Текст книги "Москва. Путь к империи"

Автор книги: Александр Торопцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 57 страниц)

Польский вариант

Кто был в действительности Лжедмитрий I, да и Лжедмитрий II, не столь важно. В конце концов подобные «герои» в истории человечества встречались не раз, и мало кто из них надолго задерживался на тронах и делал для народа той или иной страны нечто славное, доброе. Главное в данном случае другое: кому самозванец был нужен, кому принес он больше пользы.

Польские магнаты Вышневецкие и Юрий Мнишек очень скоро поверили молодому человеку из придворной челяди, назвавшемуся сыном Ивана IV Грозного, оповестили об этом короля Сигизмунда III, а тот, в свою очередь, еще быстрее понял, какую прибыль от него может получить Речь Посполита: смута в соседнем большом государстве – что может быть лучше? Между прочим, еще год-два до «появления на свет» самозванца из Руси польский король строго потребовал от казаков отваживать от себя «разных господарчиков», а тут он вдруг проявил неожиданное рвение в деле придворного человека Адама Вышневецкого, пригласил к себе Лжедмитрия I, выделил ему ежегодный пансион в сумме 40 000 золотых в обмен на обещание возвратить в случае победы Смоленск и Северские земли Польскому государству.

Сделка состоялась. Ее старались не афишировать, так как между Речью Посполитой и Русским государством еще действовало перемирие. Самозванец при поддержке новых друзей подготовился к войне и пошел в поход на Москву.

И тут с Борисом Годуновым случилась самая страшная беда: он узнал, что на воззвание Лжедмитрия положительно откликнулась казацкая вольница, без боя сдались ему Моравск и Чернигов, жители прибрежных деревень на Десне встречали его хлебом-солью. Народ поверил в законного да еще и обойденного судьбою царевича. А вероятнее всего, он хотел в них верить… Слухи – не ветер беспечный: хочу – гоняю туда-сюда бахрому трав или тяжелые шапки деревьев, а хочу – спать залягу хоть на месяц. Слухами земля полнится не потому, что травы или звери, или птицы разносят их по всему земному шару, но потому, что люди живут на земле, которым слухи эти интересны, а то и жизненно необходимы, может быть, как мечта необходимы. Народная мечта, как народная идея, заложено в ней очень много. Мечту «подслушать» можно из слухов. Не смог Борис этого сделать, и народ пошел от него к самозванцу. Ситуация требовала от него принципиально новых решений, но лицедей-царедворец не знал их. Он мог только гениально потреблять созданное другими.

11 ноября 1604 года воевода Басманов в Новгород-Северском отразил несколько атак войска Лжедмитрия, от которого тут же побежала польская шляхта. И сам-то претендент поспешил от удачливого воеводы в Путивль. Но не успел Борис порадоваться победе, как пришли новые печальные вести: самозванца признали Курск, Севск, Кромы, другие города, у него собралось уже 15 000 воинов! Всего-то пятнадцать тысяч. У Годунова на параде, а затем на пикнике было пятьсот тысяч. Куда же все делись? Как же Борис смог так быстро промотать свой политический капитал? Действительно – гениальный потребитель, мот.

21 января правительственная армия нанесла Лжедмитрию поражение под Севском, но русские города продолжали сдаваться самозванцу. Годунов отправил послов в Польшу с требованием выдать «вора»! Ответ польского сейма не удовлетворил безродного царя Бориса. Ян Замойский после пламенной речи сказал: «Этот Дмитрий называет себя сыном царя Ивана. Об этом сыне у нас был слух, что его умертвили. Он же говорит, что наместо его умертвили другого! Помилуйте, что это за Платова или Теренцева комедия? Возможное ли дело: приказали убить кого-то, да притом наследника, и не посмотрели, кого убили. Так можно зарезать только козла или барана! Да если бы пришлось возводить кого-нибудь на московский престол, то и кроме Дмитрия есть законные наследники – дома владимирских князей: право наследства приходится на дом Шуйских. Это видно из русских летописей».

Не понравился такой ответ Годунову. Еще бы! О Борисе в русских летописях ничего не говорилось как о человеке, имевшем право на престол!

Положение его резко ухудшилось. Народ продолжал переходить на сторону Лжедмитрия. За дело взялся патриарх. Но ни его грамота, ни проклятие церковью самозванца не подействовали на народ. Лжедмитрий наступал. Бориса могло спасти только чудо. Но «спасла» его смерть: 13 апреля 1605 года Годунов внезапно умер.

Подведем итог жизни царя Бориса словами Н. М. Карамзина:

«Величественною красотою, повелительным видом, смыслом быстрым и глубоким, сладкоречием обольстительным превосходя всех вельмож (как говорит летописец), Борис не имел только… добродетели: хотел, умел благотворить, но единственное из любви к славе и власти; видел в добродетели не цель, а средство к достижению цели; если бы родился на престоле, то заслужил бы имя одного из лучших венценосцев в мире; но рожденный подданным, с необузданною страстью к господству, не мог одолеть искушений там, где зло казалось для него выгодою – и проклятие веков заглушает в истории добрую славу Борисову.

<…> Престол казался Годунову не только святым, лучезарным местом истинной, самобытной власти, но и райским местом успокоения, до коего стрелы вражды и зависти не досягают, и где смертный пользуется как бы божественными правами. Сия мечта о прелестях верховного державства представлялась Годунову живее и живее, более и более волнуя в нем сердце, так, что он наконец непрестанно занимался ею»[208]208
  Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 207, 250.


[Закрыть].

Н. М. Карамзину вторит С. М. Соловьев, добавляя, что рожденный подданным редко способен править. «…Этот престол для знаменитого конюшего боярина был самою лучшею меркой нравственного величия, и тотчас обнаружилось, что он не дорос до этой мерки… Он искал престола не по одному только властолюбию, он искал его и по инстинкту самосохранения… Годунов принадлежал к новому, второму поколению бояр московских… Годунов воспитался, достиг боярства во вторую половину царствования Грозного, в то время, когда боярин не мог безнаказанно обнаружить самостоятельность своего характера, когда он должен был сохранить свою жизнь, свое приближенное положение к царю только при ясном сознании своей слабости, своей полной зависимости, беспомощности, только заботливо наблюдая за движением наверху и около себя, с напряженным вниманием озираясь во все стороны… Годунов, который, будучи боярином, казался достойным царствовать, явился на престоле боярином, и барином времен Грозного, неуверенным в самом себе, подозрительным, пугливым, неспособным к действиям прямым, открытым, привыкшим к мелкой игре в крамолы и доносы, не умевшим владеть собою, ненаходчивым в случаях важных, решительных»[209]209
  Соловьев С. М. В «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Т. IX–XII. Калуга: Золотая аллея, 1995. С. 319.


[Закрыть].

Равнодушных к правлению Бориса Федоровича, к его времени среди крупных историков нет – очень ответственное было время, время потребителей, с одной стороны, а с другой – время напряженного поиска нового пути. Оно закончилось Смутой. В недрах Смуты родилась новая политическая и государственная идея, которую принялись воплощать в жизнь русские люди во главе с представителями новой династии царей Романовых. Надо подчеркнуть, что эта идея несколько отличалась от созревавшей в недрах эпохи Грозного – Годунова, на что повлияли многие причины, связанные между собой странными связями: неудача в Ливонской войне и прорыв в Сибирь, богатства которой некоторым образом разнежили русских правителей XVII века, хотя в конце концов явились для России мощной опорой стабильности и силы; Смута, логически завершившая время потребителей, благоприятнейшая международная обстановка, сложившаяся вокруг Русского государства в начале так называемого бунташного века. Но речь об этом пойдет позже.

Основные события жизни царя Бориса Федоровича Годунова

1552 год. Родился Борис Федорович Годунов. Согласно родословным, он происходит из рода татарского мурзы Чета, прибывшего в Москву из Орды на службу к князю Ивану Калите. Согласно версии Р. Г. Скрынникова, Борис Годунов – «худородный» потомственный боярин из Костромы.

1570 год. Борис Годунов принимал участие в Серпуховском походе рындою при царском луке со стрелами.

1571 год. Борис Годунов – дружок на свадьбе Ивана IV Васильевича с Марфой Васильевной Собакиной.

Борис Годунов женился на дочери Малюты Скуратова-Бельского Марии Григорьевне.

1578 год. Борис Годунов стал кравчим.

1580 год. Иван IV Васильевич избрал сестру Бориса Ирину в жены сыну Федору. Борис Годунов пожалован в бояре.

1581 год. 31 мая после совершения обряда венчания на царство Федора Ивановича Борис Годунов получил знатный чин конюшего, звание ближнего великого боярина и наместника царств Казанского и Астраханского и других богатых земель. Ему также были доверены казенные сборы.

1584 год. После смерти Никиты Романова Борис Годунов выдвинулся на первое место в дворцовом окружении царя.

Опала постигла князей Головиных.

1584–1598 годы. Борис Годунов – правитель при царе Федоре Ивановиче.

1585 год. Летом насильственно пострижен старый князь Мстиславский.

1587 год. Борис Годунов пресек заговор бояр и митрополита Дионисия, пытавшихся убедить Федора Ивановича развестись с Ириной и отправить ее в монастырь.

Опала постигла Шуйских. Старшие из них, знаменитые Иван Петрович и Андрей Иванович, умерли в темницах (может быть, удавлены).

Митрополитом всея Руси стал ставленник Бориса Годунова Иов.

1588 год. Дума дала Борису Годунову официальное право сноситься с иностранными державами.

1589 год. Дума издала еще одно постановление, подтверждающее право Бориса Годунова вести международные переговоры от имени царя и Думы.

1598 год. 21 февраля Борис Годунов согласился стать царем всея Руси.

Весной в Москву прибыли гонцы с вестью о приближении к столице огромного войска Казы-Гирея. Борис Годунов собрал пятисоттысячное войско под Серпуховом, ждал врага, устраивал парады. Казы-Гирей не пожаловал на битву.

В конце лета воевода Воейков отправился в поход на Обь. Войну против хана Кучума он выиграл.

В Сибири основан город Верхотурья.

1 сентября произошло торжественное венчание Бориса на царство.

Борис Годунов «возобновил жалованную грамоту, данную Иваном митрополиту Афанасию», оставлявшую духовенству значительные льготы.

Борис Годунов вызвал к себе Густава Адольфа, сына сверженного шведского короля Эрика XVI, хотел женить его на своей дочери Ксении, дал ему Кимру в удел, надеялся, что город станет базой для завоевания Ливонии. Густав вел себя легкомысленно. Его время придет позже, когда он станет королем Швеции. Сватовство не состоялось.

1600 год. В народе пошел слух, что царевич Дмитрий жив.

В Москве опасно заболел и умер принц датский Иоанн, еще один потенциальный жених красавицы Ксении.

В Сибири основаны города Мангазел и Туринск.

Борис Годунов послал в Европу человека с просьбой привезти в Москву профессоров и докторов с целью организовать в столице университет. Духовенство помешало осуществить эту идею.

1601 год. Борис Годунов пошел на смягчение закона, отменяющего Юрьев день, разрешил крестьянам в некоторые годы менять владельцев.

1601–1603 годы. Из-за неурожаев резко обострилась внутриполитическая ситуация в стране. Слухи о живом царевиче усилились. Борис Годунов повел с ними борьбу, обреченную на неудачу.

1602 год. В Польше при дворе магната Вышневецкого объявился Лжедмитрий I. Польский король решил использовать его в своих целях. Он поддержал Лжедмитрия, по слухам – монаха-расстригу Гришку Отрепьева, материально, заключил с ним тайный договор, согласно которому в случае победы самозванца к Польше отходили Смоленск и Северская земля. Началась так называемая скрытая польская интервенция 1604–1606 годов.

1603 год. В южной и центральной России вспыхнуло восстание крестьян под руководством Хлопка. Восставшие разгромили крупный отряд правительственного войска, но 9 сентября потерпели сокрушительное поражение. Хлопок был казнен.

Казаки напали на карасанский улус. Казы-Гирей в знак протеста выслал из Крыма русского посла.

26 октября в Новодевичьем монастыре скончалась Ирина, вдова Федора Ивановича.

1604 год. Борис Годунов хотел выдать Ксению замуж за одного из герцогов шлезвигских, но сам умер, не довел дело до конца.

В Сибири основан Томск.

Октябрь. Самозванец перешел границу Русского государства, взял Моравск, двинулся к Чернигову. Жители города перешли на его сторону. Крепость пала.

11 ноября. Лжедмитрий с отрядом в восемь тысяч человек осадил Новгород-Северский.

21 декабря. В сражении у реки Узруй польский ставленник одержал победу над русской ратью Мстиславского.

Декабрь. Начало осады Кром запасной ратью под командованием воеводы Шереметева.

1605 год, 21 января. Русское войско одержало победу над самозванцем под Добрыничами. Преследование организовано не было, Лжедмитрий спасся бегством.

13 апреля. Умер Борис Годунов, царем стал шестнадцатилетний сын его Федор.

Конец Годуновых

После смерти Бориса Годунова патриарх Иов объявил царем шестнадцатилетнего Федора, сына Бориса. Москва присягнула новому царю. Законному!

Понимая, что править юноше будет сложно, его мать Мария и патриарх приказали князю Мстиславскому, князьям Василию и Дмитрию Шуйским прибыть в столицу. Они оставили войско и явились в Кремль. Из темницы был освобожден князь Дмитрий Бельский. Дума в лице прибывших получила опытных государственных деятелей. Главнокомандующим в войско, отражавшее натиск продвигавшихся к сердцу страны полков Лжедмитрия, был отправлен способный военачальник Басманов. Первым делом он вместе с митрополитом Исидором принял от воинов присягу верности новому царю. Казалось, шанс разгромить Лжедмитрия у Федора Борисовича появился.

Но вдруг в Москву пришла страшная весть: Басманов переметнулся к самозванцу! Несколько дней он тайно готовился к этому, вел переговоры с Лжедмитрием, получил от него щедрые обещания, подговорил других князей и воевод. 7 мая предатель выехал на коне перед войском и громко крикнул: «Дмитрий есть царь московский!» Беда была не в том, что среди кремлевских вельмож появилось много сторонников самозванца, и даже не в том, что Федор Борисович не мог еще в силу своей молодости организовать противнику достойное сопротивление. Беда в том, что Басманов, хитрец предатель, действовал наверняка, он знал, какой будет реакция русских воинов на это известие. Рязанский полк первым, за ним и другие полки (а это тысячи людей) закричали в безумной радости: «Да здравствует Дмитрий Иванович, наш отец, государь наш!» И дело тут, конечно, не в гнусности Басманова, желавшего выслужиться перед новым повелителем и занять – чем черт не шутит – место, самое близкое к трону лжецаря, как об этом пишут многие историки. А дело в том, что в войске верили в возможность спасения законного престолонаследника. И, может быть, Басманов тоже верил в это. Мнение народное подтолкнуло Басманова к измене царю законному, обрекло новую династию на гибель в самом начале ее правления.

– Дмитрий! Дмитрий! – скандировало войско.

Но почему народ выбрал «сына» Грозного, а не сына Годунова? Почему, выбирая Лжедмитрия, народ отрекся от всего, что связано было с Борисом? Почему со дня воцарения Федора по Москве от дома к дому, от человека к человеку распространялась злорадная весть: «Недолго ему царствовать! Дмитрий Иванович близко!»

Федор Годунов

В первый день лета в столицу прибыли послы от Лжедмитрия – Плещеев и Пушкин. Сначала они зачитали грамоту самозванца в одной слободе. Претендент на московский престол, поведав согражданам о своих успехах, обещал всем большие льготы. Народ, хоть и надоел ему Годунов, хоть и ходили слухи о том, что сын Ивана IV Васильевича рядом, был неглуп и отнесся к грамоте настороженно. Слобода не проявила радости даже по поводу обещания льгот.

В Москве послов Лжедмитрия повели на Красную площадь. Разбираться нужно было всем миром. Москва слушала грамоту, думала, решалась. Не решилась, однако. Призвала князя Шуйского – одного из членов комиссии по расследованию дела в Угличе. Так убили царевича или нет? Василий Шуйский, человек не злой, но робкий, вышел к лобному месту и трусовато слукавил: нет, мол, не убили в Угличе царевича. Это был приговор Годуновым, стране и себе в том числе.

По дикому шуму толпы находящиеся в Кремле бояре и патриарх могли понять, что произошло непоправимое. Иов, не в силах предпринять что-либо, плакал. Бояре онемели от ужаса. Мстиславский, Бельский и еще несколько сильных духом бояр вышли к людям, пытались схватить Плещеева и Пушкина, но было поздно. Рюриковичи совершили еще одну грубую ошибку: они не заткнули рот Шуйскому, человеку изворотливому, неискреннему. А народ, хоть и сам не ангелочек этакий с умильным личиком, все же, как дитя, больше всего ненавидит неискренность. Уже насмотрелся народ на Годунова: тот был поразительно неискренен даже в радости. В этом отношении он являл собой прямую противоположность Грозному, да и Нерону, которого, если верить римским историкам, народ любил, Наполеону и дюку Нормандии Вильгельму, сыну Роберта Дьявола… Шуйский, бывший всегда на вторых ролях, словно бы пропитался неискренностью, взлелеял ее в душе своей, незлобной и робкой, и в конце концов она его сгубила.

«Смерть Годуновым!» – рычала одуревшая от прозрения толпа: Дмитрий-то Иванович жив, поди, вот радость-то какая, и народ устремился в Кремль.

Федор Борисович сидел на троне. Юноша, ничего не понимающий в государственных делах, на вид неглупый, физически сильный, с хорошими для русского царя, для грядущего времени задатками. «Нет, – ревела толпа. – Смерть Годуновым!» Царя законного, совсем недавно принимавшего у этой же самой толпы присягу, толпа сбросила с престола. Мать Федора, дочь Малюты Скуратова, забыв о царском своем положении, бросилась в ноги одичавшим людям. Не убивайте! Пощадите!

Пощадили пока. Злость еще не вскружила головы людям. Царя, его мать и сестру перевели в дом Бориса Годунова, поставили у дверей стражу, и растеклась толпа по Кремлю, взломала двери домов всех родственников Годуновых. Много там было добра! Бояре не смогли предотвратить погром – народ ринулся в казенные погреба. Но тут уж слово свое сказал Богдан Бельский. Погреба-то теперь не Годунова, а законного царя Дмитрия! Разве ему понравится это самоуправство?

Народ одумался. На царское не посягнул, присягнул Лжедмитрию, а затем добил сторонников Годунова: патриарха Иова, поиздевавшись сначала над ним как ставленником узурпатора, отослали в Старицкий монастырь, бояр – приспешников Годунова – в отдаленные города да в темницы.

А затем настал час Федора Борисовича. 10 июня семь человек вошли в дом Годунова: два князя, Голицын и Мосальский, два чиновника, Молчанов и Шерефетдинов, и три вооруженных стрельца, зверовидных, как пишут хронисты.

Федор и сестра Ксения сидели рядом с Марией и ждали приговора народа. Приговор был жестокий. Царя и Ксению развели по отдельным комнатам, царицу молчаливую стрельцы удавили без труда. Затем перешли в комнату Федора, набросились на него. Он, совсем юный, стал сопротивляться. Стрельцы почувствовали силушку царя, но одолеть их он все-таки не смог. Удавили сына Бориса Годунова, внука Малюты Скуратова, и зачем только дед лютовал-старался, если внуку от этой лютости лишь удавка злодеев досталась… да в шестнадцать-то лет!

Ксению они могли бы той же удавкой удавить, но Лжедмитрий, даром что царь, любил боярынек красивых, а уж внучка у Скуратова Малюты была хороша. Отвели ее к Мосальским в дом. Природа одарила ее не только женской красотой, но и добрым умом, а Борис постарался дать ей образование. Была она «писанию книжному искусна» и «гласи воспеваемы любляше». И нравом она отличалась добрым, и с людьми самыми разными находила общий язык: чем не невеста? Борис Годунов куда только сватов не посылал, да не успел выдать замуж красавицу. В возрасте двадцати трех лет попала она к самозванцу. А уж этот мужик покуражился над ней, повеселился. Полгода играл он с ней, чуть не заигрался, пока отец Марины Мнишек не потребовал от Лжедмитрия отослать ее подальше с глаз долой.

В одном из Белозерских монастырей появилась инокиня Ольга. Но на этом судьбинушка горькая не оставила Ксению – Ольгу в покое. Вскоре Василий Шуйский, воцарившись, призвал дочь Бориса в Москву, где при ее участии состоялось торжественное перенесение останков ее отца, матери и брата в Троице-Сергиев монастырь. Здесь пережила она осаду интервентов, охраняя родные могилы, а затем отправилась в Новодевичий монастырь, столь памятный всем Годуновым.

Но и здесь Ксении не было душевного покоя. В 1611 году ворвались в монастырь казаки Заруцкого, разграбили обитель, надругались над инокиней Ольгой, и не смогла она, красавица, каких даже на Руси было не так много, женщина с изломанной судьбой, оставаться в Новодевичьем монастыре – перебралась инокиня Ольга во Владимир, где и умерла в 1622 году в возрасте сорока лет, никому не причинив зла.

А уж какая невеста была!