Текст книги "Сафари"

Автор книги: Александр Байбак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 55 страниц)

– Нравится, товарищ капитан-лейтенант? – поинтересовался заметивший мое присутствие в системе Дима. – Я тоже люблю здесь летать. Над морем все же страшновато, а в лесу пару раз на вынужденную шли, и ничего. Красиво тут, особенно днем. Вот ночью жутко.

Ага, скучно ему. Напарник, видать, молчун еще тот, или тоже спит. В принципе, почему бы и не поболтать? Тем более, немного осталось.

– Лес чужих не любит, – поддержал я пилота. – А ночью особенно. Я тут и с волками встречался, и с рысью. С рысью, правда, днем.

– А когда успели, если не секрет?

– Да какой секрет! – махнул я рукой. Пилот, правда, этого жеста по вполне понятной причине разглядеть не мог. – База-7, куда мы сейчас летим, я от нее до Чернореченска пешком шел. Была такая надобность. Вот и пересеклись наши дорожки. Волки уже в последнюю ночь попались, но зато целая стая. Хорошо, на дереве ночевал.

– А рысь?

– С этой история куда забавнее, – улыбнулся я собственным воспоминаниям. – На водопое дело было. Облюбовали мы один и тот же ручеек. Но разошлись миром, хотя я чуть было медвежью болезнь не подхватил.

– А еще кого видели? – охотно поддержал беседу Дима.

– Еще медведя. Это уже у вас на островах. Ну и всяческих тварей в Мутагенке, их и зверями-то назвать язык не повернется. Монстры, мутанты – кто угодно, но не звери.

– Вы и там отметиться успели! – хмыкнул пилот. – Говорят, Мутагенку чернореченцы уже основательно почистили.

– Откуда информация?

– Да так, слухом земля полнится. Наши научники туда постоянно летают, очередь чуть ли не с боем распределяют. А мы, соответственно, их туда возим. Что сами видим, что рассказывают местные охотнички. Есть там персонаж колоритный, мелкий такой, с искусственной рукой. Вот он первейший мастер байки травить.

– Михалыч он такой! – подтвердил я, почувствовав гордость за старого знакомца. – Только уши особо развешивать не стоит, а то потом лапшу снимать замучаешься.

– Вы и его знаете?! – поразился Дима. – Насыщенная у вас жизнь, товарищ капитан-лейтенант!

– Ага, чтоб ее! – сплюнул я в сердцах. – Эй, а это что за?..

Прямо по курсу возникло какое-то марево, с каждой секундой разгорающееся все ярче. От центрального сгустка во все стороны расходилось свечение, здорово смахивающее на северное сияние, а потом нашего слуха достиг рев атмосферных движков.

– Борт семнадцать-тридцать один, ответьте Базе! – ожил передатчик.

– Семнадцать-тридцать один на связи! – отозвался Дима, не переставая пялиться на иллюминацию.

– Оставайтесь в десятикилометровой зоне, – приказал невидимый диспетчер. – Принимаем крупнотоннажный транспорт, освободите воздушный коридор.

– Вас понял, – хмыкнул Дима. – Когда можно будет сесть?

– Сообщим отдельно, будьте в эфире.

– Принял! – пилот переключился на внутреннюю связь и поинтересовался: – Это случайно не за вами?

– За нами, – не стал я отпираться. – Вернее, нас по пути захватят. А так привезли ученых и техников, будут здесь инфраструктуру налаживать. Ты хоть в курсе, что федеральный флот прибыл?

– Откуда? Мне не докладываются. Что хоть за штука-то садится?

– Малый эксплорер-бот, – пояснил я. – Масса тридцать тысяч тонн, длина сто пятьдесят два метра, приспособлен для посадки на планеты. Это он сейчас тормозной маневр выполняет, вот и ревет нещадно. Метрах в ста над поверхностью затормозится полностью, зависнет на антигравах и почти бесшумно приземлится.

– И это ты называешь малым ботом? – вклинился проснувшийся Волчара. – Какой же тогда большой, туда-сюда?!

– Большой уже не бот, а полноценный корабль, – принялся разъяснять я, не отрываясь от зрелища. Дима увел штурмовик на круг, и я прекрасно различал очертания зависшего над грунтом судна. – Называется автономный исследовательский комплекс. Здоровая такая дура шарообразной формы, диаметром в поперечнике километров пять, а то и более. На планеты не садится, не приспособлена. Но на то он и комплекс: обычно укомплектован четырьмя-пятью малыми ботами и парой кораблей среднего радиуса действия. Боты на планеты садятся, а среднетоннажники систему исследуют. Плюс у самой станции есть спускаемый модуль – тоже неслабая махина, яйцо метров триста в поперечнике. Опускается на планету, раскрывается лепестками – и вуаля! – готова база. Буквально за сутки разворачивается целое поселение на две-три тысячи человек. Но такие штуки в неосвоенных системах используются, к вам сюда смысла нет перебрасывать.

Между тем махина корабля плавно опустилась метрах в пятистах от периметра Базы, окутавшись сиянием гравикомпенсирующего поля. Это явление временное, хоть и не лишенное некоего эстетизма – в серых сумерках обросшая золотистой аурой черная туша бота производила незабываемое впечатление. На ее фоне суетливо мельтешащие "бобики" и "шишиги" аэродромной обслуги казались докучливыми насекомыми, слетающимися на свет лампы.

– Семнадцать-тридцать первый, ответьте Базе! – вновь ожил передатчик.

– На связи! – буркнул Дима, заводя штурмовик уже на третий круг. – Сколько еще нам мельтешить?

– Заходите с севера, коридор свободен, – ободрил его диспетчер. – Садитесь на третью площадку. Вас будет ждать транспорт.

– Принял, – пилот тут же заложил особенно крутой вираж, вдавивший пассажиров в кресла перегрузкой. – Заходим на посадку, пристегните ремни!

– Это он, сука, вовремя предупредил! – высказался прикусивший губу Игнат. – По-хорошему, за такое морду надо бить.

Остальные обитатели десантного отсека новость выслушали флегматично: Федотов даже не шелохнулся, продолжая мерно сопеть, а Сашка с доком были слишком заняты созерцанием открывшейся панорамы. Начинка их костюмов не позволяла выполнить синхронизацию с бортовым вычислителем, и они лишь сейчас смогли рассмотреть приземлившийся корабль. Впрочем, для ученого подобное зрелище было не в новинку, так что он быстро потерял к нему интерес.

Выправив машину после головокружительного маневра, пилот Дима посадил штурмовик с филигранной точностью, мастерски погасив инерцию. И не замедлил объявить по громкой связи:

– Граждане пассажиры, рейс борта семнадцать-тридцать один благополучно завершен! Прошу не покидать свои места до подачи трапа!

– Да иди ты! – незлобливо буркнул Игнат, избавляясь от ремня безопасности. – Еще прикалывается, туда-сюда! Сашка, чего тормозишь, буди сержанта!

Люк отсека откинулся вверх, прошуршав гидроприводом, и мы дружно высыпались из аппарата, с удовольствием ощутив под ногами твердую землю. Третья площадка располагалась неподалеку от основного стартового комплекса, сейчас занятого ботом, так что его борт глыбой нависал над нами и давил на психику. Гравикомпенсаторы еще не вышли на установившийся режим, и мертвенное свечение поля превращало окружающих в этаких гнилостно-фосфоресцирующих упырей из фильмов ужасов. Пилоты выбрались из кабины и теперь отбивались от налетевшей аэродромной прислуги. Мы тоже не остались без внимания: прямо перед нами возник бравый сержант с нашивками автобата, представился и без лишних слов увлек нас к стоявшим на отшибе двум открытым "бобикам". Я сперва слегка удивился – нафига такой сервис, пару сотен метров мы бы и пешком прошли – но потом понял, что в сложившихся обстоятельствах подобный способ передвижения уже не актуален: со времени моего последнего посещения База еще больше раздалась вширь и напоминала теперь муравейник. Закинув поклажу в багажные отделения, мы более-менее равномерно распределились по машинам. Местные шоферюги, видимо, к окружающему бардаку привыкли и уверенно вырулили со стоянки, пристроившись перед КПП в хвост только что прибывшей колонны. Пока подошла наша очередь, я досыта нанюхался выхлопных газов впереди стоящей "шишиги" и успел не раз про себя помянуть и бога, и черта, и обоих разом.

Внутри периметра изменения были не столь заметны, разве что у здания над подвалом с телепортом вывели под перекрытия второй этаж. Наши "бобики" без остановки просквозили по территории и лихо затормозили в палаточном городке возле одного из смахивающих на юрты жилищ. Как оказалось, на место мы еще не прибыли. Проводив взглядами упылившие внедорожники, мы сунулись было в шатер, но тут выяснилось, что это всего лишь обиталище местного квартирмейстера. Пожилой майор с висячими усами с полуслова уяснил обстановку и напряг случившегося рядом прапора определить нас на постой. Тот тянуть резину не стал и минут через пятнадцать мы уже размещались в недурственных четырехместных палатках, причем одну из них выделили под цугундер для дока. В вертухаи назначили флегматичного Федотова. Остальные расположились во второй палатке, и еще осталось свободное место для Черенкова. Убедившись, что личный состав мирно предается отдыху, я избавился от излишков снаряжения и налегке отправился искать начальство. Оное обнаружилось практически сразу же – трудно не заметить здоровенную палатку чуть ли не на взвод, к тому же украшенную аршинной вывеской "Комендатура".

Едва миновав пост номер один с парой бдительных автоматчиков, я оказался в своеобразном "предбаннике" с неизменной стойкой и дежурным нарядом числом трое. Главный в чине лейтенанта смерил меня вопросительным взглядом, но быстро понял, кто я такой, и дальнейшее общение происходило в теплой и дружественной атмосфере. Сделав несколько звонков с полевого телефона, дежурный объявил, что представитель команды приземлившегося корабля как раз направляется в комендатуру, и я могу его подождать здесь. Против подобного развития событий я возражать не стал и оседлал обнаружившийся у стенки складной стул. Флотский в сопровождении пары местных военных объявился минут через десять. Молоденький мичман что-то оживленно обсуждал с коллегами, но меня заметил сразу же и поспешил поприветствовать:

– Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Мичман Степанов, второй пилот "Пытливого". Это вас мы должны забрать на орбиту?

– Ага, – не стал отпираться я. – Капитан-лейтенант Тарасов. Что-то вы расслабились, ребята! А где пароль? А где отзыв? Может, я лазутчик вражеский…

Сопровождавшие Степанова мужики средних лет, оба в звании капитанов, в ответ на мою тираду лишь ухмыльнулись в усы, а вот мичман слегка смешался.

– Ладно, расслабься! – похлопал я его по плечу. – Когда старт? И куда являться?

– Если все пойдет по плану, стартуем через два часа, – сообщил мичман. – Я сейчас как раз с комендантом буду согласовывать порядок сбора, так что договорюсь, чтобы за вами с командой прислали машину. Так что будьте на месте.

– У нас раненый еще в тяжелом состоянии, – напомнил я. – Не знаю, прибыл или еще нет.

– Вы про людей из Океанариума? – вклинился дежурный. – Переброска была двадцать минут назад, их встретили и сейчас в палаточный городок определяют.

– Ага, значит все в норме. Итого нас трое ходячих и один на носилках. Место найдется?

– Легко! – уверенно подтвердил Степанов. – Сейчас свяжусь с боцманом, пусть медика напрягает. Так что не извольте беспокоиться.

– Комендант вызывает, – оторвался от телефонной трубки дежурный. – Давайте, товарищи офицеры, проходите. Ему некогда, так что не заставляйте себя ждать.

– Меня не зовет? – поинтересовался я.

– Нет, с вами и так все ясно, – отозвался лейтенант. – Он сказал, ваши проблемы решать в рабочем порядке. Насколько я понимаю, у вас в данный момент проблем нет?

– Нормально все, – подтвердил я, глядя в спину удаляющемуся мичману. – Если кто будет спрашивать, я в палатке. Третья линия, седьмой номер.

– Хорошо, передам, – кивнул дежурный, вновь склонившись над заверещавшим телефоном.

Убедившись, что в комендатуре ко мне вопросов, равно как и претензий, не имеется, я покинул это гостеприимное заведение и вернулся во временное жилище, где и обнаружил похрапывающих на койках Сашку с Волчарой. Хотел было последовать их примеру, но тут за тонкой брезентовой стенкой что-то глухо звякнуло, и некто голосом сержанта Черенкова от души чертыхнулся.

– Ваня, хорош ругаться! – попенял я подчиненному, вставая с кровати. – Заходи, давай!

Тот, наконец, добрался до входа и ввалился в помещение, сразу же наполнив его шорохом второпях нацепленного снаряжения и густым аптечным запахом.

– Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант!

– Располагайся! – кивнул я на свободную койку. – И рассказывай.

– Да что тут рассказывать, – проворчал сержант, опустившись на жалобно скрипнувшее пружинами ложе. – Все нормально. Перенос прошел без эксцессов. Борисова медики забрали, сказали, нечего ему по палаткам мотаться. Обещали с комендантскими связаться, чтоб они транспорт организовали. Сам в порядке.

– Это радует, – задумчиво поскреб я щеку. – С Пал Палычем как сработали? Есть результат?

– А как же! Вот, – сержант вытащил из кармана целую стопку карт памяти, но я помотал головой, мол, убери.

– Некогда их сейчас просматривать, на орбите озаботимся. Сам как думаешь, хватит исходных данных для анализа?

Теперь настала очередь сержанта задуматься.

– Должно хватить, – сказал он через некоторое время. – Из двух независимых источников данные, да и по времени локализация имеется. Вид на систему с нескольких ракурсов, плюс схема с монитора. Штурманцам отдадим, они точнее скажут.

– Вот и славно! – подвел я итог беседе. – Ладно, давай отдыхать.

– Да я, собственно, и не утомлялся, – пробурчал Черенков, но с койки подниматься не стал.

Я же, едва дорвавшись до подушки, погрузился в полудрему. Спать в пол-уха, контролируя обстановку, я научился на стажировке у егерей. Тем частенько приходилось пользоваться этой техникой: в условиях дикой природы по-другому нельзя, схарчат моментально.

Наслаждаться покоем долго мне не дали: примерно через полчаса почти у самой палатки с визгом затормозил "бобик", судя по звуку движка. Я открыл глаза, обреченно вздохнул и сел на кровати. Встретить гостя, как полагается вежливому хозяину, то есть в дверях, я не успел – полог откинулся, и в палатку вошел полковник Соломатин в неприметном полевом камуфляже. Жестом остановил меня, когда я попытался вскочить и по-уставному гаркнуть воинское приветствие, и присел на краешек кровати.

– Ну, здравствуй, Александр!

– Здравствуйте, товарищ полковник! – вполголоса отозвался я, пожав крепкую полковничью ладонь.

– Не буди ребят, пусть отдохнут, – Соломатин устроился поудобнее, бросил рядом с собой офицерский кепи. – Вроде неделю всего не виделись, а какие перемены! Давай, рассказывай.

– Что именно?

– Да все подряд. Как ребят потерял, что с майором приключилось… Я с коллегами из Океанариума общался, но сам понимаешь, по рации особых подробностей не выяснишь.

Минут двадцать я описывал ему наши похождения, а после попросил:

– Товарищ полковник, вы, если оказия подвернется, проконтролируйте, чтобы ребят моих на Птичьем отыскали.

– Само собой, Саня! И без оказии проконтролирую. Кстати, Михалыч тебе привет передавал.

– Спасибо. Как он там?

– Герой прямо! – хмыкнул полковник. – Первый парень на деревне. По Мутагенке круглые сутки мотается, ничем не выманишь.

– Ему тоже привет, если увидите. И Иволгиным всем. Как генерал, разобрался с проблемами?

– В Совете порядок, никто даже не пикнул, – тихонько рассмеялся Соломатин. – Сам не смог приехать вас провожать, дела навалились, сам понимаешь. Тут теперь целая эпопея дипломатическая разворачивается. О, Лев Валентиныч еще недавно тебя вспоминал. Тоже, бедолага, в Мутагенке прописался.

– Агента нашли?

– А как же! Вычислили на раз, генерал как в воду глядел: из Торгового Братства иуда. Выпотрошили и расстреляли от греха, пока ваши тут демократию и гуманизьму насаждать не начали.

Я ухмыльнулся в ответ на невеселую шутку. Это уж как пить дать, не пройдет и пары лет, как сюда целая стая стервятников налетит. Продажные адвокаты, правозащитники, общественные активисты и прочая шваль, так отравляющая жизнь нормальным людям во Внутренних Системах. Дай бог, чтобы местные жители поумнее нас оказались и особо резвиться им не позволили.

– В общем, работы невпроворот! – поднялся полковник. – Так что орлов своих я забираю. Волчара, Иволгин – подъем!!!

Мои коллеги, включая Черенкова, кубарем скатились с кроватей и вытянулись во фрунт, сонно щурясь на панель дежурного освещения. Снаружи окончательно стемнело, а прожекторы в основном шарили лучами за пределами периметра, так что палаточный городок был погружен в уютную полутьму, нарушавшуюся лишь редкими фонарями.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – первым очухался Игнат.

Сашка с Черенковым успели присоединиться, но приветствие у них получилось откровенно скомканным. Соломатин снисходительно ухмыльнулся, окинув подчиненных оценивающим взглядом.

– Кончилась ваша командировка, орлы! – объявил он, прохаживаясь перед короткой шеренгой. – Пора домой. Давайте, собирайтесь. Выезжаем с ближайшим конвоем. Двадцать минут вам на сборы.

Майор с Сашкой справились гораздо быстрее.

– Ну что, парни, давайте прощаться! – я крепко пожал напарникам руки, похлопал обоих по плечам. – Может, и свидимся когда. Приятно было с вами работать, хоть вы и стукачи!

– Товарищ полковник, зачем вы ему сказали? – укоризненно глянул на Соломатина Сашка.

– Это генерал, – отперся тот. – К тому же он шутит, не видите, что ли?

– Михалычу привет передать не забудьте! – я еще раз хлопнул Сашку по плечу и строгим голосом наказал: – С Варварой не цапайтесь. И Петрушу к ней не подпускай. Мал он еще для нее. Отцу с матерью привет, Ромуальду за меня почеши ухо.

– Игнат, а ты Крохину привет передай, – переключился я на майора.

– Обязательно! – улыбнулся тот. – Ладно, не поминай лихом!

– До свидания, товарищ полковник!

– Бывай! – Соломатин решительно направился к выходу. – Может, и впрямь еще свидимся. Пошли, орлы!

– Юциусу еще привет передайте! – крикнул я вдогонку.

За тонкой стенкой зафырчал движком "бобик", потом взвизгнул покрышками, срываясь с места, и все стихло. Я опустился на кровать. Черенков улегся на своей койке и понятливо отвернулся. Ну что ж, еще один этап пройден. Вроде бы ничего больше меня на этой планете не держит. Разве что о ребятах позаботиться надо, но пока что это не в моих силах. Меньше чем через час я вновь с головой окунусь в заботы обычного офицера-абордажника и буду с тоской вспоминать время, проведенное в этом необычном на взгляд среднестатистического жителя Федерации мире. Как ни странно, возвращаться в суету повседневной службы на Фронтире не хотелось. Опять консервные банки фрегатов, опять бесконечное патрулирование, изредка прерываемое стычками с пиратами и "черными археологами", и скучные недели на базе. Разве что Ольга… А ведь как было бы здорово поселиться с ней где-нибудь в Чернореченске! Или в какой-нибудь деревушке неподалеку. Природа, крестьянский труд, банька по выходным, выводок детишек… Лепота! Чего я сам себе вру, какая, на фиг, природа?! Не смогу я так жить. Ну, месяц, ну два – а потом начну хандрить и пить с тоски. Никуда я не денусь, так и буду на Фронтире торчать. Разве что… Хотя эту мысль надо хорошенько обмозговать, загадывать вперед не хочется. За размышлениями не заметил, как в очередной раз погрузился в полудрему.

Очнулся от того, что Черенков тряс меня за плечо. Помотал головой, ошалело мазнув взглядом по внутренностям палатки, потом, наконец, осознал, где нахожусь и чего от меня хотят: прибыли машины флотских. Наскоро обвешавшись снаряжением, я выбрался из палатки. Перед нашим временным жилищем скопилась целая колонна – один обычный открытый "бобик", еще один с брезентовым верхом и красными крестами, а последний и вовсе приснопамятный "козловоз" – с будкой и зарешеченными окнами. В него как раз грузился док Исайя. Вид ученый имел одновременно расстроенный и предельно озлобленный – видимо, ребята с корабля воландаться с ним не стали, живо напомнили об арестантском статусе. Кстати, я "воронок" не заказывал, это уже их инициатива. Поздоровались с давешним мичманом Степановым, сноровисто загрузились в джип и рванули, как это было принято на Базе-7 – со свистом покрышек и натужным ревом движков. Я грешным делом подумал, что у местных водил это спорт такой, кто понтовее с места сорвется. До корабля доехали быстро, хотя правильнее будет сказать, донеслись. С юзом притормозив у самого шлюза, водила козырнул:

– Прибыли, товарищи офицеры! Разрешите возвращаться?

– Дай хоть выгрузиться! – возмутился Степанов. – У вас скипидаром намазано, что ли? Московские таксисты так не гоняют…

Дождавшись, когда мы куцей шеренгой выстроимся у трапа, мичман провел короткий инструктаж. Ничего нового я из него не узнал: там не ходить, туда не лезть, в полете исполнять указания членов экипажа, бла-бла-бла. Однако порядок есть порядок, и перебивать Степанова я не стал. Тот и сам понимал бессмысленность этого занятия, но нарушать инструкцию по пустякам себе дороже. Потом была стандартная процедура шлюзования с дезинфекцией, короткий подъем на скоростном лифте до пассажирской палубы, и размещение по каютам. Свободных кубриков оказалось с избытком, благо все прибывшие ученые и техники оставались на шарике. Поэтому расселились в трехместные каюты по одному. Контролировавший процесс Степанов в заключение напомнил:

– Так, господа штурмовики! Расчетное время в пути семь часов – стартовые маневры, потом бросок до Локи, а оттуда рванем к Мьеллниру. Основные силы эскадры на стационарной орбите. Как прибудем, пересадим вас на "Улисс". Вопросы и пожелания есть?

– Ага, – я широко зевнул, опускаясь на койку. – Вы там поаккуратнее с доком, он личность ранимая. И очень ценный источник информации.

– Учтем, – буркнул мичман, разворачиваясь к двери.

– И еще одно – в ходовую рубку когда можно будет попасть?

– А вам зачем? – удивился Степанов.

– С вашим штурманом проконсультироваться по важному вопросу, – не стал я вдаваться в подробности. – Короче, сильно нужно.

– Лучше его не беспокоить, – с сомнением посмотрел на меня мичман. – Серега у нас нервный в последнее время. У него жена рожать собралась, а его с нами дернули. Я бы поостерегся с ним сейчас консультироваться.

– Ну и ладно! – еще раз зевнул я. – Потерпит до "Улисса". Ладно, мичман, иди уже. Я отсыпаться буду.

– Приятного полета! – с извечной флотской иронией пожелал Степанов и вышел из каюты, не забыв закрыть за собой дверь.

Я свалил рядом с койкой снаряжение и пожитки, сбросил опостылевшие ботинки и завалился спать, не забыв пристегнуться – старт с шарика тот еще аттракцион.