

Пришедший в себя Альдим обернулся, но увидел лишь стрелу, летящую в него. Увернуться было уже невозможно, и стрела пронзила его грудную клетку, разрывая правое легкое и часть диафрагмы. Пока арбалетчик перезаряжал свое орудие, из последних сил Рамос развернулся и вонзил в Альдима небольшой нож, что скрытно достал из-за пояса. Дистанция была близкой, а потому Альдим перекинул меч и разрезал им шею пирата, после чего косым движением рассек ему грудь и, отталкивая ногой, отправил в свободный полет с высокой скалы.

Вновь боль озарила тело, и очередная стрела пробила его спину. Превозмогая мучения, он двинулся к арбалетчику, настигая того до перезарядки и втыкая меч в его тело. Двое пиратов, скрывавшихся за стрелком, выпрыгнули из-за тьмы и атаковали раненого воина. Альдим отбил удар, но раненая нога стала давать о себе знать, причиняя боль при движении. Пират, заметивший это, нанес удар в бедро, рассекая рану еще больше. Альдим провернул меч вокруг себя. Он пропустил удар, но таким образом получил доступ к голове краснокожего мародера, чем и воспользовался, отсекая ее. Оставшийся последний пират смотрел на изнуренного битвой, истекавшего кровью воина с несколькими стрелами, торчащими из тела.

«Как он, вообще, еще стоит», – думал на своем языке пират.

Альдим вновь ринулся на изумленного врага, сумевшего отбить первый удар. Но радость была кратковременной: после второго столь короткая жизнь оборвалась.

Альдим остался в одиночестве среди горы трупов, так желавших лишить его жизни. Стрелы, что торчали из груди и спины, стесняли движение и причиняли адскую боль. «Из груди доставать нельзя: легкое распадется, сейчас наконечник, словно клапан, закрывает отверстие. А вот ту, что в боку, нужно вытащить…хотя тогда хлынет кровь… нужно как– то отломить».

– Капитан! – юный Элдер, что совсем недавно сражался с пиратом один на один, а в последующем наблюдал невероятный бросок кинжала, выбежал из коридора. – Я помогу.

– Ты что здесь делаешь?

– Они забрали замок, капитан, но людей, успевших добраться до замка, мы эвакуировали. Я решил пробежать по крепости и подумал, что найду кого-то еще, но большинство выходов уже патрулируют солдаты Армады, – сказал Элдер, отламывая стрелы, торчащие из капитана.

Выдержав очередную порцию боли, Альдим осмотрел себя и оперся о стену, впервые за последние часы переводя дух. «Ну хотя бы так, движение не сковывает, терпимо».

– Капитан, рана в животе сильно кровоточит, я перевяжу.

– Не так сильно, как могла бы, здесь печень. Если бы попал…успел увернуться, – Альдим улыбнулся, – правда не полностью. Ладно, нестрашно, одной больше – одной меньше. Что мы имеем: две стрелы в груди, сломаны ребра, разрезан живот и мышцы бедра на правой ноге, – он откашлял кровь и сглотнул ее остатки, ощущая невероятную боль и все больше ощущаемую слабость во всем теле. – Все в порядке, Элдер, уходи, а у меня еще есть дело.

– Уже не уйти, – ответил юнец, заканчивая перевязку зияющей в животе раны. – Они там повсюду, – я пойду с вами, капитан.

– Элдер, сколько тебе? Восемнадцать? Двадцать? Сколько ты уже в академии?

– Семнадцать, капитан. Если честно, я поступил только месяц назад, но мой дядя учил меня с детства орудовать мечом.

Альдим сделал глубокий вдох и тяжело отошел от стены. Минутная передышка, и казалось, что на каждую его конечность повесили по камню. Ноги стали ватными, а руки невообразимо тяжелыми. – Мне нужно сжечь документы, которые хранятся у короля. – Капитан показал мечом на проход, ведущий в тронный зал правителя: – Там дальше только смерть. Элдер, это билет в один конец.

– Лишь сердцем озаряю тьму, да, капитан? Я читал в хрониках, что так говорили в вашем гарнизоне, когда вы один защищали башню Лароссо от разбойников. Тогда вас назвали сильнейшим мечником севера. – Элдер улыбнулся. – Отца я не знал, поэтому всегда равнялся на вас. Так вот, я никуда не уйду. Слышите!

Внизу лестницы, располагающейся в коридоре, отдаленно раздались шаги вновь прибывающего пиратского подкрепления.

– Идите, Капитан, а я прикрою, – голос Элдера слегка дрожал, но тот старался не подавать вида. Альдим это заметил, как и наполняющиеся слезами глаза. – Я прикрою, капитан. – Слеза потекла по щеке, размывая загрязнившую его пыль. – Если он там, убейте его. Убейте

морского дьявола, а я задержу этих тварей на столько, на сколько смогу. И, даже если мне удастся лишь поцарапать самого слабого из них, я буду гордится тем, что помогал Альдиму Уоррелу.

– Элдер…– Альдим выдержал паузу, – сегодня мы оба умрем, но не найдется в мире слов, что отразят гордость и честь принять последний бой в твоей компании. Для меня величайшая честь биться вместе с тобой.

Они кивнули друг другу, после чего Альдим снова воспрял новой волной ярости. Руки и ноги вновь наполнились силой, а разум – твердым намереньем мести.

Элдер встал в проходе, поднес меч ко лбу. – Лишь сердцем озаряю тьму, – прошептал он, казалось, живому клинку.

Альдим провернул меч в руке. – Лишь сердцем озаряю тьму, – произнес он и двинулся навстречу смерти.

……

Разрушенный пушечным выстрелом некогда прекрасный и знаменитый королевский зал лежал в руинах собственных стен. Гигантские каменные колонны, восходящие к мраморной крыше, напоминали атлантов, удерживающих своими могучими руками небосвод. Альдим, ловко пробравшись в зал, спрятался за одним из чудес архитектуры, после того как до его ушей донесся приближающийся цокот шагов, исходящих их королевских покоев.

Выйдя из пелены пыли и дыма, на свет показались пираты и человек, возглавляемый отряд. В нем Альдим узнал короля пиратов и после недолгой беседы вступил с ним в бой.

Кровопролитная схватка капитана военного корпуса и генерала Армады была недолгой, ибо силы быстро покидали истекающего кровью Альдима. Когда он получил очередное ранение, ноги перестали слушаться и опустились на мрамор у края обрыва. Эпсилон появился в разрушенном зале и ненадолго отвлек на себя внимание адмирала. Роковой взмах клинка, и горло рассечено.

Альдим рухнул вниз еще живым. Последние секунды даровала судьба доблестному защитнику крепости, всем сердцем любившему свое государство.

– Простите друзья. Я не справился.

Удар. Боли нет. Темнота.

– Убийца убил и сам же упал? А вот это интересно, – прозвучал из глубин неизвестности, словно эхо в горах, странный голос.

Часть III: Шторм судеб

Вновь водоворот судеб сгустился в глазах Мелеха, и миллионы голосов раздались в его голове. Свет из мелкой точки разросся в глазах и выдернул его на поверхность истинного разума, как тонущего котенка из глубины водоема. Глаза вновь ошарашено глядели вокруг, не узнавая место, в котором он находился. Каменный склеп, играющий роль непроходимого карцера, оставался неизменным, а звуки природы, что ласкали слух, казались чужими на фоне привычного грохота пушечной канонады.

– Кто ты такой? – спросил Мелех, в недоумении глядя на Алантира, сидящего перед ним.

– Здравствуй, Мелех, – ответил чародей, вновь имеющий слегка бледный цвет лица, отодвигаясь и освобождая пространство для обзора в зеркале.

– Мелех…Что ты несешь? Я …– он не успел договорить, увидев до ужаса напуганное отражение в зеркале. – Что за черт! – Мелех одёрнулся от увиденного предмета, будто взглядом обжегся о его поверхность. – Я ведь только что падал с обрыва без сил, а потом этот голос. Кто ты такой и что это все значит? – он встал, подходя ближе к старику.

Старец, сидящий на стуле, слегка улыбнулся и щелкнул пальцами: – Аэр ицит, – после чего генерала Армады силой впечатало в стену, расположенную за его спиной, так быстро, будто невидимый бык протаранил его тело.

Вновь упав на каменный пол, он ненароком вновь посмотрел на столь противное ему отражение. Чувство ненависти и отвращения переполняло его душу столь же сильно, сколь кипящая лава внутри кратора вулкана.

– Меня зовут Альд... Инкритий? – клубок невнятных воспоминаний крутился в голове, сталкивая мысли друг с другом. Постепенно память прожитых жизней стала тонуть в море истинных воспоминаний Мелеха, словно оставляя рубец на теле от лезвия меча в последние секунды жизни. Но ненависть, будто пена от бурлящей эмоциями души, тонуть не хотела. Он помнил, кто он, и ощущал титаническую душевную боль отца, что потерял семью и предал государство; сына, что застал смерть любимой матери, и человека чести, не выполнившего долг. Боль разрывала его, ведь причиной был он.

Мелех лежал на боку, глубоко хватая воздух, руками пытаясь содрать с себя волосы, после чего вновь затих.

– Сейчас было сильно, чародей. – Он перевернулся на спину, показываясь красным и потным лицом, к свету, что освещал его лик. – Хорошо, да, я чувствую, но уже меньше с каждой секундой. Мои воспоминания возвращаются, а с ними – и мои убеждения, задушившие насмерть чувство вины. – Потом он бросил ехидный взгляд на старика: – Но да, не буду отрицать, возвращение было тяжелым, но я не чувствую более вины, ибо мои мотивы известны и не отличаются от мотивов Тратгира и Банкора. Смерти случаются, такова судьба.

– Судьба? Не оскорбляй меня таким словом. Мы прошли сквозь многие тернии, чтобы уничтожить хоть намек на судьбу и предопределение, и теперь, вы-люди, свободны. Так что не греши на нее. Ты сам выбираешь свой путь, и если ты мразь, то в этом только твоя вина. Людям нужно искать зло вне себя, чтобы до последнего верить в правильность своих решений, – сказал Алантир голосом, полностью идентичным Рамосу. – Помнишь, как это сказал один из твоих пиратов. С судьбой то же самое. Вечно вы, люди, списываете на нее любые ошибки, но судьбы не существует, в отличие от вашей алчности, жестокости и гордости. Судьба для людей – козел отпущения, словно чистая тряпка, принимающая за вас грязь ваших дел, оставляя душу белоснежной.

– Можешь философствовать сколько угодно: я это тоже люблю, так что не против твоей компании. Правда…ты опять бледный, прямо как в первый раз, а на следующий день выглядишь бодро, как шлюха поутру, так что я могу здесь и еще посидеть, дискутируя с тобой о судьбе и морали, да вот только твое воздействие на меня не работает, а вот ты, – Мелех вызывающе взглянул на чародея, – кажется, угасаешь. У тебя ведь нет времени, да, старик? – после чего он громко расхохотался.

– Хм, хорошо, что напомнил о времени. Ты сказал, что слышал голос?

– Не знаю, уже не помню, все стерлось.

– Ты сказал это несколько секунд назад, – Алантир вознес пальцы перед собой, и Мелех взвинтил в воздух, словно поднятый веревкой.

– Я помню лишь смерти и отголоски эмоций, больше ничего.

Чародей опустил руку, и пират упал на камень.

– Что ж, ты верно отметил: разум все еще с тобой. Времени и правда немного, а потому завтра мы с тобой продолжим третий акт нашей пьесы, он же станет и заключительным. Я покажу тебе все оставшиеся жизни разом. Ты увидел лишь несколько и уже забыл, кто ты, ощутив слабую волну этих немногочисленных чувств. – Старик подошел ближе и сжал

ладонями голову плененного пирата: – Завтра я покажу тебе истинную силу стихии, утоплю тебя в водовороте смертей и покажу девятый вал шторма судьбы, в которую ты веришь. – После этого чародей постепенно рассыпался в золотистых песчинках, оставляя Мелеха в одиночестве.

Генерал Армады лежал на камне и смотрел вверх – взгляд его был пустым, но в сердце

зародилось странное чувство неведения и интереса. «Убийца убил, и сам же упал –

интересно», – подумал Мелех, прокручивая в голове услышанные слова неизвестного

голоса.

Солнце опустилось за горизонт, и тьма, что так часто возникала в глазах, упала на землю. Сверчки запели привычную им песнь, а кристальный лунный свет окрасил холодный, каменный карцер.

Мелех уснул, не видя сны, уж очень устал сегодня его измученный разум. Песчинки вновь появились из ниоткуда, бесшумно кружась над головою пирата. Лунная дорожка, распластавшаяся на полу, осветила чародея, что появился из вихря. Черный взгляд, который он обратил на спящего генерала Армады, постепенно преобразился в зеленый, а остатки песчинок, собираясь в руке, сформировали посох.

– Лучше начать во сне, – Алантир направил посох на Мелеха. – Надеюсь, твой мозг не спечется. – Чародей сделал глубокий вздох. – Субиквитон! – прокричал чародей, пронзая ночную тишину и направляя в сторону спящего посох.

Тысячи песчинок мгновенно устремились в тело Мелеха, проникая через глаза, нос и рот.

– Аэр!

Тело Мелеха взмыло в воздух, а конечности противоестественно выгнулись. Открывшиеся глаза пирата окрасились в ярко-зеленый, сменив свой привычный окрас.

Сознание Мелеха вновь затуманилось, и разум утонул в бесконечной пустоте.

……

Ночной варгодский лес горел ярко-оранжевым пламенем, исходящем из огромного ритуального костра, полыхающего по центру поляны. Гигантские черные клубы дыма разносились на многие километры Буйного моря, попадая в клетки, расположенные на краях лесной опушки. Десятки людей, заточенных внутри металлических прутьев, молили

о пощаде. Матери прижимали детей к себе и обещали им скорое спасение. Старики сидели притихнув, осознавая неминуемую участь. Мужчины яростно пытались проломить сделанные из огнуса оковы, но все было тщетно. Вне тюрьмы сотни пиратов острыми клинками добивали тех, кто не поместился в переполненные клетки, сбрасывая тела в горящие хибары.

Сквозь бесконечную стену тьмы старая женщина увидела его с окровавленным мечом на перевес. В клубах дыма его тень выглядела огромной, а искры от горящего дерева, попадая на силуэт молодого лица, напоминали сверкающие огнем глаза, создавая впечатление, что сам дьявол поднялся на Варгод.

– Это он! – раздалось из многочисленных клеток.

– Отпусти нас! Отпусти детей! – кричали из заточения.

– Мелех, пожалуйста! – закричала женщина, глядя, как мимо проходит молодой парень, на вид лет двадцати.

Пират медленно подошел к одной из центральных клеток и провел знаменитым мечом по металлическим прутьям. Он недолго говорил о чем-то с заточенным вождем племени, о том, что старая женщина сквозь вопли людей расслышать не могла, после чего громко смеялся. Мелех вышел на центр поляны, осмотрел выживших, брошенных в клетку. – Помните меня? Ну, а я вас прекрасно. Огонь! – яростно выкрикнул Мелех, и горящие огнем факелы упали на смоченное горючей жидкостью сено.

Огонь вспыхнул столь быстро, что большинство не успело моргнуть. Сотня людей горела заживо, выкрикивая проклятья в адрес пирата, вызывая лишь самодовольную улыбку на его лице.

Старая женщина, наблюдавшая это, спокойно приняла свою участь, и огонь достиг ее тела.

Тьма и тысячи голосов. Пустота и глушь, и следом вновь яркий свет.

…….

Королевские покои осыпались все больше и больше, и казалось, что вот-вот они рухнут под тяжестью многовекового камня. Старые фамильные гербы и реликвии, что висели на стенах, горели под факелами пиратов, обжигая лицо пылающим жаром.

– Умоляю, отпустите! Что вы ищете? Деньги? Я заплачу, сколько угодно, я король, у меня есть деньги! – в отчаянии вопил, стоя на коленях, глава Ландау при виде острых клинков окруживших его пиратов. – Куда вы тащите мою жену? Ненужно, отпустите!

– Закрой пасть, прошу, не позорься, – раздалось из тайной комнаты тихим спокойным голосом. – Ты мне мешаешь.

Пираты продолжали свои буйства, переворачивая украшенную золотом мебель и стаскивая с гардин привезенные из Галерии шторы. Рубины, что украшали стол, они грубо вырезали ножами, сбрасывая добычу в общий мешок.

Один из белоглазых пиратов достал очередной драгоценный камень, спрятанный в большой деревянной тумбе прямо у арочного окна, наивно решив скрыть свой поступок.

Нож пронзил воздух и впечатался в стену, протыкая насквозь схватившую бриллиант руку.

– Ай-ай-ай, – с сарказмом произнес Мелех, выходя из помещения со взломанной металлической дверью, – как опрометчиво. – После этого вытащил свой топор из стражника, что замертво лежал у двери, и метнул его прямо в грудь хитреца. – Друзья мои, – закричал генерал Армады, – мы ведь все помним: у нас все общее, а награду будем делить на Малате. Или мне напомнить?

– Нет, нет, генерал, мы прекрасно помним! – в едином порыве закричали пираты.

– А знаете, что еще нужно помнить? Секретные документы и столь важные письма нужно хранить за самовоспламеняющимся замком, а не за обычной хлипкой дверцей, – сказал морской дьявол, проходя мимо главы Ландау.

Крики жены из-за соседней комнаты вселили ужас в каждую клеточку тела сидящего среди трупов трусливого управленца.

– Прошу, я все расскажу, все, что знаю.

– Да ни черта ты не знаешь. Ты, наверное, даже и не читал эти документы, судя по подписям, в которых фигурирует лишь капитан военного корпуса Ландау, Альдим Уоррел. А ты здесь так, подальше от столицы просиживаешь трусы. Кстати, одну услугу ты и вправду выполнить можешь. – Мелех достал письмо, которое только что написал, и показал его. – Письмо, передашь его Броунвальду?

– Да, да. конечно! Я все передам. А жена? Жену отпустите?

– Жена, боюсь она сейчас тоже занимается делом с несколькими моими ребятами. Поверь: сейчас каждое ее естественное отверстие наполнено делом, – Мелех, ехидно улыбнулся.

Эрик Трофини, глава Ландау, лишь убрал глаза в пол, боясь спугнуть выданные ему милость и шанс на спасение.

– Ну так что, мы договорились? Передашь письмо? – Мелех прикрепил исписанный им пергамент к кинжалу и повернулся к Трофини.

– Да, конечно. Я все сделаю, я все передам, – ответил пленник с появившимся чувством надежды.

– О, замечательно! – Мелех развернулся и резко всадил клинок прямо в сердце Трофини, причем так сильно, что ребра затрещали под натиском удара. – Спасибо тебе, а говорят, что ты зазнавшаяся мразь, а ты вот какой, спасибо! – генерал Армады доброжелательно улыбался, глядя в наполненные ужасом глаза.

Кровь хлынула ручьем, а лицо исказилось кривой гримасой, после чего упало на камень.

Эрик Трофини лежал на холодном полу, глядя, как пираты буйствуют в его покоях. Жена продолжала кричать, а свет в глазах – гаснуть пока тьма полностью не поглотила его.

…..

Горящая изба наполнилась черным и едким дымом. Старец, что жил в ней вместе с семьей, уже слабо различал, что было явью, а что – плодом фантазии отравившегося угарным газом мозга.

– Дедушка! – кричал юный голос сквозь заполонившую глаза пелену. – Вставай, пираты здесь, нужно бежать!

– Отец, вставай! – прозвучал знакомый голос сына.

Дверь открылась, и в мутных тенях появился молодой парень с топорами в руках. То, что происходило дальше, старик увидеть не мог, лишь крики и звуки металла, бьющегося друг о друга. Вдруг голоса затихли после звуков падающих тел на раскаленное огнем дерево.

– Пираты, – охрипшим голосом проговорил дед, – гореть вам в аду, жалкие отродья.

– Встретимся там, – прозвучал голос, звучавший даже моложе, чем голос убитого внука.

Дальше резкая боль охватила его тело, а следом и тьма.

……

Огромная серая скала, уже многие столетия находившаяся под сводом небес, встречала у своего травянистого порога очередного гостя, таившего в себе корыстные мотивы. Серебристые ивы, растущие рядом с тропой, опустили свои длинные ветви, словно пряча глаза от десятков порубленных Виитян, пытающихся защитить цитадель от врага. Дорога, ведущая книзу, на пляж, омывалась под натиском ветра и ливня текущим со склона бурлящим ручьем. Черно-синие грозовые облака оплакивали остров, а гром, разбивающий уши оглушающим взрывом, безмолвно кричал на убийц.

Пираты Армады, не найдя компромисс с поселением, жестоко штурмовали рубежи, не щадя священную землю. Сделанные из соломы и глины хибары, так прекрасно защищающие от холода ночью и жары днем, горели оранжевым пламенем, лишая хозяев жилья. Деревянные реликвии, что с особым трудом изготавливались на Вииту для защиты от зла, лежали в песке, затаптываемые высадившимися на берег пиратами.

Генерал Армады оставил своих людей в поселении, а сам отправился наверх к таинственному алтарю гардов, спрятанному в огромной величественной скале. Подходя к ней, он и не подозревал, сколь велики ее размеры. Величественный дар природы стоял на верхушке острова и уходил ввысь так, что верхнего края и вовсе не было видно за густыми грозовыми облаками.

Стражники входа в алтарь засели в засаду, сформированную у одной из больших ив.

– Рой, как только я выстрелю из лука, – говорил шепотом отец своему сыну, – сразу заходи ему за спину.

– Понял.

Генерал Армады появился на размокшей ливнем земляной тропе. Два топора, что держал в руках, он задорно перекидывал из руки в руку, подыгрывая в темп насвистываемой мелодии.

– Приготовься, Рой, – прошептал отец, натягивая тетиву.

Мелех остановился, но не прошло и секунды, как только что пойманный топор полетел ровно в голову отца Роя, а следом – и в прямо противоположную сторону дороги. Судя по раздавшемуся обрывистому крику, ровно в цель.

Внезапно несколько стражников появились за спиной, а в голове раздался голос, нарушивший тишину.

– Ты уже подписал себе приговор, а вместе с тем и всем нам, так остановись же хотя бы сейчас, – звучал абсолютно неизвестный голос.

Мелех поправил высокий воротник, обработанный овечьим пухом, на своей длинной кожаной дубленке: – Нападайте, коль хотите умереть.

Юный Рой, охваченный яростью, выхватил кинжал из-за пояса и, увидев пирата безоружным, легкомысленно планировал быструю месть.

– Парень, стой! – кричала пара стражников с копьями, находящаяся за спиной генерала Армады, наблюдая, как Рой на всей скорости стремится его поразить.

Мелех лишь бросил взгляд в его сторону. – Простая победа, – улыбнувшись, сказал он, перехватывая кисть юного защитника скалы, столь отчаянно мстившего за отца.

Удар кулаком, что получил Рой в район печени, казалось, был нанесен камнем, столь болезненным оказалось повреждение.

Ощутив разгорающуюся в животе острую боль, мальчик упал на колени и мгновенно получил удар ребром ладони в шею. Беспомощность охватила его тело, свалившееся в грязь. И он жалко наблюдал, как ненавистный убийца кромсает отобранным у него кинжалом доблестных защитников святыни.

Быстро разобравшись с ними, Мелех подошел к юнцу.

– Внутри был? – спросил пират, указывая на скалу.

– Не говорю на твоем языке, мерзкое отродье, – яростно прошипел на своем языке Рой.

– Прекрасно, что я говорю на твоем, – с самодовольной улыбкой ответил пират, но в ответ услышал лишь молчание. – Ладно, сам найду.

Мелех занес руку с ножом, как вдруг услышал.

– Стой!

Прямо у подножия скалы под шквалистым ливнем стоял старый мужчина, редкие седые волосы которого мокрыми лежали на лысеющей голове. Тростью он ловко помогал себе шагать по залитой грязью тропе.

– Не трогай его, хватит убийств! – кричал сквозь завывающий шум ветра старец. – Остановись! Что ты хочешь? Повиновения? Получай, – он бросил под ноги Мелеха круглый белый амулет.

– И что это?

– Амулет настоятеля острова, гарда, который следит за всем, что здесь происходит, того, кто отказал тебе в первый раз, надеясь на твое понимание. Меня зовут Ретина хока Хонас пер Лилия, – сказал старик, подходя к Мелеху вплотную и из-за низкого роста смотря на него снизу вверх. – Он умертвил себя, чтобы остановить другие смерти, так что хватит. Оставь нам остров и делай, что хочешь, но прошу, только не оскверняй наш алтарь.

Мелех подобрал амулет рядом с лежавшим на земле Роем и покрутил его в руках.

– Неужто нужно было сотворить это все, чтоб вы поняли? Поняли, что диалог полезнее смертей? Что вместе мы достигнем большего, чем каждый по отдельности! Ретина хока Хонас пер Лилия, – сказал Мелех и заметил весьма округлившиеся глаза последнего гарда, не ожидавшего столь крепкой памяти пирата, – меня зовут Мелех, я адмирал морской Армады. Добро пожаловать в наши ряды!

Пират протянул руку защищавшему святыню гарду.

– Ты принимаешь условия? – ответил Ретина.

– Да, можете делать со святыней, что хотите, в твоих божеств я не верю.

– Зря, – сказал Ретина и пожал Мелеху руку.

Юный Рой воспользовался затишьем и прыгнул стоящему над ним пирату в шею, словно голодная собака, пытаясь перегрызть его горло.

Реакция Мелеха вновь не подвела, и тот ловко вонзил колено в поднимающуюся голову парня, после чего схватил его горло в удушающий захват.

– Эх, ну сколько можно! Сколько раз убеждался…Львят жалеть нельзя.

– Мелех, отпусти его, мы договорились: никаких смертей! – сказал Ретина, пытаясь спасти жизнь Роя.

Неспособный вырваться из могучих рук пирата, он выглядел со стороны как слабый и мокрый щенок, попавший в лапы свирепого хищника. – Я тебя убью, убью тебя, жалкая тварь, и тебя, Ретина, тоже прикончу! Предатель, бесхребетный урод! Эта тварь убила отца! Я тебя зубами порву, руками разорву, убью всех, кто тебе дорог, мразь! – кричал в отчаянии юнец.

– Молчи, молчи, дурак! – твердил Ретина. – Мелех, он не понимает, что говорит, отпусти!

– Как раз-таки понимает, гард, поверь мне, еще как понимает.

Адмирал Армады крепче сжал руки и резко вывернул шею желающего отомстить юнца, противоестественно выворачивая ее назад.

Тело мальчика упало на землю, разбрызгивая по сторонам грязь, а дождь оплакивал его гибель.

Тьма. Голоса и вновь очертания света.

……..

Темница Мелеха горела и сверкала золотистыми молниями, бьющими в каменные стены. Постепенно камни, заточившие пирата, разрушились, обнажая окружающее их темно-синее очертание небытия. Адмирал Армады продолжал висеть в воздухе. Его глаза закатились внутри, обнажая к поверхности сплошную белую склеру, заточенную в глазнице. Глазные яблоки налились слезами, ручьями, стекающими по его заросшему щетиной лицу, а после падающими в бесконечность

Алантир становился бледным, а его ярко-зеленые глаза наливались черным цветом, будто маленькая вселенная спряталась в них. Вены на лице набухли, а глубокое дыхание становилось все тяжелее и чаще. Тело чародея иссыхало, стоя на все сильнее дрожащих ногах.

– Давай, еще немного, – говорил слабеющий маг себе под нос.

Тело Мелеха тряслось в микроконвульсиях столь быстро, что напоминало движения крыльев комара, наблюдаемых человеческим взором. Пират кричал разными голосами, умоляя о пощаде или грезя о мести. Прямо сейчас, в эти секунды, он проживал десятки и сотни жизней всех людей, что беспощадно умертвил и без зазрения совести стер из своей памяти. Он чувствовал каждый грамм боли физической и моральной за потерю близких и родных. Проживал жизни детей, потерявших родителей, жизни родителей, что потеряли детей. Разрубленные топором, задушенные руками и сожженные дотла в пламени огненном, они пришли к нему, заставляя прожить их закончившиеся по его вине жизни. Для Мелеха прошли сотни лет, прежде чем его глаза вновь вывернулись кнаружи, а его тело, обессилив, рухнуло на незримый в бесконечности пол.

Ноги Алантира подкосились, и он упал на колени, выпуская из рук свой посох. Он дышал глубоко и так часто, будто пробежал марафон. Подкожный жир иссох, а кожа облепила кости. Черными глазами он смотрел не лежащее без движений тело пирата.

– А ну, не смей умирать, ты должен выжить! – крикнул Алантир, находясь в темно-синей космической пустоши и всепоглощающей тишине.

Прошло несколько минут, и вдруг тело Мелеха шевельнулось. Сначала пальцы руки в слабой судороге отреагировали на жизнь, понемногу наполняющую их, а затем и голова постепенно повернулась наверх. Его глаза, словно глаза только что родившегося ребенка, нелепо и напугано смотрели по сторонам, совершенно не понимая, что происходит. Сухие и треснувшие до крови губы дрожали в безрезультатной попытке вымолвить слово. Пират попытался подставить руку, будто опираясь на воздух, но та предательски подвернулась, не имея сил. Мелех дрожал столь сильно, что было сложно понять, то ли от страха, то ли от холода, то ли от всего вместе взятого.