Текст книги "Наследники Лои (СИ)"

Автор книги: Александр Белоткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

Тим стоя у раскрытого окна, осматривал в бинокль далекие окраины городка, когда в комнате прозвучала мелодичная трель. Он огляделся в недоумении, пытаясь понять, откуда раздался этот странный звук. То был обычный кабинет, каких множество в каждой школе. У стены, слева, поблескивал пыльными дверцами стеклянный шкаф, доверху забитый книгами. Рядом, на открытых полках, стояли всевозможные наглядные пособия. Большие глобусы, горные хребты из пластика, ярко раскрашенный земной шар в разрезе. На противоположной стене, металлическая конструкция. На ней висели всевозможные карты, как обоих полушарий, так отдельных стран и континентов. Большой письменный стол, несколько простых кресел, и все. Здесь до войны, явно готовился к занятиям учитель географии. Тим внимательно оглядел комнату, и поняв, что необычная трель прозвучала где-то совсем рядом, глянул на заряжающийся под яркими солнечными лучами коммуникатор. На маленьком экране мигала какая-то надпись. Тим взял прибор и шагнув к столу, где солнце не так слепило, прочел странное сообщение: СИГНАЛ 8 СВЯЗЬ С ОРБИТАЛЬНОЙ ГРУППИРОВКОЙ АКТИВИРОВАНА УСПЕШНО

Пока он соображал, что бы это могло значить, на светящейся поверхности появилась непонятная картинка, а внизу замигало красным короткое сообщение: ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕН УПРАВЛЯЮЩИЙ МОДУЛЬ!

Юноша, приглядевшись, увидел, что картинка на экране представляет собой обычную карту. Рядом, справа, появились какие-то помигивающие значки. Из отцовского письма, он выяснил, что управление коммуникатором осуществляется либо голосом, либо прикосновением к нужным точкам на экране. Голосовых команд он не знал, потому решил испробовать второй вариант. Осторожно прикоснувшись к одному из мигающих значков похожему на перевернутый зонтик, Тим увидел, как изображение обрело новые краски. На обычной карте, масштабом один к тысяче, появились серые пятнышки, какие-то непонятные полоски. Карта в некоторых местах стала белой, в других, напротив покрылась зелеными пятнами растительности. Юноша прикоснулся к другому значку, и находящаяся в центре красная точка, начала разрастаться, а вместе с этим, стал меняться масштаб. Неожиданно, Тим с восторгом понял, что серые пятна на карте, это города и поселки, а непонятные паутинки вокруг них – многочисленные дороги. Он увеличивал изображение, пока красная точка не превратилась в кольцо, центром которого был квартал какого-то большого города. И тут он с удивлением разглядел движущиеся по улицам автомобили, трамваи, и даже мелких как букашки людей. Трудно описать, что творилось с ним в эти минуты. Сердце стучало так, словно пыталось выпрыгнуть из груди. Стало жарко. Лоб покрылся испариной, по спине бежали мурашки. Не удержавшись на ногах, он плюхнулся в кресло.

– Так вот значит, о чем писал отец! "Ты сможешь отыскать Семеновых при помощи коммуникационного модуля. Он обладает поистине фантастическими возможностями". Да, действительно! Настоящая фантастика! Значит, сидя здесь, в этом заброшенном городке, за тысячи миль от линии фронта, я могу свободно наблюдать происходящее в российской столице! Постой! Но если этот удивительный прибор видит русские города, почему бы ему не показать также и город в Испании, или, например, в Америке?

Тим принялся тыкать в различные символы и значки на экране, то увеличивая, то уменьшая масштаб. То наблюдая реальную картинку, то переходя к каким-то схематичным изображениям, и наконец, понял, как сдвигать главный фокус. Вот красная точка поехала в сторону, слева появились новые отметки, и тут он увидел себя. Точнее место на большой равнине, обозначенное зеленой, помаргивающей точкой. Он увеличил изображение, на экране появился этот самый брошенный городок, и маленькая школа в центре зеленого круга. Тиму вдруг захотелось выйти во двор, чтобы тот таинственный глаз где-то на небе, увидел и его, однако поразмыслив, отказался от этой затеи. По улицам периодически проезжают немецкие автомобили, снова где-то постреливают, так что, рисковать не стоило.

Он просидел за учительским столом пока окончательно не стемнело. Стало холодно. На улице поднялся ветер, который нагнал с севера тяжелые тучи. Спина занемела, слезились глаза, но Тим ничего не замечал. С детским восторгом он изучал удивительный прибор, оставленный ему далекими предками, и никак не мог оторваться. Да, попади такой аппарат в руки кому из верховных, тот стал бы самой могущественной личностью на планете. Юноша, легко освоив интуитивное управление прибором, осмотрел всевидящим оком почти всю планету. Это было потрясающее ощущение. Он видел свой любимый Стэмфорд. С высоты птичьего полета обозревал их старый парк, большую игровую площадку в центре. Школу, походившую сверху на незаконченную букву Т. Видел маленький коттедж Кевина и Норы, и наконец, с грустью разглядел черное пятно, на месте своего дома. Затем, прошелся на юг. Безуспешно попытался отыскать затерянный среди зелени горняцкий поселок. Плотная облачность скрывала маленький домик Хильды. Дальше, повторяя свой маршрут, проскочил тот самый перевал, где его Бьюик едва не сорвался в пропасть, отыскал маленькое пятнышко Хельсбрука. Повисел над этим городишком какое-то время, и не увидев ничего примечательного, рванул через Атлантику. Европу он знал очень плохо, поэтому пришлось отыскать на огромной вешалке подходящие по масштабу карты, и дальше сверяться с ними. Но все же, найти фамильный замок семейства – Лакос, оказалось непросто. На русских картах, многое отсутствовало. Тиму пришлось вспоминать дорогу из аэропорта. И только следуя по тонкой ниточке, на которой крошечными прямоугольниками двигались автомобили, он отыскал замок. Здесь он дал максимальное увеличение. Сверху фамильный замок Аниты, походил на некий диковинный иероглиф. Странная геометрия, изогнутые линии, сочетания прямых углов и округлых форм, делали его похожим на таинственный темно-серый узор, в обрамлении яркой тропической зелени. Он провисел тут довольно долго. Но как ни высматривал, как ни вглядывался, так ничего достойного внимания не увидел. Лишь несколько раз, к воротам замка подъезжали какие-то автомобили. Из них что-то выгружали. Маленькие букашки – рабочие, переносили непонятные ящики в большое здание у стены. Тим долго глядел на происходящее, но так ничего и не понял.

После всего, он снова вернулся в Россию. Из найденной карты, Тим выяснил, что отмеченный красным кружком город называется – Ленинград. Раньше он неоднократно слышал это название, и в школе, и по радио. Теперь же, сравнивая увиденное с изображением на экране, разглядывая раскинувшиеся на многие мили, ассиметричные кварталы, путаницу запорошенных снегом улиц, Тим всерьез задумался, как будет туда пробираться. Он знал из школьной программы, что русская культура в корне отличается от американской. Приводились некоторые особенности поведения. К примеру, на улицах русских городов, почему-то было не принято улыбаться. Любого, кто без особой на то причины выглядел чрезмерно веселым, могли записать в умственно-отсталые. Еще у них был странный обычай уступать место в общественном транспорте. Он сам, порой, видя какую-нибудь старушку, вошедшую в автобус, или пожилого джентльмена в трамвае, неосознанно уступал свое место. На вопрос Кевина, который глядел на такое странное поведение друга с недоумением, он только отшучивался. Объяснять что-либо не имело смысла. Кевин бы просто не понял. Он воспитывался в простой семье служащего, и в такие тонкости никогда не вдавался. Так что, Тим был приятно удивлен, когда узнал о подобной практике в русских городах. Ведь им не раз твердили, что Россия страна отсталая, что в виду географического расположения, развитие культуры там пошло иначе, чем в штатах. Что жители там, в массе своей необразованные дикари, мужчины, все до одного алкоголики, а зимой по улицам бродят медведи.

Если все то, о чем говорили – правда, его тут же вычислят. Русский он знал хорошо, но из-за отсутствия должной практики, произношение сильно хромало. Придется либо, как можно меньше говорить, либо вообще играть немого. "А что? Тоже вариант".

Начался дождь. Крупные капли забарабанили по жестяному подоконнику. Тим закрыл окно, и достав початую банку тушенки, зажег спиртовку. Есть не хотелось. Однако в любой момент сюда могли заявиться парни Фридриха. Тогда придется в экстренном порядке уносить задницу, а на голодный желудок он далеко не уйдет.

"Интересно, – размышлял Тим, – Кто ждет меня в Ленинграде? Если это вовсе не Семеновы? Русские агенты славятся на весь мир своей хитростью. Что если для гостя уже расставлена ловушка? Да, ну и задал отец задачу! И наконец, главное – как перебраться на ту сторону? Пешком – долго. Да и опасно. Местные жители легко примут за шпиона и сдадут властям. Железная дорога тоже отпадает. Там меня быстро обнаружат. На каждой станции состав обходит патруль с собаками. Что ж, тогда остается одно..."

***

Тим лежал неподвижно больше двенадцати часов, и с каждой минутой ощущал, как тело охватывает смертельный озноб. Земля была холодной. Грудь и живот закоченели, но он знал – шевелиться нельзя. Несколько раз совсем рядом, едва не наступив ему на ноги, прошел парный дозор. В десяти шагах, за проволочным забором, громко переговаривались техники, гудели электрические станки, звенел металл. Изредка, над аэродромом разносился рокот, и натужно ревущая винтами, тяжелая машина, сделав круг, уходила на восток.

Лежать неподвижно больше двенадцати часов – задача не из легких, но терпел он не зря. За этот день, он узнал очень многое.

Еще там, в школе, Тим принял решение прорываться на восток по воздуху. На первый взгляд это казалось чистым безумием, однако поразмыслив, юноша пришел к окончательному выводу: преодолеть эти тысячи миль, другим способом просто невозможно.

Утром, едва расцвело, он достал свой чудо – прибор, и уже через пять минут отыскал ближайший аэродром. А еще через полчаса, выяснилось, что аэродром этот принадлежит тыловым службам. На нем базировались пузатые транспортники. На территории находились склады, к которым все время подъезжали тяжелые грузовики. На другой стороне, большие платформы сновали от складов к стоявшим в ряд самолетам. Тим внимательно наблюдал за происходящим, и постепенно в голове созрел план. Достаточно сумасшедший, чтобы его можно было считать удачным.

Аэродром охранялся целым батальоном, который был расквартирован в соседнем городке. Здесь были и танки, и пушки, и около двадцати броневиков. По дорогам разъезжали патрули на мотоциклах. На каждом перекрестке стоял усиленный наряд. В общем, проехать туда на каком-нибудь транспорте, нечего было и думать. А вот незаметно проползти, можно. Сам аэродром был окружен забором, где через каждые триста ярдов, находилась вышка с пулеметчиком. С севера к нему подступал лес. На той стороне, судя по всему, находились ремонтные ангары. Тим видел остов какой-то летающей машины, несколько на половину разобранных транспортников, и еще много всякого железного хлама, наваленного огромной кучей у забора.

Вот где следовало искать информацию. Техники народ болтливый. Да и служба в глубоком тылу расслабляет. Ну а сегодня утром, за первые же несколько часов под маскировочной сеткой, выяснилось столько, что любого из них, можно было отправлять на виселицу. Слегка оглохшие от непрестанного шума работающих станков техники, говорили очень громко, так что Тим слышал каждое слово.

Появившуюся под забором небольшую кучу прошлогодних листьев, никто не заметил, потому юноша узнал много интересного. Например, главного здесь звали – Пивной бочонок. Именно так с немецкого переводилось его прозвище. Выяснилось так же, что большинство из механиков вольнонаемные. В основном работники авиационных заводов, да служащие гражданских аэродромов. Среди них было много итальянцев и французов, но говорили здесь, в основном на немецком, так что Тим легко разбирал их речь. Аэродром ежедневно отправлял на фронт гигантское количество боеприпасов, продовольствия, и прочих подобных грузов. Дороги в это время года в России, были трудно проходимы, вот Фридрих и сделал ставку на транспортную авиацию. Раз в три дня туда же, на фронт, летел обычный почтовик. Небольшой – такой, двухмоторный самолет. Приземлившись рано утром, он подкатил к краю стоянки. Из кабины выпрыгнули два пилота, и неспешно пошагали к большому белому зданию, расположенному рядом с техническими ангарами. Позже к самолету подъехал ремонтник. Механики раскрыли какие-то технические люки, сняли защитные кожухи, и принялись копошиться в его двигателях.

Вечером, на аэродроме зажглись огни. Четыре мощных прожектора осветили главную стоянку.

И тут он услышал собак. Днем он не видел ни одной, а сейчас, охрана выпустила на территорию своих младших помощников. И это для Тима оказалось полнейшей неожиданностью. Если с людьми еще можно провернуть какой-нибудь хитрый номер, то этих обученных тварей не проведешь.

Когда совсем стемнело, юноша беззвучно отполз к деревьям, и уже оттуда, едва переставляя занемевшие ноги, вернулся на свою лежку.

Значит у него в распоряжении не больше двух суток. За это время нужно придумать, как незаметно пробраться на борт почтовика, и главное, как заставить пилота пролететь столько, сколько ему нужно.

Как он успел разглядеть, территория, освещалась по периметру довольно мощными лампами, однако их было недостаточно, чтобы осветить весь аэродром. Поэтому остальное пространство ощупывали белыми слепящими лучами, четыре прожектора.

Тим снова запустил всевидящее око, и до поздней ночи, пока небо не заволокли облака, наблюдал, как по территории аэропорта, словно белые щупальца гигантской твари, пересекаясь и сталкиваясь, медленно ползают столбы света.

Пришлось отхлебнуть из фляжки купленного еще в Марселе коньяка. Тело никак не желало возвращаться в норму. Костер разводить было опасно, так что, он снова разогрел консервы на спиртовке, да вскипятил кружку чаю. Ночь была сырая. Начал накрапывать дождь, и сквозь еловые ветви, из которых он соорудил свой охотничий шатер, начали просачиваться редкие капли.

Спать не хотелось. Поворочавшись на пахучей хвойной подстилке, он включил фонарь, и принялся рыться в рюкзаке. В голову пришла отличная идея, как решить вопрос с собаками. Для этого придется вспомнить охотничьи навыки.

Под утро дождь прекратился, и укутавшись с головой в походное одеяло, он проспал до самого обеда.

Здешние леса были очень богаты дичью. Тим блуждая в поисках удобного места для стоянки, натыкался на всевозможные следы. Несколько раз, прямо из-под ног, выпрыгивали зайцы, а однажды, среди деревьев мелькнул рыжий лисий хвост. Тим слышал далекую песню молодого оленя, тяжкий храп дикой свиньи, которая вывела на кормежку свое потомство. А где-то совсем далеко, над добычей грызлась голодная волчья стая.

К вечеру он справился с задуманным. Пришлось идти миль за пять на болотистое лесное озеро. Именно там должны были расти нужные ему деревья, с гибкими и прочными ветвями. Расставив ловушки, Тим вернулся в свой охотничий шатер, и почти до полуночи пытался сквозь прорехи в облаках рассмотреть, что происходит на интересующей его территории. Коммуникатор показал, что почтовик на месте. Юноша выбрал этот самолет не зря. Пытаться влезть в какой-нибудь транспортник – гиблое дело. Эти машины тщательно охранялись, и попасть на борт груженного снарядами и патронами грузовика ему точно не удастся. А вот почтовик, по всему, охрану не интересовал вовсе. Стоял он особняком, ярдах в пятидесяти от сетчатого забора. Как Тим успел заметить никто кроме техников к нему не подходил. Единственной проблемой были собаки. Их оказалось много. Вчера он насчитал около тридцати, а сколько еще находилось вне поля зрения?

"Ну что ж, организуем маленькое сафари. Пусть собачки повеселятся".

Утром, как он и предполагал, ловушки сработали. В одну из них, на запах свежих заячьих потрохов попался странный зверь, походивший на барсука. Во вторую угодил совсем еще молодой волчонок. А в третьей, самой большой, пофыркивая, пыталась перегрызть стальную проволоку огненно-рыжая красавица. Это было то, что нужно. При виде охотника, лиса забилась под корни дерева, к которым была привязана ловушка, а когда Тим подошел ближе, бросилась на него с грозным шипением.

– Отлично! – пробормотал юноша, глядя на оскаленную пасть и горящие ненавистью желтые глаза хищницы, – Ты себя в обиду не дашь! – С этими словами, он слегка ткнул дубинкой зверя между ушей, а затем, распутав петлю, запихнул рыжую любительницу зайчатины в мешок.

Операция была назначена на завтра, но снова пошел дождь, и Тим отложил дальнейшую подготовку. В лесу было тихо, только где-то вдали, грохотал очередной идущий на фронт эшелон. И тут, юноша услышал голоса. В ярдах двухстах от его шалаша, остановилась на ночлег какая-то компания. Разговаривали трое. Мешали барабанившие по молодой листве капли, и все же, Тим разобрал несколько фраз. Говорили на-русском. Речь шла о соседней деревушке, захваченной немцами. Эта компания явно собиралась провести там какую-то акцию.

Ночью он слышал из их лагеря какие-то странные звуки, но идентифицировать их не смог. То ли кто-то из путников был болен и задыхался во сне, то ли кому-то снились кошмары. Тим задремал только под утро. А когда проснулся, вокруг слышался лишь обычный лесной шум. Компания исчезла. По-видимому, они ушли еще затемно. Тим побывал на их стоянке, и обнаружил лишь небольшое кострище, да пустую банку из-под немецкой тушенки.

Он прошел по следу больше двух миль, и когда лес начал редеть, а впереди показалось болото, вернулся назад в свой лагерь. Следовало еще раз, как можно лучше рассмотреть месторасположение почтовика. Всевидящее око было бессильно. Небо заволокло тучами. Коммуникатор показывал лишь серое ровное поле без единого окошка. Пришлось снова облачаться в кожаные доспехи, и накрывшись маскировочной сетью подобраться к забору.

За прошедшую ночь ничего не изменилось. Тим с облегчением заметил, что темный, в неясном свете пасмурного утра почтовик, находится на том же месте, а ближайшие к нему вышки пусты. Видно охрана посчитала излишним дежурить там в такую погоду. Изредка налетал ветер, швыряясь в лицо странной ледяной крупой. Тим долго вглядывался сквозь переплетения колючей проволоки, пока не ощутил дикий холод в конечностях. Не спасала даже хваленая бычья кожа и теплый мех.

Вернувшись к себе, он, плюнув на опасность быть обнаруженным, развел большой костер, и долго пытался согреться. К вечеру снег с дождем прекратился. Юноша с трудом закончил приготовления, разобрал лагерь, тщательно скрыв следы своего пребывания.

Главный участник сегодняшнего спектакля, недовольно повизгивая, ворочался в мешке. Тим спрятал свои вещи под большим деревом в ярдах ста от сетчатого забора, затем, когда достаточно стемнело, обошел территорию аэродрома, и притаился в зарослях. Вокруг было тихо. Здесь с южной стороны, аэродром окружали поля да редкие кустарники. Тим напряг слух, и отчетливо расслышал скрип собачьих когтей по бетону, тихий разговор двух охранников на дальней вышке, звук работающего приемника за одним из ярко освещенных окон казармы. Время было самое подходящее. Все, кто мог, попрятались по теплым помещениям базы, а редкие охранники, продрогшие и сердитые, кутались в тяжелые меховые тулупы.

В последний раз, оглядев ближайший к нему участок забора, юноша ползком подобрался к выбранному еще вчера участку. Здесь была слепая зона. Ближайшие охранники могли видеть с вышек лишь находившуюся за ограждением дорогу, а вот сам забор был скрыт массивной тушей одного из ангаров.

Тим подтащил к себе трепыхавшийся мешок, и тихонько пнув, заставил находящегося в нем зверя затихнуть. Достав из нагрудного кармана большие кусачки, проделал на уровне пояса, небольшую дыру. Затем, развязал мешок, и удерживая его за горловину, просунул в образовавшийся лаз. Там, резко вытряхнув очумевшую от страха лису на траву, хлопнул ее мешком по рыжей спине, и бросился через дорогу. Через пару минут на аэродроме начнется веселье. Нужно было успеть к самому началу.

Он бежал по полю, спотыкаясь в темноте, оскальзываясь на мокрой земле, поминутно останавливаясь, чтобы отряхнуть налипшую грязь с надетых поверх ботинок мешков, но все же успел к первому акту.

Началось все довольно мирно. Где-то на южной стороне, послышался удивленный лай какого-то пса, а затем там разразилась настоящая буря. Подброшенная Тимом рыжая красавица, принялась метаться во все стороны в поисках укрытия. Видно какая-то из собачек не выдержала напора, и рыжая любительница зайчатины, прорвалась на главную стоянку. Что тут началось. Собаки, явно ни разу не видевшие подобного зверя, но все же, инстинктивно распознавшие в нем извечного врага, словно сошли с ума. Поднялся такой визг, что юноша даже немного растерялся. Он ожидал чего-то подобного, но происходящее сейчас на главной стоянке, поразило бы кого угодно. Привлеченные невероятным гвалтом, туда сбежались все местные псы, и эта огромная свора, мешая друг другу, рыча и воя, принялась носиться за рыжей хищницей, между стоящими в ряд транспортниками.

Естественно тут же, на главной стоянке скрестили свои ослепительные лучи все прожекторы базы. И никто, ни отвлеченная этим спектаклем охрана, ни занятые увлекательнейшим делом псы не заметили, скользнувшую через лаз в северной части забора тень. Метнувшись к стоявшему ремонтных ангаров почтовику, тень скрылась под его массивной тушей.

Пилотская кабина оказалась не заперта. Тим, радуясь такой беспечности, полагавшихся на охрану летчиков, взлетел по лесенке внутрь, и закрыв за собой слабо скрипнувшую дверцу, осмотрелся.

В свете ближайшего фонаря, виднелись два кресла, штурвал, панель приборов, и овальный люк, ведущий в грузовой отсек. Прижимаясь спиной к переборке, он прислушался, не началась ли вокруг самолета какая-либо ненужная деятельность. Дикий визг и остервенелый лай сорвавшихся с катушек хвостатых охранников заглушал все остальные звуки, но по всему, его бросок остался не замеченным.

Тим потянув ручку, заглянул в темное нутро пахнущего библиотекой салона.

Еще вчера, готовясь к предстоящему мероприятию, он понял – почистить обувь до начала спектакля, вряд ли получится. Пробежать почти две мили, по вспаханному полю вокруг аэродрома, до того, как поднимется шум, и при этом успеть помыть ботинки, было немыслимо. Тогда, Тим надел поверх обуви обычные мешки. И теперь находясь в кабине, похвалил себя за предусмотрительность. Внутри самолет был идеально чист. Заберись сюда Тим с налипшей на подошвы грязью, прошлогодней листвой и прочей дрянью, его моментально бы вычислили. А так, сбросив изгвазданные тряпки сразу же за забором, он спокойно влез в кабину, не оставляя следов, пробрался в дальний угол грузового отсека, и выбрав место потемнее, укрылся за какими-то тюками.

Почтовик был загружен еще днем. Он отлично видел подъезжавшие к нему машины: большого заправщика и белый фургон, из которого в самолет перегрузили какие-то мешки и коробки.

Вылет был намечен на раннее утро. Дико уставший за последние три дня, измученный ожиданием, юноша, устроившись поудобнее, на большом мешке с любовными посланиями, неожиданно для самого себя задремал.

Внезапно, дверь в грузовой отсек со страшным скрипом распахнулась. По металлическому полу гулко застучали кованые подошвы. Он хотел отодвинуться, забиться в угол, но тело отказывалось повиноваться. Перед лицом возникли толстые ноги в облепленных грязью сапогах. Тим поднял глаза выше, и увидел огромного пузатого немца. Тот глядел на юношу, оскалив хищные лисьи клыки, и вдруг громко зарычав, навалился, прижал к полу, не давая ни вдохнуть, ни пошевелиться. Юноша отчаянно забился под тяжелой тушей. Немец был холодный, от него почему-то пахло газетным киоском. Тим изо всех сил пнул врага коленом в живот, и..., проснулся.

Сотрясая внутренности, ревели мощные двигатели. Самолет взлетал. Тим открыл глаза. Возвышающаяся над ним гора съехала в сторону, и один из здоровенных мешков, набитых газетными пачками, придавил его к полу. Часть груза в отсеке не была закреплена. "Странно", – подумал Тим. Происходящее не вязалось с его представлениями о немецкой педантичности. С трудом выбравшись из-под завала, юноша сквозь зубы выругался: – Приснится же такое! Так и в штаны можно наделать.

Самолет несколько раз накренился на правый борт, по-видимому, сделав привычный круг над аэродромом, и начал набирать высоту.

Пора было приступать к следующей части спектакля.

Тим уселся на злополучный мешок, раскрыл рюкзак, и принялся собирать арбалет. Еще в Бельгии, он набрел на отличный магазин. Такого выбора не было даже у них в Америке. Здесь были и отличные охотничьи карабины, и длинноствольные винтовки, и короткий гладкоствол, любого калибра. Великолепные приспособления для тихой охоты: капканы, ловушки, всевозможные колюще-режущие, а главное – отличные луки и арбалеты. Тим сразу выбрал себе складной вариант с легким взводом, и магазином на четыре болта. Эта модель, в отличие от остальных, в сложенном виде легко умещалась в его рюкзак. Весила она не больше, чем его детская игрушка, которую когда-то подарил отец. Все детали были выполнены из авиационного алюминия, а оба плеча и спусковой механизм, из нержавеющей стали.

Поднатужившись, юноша надел проволочную петлю на зацеп, и покрутив ручку, взвел механизм.

Еще там, в лесу, размышляя над тем, как уговорить пилота пролететь больше запланированного, он решил, что небольшой револьвер, подаренный ему мистером Чарли, вряд ли покажется весомым аргументом. Но теперь, глядя на хищно поблескивающее острие семидюймового болта, пилот возможно призадумается.

Когда все было готово, юноша пробрался к люку, ведущему в кабину, и осторожно тявкнул.

Ревели моторы, по обшивке стучали редкие капли. Не дождавшись реакции, Тим попробовал изобразить зажатого мешками пса еще раз.

Пришлось поднапрячься, потому как, ни пилот, ни радист, снова его не услышали. И только, когда Тим устроил настоящую собачью истерику, люк приоткрылся. В щель осторожно заглянула голова в пилотском шлеме. Юноша снова жалобно тявкнул. Сообразив, что ему не послышалось, радист шагнул в грузовой отсек, внимательно вглядываясь в темноту.

Следующее было делом техники. Несколько секунд, молодой парень оказался обездвижен, и Тим, прихватив арбалет, ступил в кабину.

Пилот даже не повернулся в его сторону. Только, когда юноша уселся в кресло, направив тому в грудь острие болта, понял, что вместо напарника, рядом сидит незнакомец со страшной игрушкой в руках.

Пилот, совсем еще молодой парень, старше Тима года на два, с рыжими усиками и безвольным подбородком, вытаращил большие зеленые глаза, и неверяще уставился на Тима.

– Спокойно! – произнес юноша по-русски, – Не делаем резких движений!

Услышав русскую речь, пилот побелел еще сильнее, беспомощно открывая и закрывая рот.

– Будешь вести себя хорошо, останешься жив! – скорчил Тим злобную гримасу.

– Я есть обычный гражданский летчик! – наконец, выдавил из себя пилот, показав неплохое знание русского. – Не убивать меня, пожалуйста! У меня дома есть мама! И еще девушка! Не надо, пожалуйста!

Немец был явно напуган. Для него, видеть русского разведчика, да еще и так близко, было чем-то запредельным. По заверению начальства, аэродром отлично охранялся, и никакие партизаны или диверсанты им не страшны. А тут, в живот ему целит настоящий боевой арбалет. Он видел подобный в магазине для охотников. С такого расстояния металлический болт пробьет его на вылет. Никто из его бригады не был обучен воевать. Пилотов его компании, государство, за хорошие деньги, попросту наняло на работу. До окончания контракта оставалось три месяца, и он уже писал своей Гретте, как поведет ее в Берлинский театр. И сейчас, заглянув в глаза русскому, он решил, что сделает все, лишь бы тот оставил его в живых.

Тим приказал едва не обмочившемуся пилоту набрать высоту. Пересекать линию фронта лучше было над облаками. Самолет нырнул в серое месиво, и через десять минут в глаза им ударил яркий солнечный свет. Юноша приказал держать курс на восток, затем, поднявшись, стал позади кресла пилота:

– Смотри прямо. – Шепнул он ему на ухо, – Обернешься, мне придется вести самолет в одиночку.

Пилот затравленно кивнул, а юноша достал коммуникатор, быстро отыскал зеленую точку, и увеличив масштаб, разглядел маленький крестик их самолета. Оказалось, они слегка отклонились к югу. Тим скорректировал курс, и приказав пилоту следить за обстановкой, заглянул в грузовой отсек. Радист, по-прежнему дико вращая глазами, лежал на мешках в дальнем углу. Пришлось вынуть изо-рта бедняги кляп, (не хватает, чтобы тот еще задохнулся). Прорычав нечто невнятное, типа: – сиди тихо, – Тим вернулся в кабину.

Оружия ни у кого из них не оказалось. Сразу видно – гражданские. Усевшись в кресло, юноша заметил, что пилот совсем скис. Его ощутимо трясло, по конопатому лицу стекали капли пота, руки на штурвале побелели, из-за чего, на запястьях еще сильнее проявились рыжие веснушки.

– Как тебя зовут? – решил слегка разрядить обстановку юноша, а то, чего доброго, лишится чувств от "радости", сорвет машину в пике, и прощай Америка.

– Отто! – с трудом разжав сведенные челюсти, произнес немец, – Отто Фон-Блюменц!

– А я Иван! – не особо раздумывая, представился Тим, Иван Иванов! Ты не нервничай так. Все будет хорошо! Мне просто нужно вернуться домой. Меня там ждут, понимаешь? Так что, если будешь вести себя хорошо, останешься в живых!

Отто согласно кивнул, улыбнулся бледными губами, и едва слышно пробормотал по-немецки:

– Я тоже хочу домой.

Оставшееся время в пути, они молчали. Изредка, Тим сверялся с курсом, поправлял ничего не понимающего пилота. Несколько раз их запрашивали по радио, но юноша игнорировал однообразные вопли наземных служб. Небо было чистым. В пределах видимости не наблюдалось ни одного самолета. Лишь однажды, где-то далеко слева, мелькнула тройка немецких истребителей. Они вынырнули из-за облаков, и описав круг, снова ушли в туманную пелену.

Здесь, на такой высоте, было очень красиво. Тим ни разу не летал на самолете, и понятия не имел, что такое вообще возможно. Слегка расслабившись, он с восхищением рассматривал простирающееся до горизонта поле. Ему вспомнилось, как бабушка расстилала во дворе на большем покрывале, желтоватые пряди овечьей шерсти. Застыв округлыми завитками, переливающиеся всеми оттенками белого, под ними медленно ползли облака, а над всем этим великолепием, царило ясное голубое небо, озаренное солнечным светом.