Текст книги "Остроги. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Шакилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 61 страниц)

Дан отреагировал мгновенно – оттолкнул локоть девушки и еще раз нажал на кнопку, чтобы «пробоина» закрылась. Но две зомбовороны таки успели проникнуть в салон.

Сложив крылья, одна птаха впилась когтями Ашоту в куртку на спине, но толстяк не растерялся – прижался вместе с ней к своему сиденью, только кости хрустнули. Вторую ворону поймал Равиль. Она успела клювом расковырять ему палец, прежде чем он свернул ей шею.

– Ты чего?! – Данила встряхнул Маришу и влепил ей пощечину. На щеке ее отпечаталась пятерня.

– Дурак! – Мариша вырвалась и села ровно. – Клешни не распускай, а не то!..

– На-ка, подержи. – Равиль протянул ей птичий труп.

Девушка рефлекторно взяла, а потом брезгливо отбросила черное тельце на «торпеду». Ашот добавил туда же свой трофей. Слизни дергались на воронах, пытаясь отсоединиться. Нервная система, которая больше не откликалась на указания, раздражала паразитов так же сильно, как сами паразиты – людей.

Данила потянулся за ножом, чтобы покромсать слизней.

– Не надо, – остановил его Равиль.

– Почему это?

– Потому что не надо. Потому что иначе воронье совсем не улетит.

Тогда Ашот достал из багажника кусок брезента, под которым лежали рюкзаки доставщиков, и протянул Равилю:

– Прикрой, что ли, эту мерзость.

Птицы вились вокруг внедорожника, не проявляя ни малейших признаков усталости. Интересно, сколько они смогут пробыть в воздухе без посадки и пищи?

– Да как они узнают, что я…

– Они узнают.

Данила пояснений Равиля не понял, но решил, что тот неспроста велел оставить слизней в покое. Равиль вообще ничего не делал просто так. И непонятно, хорошо это или плохо. С ним вообще многое непонятно – к примеру, почему он никогда не снимает солнцезащитные очки, даже в полнейшей темноте. И шляпу не снимает. Оно, конечно, особого повода раздеваться не было. Еще чуток – и все в «хаммере» будут пованивать, ибо с личной гигиеной на Территориях не особо, душевые кабинки по пути еще не попадались. Но доставщиков к этому готовили, а вольники на то и вольники, чтобы плевать на условности и отсутствие удобств.

– Мне надо выйти. – На Маришу было жалко смотреть: сказав это, она покраснела, что называется, до корней волос. Только сейчас Дан обратил внимание, что на лице ее отсутствовала боевая раскраска – макияжа не было совсем. И хуже от этого личико не стало.

– В смысле? – Данила действительно не понял, что она имела в виду. Его целиком занимали вороны, из-за которых ехать стало попросту невозможно. То есть поддать газку легко – и легче легкого слететь с дороги в кювет. Ведь из-за черной тучи перьев и тел обзора не было ни спереди, ни сзади, ни с боков. Дробь когтей и клювов о броню и стекла тоже нервировала Дана. Вроде понятно, что «хаммер» приступом не взять, но все же как-то не по себе.

Мариша покраснела еще больше, хотя куда уж больше.

– В том самом…

Ашот позади громко кашлянул в кулак. Данилу наконец озарило:

– А-а, ты в этом смысле… Организм, значит, требует… Ну так давай. Подумаешь, обычное дело. Нас же этому учили. Только ты вроде тогда болела…

– Я лучше умру, чем тут, перед вами!.. Всё! Я выхожу!

– Сиди! – Дан понял, что девушке приспичило всерьез, а гордостью она всегда отличалась чуть ли не болезненной. – Ашот, в багажнике какое-то шмотье было. Давай его сюда, одеваться будем. Всё, что есть, нацепим. Каски еще были, я видел, головы прикроем. А бронежилетов нет? Есть?! Так давай! Типа как космонавты раньше выходили в скафандрах в открытый космос. Ну, вот и мы будем как те космонавты…

Откровенно говоря, Данила не верил в эту затею. Точнее, считал ее полнейшей авантюрой. Выходить сейчас из внедорожника – настоящее самоубийство. Лучше уж обделаться. Кстати, именно на это он как раз и рассчитывал – потянуть время, мол, надо организовать защиту, одеться, оружие проверить, ведь нельзя же с бухты-барахты… А там и проблема рассосется – выйдет из организма! – сама собой. Если б еще Ашот не хихикал, было бы вообще замечательно, а то довел девчонку до истерики.

– Равиль, будь добр, подай каску Марише.

Но вольник не поддержал игру Дана:

– Потерпеть надо. Минут пятнадцать. Потом они улетят.

– Но я не могу столько терпеть!!!

Дан незаметно подмигнул Равилю – мол, дружище, чего ты, сделай доброе дело.

– И не надо тут подмигивать! – взвизгнула Мариша.

Да, ей досталось в последнее время. Сначала клетка, теперь вот конфуз. Данила в аналогичной ситуации действовал бы не сомневаясь – телу не прикажешь. Но очень хорошо, что не он оказался в щекотливом положении.

– Всё, выхожу!!!

– Я пойду вместе с ней. Только вот приоденусь, – продолжал тянуть время Дан.

Он не очень-то верил, что Мариша действительно собралась покинуть «хаммер», обрекая себя тем самым на лютую смерть. Ей просто нужно было настроиться, смирить свою гордость – вот она и закатила концерт по заявкам с показным трагизмом.

– Погодите, молодые люди. – Равиль бы спокоен, как кирпич в кладке. И его невозмутимость передалась Марише – она замерла, по телу ее прокатывалась мелкая дрожь.

Вольник сидел вполоборота к Никифору, но Дану показалось, что он каким-то образом отдал живчику приказ – Никифор тут же засуетился, нырнув по пояс в багажное отделение. Неужто каски с бронежилетами выискивал? Дан не угадал – Никифор нашел кое-что получше.

– Что за хрень? – спросил Ашот, разглядывая баллоны, гибкий шланг и нечто вроде брандспойта. – Неужели это то, что я думаю? Их же еще во Вьетнаме использовали?!

– Огнемет Эм два А один тире семь, подарок товарищей из НАТО. – Равиль чуть-чуть опустил стекло на дверце – ровно настолько, чтобы просунуть в щель дуло «брандспойта». – Смеси мало, но должно хватить.

И ее таки хватило.

Ярко-оранжевая струя ударила в черное облако, всколыхнула его, растеклась сразу во все стороны. Равиль едва успел убрать дуло и поднять стекло – казалось, сам «хаммер» горел, пламя бушевало вокруг него. Зомбовороны, на которых пылала горючая смесь, сталкивались в воздухе с сородичами, размазывая по их перьям «напалм» и тем самым поджигая их.

Позабыв о естественной надобности, Мариша с открытым ртом наблюдала за огненным побоищем.

А что, эффективный способ отражать атаки пташек, надо бы принять его на вооружение. Вернувшись в родной острог, Данила обязательно свяжется с советником Петрушевичем и внесет рацпредложение. Вот только не так что-то с советником. Определенно не так: белгородцы ему помешали, а до того – острог Донецк, и за досрочные дипломы именно его благодарить надо, и…

За считаные секунды файер-шоу закончилось. Черное облако исчезло. Значительная часть ворон сгорела, остальные, громко каркая, в страхе разлетелись кто куда.

Мариша открыла дверцу джипа – отчетливо запахло паленым – и засеменила к сосняку по правую сторону дороги.

Равиль поднял брезент с «торпеды» и в два движения размозжил тростью слизней, что трепыхались на мертвых воронах.

– Теперь можно. – Затем он осмотрел огнемет – чуть ли не на зуб попробовал, – вышел из джипа и зашвырнул натовский подарок в кусты. – Горючая смесь закончилась. Пополнить негде.

Данила покачал головой, наблюдая за его действиями:

– А чего сразу не достал огнемет? Чего время тянул?

Равиль не посчитал нужным ответить. Его занимали только проблемы Данилы Сташева, и то лишь в контексте полученного задания. Дан уже научился определять раздражение под каменной маской, а вольник сейчас был очень раздражен – ему пришлось истратить последнюю смесь, которая могла бы пригодиться в более серьезной ситуации.

Вместо Равиля заговорил Никифор, и на этот раз он не улыбался и не корчил гримасы:

– Ты даже не представляешь, что творится у Москвы. Нам нужно оружие, чтобы добраться до острога. Как можно больше оружия.

– Ядерного? – улыбнулся Дан.

Но шутка не удалась, Никифор прищурился:

– А ты знаешь, где его найти?

Данила оторопел. Живчик что, серьезно? Похоже, да…

Из лесу донесся крик Мариши:

– Сюда! Все сюда!!!

Данила вывалился из джипа, поскользнулся на дымящейся плоти и побежал на крик. Шаг, другой, еще – и ботинки коснулись мягкой подстилки из опавшей хвои.

– Идиот! – Ашот внезапно оказался рядом. – Куда без оружия?! – И сунул Даниле ПМ.

Продираясь через молодой сосняк, вымахавший почти в рост человека и выше на месте сгоревшего старого леса, Данила полностью сосредоточился на том, чтобы защитить лицо – точнее, глаза – от колючих веток-лап. При этом двигался он не намного медленнее, чем если бы бежал по шоссе. Но Равиль все равно его обогнал! Дан с разбега уткнулся в широкую спину вольника, словно на гранитный валун налетел, – и отскочил, потирая ушибленную грудь.

– Как ты тут?!.. А Никифор?

– В джипе.

– А чего мы встали? – Дан попытался пройти мимо Равиля, но тот выставил руку, будто шлагбаумом закрыл переезд. – Погоди. Тут ограда.

Сзади послышалось громкое сопение – это Ашот догнал товарищей по оружию:

– Что еще за ограда?

И если Дану толстяк вручил «Макаров», то сам он вооружился «калашом».

– Да обычная ограда. Из колючей проволоки.

Дан вздрогнул, услышав Маришу в шаге от себя. В суете он не заметил девушку, которая стояла рядом, за разлапистой сосной.

– Проволока поржавела, но еще держится. Хотя, если помять, ломается.

– Мять мы тебе кое-что другое будем, когда отрастет, – хохотнул Ашот, доставая из разгрузки мультитул, больше похожий на пассатижи. В полых рукоятках этой незаменимой на Территориях вещицы помещались различные отвертки, лезвия, пилки и прочее. В частности – ножницы по металлу, которыми Ашот и воспользовался, чтобы проделать проход в колючке.

Наблюдая за товарищем, Дан непроизвольно потянулся за CQD Mark V АТАС. Что-то подсказывало ему, что нож очень скоро пригодится.

Так и случилось.

– Блин! Зацепился! Помоги, брат! – Ашот первым сунулся в проход, но не рассчитал свои весьма нескромные габариты – и ржавые шипы тотчас его прихватили.

С помощью кончика лезвия Mark V Данила быстро решил эту проблему.

– А что мы тут вообще забыли? Ну, колючка, и что?

Равиль молча выхватил из трости клинок и рубанул по ограде – к ногам Дана упала прямоугольная металлическая табличка, на которой с трудом просматривались надписи «Воинская часть» и чуть ниже «…воспрещен!», сделанные оранжевой краской на белом фоне. Дожди и время обошлись с табличкой примерно так же, как с колючей проволокой, но смысл все равно был понятен.

– Спасибо, Равиль, за исчерпывающий ответ.

Воинская часть – это не только плац, казармы и КПП.

Это еще и оружие. А впереди, если верить Никифору, их ждет самый настоящий ад. И чтобы выжить, им понадобятся сила, мужество и конечно же стволы с боеприпасами. Хорошо бы удалось разжиться тем, что хранится все эти годы на военном складе, затерянном в лесу.

Ашот пропустил Равиля вперед и показал Марише большой палец, поднятый вверх:

– Ну, подруга, респект тебе и уважуха. Умеешь места находить, чтобы облегчиться.

В ответ Мариша тоже показала ему палец. Средний.

ГЛАВА 13

РЫБАЛКА

Над взорванным мостом клубился дым.

Глядя на реку, отсекшую чистильщиков от гламурного внедорожника, Гурбан до хруста сжимал кулаки и скрипел зубами. «Хаммеру» вновь удалось уйти!

Затрещал движок эмтэшника. Это вернулись братья Витёк и Борис, они катались по берегу, пока Гурбан собирался с мыслями и пытался обуздать свою ярость. Катались – а теперь подъехали к командиру. Наверное, что-то хотят предложить, зэки чертовы. И чего Гурбан с ними панькается? Ему очень не понравилось, как они смотрели на Ксю. Нехорошо так смотрели, слишком по-мужски и с уверенностью, что прям сейчас, если захотят, смогут сорвать с нее одежду и разложить у всех на виду. Создавалось впечатление, что Гурбана и его бойцов они вообще в расчет не принимали. А вот и напрасно.

Заговорил Витёк, маленький, юркий, что тот хорек, к которому ни один слизень не прицепится по причине изрядной вонючести зверя:

– Эй, начальник, харэ ерундой страдать. Организовал бы переправу – быстрее «хаммер» взяли бы, а то из снайперки долбить каждый горазд.

Витёк замолчал, Борис сплюнул на асфальт, не дотянув чуток до ботинка командира, чтобы это нельзя было истолковать как однозначный наезд.

Гурбан нахмурился. Зэки явно на что-то намекают, но темнят, за дурака его держат. Только разборок с этими отбросами ему не хватало. Пальцы болели от напряжения. Гурбан заставил себя разжать кулаки.

– Давай уже по делу, урка. Что ты вокруг да около?

Лицо Витька перекосило, Борис тоже перестал ухмыляться. Не нравилось им, когда их урками называли. Что ж, отметим это и почаще будем напоминать, кто они такие есть.

– Мы вдоль берега чуток прокатились… – Челюсти Витька двигались, будто он жевал собственный язык, давно уже жевал, а всё никак не мог проглотить.

– Как только жареным запахло, так сразу и прокатились, – хмыкнул Гурбан.

Продемонстрировав железные фиксы – в его пасти стоматологу делать нечего, – Витёк снисходительно улыбнулся:

– Метрах в ста правее у берега рыбацкий баркас стоит. Думаю, на ходу. Сети еще мокрые. Большой баркас, все поместимся. А наш мотоцикл уж точно на корме станет. – При этом Витёк смотрел мимо Гурбана, переводя взгляд с одного чистильщика на другого, а Ксю он даже подмигнул.

В доверие втирается, понял Гурбан. Мол, вот я какой заботливый, транспорт нашел, переправимся, а кто себя хорошо вести будет, тому разрешу с собой колеса взять. Оно вроде и понятно, что вовсе не Витёк решает как и что, а на корочку-то все равно записывается – он командир, он нашел, он разрешит. А потом, при подходящем моменте, записи обязательно всплывут, заставив чистильщиков подчиниться хитрому зэку, который на зоне небось в паханах числился.

– Показывай, где баркас. – Не нравилось все это Гурбану, но и забить на зэков он не мог.

Квадроцикл покатил вслед за эмтэшником. Простреленная рука Бориса висела вдоль тела, с нее капало.

*

Баркас стоял в небольшом заливе, эдаком озерце, с одной стороны отгороженном от реки высоким, метра три с половиной, рогозом. В том рогозе был проделан довольно-таки широкий проход, чтобы можно было выплыть к руслу. Из-под колес, чвякая, вырывалась комьями болотистая земля. Если б ехали на тачках, могли бы и увязнуть, Гурбан и на «уазике» не рискнул бы подбираться к берегу – потому как между дорогой и озерцом не просто травка до сих пор зеленая, изрядно объеденная, а самый что ни на есть заливной луг.

Над гладью озера нависал хлипкий причал, сбитый из досок, гнилых уже, ненадежных – заяц не пробежит, свалится в воду вместе с настилом. По такому причалу на носочках ходить страшно, не то что технику перемещать.

Кому страшно, а кому и нет. Гурбан победил свой страх в первые дни Псидемии, когда, вернувшись домой, застал жену и сына со слизнями на головах. Ничего ужаснее с ним уже случится.

– Тут будьте, – скомандовал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и взошел на причал.

Под ногами заскрипело, что-то хрустнуло, но Гурбан не обращал на это внимания. Баркас – вот что занимало его. Точнее, не баркас, а катер – он действительно может помочь в сложившейся ситуации. Искать брод или другой мост на незнакомой территории – вариант реальный, но опасный и – главное! – поиски могут сильно затянуться, за это время «хаммер» запросто доберется до острога Москва, если, конечно, ему не помешают. Это раньше можно было остановиться в любой точке бывшего Союза, в первой же деревушке, и спросить тропу у заплывшего от пьянства аборигена, а сейчас люди прячутся от зомбаков в острогах, возникших на месте больших городов. У мелких поселков не было ни ресурсов, ни времени, чтобы выстроить защитные укрепления вроде харьковской Стены…

– Ах ты!.. – Нога Гурбана по колено провалилась в гниль. Если б не было «черных», он бы послал Бека на разведку. А так надо проявить себя, показать заботу о подчиненных, мол, командир сам грудью кидается на амбразуру. И мало ли что ему ничего не угрожает, тихо вокруг, спокойно. Главное – жест. Его оценят, обязательно оценят. Вот только ноги поберечь надо.

С причала Гурбан перебрался на нос баркаса – тьфу ты, привязалось словечко от братьев-«черных». Вряд ли можно назвать баркасом судно с надстройкой. Скорее это большой катер. Такой большой, что места хватит не только чистильщикам, но и мотоциклы есть куда пристроить. Да и четырехколесный «рейнджер» запросто станет, особо никому не мешая.

Но с выводами спешить не надо. Рано радуешься, командир. Хорошенько бы оглядеться, а то мало ли… По периметру, кроме кормы, катер огорожен поручнями, на которых висят сети, надо понимать для просушки. И это странно. С чего бы рыбаку сети вынимать из реки? Перегородил ими течение, приплыл, улов снял, сети обратно забросил. Это раньше рыбнадзор на катерах и вертолетах мешал промыслу, или байдарочники, любители водных прогулок в праздники и выходные, а сейчас на реке тихо, людей нет, что хочешь делай – хоть динамитом рыбу глуши, если жизнь недорога (зомбозверье на громкие звуки падкое), хоть борной кислотой трави, если есть кислота. А снимать, потом плыть к берегу, там чистить от травы, развешивать – зачем? Все это можно сделать и на реке. Или рыбак что-то знал, хотел уберечь свои сети и потому убрал их?.. А где он сам? Может, на корме? Или в каюте? Тогда почему так тихо? Если он не заметил приближения чистильщиков, то крепко спит, или глухой, или затаился, или… Гурбан снял с плеча автомат, щелкнул предохранителем.

Позади послышался гаденький смех Витька, ему вторило уханье Бориса:

– Эй, чё стал?! Очко знобит? Тренировать его надо, а мы тренеры отличные, если чё!

Гурбан заскрежетал зубами, всерьез обдумывая, стоит ли военный союз того, чтобы терпеть выходки зэков. Не проще ли повернуться и от бедра всадить в уродцев очередь? Спокойствие, командир, только спокойствие! Ты подумаешь об этом после того, как команда переправится на другой берег. Оно на другом берегу завсегда лучше думается. Не хватало еще сгоряча своих зацепить…

Гурбан медленно проследовал к корме.

Жаль, но его плохое предчувствие подтвердилось. Рыбак был мертв. Причем скончался недавно, не больше часа прошло, как преставился, – кровь еще свежая, трупных пятен нет, ну и прочие признаки. Гурбан даже пульс его щупать не стал. Одного взгляда хватило, чтобы понять – не жилец. У рыбака не было ног по колени, и отсутствовала левая рука. Вся корма была залита его кровью – и доски, которые давно следовало покрасить вновь, и бухта каната… Хорошо, сентябрь выдался холодный, а то от мух отбоя не было бы.

В пол, ближе к мотору, глубоко вонзился багор, крюк сломан, на металле виднеются ошметки серого мяса. Это не людская плоть. Это рыбак защищался от кого-то, багром зацепил слегка врага. Именно что слегка. А жаль. Лучше бы покойный сполна отомстил своему убийце перед смертью, а так только пуще тварь разозлил…

– Эй, чего там топчешься?! Помочь?!

Гурбан проигнорировал выкрики «черных». Не до них сейчас.

Он тревожно осматривался, чуя, что где-то рядом притаилась опасность. Лучше уйти отсюда, поискать другой мост или найти брод, понтоны какие-нибудь через реку. И наплевать, что «хаммер» оторвется слишком далеко, – мертвецы все равно не смогут продолжить преследование.

Честное слово, Гурбан так бы и сделал – забил бы на затею с катером. Но тут он услышал рокот мотора – и обернулся, направив автомат на звук. Он едва не нажал на спуск – нервы на пределе. Но это всего лишь Ксю заехала на своем «эндуро» на причал. Всего лишь?..

Что она делает?! Совсем с ума сошла?! Доски гнилые, на ладан дышат! Хорошо хоть Фазу догадалась оставить на берегу…

– Не сметь! Назад! Дура, обвалится! – заорал Гурбан. И осекся.

Ведь девушка поступила так неспроста.

На вершине холма, откуда начинался спуск к разрушенному уже мосту, показался головной грузовик каравана белгородцев. Починили-таки свой драндулет. Ах черт, как не вовремя! Гурбан надеялся, что они дольше с ним провозятся, хотя бы пару часов еще… Значит, караван скоро будет здесь. Сначала белгородцы сунутся к мосту… или нет, чего туда соваться, и так сверху видно, что моста больше нет. И чистильщики с холма на заливном лугу – как на ладошке, только второй рукой прихлопнуть. И уж будьте уверены, оружейники не упустят шанса поквитаться за своих.

Но и это еще не всё – Гурбан проследил за перепуганным взглядом Бека. Доктор, Фаза и прочие смотрели в том же направлении. Смотрели – и тянулись за оружием. А Маевский не просто глазел, а с пользой – в прицел СВД. В полукилометре примерно, на самом краю заливного луга показалось оленье стадо. Большое стадо, расплодились рогатые, некому тут их отстреливать. И судя по тому, как резво стадо помчалось к чистильщикам, это не просто копытные, но лютое зомбозверье. Маевский нажал на спуск, винтовка дрогнула в его руках – и тут же встал на дыбы и опрокинулся вожак стада, здоровенный, раза в полтора больше остальных зомбаков, самец с ветвистыми рогами, способными продырявить дверцу автомобиля. Передние ряды зомбаков тут же встали, но задние напирали, не зная, что произошло. Началась сумятица – то, что чистильщикам нужно. Спасибо Сашку: как всегда, его выстрел был точным и очень в тему.

Благодаря «титановцу» у чистильщиков появилось немного времени. Отсрочка – что может быть лучше в подобной ситуации? Вот только о поисках брода или нового моста теперь и речи быть не может. Успеть бы погрузиться на катер!

– Детка, режь конец! – Крикнув, Гурбан кинулся в рубку, надеясь, что Ксю правильно его поняла и исполнит приказ.

Блондинка соскочила с мотоцикла, поставив его у края причала, выхватила нож и двумя ударами рассекла канат, которым нос катера был привязан к ржавому кольцу, закрепленному на толстой, но трухлявой свае.

В рубке было просторно и чисто. И главное – ключ торчал в замке зажигания. Это была редкостная удача, даже не верится после всего случившегося. Не мешкая, Гурбан провернул ключ – серебристый, плоский, ничуть не ржавый – и…

И ничего не случилось.

Холодок отчаяния медленно растекся вдоль хребта. Ну же! Пальчиками выжать ключ под девяносто градусов!..

Ничего.

Гурбан бросил взгляд на оленей. Стая уже определилась с новым вожаком, не намного мельче предыдущего. И хоть издалека разобрать было невозможно, Гурбану отчего-то показалось, что рога этого самца окрашены алым – за власть ему пришлось побороться, но теперь он готов вести сородичей на ненавистных людишек.

Кровь на рогах. Кровь… От отчаяния или же ярости Гурбан дернул ключ на себя, чтобы выдрать его из замка и швырнуть в воду. Но ключ не поддался опять! Это было уже слишком. Гурбан попытался выкрутить его из замка против часовой стрелки – сломать к чертовой матери! – и, тяжело дыша, отшатнулся: ключ неожиданно легко провернулся, мотор зарычал, винт вспенил воду, покрытую ряской.

– Детка, осторожно! – Вцепившись в штурвал, Гурбан начал разворачивать катер так, чтобы подвести к причалу корму – только туда можно загрузить технику, без которой за рекой никак.

Не дожидаясь окончания маневра, «черные» кинулись в воду. Эмтэшник свой они бросили на берегу. Гурбан скривился как от кислого: почуяли крысы, что спастись можно только на катере – на суше им гарантирована смерть если не от зомбаков, так от белгородцев.

Фаза тоже кинулся в воду, но лишь потому, что не рискнул идти по причалу – великан полтора центнера весил, а то и больше. Не о себе Фаза думал – о других. В два гребка он подплыл к катеру и вскарабкался на борт, напрягая могучие мышцы, – и тут же потопал, громыхая ботинками пятидесятого размера, к корме. Там он, коротко взглянув на труп рыбака, подхватил с причала мотоцикл Ксю, словно игрушку – неимоверной силы человечище! – и аккуратно поставил на катер.

– Эй, да тут же труп! – Ксю как раз закрепила на причале конец и спрыгнула на палубу.

– Он не кусается, я проверил, – успокоил ее Фаза.

В этот момент на носу показались братья-«черные», по ним ручьями стекала вода. Причем потоки, которые лились с Бориса, были окрашены в бледно-розовый цвет – его раненая рука все еще кровоточила.

А стадо уже одолело половину расстояния до причала. Белгородцы тоже не стояли на месте.

Пока Гурбан вертел головой, оценивая обстановку, на борт поднялся Маевский, потом Бек подогнал свой мотоцикл к корме и вместе с Фазой перетащил его на катер. На берегу остался только Доктор в квадроцикле.

– Эй, Доктор, ты чего? Живо давай! Зомбаки рядом! – Фаза махнул ему мозолистой лапищей. – Не тормози, давай!

Гудела земля, копыта скользили по болотистой грязи, колыхались ветвистые рога – острые, будто их специально заточили – они толще и длиннее, чем у обычных оленей. Да и вообще этих тварей только сослепу можно спутать с нормальными травоядными.

Фаза побагровел – так напрягал легкие и глотку, уговаривая Доктора кончать дурить и ехать уже по причалу, все его ждут, он последний:

– Дуй сюда!!! Кому я сказал?!

Но Доктор лишь развел руками и схватился за свою арийскую башку:

– Голова кружится. Не могу.

Фаза хотел уже выпрыгивать за борт и спасать Доктора насильно, но на нем тут же повисли Маевский, Бек и Ксю. Последняя голосила, что если погибать, то всем вместе. Фаза попытался стряхнуть с себя товарищей, но те держались крепко. Не причинив им боли, он не смог бы освободиться, а подвергать их опасности на берегу было совсем уж неразумно.

Тем временем Доктор таки переполз на водительское сиденье. «Рейнджер» сорвался с места, из-под колес его полетели комья грязи вперемешку с травой – и угодили прямо в заляпанную пеной морду нового оленьего вожака. Тот лишь мотнул рогатым черепом, не замедляя бега.

Стадо почти уже настигло чистильщиков!

Их разделяли считаные метры!

Квадроцикл едва вписался в причал – у Гурбана на миг дыхание перехватило, когда Доктор рулил по самому краю. Но вопреки всем законам физики – земное притяжение, что ли, отменили, – Доктор умудрился выскочить на середину настила, а потом, прокатившись по другому краю, проломить доску под левым передним колесом. На миг «рейнджер» замер, накренился назад, причал под ним опасно хрустнул, Ксю взвизгнула, но мини-вездеход таки выскочил из западни и с ходу влетел на корму, едва не задавив Бека.

Гурбан сразу же кинул катер вперед. Канат, которым Ксю прихватила корму к причалу, натянулся, как гитарная струна, – не было времени резать, а теперь уже опасно. Катер застыл на месте, яростно рокотал движок и… долю секунды спустя причал обрушился в воду! Судно прыгнуло сразу на несколько метров вперед. На корме все упали, Ксю едва не выкинуло за борт, под винт. Повезло – спас квадроцикл, о который ее хорошенько приложило боком.

Быстрее убраться подальше от берега! Гурбан был уверен, что разъяренные зомбаки с разбегу кинутся в воду и вплавь последуют за людьми. Такой поступок был бы для них типичен. Да что там, известны случаи, когда эти твари в припадке безумия расшибались насмерть, пытаясь проломить собой Стену!

Но к удивлению командира, стадо осталось на берегу, будто зомбозверье наткнулось на невидимую стену. И задние ряды не подпирали передние – ни один зомбоолень не ступил в воду!

Вроде радоваться нужно – опасность миновала, но на душе Гурбана стало муторно. Что-то тут не так. Похоже, олени боялись кого-то, обитающего в реке. И есть подозрение, что этот водяной монстр расправился с рыбаком. Потому рыбак и сети вытащил, чтобы монстр их не порвал… Надо как можно скорее переправить отряд на другой берег. Ширина реки тут метров сто, может, чуть больше. То есть на катере ее можно было бы в два счета пересечь – если б стоял нормальный движок, а не это дерьмо, что едва справлялось с течением. Вплавь – кролем или брассом – Гурбан одолел бы водную преграду играючи, даже с учетом сентябрьской погоды. Но он не один. И зомбаки на берегу не стали бы осторожничать просто так.

– Эта колымага едва тащится! Кочегар, поддай угольку! – Опираясь на перила, «черные» устроились на носу, назойливо маяча перед глазами Гурбана. Нашли, где стать.

Поглядывая на командира чистильщиков, они о чем-то переговаривались. Что особенно бесило – братья совершенно не стеснялись Гурбана, а ведь, судя по всему, речь шла именно о нем. Витёк оживленно жестикулировал, доказывая что-то Борису, который лениво отвечал ему, свесив раненую руку над водой.

– Олени уходят! – крикнула Ксю.

Гурбан обернулся: стадо

пятилось,

не отрывая глаз от реки. У Гурбана в горле словно ком застрял. Он бы с удовольствием ускорился, но мощности движка едва хватало на катер, а тут еще пассажиров столько и груз… Судно заметно просело, оно явно не предназначалось для перевозки такой тяжести. Любая маломальская волна утопила бы «баркас». Как хорошо, что чистильщики плывут по реке, а не по морю.

И тут нечто огромное, черно-серое и покрытое пиявками, вздыбилось перед носом катера. Открылась пасть, длинная толстая веревка, растущая из влажно блестящей плоти над пастью, хлестко обвила Бориса поперек тела и рывком подбросила его в воздух. Борис истошно заорал – и тут же захлебнулся своим криком и речной водой, когда чудовище вместе с ним погрузилось в пучину.

Сжав до хруста в пальцах штурвал, Гурбан таращил глаза на волны перед катером. На поверхности воды расплывалось, занимая все большую площадь, розовое пятно. Командир тут же соотнес размеры речной твари с ранами на трупе рыбака. Что ж такая рыбина – похоже, это был гигантский сом под слизнем – конечно же не осилила бы зараз проглотить человека, а вот откусить руки-ноги и вообще разорвать на части – это ей запросто. До Псидемии в Европе ловили сомов пятиметровой длины и весом в четыре с лишним центнера. Так это

ловили,

а какие на самом деле монстры бороздили глубины, никто не знает. Так что нынешний гигант не был из разряда чего-то сверхъестественного. Разве что отличался повышенной агрессивностью. Да и не слыхал Гурбан, чтобы сомы использовали на охоте усы – те самые толстые веревки, что росли над пастью.

Вот кого, значит, боялись зомбоолени!

Стадо, кстати, уже развернулось и со всех копыт спешило навстречу каравану белгородцев.

– Брат! Там мои брат! Стой, Гурбан, стой! – Витёк словно сошел с ума. Выхватив из-за пояса ТТ, он направлял пистолет то на командира чистильщиков, то на воду. – Глуши мотор! Разворачивайся!

– Виктор, не дури! Ему уже не помочь!

Пуля ударила в обзорное стекло, посыпались осколки. В рубку ворвался холодный сентябрьский ветер. Вторая пуля взвизгнула у самого уха. Два ноль в пользу Гурбана, присевшего за пультом управления. Повезло, что стрелок из Витька как из навоза баллистическая ракета.

А тот уже и сам сообразил, что подойти надо поближе. Хотя куда уж ближе – не океанский лайнер, особо не разгуляешься.

У Витька совсем крыша поехала. Он себя не контролировал – руки его тряслись, как у припадочного, он моргал, из открытого рта стекала слюна. Как же, всех братьев потерял одного за другим.