Текст книги "Остроги. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Шакилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 61 страниц)

На миг Данила живенько представил себе сцену совокупления вонючего зомби и одноглазой безумицы, и ему едва не стало дурно. Гурбан сделал знак не спорить с женщиной. Мол, не дразни хозяйку – мало ли, какие еще сюрпризы у нее тут припрятаны.

И то верно, пока она помогает «варягам», ее странности – это ее проблемы.

Убедившись, что мужу не угрожает опасность, одноглазая опустила пистолет.

– Его чаклинг

[23]

одолел. Многих они одолели. Его тоже.

– Кто-кто одолел?

Женщина выразительно постучала себя по затылку. Понятно, замысловатым словом, которое Данила не смог бы повторить, она называла слизней.

– Нет у нас больше силы. Вот прадеды наших прадедов умели в медведей обращаться, чтобы зимой в берлоге спать и не голодать. А мы… мы не можем даже с чаклингами справиться…

Данила заметил на поясе у зомбака когти медведя. Видать, раньше мужик знатным охотником был. А дамочка совсем с головой не дружит, о превращениях каких-то талдычит. Н-да, одной жить в мире, захваченном зомбаками, – видать, не сахар.

– А ведь раньше сама Луот-хозик

[24]

у мужа моего в подругах была. Давно, правда. Так давно, что я уж и забыла, когда в последний раз оленей жертвенных ели.

[25]

Что она бормочет? Да какая разница? Дальше Дан не слушал бред безумной женщины. Его больше интересовали оружие и припасы, которые «варяги» принялись грузить в вездеход. Парочка РПГ, пяток «шмелей», прекрасно себя зарекомендовавших в борьбе с налетами зомбоптиц, ящики какие-то, Данила маркировку рассмотреть не успел – Гурбан с Ашотом спешно, но осторожно их засунули в «Тайгу».

– Вот это вещь! – Толстяк продемонстрировал товарищам бензопилу. – Беру! Точно беру!

– На кой она тебе? – Гурбан прищурился. – Тут деревья такие, что соплей перешибешь.

– Ну, соплей не соплей, а все же вещь! – Проверив работоспособность, Ашот загрузил инструмент в вездеход.

Гурбан развернул перед хозяйкой карту Кольского полуострова, попросил показать, где они сейчас находятся. Данила из-за плеча командира внимательно изучил что и куда – сориентироваться на местности никогда не помешает. Хозяйка показала точку на побережье.

Волчий вой раздался значительно ближе, чем раньше. Прислушиваясь, одноглазая застыла. Потом обхватила себя руками и поежилась.

– А чего ты, хозяйка, помочь нам решила? – спросил Гурбан, после того как все необходимое для дальнейшей экспедиции оказалось на борту вездехода.

– Говорю же, мыло варила. Много увидела, только вот не знаю, плохо ли все закончится у вас или… – Она не договорила, ее перебил зомбак в клетке:

– Уезжать быстрее надо. Они уже близко.

Пошатнувшись, но все же устояв на ногах, одноглазая метнулась к ржавым прутьям:

– Михась, ты?! Столько лет! Я верила! Я ждала, я знала, однажды…

– Извините, но Михася нет в этом теле. Очень мало его, слишком мало, чтобы назвать

это

человеком. – Зомбак виновато пожал плечами и вновь обратился к «варягам»: – Не теряйте времени. Они скоро будут здесь, их много!

Данила вмиг сообразил, что происходит и кто вселился в тело мужа одноглазой. Догадка подтвердилась, когда зомби продолжил говорить – быстро, глотая слова:

– Даня, сынок, это я, в сети, слизнем, ближайшим к вам, воспользовался, очень жестоко по отношению к бедной женщине… Они приближаются! Они рядом! Уходите!

Передернув затвор пистолета, одноглазая выскочила из сарая.

– Батя, я сейчас. – Вместе с остальными Дан кинулся за ней – как бы не начудила чего. Ашот попытался схватить хозяйку за руку, но она ловко увернулась и, пнув его в лодыжку, подбежала к дому и пошевелила оленьи рога, прибитые к фасаду.

«Зачем это?» – хотел спросить Дан, но не спросил. Какой с сумасшедшей спрос? И что с того, что тут же задул сильный ветер и повалил снег? Совпало просто, не более того!

Но как себя Данила в этом ни убеждал, а мурашки все равно по спине маршем протопали… А тут еще волки взвыли чуть ли не под забором. И собак едва не порвало от неистового лая. Уперев передние лапы в бетон, они щерили клыки.

Одноглазая резво вскарабкалась на шаткую конструкцию из деревянных ящиков из-под гранат, наваленных у забора. Женщина теперь по грудь возвышалась над бетонными плитами, поставленными вертикально, торцами друг к другу. Оттуда она открыла огонь из «Макарова», которым угрожала недавно Дану. К собачьему лаю и волчьему вою добавились еще рычание и визг раненых животных внизу.

Хорошо, если это просто животные без довеска на черепе, – повоют, поскребутся да уйдут несолоно хлебавши. А вот если… Надо бы проверить.

– Все к забору. – Приказ Гурбана немного припоздал. «Варяги» и так последовали примеру одноглазой, которая уже расстреляла целый магазин и, судя по усилившемуся визгу, ни разу не промазала.

– Батя, погоди! Я скоро! – крикнул Данила, сунув голову в сарай, и, не расслышав ответа, поспешил на помощь товарищам.

Как и они, он сделал ступеньки из крашеных деревянных ящиков, много лет здесь пролежавших, а потому не очень-то крепких. Главное – показаться над забором, просунуть между витками колючей проволоки ствол и нажать на спуск.

Первого же взгляда хватило, чтоб понять: внизу беснуется стая зомбоволков. А эти твари просто так не уйдут, до последнего осаду держать будут и рваться к людям. И со всей округи зомбаков на подмогу созовут по пси-сети своей.

От неоскверненных биочипами сородичей зомбоволки отличались более крупными размерами – и это притом что за телами зверюг их хозяева-слизни не очень-то следили, держали впроголодь. Помимо того, зомбаков сразу можно вычислить по совершенно лысым хвостам и проплешинам на боках, где недостача шерсти компенсируется багровыми язвами и уродливыми новообразованиями.

Зомбоволки становились на задние лапы, а передними без устали, не чувствуя боли, царапали бетон, стирая когти до мяса. И они рычали, если так можно назвать те хриплые звуки, что исторгали их глотки. В ярости зомбоволки отскакивали от забора и, хорошенько разбежавшись и прыгнув, бились в него всей своей массой. Бетон держался. На нем оставались багровые пятна и ошметки серой шерсти.

Безграничная ненависть к людям – вот, что объединяет всех зомби на планете. И зомбоволки внизу не были исключением.

Данила всадил короткую очередь прямо в пасть волку, что подпрыгнул, пытаясь достать ствол, – клыки клацнули, зверь проглотил пули, которые через миг вынесли его мозг вместе с половиной черепа. Стая коротко взвыла, оплакивая очередную потерю. Зомбаки ведь между собой связаны сетью, и у членов стаи связь особенно крепкая.

Где-то далеко-далеко находится «паук», дергающий за ниточки, управляющий действиями отдельных зомбобойцов и целых подразделений. Этот «паук» – глава Братства. Ему так хочется опутать своей паутиной «варягов»…

Очередь – Мариша завалила волка.

Бах! Бах! Минус два зверя от Ашота.

Гурбан тоже не скучал, и Бахиру было тяжело промазать с такого расстояния.

Одноглазая сменила очередной магазин – эдак, если не даст пистолету остыть, заклинит ее «макар».

Это не бой, это методичный отстрел зомбаков – бойня.

Казалось бы, победа близка, надо радоваться – зомбоволки прут напролом, у них не хватает мозгов отойти, попробовать атаковать иначе, а значит, скоро они все тут полягут.

– Я прям как в тире, – хохотнул Ашот, перезаряжаясь. – На мордах только кружочков-мишеней не хватает.

Примерно такие же мысли возникли и у остальных.

Дан переглянулся с Маришей, потом с Гурбаном.

А что, если атака зомбоволков – всего лишь отвлекающий маневр? Что, если «паук» специально подкинул «мухам» слабенькую паутину, чтобы те с удовольствием, с бахвальством даже, расправились с ней, побарахтались чуток в азарте, пока он таки сплетет нечто серьезное, надежное?

Чтоб уж точно поймать добычу.

Все это промелькнуло в голове Данилы за миг до того, как случилась новая напасть.

– Смотрите! – Мариша указала на оленье стадо, что мчало к ограде с юга.

Олени не просто мимо скакали по своим рогатым делам, но планомерно направлялись туда, где очень шумно веселились «варяги» и одноглазая женщина, не говоря уже об умирающих под пулями зомбоволках.

– Вот и подкрепление. – Гурбан опустил «калаш», давая ему остыть.

Ашот припал к прицелу:

– Северные зомбоолени, мать их так. Много. И не сами.

Концовка фразы Дану не понравилась. Что значит «не сами»? А с кем?

Зомбоолени, конечно, похожи на своих вольных товарищей. Вот только рога у них более массивные да наросты еще на ребрах и вдоль позвоночника. Слизни постепенно перестраивают подчиненные ими организмы – в пределах разумного, естественно, – затачивая под одно: уничтожение самого главного противника – людей. Так уж биочипы устроены, такими их создали люди, и в этом состоит самая забавная шутка всех времен и народов. Шутка номер два: сознание главного юмориста нынче сосредоточено в теле зомби, что томится в клетке в сарае. Ну не смешно ли?

Ничуть.

Не смешно и то, что зомбооленей гнали в бой наездники-зомболюди.

– Да уж, это не шакальё… – Гурбан навел автомат на приближающуюся кавалерию, но стрелять не спешил – подпускал поближе, чтобы наверняка.

– Они что, теперь заодно? – Ашот удивленно моргнул. И было отчего. Раньше подобное единение зомбаков было замечено лишь у Москвы, да и то с подачи покойного ныне Стерха.

Значит, есть еще воля, способная подчинить себе полчища зомби. Дан задумался, что, впрочем, ничуть не помешало ему перезарядить оружие. Вывод очевиден: глава Братства стал настолько силен, что… И сила его растет с каждым днем.

Риторический вопрос Ашота Мариша не могла оставить без внимания:

– Иногда олени подвозят бородатых мужиков. Ты разве о Санта-Клаусе не слышал? Тут только телеги не хватает. Или саней.

– Реально жарко сейчас будет. – Бахир осклабился и первым открыл огонь по кавалерии зомби. «Варяги» и хозяйка подворья тут же поддержали его начинание.

Подстреленные олени падали на скаку, их наездники кувыркались, ломали кости, сворачивали шеи, но все равно поднимались, бежали, хромали и ползли к забору – и опять падали, сраженные очередями из автоматов. Раненые рогатые зверюги, брызжа кровью, протаскивая за собой внутренности из развороченных животов, мчали к бетонной преграде, и те, кому удавалось прорваться сквозь стальной шквал, в труху размалывали свои рога, расшибали черепа… Это было страшно. Привычно страшно. Дан видал такое много раз.

Кое-кто из кавалеристов сумел подобраться вплотную к оплоту людей. Со спин оленей наездники прыгали на колючку. Раздирая руки в кровь, они перелезали через забор. Данила всадил одному такому попрыгунчику очередь в живот, и он, еще живой, повис на колючке. Зато его коллега свалился прямо на Ашота. Вместе они рухнули с пирамиды, выстроенной толстяком. Ящики свалились сверху. Пребольно ударившись спиной, Ашот упустил автомат. Зомбак зарычал в предвкушении беззащитной, пропитанной адреналином плоти.

Слюнявые клыки вот-вот вопьются Ашоту в горло!

– Да не вертись ты… – Данила пристрелил бы тварь, но велика вероятность попасть в товарища, который – нет чтобы затихнуть, дать прицелиться – решил преподать зомби урок вольной борьбы, захватик показать, бросочек…

А тут еще на самого Данилу накинулся зомбак. Тот самый, что повис на колючке. Он не пожалел живота своего – в прямом смысле, – чтобы добраться до человека, смертельно его ранившего. Пришлось трижды двинуть зомби прикладом в висок, а потом на всякий случай вышибить пламегасителем «калаша» передние зубы и нажать на спуск.

Ашот тоже со своим клиентом справился – переломил ему хребет, подняв исхудавшее тельце в воздух и опустив на колено. Ну и без контрольного удара каблуком по слизню не обошлось, конечно.

Еще один зомбочеловек спрыгнул во двор – его пристрелила хозяйка. Но от следующего не увернулась – рыча, монстр впился зубами ей в плечо, вырвал кусок мяса вместе с одежкой. Уронив пистолет, одноглазая вскрикнула, зажимая рану, отшатнулась – и угодила в объятия следующего зомби, проникшего в пределы людей. Хорошо хоть, Бахир подскочил сзади и не побрезговал схватить слизня голыми руками да дернуть, отделив его от черепа. Зомбак свалился замертво. Бахир с размаху хряпнул слизня о бетон.

– Гафу итегез, бу бʏтəн кабатланмас,

[26]

как говорят у нас в Питере. – Татарин увернулся от кулака высокого бородатого зомби и попутно жахнул ему из АК по коленям.

Гурбан ударом головой в лоб сшиб очередного зомби с ног и рявкнул:

– В сарай все! Живо!

С боем «варяги» отступили к сараю.

Бахир помог дойти покусанной зомбаками хозяйке, истекающей кровью, – последние метры он нес ее. До Псидемии (Данила читал об этом) люди верили, что укушенный зомби сам станет таким же. А еще, что зомби – это живые мертвецы. И то, и другое – полнейший бред. Но от этого ничуть не легче…

Прикрыв огнем Маришу, он последним ввалился в хозяйственную постройку – протиснулся в щель меж створок, уже почти что закрытых Ашотом и Бахиром. После чего ворота окончательно захлопнулись, засов со скрипом вошел в паз.

Левой рукой Ашот вытер со лба кровь – хорошо хоть, чужую. В правой у него был зажат любимый мультитул, СВД он потерял в схватке. Вопрошающий взгляд Данилы толстяк истолковал по-своему:

– С помощью плоскогубцев можно чудеса творить с чертовыми зомбаками.

Помянутые им зомби снаружи стучались, ломились и всячески намекали, что хотят попасть в сарай и пообщаться с людьми как можно ближе. Рык и рев перемежались собачьим лаем, который вскоре прервался – зомбаки расправились с четвероногими недоброжелателями.

– Собачек жалко, хорошие были… – Мариша занималась ранами хозяйки, перевязывала бинтами, найденными помимо прочего в куче боеприпасов, среди ящиков с оружием.

– Бусы дɵрес.

[27]

– От пережитых волнений Бахир незаметно для себя перешел на родной язык. Что он сказал – никто не понял, но уточнять не стали, не до того.

Гурбан поймал взгляд Мариши. Она покачала головой – мол, раны такие, что одноглазой не выжить, крови много потеряла, заражения не избежать. Зомболюди ведь зубки не чистят, а падалью частенько не брезгуют. В общем, понятно.

– Твою мать! Ну, попали! – Данила с досадой ударил себя кулаком в ладонь.

– Да ладно тебе, братишка, все не так уж и плохо.

Только Ашот это сказал, в сарае погас свет.

– И как я теперь?.. – В темноте Мариша продолжала обрабатывать раны одноглазой на ощупь, судя по слабым стонам последней и просьбам первой немного потерпеть – мол, скоро легче станет.

– Зомбаки повредили ветряк. – Ашот шмыгнул носом. – Умные, с-суки!..

– Не они умные, а тот, кто ими руководит… Темно, хоть глаз выколи. Хоть бы одно окно. Или нет, не надо окон. – Дан понял, что ляпнул глупость – будь в сарае окна, зомби уже проникли бы внутрь.

Выставив руки перед собой, шаркая ногами по полу, чтобы не зацепить чего и не упасть, Данила добрался до вездехода. Дверца водителя оказалась не заперта, ключ торчал в замке зажигания. И то верно, кто угонит отсюда «Тайгу», от кого ключи прятать? Движок завелся, зарокотал. Фары-прожектора хоть как-то осветили помещение. Да что там – отлично осветили.

Все обрадовались, загалдели. Даже на бледном с синевой лице аборигенки проявилось подобие улыбки. Только зомбаку в клетке иллюминация пришлась не по нраву. До того момента сидевший тихо, он зарычал, взвыл. Собратья по слизням снаружи поддержали его дружным ревом негодования.

– Батя, ты чего? – Данила выбрался из вездехода, подошел к клетке. Как же легко он научился принимать отца в иных обличьях. Это только поначалу было непросто.

– Михась, ты? – Одноглазая, опираясь на Маришу, поднялась. – Это опять мой Михась. Чужой дух покинул его тело.

Это Данила уже и без нее понял. Черт, а ведь отец хотел что-то сказать, он предупреждал об опасности. И чего Данила не выслушал его?!

И главное – почему отец покинул подходящее для контакта тело?..

Хозяйка взмолилась:

– Спасите Михася! За себя не прошу, мне нет спасения, вы хоть мужа моего… Пообещайте! И я помогу! Я!..

Гурбан без промедления, чтоб одноглазая не заподозрила подвоха, кивнул. Его голос едва заметно дрожал, когда он заговорил:

– Не проблема. Спасем.

Дан знал, что командир лжет. И Мариша знала, и Ашот. Гурбан мог обмануть разве что Бахира и одноглазую. И Дану показалось, что женщина лишь сделала вид, что поверила командиру диверсантов.

– Спасибо, – кивнула она. – Я отблагодарю напоследок. Не хотела, но чего уж теперь, возьмите вон там… – Она указала на ворох грязных тряпок, отсыревших, покрытых плесенью шкур и еще какой-то дряни.

– Глянь, – велел Гурбан Ашоту. – И поживее.

Ворота содрогались от ударов. Зомби не отступят, это не в их привычках.

– Как в дерьмо лезть, так сразу Ашот… – Бурча себе под могучий шнобель, толстяк принялся сбрасывать барахло на пол. Резче запахло тухлятиной.

Мариша поморщилась, махнула перед личиком ладошкой:

– Опять ты, Ашотик, воздух испортил.

Толстяк одарил ее испепеляющим взглядом и удвоил старания. И зомбак в клетке разъярился минимум вдвое пуще прежнего. Его прям трясло от негодования, когтями он царапал грудь, срывал с себя то немногое, что сохранилось от одежды, с клыков капала пена. А потом как обрезало: почти по-людски сплюнув и скривившись, он забился в дальний угол клетки.

– Чего это с ним? – Ашот сбросил на пол очередной пласт гнили. – Успокоился вроде?

Словно назло ему, зомбак протяжно взвыл.

В ворота заколотили чаще и сильнее. У зомболюдей точно открылось второе дыхание. Мариша и Дан удивленно переглянулись. Гурбан нахмурился. Бахир подскочил к Ашоту и принялся помогать. И минуты не прошло, как под ворохом тряпья обнаружилось нечто странное.

– Ну и что это? – Ашот вытер грязные руки о штанины.

Ископаемая штуковина была похожа на металлическую бочку, покрытую чехлом из странной на вид ткани. Данила подошел, пощупал – из освинцованной ткани. Судя по лямкам, как у рюкзака, эту штуковину можно носить на спине. Вот только лямки слишком уж серьезные – ткань в пять слоев, накладки, пропитка… рассчитаны на неслабый вес, на любителя потаскать штангу между лопатками.

– А это еще что? – Данила отшатнулся, заметив на боку штуковины знак радиоактивной опасности.

Гурбан, наоборот, шагнул ближе, склонил голову к плечу. Выглядел он озадаченным, удивленным и немного даже восхищенным, что ли.

– Это РЯ-6, ребятки. Он же ранец ядерный. По сути, портативное взрывное устройство ранцевого типа, термоядерное, начиненное торием и калифорнием.

– Чего?!

– Да, Ашотик, я тоже думал, что ядерный фугас – это басня для особо впечатлительных барышень. До Псидемии много говорили о подобном оружии, вроде бы мощность заряда у него должна быть порядка килотонны в тротиловом эквиваленте… Опасались, что ранцы эти попадут в руки террористов… Откуда это у вас? – Гурбан обернулся к одноглазой.

– У нас тут чего только нет, военные базы ведь кругом. – Хозяйка едва стояла на ногах, бинты пропитались кровью. Если бы не помощь Мариши, упала бы. – Не теряйте времени. Грузите фугас, пригодится. И Михася не забудьте, вы обещали. И уезжайте отсюда.

Чуть подумав, Гурбан кивком отдал приказ.

– Тяжелый, зараза… – Ашот поднял ранец и опустил. – Килограммов тридцать точно есть.

Бахир ему помог, вместе они загрузили РЯ-6 в вездеход, предварительно освободив для него место.

Данила отозвал Гурбана – мол, командир, надо бы посовещаться.

– Что с этим делать будем? – одними губами спросил доставщик и посмотрел на зомби в клетке.

– Я слово дал. – Гурбан отвел глаза.

Через минуту связанного зомбака по имени Михась уложили на дно вездехода рядом с ядерным фугасом. Баюкая прокушенную руку, Ашот засунул Михасю в рот кляп:

– Теперь уколы от бешенства делать придется.

– Я открою ворота. – Одноглазая отстранилась от Мариши. – Будьте готовы.

– Это верная смерть, – возразила ей Мариша. – Вы погибните!

Одноглазая покачала головой:

– Я уже мертва.

Данила плюхнулся за руль вездехода. Как всегда, это возмутило Ашота. Типа он тоже не прочь погреть зад на водительском сиденье. Однако толстяк быстро успокоился после нагоняя Гурбана. Мариша села рядом с благоверным. Бахир – возле командира. Дверцы захлопнулись.

Навалившись всем телом, хозяйка отодвинула засов.

В тот же миг ворота распахнулись, десятки лап схватили ее, повалили…

На миг закрыв глаза, чтобы не видеть расправы, учиненной над одноглазой, Данила утопил педаль газа. Турбодизель взревел. Вездеход рванул с места, сшибая зомбаков, ворвавшихся в сарай, перемалывая траками их в фарш.

И вот уже «Тайга» во дворе. «Варяги» открыли огонь из окон, со звоном посыпались гильзы. В салоне стало дымно и душно.

Данила направил вездеход к наружным воротам, собираясь протаранить их с ходу. Но Гурбан скомандовал не делать этого:

– Не хватало еще тачку разбить. Отставить!

Он высунулся из вездехода с РПГ-7 в руках – несколько гранатометов «варяги» позаимствовали у покойной ныне одноглазой. На Гурбана тут же кинулся плешивый, как колено, зомбак, вцепился в куртку, дернул на себя, едва не вытащив командира из «Тайги». Держа РПГ одной рукой, Гурбан отмахнулся второй, попал зомбаку по роже, расплющил нос. Но плешивый и не подумал отступить. Спасибо Марише, она быстро и эффективно избавилась от проблемы – приставила ствол АК к виску зомби и нажала на спуск. Гурбана, конечно, чуток заляпало, ну да это не помешало ему жахнуть из гранатомета по воротам.

Бахнуло добротно, дымящиеся продырявленные створки сорвало с петель.

– Вперед! – скомандовал Гурбан, вернувшись в салон и задраив окно.

Даниле не надо повторять дважды.

Гусеницы провернулись, направив вездеход прочь от поселения, захваченного зомби.

С неба сыпал снег.

Глава 10

ЕЩЕ ЖИВЫ

Плюясь пулями, вездеход оторвался от преследователей километра через два. Последнего зомбооленя, боднувшего оранжевый борт, пристрелил Ашот – вместо потерянной СВД он вооружился «винторезом». Пуля, угодив меж рогов, опрокинула зверушку на бегу. Зомболюди-наездники, оставшись без копытных, при всем своем рвении двигались слишком медленно и опасности для экипажа «Тайги» не представляли.

– Они пойдут по нашему следу, – задумчиво проговорил Гурбан, чистя оружие. Запасной автомат на случай внезапного столкновения лежал рядом, на обтянутой коричневым дерматином лавочке. – Обязательно пойдут.

Ашот пнул связанного Михася, от которого, мягко говоря, попахивало так, что Даниле в кабине неуютно было, хотя он стекло чуть опустил.

– Пулю в голову? – Толстяк предложил радикальный, но верный вариант. – Или сберечь патрон, ножом слизня отчикать?

Гурбан сделал вид, что не услышал. Типа занят – смотрит в окно, за которым медленно кружатся редкие снежинки. Вьюга закончилась, ветер стих, но снежок продолжал потихонечку сыпать, покрывая траву и цветы мягкой белой корочкой.

Ашот по-своему расценил молчание командира:

– Ну, на том и порешим. – Он выковырял из мультитула зазубренное лезвие. – Я-то честного слова не давал, с меня и взятки гладки, как говорит моя мамочка.

– А что еще она говорит? – Мариша фыркнула. – Чтобы ты жрал за троих и добавки просил?

– Насчет добавки не припоминаю, зато мамочка точно утверждала, что жены друзей – сплошь стервы. И теперь я знаю, что она права. – Ашот проверил остроту лезвия – провел режущей кромкой по подушечке большого пальца. Кровь не выступила, толстяк что-то буркнул себе под нос – мол, и так сойдет – и навис над зомбаком. Брезгливо схватив Михася за грязные спутанные космы, развернул голову затылком к себе.

Зомбаку такое самоуправство не понравилось. Он напряг мышцы шеи, вздулись вены, морда его побагровела, глаза выпучились.

– Какой же ты мерзкий… – Ашот скривился и чуть отвернулся, подведя лезвие к слизню, почуявшему опасность и потому нервно пульсирующему.

Все это Дан видел в зеркало.

Поддавшись внезапному порыву, он остановил вездеход, выскочил из кабины и, пройдя в салон – для этого не надо было выходить наружу, – перехватил руку товарища.

– Ты чего? – Ашот попытался вырваться – не получилось.

– Не надо.

– Братишка, ты в порядке? Мариша, потрогай ему лобик, у него температуры нет?

– Не надо меня трогать. – Данила жестом велел жене оставаться на месте. – Здоров я. Дружище, просто оставь зомбака в покое. Пригодится еще.

Ашот посмотрел на Гурбана, который оторвался-таки от созерцания местных пейзажей и, кашлянув в кулак, сказал, что пусть зомби поживет еще маленько, после чего приступил к осмотру ядерного фугаса.

Данила отпустил толстяка, и тот смиренно защелкнул лезвие обратно в мультитул.

– Ну, как знаете. Только потом не говорите, что я не предупреждал – уколы от бешенства делать придется… Может, ему хотя бы зубы выбить?

– Нет! – дружно выдали Бахир и Мариша, Дан и Гурбан.

Ашот, вздохнув, уселся на место.

*

По ощущениям Дана ехали часов шесть, не меньше. Ночь так и не наступила. Зато закончилась весна – снег усилился, дворники едва справлялись, сметая белые хлопья с лобового стекла. После того как вездеход едва не увяз в болоте – по вине Данилы, он отвлекся на Маришу, – Гурбан велел найти подходящее для лагеря местечко. Лучше бы на возвышении, чтобы со всех сторон открыто было – зомби не должны подкрасться незамеченными. Так что полярный день «варягам» только на руку в этом смысле – не надо жечь костры, от которых не только свет, но и ориентир для врага.

Нужный пригорок, поросший ягелем, скоро обнаружился, Данила заглушил мотор – стало тихо-тихо.

– Вы тут пока ужином займитесь, а мы обустроим территорию. Ашот, Бахир, со мной! – Вместе они выгрузили из вездехода пару ящиков, пока Данила с Маришей искали среди одеял и оружия спиртовки, консервные банки и чайник.

Таблетки сухого спирта занялись желтовато-голубым пламенем, затрещали, разбрасывая искры.

– Отсырел немного. – Мариша протянула к огню пальцы, хотя в салоне было тепло. – Ну, это ничего.

– Ага. – Дан подумал о том, как это замечательно – вместе с женой готовить ужин для проверенных друзей, с которыми спина к спине… Он смотрел на лицо Мариши, сплошь покрытое пятнышками засохшей крови – чужой крови, зомбацкой, – и ощущал безмерное тепло в груди, ту самую нежность, желание сделать всё-всё-всё для этого человека. Ощущал то, что в совокупности называется любовью.

Она поймала его взгляд, неуверенно улыбнулась и вдруг стала очень серьезной:

– Даня, мне надо сказать тебе кое-что.

– Я внимательно тебя… – Данила подвинулся к ней ближе. Сердечко кольнуло предчувствие чего-то важного, что изменит раз и навсегда его жизнь.

– Жрать готово?! – В вездеход шумно ввалился Ашот.

Мариша вздрогнула, отстранилась. Дан непроизвольно схватился за автомат.

– Чего тут у вас, а? Я б щас кракена сожрал! Вместе со щупальцами! И парочку зомбооленей!

– А Гурбан где? – Данила убрал ладонь с цевья «калаша».

За Ашотом в «Тайгу» забрался Бахир:

– Отлить ему надо. Ну и не только. Зачем лишнее в вездеход тащить?

– Пожалуй, я тоже не прочь… – Что-то важное осталось несказанным, момент был безнадежно испорчен, и все же Дан попытался все исправить: – Мариша, ты как?

Он подмигнул ей – мол, выйдем, да?

Но она мотнула копной смоляных волос:

– А готовить кто будет? Ты иди, любимый, я потом.

Не очень-то и хотелось, но Данила все же выбрался из вездехода. Под каблуками хрустнул снег. Однако, мороз…

– Чего вылез? – На ходу застегивая штаны, Гурбан подошел ближе.

– Да так…

– Далеко не отходи. «Да так» прямо здесь делай. Ясно? Предчувствие у меня плохое.

Данила кивнул – лишь бы командир отвязался быстрее, спорить с ним ведь без толку.

Гурбан захлопнул за собой дверцу вездехода, и Дан вяло, без настроения побрызгал на укрытый белым ягель. Возвращаться к «варягам» не спешил – подставил падающему снегу лицо. Небо над Данилой переливалось оттенками зеленого и синего. Еще немного, и диверсанты доберутся до военной лаборатории и избавят планету от всех слизней, какие только есть – и от местных избавят, и от импортных тоже. А глупости, что беспокоят Гурбана, – от нервов. Напряжение ведь в последние дни просто неимоверное, молодому организму тяжко, что уж говорить о тех, кто старше… Сдает командир, заговариваться стал, годы с оружием в руках не могли не сказаться – удивительно еще, что продержался столько…

Слишком много преград на пути, зомбаков все больше и больше. Сумеют ли «варяги» добраться до Гремихи?..

Дан заставил себя подумать о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь. О Марише, к примеру. Что сказать хотела? Что-то важное ведь? Точно важное… Или просто поворковать на ушко потянуло?.. Тревожное любопытство овладело доставщиком. Так чего гадать, надо вернуться в вездеход и прямо спросить женушку, что к чему. От недомолвок одна лишь головная боль…

Решено. Он шагнул к «Тайге».

– Любимый, это тебе. – Стоило ему забраться внутрь, Мариша протянула обжигающе горячую миску с парующим тушеным мясом, плавающим в растопленном жире.

И как только в руках удержала? Дан едва не уронил миску, поставил на колени и подул на мгновенно покрасневшие пальцы.

– Вкусно. – Ашот закинул в себя сразу половину порции, задвигал челюстями. – Еще есть? Ты, Петрушевич, при всех своих недостатках, повар отменный, вынужден признать.

– Грош цена твоим комплиментам. Ты за пайку родной острог продашь. – Мариша потянулась за его опустевшей миской, чтобы наполнить ее вновь.

– Милая, ты что-то хотела мне сказать? – Данила поднес ложку ко рту.

И тут громыхнуло, сверкнуло еще, застучало часто по бортам, по стеклам.

Миска Дана упала на пол.

– Твою мать, пожрать нормально не дали! – возмутился Ашот и зачерпнул добавки.

Ничто не способно испортить ему аппетит. Он продолжал бы трапезничать, даже если б его самого при этом обгладывали.

– Заводи! – рявкнул Гурбан.

Дан проскользнул мимо него на водительское сиденье.

Громыхнуло еще раз, вспыхнуло, окрасив багрянцем свежий снег. Только сейчас Данила заметил людей – зомбаков! – окруживших вездеход. И как только подобрались незамеченными? Место открытое, полярный день на дворе…

– Растяжки цепляют, а все равно прут. – Ашот застыл, соображая, за что хвататься – за ложку или за «калаш». – Мы тут противопехоток поставили чуток, пока вы куховарили, но нашему лимузину они по фиг. Давай, брат, дави уродов!

Вот, значит, что за ящики с собой они брали, сообразил Дан. С минами.

Мощный двигатель взревел. Траки перемололи пяток зомби, прежде чем место стоянки осталось далеко позади. Причем один из зомбаков разбил своей черепушкой фару-прожектор. Ну да не суть, включать ее все равно не надо.

– Нигде нам покоя не будет, теперь только хуже всё и хуже… – Гурбан устало закрыл глаза. – Нигде не укрыться от сволочей. Или мы их, ребятки, или они нас. Иначе никак уже.

*

Под утро глаза у Данилы закрывались уже сами собой.

Всю ночь он уверенно вел гусеничную машину, неизменно возвращаясь на курс после того, как огибал всякого рода препятствия. Однажды увиденной карты местности было достаточно, чтобы доставщик запомнил, что, где и как. Память-то профессиональная, тренированная. В мире, где из-за электромагнитных возмущений атмосферы даже простейший компас был бесполезнее детской погремушки, доставщиков ценили за особое чутье правильного пути. Только они могли сказать: «Верной дорогой идете, товарищ!» А там, где не было ни автобанов, ни шоссе с указателями, доставщики ценились особо.