Текст книги "Лето на чужой планете (СИ)"

Автор книги: Александр Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Я заёрзал на спине, стараясь без лишнего шума развернуться поудобнее. Рубаха вылезла из штанов и задралась. Я почувствовал спиной холодную траву.

– Тсс! – сказал испуганный голос с другой стороны.

Повернув голову, я разглядел Рыжего. Младший брат Стипа Брэндона сидел на корточках в двух шагах от меня. Его вытаращенные глаза блестели в темноте, в лице не было ни кровинки.

Да что ж за беда такая с этими Брэндонами? Какого чёрта они вечно суются мне под ноги? И всегда не вовремя!

Как же это Рыжий сумел меня подкараулить? Хотя, у него папаша – охотник. Но зачем я ему?

– Развяжи меня! – хрипло потребовал я.

Рыжий отчаянно замотал головой.

– Нет! Илия меня убьёт!

Ага! Значит, и второй братец тут.

– А где он?

– Пошёл за топором.

Не могу сказать, что эти слова меня успокоили. Скорее, наоборот. Я придвинулся ближе к Рыжему и заговорил так убедительно, как только мог. Даже имя его вспомнил.

– Послушай, Рыж… Рэдди! Если Илия меня убьёт – ты тоже будешь убийцей! Ты этого хочешь? Развяжи меня – вдвоём мы с ним справимся!

У Рыжего тряслись губы, на глаза навернулись слёзы. Но он по-прежнему не соглашался. А время стремительно уходило. Не обращая больше внимания на Рыжего, я попробовал сам развязать верёвки. Но он накинулся на меня и прижал к земле.

– Ради Создателя, не шевелись, Ал! Может быть, всё ещё обойдётся!

Да что же за порядки такие у них в семье, если один брат боится другого до икоты? Подсунул же Создатель сумасшедших, а я теперь возись с ними.

Тут раздались неторопливые мягкие шаги. Когда лежишь на земле, слышно особенно хорошо. Рыжий, видать, тоже расслышал осторожное шарканье брючин по траве. Он весь сжался и втянул голову в плечи.

Увидев Илию, я понял, чего так боялся Рыжий.

Лицо старшего из братьев Брэндонов было спокойным, даже немного сонным. На нём отчётливо выделялись абсолютно остекленевшие глаза. В левой руке Илия держал топор, небрежно им помахивая.

– Ты очнулся, Ал? – монотонным голосом спросил Илия. – Это хорошо. Пойдём!

Я попытался сопротивляться, но Илия одной рукой легко вздёрнул меня с земли и поставил на ноги. Обалдеть! Откуда в нём такая силища?

Ноги он мне не развязал, так что я снова завалился набок. Тогда Илия наклонился, схватил меня за ворот и просто поволок по траве за собой. Рыжий безучастно плёлся за нами.

Илия притащил меня к крыльцу фермы. Отпустил руку и наклонился к самому лицу.

– Мне нужна твоя помощь, Ал. Я пришёл к своей невесте, а она не хочет со мной говорить. Позови её, пожалуйста!

От его спокойного голоса по спине бежали мурашки. Илия подошёл к двери дома и с размаху ударил по ней обухом топора.

– Лина! Здесь мой друг Ал. Он просит тебя выйти!

За дверью раздался крик ужаса.

– Ал?!

– Лина! – заорал я, что было сил. – Не вздумай открыть дверь! Петер, сидите дома! Илия совсем спятил, вы с ним не справитесь!

В доме послышалась возня. Я слышал, как Петер сказал:

– Не смей! Послушай Ала!

Илия снова ударил топором по двери.

– Лина! Выходи!

Я изловчился и двумя ногами пнул оцепеневшего Рыжего.

– Развяжи мне руки, гад!

Но Рыжий только трясся мелкой дрожью. Даже удар не мог привести его в себя.

Илия ещё пару раз ударил топором по двери. Он бил не со злостью, а размеренно, словно колол дрова у себя во дворе. Но тупое лезвие только оставляло вмятины на крепкой высохшей древесине. Тогда Илия спустился с крыльца и направился ко мне.

Это было очень страшно. Плохо понимая, что делаю, я стал отползать назад. Бессмысленное занятие, но всё же лучше, чем ничего. Когда Илия подошёл совсем близко, я поджал ноги.

– Не открывают, – пожаловался он. Лицо его затвердело, стало собранным. Он взмахнул топором.

Я ждал этого. Упёршись локтями в землю, я распрямился, словно согнутая ветка, и изо всех сил ударил Илию ногами в грудь. Удар совпал с замахом. Илия повалился назад, споткнулся о сидящего на земле Рыжего и тяжело рухнул. В этот момент на его голову опустился черенок лопаты.

Слава Создателю! Это Петер выскочил мне на помощь.

***

Мы крепко связали Илию, а заодно и Рыжего. Тот и не думал сопротивляться. Потрясённо глядел на брата и беззвучно шевелил губами. Лина рыдала, вздрагивая всем телом. Ирга пыталась её успокоить, а у самой по лицу катились слёзы.

– Позовите людей, Петер! – сказал я. – Илию нельзя развязывать – он сошёл с ума. Видели бы вы его лицо.

– Я видел, – сказал Петер. – Через окно.

– Что с моими глазами? – послышался голос Илии. Я отпрыгнул, а Петер замахнулся лопатой.

– Я ничего не вижу! Куда вы дели мои глаза?

Илия неразборчиво бормотал, раскачиваясь из стороны в сторону. Из угла его рта по подбородку текла розовая слюна.

Рыжий жалобно заскулил.

Потом Петер вывел из конюшни Малышку и оседлал её. Он не хотел отпускать меня, но я настоял на своём и взгромоздился на смирную гнедую кобылку. Мне нужно было продержаться ещё три часа, а там пусть хоть небо рухнет на Местрию.

Застоявшаяся Малышка трусила бойкой рысью. Я мотался на её спине, словно куль с мукой, вцепившись руками в холку, чтобы не упасть. Жёлтая лента дороги медленно плыла под нами. Словно сквозь сон я видел деревья, бредущие вдоль обочин, летящую в рассветном небе ворону и розовое зарево далеко впереди. Это вставало солнце.

Глава 12

– Прилетели, Ал! Просыпайся!

Говард? Откуда он взялся на дороге? Я же точно помню – там была ворона. Но если даже ворона превратилась в Говарда, как она так быстро научилась говорить? Чудеса, да и только!

– Ал! С тобой всё в порядке?

Вот тебе раз! И Лина здесь. Что Лина делает вместе с Говардом и вороной на жёлтой качающейся дороге посреди плывущего леса? Вот сейчас открою глаза и спрошу.

– Он сильно устал, бедняга! Проспал весь полёт.

Полёт? Разве Малышка умеет летать? Ну что за чудесная лошадь! Кстати, где она, почему я её не слышу? Может, она тоже в кого-нибудь превратилась? Эй, куда вы дели Малышку? Я должен вернуть её Петеру, я обещал.

– Доктор Трейси, вы можете разбудить его?

– Одну минуту!

Какой у неё властный голос. Нет, это не может быть Малышка – она ржёт ласково, уж я-то знаю.

Резкий противный запах. Фу!

– Где Малышка? – спросил я и открыл глаза.

Сидевший рядом Говард с облегчением вздохнул и рассмеялся. При этом он старательно зажимал рукой нос.

– С ней всё в порядке. Пастор Свен скоро её доставит. Они не могли угнаться за глайдером. – гнусаво ответил Говард.

Я покрутил головой, прогоняя остатки сна. Мы находились на металлической платформе, к которой крепились несколько мягких кресел. Возле одного из них я заметил пульт с кнопками и рычагами.

– Это глайдер! – с гордостью сказал Говард. – Транспорт на антигравитационной подушке.

– А чем так воняет?

– Выделения рутонского благоухана. Помогают в тех случаях, когда не действует нашатырь, – отозвался властный женский голос откуда-то из-за пределов видимости.

Я скосил глаза. Возле моей головы стояла миниатюрная блондинка в синем комбинезоне, лет двадцати восьми, с красивым и очень строгим лицом. Осанка её была безупречна, кудрявая голова гордо сидела на длинной шее.

– Предлагаю не терять время попусту и осмотреть больного, – сказала она. Проводите меня в палату!

Блондинка подхватила стоявший на соседнем кресле чемоданчик и энергично спрыгнула с платформы, Говард последовал за ней. Я тоже выкарабкался из кресла. От недостатка сна меня качало, голову словно набили кукурузной соломой. Затылок ощутимо побаливал. Я потрогал его и нащупал здоровенную шишку.

Глайдер стоял возле дома доктора Ханса. Я совершенно не помнил, как мы здесь очутились. Последнее, что сохранилось в памяти – бесконечная жёлтая дорога и мелькающие копыта Малышки.

Значит, я всё-таки добрался до Тихого Озера и сумел отыскать Говарда! Чёрт, почему я ничего не помню?

Я осторожно слез с металлической платформы. Странная конструкция неподвижно висела в воздухе, едва не касаясь травы. Я попробовал толкнуть её, но платформа даже не шелохнулась.

Возле крыльца мне на шею бросилась Лина.

– Ал! Ал! – повторяла она, смеясь и плача.

Я прижал её к себе, чувствуя, как вздрагивают её лопатки. Вдыхал запах волос, ощущал тепло тела. В голове начало проясняться.

– Лина, что случилось ночью? Где Илия?

Лина непроизвольно сжалась и вздрогнула.

– Отец запер его в сарае. Мы не знали, что делать. Как хорошо, что ты появился! Я думала, эта страшная ночь никогда не кончится. Неужели, Илия, действительно, сошёл с ума из-за меня?

Глаза Лины недоумённо расширились.

В глубине дома доктора послышались недовольные голоса. Кажется, там о чём-то спорили.

Я погладил Лину по голове и поцеловал в мокрую от слёз щёку.

– Ты ни в чём не виновата. Пойдем. Надо взглянуть на отца.

Лина прикусила губу.

– Ох, Ал, прости! Конечно! Можно мне с тобой?

Отец по-прежнему был без сознания. Сквозь простыню проступали жёлтые пятна. Блондинка распекала помощницу доктора Ниди.

– Ваш доктор должен был немедленно связаться с нами! Это преступление – содержать больного в таком состоянии!

Она обернулась к Говарду и ещё одному человеку. Я узнал светловолосого. Это он говорил приветственную речь в злополучный день первой высадки.

– Дин, вызывайте шлюпку прямо сюда. Этого человека нужно немедленно доставить в корабельный госпиталь!

– Хорошо, доктор Трейси! – ответил светловолосый и вышел, столкнувшись в дверях с доктором Хансом.

– Что здесь происходит? – спросил Ханс. Вид у него был помятый.

Доктор Трейси выпрямилась и взглянула на Ханса сверху вниз, несмотря на то, что ростом едва доставала ему до плеча.

– Вы кто? – спросила она. – Здешний ветеринар?

Доктор Ханс задохнулся от возмущения.

Пока мы ожидали шлюпку, доктора успели ещё немного поругаться. Правда, Трейси неохотно признала, что «в таких пещерных условиях никто не смог бы сделать большего». Доктора Ханса эта похвала не удовлетворила и он обиженно нахохлился.

– Впервые слышу, чтобы доктор Трейси кого-то похвалила, – заговорщицки сказал Дин, наклонившись к моему уху. Вблизи он выглядел моложе, чем во время выступления. Лет двадцать пять, не больше.

– Доктор Трейси, с отцом всё будет хорошо? – спросил я.

– Разумеется, – без улыбки ответила она. – Придётся пару недель повозиться с кожными покровами. Может быть, понадобится пара несложных операций на связках.

Я повернулся к доктору Хансу.

– Скажите, а как там Стип?

Доктор недовольно посмотрел на меня, потом кинул косой взгляд на Трейси. Но всё-таки ответил:

– Стип почти не встаёт с кровати. Я не знаю, что с ним.

Доктор Ханс помолчал, а потом, пересилив себя, обратился к Трейси:

– Доктор Трейси! Без сомнения, ваша медицина ушла далеко вперёд по сравнению с нашей. Я прошу вас осмотреть ещё одного пациента.

Блондинка фыркнула и с удивлением посмотрела на доктора Ханса.

– Конечно. Где он?

Они прошли в комнату Стипа, я пошёл за ними. Стип лежал на кровати поверх покрывала и пустыми глазами смотрел в потолок. Взгляд у него был точь-в-точь, как у Илии.

Доктор Трейси наклонилась к Стипу, пощёлкала пальцами перед его лицом, безуспешно пытаясь привлечь внимание.

– Видимо, какое-то повреждение центральной нервной системы. Как это началось?

Пришлось рассказать ей о драке. Заодно я упомянул и про Илию. Доктор Трейси подняла брови.

– На вашей тихой планете очень насыщенная жизнь, – саркастически сказала она. – Драки, поджоги, безумные скачки на… – она щёлкнула пальцами и вопросительно посмотрела на Дина.

– На лошади, – подсказал Дин.

– Вот именно, – кивнула доктор Трейси.

– Парнишку я тоже забираю, – решительно сказала она. – Здесь не обойтись без томографии. И привезите второго пострадавшего. Где он?

– Его заперли в сарае недалеко отсюда, – сказал я. Блондинка осуждающе покрутила головой, но промолчала.

Дин и Говард отправились на глайдере к ферме родителей Лины. Вернулись они минут через тридцать. Всё это время мы с Линой сидели возле постели отца.

– Ты полетишь с ними, Ал? – спросила Лина.

– Нет, – отозвался я. – Надо успокоить маму.

Лина кивнула и взяла меня за руку.

Наконец, привезли Илию. Он шёл сам, с двух сторон его поддерживали Говард и Дин. Я почувствовал, как напряглась рука Лины.

Илия равнодушно скользнул пустым взглядом сперва по ней, потом по мне. Вряд ли он понимал, куда и зачем его привезли.

В окне потемнело – прямо напротив дома, заслоняя свет, приземлялась шлюпка.

– Грузите больного прямо вместе с кроватью! – скомандовала Трейси. – Ваше драгоценное имущество, доктор, мы вернём при первой возможности.

***

Серебристая капля шлюпки бесшумно растаяла в фиолетовом небе. Я ещё немного постоял, задрав голову, потом посмотрел на Говарда.

– Куда вы теперь?

– К Интену, – пожал плечами Говард. – Там теперь основной штаб экспедиции. Да ты и сам видел.

Ничего я не видел. Но спорить с Говардом не стал.

– Залезайте в глайдер! – весело сказал Дин, выглядывая с платформы. – Я мигом доставлю вас по адресам.

Я заметил, что он с интересом взглянул на Лину.

– Кстати, Ал! – вспомнил Говард. – Вчера мне переслали стандартную школьную программу. И гипнопроектор для ускоренного изучения материала. С его помощью десятилетний курс можно пройти вдвое быстрее!

– Сколькилетний? – я не верил своим ушам.

– Образование современного человека длится, в среднем, двадцать лет, – Дин сочувственно взглянул на меня. – Впрочем, большинство людей учатся всю жизнь.

Не могу сказать, что я приуныл. Меня просто расплющило этой новостью. Двадцать лет учиться, чтобы к старости хотя бы понимать, о чём говорят окружающие? Не проще ли было спокойно чистить свинарник и выращивать кукурузу? Этому-то я с детства обучен.

С другой стороны, стало интересно: чему можно учиться столько времени? Глупо будет хотя бы не попробовать. Я повернулся к Говарду.

– Вы разрешите мне попробовать этот… гипнопроектор?

– Конечно, – улыбнулся Говард. – Думаю, мы установим его в доме Интена и распределим время доступа. Ал, ты не будешь против, если я загляну к вам домой? Мне надо поговорить с твоими родными.

– Конечно! Мама будет очень рада!

Говард с сомнением улыбнулся.

Мы забрались в глайдер. Дин нажал несколько кнопок. Глайдер поднялся примерно на метр от земли и плавно двинулся вдоль улицы.

Дома нас встретили неприветливо. Мама, видно, не спала всю ночь – круги у неё под глазами совсем потемнели. В сердце остро кольнула жалость. Я выскочил из глайдера и подбежал к ней:

– Мама, доктор Трейси сказала, что с отцом всё будет хорошо. Его уже увезли в госпиталь на корабле. У них там оборудование, знаешь какое? Вылечат всё, что угодно!

Мне хотелось растормошить маму, вселить в неё хоть какую-то надежду. Лина подошла к нам.

– Тётя Ани, – сказала она, – вы скажите, чем вам помочь? Родители меня отпустят.

Мама обняла меня и Лину и вдруг разрыдалась. Она плакала негромко и отворачивалась, пряча лицо. Плечи её дрожали под тонкой вязаной кофтой. Это выходило, отпускало её страшное напряжение последних дней.

Из дома вышел Грегор. Увидев меня, он нахмурился.

– Ал? Ну, конечно! Вторые сутки занимаешься очень важными делами? А дома свиньи не кормлены, навоз не убран, улитки доедают виноград. Но тебе всё равно! Пусть хоть вся ферма зарастёт травой – у тебя другие интересы.

В этот момент он очень напоминал отца. Такое же недовольное выражение лица и брюзгливый тон. Но у меня уже не осталось сил на обиды. Я только и сказал:

– Привет, Грегор.

Брат подошёл к маме и покровительственно обнял её за плечи.

– Идём в дом, мама. Норма о тебе позаботится.

Похоже, Грегор очень быстро вообразил себя главой семьи. Обернувшись ко мне, он продолжил:

– Придётся пока отложить твою учёбу, Ал. Если ты не заметил, без отца нам приходится туго. Работы всё прибавляется, а рук не хватает. Завтра с утра отправляйся в виноградник, а после обеда поможешь мне со свиньями.

К нам подошёл Говард.

– Здравствуй, Ани, – сказал он маме. Мама молча посмотрела на него и отвернулась, вытирая слёзы. Говард спокойно обратился к Грегору.

– Может быть, вы согласитесь принять мою помощь, пока отсутствует Юлий? Я могу делать любую работу. Уж точно от меня будет не меньше пользы, чем от Ала.

Ничего себе! Говард – чудесный человек, но такого я не ожидал даже от него. Это было слишком великодушно. Я запротестовал:

– Учитель Говард, не нужно! Я справлюсь сам.

Грегор в нерешительности переводил взгляд с Говарда на меня. Его рука сама собой потянулась к затылку. Видно было, что он не очень понимает происходящее. Чёрт, да я тоже ничего не понимал!

И тут от крыльца послышался негромкий голос:

– Нет.

Это сказала мама.

Говард молча смотрел на маму, а мама глядела на него. Я с удивлением глазел на них обоих. Наконец, Говард заговорил:

– Ал хочет учиться, Ани. Это требует времени и сил. Неправильно лишать его шанса.

Голос Говарда звучал мягко, без нажима. Было видно, что мама колеблется.

– Спасибо, Говард, но мы постараемся обойтись без помощи.

Между мамой и Говардом явно что-то происходило, но я никак не мог понять – что именно.

– Через две-три недели Юлий вернётся домой живой и здоровый, – помолчав, сказал Говард. – Благодаря Алу. Ваша жизнь пойдёт своим чередом. А пока – позволь мне помочь. Я буду жить у Интена, и приходить каждое утро. Сумеешь найти для меня работу, Грегор?

Мама в растерянности покачала головой, повернулась и ушла в дом.

– Ну, куда дальше? – весело спросил Дин.

***

А дальше Говард остался помогать Грегору, а мы поехали на ферму родителей Лины. Мне всё больше и больше нравилось кататься на глайдере. Изумительная штука, в самом деле! Как сказал Дин, глайдер может лететь хоть над землёй, хоть над водой, хоть просто по воздуху. В качестве топлива используется обыкновенная вода, причём воду можно заливать из любой лужи – такая там система фильтров.

От непогоды платформа закрывалась куполом из гибкого стекла, который выдвигался из задней части глайдера. Дин продемонстрировал нам, как работает купол.

Дин оказался специалистом по насекомым, квакшам и прочим гадам. Он рассказал, что экспедиция задержится на Местрии не меньше, чем на месяц. И всё это время учёные будут тщательно исследовать нашу планету – вдруг на ней найдётся что-то уникальное.

Ирга и Петер успели прийти в себя после ночных событий. Увидев нас, Ирга бросилась печь блины, а Петер поставил на стол кувшин хорошего лёгкого вина из погреба. Дин, было, запротестовал – дескать, начальник экспедиции майор Турге за такое лишает не только права управления глайдером, но и некоторых частей тела. Но Петер пропустил возражения мимо ушей и просто разлил вино по стаканам.

Петер улучил момент, чтобы осторожно расспросить меня. Он спрашивал про отца и маму, интересовался учёбой. Но я-то видел, что его волнует по-настоящему. Поэтому не стал вилять и честно сказал, что с Линой у нас всё серьёзно. Поэтому я прошу отпустить её со мной к Интену. А как только отец поправится, мы поговорим с родителями и назначим свадьбу.

Петер, конечно, не так представлял себе будущее. Но понимал, что сейчас не время заводить разговор о ферме. Да и неизвестно, как теперь повернётся жизнь.

В самый разгар застолья за окном послышалось усталое ворчание, которое временами перекрывалось весёлым ржанием. Мы высыпали на улицу и увидели измученного пастора Свена, который вёл под уздцы довольную Малышку.

Лина шмыгнула в дом и появилась с большим стаканом холодного вина. Пастор жадно осушил стакан, вытер рукавом сутаны вспотевший лоб и заявил, что Создатель в благости своей часто посылает немыслимые испытания самым достойным людям.

Я взял Малышку за повод и потрепал по шее. Она радостно заржала и потянулась тёплыми губами к моему уху. В отличие от пастора, кобыла даже не вспотела.

– Своенравное создание Господа ни разу не позволило мне сесть верхом и ехать, как подобает человеку, – укоризненно сказал пастор.

Я отвёл Малышку в сарай и принёс ей ведро воды, а Ирга с Петером пригласили пастора за стол.

В общем, к Интену мы добрались уже в сумерках. На школьной поляне стоял огромный ангар, собранный из тонких и прочных пластин. Дин объяснил мне, что это пластик. Внутри ангара располагались жилые помещения, лаборатории и штаб экспедиции.

Вокруг горели яркие фонари, сновали озабоченные люди в комбинезонах, распаковывая и перенося разнообразное оборудование. Я заинтересовался фонарями – отчего они горят так ярко. Тогда Дин подвёл нас к стоящей поодаль небольшой будке, открыл дверцу и показал небольшой ящик на колёсиках.

– Это водородный генератор, – сказал он. – Электричеством, которое он вырабатывает, можно осветить десяток посёлков размером с Благословенный Приют.

Матильда, увидев нас, обрадовалась.

– Детки! Проходите-проходите, – захлопотала она. – Я сейчас накрою ужин. Учитель в кабинете, занимается.

Лина вместе с Матильдой скрылась на кухне, а мы с Дином прошли в кабинет Интена. Учитель сидел в кресле. На его голове было надето что-то, вроде голубого ночного горшка. Я удивлённо взглянул на Дина. Биолог обошёл стол и звонко щёлкнул пальцами по гладкой поверхности странного головного убора. Интен вздрогнул и поспешно стянул горшок с головы.

– Ал, Дин, это вы? – спросил он, близоруко щурясь. – А я просматривал учебную программу для младших классов. Очень познавательно.

За ужином я решил прояснить ситуацию и попросил у Интена разрешения пожить в его доме.

– Конечно-конечно, – согласился он и растерянно уставился на Лину, пытаясь деликатно сформулировать вопрос.

Мучения Интена прервала Матильда.

– Ребятки уже с ног валятся, – сказала она, убирая со стола. – Я приготовлю им комнату на чердаке.

Мы поднялись на чердак.

– Ну, что будем делать? – тихо спросила Лина, осторожно присев на край кровати.

– Знаешь что? А давай смотреть на звёзды, – ответил я, и мы расхохотались.

И действительно, смотрели на звёзды, толкаясь и весело споря у телескопа. Но, само собой, не всю ночь.