Текст книги "На суше и на море. 1961. Выпуск 02"

Автор книги: Александр Казанцев

Соавторы: Теодор Гамильтон Старджон,Джек Холбрук Вэнс,Игорь Акимушкин,Владимир Успенский,Виктор Сапарин,Виталий Волович,Жак Бержье,Сергей Соловьев,Игорь Забелин,Всеволод Сысоев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

– Я вас слушаю, мистер Райт, – настороженно проговорил президент.

Райт поднялся, открыл чемоданчик и вынул небольшой кубик из какого-то светопоглощающего красного вещества. Каждая грань кубика не превышала восьми дюймов. Четверо мужчин за столом опасливо отодвинулись.

– Ваши офицеры, – заговорил Райт, – видели только часть того, что можно делать при помощи этих аппаратов. Сейчас я продемонстрирую вам, с какой тонкостью и точностью они управляются.

Райт повернул миниатюрную ручку на одной из сторон кубика и положил его на край президентского стола.

– Несколько раз вы меня спрашивали, кто изобрел эту вещь – я или некто другой, кого я представляю. Истине соответствует второе предположение. Вам будет также небезынтересно узнать, что человек, управляющий этим кубиком, находится сейчас за несколько тысяч миль отсюда. Он, и только он может предотвратить взрыв, – Райт извлек из чемоданчика детонатор, нажал кнопку, – после того, как я сделал вот это. Ровно через четыре часа кубик взорвется, как тот, что мы сбросили с самолета, и уничтожит весь город со всеми его обитателями. Он взорвется раньше, – здесь Райт отступил и повернул головку детонатора, – если какой-нибудь движущийся предмет приблизится к нему на три фута или если кто-либо, кроме меня, покинет комнату. Мой уход не повлияет. Он взорвется немедленно, если снаружи меня попытаются задержать или убить. Ни одна рука, ни одна пуля не успеет мне помешать произвести этот взрыв.

Военные онемели. Один из них дрожащей рукой отер холодный пот со лба. Двое других замерли, боясь шевельнуться.

– Что вы предлагаете? – хладнокровно спросил президент.

– Условия самые скромные. Мой хозяин по ряду причин желает сохранить инкогнито. Единственное, чего он от вас требует, это обещания беспрекословно исполнять его волю: назначать выбранных им членов кабинета, поддерживать своим влиянием все его начинания. Широкую публику, скажем конгресс и прочее, извещать об этом совершенно не обязательно. Если вы согласитесь, моя «бомба», как вы ее называете, разумеется, не взорвется. Но помните: по всей стране рассеяны тысячи таких «бомб». Сами того не подозревая, вы всегда будете поблизости от одной из них. При первом же ослушании вы будете уничтожены вместе со всем окружающим вас на площади в три-четыре квадратные мили.

– Через три часа пятьдесят минут, – продолжал Райт, – ровно в семь, начнется рекламная передача по радиостанции Южного Колорадо. Прикажите диктору после объявления программы сказать одно слово: «согласен». Его не заметит никто, кроме моего хозяина. А за мной советую не следить: я свое дело сделал. С хозяином я больше никогда не встречусь и не увижусь. Всего наилучшего, джентльмены!

Райт деловито запер свой чемоданчик, поклонился и вышел.

Четверо мужчин в комнате не сводили глаз с маленького красного кубика.

– Вы думаете, он это сделает? – спросил президент.

Трое военных молча кивнули. Тогда президент потянулся к телефону.

Еще один человек невольно подслушал весь этот странный разговор. Сидя за обширным столом в подземелье банка, в своем святая святых, Конэнт ничего не подозревал. Но за его спиной стоял компактный блок радиофона Киддера. Едва Конэнт вошел, радиофон автоматически включился, и Киддер на своем острове благословил тот день, когда придумал это приспособление. Еще с утра он сам хотел вызвать Конэнта, но долго колебался. Встреча с молодым инженером произвела на него большое впечатление. Иогансен был настоящим ученым, он отдавался своей работе безраздельно, самозабвенно, и Киддеру впервые в жизни захотелось встретиться с одним и тем же человеком второй раз. Но пригласить инженера к себе в лабораторию он боялся. Узнав об этом, банкир мог уничтожить Иогансена из одного опасения, что Киддер подговорит его испортить передатчик. Тем более, что инженер свое дело на острове уже сделал. Да и самого Киддера могли попросту пристрелить еще по дороге к установке.

Целый день Киддер боролся с самим собой и наконец решил предварительно договориться с Конэнтом. К счастью, он не подал сигнала вызова, а просто нажал кнопку. Тотчас вспыхнула красная лампочка, показывая, что радиофон Конэнта включен, и Киддер услышал разговор, происходивший за три тысячи миль от острова в комнате президента. Сначала он слушал просто с любопытством, но когда уразумел, что сделали инженеры банкира, его охватил ужас. В миниатюрные футляры они вложили десятки тысяч приемников энергии. Сами по себе эти приемники ничего не значили, но благодаря управлению на расстоянии каждый из них мог сконцентрировать и освободить энергию в сотни или в биллионы лошадиных сил, вырабатываемую огромным передатчиком на острове.

Киддер стоял перед радиофоном не в силах произнести ни слова. Как он мог этому помешать? Уничтожить силовую установку? Нельзя. В дело непременно ввяжется правительство, остров захватят, и что тогда будет с ним и с его неотериками?

Радиофон снова ожил: начиналась рекламная передача.

Несколько тактов музыки, мужской голос, перечисляющий тарифы дальних перелетов на стратоплане, затем:

«Говорит радиостанция столицы штата Южное Колорадо». Трехсекундная пауза казалась бесконечной. «Сейчас ровно… ээ… согласен… ровно семь часов пополудни по среднепоясному времени»

Щелчок, тишина, и полубезумное хихиканье – Киддер с трудом узнал банкира. Звякнул телефон. Конэнт отдавал приказания:

– Билли? Все в порядке. Поднимай свою эскадрилью и на остров. Установку не трогай, но все остальное разнеси в клочья. Поспеши. Когда закончишь, сразу улетай.

Потеряв голову от ужаса, Киддер заметался по комнате, рванул дверь и понесся через двор. В четверти мили от силовой установки в бараке ютились ни в чем не повинные рабочие. Конэнт в них больше не нуждался и в Киддере тоже. Спасение можно было найти только в самом энергопередатчике, но Киддер не хотел и не мог оставить под бомбами своих неотериков. Он взлетел по лестнице в лабораторию к ближайшему телетайпу. «Создать мне защиту. Непроницаемое поле. Немедленно!» – отстукивали клавиши.

Слова выскакивали из-под пальцев Киддера на упрощенном языке неотериков. Киддер не думал о словах. Он даже не представлял по-настоящему, что он приказывает. Он просто сделал, что мог. Теперь он должен был оставить неотериков и бежать к баракам предупредить людей. По тропинке Киддер устремился к энергопередатчику и, забыв обо всем, перепрыгнул через белую черту – смертоносное поле, убивающее все живое.

Эскадрилья из девяти короткокрылых самолетов взлетела с тайного аэродрома на материке. Шума моторов не было слышно, потому что не было никаких моторов: на каждом самолете стоял маленький приемник. Энергия, передаваемая с острова, несла эскадрилью на почти незримых, поглощающих свет крыльях. Всего через несколько минут самолеты были над островом.

– Сначала бараки, – коротко приказал в микрофон командир эскадрильи, – Сравняйте их с землей. Потом передвинемся южнее…

Иогансен с фотоаппаратом в руках одиноко стоял на холмике в середине острова. Он уже почти не надеялся когда-нибудь вернуться на материк, но тем не менее усердно щелкал затвором, выбирая различные ракурсы построенной им башни. Она ему нравилась, и он продолжал заполнять пленку бесчисленными снимками. Самолеты Иогансен заметил лишь тогда, кода они начали пикировать на остров. Потрясенный, стоял он и смотрел, как дождь бомб обращает бараки в бесформенные груды металла, дерева и человеческой плоти. В памяти его всплыло серьезное лицо Киддера. Несчастный маленький человечек… если они начнут бомбить южную часть острова… А башня? Неужели они уничтожат и передатчик?

Почти с облегчением Иогансен следил, как самолеты, отвернув в сторону моря, выстраиваются для второго захода. Нет, кажется, они продвинулись южнее. Когда самолеты спикировали в третий раз, Иогансен окончательно в этом убедился. Еще не зная, что можно сделать, он повернулся и побежал к лабораториям Киддера.

За крутым поворотом тропинки инженер со всего размаху налетел на маленького биохимика. Лицо Киддера было пунцовым от напряжения. Ничего страшнее Иогансен не видел за всю свою жизнь.

Киддер махнул рукой на север.

– Конэнт! – завопил он, силясь перекричать грохот. – Это Конэнт! Он убьет нас всех!

– А передатчик? – бледнея спросил Иогансен.

– В безопасности. Его он не тронет. Но моя лаборатория… и все эти люди… Что с ними?

– Слишком поздно.

– Может быть, я смогу… Бегите за мной! – крикнул Киддер и устремился по тропинке на юг.

Иогансен бежал за ним. Когда эскадрилья пронеслась над их головами и начала укладывать бомбы на то место, где они только что стояли, коротенькие ножки Киддера замелькали с такой быстротой, что почти слились в неясное пятно.

Выскочив из леса, Иогансен сделал рывок и вцепился в Киддера. Они боролись в каких-нибудь шести футах от белой черты.

– Что?.. Что?..

– Остановитесь же, сумасшедший! Ваше проклятое силовое поле, оно убьет вас!

– Силовое поле? Но я же пересек его, когда бежал к вам! Вот здесь. Постойте. Если я смогу…

Киддер лихорадочно начал что-то разыскивать в траве. Через несколько секунд он подбежал к белой черте, держа в руке большого кузнечика. Киддер бросил его через черту.

Кузнечик не шевелился.

– Видите? – спросил Иогансен. – Он…

– Смотрите! Он прыгает. Вперед! Не знаю, что там случилось, наверное, неотерики выключили поле. Его установили они, а не я.

– Нео… кто?

– Неважно, – огрызнулся биохимик и ринулся дальше.

Задыхаясь, вскарабкались они по лестнице в контрольную комнату. Киддер прильнул к телескопу и радостно вскрикнул:

– Они успели! Они это сделали!

– Кто они?

– Мой маленький народец. Неотерики! Они установили непроницаемое поле. Разве вы не видите – оно перекрыло силовые линии внешней защиты. Генератор по-прежнему работает, но его токи не могут вырваться наружу. Теперь они спасены, спасены!

И бесстрастный холодный ученый-отшельник заплакал. Иогансен только посмотрел на него с жалостью и покачал головой.

– Конечно, – сказал он. – С вашим маленьким народцем теперь все в порядке. А вот с нами наоборот, – прибавил он, когда потолок над лабораторией вздрогнул от бомбового разрыва.

Иогансен закрыл глаза, стараясь овладеть собой. Любопытство помогло ему заглушить страх. Он подошел к бинокуляру телескопа и посмотрел вниз. Там не было ничего, только выпуклый купол из какого-то серого вещества. Такого серого цвета он еще никогда не видел. Купол был совершенно нейтральным. Он не казался ни мягким, ни твердым, и долго смотреть на него было невозможно: кружилась голова. Иогансен отвел глаза.

Киддер лихорадочно нажимал на клавиши телетайпа, вглядываясь в желтую телеграфную ленту. Она была пуста.

– Я не могу с ними связаться сквозь это, – всхлипнул он. – Не пойму, что случи… О, понял! Ну конечно!

– В чем дело?

– Поле абсолютно непроницаемо! Импульсы телетайпа не проникают сквозь него, и я не могу приказать им установить поле над лабораторией, над всем островом. Не могу! Теперь эти существа не смогут сделать ничего.

– Рехнулся, – пробормотал Иогансен. – Бедный малый…

И в этот миг телетайп сухо застрекотал. Киддер бросился к ленте, чуть не схватив аппарат в объятия. Он читал по мере того, как выползала лента. Иогансен тоже видел буквы, но ему они ничего не говорили.

– Всемогущий! – запинаясь, читал Киддер. – Будь милостив к нам. Покарай, но выслушай наши слова. Мы нарушили твой приказ и сняли защиту, которую ты повелел воздвигнуть. Мы погибли, о великий! Наша защита действительно непроницаема, она отрезала нас от тебя, и машина, диктующая твою волю, умолкла. Никогда еще на памяти неотериков не случалось подобного. Слово твое всегда было с нами. Прости же нас. Мы ждем твоего ответа.

Пальцы Киддера заплясали на клавишах.

– Теперь можете посмотреть, – прохрипел он. – В телескоп!

Стараясь не думать о неумолимой смерти, воющей над их головами, Иогансен приник к бинокуляру.

То, что он увидел, походило на неведомую планету: фантастические возделанные поля, какие-то поселения, заводы и всюду живые существа. Все двигалось с немыслимой быстротой. Он не мог разглядеть отдельных обитателей этой земли – перед глазами мелькали расплывчатые розовато-желтые тени.

Пораженный, смотрел он и молчал. Какой-то звук за спиной заставил его вздрогнуть: это Киддер громко захлопал в ладоши. На лице его сияла улыбка.

– Они успели! – воскликнул он счастливо. – Вы видите?

Иогансен ничего не видел. Потом до него дошло, что снаружи царит мертвая тишина. Он бросился к окну. За окном была ночь, непроглядная ночь, хотя до заката было еще далеко.

– Что случилось!

– Неотерики, – ответил Киддер и засмеялся, как ребенок.

– Мои друзья там, внизу. Они установили непроницаемое поле над всем островом. Теперь нас никто не тронет!

И в ответ на удивленные вопросы Иогансена он начал рассказывать о чудесной расе обитающих внизу существ.

Снаружи тем временем происходило следующее. Девять самолетов внезапно начали падать. Девять летчиков теряли высоту, бессильные что-либо предпринять. Одни сразу упали в море, другие сначала ударились об удивительный серый купол, накрывший весь остров, скользнули по нему и тоже пошли на дно.

На материке в тот же час человек по имени Райт сидел полумертвый от страха в остановившемся автомобиле и полицейские осторожно подходили к нему со всех сторон, каждое мгновение ожидая смерти. Они ведь не знали, что источник губительной энергии иссяк.

В недрах Белого дома один из офицеров сорвался с места.

– Я больше не могу! – закричал он. – Не могу!

Он сбросил с президентского стола красный кубик и превратил его в кучку безвредного мусора своими начищенными до блеска сапогами.

А еще через несколько дней из подземного кабинета банка вытащили жалкого разбитого старика и отправили в сумасшедший дом, где он и умер некоторое время спустя.

Как видите, поле было по-настоящему непроницаемым. Установка продолжала посылать потоки энергии, но они не могли пробиться наружу и оживить бесчисленные приемники, которые питались ее мощью.

Эта история, наверное, никогда не получила бы огласки, если бы не странные действия военного флота близ берегов Новой Англии. Моряки обнаружили там новую мишень – огромную полусферу из неведомого серого вещества. В течение нескольких лет они бомбили ее, обстреливали из орудий, кромсали всевозможными лучами, крутились вокруг да около, но не смогли даже поцарапать гладкую поверхность купола.

Что касается Киддера и Иогансена, то они так и остались под куполом. У них есть их исследования и неотерики, и этого им вполне достаточно. Обстрелов они не слышали и не чувствовали, поскольку защитное поле действительно непроницаемо. Пищу, свет и воздух они синтезировали из того, что имелось под рукой, а до остального им попросту не было дела. Только они вдвоем и уцелели после бомбардировки; было, правда, еще трое изувеченных рабочих, но эти несчастные вскоре умерли.

Все это произошло много лет назад. Может быть, Киддер и Иогансен до сих пор живы, а может быть, нет– это теперь неважно. Гораздо важнее не спускать глаз с огромного серого купола. Потому что если отдельные люди могут умереть, то расы бессмертны. Неотерики живут. Их бесчисленные поколения сменяют друг друга. Когда-нибудь, достигнув головокружительных высот развития, они снимут свое защитное поле и в один прекрасный день выйдут наружу. И при мысли об этом мне становится как-то не по себе.

Перевод с английского Ф. Мендельсона

ФАКТЫ, ДОГАДКИ, СЛУЧАИ...

С. Соловьев
ЧИЛИЙСКАЯ КАТАСТРОФА

В КОНЦЕ МАЯ 1960 года грозное явление природы – катастрофическое землетрясение – приковало внимание всего мира к далекой южноамериканской республике Чили. Стихийное бедствие принесло народу невероятные страдания и вылилось в подлинную национальную катастрофу. Из 25 провинций страны сильно пострадало 13; материальный ущерб превысил годовой бюджет государства. Погибло более 10 000 человек, а свыше двух миллионов, – что составляет почти третью часть всего населения страны, – осталось без крова и без работы.

Перед лицом этой величайшей катастрофы народы и правительства всех континентов проявили солидарность. Братскую помощь Чили немедленно оказали страны Латинской Америки, а также США и страны Азии и Европы. Советский Союз направил специальный самолет с медикаментами, продуктами и вещами для пострадавшего населения.

* * *

Прежде чем напомнить в деталях о случившемся, зададим вопрос, можно ли считать чилийские землетрясения 1960 года неожиданными?

Наука о землетрясениях – сейсмология – начала складываться фактически на рубеже XIX и XX веков, после того, как было обнаружено, что при помощи чувствительного маятника можно отмечать на значительной удалении от очага землетрясения возбуждаемые им в недрах Земли упругие волны. Возникшие во всех странах сейсмические станции зарегистрировали за истекшие полвека сотни тысяч землетрясений. Этот огромный фактический материал в полной мере еще не проанализирован, однако самые общие выводы о сейсмичности Земли он, конечно, позволяет делать.

Землетрясении происходят не повсеместно, а в строго определенных местах. При «планетарном» рассмотрении сейсмические зоны имеют вид узких лент, испещряющих лик Земли.

Основная зона, включающая около 80% всех землетрясений, обвивает Тихий океан и напоминает цепь из многих звеньев. Одно такое звено расположено, в частности, в пределах СССР – В районе Камчатки и Курильских островов; другие – по тихоокеанскому побережью Южной Америки.

Из прочих крупных сейсмических зон Земли отметим: 1) трансевразиатский пояс, протягивающийся от Пиренеев на северо-западе до Индокитая на юго-востоке, совпадая с цепью альпийских гор (Альпы, Кавказ, гималаи и другие); 2) атлантический пояс, извивающийся посредине Атлантического океана, вдоль подводного Атлантического хребта; 3) сейсмические зоны, прилегающие к гигантским впадинам – грабенам Центральной Азии (озерам Байкалу, Косоголу и другим) и Африки (Великим африканским озерам).

Наиболее частые и сильные землетрясения происходят в тихоокеанском кольце. Кроме того, в этой зоне сейсмическая деятельность не ограничивается самыми верхними слоями Земли: ее корой (средняя толщина 30-40 километров) и верхними частями лежащей под корой оболочки Земли. Она проникает далеко вглубь, до 600-700 километров. При этом пространственное расположение сейсмических очагов подчиняется определенной закономерности: наиболее мелкие очаги располагаются под дном океана, главным образом под материковыми склонами глубоководных впадин – щелей, со всех сторон обрезающих ложе Тихого океана; по мере приближения к континентам или к островным дугам типа Курильских островов глубина очагов увеличивается и непосредственно под прибрежной полосой или под островной дугой достигает 100 и более километров. В глубине материка и внутри дуг очаги располагаются на глубине 300-600 километров. Таким образом, существуют как бы гигантские «плоскости» сейсмических очагов, падающие под континенты или островные дуги и отделяющие их от ложа океана.

Переходная зона от океана к континенту, помимо высокой сейсмичности, характеризуется рядом других структурных особенностей. Здесь расположено подавляющее большинство действующих в настоящий момент на Земле вулканов, которые также образуют линейно вытянутые зоны, совпадающие с эпицентральными областями землетрясений, происходящих на глубине 80-200 километров. У стыка океана и континентов меняется тип строения земной коры:тонкая и, по-видимому, достаточно однородная океаническая кора переходит в более мощную и более сложную по строению кору континентов.

Вопрос о причинах, определяющих строение пограничной зоны, о характере «борьбы» между океаном и континентами, несомненно происходящей на наших глазах, давно занимает умы ученых, однако еще не получил окончательного разрешения.

В протекающем миллионы и миллиарды лет процессе эволюции Земли чилийская катастрофа 1960 года – все-таки лишь отдельный, «рядовой» эпизод.

Даже в течение XX века землетрясений, примерно равных по силе событиям 1960 года, на периферии Тихого океана было немало. Напомним хотя бы землетрясение 1906 года в Калифорнии (США), во время которого произошел сдвиг одной части земной поверхности относительно другой на несколько метров вдоль разлома длиной 450-500 километров, или землетрясение 1923 года в заливе Сагами, близ Токио, когда дно бухты опустилось, по-видимому, на несколько десятков метров, а город был почти полностью разрушен.

История самого Чили знает много сейсмических катастроф. 24 января 1939 года землетрясение в районе Консепсьона охватило на суше площадь в 45 000 квадратных километров и привело к гибели 20 000 человек. Не меньшими по силе были землетрясения 1922 и 1906 годов, происшедшие в более северных районах страны. В районе Консепсьона приблизительно такая же сейсмическая катастрофа разразилась в 1835 году. Она упоминается Чарлзом Дарвином, посетившем город во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль». «Я поехал в Талькахуано, затем в Консепсьон. Оба города представляли самое ужасное… зрелище, какое мне когда-либо удавалось видеть…» – записал в дневнике великий естествоиспытатель. Сильные землетрясения происходили и в более южных районах страны. Так, известно, что город Вальдивия еще в 1575 году был разрушен в результате подземной катастрофы.

Итак, сам факт возникновения катастрофического землетрясения в Чили отнюдь нельзя считать неожиданным. Однако в характере проявления землетрясения 1960 года были некоторые особенности, выделяющие его из других сильных землетрясений. Остановимся на двух особенностях: 1) на том, что землетрясение не представляло собой единичный процесс, причем самым сильным был не первый толчок, а один из последующих и 2) на характере цунами, порожденных землетрясением.

* * *

В субботу 21 мая в 6 часов утра сильный подземный толчок разбудил жителей Консепсьона и близлежащих городков и сел. Он не причинил непосредственно большого материального ущерба, однако основное городское хозяйство, чувствительное к повреждениям, пришло в непригодное к эксплуатации состояние, и нормальная жизнь города оказалась парализованной. Так была сразу повреждена электростанция, и город погрузился в темноту. Вышел из строя водопровод. Отказали средства связи: телеграф, телефон, радиостанция, в результате Консепсьон был отрезан от столицы страны Сантьяго, не знавшей о случившемся.

Сразу после первого толчка жители в панике выбежали на улицу, что спасло многим жизнь, так как продолжавшиеся толчки расшатывали и разрушали здания. Кое-где начались пожары, которые нечем было тушить. Однако после первой паники в городе установился порядок; в полдень прибыли самолеты из Сантьяго с медикаментами и продуктами. В Консепсьоне, который оказался вблизи эпицентра землетрясения, погибло около сотни человек и примерно столько же в других населенных пунктах.

По инструментальным оценкам интенсивность землетрясения 21 мая составляла М = 7 ³/₄ – 8[37]37
  Под инструментальной интенсивностью – магнитудой (М) землетрясений – понимается логарифм амплитуды упругих волн, вызванных землетрясением. Эта величина служит для оценки силы землетрясения по наблюдениям сейсмических станций.


[Закрыть]. Это весьма высокое значение интенсивности; им характеризовалось, например, катастрофическое землетрясение 1957 года в Гобийском Алтае. Землетрясения такого уровня относятся к числу мировых катастроф и происходят сравнительно редко (раз в 1-3 года). Принимая во внимание значение интенсивности, следует считать поверхностный эффект землетрясения 21 мая довольно умеренным. Это объясняется, возможно, значительной глубиной очага или тем, что очаг находился в океане, вероятно в районе глубоководной Атакамской впадины, вдали от побережья.

Всякое сильное землетрясение сопровождается большим числом последующих толчков. Обычно с течением времени частота их уменьшается, а сила ослабевает.

На этот раз случилось иначе. Землетрясение 21 мая было лишь предшественником еще более сильного землетрясения, которое разразилось 22 мая в 3 часа пополудни местного времени к югу от Консепсьона. Интенсивность землетрясения М равнялась 8 ¹/₂ – 8 ¹/₄ – это предельно высокое возможное значение интенсивности землетрясений. Энергия, выделившаяся при этом землетрясении, была в 10-100 раз больше энергии землетрясения 21 мая. Очаги землетрясений подобной интенсивности имеют протяженность в несколько сотен километров. Можно предполагать, что очаг землетрясения 22 мая протягивался вдоль Атакамской глубоководной впадины, примерно от Консепсьона до острова Чилоэ. В последующие дни сейсмическая деятельность распространилась еще далее к югу, вплоть до Огненной Земли, однако происшедшие толчки значительно уступали по силе землетрясению не только 22, но и 21 мая.

В результате катастрофы 22 мая были повреждены города и селения во многих провинциях юга страны, а связь их с севером прервана. Особенно сильные разрушения были в городе Вальдивии. Трагизм положения состоял в том, что на севере, в столице, сначала не обратили внимания на толчок 22 мая, считая его одним из обычных последующих толчков землетрясения 21 мая. Только впоследствии выяснилась общая картина бедствия.

Впрочем, главные разрушения причинило не само землетрясение 22 мая, а вызванные им гигантской силы цунами.

* * *

24 мая в 6 часов утра сахалинского времени дежурный порта в Северо-Курильске, расположенном на берегу 2-го Курильского пролива, отделяющего острова Шумшу и Парамушир, заметил внезапно начавшийся резкий отлив воды в проливе. А через несколько минут местное радио передало сигнал тревоги: «Внимание, граждане, цунами! Срочно покидайте дома, уходите в сопки». Действительно, примерно через час отлив на море сменился гигантским приливом, затопившим все склады и жилые помещения на высоте до 4,7 метра от среднего уровня моря. Отлив и прилив чередовались неоднократно. В результате был нанесен значительный материальный ущерб, однако благодаря своевременно поданному предупреждению жертв среди населения не было.

Наблюдавшиеся в Северо-Курильске, а также с меньшей амплитудой в других пунктах тихоокеанского побережья Курильских островов и Камчатки морские волны были вызваны чилийским землетрясением 22 мая. Для обозначения подобных волн в сейсмологии используется японский термин – «цунами».

Как возникают цунами?

При каждом крупном землетрясении происходят заметные перемещения одних блоков земной коры относительно других. Так, при Кебинском землетрясении 1911 года в горах Тянь-Шаня, к северу от озера Иссык-Куль, на несколько метров осели долины рек Чонкемин и Чонаксуй, общей протяженностью около 100 километров. При землетрясении 4 декабря 1957 года в Гобийском Алтае, подробно изученном советско-монгольской экспедицией, наоборот, произошло почти мгновенное поднятие блока хребтов Ихэ-Богдо и Бага-Богдо шириной около 30 километров и длиной более 200 километров. Подъем был неравномерным: одна сторона блока поднялась на 2-4 метра, другая – не более чем на метр.

Предположим, что подобное землетрясение происходит на дне океана. Естественно, что резкое поднятие или опускание какого-то участка дна на несколько метров ведет к соответствующему перемещению покоящегося на нем столба воды; в результате поверхность океана приходит в движение и возникают волны большой длины (до сотни километров) и амплитудой в метр или несколько метров. Волны распространяются со скоростью 650-700 километров в час; Тихий океан они пересекают примерно за сутки. В открытом океане цунами не заметны, при подходе же к берегу они превращаются в колоссальную водяную стену огромной разрушительной силы. Иногда, как это наблюдалось, например, в мае у Тихоокеанского побережья СССР, действие цунами более спокойно и носит характер подтопления.

Цунами 22-24 мая 1960 года причинили большие разрушения во многих местах побережья Тихого океана, особенно в самом Чили, от Консепсьона до острова Чилоэ, где высота воли составляла в среднем около 8-10 метров. Ряд мелких прибрежных городков и селений были уничтожены полностью. Так были смыты все строения и дорожные покрытия в Пуэрто-Сааведра, причем часть домов была занесена волной более чем на 3 километра в глубь побережья. Та же участь постигла Пуэрто-Монта. Много жертв цунами унесли в городе Анкуд на острове Чилоэ: погибли люди, оставшиеся в городе и пытавшиеся выйти в открытый океан на катерах и шхунах. В селениях Чили довольно распространены двухэтажные дома; во многих местах волны смыли первые этажи, и верхние части домов остались висеть на дымоходных трубах. Отметим, что у побережья Чили, как и у побережья СССР, цунами начались с сильного отлива.

К северу от Консепсьона высота волн резко упала и на центральном и северном побережье Чили не превышала одного метра; цунами здесь заметили только по показаниям мареографов.

Таким образом, действие волны было резко избирательным. Уникальным для этих цунами было то, что впервые за историю науки, возникшие у одного конца Тихого океана, цунами достигли его противоположной стороны, почти не утратив своей силы. Точкой «схождения» волн оказалось северное и центральное побережье Японии. По мере продвижения цунами от Камчатки и Курильских островов к Японии высота их постепенно увеличивалась и снова достигла 8-10 метров. Последствия цунами в Японии были тяжелыми: погибло несколько сот человек, затоплены десятки тысяч домов, разбито или унесено в океан около тысячи рыболовных судов.

По пути цунами захлестнули Гавайские острова. Надо сказать, что этот центральный пункт Тихого океана испытывает на себе удары цунами почти от всех сильных землетрясений Тихого океана. После катастрофического землетрясения 1940 года у Алеутских островов, когда высота цунами на отдельных участках побережья Гавайских островов превышала 10 метров, в Гонолулу была создана специальная служба, сотрудники которой после регистрации сейсмическими станциями сильных землетрясений на периферии Тихого океана подсчитывают вероятное время прихода цунами к Гавайским островам и оповещают по радио население.

Большинство поданных за последние годы тревог оказались ложными: землетрясения не сопровождались цунами. Поэтому, хотя 23 мая служба и предупредила за несколько часов население Гавайских островов о возможности цунами, меры предосторожности не были приняты в полном объеме, в результате в Хило – втором по величине городе Гаваев – погибло 57 человек.

* * *

Вернемся к землетрясению 22 мая. Что оно представляло собой как природное явление, какие процессы происходили в его очаге, сказать трудно: очаг землетрясений скрыт под водой. Известно, что в результате землетрясения произошло оседание затронутой им части побережья примерно на 1-2 метра. Принимая во внимание также, что вызванные землетрясением цунами, как правило, начинались с отлива, можно лишь предположить о связи землетрясения с оседанием значительного участка океанического дна.