Текст книги "Работа на лето"

Автор книги: Александр Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

СТРАННАЯ ДЕРЕВНЯ

ОзеркиНикольские со стороны были не видны – село лежало в низине, на склонах котловины, в центре которой огромной запятой изгибалось озеро. Дома были причудливо разбросаны среди зелени садов безо всякого видимого плана, на дальнем конце озера, километрах в трёх, видна была группа «официального» вида зданий, часть из которых стояла, кажется, прямо в воде – к ним вела асфальтированная дорога. Генка заметил немало заброшенных и вовсе развалившихся домов, но жилые выглядели не просто жилыми, а даже богатыми. Село производило странное впечатление этой смесью запущенности и благополучия.

– Вот, – сказал Мачо, гарцуя рядом.  – Это наше село… Ты не удивляйся, что оно такое, – он уловил недоумение гостя.  – Десять лет назад тут всё позаброшено было, начисто. Мы же все, кто здесь живёт, или беженцы, или просто приезжие. Началось всё с пяти семей, которые из Таджикистана в 92 м бежали. Они поселились тут, в брошенной деревне, потом к ним из других мест люди прибивались, как наша тётка с дядькой и с нами… Кто из Прибалтики, кто опять же из Средней Азии… Своими руками всё из ничего сделали. А сейчас тут около семисот человек живёт, рыбхоз вовсю работает, шесть ферм, поля наши ты сам видел… Ну да и ещё много увидишь.

В балке, в которую спустилась дорога, лежал туман, густой, как сметана. Сквозь него доносились звуки, казавшиеся совсем близкими – упруго звякал металл, потом щёлкнул пастуший кнут, отчётливо переговаривались люди; казалось, что деревня проснулась и сейчас всадников встретят толпы занятых своими делами людей. Но, когда мальчишки выехали на сельскую околицу, то Генка ничего не увидел. Более того, тут ещё было совсем темно и над пустынной улицей смыкались чёрные ветви яблонь. Судя по всему, эта улица была заброшена начисто – дома смотрели пустыми окнами, жутковато и немо. Говорить не хотелось, и вообще Генка понял, что ужасно хочет спать, просто вываливается из седла.

Мачо свернул влево, в какой-то проулок, уходивший круто в гору – и неожиданно проулок кончился на асфальтированной площади, в центре которой стоял ухоженный памятник, а по радиусу – явно не частные здания в окантовке деревьев и кустов.

– Школа, правление кооператива, – Мачо махал рукой, – отделение связи, пункт общественной безопасности, магазин, дом культуры, библиотека, редакция еженедельника, телецентр, радиоточка, больница… Нам вон туда, уже близко.

Они шагом проехали мимо памятника, и Генка вдруг увидел, что это вовсе не памятник солдатам Великой Отечественной, как он думал сначала. А точнее – не только им. Но и им тоже…

Красивая женщина с измученным лицом прижимала к себе, держа на руках, маленькую девочку. Мальчик – постарше, с испугом глядя через плечо – обнимал мать за талию. К ним из чёрной наклонной плиты тянулась невнятная, но жуткая чертовщина – рукилапыклешнищупальца, оплывшие хари – носатые, губастые, узкоглазые, ещё какая-то муть, между которой угадывались неясно паукообразные шестилапки звёзд, изгибы матрасоподобных полотнищ, микрофоны и телекамеры… Но ясно было, что не дотянутся, потому что между этой потусторонней ересью и женщиной с детьми замерли могучий мужчина со спокойным лицом и – бок о бок с ним – чуть подавшийся для надёжности к старшему, но даже более решительный подросток. Без оружия, не в форме… но вся лезущая из черноты нечисть явно боялась к ним приближаться. На флагштоке около памятника висел в безветрии флаг – непонятно, какой, но явно не государственный и не красный…

… За кольцом старых садов снова была короткая улица – три дома слева, пять справа – упиравшаяся почти что в озёрный берег. Мачо остановил коня возле второго слева дома, не выглядевшего заброшенным – но и жилым тоже. Ставни были закрыты, на двери – узкая белая ленточка с печатью.

– Во, – кивнул Мачо.  – Ленточку рви, не бойся. Жить будешь тут.

Диман сказал, что сегодня можешь отдыхать. Насчёт ключей, всего там – не беспокойся, у нас не крадут.

– Погоди, – смутился Генка, – это что, весь дом мне, что ли?

– Ну да, – Диман пожал плечами.  – А чего, живи и радуйся. Поводья давай.

– Погоди, – начал было Генка, сползая на землю, но Мачо уже подхватил повод и галопом умчался вдоль улицы. Клир ошарашенно посмотрел ему вслед. И крикнул: – Ээ! Тебя как на самом деле зовутто?!

– Дениис! – отозвался тот на скаку.

В какой-то степени это напоминало дурацкий розыгрыш… но розыгрышем явно не было.

Генка неуверенно подошёл к крыльцу. За домом в саду лежала ночная темнота, пахло сыростью и травой. В крыльце недавно меняли одну доску – она была свежевыкрашенной и новенькой. Мальчишка поддел пальцем бумажную ленточку – на печати кроме шедших по кругу слов (адрес, наверное) был изображён взлетающий на волну корабль викингов с надписью на развёрнутом парусе

– Ну ладно, – пробормотал Генка, обрывая ленточку…

… В доме, если не считать обыкновенных деревенских сеней, было две больших комнаты. В одной прямо в печь был вделан совершенно непонятный аппарат, чемто похожий на… какоето время Генка размышлял, на что это похоже, но так и не сообразил. Тут же на тумбочке стояли телевизор – небольшой новый «рубин» – и радиоприёмник. Из остальной мебели были стол, лавка, два стула и шкаф, в котором оказалась посуда. Вдоль стен шли, как ни странно, батареи электроотопления – это сколько же нужно платить зимой за тепло!

Генка вспомнил, что в сенях видел плиту – и тоже электрическую… а ещё – что к дому не вели провода. Подумав, мальчишка сообразил, что вообще не видел в селе проводов и усмехнулся: ну, юмористы. Света нет, зато всё на электричестве… Ладно, лето, не замёрзнем. Правда, и телевизор не посмотришь, и вечером не посидишь – хоть бы керосиновую лампу найти… Прикола ради он щёлкнул выключателем…

Под потолком ровно и мощно загорелась трёхламповая люстра дневного света.

Не поленившись, Генка вышел наружу. Проводов не было. Были «тарелка» телевизора, радиоантенна – и всё.

– Мистика, – сказал Генка.

Вернувшись, он задержался в сенях. Плита тоже работала, из крана в мойку текла вода – правда, только холодная.

Телевизор работал тоже, крутил все те же программы, что и дома у Генки, плюс ещё одну – но на этом канале «висела» заставка:

Зато на радио совершенно неожиданно обнаружился очень чистый голос – мальчишка читал явно юмористический монолог – Генка сделал погромче и пошёл обследовать дом дальше. Голос хорошо слышался везде…

"Нашёл на улице свёрток, разворачиваю – сто тысяч долларами. Честь честью понёс в милицию.

– Вот, – говорю.

Их капитан говорит:

– О! Нашли сто штук и сразу к нам. Молодец… В полнолуние себя нормально чувствуете?

– Нормально.

Смотрел, смотрел он на меня и спрашивает:

– А пятью пять сколько будет?

Я говорю:

– Двадцать пять.

Он, кажется, огорчился. Растерялся даже. Потом кладёт перед собой «макар» и говорит:

– Давайте поговорим почеловечески. Вы – нормальный человек.

Нормальный человек деньги не принесёт. Вы принесли. Значит – тут что-то не так. Давайте вот как: я никому про то, что вы сто тысяч украли, не говорю. А вы на себя берёте два убийства, одно изнасилование и угон машины.

– Ну, – говорю, – это что-то маловато…

Он аж засветился:

– А вы что предлагаете?!

– Убийства за последние десять лет – мои. Изнасилования, хранение и скупка краденого, чеканка фальшивых монет, подкупы, поджоги, наводнения – всё моё.

Он глазами захлопал:

– А сколько вам лет?

Говорю:

– Пятнадцать, но это не важно.

Ну, он обрадовался, записал на меня всё, что у нас в стране с девяносто первого года случилось плюс запугиванье ФСБ, охаивание отечественной порнографии, осквернение общественного туалета и восемь самосожжений.

Там все забегали, кофе сварили, печенье достали – в общем, мы как-то подружились даже.

– А знаете, – говорю, – кто Диму Холодова убил?

– Кто?

– Я.

Капитан из сейфа бутылку коньяку достал, салями – налил, мы на брудершафт дёрнули.

– А знаете, – говорю, – кто дефолт организовал?

– Кто?

– Я.

Они встали, подтянулись. Капитан чувствует, что скоро министром МВД станет, спрашивает почтительно:

– Ваша настоящая фамилия?

– Ельцын, – говорю. Вижу, он как-то с лица спал, успокаиваю:

Да нет, я пошутил. На самом деле я из министерства финансов, отдел расследований… Откуда у вас сто тысяч доларов?

Капитан:

– Вы же принесли!

А я ему:

– Когда?!

– Да только что! Мы ещё на брудершафт пили!!!

Я говорю:

– С кем?! Что вы несёте, я же непьющий!

Капитан понимает, что в участкового превращается, встал, говорит:

– Надо, чтоб человек человеку верил.

Ну я домой пошёл. А деньги оставил. Зачем они мне?"…

… В небольшой комнатке, вход в которую был сбоку от печи, обнаружились душ и унитаз, разделённые полиэтиленовой шторкой. Вода в душе была только холодная, но Генка всё равно сильно удивился и пару раз спустил смыв в унитаз. Мда, это была непростая деревня… село, точнее. В последней – второй – большой комнате имелись кровать, стол с лампой(она тоже горела), пустовавшие книжная полка (не совсем, правда – на ней стоял работающий механический будильник, и Генка отметил, что уже почти четыре утра) и шкаф для одежды. Под окном стояла застеленная кровать, около неё – тумбочка и стул. Полы тут, как и в первой комнате, были голые, лишь по центру застланные вязаными дорожками. Генка задумчиво поставил на тумбочку свою сумку и понял вдруг, что если сейчас не ляжет спать, то… Что – то, он выяснять не пожелал, а вместо этого разделся, дошёл до туалета, выключил на обратном пути радиоточку, перешедшую на какой-то отчёт, шаркнул ногами по дорожке(идти босиком по деревянному полу почем-то было невероятно приятно, хотя дома Генка старался с утра первым делом запрыгнуть в тапки, чтобы не встречаться с пластиком полов) и, откинув край оделяла, рухнул под него на простыни, успев с наслаждением подумать: "Щщаа!.. ккаак!.. ус!.. н… " – и всё.