Текст книги "Пути стражей (СИ)"

Автор книги: Александр Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)

   – Я Шейла из тейга Кадаш, – гулко и хрипло проговорила она, по-видимому, заранее обговоренное. – Я пришла от Каридина. Каридин сделал корону и отдал ее Стражу на моих глазах. Сделал для достойного. Достойного выбрать Стражу. Так он сказал.

   На некоторое время вновь повисла тишина. Пораженные видом Шейлы и всем прочим, что явила вернувшаяся с Троп, как теперь уже было видно, не с пустыми руками, экспедиция, гномьи лорды молчали в ожидании продолжения. Первым опомнился распорядитесь. Без нужды стукнув об пол посохом, он прочистил горло.

   – Похоже, ты действительно принес важную весть, Страж, – он еще раз осмотрел корону, и передал ее назад, в руки Кусланда. – Что ж, мы голосовали уже множество раз, и так и не смогли принять решения. Сами предки отдают это решение в твои руки. Есть возражения среди почтенных деширов? – он обернулся, оглядывая гномьи ряды.

   – Страж – наймит Белена! – лорд Харроумонт всплеснул руками, выдавая крайнюю тревогу. – Лорд Эдукан! – обратился он к молчавшему Дюрану. – Твой отец перед смертью взял с меня клятву, что, пока я жив, я никогда не позволю твоему брату занять трон Орзаммара! Неужели ты... не хочешь ничего сказать?

   Дюран посмотрел на застывшего в небрежной позе Белена, который умело скрывал свои возбуждение и тревогу и перевел взгляд на лорда Харроумонта, сузив глаза.

   – Мне известно о последних днях отца лишь то, что долгое время ты один был у его ложа, не допуская никого, а потом мой отец умер, – глядя в лицо старого лорда, громко и зло произнес он. – А потом ты объявил всему Орзаммару будто бы его волю, которую слышал лишь ты один. Но кто еще может подтвердить, что мой отец, да примет его Камень, действительно назначил преемником тебя?

   – Это то, о чем я твердил Камень знает, сколько времени, – поддержал брата Белен, нацеливая обвиняющий перст на стушевавшегося Харроумонта. – Докажи, старик, что внезапная смерть отца – не твоих рук дело!

   – И разве не твои псы очерняли меня перед Советом? – в тон Белену, продолжил Дюран, вскидывая подбородок. – Если бы не брат, мое имя было бы вымарано в веках!

   – Лорд Эдукан! – под направленными на него со всех сторон взглядами, взмолился Харроумонт, но его голос был едва слышен среди все набиравших силу голосов возмущенных деширов. – Я всегда был на твоей стороне! Вспомни, ведь в младенчестве я качал тебя на руках! Ты сам знаешь, кто виновник всех твоих бед – вот он, стоит перед тобой! Тот, кого ты называешь братом, предал тебя! Он убил твоего брата твоими же руками! Принц Белен в слепой жажде власти норовит подорвать вековые устои, благословленные предками! Он связался с неприкасаемой! Избрание его королем принесет гибель всему Орзаммару! Молю тебя, не дай этому свершиться! Останови убийцу и тирана!

   Стук посоха об пол заставил лорда Харроумонта замолчать. Распорядитель устало повернулся к Кусланду.

   – Мы слышали всех. Теперь, Страж, яви нам волю Каридина.

   Внутренне содрогнувшись, Айан взял корону будущего короля обеими руками. Помедлив, он обернулся к Дюрану.

   Белен сделал невольный шаг вперед. Глаза его сверкнули.

   – Страж! – предостерегающе выкрикнул он. Кусланд, не глядя в его сторону, передал корону среднему Эдукану. Тот принял ее слегка подрагивавшими руками. Долгие несколько мгновений лорд Дюран, а с ним остальные, завороженно смотрели на творение Каридина. В душе принца происходила нешуточная борьба и это понимали все.

   Наконец Дюран вздрогнул, дернув головой. Взгляд его прояснился и обрел прежнюю твердость. С поклоном он передал корону распорядителю. Его щеки и даже лоб горели нездоровым, лихорадочным румянцем.

   – Пусть это будет тот, кто сможет удержать Орзаммар от падения, – негромко проговорил он, но слышали его все. – И пусть он помнит, от чего я отказался, и не будет отвергать моей помощи... отныне и до самого конца.

   – Волей, которой наделил меня Совершенный Каридин и Совет деширов, – раньше, чем кто-либо успел понять, что только что произошло, и опомниться, зычно проорал Кусланд, – я называю королем Орзаммара принца Белена Эдукана!

   Миг царила тишина, в которой еще звенел отзвук его голоса. А затем половина зала деширов, что стояла за Харроумонтом, разразилась гневными криками, вторая – восторженными.

   Белен медленно сошел с пьедестала. С каждым его шагом крики делались все тише. Посохи в руках гномов стали отстукивать по камню – мерно, ожидающе. Принц подошел к распорядителю, высоко поднявшему над головой корону, и преклонил колено.

   – Да назовут тебя Хроники достойным, король Орзаммара!

   Опущенное на голову Белена массивное золото творения Каридина придало его облику еще большей величественности. Он медленно поднялся, обводя взглядом собрание. Взгляд его остановился на брате. Правильно истолковав значение этого взгляда, Дюран шагнул к новому королю Орзаммара, преклоняя колено.

   – Присягаю тебе, король Белен Эдукан, – склонив голову, проговорил он. Вслед за принцем все, бывшие в зале, кроме Кусланда, Шейлы и лорда Харроумонта, последовали его примеру.

   – Присягаю... присягаю... присягаю... – каждый из присутствовавших лордов повторил необходимое, видимо, бывшее частью какого-то ритуала. Выслушав последнего, Белен бросил еще один взгляд на своего коленопреклоненного брата, а после обернулся к бывшему сопернику – единственному гному, который продолжал оставаться на ногах.

   – А ты признаешь меня своим королем?

   Долгую минуту седобородый гном выдерживал взгляд нового владыки Орзаммара. Потом он вздохнул, тяжело опускаясь на колено.

   – Присягаю. Славься вовеки в Великих Хрониках, мой король.

Часть 64

   – У тебя есть вопросы, Страж.

   Дюран не спрашивал, он утверждал. Идущий рядом с ним Кусланд передернул плечами. Вопросы у него действительно имелись, но после посещения Зала Советов и коронации он устал больше, чем за весь переход по Глубинным Тропам, и потому ни о чем не спрашивал. Он погряз в гномьей политике больше, чем рассчитывал, и, к тому же, тревожился, исполнит ли новый король свое обещание о вверении ему армии гномов. Обозленный тем, что вместе со Стражем в Орзаммар вернулась угроза его единоличному правлению в лице популярного среди знати Дюрана, Белен мог отказать в военной помощи. Размышления о том, что долгий чудовищно утомительный поход мог завершиться безрезультатно, угнетали Командора, и без того страдавшего муторной сердечной тоской.

   – Для меня было неожиданным твое решение, – вынужденно ответил он гномьему принцу, вслед за ним сворачивая в уже известное ему ответвление коридора дворца Эдуканов. – Мне казалось, ты сам возжелал сделаться королем.

   Дюран усмехнулся.

   – Я никогда не говорил об этом.

   – Ты всячески давал это понять с нашего первого разговора.

   Гномий принц покачал головой.

   – Не совсем верно, Страж, – он ответил кивком на поклоны охраны у двери, за которой начинался коридор, ведущий в королевские покои. – Не знаю, знаком ли ты с историей гномов. Основателем моего рода, рода Эдукан, был Парагон, герой, что поднял гномов на борьбу с Первым Мором. Тогда, в войне, когда гибли гномы и покрывались скверной наши дома, когда над всеми стоял ужас от появления неведомых тварей, несших болезнь и смерть, Парагон показал себя великим воином, вдохновителем и стратегом. Он помог нашему народу выжить и в искусстве войны не было ему равных. Однако, позже, когда Мор был остановлен, и твари отброшены на Дальние Тропы, благодарные гномы порешили избрать Парагона королем, – Дюран пожал плечами, останавливаясь перед знакомой Айану дверью в кабинет Белена.

   – Ну, и что? – угрюмо подогнал Кусланд, в беспокойстве заранее покрываясь гусиной кожей от будущей встречи с королем Орзаммара, которая должна была вот-вот произойти. – Сделался твой предок королем. Как это относится к тому, что ты сам, добровольно, отдал себя в руки своего брата, который уже единожды пытался тебя убить? Да еще подставил под удар лорда Харроумонта, который, я уверен, замешан во многом, однако, в смерти твоих отца и старшего брата уж точно не виноват.

   Его собеседник взялся за рукоять двери.

   – А то, что герой Парагон, вынужденный до конца отстаивать и опекать жизни соотечественников, принял этот пост с достоинством, но без радости. Парагон был хорошим воином, Страж. И старался изо всех сил быть хорошим королем. Но... воин в нем мешал королю, а король – не оставлял надежды воину, – он неслышно вздохнул. – Я – воин, Страж. И я честолюбив. Мои происхождение и сословная спесь побеждают меня к великим свершениям, почету и славе. Но я и не глупец. Я вижу, во что превратили Орзаммар деширы в своей собственной сословной спеси. Орзаммару нужны перемены. Я не уверен в том, что знаю какие, и что смогу их привнести. А Белен... может.

   Он отворил тяжелую дверь. Шагнувший вслед за принцем в просторный кабинет Белена, Айан смог убедиться, что в ней ничего не изменилось. Разве что стол был чист, без перьев и бумаги. Сам Белен обнаружился стоящим спиной к столу со скрещенными на груди руками. На голове его уже не было короны. Бывший претендент, а ныне – полновластный правитель всего Орзаммара выглядел бледным. Густая русая борода его потускнела. Во всем облике новоиспеченного короля гляделась тяжелая, точно свинцовая усталость.

   – Приветствую, Страж, – он кивнул Кусланду и, опустив руки, оперся ладонями о столешницу. – Я прошу извинить меня за то, что заставил тебя идти так далеко затем только, чтобы услышать мою признательность, но теперь, как король, сам я не могу прийти к тебе. А передать мои слова через посланника, не приняв тебя, было бы... невежливо с моей стороны и справедливо могло показаться тебе черной неблагодарностью.

   Командор Серых Стражей слегка склонился, в знак того, что принимает слова гномьего правителя.

   – Приветствую, ваше величество. Нужно полагать, что теперь армия Орзаммара присоединится к силам защитников Ферелдена в борьбе против порождений тьмы?

   Последнее Айан спросил не без внутреннего трепета. По лицу короля загодя нельзя было прочесть ничего в пользу либо отрицание данного утверждения.

   Белен слегка переменил положение, тяжелее опираясь о стол.

   – Этим уже занимаются, Страж. Дай нам три полных периода. Обещаю, что на четвертый день, считая от сегодняшнего, на поверхность за тобой выйдут все гномы, которых я только смог бы тебе дать.

   Кусланд почувствовал, словно глыба, величиной с пол-Орзаммара, упала с его души. Он с облегчением перевел дух, чувствуя, как тугой узел страха в животе начинает понемногу ослабевать.

   – Благодарю, ваше величество.

   – Это я должен благодарить тебя, Страж, – молодой гномий король усмехнулся, огладив бороду рукой. На одном из его пальцев поблескивал перстень с выбитой на нем государственной печатью. – Ты помог мне, наконец, приструнить этих высокомерных деширов. Конечно, в конце концов, это сделал бы я сам, но твоя помощь помогла решить все без кровопролития, а это немаловажно для... для начала правления. Ты принес в Орзаммар величайшую реликвию, сделанную руками нашего Совершенного. Ты привел действующего голема, а ведь мы не видели подобных ей уже много веков. И, наконец, ты нашел моего брата, которого я считал погибшим, – последнее Белен сказал немного иначе, чем все прочее. Кусланд переглянулся с Дюраном. К его удивлению, тот усмехался. – Армия Орзаммара – меньшее, что я могу для тебя сделать. Позволь заверить тебя в моем высочайшем расположении. Ты – наш герой, Страж. В Орзаммаре ты всегда найдешь помощь, а если понадобится – укрытие, пищу и кров.

   – Благодарю, ваше величество, – Кусланд еще раз поклонился. – Если так, я не буду задерживаться больше, чем нужно для изготовления армии для похода.

   – Не буду тебя задерживать, Страж, – Белен слегка наклонился вперед, кивая в сторону двери. – Думаю, ты найдешь дорогу в гостевые покои. Нам с лордом Дюраном нужно... еще поговорить.

   Оставшись наедине, наследники имени Эдукан посмотрели друг на друга. Потом старший без улыбки приблизился к напрягшемуся брату и отвесил ему крепкий подзатыльник.

   На лицо короля Орзаммара стремительно набежала краска. Белен стиснул кулаки, но, усилием воли, сдержал себя.

   – Я говорил, не раз и не два, что не хочу быть королем, – лицо Дюрана было не менее злым. Черты его обострились, очертившись падающей от светильников тенью. – Я обещал поддержать твою кандидатуру на Совете, после того, как Триан будет убит. Какого... почему ты мне не поверил? Тебе так было важно избавиться от меня?

   Белен потер ладонью волосы в том месте, куда пришелся крепкий шлепок его брата. Кровь постепенно отливала от его лица, уступая насмешке.

   – Ты мог догадаться, что мне безопаснее будет избавиться и от тебя.

   – Мог, – Дюран сделал шаг назад и сел в кресло. – Но я предпочел поверить тебе. Ведь ты мой брат. Ближе, чем Триан.

   Король Орзаммара усмехнулся острее, прокручивая между пальцев перстень с печатью.

   – Именно поэтому ты был бы паршивым королем, Дюран. Если предпочитаешь верить на слово своему политическому сопернику. Ведь все ты понимаешь. У меня тоже было только твое слово. Поэтому я решил перестраховаться. Как дальновидный политик.

   – Если ты заметил, именно поэтому я и отдал тебе корону.

   Белен вздернул бровь и, обойдя стол, опустился в свое кресло. Братья помолчали, настороженно поглядывая друг друга и внимательно следя за выражениями лиц.

   – Нужно полагать, ты бы хотел что-то за это, – нарушил, наконец, молчание Белен. Дюран сцепил ладони.

   – То, о чем мы уговаривались, твое величество. Перед самым... инцидентом, который привел к гибели Триана, меня назначили главнокомандующим армией Орзаммара. Я бы хотел вернуть этот титул.

   Некоторое время король разглядывал брата, по-видимому, раздумывая, шутит тот или говорит серьезно.

   – Ты хочешь получить под свой контроль армию? – наконец спросил он. – Не больше не меньше?

   – То, что от нее останется после того, как она вернется с поверхности, – Дюран стиснул колени, наклоняясь вперед. – Более того, я бы хотел набрать новых рекрутов. Многих, очень. И заняться их обучением. Из тех, которые не принадлежат к нашим домам.

   – Неприкасаемых?

   – Об этом мы тоже договаривались, твое величество.

   Белен ухмыльнулся. Его хмурое, напряженное лицо, чуть заметно расслабилось.

   – И ты уведешь их на Глубинные тропы? На самом деле метишь в Совершенные?

   Последнее было произнесено иначе, чем все до этого. Дюран устало улыбнулся.

   – Ты – голова Орзаммара. Я – его меч, – он стер ладонью улыбку с лица. – Ведь мы обговорили все это, брат. Глубинные тропы должны слова сделаться нашими – от границы с Ферелденом до Кэл Шарока. Я хочу сделать большее, что смогу, для возвращения величия Орзаммара. Я жажду восстановления силы нашего народа и собственной славы в веках. И для этого мне нужна помощь короля, а не его трон. Жаль, что ты... не поверил мне тогда. Я никогда не пойду против твоего величества, если... если ты выполнишь твою часть нашего уговора.

   Белен молчал, поглаживая бороду. На несколько мгновений на его осунувшемся лице отражалась только многонедельная усталость интриг, подкупов, уговоров, словесных перепалок, угроз, убийств – тайных, и явных, тревог, откровенных страхов, кратковременных мгновений торжества, опустошительных периодов разочарований и множества непростых решений – то, чего он долгое не мог позволить себе показать даже тем, кто был достаточно близок к нему. Впрочем, следующий миг убрал с его лица все, оставив обычную насмешливую непроницаемость.

   – Ну, и, конечно же, ты получишь мое содействие во всех твоих начинаниях. Ты знаешь сам, что то, что ты затеял, не может не вызвать отторжения, как среди знати, так и среди простого народа. Конечно, ты можешь расправиться с недовольными... одним, двумя, десятью, даже сотней. Быть может даже, ты уже придумал, как это сделать, не утопив Орзаммар в крови. Но подумай, как сможет тебе помочь моя популярность, если я буду всецело поддерживать тебя?

   – Не надо разжевывать то, что и так ясно, – Белен кашлянул, тряхнув холеной бородой. И, почти без перехода, поинтересовался. – Правильно понимать, что армию для Стража ты тоже решил возглавить сам?

   Дюран напряженно улыбнулся – впервые за всю беседу.

   – Когда я вернусь в Орзаммар со шкурой архидемона, рекруты сами сбегутся под мое начало. Как только я наберу достаточно, уведу их на Глубинные тропы. Убъем двух резвых тоннельников одним выстрелом, король. Расширим свою территорию, и сделаем это руками той преступной нечисти, что бездельничает нынче в Пыльном.

   Белен хмыкнул. Подойдя к настенному шкафу, он вытащил из него два среднеразмерных кубка и небольшой запечатанный кувшин. Не без труда вытащив пробку, он разлил то, что было в кувшине, на двоих, и один кубок передал Дюрану.

   – Знаешь, а я ведь едва в штаны не навалил, когда увидел тебя в зале, – неожиданно признался он, первым отпивая густо-бардовую, почти черную жидкость. – Я на самом деле считал, что ты мертв. Как Триан.

   Дюран нахмурился, отпивая тоже.

   – Говорят в народе, что смерть отца – на твоей совести, – будто бы ни о чем не спрашивая поведал он, но король его понял.

   – Это ложь прихлебателей и наемников Харроумонта. После твоего изгнания я так и не смог добиться встречи с отцом. От применения силы меня удерживало то, что это могло быть позже использовано против меня как дополнительное обвинение. О смерти отца я узнал, как и все, от Харроумонта.

   Старший Эдукан покачал головой.

   – Старый вонючий наг. Он и его охрана выдворяли меня за ворота. У него была возможность дать мне хотя бы меч, не говоря о припасах или, хотя бы, фляге воды. Но вместо того он предпочел пространные речи и заверения, что не даст тебе сесть на трон. Похоже, к тому времени отца он в расчет уже не принимал.

   – Как бы то ни было, с ним покончено, – Белен сделал несколько глотков и бросил взгляд на брата поверх кубка. – Будь по-твоему, Дюран. Ты получишь свою армию неприкасаемых, если действительно намерен воевать на Глубинных тропах и не соваться в Орзаммар.

   Принц Эдукан кивнул, очертив пальцами короткую бороду. Лицо его оставалось напряженным, но он с силой разглядил глубокие вертикальные морщины, перечеркнувшие его лоб. Белен наблюдал за братом с демонстративно легкой усмешкой.

   – Не похоже, чтобы случившееся между нами... недоразумение хоть сколько-нибудь видимо задевало тебя, – как бы между прочим обронил он то, о чем, похоже, думал больше, чем хотел показать.

   – Шутишь? – Дюран поднял глаза, до того устремленные в недопитое в кубке. – Когда после суда за моей спиной захлопнулись задние ворота Орзаммара, оставив меня безоружного и раздетого один на один с темнотой, скверной и тварями из мрака, я был готов оторвать тебе бороду и живьем зашить ее в твое же брюхо. Но... – он дернул плечами и поставил недопитый кубок на стол, – с тех пор истекло немало периодов. У меня было время подумать. Теперь же и вовсе все переменилось. Очевидно, что ты нужен мне, а я – тебе.

   Белен промолчал.

   – К тому же, в наших жилах течет одна кровь. Ближе, чем с Трианом. А кровь не выбирают, – Дюран отодвинул кубок дальше от края стола и поднялся. – Твое величество, нам предстоит еще немало обсудить. Но сегодня был трудный день. Завтра будет не легче. Разреши мне уйти. Я хочу занять свои старые покои – если ты не против.

   Новоиспеченный правитель гномьего королевства залпом допил остававшееся у него зелье, смахнув капли с усов.

   – Погоди, – он поставил кубок на стол ближе к тому, который оставил Дюран. – Хорошо, что ты заговорил о крови. Перед тем, как уйдешь, мне от тебя нужно еще кое-что.

   Старший Эдукан бросил на брата вопросительный взгляд. Белен кивнул в строну двери, ведущей в его спальню.

   – Хочу познакомить тебя с будущей королевой Орзаммара.

Часть 65

   Айан выдернул шапку из своего походного мешка и, сунув его обратно на повозку, натянул мех поглубже на уши. Несмотря на то, что ночь была как будто теплой, с Каленхада, что лежало по правую руку от изо всех сил торопившегося, а на деле, медленно ползущего по Имперскому тракту гномьего войска, тянуло холодным, промозглым ветром не желавшей отступать зимы. В очередной раз поежившись под плащом, Кусланд оглянулся на растянувшийся обоз.

  Хотя прошло уже почти две недели с тех пор, как гномий король Белен Эдукан открыл ворота Орзаммара перед выступившими отрядами воинов, завершение похода обозначилось только к исходу этой ночи. Редкие огни Редклифа дрожали и отражались в по-зимнему волновавшемся озере на далеком еще берегу обширного залива. До города оставалось не более нескольких часов пути. Некоторое время Айан обозревал тащившихся по дороге гномов и повозки, запряженные бронто с завязанными темными тряпками мордами, потом вдохнул и снова стал смотреть на медленно приближавшиеся огни города.

  Ловко правя конем между подволакивавших ноги, устало переругивавшихся гномьих воинов, к голове обоза подъехал Зевран. Вычислив между двух повозок Командора, он придержал поводья, но сходить не стал, пустив лошадь шагом.

  – Отставшие уже подтянулись, – доложился он, поправляя сбившийся плащ. – Пришлось, скажу тебе, друг мой, изрядно повозиться. Множество орзаммарских коротышек не привыкли к таким длительным пешим переходам. Вояки они, должно быть, хорошие, но ходоки – никакие. И то верно – на том, что приделал им Создатель на месте ног, особо не расходишься, особенно при полном доспехе, пусть даже в мешке и за спиной. Очередь к телегам из тех, кто успел посбивать или натереть ноги – до сих пор едва ли не с четверть всего войска.

  Он еще раз обернулся, оглядывая тяжело плетущихся между повозками гномов.

  – Не приведи Создатель, порождениям тьмы вздумается атаковать нас прямо сейчас, – пробормотал он. Айан досадливо цыкнул щекой.

  – Про стерших ноги докладывают всю последнюю неделю, хотя, мыслю, со многими это случилось еще к концу первого дня похода, – Кусланд похлопал рукавицами одна об другую, не отрывая взгляда от множества отражавшихся в озере огней со стороны невидимого еще пока во тьме Редклифа. – Оттого и тащимся, как беременные наги. На повозках давно бы уже были на месте.

  – Так ведь повозок на всех не хватило, мой Страж, – еще раз напомнил эльф известное и без него. – Давно уже гномы подобных вылазок не совершали, что на Тропы, что, тем более, на поверхность. Но, как видишь, мы уже почти пришли. Если верить твоим видениям, мой друг, твари пойдут с юга, а потому дальше нашей армии никуда двигаться не нужно. Отлежатся денек-другой, поприкладывают к мозолям наггов помет и жидкую грязь – и быстро сделаются как новые. Вот увидишь. Хотя... пахнуть лучше не станут.

  Кусланд криво усмехнулся, без нужды потирая рукавицей нос. Некоторое время они двигались молча, слушая скрип повозок, гурканье и утробные взревы усталых бронто, крики, ругань и топот тащившихся по дороге гномов.

  – Прости мне мое вмешательство, друг мой, – внезапно заговорил Зевран и, дождавшись взгляда Командора, продолжил. – Мне кажется, что с тех пор, как мы покинули Бонаммар, ты словно... не сразу подберу сравнения, мой рыжий Страж. Ты словно унес из этого города печаль, что чем дальше, тем сильнее гложет тебя изнутри, как болезнь. Но я вижу, это не болезнь. Я мог бы предположить... до встречи с тобой мне довелось болеть похожим. Но, зная тебя, я... я теряюсь в догадках. Что или кто стало ее причиной? Знаешь, – он дернул плечом и, оглянувшись по сторонам, оперся на локоть, понизив голос. – Я вырос среди шлюх в борделе. Поверь – слушать я умею, как никто.

  Кусланд покачал головой, внимая очередному откровению остроухого убийцы. Но, внезапно, что-то непонятное, душное, ранее прятавшееся там, вдруг резко поднялось из глубин его естества, ударилось в лицо, нос и непроизвольно заставило приотвернуть голову. Как в детстве, когда долго сдерживаемые обида или досада едва не прорывались, наконец, нежданными и нежеланными слезами.

  – Я не знаю... – он запнулся, не до конца чувствуя уверенность, что стоит открываться Зеврану. – Непросто... говорить о том... в чем сам не до конца разобрался.

  Антиванец неслышно хмыкнул, приспуская капюшон, чтобы лучше слышать.

  – Я не знаю, – повторил Айан, уже овладев собой. – Поймешь ли ты, если даже я себя не понимаю. Скажи, эльф, ты... когда-нибудь любил?

  Собеседник чуть расслабил лицо. Против ожиданий Командора, на нем не появилось ни тени насмешки или глумливости.

  – Любил, мой Страж.

  – Я хочу сказать... женщину?

  Зевран усмехнулся.

  – Любить мужчине можно только женщину, мой Страж. Это... ммм... любиться можно даже с козой, – он помедлил, словно желая сказать что-то еще, но в последний миг раздумав. – Но ты, верно, желаешь знать не обо мне.

  Кусланд дернул плечом.

  – Я... не понимаю, – в третий раз повторил он, отводя взгляд, в поле зрения которого вновь попалось огромное озеро с отражавшимися в ней огнями далеких костров. – Я не могу перестать думать о ней. Это... как заноза. Сидит и... мучает меня. Зевран, – ему не пришлось слишком высоко поднимать голову для того, чтобы вновь посмотреть в глаза конному эльфу. – Ты ведь опытнее меня в подобных делах. Если женщина... девушка сначала дает... дает тебе понять, что то, что между вами... для нее очень важно. Но потом... избегает тебя, будто всего случившегося – не было... Создатель, вразуми меня, что все это значит и отчего она так себя ведет???

  Миг Зевран молчал, видимо, о чем-то усиленно размышляя. Потом лицо его озарилось внутренней догадкой, настолько впечатлившей его, что он не сумел скрыть ее проявления.

  – Почему ты не позвал ее уйти с тобой? – только и спросил он.

  – Я позвал! – Кусланд с силой провел рукой по лицу. – Она отказалась идти! Начала нести какую-то чепуху про верность долгу, про наши предназначения...

  – И ты, вероятно, пал перед ней на колени, взял ее руки в свои и, глядя в глаза, с подкупающей искренностью заговорил о своем чувстве? Ты был убедителен, ты дал ей понять, что она, осчастливив тебя своим... вниманием, сделалась для тебя ммм... смыслом твоей жизни? Что без нее тебе не справиться с твоим великим предназначением – спасением целого мира, и ее роль не в том, чтобы прозябать на глубинных тропах, а идти с тобой к свету и новой жизни, дабы... ммм... помочь тебе достичь цели, достойнее которой не рождалось еще под небом Тедаса?

  Айан отвернулся. Каждое слово Зеврана, сказанное спокойно, даже участливо, жгло его душу больнее каленого железа.

  – Я не умею говорить так складно, как ты, – угрюмо проговорил он.

  – Слова твои должны идти от сердца, – усмехнулся эльф. – А если серьезно, то скажу тебе, друг мой, одну вещь, зная которую можно понять любую женщину и убедить ее сделать то, что тебе нужно. Да так, что она будет уверена, в том, что нужное тебе – это то, чего она сама желает больше всего на свете. Тут все очень просто, мой рыжий Страж. Надо только...

  Что именно было надо, Кусланд услышать так и не успел. Внезапно Зевран умолк, поднимая голову. Проследив за его взглядом, Айан увидел несколько далеких огней, стремительно приближавшихся со стороны Редклифа.

  – Всадники, – медленно пояснил увиденное пока только им одним эльф. – Много. Восемь. Факелы у шестерых. Еще один держит стяг. Вот что на нем изображено – не вижу, но, полагаю, один из здешних ферелденских гербов...

  Похоже было, что в обозе тоже сумели углядеть приближение всадников. От передних к задним нестройным рядам ковылявших по раскисшей снежной грязи тракта понеслось предупреждение. И, хотя мало кто верил в то, что к усталой армии гномов скакали враги, на всякий случай по команде Кусланда воины выстроились в боевой порядок, готовые встретить нападавших с оружием в руках.

  Что, впрочем, ожидаемо оказалось ненужным. Спустя некоторое время всадники приблизились настолько, что без эльфийского зрения возможно стало разглядеть двух мабари, поддерживавших корону на их стяге – давний герб Тейринов.

  Головной – высокий статный рыцарь в хорошо знакомом Кусланду доспехе, начищенном так, что огни многочисленных факелов отражались в нем, словно в зеркале, поднял руку в знак приветствия. Айан поднял свою, прикидывая, как скоро сюда успеет подъехать Дюран Эдукан, пребывавший теперь где-то в середине шагавшей армии гномов, и которому по положению полагалось первому приветствовать такого пришельца.

  Впрочем, рыцарь, как всегда, не особо церемонился. Досадливо смахнув реявший над ним и задевавший плечо стяг, он забросил поводья на конскую спину и тяжело спрыгнул на землю. Шагнув к Кусланду, рыцарь поднял забрало.

  Под пушившимися на холодном ветру перьями в обрамлении металла королевского доспеха Тейринов лицо давнего друга на миг показалось странно чужим. Но только на миг. В следующее мгновение незнакомые жесткие складки у рта Алистера разгладились и он бросился вперед, заключая Командора в бронированные объятия.

  – Хвала Создателю! Мой друг!

  – Алистер! – Кусланд в свою очередь крепко похлопал по закованной в доспех спине побратима, успев принять от него троекратный поцелуй. – Хвала Создателю, ты жив!

  – Хвала Создателю! – повторил сын Мэрика, отцеловавшись и до боли сжимая руку друга в своей. – Клянусь Андрасте, я уже начал забывать твое лицо! Великая удача, что тебе довелось вернуться, да еще и...

  Запнувшись, Алистер отпустил руку Айана и отступил, окидывая взглядом остановившееся гномье воинство.

  – Верно ли, что здесь – вся армия Орзаммара?

  – Кроме нескольких отрядов, которые король оставил для поддержания порядка в городе, – Кусланд бросил взгляд в сторону Зеврана, собираясь отправить того за Эдуканом, но эльфа рядом уже не было. – А чем можешь похвастаться ты?

  Алистер снова широко улыбнулся, указующе простирая руку на далекие огни.

  – Думаешь, это горожанам не спится под утро?

  Кусланд сделал знак и обоз медленно двинулся вперед, дальше по тракту. Охрана королевского бастарда, словно почетный караул, выстроилась по обе стороны от дороги, уехав чуть вперед. Алистер пошел пешком рядом с другом, ведя коня под уздцы.

  – Долийцы стоят лагерем под стенами замка? – не понял Айан, напряженно вглядываясь вдаль. – Горожане не желают размещать в домах эльфов?

  – Долийцы предпочитают зимовать в своих аварелях, – внес ясность потомок Тейринов, уже подуспокоившийся, но вновь начинавший улыбаться, стоило ему только взглянуть в сторону Кусланда. – Их здесь два клана – Бресилианский и из Диких земель. Помимо долийцев со мной пришли отступники из вольных и племя бывших оборотней. На всех просто не хватает места... Я вижу, нужно рассказать по порядку, – запнувшись о выражение на лице Кусланда, счел необходимым решить он.