Текст книги "Работа на лето"

Автор книги: Александр Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

УРОКИ В ЛЕТНЕЕ ВРЕМЯ
(продолжение)

– На, пей.

Генка, в полном обалдении сидя в постели, смотрел на дымя

щуюся кружку, которую протягивал ему Диман. Он не понимал, где находится и чего от него требуют. Было полвосьмого. То есть – он проспал около четырёх часов. Явно недостаточно…

– А где Любэ? Надежда, в смысле? – Генка селя прямее, передё

рнул плечами.  – Уффойблиии…  – он потряс головой. Диман усмехнулся:

– Ещё встретитесь. На работу пора.

– На какую… А, да, извини. Я сейчас, погоди.

– Да ты выпей. Выпей, выпей, – Диман тыкал кружку, и Генка,

взяв её, высадил залпом. Сладковатый привкус, травяной ещё ощущается, но в общем – вода и вода.

– Это чего?

– Стимулятор… Не бойся, не наркота. Ты во сколько лёг?

– Я за журналами сидел…  – Генка ещё раз помотал головой и пошёл в умывалку, откуда спросил:

– Форма полевая?

– И только… Поесть некогда, учти. Я сделаю бутерброды, но дальше ты уж, пожалуйста, вставай сам, договорились? И пистолеты возьми, демонстрировать будешь.

– Возьму, возьму…  – Генка драил зубы, ощущая что сон быстро и легко уходит, а тело наполняется звонкой упругостью.  – Э! Точно не наркота, эй?!

– Не наркота, не наркота…  – Диман орудовал у стола.  – Женьшень, лимонник… Точнее у Игоря спросишь, если захочешь, у Обруча. Его бабка этим заправляет. Скорей давай, Клир, скорей.

– Готов, – Генка дёрнул волосы расчёской.  – Одеваюсь…

… Строй производил впечатление. Три десятка ребят (девчонок было полдесятка, отдельной группой) стояли подразделениями, в форме, по стойке "смирно",на этот разв головных уборах, беретах цвета хаки с кокардами в виде дубовых листьев с мордой рыси. Генка скромно стоял в стороне и испытывал… зависть. Диман – строгий и прямой – подошёл к флагштоку посреди поляны, возле которого неярко горел костёр, и вверх плавно вознеслось и развернулось чёрножёлтобелое полотнище. Посредине горела льдистая голубая звездавосьмиконечник… Диман вытянул правую руку над огнём и заговорил:

– Мы, бессмертные духом, дети Дажьбога, внуки Сварога, клянёмся!

– Огнём и водой, воздухом и небом, – отозвались голоса строя, – горячо любить нашу землю, не жалеть жизни во имя рода славянского, не щадить врагов земли Русской!

– Слава России!

– Слава! Слава! Слава!

– Ну что, вольно, – Диман сделал жест в сторону Генки, и тот подошёл, справившись со смущением и завистью – в конце концов, он был Клир, а не ктонибудь! – Представляю вам нашего нового тренера по стрельбе. Для вас он Клир… Сейчас всё по расписанию. Десятников прошу со мной, остальные ждут Лешего, он вотвот прибудет… Кто сегодня дежурный?

– Я! – вскочил мальчишка, очень похожий на братьев Андрияновых – наверное, третий.

– Обеспечь, – Диман махнул рукой и в сопровождении Мачо, Нико и Скачка удалился с лесной поляны. Все остальные завозились, но не бесцельно, а просто рассаживаясь на длинных отполированных брёвнах, выложенных по периметру поляны. Генка стоял, как столб, пока не подскочил дежурный:

– Давайте… давай…  – он запнулся, и Генка поморщился:

– Да ладно, на ты, конечно…

– Ага… Сумку давай, я тебе скажу, когда занятие начнётся… Ага!

Тихо все, блин! Леший идёт! Отряад! Встать! Смирно!

"Леший" оказался среднего роста молодым мужчиной в ладно сидящем камуфляже без знаков р Отряад! Встать! Смирно!азличия, темноволосым и кареглазым. Он быстро прошёл к поваленному дереву, присел, положив ногу на ногу (фехтовальщик, подумал Генка уверенно, клинковый боец), окинул всех ироничным взглядом, коротко улыбнулся, махнул рукой, показывая, что можно сесть и спросил – таким же быстрым, как движения, голосом, проглатывая букву "р":

– Имею честь видеть новое лицо?

– Это наш новый инструктор по стрельбе, – встал Диман.  – Клир.

'ад видеть, – Леший наклонился вбок, сощурил глаза.  – Я слышал, что вы великолепно ст'еляете? Дело в том, что я и сам очень неплохой ст'елок – это не хвастовство, это мнение сто'онних наблюдателей – и я с удовольствием поучусь у вас.

– Я буду рад, – слегка смущённо ответил Генка, вставая. Его в первый раз в жизни называл на «вы» взрослый человек. Леший кивнул и, тут же вскочив, прошёлся тудасюда.

– Итак, – он резко остановился, – насколько я не помню – на чём мы остановились в п'ошлый раз? Боец К'авцов?

– Работа с дубинкой, – поднялся один из мальчишек, – третье практическое занятие…

– Так! Ага! Поп'ошу достать блокноты, джентльмены… не надо печальных вздохов, без тео'ии не бывает п'актики. Все достали? Пишем тему сегодняшнего занятия: «Кастеты». Дада, именно кастеты… Кстати, племя младое незнакомое – кто знает, как пе'еводится и с какого языка пе'еводится так насмешившее коекого слово «кастет»? О боже, какое д'емучее невежество… «Касстэт» – в пе'еводе с ф'анцузского – "п'обей башку"… отставить смех, бойцы! Кито сказаль – нэ знаем ф'анцузского?! Я тоже не знаю, но я читаю книги, с детства п'ивычка уко'енилась… Так. О чём я? Да. Нет! Вот и посмот'им, чем п'още всего п'обить башку кому?..

– Врагу России! – лихо и весело гаркнули мальчишки.

– Не будем конк'етизи'овать, – заключил Леший, а то до вече'а п'идётся пе'ечислять… Хотя коекого поименовать стоит, ну да потом… Так вот. Я знаю, что вы себе п'едставляете при слове «кастет» – такое сложное изделие из свинца, г'еющее душу весом и пугающими выступами в виде шипов… В п'инципе это ве'но. Но есть одно «но», – Леший поднял палец.  – Х'анение и использование такой штуки делает вас кандидатами на п'ивлечение к уголовной ответственности согласно статье шестой Закона об о'ужии 'оссийской Феде'ации. Поэтому мы бе'ем кусок деревянной палки длиной в ши'ину вашей ладони и толщиной… ну, чтобы пальцы вок'уг него свободно смыкались. Взяли? Так. Да. Нет! Дальше. Бе'ём т'и гвоздя. Двухсотки. Вбиваем их в 'яд так, чтобы они п'ошли насквозь. Эти гвозди будут то'чать между пальцами. В то'цы палочки заколачиваем ещё два гвоздя, можно сотки, п'име'но на полдлины. И что получаем? Палочка зажата в 'уке, острия двухсоток то'чат между пальцев, шляпки соток – с боков. Можно колоть, 'вать, зацеплять, п'осто бить, потому что кулак стал тяжелее. Но самое главное – после использования вы выди'аете гвозди и… ну, топите их хотя бы в 'азных местах, деревяшку сжигаете. Ничего нету и не было. И не жалко. Многие попадаются именно на жалости – жалко выб'осить до'огую или к'асивую вещь. Сэ ля ви. Это тоже поф'анцузски, значит – жить надо в кайф…  – Леший извлёк такой кастет из бокового кармана камуфляжной куртки и коротким движением отправил в дерево на другом конце поляны – он вонзился гвоздями.  – Кстати – это тоже ва'иант, хотя и не лучший…  – Леший сел на дерево, потянулся и улыбнулся: – Так… что-то мне кажется, что мы гово'или о… нет. Да! О в'агах 'оссии. В п'инципе вы всех их знаете – это сионисты и аме'иканцы. Кстати, боец Бу'цев Сергей, кто такие сионисты, я что-то запамятовал?

– Еврейские фашисты, – встал коренастый мальчишка.  – Они правят миром и хотят превратить всех остальных в своих рабов, в первую очередь русских.

– Гениально, – согласился Леший, снова вставая.  – Я вижу, кое-что из 'ассказанного мной 'аньше вы помните. Тогда я смею надеяться, что вы помните и что такое Советский Союз. Когда он был 'аз'ушен – а он был именно злонаме'енно 'аз'ушен, ни о каком закономе'ном 'аспаде не могло быть и 'ечи! – за пределами 'оссии остались около 30 миллионов 'усских. Около семи миллионов из них в последующие десять лет бежали, б'осив нажитое, в 'оссию. Около ста тысяч было убито – в основном в Чечне и Таджикистане, но и в д'угих местах – тоже. Хотя вам об этом можно и не 'ассказывать, вы об этом знаете больше моего, потому что это ваши семьи были выб'ошены с земли, кото'ую считали своей, людьми, в кото'ых они видели доб'ых соседей. Ваши 'одители 'асскажут вам об этом куда я'че меня. Я же хочу напомнить вам о д'угом, о том, чего вы можете и не знать или не замечать, считая, что это от вас далеко. Кого мы видим, п'иезжая в большие го'ода? Бесчисленные таджики, азе'байджанцы, валахи, г'узины – все те, кто пятнадцать лет назад гнал со своей земли и убивал 'усских, к'ича, что "обойдётся без оккупантов". Они не едут в б'ошенные сёла, чтобы поднимать их, как это сделали вы. Они набиваются в го'ода, п'ев'ащая их в кишлаки и аулы, они наполняют их г'язью, на'котой и бесп'еделом. Казалось бы, наши власти должны ясно и чётко сказать: "Вы хотели независимости – вы её получили. Живите сами на своей земле по своим законам. В 'оссии вам делать нечего!" Но власти не только не бо'ются с этим г'язным потоком – они явно способствуют ему. И п'и этом всячески п'епятствуют выезду в 'оссию сотен тысяч 'усских людей. Если же мы поднимаем свой голос п'отив этого засилья нечисти – нас сажают, нас обвиняют в фашизме, нас т'ети'уют и т'авят. За что?! Или мы опять комуто что-то должны?! Или эта земля – тоже уже не наша?! Наши милосе'дие и сост'адание прев'атились в индульгенцию, кото'ую выдают тем, кто не смог жить сам в сляпанных коекак "гусуда'ьствах" и б'осился к нам – кого ещё десять лет назад называл оккупантами и убивал. А тепе'ь – терпите, 'усские, уже на своей земле те'пите тех, у кого 'уки по локоть в к'ови ваших собр'атьев – вы же гуманные и доб'ые. Это они могут и мстить и не п'ощать… В задницу!!! – неожиданно резко сказал он и улыбнулся: – Извините, молодые люди… Но именно этот эпитет оп'еделяет сразу и то положение, в кото'ое нас загоняют власти – и место, куда должны уби'аться наши "б'атья меньшие". Это – наша земля. Мы – 'усские. Вот и всё.

 
Отслужила своё хлебсоль.
Мир не стоит нашей любви.
Русский русскому – как пароль! —
Имя Нации назови! —
 

неожиданно совершенно чисто и очень напористо прочитал Леший. И дальше говорил без картавости, ясно и горячо, расхаживая по поляне тудасюда, а ребята следили за ним внимательно, одними глазами.  – Вы – русские дети. Но вам повезло жить здесь, в Озерках. Ваши же сверстники, ровесники, братья и сёстры, если хотите, живут подругому. Когда вы вырастете – а это будет скоро – вам придётся не время от времени сталкиваться с тем миром, а жить в нём подолгу. И вы должны знать, что он поражён однойединственной главной болезнью – бессмысленностью существования. Отсюда и только отсюда все его прочие беды. Вы умней и развитей, чем большинство ваших сверстников там и вы понимаете, о чем я.

Психологи и педагоги кричат криком: "Научите детей говорить "нет!" ", "Дайте детям секции, кружки, студии!" Меня эти крики умиляют тем, что, как обычно, издающие их за деревьями не видят леса и стараются лечить чумные бубоны вместо того, чтобы лечить чуму. Если всё так просто – то почему наркоманы толпами (это не фигуральное выражение!) ходят в благополучных Швеции, Нидерландах, Швейцарии? Чего тамто не хватает подросткам? Почему они не говорят «нет»? И в самом деле – почему?! Я по роду своей деятельности разговаривал с несколькими ребятами, которые увлеклись наркотой, но вовремя успели «соскочить». Знаете, что интересно? Не хочу сказать, что это – правило, но трое этих парней были из вполне благополучных семей, где родители хорошо зарабатывали, а сами они отнюдь не шлялись в свободное время по подворотням. Двое занимались спортом, третий – спортдансом. И?.. И все трое стали наркошами в возрасте 12–14 лет. Не спасли их ни родительские достатки, ни хобби… Я задал им прямой вопрос – и получил, что интересно, столь же прямой ответ, схожий по смыслу у всех троих. "Сказать "нет!"? А… зачем?" "А я себя спросил – ну вот я на карте гоняюсь. Ну и что? А… дальше?"

"Просто стало скучно всё. " А дальше – ЧТО?

Не спасают сами по себе от наркотиков ни турпоходы, ни бокс, ни бальные танцы. Понимаете? Не спасают, потому что рано или поздно перед подростком встаёт вопрос: а зачем? Сначала – да, сначала он увлечён самим процессом. Но вот приходит момент, когда он взрослеет и понимает: Тайсоном, Шумахером, Карелиным, Гафтом ему не стать. Ну не дано такого таланта, он есть у одного из десяти тысяч. А ято – обычный… И?.. И зачем я качаюсь, бегаю, декламирую перед зеркалом, чищу по утрам зубы «блендомедом»? Просто чтобы дожить до восьмидесяти и помереть здоровым? Да на фига?! Психологов и педагогов приводит в отчаянье и иное. Они не могут понять, почему пик наркомании, чудовищный, непредставимый её рост, пришёлся не на 90е годы – с их политической и экономической нестабильностью, бандитскими войнами, безвластием и неустроенностью – а на начало ХХ1 века, когда вроде бы настали болееменее благополучные времена?! Откуда массовые самоубийства, полное пренебрежение своей и чужой жизнью, неслыханный распад морали?! Списывают это на «рекламу», «телевидение»… В какой-то мере правильно, но все равно непонятно. А тут и понимать нечего. Именно в начале ХХ1 века повзрослело и "вышло в жизнь" поколение, рождённое в 90х годах – первое в нашей истории поколение, не знавшее вообще никакой идеи, рождённое в абсолютно безыдейной стране – мечте либерала конца 80х! Даже те, кто родился в этих 80х, кто рос в 90х – даже они ещё смутно помнили, что существовала некая общая цель, какая-то высокая, пусть и затёртая, идея, мечта о чёмто большом… У этих – нет ничего. Абсолютная пустота, в которую они падают, не находя, за что зацепиться. А человек устроен так, что не может жить без идеи, без цели – настоящей, масштабной, превосходящей своей ценностью личные устремления и даже личное существование. Это было осмеяно. Теперь – пожинайте посеянное. Вспомните, как Киплинг писал: "С тех пор, как сместили Акелу, Стая оставалась без вожака и волки охотились или дрались, как кому вздумается… Одни из них охромели, попавшись в капкан, другие едва ковыляли, раненые дробью, третьи запаршивели, питаясь всякой дрянью, многих недосчитывались совсем…  – … Вы дрались за Свободу, и она ваша. Ешьте её, о волки!" Вы можете застроить всю страну спортцентрами, театральными студиями и центрами психокоррекции – они всё равно будут продолжать колоться, вешаться, убивать друг друга и плевать на то, что им говорят. Европа и США – яркий пример, который власти нашей страны не замечают специально, чтобы не признавать краха своей "молодёжной политики". А я хочу обратиться к личному примеру. Почему я не стал алкоголиком? Ну ладно, для маленького городка 80х годов проблема наркотиков не была актуальна. Но пилито тогда так и то, что страшно становится! И я рос не в безвоздушном пространстве. Среди моих товарищей были и пьющие, а многие курили чуть ли не с третьего класса… Но я за всю свою жизнь не выпил ни грамма спиртного и не выкурил ни единой сигареты! Почему? Причин было две. Вопервых, не курила и не пила не только моя мать – некурящим и непьющим был мой дед, ветеран войны. Я очень любил и уважал их, поэтому старался быть на них похожим. А вот отецалкаш (мать развелась с ним, когда мне было 11), ничего кроме страха и отвращения не вызывал… И вовторых – я мечтал стать офицером, образ которого в моём сознании был весьма романтичным и светлым – соответственно я себя и вёл. Предлагали мне выпить и закурить? Да. Но вот ято говорил "нет!" с полным правом и верой в то, что говорю – не потому, что хотел сохранить личное здоровье (мне жаль тех подростков, которые всерьёз об этом думают!), а потому, что впереди была некая цель, ради которой стоило быть здоровым. Потом всё рухнуло. Я жил и учился в большом городе далеко от дома, я два года служил непонятно кому ещё дальше – и вот тут уже вокруг крутились анаша, опиум и прочие прелести. Страны больше не было, целей не стало. Но и тут я удержался "на плаву" – уже за счёт ненависти. Дада. Меня, 1720летнего, охватили такие боль и обида – за страну, за себя, за растоптанный светлый мир моего детства, за сгоревшие мечты – что я поклялся себе: никогда. Я должен драться, а драться нужно на трезвую голову, сохранив верную руку и зоркий глаз. Видели скинхедов? Дада, тех самых? Так вот: наркоманов среди них – нет. Они много пьют пива из-за ложно понятой "арийской традиции" – это так. Но от наркотиков, даже «лёгких», они отворачиваются "ради России". По телевизору об этом не говорят… А вот – элитные гимназии Москвы, где «травку» курят поголовно, с 4–5 класса – и об этом не говорят тоже. Если нет ничего великого и ослепительного впереди – пусть придуманной цели, но цели! – то ни умение сказать "нет!", ни спорт, ни искусство не спасут. Ибо настанет момент, когда парень тоскливо спросит сам себя: "А зачем? – и махнёт рукой: – Да всё равно… " Те трое ребят спаслись потому, что нашёлся человек, сперва чисто физически вытащивший их из наркотиков, а потом – "на трезвую голову" – объяснивший им, что есть наркотики. Не размазывая по тарелкам психологии холодную кашу о здоровье и будущности. Он рассказал им, что наркотики – оружие в руках тех, кто хочет погубить Русь. Что вовсе не только ради прибылей гонят к нам это зелье длиннобородые козлы в чалмах и лощёные господинчики в костюмах стоимостью в средний русский город. С этими ребятами ещё многое может случиться – и вряд ли в нашем государстве их ждёт что-то хорошее. Но дать врагу воспользоваться против них этим оружием снова – они уже не позволят НИКОГДА. Война – так война! Или, как сказано в одной русской былине: "Бой так бой – разговор другой. Ну а биться мне – не учиться у вас!" Бой для русского человека – состояние привычное…

 
Слабый сам на крест ложится.
Всё.
Вбивают гвоздь.
Чтоб рассудка не лишиться —
Я выбираю злость!
Стены – против стен!
Злость – на злость!
Солнце о людей
Обожглось!
 

Кстати, если о наркотиках ещё говорят, то о беспризорности предпочитают помалкивать вообще. Она настолько нелепа и дика в стране с сокращающимся населением, растущим ВВП (вот разве что, может, это ложь?) и накопленным стабилизационным фондом, что объяснить её наличие власть просто не в силах. Остаётся только спросить вслед за одним из телеведущих: «Господин президент, сколько долларов за баррель должна стоить нефть, чтобы дали деньги на детские дома – сто долларов? двести? И что будет с нами, если она – подешевеет?» И вообще создаётся стойкое впечатление, что молодёжь у нас в стране – лишняя. Залить её пивом, завалить анашой, задурить эстрадой – и ладушки, даст бог, после такой обработки своих детей к неё уже не будет и проблема не возродится… А для особо ретивых и несгибаемых – туберкулёзные колонии на дикие сроки по таким же диким приговорам, ментовские дубинки, водомёты и слезоточивый газ, условия жизни, от которых хочется повеситься (и вешаются!). На крайний случай – перевранная и извращённая идея «служения государству» (вместо служения Отечеству), при которой они сложат свои головы в голубых касках в войнах за демократию гденибудь в Иране или Корее, пребывая в уверенности, что воюют за Россию…  – Леший замолчал, перевёл дух, как после долгого забега, улыбнулся и развёл руками: – Очевидно, для по'цветания и славы демок'атии мы все должны п'осто уме'еть. Но вот в чём дело – наши пацаны не хотят уми'ать. Ни в какую. Какой подлый 'усский фашизм с вашей сто'оны – вы хотите жить как 'усские на 'усской земле! – он снова картавил – особенно громко в стоящей тишине.

Но это не было смешно.

Ничуть.