Текст книги "Лето на чужой планете (СИ)"

Автор книги: Александр Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Нам нужно было добраться до шлюпки. Казалось бы – что сложного? Пара часов ходьбы, пусть и по колено в снегу – не самое трудное испытание в жизни.

Проблема состояла в том, что мы не знали дорогу. Я лишь смутно помнил очертания гор, мимо которых брёл на зов сладкого голоса. Но совершенно не представлял, в какой стороне осталась шлюпка.

Обитатели пещеры ничем не могли нам помочь. Они ни разу в жизни не выходили наружу. И это совершенно понятно – без штанов и обуви по снегу не побегаешь. Да и что там делать? В снежки играть?

Поэтому одичавшие потомки колонистов благоразумно забились в лавовые пещеры вулкана, курившегося неподалёку. В этих запутанных тоннелях было тепло, и в изобилии водились крэббсы. В их весёлой и вкусной компании правнуки космонавтов худо-бедно прожили последние двести лет.

К великому сожалению, вершиной пищевой цепочки были не люди, а Голос. Что это такое – никто не знал. Раз в несколько часов в голове начинали звучать ласковые и притягательные слова, глаза стекленели, и люди брели к ближайшему источнику кипящей воды, чтобы нырнуть в него навсегда. Получив жертву, голос ненадолго умолкал, а потом всё начиналось сначала.

– Шлюпка где-то недалеко, – сказал Фолли. – За два часа мы не могли пройти по снегу больше восьми километров.

– Пусть каждый из нас подробно опишет то, что смог запомнить по дороге, – тихим голосом предложил Коморио. Несмотря на худосочность, он был самым спокойным из пленников.

Предложение звучало вполне здраво.

– К пещере мы шли по горной долине, – задумчиво сказал Фолли. – Горы были невысокие, но обрывистые. Я помню, как они чернели на белом фоне – значит, снег с них сдувает ветром.

– А я недавно простудился, – извиняющимся голосом сказал Инеку. – и очень часто бегал в туалет. Но пока шёл на голос – остановился только два раза. Значит, это, и правда, недалеко. Кстати, сейчас это почти прошло. Наверное, потому, что посидел на тёплом полу.

– Ал? – Фолли смотрел на меня. Я зажмурился, стараясь припомнить мельчайшие детали.

– Я помню, как ветер дул прямо в лицо, и снег обжигал кожу. А когда появились горы, ветер переменился и задул в спину.

– Мда, – протянул Коморио. – Если бы мы знали, какие ветра преобладают на этом участке суши…

– А до того, как пошёл снег, солнце светило мне в левый глаз, – добавил я.

– Что? – подскочил Фолли. – Ал, ты точно это помнишь?

– Конечно! – обиженно фыркнул я.

Тёплую компанию аборигенов мы решили оставить в пещере. Пусть подождут шлюпку в привычном комфорте. Но Йугу ни за что не хотела отпускать Фолли.

– Если ты уйдёшь – они меня съедят, – заявила она пилоту, и глаза девушки налились слезами.

Я подозревал, что Йугу преувеличивает, но проверять это не хотелось. Вот только не идти же ей голой по снегу.

Мы тщательно обыскали пещеру и собрали все обрывки шкур крэббсов, которые скопились в ней за долгие годы. Нашли также изрядный запас верёвок. Я вздохнул и принялся стягивать с себя комбинезон.

– Ал, что ты делаешь? – удивился Фолли.

– Йугу всю жизнь просидела в тёплой пещере, – объяснил я. – В этих шкурах она всё равно замёрзнет. Рон, Инеку и Коморио были в плену дольше нас – у них меньше сил. А тебе ещё шлюпку вести.

Фолли только покачал головой, но спорить не стал. Зато пожертвовал мне свою рубашку, а Коморио одолжил тёплые подштанники.

Меня тщательно завернули в шкуры, а поверх обвязали верёвками так, что я стал похож на меховой кокон. Руки и ноги сгибались с трудом, но было тепло – и это главное.

Обитателей пещеры мы решили снова связать. Хоть Йугу и уверяла, что голос проснётся не скоро, но кто его знает, это неведомое существо? Если же что-то пойдёт не по плану – аборигены всегда смогут перетереть верёвки о камень, было бы желание.

Несчастные подставляли свои тощие конечности с такой готовностью, что мне стало стыдно. Заартачился только Йори – тот самый подросток, которого старикан обучал себе на смену.

– Я справлюсь с голосом не хуже тебя! – заявил он мне, злобно сверкая глазами и пряча исцарапанные руки за спину. Да, и ради Создателя! Каждый сам выбирает свою судьбу, как говаривал пастор Свен.

В последний раз оглядев пещеру, мы вслед за Йугу нырнули в тёмный боковой тоннель. Прошли пару десятков шагов и на ближайшей развилке свернули налево. Дальше был небольшой подъём, причём потолок низко нависал над головой, так что приходилось пригибаться, карабкаясь вверх. Интересно – как Йугу протащила меня этим коридором? Или я сам шёл, просто не помню?

Становилось заметно холоднее, по ногам ощутимо дул ледяной ветерок. Минут через десять мы снова повернули, в этот раз направо, и нас ослепил дневной свет.

– Больно! – испуганно пискнула Йугу. Я оглянулся на неё. Она стояла, крепко зажмурив глаза и мёртвой хваткой вцепившись в каменную стену.

– Вот чёрт! – обеспокоенно воскликнул Фолли. – Она же никогда не была на солнце!

Действительно, привыкшие к мраку пещеры огромные глаза Йугу не могли вынести солнечный свет.

– Нужно завязать ей глаза и вести за руку! – сказал я Фолли.

– Придётся, – озабоченно качая головой, ответил пилот.

Тряпку оторвали от рубашки Инеку. Она была сшита из плотного полотна и украшена мелким вышитым узором. Йугу завязали глаза, и Фолли взял её за руку. Девушка заметно дрожала.

– Не бойся, – сказал ей пилот.

Наконец, мы вышли на снежную равнину и сразу провалились по колено в жёсткие скрипучие сугробы. После долгих часов пребывания в тесной пещере от простора и морозного воздуха кружилась голова.

Снег давным-давно замёл наши старые следы. Мы шли по нетронутой белой целине между невысоких горных стен. Затем они раздались, приникли к земле и исчезли в белом пространстве.

– Давай, Ал! Вспоминай, как именно светило солнце, – сказал Фолли. Из его рта вырвалось облачко пара.

Я покрутился на месте.

– Вот так. Точно.

Фолли прикинул направление.

– Идём туда. И дай Создатель, чтобы ты не ошибся.

Нам повезло. Через три часа над нашими головами пролетела шлюпка. Она заложила торопливый вираж, снизилась и плюхнулась в снег метрах в сорока от нас. Из шлюза высыпали десантники в белых комбинезонах с автоматами наизготовку. Вокруг пояса у каждого была обмотана верёвка.

Для начала нас положили на снег лицом. Это было неожиданно и, мягко говоря, неприятно. Затем десантники связались с основным лагерем. Основной лагерь связался с крейсером. На крейсере обсудили ситуацию и дали команду забрать нас. За это время я успел основательно замёрзнуть, лёжа в сугробе.

Нам разрешили подняться. Командир десантников мельком глянул на Йугу.

– Местная? Почему глаза завязаны?

Фолли коротко объяснил ему, в чём дело. Десантник хмыкнул и махнул стволом автомата своим бойцам.

– Грузим их.

Нас отвели к шлюпке, разместили в грузовом отсеке и тщательно пристегнули ремнями. Десантники пристегнулись следом, шлюпка набрала высоту и понеслась к побережью. Через пять минут мы увидели расчищенную площадку, на которой стояли четыре шлюпки, и ярко-красный туго надутый купол.

***

Если вы никогда не пробовали брикеты из пищевого синтезатора, проведя перед этим двое суток на скудной диете из полусырых крэббсов – мне вас искренне жаль! Теперь-то я знаю, чем питается Создатель в небесных чертогах! Наверняка у него на кухне стоит пищевой синтезатор, который выдаёт сырные чипсы, мясные брикеты и яблочный компот. С таким меню можно скоротать даже Вечность!

Мы ели. Лопали, глотали, давились. Запихивали в себя пищу обеими руками. Иногда переводили дух и снова набивали рот деликатесами из водорослей и креветок. Литры компота появлялись и исчезали в мгновение ока.

Фолли жевал сосредоточенно и неутомимо. Его челюсти работали, словно мельничные жернова. Кадык двигался равномерно, будто поршень машины.

Коморио был единственным, у кого хватило выдержки воспользоваться вилкой. Он отрезал от брикета небольшие кусочки, клал их в рот и закатывал глаза от восторга.

Йугу держала по брикету в каждой руке и по очереди откусывала от обоих. На лице у неё были тёмные очки, которые ей сердобольно пожертвовал командир десантников. Даже сквозь коричневые стёкла глаза Йугу светились счастьем.

Наевшись до отвала, мы через силу поведали спасателям о своих приключениях.

– Сколько местных осталось в пещере? – озабоченно спросил командир.

– Около двадцати, – ответил Фолли. – Может, чуть больше.

– Двадцать четыре, – уточнил Инеку. Его чёрные раскосые глаза довольно блестели.

– Я свяжусь с крейсером, – решил командир.

Он вышел из столовой и вернулся минут через десять.

– Медики требуют забрать всех и как можно скорее доставить в лабораторию госпиталя. Ума не приложу, для чего им дикари. Но командование решило пойти учёным навстречу. А теперь расскажите мне подробно про этот Голос.

– А разве вы его не слышали? – удивился Фолли.

– Слышали, – небритое лицо командира скривилось. – Потеряли троих бойцов, прежде чем сообразили разоружить и связать наиболее уязвимых. Нам повезло, что поиск шёл в другой стороне от лагеря. Видимо, воздействие слабеет с расстоянием.

Я представил обезумевшего десантника с заряженным автоматом, и в груди похолодело от страха.

– А как же мы будем забирать людей из пещеры? Что, если Голос проснётся именно в этот момент?

План был простой и безотказный, как топор. Он стоял из одного пункта – ждать. Рано или поздно Голос проголодается и затянет свою смертоносную серенаду. А когда он умолкнет – десантники быстро эвакуируют уцелевших жителей пещеры. Жестоко, но рационально.

Коморио не вылезал из-за клавиатуры. Он терпеливо и методично записывал мельчайшие подробности пещерного плена. Затем переводил записи в обучающие файлы для гипношлема.

Инеку и Фолли играли в четырёхмерные шахматы. Полем для игры служил куб, состоящий из пятисот двенадцати ячеек, а одной и той же фигурой нельзя было ходить два раза подряд. На стороне Инеку был опыт, а Фолли выкручивался за счёт блестящей ориентации в пространстве.

Десантники спали. Эти флегматичные ребята не испытывали никаких неудобств от длительного ожидания. Солдат спит – служба идёт. Вот нехитрая заповедь, которая составляла основу их жизни.

Я ждал, томился и жалел, что не захватил с собой книгу. Яркая оранжевая обложка с золотыми буквами так и стояла перед глазами. Вот бы узнать – чем закончилась история с Томом Сойером. Выпорола его тётка, или нет?

Веселее всех проводила время Йугу. Она ела.

Голос зазвучал на третий день. Он по-прежнему был сладок и неумолим. Но на таком расстоянии справляться с ним оказалось легко. Не то, что в пещере, где он попросту сводил людей с ума.

Я почувствовал в голове знакомую пустоту и увидел, как испуганно выгнулась Йугу. Фолли бросился к ней и быстро спеленал по рукам и ногам. Коморио забормотал наизусть классификацию двоякодышащих с газовой планеты Гарвина. Десантники, словно по команде достали книжечки «Устава десантно-космических войск». Инеку уселся медитировать, а я повторял про себя умножение на одиннадцать.

В этот раз песня Голоса не продлилась и получаса. Он сыто вздохнул и затих. Видимо, ученик старого капитана Йори оказался не так хорош, как ему мечталось.

К моему удивлению, десантники взяли с собой меня и Йугу.

– Ты теперь вроде как предводитель этих дикарей, – сказал командир. – Постарайся уговорить их не сопротивляться. А девочка объяснит им, что бояться нечего.

Само собой, пилотировал шлюпку Фолли.

– Фиг я отпущу с вами свою будущую жену без присмотра, – весело сказал он командиру.

Услышав это заявление, я остолбенел. Нет, личная жизнь Фолли – это его дело. Но как он собирается объясняться с Лусией?

Операция по отлову одичавших колонистов прошла безупречно. Мы подогнали шлюпку к самой пещере и, выстроившись цепочкой, направились внутрь вулкана.

Друзья и родственники Йугу были заняты важным делом – перетирали о камни привычные верёвки и проклинали неудачливого наследника капитана. Как я и думал, связав подопечных, Йори немного побормотал молитвы, но потом не выдержал и булькнул вниз головой в кипяток.

Под присмотром десантников мы развязали колонистов и раздали им запасные комбинезоны, чтобы они могли прикрыть наготу и защититься от холода.

Один из десантников, глядя на булькающий источник, предложил:

– Может, гранату кинем?

Фолли насмешливо поднял брови, а командир выписал ретивому подчинённому такую оплеуху, что пластиковый шлем загудел, как колокол.

– Не, ну а чего? Я же только предложил, – обиженно проворчал десантник.

Завязывать глаза колонисты отказались наотрез. Но лишь до тех пор, пока не выглянули из своей норы на белый свет. Тут они дружно ослепли, застонали на все лады и потянулись за повязками. Так и сидели смирно, пока шлюпка набирала высоту и ложилась на траекторию.

***

Командование корабля распорядилось везти колонистов сразу на «Стремительный», не задерживаясь на планете. Как сообщил вахтенный помощник, для гостей уже подготовили и затемнили спортзал на третьем ярусе. Там они должны были разместиться не хуже, чем в привычной пещере. Доктор Трейси со шприцом в руке приплясывала от нетерпения. Ей позарез нужно было взять всевозможные анализы у этих несчастных.

Фолли ухмыльнулся и сказал в микрофон:

– Не забудьте поставить в спортзале парочку пищевых синтезаторов. А лучше – штуки три-четыре. Эти ребята за двести лет ни разу нормально не поели.

– Сделаем, – деловито отозвалось радио.

Бескрайняя снежная равнина провалилась вниз, выгнулась полусферой и скрылась под пеленой сплошных серых облаков. Выше границы облачности сияло чистое фиолетовое небо.

Фолли вывел шлюпку из атмосферы, а затем уступил мне место за штурвалом.

– Давай, Ал! Пилота делает практика. Прокладывай курс к «Стремительному».

Я осторожно тронул несколько клавиш, и шлюпка с полуторным ускорением устремилась к кораблю.

Доктор Трейси вместе с Лусией встретили нас в ангаре.

– Немедленно доставьте исследуемых в госпиталь, – резким тоном скомандовала Трейси.

– Им бы сперва помыться и перекусить, – попытался возразить Фолли.

– Ни в коем случае! Сначала мне нужны соскобы с кожи и анализ желудочного сока!

– Крепитесь, ребята! – расхохотался Фолли. «Ребята» робко улыбались из-под повязок. Они явно были не в своей тарелке.

Я от души посочувствовал невольным пациентам грозной блондинки. Доктор Трейси быстро выстроила их попарно и увела в сторону грузового лифта. Я снова удивился тому, как легко эта миниатюрная женщина управляет ситуацией.

Тем временем Фолли взял Йугу за руку и подвёл её к Лусии. Женщины с любопытством уставились друг на друга.

– Лусия, это Йугу! Йугу, это – Лусия! – торжественным тоном сказал Фолли. – А теперь, девочки, когда вы познакомились – я прошу вас обеих выйти за меня замуж!

Девочки покраснели от удовольствия и дружно расцеловали Фолли в обе щеки. Моя нижняя челюсть с грохотом упала на металлический пол ангара.

Мы с Фолли проводили женщин до каюты Лусии, а сами пошли к нему. Всю дорогу Фолли, сияя, болтал о разных пустяках и откровенно наслаждался моим растерянным видом. Наконец, пилот сжалился надо мной.

– Видишь ли, Ал. Лусия родом с планеты Гербера. А на Гербере мужчины – большая редкость. Генетические изменения привели к тому, что девочек там рождается вдвое больше, чем мальчиков. Поэтому вот уже триста лет официальной формой брака на Гербере является многожёнство.

Но есть подвох. Ни одна женщина не хочет быть первой женой. Считается, что найдя себе вторую жену, мужчина охладевает к первой. Соответственно, все женщины Герберы мечтают стать вторыми жёнами. Вот Лусия и не соглашалась выйти за меня, пока я не найду себе ещё одну жену.

Глава 21

– Скучаешь по дому, Ал? – голос Фолли вывел меня из оцепенения. Я отвернулся от иллюминатора, в котором изумрудно-фиолетовым шаром проплывала Местрия.

Каюта пилота снова была в моём распоряжении. Фолли ночевал у Лусии. Понятное дело – невест нельзя надолго оставлять без присмотра. Тем более, сразу двух. Фолли выглядел взъерошенным, но довольным, как воробей весной.

Пилот от души потянулся, зевнул и помотал головой, стряхивая сонливость.

– Через два часа Уинс полетит к Говарду. Старпом распорядился перебросить основной лагерь севернее, к побережью. Может быть, там отыщется что-то интересное. Я договорился с Уинсом – он захватит тебя с собой.

– А ты? – спросил я Фолли. Новость о переброске лагеря меня расстроила. Значит, экспедиция так и не сумела найти на Местрии хоть что-то, достойное внимания.

– А я сегодня лечу в пояс астероидов! – торжественно сказал Фолли. – ты знал, что у вашей звезды есть пояс астероидов, Ал? А он есть. Как суслик.

– Какой суслик? – ошарашенно спросил я.

– Неважно, – отмахнулся Фолли. – Лети домой, Ал. И я тоже полечу домой.

Ну, конечно! Фолли родом из колец Сатурна. Но булыжники, кружащие в космосе, всегда похожи, так ведь?

***

Да, я очень хотел на Местрию. Мечтал обнять Лину, и не только обнять. Я соскучился по родителям. Надеялся полной грудью вдохнуть аромат созревающих вороньих яблок, поваляться в колком шуршащем сене, искупаться в тёплой, медленно текущей воде.

Но полетел вместе с Фолли в пояс астероидов. Потому, что мне было интересно. Та самая возможность, которая выпадает только раз. Можно упустить её, но кто поручится, что потом не будешь жалеть всю оставшуюся жизнь?

Фолли слушал музыку, откинувшись в кресле пилота, и насмешливо косился на мою философскую физиономию. Шлюпка летела заданным курсом, до цели оставалось около шести часов пути.

– Ал, а что ты вообще думаешь делать дальше? – спросил Фолли, снимая наушники.

Этот простой вопрос заставил меня вздрогнуть, словно капля кипящего масла, попавшая на кожу. Что я буду делать дальше? Крейсер закончит исследование планеты и улетит. Вместе с ним из моей жизни исчезнут Дин, Фолли, Йугу, Лусия и доктор Трейси. Но дело даже не в них. Из моей жизни исчезнет простор. Горизонт снова сузится до размеров одной захолустной планеты, на которой я проведу всю оставшуюся жизнь. И второго шанса изменить это у меня не будет.

– А ты никогда не скучаешь по дому, Фолли? – спросил я. Фолли печально усмехнулся.

– Дом… я верещал от радости, сбежав оттуда. Двенадцать часов в сутки гонять гружёные баржи, уворачиваясь от метеоритов и ледяных глыб – небольшое удовольствие. Видеть, как твои кости вытягиваются и становятся хрупкими, несмотря на покупную гравитацию. Терять ровесников и ловить себя на мысли, что жалеешь не их, а разбитую баржу. Когда кораблю, пришедшему с Земли за грузом ванадия, срочно понадобился пилот – я сбежал к ним на борт без вещей. Зарплата за рейс ушла на трёхмесячное лечение от космической болезни. Три месяца я задыхался от непривычной земной гравитации, умирал на тренажёрах, а ночью зубрил учебники, чтобы попасть в школу пилотов. Я выгрыз свой шанс зубами, Ал. Хоть и не без помощи добрых людей.

Пять лет назад я заработал достаточно, чтобы позволить себе отпуск в любой части обитаемой Вселенной. И полетел домой, на Энцелад.

– Там ничего не поменялось, да? – спросил я.

– Там поменялось всё, – улыбнулся Фолли. – В шахтах и на баржах работают роботы. Смены операторов живут в комфортабельных станциях при земной силе тяжести. Дети учатся в школе. Но знаешь что? Там не осталось никого из моих знакомых. Все или умерли, или разлетелись, кто куда. Я прожил три дня в гостинице для экскурсантов и улетел.

– А на Земле ты бывал?

– На Земле? – Фолли насмешливо вытянул губы трубочкой. – Слишком это дорогое удовольствие, Ал. Не по карману простому пилоту.

***

Шлюпка приближалась к поясу астероидов. В чернильной пустоте начали появляться светящиеся точки. Их становилось всё больше, они собирались в группы. Наконец, мы увидели сплошное светящееся кольцо, состоящее из парящих в космосе каменных и ледяных глыб величиной с крейсер. Некоторые из них висели неподвижно. Другие медленно поворачивались вокруг своей оси. На фоне этих громадин шлюпка выглядела мухой, кружащей около подгнившего яблока.

Казалось, астероиды неподвижно висят в пространстве. На самом деле, они с немыслимой скоростью неслись по орбите вокруг звезды.

– Наши астрономы предполагают, что очень давно в вашей системе столкнулись целых три планеты, – сказал Фолли, любуясь открывшимся пейзажем. – То, что мы видим – это их обломки. Уцелела только Местрия, которая находится ближе к звезде. Наша задача – просканировать ближайший к Местрии участок пояса и установить примерный состав астероидов. Точнее – этим займутся сенсоры и компьютеры. А мы с тобой будем рулить.

Фолли прибавил тяги двигателям, и шлюпка нырнула внутрь пояса.

Шлюпка лавировала между неповоротливых каменных глыб, молниеносно меняя скорость и направление. Меня то подбрасывало на сиденье, то вжимало в него. Только ремни не позволяли вылететь из кресла и размазаться по переборкам. А Фолли небрежно тянул штурвал и щёлкал клавишами на пульте. Но я-то видел, что это напускная небрежность. Прищуренные глаза пилота светились радостью и азартом.

– Это тебе не на барже через околопространство шлёпать, – бормотал он. – Здесь нужна реакция и глазомер. Оп-па! Вот так!

Мы благополучно увернулись от очередной ледяной глыбы, сделав такой кульбит, что меня чуть не стошнило. Компьютер протестующе запищал, а затем выдал:

– Снизьте скорость движения! Снизьте скорость движения! Датчики не успевают обрабатывать информацию.

Фолли красивым манёвром увёл шлюпку от столкновения с астероидом, притормозил и уравнял скорость судёнышка со скоростью окружающих булыжников. Мы зависли в обманчивой неподвижности. В боковом иллюминаторе близко-близко маячил шершавый ледяной бок. Из него выпученными глазами глядел на нас вмёрзший в лёд неведомый зверь.

– Смотри, Фолли! – я показал пилоту на зверя. Фолли пожал плечами.

– Во Вселенной полно жизни, Ал. Где-то она гибнет, где-то возрождается. Хвала Создателю, этот процесс непрерывен. Хочешь порулить?

Честно говоря, я не хотел. Одно дело – управлять шлюпкой в открытом пространстве. И совсем другое – в тесноте астероидного пояса, где случайное столкновение станет фатальным.

Но штука в том, что любое движение вперёд связано с преодолением себя. В этом я за последнее время убедился сполна. Поэтому готовно отстегнул ремни и перепорхнул к месту пилота, словно диковинная бескрылая птица. Не то, чтобы это получилось изящно, тем не менее, я ничего не задел ногами. Всего лишь приложился локтем о спинку кресла.

– Неплохо, Ал! – подбодрил Фолли. – Но тебе надо чаще практиковаться в невесомости.

Сам пилот вытянул ноги вперёд и одним изящным движением скользнул в кресло, которое прежде занимал я.

– Что я должен делать? – спросил я, угнездившись за пультом.

– Двигай потихоньку вдоль пояса – пусть компьютер поработает, как следует. Если увидишь что-то интересное – разбуди меня.

С этими слова Фолли откинулся в кресле, закрыл глаза и принялся демонстративно похрапывать. Это он так показывал, что не верит в моё умение лихо водить шлюпку.

Я и не собирался выпендриваться. Лихость лихостью, но получить пробоину в космосе – дело нешуточное. Потихоньку тронул шлюпку вперёд, целясь в просвет между астероидами.

За бортом проплывали, серые, розовые и ледяные громадины, сплошь покрытые буграми и выбоинами. На моих глазах в одну из них врезался метеорит размером с нашу шлюпку. Осколки полетели в разные стороны. Я наклонил штурвал влево, уклоняясь от них.

Глыбы впереди скучились, проходы между ними становились всё теснее. Я почувствовал себя, словно червяк в тесной норе. Наверное, стоило разбудить Фолли. Но вместо этого я решил поднять шлюпку над поясом, чтобы оглядеться.

Сверху пояс астероидов представлял величественное зрелище. Понятно, что слово «сверху» здесь не подходит. Но ничто другое не идёт на ум, когда ты паришь над бескрайней каменной рекой, текущей в чёрной пустоте.

Вдали я увидел солнце. Оно было похоже на сверкающую горошину. Несмотря на расстояние, солнечные лучи ярко освещали астероиды, оставляя в пространствах между ними густые чёрные тени. В одном из тёмных проходов что-то блеснуло.

Проход показался мне достаточно широким, и я направил шлюпку к нему.

– Фолли! Проснись, Фолли! Ты видишь это?

– А? Что? Погоди, Ал! Я что, заснул? Вот, чёрт! Давно я сплю, Ал?

– Часа три. Да ты посмотри туда. Видишь?

– Ничего себе! Пусти-ка меня за пульт, Ал!

Прямо перед обзорным экраном шлюпки в космосе висел странный астероид. Металлический, с плавными очертаниями. Он напоминал овальный мяч, или яйцо. Точно, яйцо!

– Давай-ка посмотрим его состав. Так… Посылаю запрос. Есть! Чёрт меня побери! Ал, во имя Создателя, взгляни сюда!

На экране монитора горела надпись: «Объём объекта: 47.3 кубометра. Масса объекта: 985.95 тонны. Состав объекта: платина 69 %, золото 29 %, металлы платиновой группы 2 %»

Фолли вытаращил глаза. Волосы на его голове стояли забавным хохолком.

– Ал, как ты его нашёл?

– Ну, я решил подняться над поясом. Что-то сверкнуло в лучах солнца, и я направил шлюпку сюда.

– Этот кусок платины не похож на природный объект! Судя по очертаниям, его изготовили. Ты понимаешь, что это значит? Это уникальная находка!

– Не такая уж уникальная. Погляди сюда, Фолли.

И я показал ему на точно такой же астероид. Он спокойно болтался слева от нас, недалеко от предыдущего.

Если долго идти по следу – обязательно найдёшь того, кто его оставил. Платиновые яйца располагались примерно в километре друг от друга. Мы летели вдоль цепочки, тщательно помечая местоположение каждого самородка. Когда компьютер зафиксировал двенадцатый слиток – мне почудилось движение впереди.

Нет, не почудилось. Что-то огромное, размером с корму крейсера, медленно уползало от нас. Фолли притормозил и осторожно поднял шлюпку надо плоскостью пояса астероидов.

Всеблагой Создатель! По астероидам ползла гигантская гусеница! Её длинное тело ритмично сокращалось. Пасть равномерно раскрывалась, поглощая космические обломки. Мне почудилось, будто я слышу довольное чавканье.

Двигаясь, гусеница выгибала спину. Покрытый волосками горб почти доставал до шлюпки. Затем чудовище распрямляло сегментированное тело и скользило через пустоту к следующему астероиду.

Но вот гусеница напряглась, задрожала в спазме. Под её хвостом появилось очередное блестящее яйцо и, кружась, поплыло вглубь пояса астероидов.

– Ты видел, Ал?! Этот монстр гадит слитками платины!

Мы следили за гусеницей четыре часа. За это время она обглодала три астероида и отложила шесть блестящих яиц. Ни вакуум, ни межпланетный холод не мешали аппетиту фантастической твари.

Убедившись, что гусеница не исчезнет, как мираж, мы решили облететь как можно больший сектор пояса астероидов. Вдруг животинка не одинока, и где-нибудь отыщутся её сородичи. Увы, сколько мы ни кружились над ледяными и каменными глыбами – других космических гусениц поблизости не оказалось.

Мы отщёлкали кучу фотографий и сняли видео со всевозможных ракурсов.

– Надо отснять побольше, иначе нас отправят в госпиталь, едва мы вернёмся на корабль, – сказал Фолли абсолютно серьёзно.

Затем мы отправили на крейсер подробный отчёт. Ответ пришёл через четверть часа.

«Возвращайтесь, как можно скорее. По возвращении немедленно прибыть к старшему помощнику».

***

На военном корабле приказы не обсуждаются. После суток полёта мы с Фолли мечтали о душе и койке, но нам не дали даже переодеться. Стоило нам посадить шлюпку в ангаре, как четверо молчаливых десантников тут же проводили нас к каюте старпома.

Задумчивый дедушка по-прежнему сидел в кресле за огромным письменным столом. Вязаная кофта уютно кутала его худые плечи. Прямо из стола поднимался большой экран, на котором старпом проглядывал наш отчёт о встрече с гигантской гусеницей.

Увидев нас, дедушка молча нажал кнопку. Через минуту дверь распахнулась. Молодцеватый Бен вкатил в каюту столик на колёсах. На столике исходили паром многочисленные тарелки. Бен ловким движением постелил скатерть прямо на письменный стол старпома, расставил тарелки и бесшумно исчез.

– Угощайтесь, – улыбнулся Кнайп. Фолли немедленно принялся за еду. Я помедлил и присоединился к нему.

Дедушка одобрительно прислушался к нашему дружному чавканью.

– Да ребятки. Порадовали вы старика. Я уж совсем было собрался отправлять унылый отчёт о напрасно потраченном времени. И тут – такая удача. Фолли, напомните – вы у нас в каком звании?

– Лейтенант, – поперхнулся Фолли и настороженно поглядел на старпома.

– Мда… будь вы командором – вас хотя бы можно было разжаловать и расстрелять. Но лейтенант… Не знаю, не знаю. Четвертовать сотрудников у нас не принято.

Фолли перестал есть. Очень осторожно положил вилку на скатерть и поднялся. Но дедушка махнул рукой.

– Сиди, что уж теперь. Скажите мне, лейтенант Фолли Геренц – каким местом вы думали, когда приглашали штатского в рейс к поясу астероидов? На каком основании доверили ему управление шлюпкой? Как допустили, что именно он первым обнаружил новую форму жизни и оставленные ей… кхм… следы?

Старпом спрашивал мягко и доброжелательно. Но душа у меня отчего-то ушла в пятки. Думаю, и у Фолли тоже. Я искоса взглянул на него и увидел, как побледнел пилот.

– Эту прекрасную гусеницу, которая гадит платиновыми слитками, обязан был обнаружить сотрудник Корпорации. То есть, вы, Фолли. Тем самым вы бы поспособствовали процветанию организации, на которую работаете. Вместо этого гусеницу и отходы её жизнедеятельности находит гражданин независимой планеты. И что нам теперь делать, лейтенант Геренц?

Первым моим порывом было отказаться от всяких прав на чёртову гусеницу и её драгоценные какашки. Пропади она пропадом – только бы спасти Фолли от неминуемой расправы. Я уже открыл рот, пытаясь отыскать подходящие слова. И вдруг…

Наверное, от страха у меня обострилось восприятие. А может быть, просто начались галлюцинации. Но мне вдруг почудилось, что старпом от души веселится. Я внимательно пригляделся к нему. Так и есть – дедушку неимоверно забавляла сложившаяся ситуация. И тогда я ляпнул:

– А сколько может стоить такой слиток?

Фолли со свистом втянул воздух. А Кнайп поднял лохматые брови и с удивлением уставился на меня.

– А ты не робкого десятка, мальчик. Видно фермерскую жилку. Ну что ж… Семьсот тонн платины, около трёхсот тонн золота… По нынешним ценам на галактическом рынке это примерная стоимость крейсера вместе с вооружением.

Настал мой черёд задохнуться от изумления.

– И по закону это всё моё?

Дедушка лукаво улыбнулся.

– Не совсем. Ведь шлюпка, на которой вы летели, принадлежит Корпорации, не так ли? Кроме того – как ты собираешься достать своё богатство?

Старпом через стол наклонился ко мне.

– Корпорация может предложить тебе отличный вариант, мальчик. Мы оформляем тебя почётным служащим с зарплатой… скажем, миллион кредитов в год. Неплохая круглая сумма. Можешь спросить у своего приятеля. Лейтенант получает в год восемьдесят тысяч кредитов. Я ведь не ошибаюсь, Фолли?