Текст книги "Проклятый Лекарь. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Лиманский

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

На самом деле мне не нужен был стетоскоп – некромантские способности позволяли слышать то, что недоступно обычному уху. Даже без привычной активации. Эти способности работали постоянно – на уровне восприятия.

Я закрыл глаза, изображая глубокую концентрацию, и прислушался.

То, что услышал, заставило меня внутренне похолодеть, хотя внешне я оставался спокоен как удав после обеда.

Вместо привычного ритмичного «тук-тук» – первый и второй тоны сердца, сокращение и расслабление сердечной мышцы – из груди пациента доносилась какофония звуков, от которой многим бы захотелось заткнуть уши.

Жужжание. Тихое, но отчетливое жужжание сотен, нет, тысяч крошечных крыльев. Как будто кто-то запустил в грудную клетку рой микроскопических пчел-мутантов. Частота колебаний – около трехсот герц, амплитуда переменная. Обычному уху такое не уловить никогда.

Мать моя некромантка!

Это же целый улей. Судя по интенсивности звука, паразитов там минимум три тысячи. Может, больше.

Между жужжанием я различал другие звуки – ритмичные щелчки. Чавкающие, мерзкие щелчки, похожие на звук челюстей, перемалывающих сырое мясо. Частота – примерно два щелчка в секунду от каждой особи. Помножить на три тысячи…

Шесть тысяч укусов в секунду. Они жрут его сердце заживо. Буквально выедают митральный клапан по кусочку.

Но самым жутким был третий звук – низкий, пульсирующий гул. Он шел из глубины, из самого центра паразитарной колонии. БУМ… БУМ… БУМ… Медленнее сердцебиения, около сорока ударов в минуту. Мощный, уверенный, доминирующий.

Матка. Королева этого кошмара. Судя по частоте пульсаций, она почти созрела. Еще час-полтора, и начнется массовый выплод. Тысячи взрослых магических паразитов хлынут в кровоток.

Я сосредоточился, пытаясь определить точную локализацию по звуку. Основное скопление – передняя створка митрального клапана. Вторичные колонии – на хордах и папиллярных мышцах.

Классическое расположение для астральных паразитов. Они любят места с максимальным током крови – больше пищи проходит мимо. Умные твари.

Открыл глаза и снял стетоскоп. Лицо сохранял бесстрастным, как у игрока в покер с парой тузов на руках. Хотя уголок губ предательски дернулся – рефлекторная реакция на услышанный ужас.

Нужно изображать растерянность. Если я сразу поставлю диагноз, Стрельцов заподозрит использование некромантии. Обычный целитель не может определить астральных паразитов на слух.

– Странные звуки, – произнес я вслух, нахмурившись. – Очень странные. Жужжание вместо нормальных сердечных тонов. И какой-то… гул.

– Жужжание? – переспросил профессор Марков. – Это может быть турбулентный ток крови через поврежденный клапан. Или вибрация вегетаций.

– Возможно, – я кивнул. – Но тут что-то другое. Более… органическое. Что показало магическое сканирование? – я обвел взглядом присутствующих. – Кто-нибудь уже проводил диагностические заклинания?

Доктор Мелихов откашлялся:

– Я проводил стандартное диагностическое заклинание третьего круга. С усилением на кардиологическую патологию.

– И? – нетерпеливо спросил Сомов.

– Воспаление визуализируется. Сильное воспаление эндокарда. Но природа… – он развел руками. – Как будто смотришь сквозь матовое стекло. Вижу проблему, но не вижу причину.

– Я тоже сканировала, – вступила доктор Василевская. – Использовала усиленный поиск патогенов пятого уровня.

– Впечатляющее заклинание, – заметил лейтенант Кравченко, делая пометки в блокноте. – Что показало?

– Абсолютно ничего, – она покачала головой, явно расстроенная. – Как будто сканирую пустоту. Или что-то активно блокирует магическое восприятие.

Конечно блокирует. Астральные паразиты существуют на границе миров. Обычная целительская магия их не берет – нужен некромантический компонент. Но сказать это вслух – все равно что надеть на себя петлю.

– Я пробовал термальное сканирование, – добавил профессор Марков. – Есть очаги гипертермии в области митрального клапана. Но это может быть просто воспаление.

– А структурный анализ? – спросил я.

– Проводил, – кивнул он. – Вегетации определяются, размером до двух сантиметров. Но их природа… неопределяемая. Не бактериальные, не грибковые, не тромботические.

Сомов удивленно посмотрел на меня:

– А разве вы ничего не увидели, Пирогов? Вы же наш лучший диагност! Тот, кто находит то, что другие пропускают!

Ох, Петр Александрович, если бы вы знали, что я вижу. Точнее, слышу.

– Нет, – я покачал головой с расстроенным видом. – Слышу аномальные звуки. Но визуализировать источник целительской магией не получается. Словно что-то блокирует восприятие.

– Может, недостаточно силы? – предположила Василевская.

– Или неправильный спектр, – добавил Мелихов. – Некоторые патологии требуют особой настройки магического зрения.

– Нужны дополнительные обследования, – заключил я. – Возможно, комплексное магическое сканирование с усилением. И желательно несколькими целителями одновременно для повышения разрешающей способности.

– Но у нас нет времени на эксперименты! – воскликнул профессор Марков. – Температура пациента уже сорок целых четыре десятых! Еще немного, и начнется разрушение структуры белковых молекул!

– Тогда действуем быстро, – сказал я.

– Крайне странно, – холодный голос капитана Стрельцова разрезал напряженную дискуссию как скальпель. – Столько опытных врачей, дипломированных целителей, специалистов с учеными степенями, и никто – подчеркиваю, НИКТО – не может поставить диагноз?

Он медленно отделился от стены, где до этого стоял, наблюдая за нами как коршун за курятником. Подошел ко мне размеренным шагом, его ботинки отстукивали ритм на кафельном полу. Остановился в полуметре, вторгаясь в личное пространство.

Классический прием допроса. Физическое давление через нарушение дистанции. Учили вас в инквизиторской школе, капитан.

– Особенно странно, доктор Пирогов, – он смотрел мне в глаза, не мигая, – что именно вы ничего не обнаружили. Ведь вы прославились способностью находить то, что другие пропускают. Ставить невозможные диагнозы. Лечить безнадежных.

– Медицина не волшебство, капитан, – я выдержал его взгляд. – Даже легальная магическая медицина имеет свои ограничения.

– Правда? – он наклонил голову, как хищная птица. – А мне показалось – именно показалось – что я видел, как изменилось ваше лицо, когда вы слушали пациента.

– Изменилось?

– Уголок губ дернулся. Едва заметно – миллиметр, не больше. Но дернулся. Это была реакция узнавания. Вы что-то определили, но не говорите.

Проницательный гад. Натренированный глаз инквизитора. Следит за каждой микроэмоцией, каждым рефлексом. Ищет трещину в броне.

– Возможно, это была непроизвольная реакция на необычные звуки, – спокойно ответил я. – Жужжание в человеческом сердце действительно настораживает любого врача.

– Жужжание… – Стрельцов придвинулся еще ближе, теперь между нами было сантиметров тридцать. – И что, по-вашему мнению, может жужжать в сердце?

Я пожал плечами:

– Вариантов множество. Турбулентный поток крови через суженный клапан создает вибрацию частотой двести-триста герц – это воспринимается как жужжание. Вегетации на створках могут вибрировать в токе крови – еще один источник. Резонанс воспаленных тканей при определенной частоте сердечных сокращений. Даже образование пузырьков при высокоскоростном токе крови…

– Вы перечисляете варианты, – перебил он. – Но думаете о чем-то конкретном. Я вижу это в ваших глазах.

– Вы видите то, что хотите видеть, капитан.

– Я вижу человека, который что-то скрывает.

– А я вижу инквизитора, который ищет ересь там, где ее нет.

Повисла напряженная тишина. Мы смотрели друг другу в глаза как два дуэлянта перед выстрелом.

– Вы знаете, что там, в сердце пациента, – медленно произнес Стрельцов. – Но не хотите говорить при инквизиции. Почему? Боитесь выдать использование запрещенной магии?

Прямая атака. Пытается спровоцировать на эмоциональную реакцию. Не выйдет, капитан.

– Я не говорю, потому что не уверен, – твердо ответил я. – Есть подозрение, да. Но озвучивать диагноз без доказательств – непрофессионально и опасно. Особенно если ошибешься в присутствии инквизиции.

– Или если диагноз можно поставить только некромантией, – сверлил меня взглядом Стрельцов.

– Капитан, если бы я использовал некромантию, вы бы это почувствовали. Насколько мне известно, инквизиторов специально обучают распознавать следы темной магии. Холод, запах тлена, ощущение смерти – классические маркеры.

Лучшая защита – нападение. Покажи, что знаешь их методы. Пусть думает, что я уверен в его способностях и потому спокоен.

Стрельцов прищурился:

– Вы удивительно хорошо осведомлены о методах работы инквизиции.

– Я читаю профессиональную литературу, – спокойно парировал я. – В медицинских журналах регулярно публикуют статьи о ваших проверках. Нужно же знать, чего ожидать.

– Медицинские журналы… – он усмехнулся. – И что же они пишут о некромантах в больницах?

– Что их там быть не должно. Некромантия и медицина – антагонисты. Одна забирает жизнь, другая дарует.

– Красиво сказано. Почти убедительно.

– Истина всегда убедительна, капитан.

Мы смотрели друг другу в глаза. Психологическая дуэль доходила до пика.

– Господа, мы в тупике, – констатировал Сомов, вытирая взмокший лоб уже насквозь мокрым платком. – Диагноза нет, эффективного лечения нет, а пациент умирает. Температура сорок целых четыре десятых и продолжает расти. Пульс сто сорок. Давление падает – девяносто на шестьдесят.

– Сколько ему осталось? – спросил Стрельцов, не отрывая от меня взгляда.

– При такой динамике? – Сомов посмотрел на мониторы. – Два дня. Максимум три. Потом полиорганная недостаточность и смерть.

Это значило, что пациент умрет из-за отказа всех органов.

– Я ожидал большего от больницы с такой репутацией, – холодно заметил капитан. – «Лучшее медицинское учреждение Москвы» – так, кажется, написано на вашем сайте?

Ну давай же, предложи сам что-нибудь. Ты же видишь, что обычными методами тут не обойтись. Или твоя инквизиторская гордость не позволяет признать необходимость нестандартного подхода?

Но вместо Стрельцова заговорил лейтенант Кравченко:

– Капитан, а что если применить коллективное усиление? Я читал в «Вестнике Императорской медицинской академии» о групповых диагностических ритуалах.

Надо же! Ну хоть он догадался! Начитанный инквизитор. И предлагает именно то, что мне нужно. Спасибо, лейтенант, вы только что стали моим любимым карателем.

Он предложил ровно то же, что и я пару минут назад, но другими словами. Однако мое предложение опровергли из-за нежелания ставить эксперименты. Но когда это предлагает инквизитор – вопрос стоит уже иначе.

– Групповых ритуалах? – переспросил Стрельцов.

– Да. Когда несколько целителей объединяют усилия, направляя магическую энергию одному самому сильному специалисту. Это усиливает его диагностические способности в разы, – пояснил лейтенант.

– Это же идея, – подхватил Сомов, вцепившись в соломинку надежды. – Коллективное сканирование! Почему я сразу не подумал? Мы же изучали это ещё в академии!

– Поддерживаю, – быстро кивнул я. – Объединенная магическая мощь может пробить блокировку, если она есть. И вы, Петр Александрович, как главврач и самый опытный специалист, должны возглавить ритуал.

На самом деле даже с усилением он вряд ли что-то увидит. Астральных паразитов можно разглядеть только некромантским зрением. Но мне нужна суматоха, много магической энергии в воздухе. Будет проще замаскировать свои манипуляции под общим шумом.

– Я? – Сомов явно занервничал, на лбу выступили новые капли пота. – Но… но может, лучше кто-то помоложе? У молодых больше магических резервов, сильнее каналы…

– Петр Александрович, не скромничайте, – сказал я. – Сила без опыта – что молоток без гвоздя. Ваш тридцатилетний опыт плюс наша энергетическая подпитка – оптимальная комбинация.

– Но я не специализируюсь на диагностике…

– Зато вы видели сотни случаев. Ваша насмотренность компенсирует узкую специализацию.

– Согласен с доктором Пироговым, – неожиданно поддержал Стрельцов. – К тому же, мне будет крайне интересно наблюдать коллективную работу целителей. Это ведь полностью легальная форма медицинской магии, не так ли?

– Абсолютно легальная! – поспешно подтвердил доктор Мелихов. – Прописана в параграфе сорок два Устава Императорской медицинской академии. Одобрена Министерством здравоохранения. Сертифицирована Комиссией по магическому контролю.

– Я знаю устав, – Стрельцов отошел к стене. – Проверял вас. Что ж… Тогда начинайте. Мы с лейтенантом Кравченко будем наблюдать. Чисто в образовательных целях.

Конечно, в образовательных. А еще в целях поиска любых признаков некромантии. Ну что ж, игра начинается.

– Коллеги, формируем круг! – скомандовал Сомов, стараясь взять себя в руки.

Мы встали вокруг кровати пациента. Восемь врачей-целителей, включая меня. Сомов занял позицию у изголовья, положив руки на виски пациента. Остальные распределились по периметру на равном расстоянии.

– Напоминаю протокол, – сказал доктор Мелихов. – Синхронизируем дыхание. На вдохе накапливаем энергию, на выдохе направляем к фокусу – то есть к Петру Александровичу.

– Какой спектр используем? – спросила доктор Василевская.

– Полный диагностический. От инфракрасного до ультрафиолетового, – ответил Сомов. – Нужно проверить все диапазоны.

Умные слова, но бесполезные. Пускай стараются и имитируют бурную деятельность. Мне это только на руку. Чем хаотичнее их действия, тем незаметнее будут мои.

– Готовы? – спросил Сомов. Голос слегка дрожал от напряжения.

– Готовы, – ответили мы хором.

– Начинаем. Вдох… задержка… выдох с направлением энергии.

Я закрыл глаза и почувствовал, как целительская магия начала течь от врачей к Сомову. Теплая, мягкая, пахнущая летними травами и солнечным светом. Золотистые потоки энергии сплетались над головой главврача, формируя светящийся кокон.

Слабовато. Восемь целителей – это как восемь фонариков против прожектора. Нужно больше силы для моего плана.

Я тоже направил свою целительскую энергию к Сомову. Чистую, без примеси некромантии. Но по минимуму. Не больше ноль-одного процента.

Пока рано показывать козыри. Нужно дождаться подходящего момента.

Ритуал длился три минуты. Потом три с половиной. Четыре.

Сомов напрягся, на лбу вздулись вены. Он явно старался изо всех сил, сканируя пациента на всех доступных уровнях.

Наконец он открыл глаза и с разочарованием покачал головой:

– Ничего нового. Вижу сильнейшее воспаление эндокарда. Вижу вегетации на митральном клапане – массивные, до двух с половиной сантиметров. Вижу нарушение гемодинамики, то есть движения крови. Но природу патологии определить не могу. Как будто смотрю сквозь туман или матовое стекло.

– Может, помехи? – предположил доктор Марков. – Иногда сам пациент неосознанно блокирует сканирование.

– Нет, – покачал головой Сомов. – Это другое. Как будто сама патология существует в другом измерении. Я вижу последствия, но не вижу причину.

Точный диагноз, Петр Александрович. Паразиты действительно существуют «в другом измерении» – на границе между физическим и астральным планами.

– Недостаточно усиления, – заключил я. – Восемь человек – маловато для прорыва через такую блокировку. Петр Александрович, давайте позовем больше докторов. Всех, кто свободен и владеет целительской магией.

– Всех? – Сомов нахмурился. – Но это же нарушение распорядка работы больницы. У людей плановые обходы, процедуры…

– Петр Александрович, – я посмотрел ему в глаза. – У нас умирающий пациент. Неизвестная патология. И инквизиция, которая наблюдает за каждым нашим шагом. Думаете, стоит экономить усилия?

Сомов побледнел. Я видел, как в его глазах мелькнул страх. Он опасался, что инквизиция заподозрит его в сокрытии магических патологий, а это уже карается по закону.

– Вы правы, – он повернулся к медсестре. – Галина Сергеевна! Срочно оповестите всех свободных врачей! Всех, кто владеет хотя бы базовой целительской магией! Пусть бросают все и идут сюда!

– Но Петр Александрович…

– Это приказ! Экстренная ситуация! У нас код красный!

«Код красный» – внутрибольничный сигнал чрезвычайной ситуации. Умно, Сомов. Теперь никто не откажется прийти.

Через десять минут палата интенсивной терапии была забита под завязку. Девятнадцать врачей прибежали на вызов, некоторых выдернули прямо с процедур – на халатах еще были брызги крови. Кого-то притащили из столовой – от одного пахло борщом, от другого дезинфектором.

Двадцать четыре целителя, включая меня и Сомова. Это была почти вся магическая мощь больницы.

Отлично. Двадцать четыре источника целительской энергии создадут такой магический шум, что моя щепотка некромантии затеряется как снежинка в метели.

– Коллеги! – Сомов обвел взглядом собравшихся. – Ситуация критическая. Неизвестная патология, пациент умирает. Нужна абсолютная концентрация и полная отдача!

Я видел, как он нервничает. Руки слегка дрожат, на лбу выступила испарина, дыхание учащенное – пульс наверняка под сто двадцать.

Еще бы не нервничать. Стрельцов только и ждет повода копнуть глубже.

– Формируем тройной круг силы! – скомандовал доктор Мелихов. – Младшие по опыту – внешний круг. Средние – второй. Старшие – внутренний.

Все начали перестраиваться. Молодые ординаторы встали в самый дальний круг. Врачи со стажем пять-десять лет – в средний. Ветераны медицины – во внутренний, непосредственно у кровати.

Я занял позицию прямо за спиной Сомова.

Идеальная позиция. Смогу направить некромантическая энергию прямо в его затылок. Тонкой струйкой, замаскированной под мощный поток целительства. Главное – не переборщить.

– Протокол усиленного коллективного сканирования! – объявил Мелихов. – Синхронизация дыхания обязательна! Младший круг – генерация. Средний – усиление. Старший – фокусировка. Вся энергия идет к Петру Александровичу!

– Понятно! – ответили хором.

– Начинаем!

Воздух в палате загудел от магии. Двадцать четыре потока целительской силы устремились к центру, где стоял Сомов. Золотистое сияние заполнило комнату, стало трудно дышать от концентрации магической энергии.

Мониторы начали потрескивать – электромагнитные помехи от такого количества магии.

Шикарно. Такой магический шторм скроет что угодно. Время действовать.

Я глубоко вдохнул и начал формировать свой поток. Сначала чистое целительство – яркое, теплое, правильное. Пятнадцать процентов моего резерва.

Потом, когда все вокруг уже были погружены в транс, я добавил к потоку тончайшую нить некромантии. Меньше одного процента от общего объема. Холодная, темная энергия, спрятанная внутри золотого потока как змея в сене.

Направил все это прямо в затылок Сомова, в точку соединения позвоночника и черепа. Там, где по восточным учениям находится «врата духа».

Эффект был мгновенным.

Сомов вздрогнул всем телом. Глаза расширились. Зрачки сузились до точек. Дыхание стало прерывистым.

Он видит. Некромантическая добавка открыла ему «мертвое зрение». Временно, на несколько минут, но этого хватит.

– Вижу! – выдохнул Сомов. – О великие небеса, я вижу!

– Что? Что вы видите? – резко спросил Стрельцов, подойдя ближе.

– Паразиты! Сотни… нет, тысячи паразитов!

– Опишите подробно! – приказал капитан.

– Они… они везде! На митральном клапане! Размером с рисовые зерна, может чуть больше. Светятся зеленым, тусклым таким светом. Копошатся, извиваются… О боже, они едят! Грызут ткань клапана!

– Что еще видите?

– В центре… что-то большое. Размером с грецкий орех. Черное, пульсирующее. Похоже на… на матку? Да, это матка! Я вижу, как из нее выползают новые паразиты! Маленькие, полупрозрачные!

– Скорость размножения?

– Примерно… примерно одна особь каждые пять секунд! Они растут прямо на глазах!

– Астральные паразиты, – констатировал доктор Мелихов дрожащим голосом. – Легенды оказались правдой. Паразиты с границы миров.

– Сколько времени до критической массы? – спросил Стрельцов.

Сомов сосредоточился, всматриваясь в то, что открыло ему некромантическое зрение:

– Матка увеличивается… Пульсирует все чаще… День! Максимум полтора дня до взрыва!

– Взрыва?

– Она лопнет! Выпустит тысячи взрослых особей в кровоток! Они разнесутся по всему организму за минуты!

Ритуал закончился. Все врачи тяжело дышали, некоторые покачивались от истощения. Отдача столько энергии – серьезная нагрузка.

Сомов чуть не упал. Я поддержал его под локоть.

Отлично! Никто ничего не заподозрил и меня не видел!

– Если это то, о чем я думаю, – мрачно произнес Стрельцов, – то пациент вероятнее всего обречен. Астральные паразиты не лечатся обычными методами. Даже магическими.

Не согласен, капитан. Есть способы. Некромантический огонь, например. Или ритуал изгнания через смерть и воскрешение. Правда, оба метода незаконны, что слегка осложняет ситуацию. Ну и пациент вряд ли на это пойдет.

– Как это не лечатся? – возмутился доктор Мелихов. – В трактате магистра Северцева, изданном в тысяча восемьсот девяносто третьем году, описан случай успешного излечения!

– Я знаком с этим трактатом, – холодно ответил Стрельцов. – Пациент умер через неделю от осложнений.

– Но паразитов изгнали!

– Ценой жизни пациента. Это не лечение, а отсроченная казнь.

– Это был семнадцатый век! – не сдавался Мелихов. – Медицина с тех пор шагнула далеко вперед!

– А паразиты остались те же, – парировал капитан.

– У нас есть антибиотики! Магические стимуляторы! Аппараты жизнеобеспечения!

– Которые бесполезны против существ с границы миров.

Пока они спорят, можно перевести дух и обдумать ситуацию. Паразиты обнаружены, но как их изгнать без некромантии? Задачка со звездочкой.

Сомов незаметно подошел ко мне, пока все были увлечены дискуссией. Попросил отойти в коридор. А коргда мы оказались наедине, наклонился к уху:

– Спасибо, – прошептал он едва слышно.

– За что? – я изобразил непонимание.

Хотя сам направил поток энергии именно к Сомову, понимая что скорее всего он догадается. И я разыграю с ним новую игру. Теперь, когда он знает, ставки повышаются. И его роль становится значительнее. Совсем скоро это привет к интересным результатам.

– Не прикидывайтесь. Я почувствовал. Вы дали мне особую силу. Холодную, темную, но именно она открыла мне глаза.

– Вы ошибаетесь, Петр Александрович…

– Нет. Я не знаю, что это было, и знать не хочу. Понимаете? НЕ ХОЧУ ЗНАТЬ. Но вы спасли меня от позора. И возможно, от чего похуже.

– Петр Александрович…

– Молчите. Просто… спасибо. За все.

Он крепко пожал мне руку. И в этот момент я почувствовал мощный поток Живы. Десять процентов влилось в мой Сосуд!

Ого! Десять процентов разом! Для Сомова это действительно был вопрос жизни и смерти. Но почему такой страх перед инквизицией? Что он скрывает?

Сосуд переполнился. Сто процентов. Максимум для моего уровня некромантии. С этими мыслями я и вернулся в плату… но уже снова желал выйти из нее.

Черт возьми! Нужно срочно провести ритуал повышения уровня! Иначе избыточная Жива начнет разрушать Сосуд изнутри. Уже чувствую покалывание в груди – первый признак перегрузки.

– Простите, мне нужно срочно отлучиться, – бросил я, направляясь к двери.

– Куда это вы собрались? – окликнул Стрельцов.

– В туалет, капитан. Или инквизиция теперь контролирует и естественные потребности?

– Очень вовремя у вас приспичило.

– Магическое истощение влияет на мочевой пузырь. Или вы не верите мне? Могу видео из кабинки прислать. Но сразу говорю – там будет шумно. Санфаянс бы струей не расколоть.

– Пять минут, Пирогов. Потом нужно решать, что делать с пациентом, – нахмурился он.

– Разумеется.

Я почти бежал по лестнице вниз. Первый этаж – приемное отделение. Цокольный – хозяйственные помещения. Подвал – морг.

Проводить ритуал повышения уровня, когда в здании полно инквизиторов – чистое безумие. С другой стороны, если не сбросить давление прямо сейчас, может произойти спонтанный выброс. А это гарантированное разоблачение.

Покалывание в груди усилилось. Сосуд трещал по швам от избытка Живы.

Нет выбора. Либо контролируемый ритуал в морге, либо неконтролируемый взрыв посреди больницы. Первое опасно, второе – смертельно.

Морг встретил меня привычной тишиной и холодом. Температура – плюс четыре градуса. Влажность – семьдесят процентов. Идеальные условия для хранения тел.

Три ряда каталок, накрытых простынями. Судя по биркам на ногах – двенадцать «клиентов». Вчерашние и позавчерашние поступления.

Запах формалина и хлорки забивал ноздри. Тусклый свет единственной лампы под потолком создавал длинные тени.

Никого. Доктор Мертвый ушел на обед – на двери висела табличка написанная от руки «Вернусь в 14:00». Санитары тоже отсутствовали.

Отлично. Минимум полчаса в моем распоряжении.

– Нюхль, ко мне, – прошептал я.

Воздух задрожал, и костяная ящерица материализовалась на моем плече:

– Ших?

– Будешь якорем для ритуала. И часовым. Если кто-то пойдет сюда – предупреди, – велел я.

– Ших-ших!

Нюхль спрыгнул и побежал к двери, заняв позицию наблюдателя.

Я огляделся, выбирая место.

За неимением Костомара придется импровизировать. Трупы послужат якорями для некромантической энергии. Нюхль – фокусом для концентрации. Должно хватить для перехода на новый уровень.

Достал из внутреннего кармана мел. Начертил на полу пентаграмму диаметром три метра. В углах – знаки смерти и возрождения. По периметру – руны связывания.

Встал в центр пентаграммы. Глубокий вдох. Выдох. Концентрация.

– Нюхль, иди сюда.

Ящерица прибежала и встала передо мной:

– Ших?

– Будешь проводником. Не двигайся, что бы ни случилось.

– Ших!

Я закрыл глаза и начал ритуал. В этот раз он будет сложнее и ресурсозатратнее.

– Смерть и жизнь, я есть граница, – произнес на мертвой латыни.

Сосуд внутри меня завибрировал. Избыточная Жива искала выход, билась о стенки как пойманная птица.

– Через смерть к жизни. Через жизнь к смерти.

Некромантическая энергия начала просачиваться из меня, заполняя пентаграмму. Черный туман поднялся от пола, закручиваясь спиралью.

– Я прошу восхождения.

Температура в морге упала еще на пару градусов. На металлических поверхностях выступил иней.

– Откройте врата!

Сосуд внутри меня треснул. Не разрушился, но дал трещину, через которую хлынула концентрированная Жива. Смешалась с некромантической энергией, создавая парадоксальный коктейль жизни и смерти.

БУМ!

Волна силы вырвалась из меня. Не просто вырвалась – взорвалась, как граната в замкнутом пространстве.

Иссиня-фиолетовая ударная волна прокатилась по моргу, по всему подвалу, поднялась по вентиляционным шахтам на верхние этажи.

Черт! Это слишком мощно! Десять процентов от Сомова оказались качественнее, чем я думал!

Окна задрожали. Лампа под потолком мигнула и погасла. В темноте остались только черные свечи и мое некромантическое свечение.

А потом произошло то, чего я совсем не ожидал.

Все трупы в морге поднялись и сели.

Одновременно.

С хрустом окоченевших суставов и скрипом каталок.

Двенадцать мертвецов сидели на своих каталках, уставившись на меня пустыми глазами. Простыни сползли, открывая вскрытые грудные клетки, зашитые грубыми стежками. У некоторых отсутствовали органы, ибо были изъяты для исследования.

Они не двигались. Просто сидели и смотрели. Как куклы, которых дернули за ниточки, а потом бросили.

Спонтанное воскрешение. Классический побочный эффект при переходе на новый уровень. Некромантическая волна активировала остаточную энергию в трупах. Через минуту-две они снова лягут.

– Ших? – обеспокоенно спросил Нюхль.

– Ага, – кивнул ему я. – Я тоже такого давно не видел.

И тут я услышал голос за спиной. Спокойный, слегка насмешливый:

– Вот это поворот.

Я резко обернулся.

В дверном проеме стоял – доктор Мертвый. И он меня видел.

От авторов:

Дорогие читатели! Благодарим Вас за интерес к нашей истории. Отдельное спасибо за Ваши лайки награды и комментарии. Они очень мотивируют нас продолжать эту историю.

Продолжение истории доктора Пирогова уже выложено здесь:

/reader/499525/4701296