Текст книги "Пути стражей (СИ)"

Автор книги: Александр Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

  – Еще как нарушил, – Воган Кенделз подбоченился, всем видом выражая возмущение. – После назначения его эрлом Денерима – весьма спешного и странного, если учесть, что после смерти отца эрлинг должен был перейти ко мне – он явился со своими мордоворотами. Будто бы в гости. Но, как только они оказались в моем доме – я был схвачен и брошен в тюрьму, в ту же самую тюрьму, куда сам же отправлял всякий эльфийский сброд! Каково? Странно, что об этом неизвестно регенту. Все-таки, мое исчезновение не должно было остаться незамеченным, а?

  Некоторое время Логейн молчал. Он слышал шепот негодования, что постепенно нарастал в среде лордов, и ему требовалось время, чтобы вернуть самообладание, которое постепенно стало изменять ему. Потом заговорил – негромко, но в установившейся тишине можно было разобрать каждое его слово.

  – Я уже объяснился до того, как меня перебил этот наглец, – он, не глядя, кивнул в сторону Алистера, – я не знал о том, что творил Хоу.

  – Так это не ты назначил его эрлом Денерима?

  Логейн поднял руку.

  – Дай мне договорить, милорд Кенделз.

  – Погоди, тейрн, – Преподобная Мать, рядом с которой уже продолжительное время стоял возмутительно грязный, заросший человек с изможденным лицом, о чем-то ей нашептывавший, вновь подняла руку. – Касательно Хоу, помимо того, что уже было сказано, только что мне сделались известны другие, возмутительные вещи. Эрл Хоу задержал храмовника Ирминрика, который конвоировал изловленного им малефикара на суд Церкви, после чего храмовник был брошен в тюрьму! О судьбе малефикара до сих пор ничего не известно. Что ты можешь сказать на это?

  Если до этого лорды сдержанно и негромко выражали возмущение услышанным, то после слова Преподобной зал загудел, словно рой рассерженных пчел. Встревоженные и смущенные дворяне заговорили одновременно, в и этом гуле утонули голоса и тейрна, и его обвинителей.

  – Прошу вас, благородные господа! К порядку! – сумев, наконец, перекричать взволнованное собрание, Логейн понизил голос. – Послушайте меня. Если бы я узнал обо всем этом раньше, Хоу был бы наказан. Но, – он снова поднял голову, – каковы бы ни были его преступления, его убийство было против закона. Вы, почтенные лорды, должны были подать жалобы. Хоу предстал бы перед судом.

  – Ты ведь понимаешь, что подавать жалобу, будучи прикованным цепью к стене клетки – невозможно? – пользуясь восстановившейся тишиной, вновь пошел в наступление Алистер. Он чувствовал на себе ненавидящие, недоверчивые и недоумевающие взгляды, и это приводило его в смущение, вызывая лихорадочный румянец на щеки. Но, помимо этих, были и другие – многие дворяне смотрели на него со смесью благодарности, надежды и даже смутного доверия, но абсолютно все – с немалым интересом. И, отчего-то, это придавало сил и уверенности в себе. Алистер чувствовал, что он завоевал внимание и, хотя толком не представлял, как вести беседу дальше, намерен был идти до конца. Прекрасно осознавая, что от завершения этой беседы зависело его будущее и будущее всех доверившихся ему людей.

  К счастью, тейрн Логейн, не желая того, помог ему. По-видимому, сам вид Алистера вызывал в душе регента настоящую бурю. Логейн шагнул в сторону напряженно ожидавшего его следующего движения Тейрина. Похоже было, что он едва сдерживается.

  – Ты, – регент запнулся, не сразу найдя слов для продолжения. – Ты явился сюда, чтобы взять то, что тебе не принадлежит и собрал для этого ложь со всего Ферелдена! Ты называешь себя именем моего друга короля Мэрика, которого не смеешь марать своим грязным ртом! Я хорошо знал Мэрика. Если бы у него был еще один сын, он бы объявил об этом открыто! Ты можешь быть чьим-то бастардом, даже, самого Эамона. Да хоть моим! Но ты не принц!

  – Ты знаешь, что это не так, Логейн, – загремел со своего места эрл Эамон. – Не опускайся до лжи. Ты знал об Алистере. Посмотри в его лицо – это же вылитый Мэрик! Он больше похож на Мэрика, чем был когда-либо похож Кайлан! По закону королевства трон должен перейти к наследнику, в чьих жилах течет кровь королей. Мэрик был другом – твоим и моим. Отчего теперь ты чинишь препятствия его сыну?

  – Он действительно похож на молодого Мэрика, – подал голос один из старых дворян, стоявших на балконе рядом с креслом Преподобной матери. – Это трудно не заметить.

  – Мало ли на кого он похож! – высокая седовласая дворянка сделала рукой отвращающий жест. – Если он не самозванец – пусть докажет! А пока этого нет – как мы можем доверять ему? Он может быть кем угодно, хоть сыном конюха!

  – Мы с тобой, тейрн Логейн! Пусть представит доказательства!

  Логейн усмехнулся.

  – Если бы он был истинным сыном моего друга короля, Эамон, я бы первым присягнул ему на верность. Но в этом щенке нет ничего от Мэрика, – он обернулся к Алистеру. – Ты слышал Собрание, бастард. У тебя есть доказательства отцовства Мэрика? Или все разговоры о твоем происхождении – пустая выдумка?

  – Доказательства есть у меня.

  Взоры дворян вновь обратились к Эамону. Облегчая обзор тем, кто стоял позади и не мог разглядеть происходящее в должной мере, эрл высоко поднял зажатый в кулаке пожелтевший от времени лист бумаги со свисавшими с нее взломанными королевскими печатями.

  – Прошу тебя, Преподобная, – Эамон прошел к присевшей обратно на скамью служительнице Создателя и протянул ей свиток. – Прочти эту бумагу.

  Пожилая служительница с неудомением, но бережено приняла в руки истончившийся лист. Медленно отвернула печать.

  – «Я, Мэрик Тейрин, король Ферелдена, сим передаю младенца в руки Эамона и свидетельствую о том, что то есть мой кровный сын. Поручаю моему другу эрлу Геррину воспитывать его, как собственное дитя, но не допускать ко двору, дабы не нанести вреда моему старшему сыну Кайлану, который должен унаследовать мой трон».

  – Подпись короля, – забывшись, завершил освобожденный храмовник Ирминрик, которому бумага была видна через плечо Преподобной. – И его печать!

  – Бумага подлинная, – бросив строгий взгляд на рыцаря Церкви, завершила старшая служительница. – Она может служить доказательством.

  Дворяне вновь заговорили. Всюду видя обращенные к нему лица, Алистер чувствовал, как его сотрясает нервная дрожь.

  – Бумага не может служить доказательством того, что ребенок, о котором говорится в ней – это непременно Алистер, – королева Анора поднялась со своего трона и, прошествовав через зал, остановилась рядом со своим отцом. – Речь могла идти об ином младенце. У тебя есть другие доказательства, Эамон? Из тех, которые бы напрямую указывали на принадлежность этого Алистера к королевскому роду?

  Умолкнув, королева обернула лицо в сторону своего соперника. Алистер вновь ясно увидел в ее больших серо-голубых глазах свою долгую и мучительную казнь, и это неожиданно подняло в нем волну новой, уверенной злости.

  – Дозвольте, ваше величество, – эрл Геррин принял от молчаливого Тегана и поднял перчатку от доспеха из необычного желтого металла. – Ваше величество узнает эту вещь?

  Несмотря на то, что некоторые дворяне отстояли далеко от места, с которого говорил Эамон, показываемую им вещь признали сразу многие.

  – Я узнаю ее, – Логейн пожал плечами. – Это перчатка от королевского доспеха. Кайлан был облачен в него в компани при Остагаре. Ты хочешь сказать, что вы нашли часть его брони? И что с того..?

  Он запнулся. Эамон кивнул, давая понять, что регент уразумел все верно.

  – Позолоченный дар Тевинтерского посла королю Мэрику, – эрл Геррин поднял перчатку выше, чтобы ее увидели все те, кто еще не рассмотрел. – Для завершения зачарования этого доспеха тевинтерцы испрашивали разрешения у Преподобной Матери Денерима Оланы, да примет ее Создатель – и получили его. Эти доспехи были зачарованы без помощи лириума, не Усмиренным и не гномом, а мастером зачарования Клементом Януарием, практикующим малефикарум. Зачарованы на кровь – кровь самого Мэрика. Только его потомки могут носить эту броню – и тебе об этом хорошо известно, Логейн.

  В зале вновь повисла тишина. Королева Анора нервно переводила взгляд с перчатки покойного мужа на Алистера, а от него – на отца. Логейн молчал.

  – Алистер должен развеять наши сомнения, – курносая молодая дворянка, что стояла на балконе с противоположной стороны зала, приглашающе простерла руку. – Мы все свидетели. Пусть кровь Мэрика покажет себя.

  Алистер обернулся к балкону. Несколькими мгновениями позже в руки его с сухим треском упала перчатка.

  По залу пронесся общий вздох.

  – Королевская кровь! – стоявший рядом с Преподобной жрец Создателя вцепился в перила балкона, впериваясь взглядом в ремни перчатки, которые затягивал надевший ее Тейрин, и всем телом подаваясь вперед. – Мы спасены! Пророчество гласит, что Драконья гора Денерима проснется в день, когда умрет последний король Ферелдена, потомок Тейринов! Проснется, и дым, и пепел снова закроют небо, а пламень поглотит весь город, до самых Южного Предела и Амарантайна! Хвала Создателю, надвисшая над нами беда миновала – у Ферелдена есть новый король!

  – Какая чушь, – говорившая ранее седовласая дворянка громко хмыкнула. – Это всего лишь легенда!

  – Ты поклялся присягнуть мне, если я докажу тебе, что во мне течет кровь Тейринов, – Алистер обернулся к Логейну, демонстрируя перчатку. Голос бастарда звучал сурово. Теперь, когда доказательства его принадлежности к королевскому роду были предоставлены и никто не взялся их оспорить, он чувствовал себя гораздо увереннее и это придавало его речам звучности и силы. – После смерти моего брата бездетная королева Анора не имеет прав на престол. Я заявляю о своем праве занять трон моего отца, как последний из оставшихся в живых Тейринов. Ты присягаешь мне на верность, тейрн Логейн?

  Крутившая пальцы королева сжала их в кулаки. Собравшиеся лорды молчали, не зная, на что решиться, и ожидая ответа регента. Логейн молчал тоже, крепко сжав губы и глядя в пол. На его лице поочередно сменялись бледность и краснота.

  – Отец! – не выдержала Анора и этим возгласом словно разбудила его. Логейн вздрогнул и поднял голову.

  – Я положил жизнь на то, чтобы защитить эту страну и ее жителей, – медленно и тихо проговорил он, глядя в глаза Алистеру, который, однако, твердо и без усилий выдерживал этот тяжелый ненавидящий взгляд. Ему тоже было за что ненавидеть Логейна. – Последние несколько лет мне приходилось смотреть за тем, как рушится все то, что было достигнуто мною, и Мэриком – рушится из-за таких, как ты, бастард! Серые Стражи отвлекали короля от дел своими вздорными затеями. Серые Стражи вздумали вернуть в страну орлесианцев – якобы для укрепления наших рубежей! Я уверен, стоит отдать трон тебе – и года не пройдет, как Ферелден вновь окажется под Орлеем. Пока я жив – такому не бывать!

  – Тейрн Логейн, я призываю тебя...

  – При всем уважении, Преподобная, – Логейн вскинул руку. – Это внутреннее дело Ферелдена. Я, как регент при королеве Аноре, обязан следить за безопасностью государства! Я говорю, появление этого человека – угроза, подрывающая основы правления! Властью, данной мне моим положением я приказываю...

  – А теперь послушай меня, регент Логейн, – успевая догадаться, что еще миг – и дело, несмотря ни на что, будет проиграно, гаркнул Алистер. По-прежнему охранявшие его с обеих сторон Кусланды шарахнулись в стороны. Анора вздрогнула. Уже почти отдавший приказ тейрн подавился последним словом. – Ты – лгун, потому что отказываешься от своего слова, и трус, потому что желаешь подавить правду силой. И коли так, наш спор не разрешить на словах, потому что слова для тебя ничего не значат. Тейрн Логейн Мак-Тир, – все так же зло, но потише проговорил он, – вызываю тебя на поединок чести. И пусть правоту кого-то из нас решает Создатель!

  Королева Анора резко обернулась в его сторону, видимо, желая что-то сказать, и – передумала в самый последний миг. По-видимому, возмущение, поднявшееся в ее душе оттого, что ненавистный бастард все-таки воспользовался советом, едва не лишило ее здравого смысла. В рядах дворян поднялся шум – и тут же утих. Логейн, казалось, был смущен, но недолго.

  – Да будет так! – он вытащил из ножен клинок. – Разойтись! А ты, бастард... Посмотрим, окажется ли твой меч острее твоего языка!

  Алистер обнажил оружие. Пространство перед троном опустело почти мгновенно – все, не исключая королевы и Кусландов, отошли назад.

  – Что ж, если я – трус, тогда испытаем отвагу нашего лже-короля, – регент повел мечом, поймав на него солнечный блик. – Бой до смерти, щенок!

  Алистер едва не пропустил его первый удар, в последний миг приняв его на свой меч. Но, в следующее мгновение, преодолев неприятное чувство испуга, бросился вперед сам, атаковав отброшенного регента.

  Поединок был яростным и долгим. Противники расходились и сходились, нанося и парируя удары, то сближаясь, то оказываясь в противоположных концах площадки. Ни Алистер, ни Логейн не жалели себя – не давая передышки, они бросались друг на друга с яростью, которую долго питала застарелая ненависть, и которая теперь получила выход. Меч в руках более стремительного Тейрина взблескивал вокруг регента, жаля всякий раз, когда Логейн не успевал парировать его удары. Однако, броня явившегося на Собрание Земель в полном парадном доспехе тейрна была куда прочнее кожаного нагрудника Алистера, и пропущенные им удары не могли причинить ему пока сколько-нибудь весомого вреда.

  – Я не позволю орлесианцам через тебя захватить мою страну, щенок! – в очередной раз ударившись в лезвие меча сына Мэрика, и пытаясь вдавить того в пол до подломления коленей, прошипел регент в перекошенное Алистерово лицо. – Чего ты добиваешься? Хочешь... проклятие! Хочешь пустить сюда этих гундосых распутных мерзавцев? Чем они купили тебя, ничтожество? Почем... сейчас... совесть ферелденца?

  – Да раскрой ты глаза, слепец! – не выдержал Алистер, вновь отбрасывая противника. Не удержавшись, тот припал на колено, но тут же тяжеловесно вскочил. Грудь Логейна под доспехом тяжело вздымалась, лицо уже не меняло цвета – его сплошь покрывали красные и лиловые пятна. – Какие еще орлесианцы! Грядет Мор, Мор, понимаешь, ты, глупый старик! Трон нужен мне, чтобы отстоять страну и дать отпор порождениям тьмы, чего ты делать не собирался!

  Логейн снова поднял меч обеими руками, но тут же отпустил одну, хватаясь за грудь. В его открытый рот воздух входил со свистом.

  – Лжешь, щенок! Тебе меня не запутать! Ты...

  Алистер провернулся, пропуская мимо себя бросившегося на него Логейна, и тут же пригнулся, когда меч регента свистнул у него над головой. Легкий кожаный доспех едва ли мог защитить его от выпадов тяжелого двуручного меча, кваного из красной стали, но давал преимущество в быстроте. Тейрин оказался рядом с врагом раньше, чем тот развернулся, и, не успевая поднять клинка, изо всех сил ударил его кулаком в лицо.

  Логейн слепо отмахнулся мечом, заставив Алистера отступить. Впрочем, ненадолго – выставив перед собой руку, на которую была надета перчатка Кайлана, тот вновь двинулся вперед, занося меч.

  Однако так и не ударил.

  С тейрном творилось странное. Алистер заметил это, и потому сдержал руку, не решаясь напасть. Едва не получивший мечом наотмашь, Логейн не дернулся и даже не отшатнулся, продолжая стоять, опустив плечи и как-то согнувшись. Взгляд его помутнел. Меч в руке просел, ткнувшись острием в пол. Несколько ударов сердца регент оставался на ногах, придерживая левую сторону груди, потом пошатнулся – и грузно осел на колени.

  Анора в волнении шагнула вперед. Ее отец выронил меч из ослабевших пальцев, продолжая другой рукой тискать доспех на груди. По-видимому, удар противника пробудил застарелую болезнь, сделавшись причиной его внезапной слабости. Алистер встал над ним, не зная, как ему поступить. Логейн некоторое время созерцал его ноги, потом, набравшись сил, с трудом поднял тяжелую голову.

  – Ну же, – синеющими губами прошептал он, роняя руку, которая так и осталась висеть бессильной плетью вдоль тела. – Заверши... то... что начал.

  Нужный ответ нашелся сам собой. Алистер отрицательно мотнул подбородком.

  – Это суд Создателя. Да будет на все его воля. Не моя.

  Логейн попробовал усмехнуться немеющим лицом. С третьего раза у него вышло.

  – В тебе действительно... есть что-то от Мэрика. Зря я... сомневался в тебе... Алистер Тейрин... король... Ферелдена.

  Он замолчал. Мигом позже лицо его исказила мгновенная судорога и герой Дэйна завалился набок. Анора пробежала мимо Алистера и, упав на колени рядом с отцом, с усилием перевернула его на спину.

  Широко открытые глаза тейрна Логейна Мак-Тира еще ловили отблески лучей яркого утреннего солнца. Но жизни в них уже не было.

  – Лекаря! Живей! Пусть придет целитель!

  Капитан Коутрен неслышно подошла к распростертому Логейну. Помедлив, она присела по другую сторону от регента и, проведя рукой по его лицу, прикрыла глаза.

  – Боюсь, уже поздно... Анора. У тейрна была грудная жаба. Он... предчувствовал... свой... конец.

  Коутрен резко поднялась, отворачиваясь и зажимая рот рукой. Алистер вложил меч в ножны и обернулся к балкону, где сидела Преподобная Мать.

  – Мы скорбим по герою Дэйна, который больше не увидит солнца Тедаса, – поднявшись со скамьи и возложив руки на перила, медленно проговорила служительница, уразумев значения обращенных на нее взглядов. – Но такова воля Создателя. Воистину, это был высший суд. Алистер может по праву занять трон своего отца.

  – Подождите! – Анора вскочила на ноги, покачнулась, но удержала равновесие. – Кто это решил? Разве было голосование? Так нельзя!

  – Так решил Создатель! – возвысил голос Фергюс Кусланд, кивая на тело Логейна, которое укрывал своим плащом один из телохранителей королевы. – Все это видели, у кого есть глаза. Кто мы такие, чтобы противиться его воле?

  – Дама Анора, будь благоразумной, – Эамон скрестил на груди руки. – Еще при жизни Кайлана Совет трижды поднимал вопрос о твоем отстранении. Теперь все разрешилось. Тейрины должны править Ферелденом.

  Лицо Аноры исказилось. В волнении она переводила взгляд с фигуры на фигуру стоявших в зале людей, и тревога ее чем дальше, тем больше перерастала в отчаяние.

  – Дама Анора, – пересилив в себе рожденное прошлой ночью отвращение к этой женщине, обратился к ней Алистер, скрывая навалившуюся на него смертельную усталость за маской отрешенности. – Твой отец, тейрн Логейн Мак-Тир, перед смертью признал меня своим королем. А ты? Ты присягнешь своему новому королю?

  Свергнутая королева вскинула подбородок.

  – Ты пока еще не король, – она помолчала, по-видимому, прикладывая не меньше усилия, дабы заставить себя сказать то, что собиралась, чем до нее Алистер. – Но... послушай. Вспомни то, о чем я тебе говорила. О том, что может статься, теперь... И... мое предложение. Оно еще в силе. Ты ведь помнишь о нем?

  Алистер замешкался и качнул головой.

  – Я помню обо всем, – он бросил быстрый взгляд на прислушивавшихся к их разговору дворян и немного смягчил голос. – Поверь, я не забуду никогда и ничего.

  Последнее было сказано спокойно, даже отрешенно. Но Анора поняла правильно. Она сделала невольное движение, чтобы отшатнуться, лишь мигом позже беря себя в руки.

  – Я спрашиваю еще раз, дама Анора, – Алистер дернул горлом, чтобы сохранить звучность голоса и ясность речи. – Ты присягнешь мне, как своему будущему королю?

  Анора привычно сцепила пальцы. На тело отца она уже не смотрела.

  – У Ферелдена единственная законная королева – это я, – с новым усилием проговорила она, перекрывая голосом поднявшийся в среде дворян ропот. – Ты глупец, если думаешь, что я когда-то присягну тебе. Моей верности ты не получишь! Лучше убей меня сразу, как моего отца!

  Алистер приобернул голову и встретился глазами с Айаном. Молодой Кусланд ободряюще кивнул. Тейрин обернулся к Коутрен, которая с застывшим лицом и мокрыми щеками продолжала стоять над мертвым телом тейрна Логейна в окружении верных ей людей.

  – Уведите даму Анору, – негромко приказал он. – Она под арестом до моего распоряжения.

  Среди дворян вновь поднялся негромкий шепот. Стоявшие у тела регента охранники переглянулись.

  – Коутрен!

  В голосе Аноры было уже настоящее отчаяние. Капитан стражи резким движением вытерла лицо и сделала знак своим солдатам. Двое воинов из бывших уже телохранителей Логейна вышли из шеренги и встали по обеим сторонам от свергнутой королевы.

  – Слушаюсь, ваше величество.

  Слова капитана были обращены к Тейрину. По ее кивку Анору вывели из зала. У самого выхода бывшая королева задержалась. Ее взгляд нашел лицо Алистера. Но больше она не сказала ни слова.

  – Милорды и миледи, прошу вас не расходиться, – эрл Эамон вновь поднял руку, призывая к порядку. – Преподобная, – он обернулся к стоявшей рядом с ним старшей служительнице Создателя. – За королевским венцом уже послано. Желаешь ли ты сама провести обряд коронации?

Часть 71  

   Немощеная дорога убегала вперед далеко за холмы, кое-где еще покрытые подтаявшими снежными нашлепками, а где-то – словно подернутые зеленоватой дымкой от начавшей пробиваться травы. Ветви попадавшихся навстречу деревьев еще не набухли почками, но их потемневший и влажный вид явно говорил об уже начавшемся движении соков под корой.

  Конная армия короля Ферелдена месила копытами дорожную грязь, не мешкая двигаясь на юго-запад. Помимо всадников, лошади несли мешки с провиантом – еще до начала похода король решил, что времени оставалось в обрез, и обоз мог задержать подмогу ровно настолько, сколько времени могло не хватить Редклиффу для того, чтобы выстоять под ударом проклятых тварей.

  Из-за узости плохой дороги армия растянулась длинной шеренгой, которую непросто было охватить глазом целиком. Ехавший в голове войска рядом с королем Айан Кусланд время от времени привставал на стременах, оглядываясь назад, но из-за деревьев и частых поворотов Имперского тракта, вдоль которого тянулась дорога, редко удавалось увидеть больше, чем до середины второго наряда конников.

  Кусланд повел плечом, затекшим от многочасового удерживания тяжелого штандарта, и в который раз за день покосился на короля. Лицо его величества под поднятым забралом шлема сохраняло настолько неопределенное выражение, что понять, о чем думал друг, было непросто. Временами Алистер морщился, когда его неразлучный еще с бресилианского похода черный жеребец резче обычного ступал в ямину, либо перешагивал выбоину. Но это было все, что позволял себе король, за исключением косых взглядов, которые он кидал на покрытые потеками некогда белые стены полуразрушенного Имперского тракта.

  – Что? – не выдержал Айан, когда король, в очередной раз поморщившись, переменил положение в седле. Шел четвертый день похода, и до сих пор Алистер, хотя и бесстрастный, все же ехал прямо. – Ваше величество что-то гнетет?

  Тейрин покосился на него, потом, полуобернувшись, оценил расстояние до державшихся на почтительном отдалении в пять-шесть шагов конниках, и рукой в боевой перчатке стер незнакомое выражение со своего лица.

  – О, Создатель, – едва слышно пробормотал он, но, все же, ответил. – Ты погляди, Айан. Двигаемся так быстро, как можем. Но четвертый день пути – а позади только две трети Западной дороги, пропади она пропадом. И все потому, что весна, и эта проклятая дорога раскисла, как бараний студень!

  Он мотнул головой в сторону тянувшейся по правую руку стены.

  – Рядом – Имперский тракт. Будь он в порядке, добрались бы вдвое скорее. День, даже час промедления, может стоить нам потери Редклиффа и всей армии союзников! Только потому, что к ним вовремя не поспеет подкрепление. Ну не глупо – прокладывать немощеную дорогу вместо того, чтобы содержать в порядке мощеную? Как-то раньше я об этом не задумывался, – он раздраженно качнул перьями нашлемника. – Если, да будет на то воля Создателя, удастся возвратиться в Денерим с победой, обязательно не поленюсь подняться в башню к Аноре. О ней все говорят, что она – мудрая правительница. Вот и попрошу поделиться секретом – что такого мудрого в том, что в стране – ни одной дороги, по которой весной, осенью, либо после дождя лошади не увязают в грязи по колено, а повозки – по самые оси!

  Дослушав Алистера до середины, Айан догадался, что дело было не только в плохой дороге. Впрочем, из слов короля достаточно ясно можно было уразуметь – в чем еще.

  – Архидемон последние несколько ночей беспокоит и меня, – тем не менее, негромко признался он, качнувшись в сторону короля, и опираясь локтем о колено. – Он явно готовится к чему-то. Уже совсем тепло. Тварей больше ничего не держит под землей. Они ударят – и очень скоро, я уверен. Но мы успеем. Да и Редклифф – в хороших руках. Принц Эдукан – прирожденный стратег. Если верить Кардолу, предводителю гномьего Легиона Мертвых, он способен расставить десять воинов так, чтобы они могли сдерживать сотню. В помощниках у него – сэр Хосек с его храмовниками. Помимо них, город защищают маги и долийские лучники. Ты сам их привел. Если спросишь меня, за Редклифф беспокоиться нужно, но не сверх меры... Но ты ведь думаешь не только о нем.

  Последнее не было вопросом. Король досадливо дернул щекой и вновь переменил положение в седле. Впрочем, похоже было, что невысказанное Айаном предложение поговорить было сделано вовремя. Некоторое время он колебался, подбирая, о чем говорить первом и, наконец, озвучил то, что, по-видимому, донимало его больше всего прочего.

  – Мой новый дом, – Алистер открыл рот, собираясь добавить, но вместо этого снова прикрыл и глубоко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. – Дворец в Денериме, демон бы его побрал. Прибежище лицемеров и лжецов. За два дня, что я там провел, у меня появилось навязчивое желание, от которого никак не избавиться – спалить его дотла вместе со всеми, кто там обитает. И никогда не отстраивать заново.

  Тейрин умолк, видимо, подыскивая слова.

  – И вообще – я не хочу быть королем, – еще раз оглянувшись на свою армию, понизив голос, признался он. – Создатель, о чем я только думал? На Собрании Земель, и позже, на коронации... сейчас уже кажется – все было как во сне. Словно это происходило не со мной. А теперь... Я... я просто не знаю, с чего начать. С чего начинают короли? – он похрустел поводьями. – Я же ничего не знаю и не умею. Может, Анора была права? Такой правитель, как я – опозорится на весь Ферелден. Да что там – на весь Тедас!

  – Нашел, кого слушать, – нахмурился Айан. Его товарищ снова вдохнул сквозь сжатые зубы.

  – Прости, друг, – он махнул рукой. – Я не жалуюсь. Просто... тогда, на Собрании Земель, мной двигал гнев и... если хочешь, чувство мести. К тому же, ее величество сумела убедить меня в том, что сделаться королем – для меня единственный шанс дожить до смерти, какой бы она ни была, единым куском.

  Кусланд не выдержал и рассмеялся. Алистер улыбнулся за компанию, вновь переменяя положение в седле.

  – С тех пор, как ты и Фергюс открыли передо мной двери зала Собрания, я – больше не Алистер. Я – его, прах побери, величество король Ферелдена. Нужно сохранять суровый и умный лик, создавать видимость того, что я всегда знаю, что делать. Как будто я в самом деле знаю. Все смотрят на меня... Эти люди на улицах Денерима. Помнишь наш выезд? Они все смотрели и... верили... радовались новому, молодому королю. В народе ведь любят молодых королей? А я... О, Создатель – неприметный Алистер – в центре всеобщего внимания! Я... просто не знаю, справлюсь ли со всем этим. С великой ответственностью, что лежит на мне... за всю страну.

  Высказав, наконец, до конца то, что мучило его, Алистер умолк, привставая на стременах, но только для того, чтобы угнездиться удобнее, чем сидел до того.

  – Без привычки поначалу за любое дело браться тяжело, – Айан пожал плечами, с усилием поднимая и перекладывая все-таки штандарт в другую руку. Теперь между ним и королем развевалось знамя Ферелдена. Кусланд поднял голову и, прикинув на глаз, приподнял его выше. – Кому угодно. Будь я на твоем месте, справился бы не лучше. Потом, когда вернемся в столицу, разгребем придворный гадюшник Аноры, вникнем во все эти дела... помоги нам Создатель, и, со временем, забудем, что знали другую жизнь.

  Алистер помолчал. Непохоже было, чтобы слова товарища особенно убедили его в чем-то, но все же, лицо молодого короля было уже не таким мрачным, как ранее.

  – Я верно понял, что ты... намерен помогать мне? – наконец, спросил он, глядя на дорогу, поскольку на ней вновь стали появляться глубокие выбоины, заполненные жидкой грязью. – После войны – ведь ты не собираешься возвращаться в Хайевер?

  – Я – Серый Страж, ваше величество, – напомнил Айан, чувствуя при этих словах легкое стеснение в груди. – С твоего позволения, тейрнир отойдет Фергюсу. Мы уже говорили с ним об этом. У нас, Стражей, есть свои дела. Нужно будет наладить здесь, в Ферелдене, опору. Возможно, крепость и не менее нескольких деревень вокруг – для ее содержания, и... Благая Андрасте, да что ты все время ерзаешь? Или ты подхватил от кого-то дурную болезнь?

  Король дернул щекой и, сдвинувшись вперед, качнулся в седле.

  – Если бы, – он криво усмехнулся, но тут же вздрогнул, когда жеребец оступился, угодив копытом в продавленную чьей-то повозкой колею. – На прошлой стоянке хуторянка угощала нас яблочным квасом – неужели не помнишь?

  Командор кивнул, разминая затекшую под весом штандарта руку.

  – Ну, и... я тогда выпил целый жбан. Одно из немногих преимуществ бытности королем. Яблочного кваса можно выпить сколько хочешь.

  Кусланд снова кивнул. Мигом позже он уразумел.

  – Гном-проводник, который вел нас по Глубинным тропам, решал подобное быстро и без особых сомнений, – решился поделиться он. – Хотя времени, чтобы остановиться и справить нужду без того, чтобы задерживать идущую за ним армию, было у него более, чем достаточно.

  Алистер поднял брови.

  – Ты что же, предлагаешь мне последовать его примеру – да еще не спешиваясь? Храни Создатель, если и есть в Тедасе счастливцы, которые могут облегчаться подобным способом, то я точно не из их числа!

  – Погоди, – Командор вскинул руку, делая знак остановиться. Король, а вслед за ним понемногу и прочие конники придержали лошадей.

  – Слышишь?

  Король и Командор Серых Стражей переглянулись. Потом Айан передал штандарт подоспевшему капитану первого наряда и, тронув лошадь, двинулся вперед.

  В этом месте дорога резко извивалась, зажатая с одной стороны холмом, что порос высоким кустарником, а с другой – стеной Имперского тракта, сильно приподнятого здесь, по-видимому, из-за заболоченной низменности, куда с холма стекала вода. Увидеть то, что творилось за поворотом дороги, было невозможно. Из-за скорости движения армии король не высылал обычных в таких случаях разведчиков вперед. Вот почему раздавшиеся из-за холма звуки, словно приближалось нечто стремительное и, по-видимому, огромное, бряцавшее оружием и сбруей, заставили короля и ожидавшего рядом с ним капитана переглянуться в крайней тревоге.