Текст книги "Дороги Рагнара Ворона (СИ)"

Автор книги: Александр Ледащёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава восьмая,
в которой Рагнар Ворон приходит к матери

Через несколько одинаковых дней Рагнар Ворон добрался до Норддалсфьорда. Но сразу в дом он не пошел, а забрался повыше в скалы и долго и пристально всматривался в хутор. Следов погрома и дымящихся развалин не было, не валялись по хутору трупы, значит, Гальфдан Черный сюда еще не дошел. Возможно, он думает, что Ворон погиб в шторм. Хорошо бы. Были ли в хуторе люди Хрольфа, сказать было невозможно, Хрольф не послал бы целое войско. Вполне возможно, что хирдманны норангенфьордского ярла уютно расположились вокруг, поджидая, пока Ворон вернется домой.

Вернувшийся домой Ворон описал несколько кругов вокруг усадьбы, постепенно сужая их. Никого не было. Во всяком случае, он никого не нашел. Он вернулся на дорогу и пошел в хутор. Кивками приветствуя попадавшихся ему навстречу людей, Рагнар шел к своему дому, который он должен будет почти сразу же покинуть. Вообще, все произошедшее, особенно его молниеносное выздоровление, походило на то, что боги благоволят к нему. Откуда в занюханной деревеньке на берегу оказалась такая ведунья? Как он умудрился уцелеть в весенний шторм, раненый, без сознания? Это все дар. Подарок. Беда лишь в том, что Рагнар Ворон очень туго верил в неожиданные подарки и понимал, что взамен что-то от него потребуется. Узнать что, было нетрудно: как только он станет ошибаться в своих поступках, боги лишат его своей помощи и все. Все просто. На этом свете вообще все просто. Рагнар оскалился, как волк. Тяжелые мысли. Он постоял на пороге миг и толкнул дверь ладонью.

В большом доме все было по-старому. Ничего не изменилось, те же траллсы, те же женщины. Стол, длиной во весь большой зал и скамьи. Оружие и броня викингов, висящие на колышках по стенам. Беда лишь в том, что никто за ними не вернется. Он пришел один.

Его мать, Гудрун, сохранившая в лице и фигуре следы своей яркой красоты, сидела на его месте, отделенная от него длинным столом.

– Здравствуй, мать, – приветствовал ее Рагнар Ворон.

Гудрун спокойно встала из-за стола и, не спеша пройдя по залу, подошла к сыну.

– Здравствуй, Рагнар. Как твой последний поход?

– Как видишь. Я жив-здоров, а хирда больше нет. Мой драккар, если его еще не сожгли, стоит в Нурфьорде, а за мной гонятся люди Хрольфа и, скорее всего, Гальфдана Черного, – спокойно сказал Ворон.

– Хорошие новости принес ты мне, сын, – задумчиво произнесла Гудрун. Прекрасно зная свою мать, он понимал, что ее ум лихорадочно пытается найти хоть какие-то выигрышные стороны в случившемся, но ничего не выходит.

– У нас очень мало времени, мать. Очень. Сколько викингов осталось в хуторе? Со мной уходили не все, я оставлял двадцать человек. Ничего не случилось с того времени?

– Осталось двадцать человек. – От его матери, Гудрун, нельзя было услышать «человек двадцать» или «примерно, двадцать человек». Она точно знала все, что касалось ее и ее семьи и не зря, в отсутствие Рагнара, вела дом. Ее ключи висели на поясе не просто так.

– Вели траллсам подавать на стол. Я поем и скажу, что вам всем делать дальше.

Гудрун взмахнула рукой, траллсы заметались между кухней и большим залам. Скоро Рагнар уже сидел за столом и жадно жевал. Выходя из Нурфьорда, он захватил с собой еды, но не учел того, что его тело, так быстро исцеленное от ран, потребует ее вдвое больше, чем обычно. Оно словно латало этим какие-то дыры, оставшиеся после лечения.

Наконец Рагнар Ворон отвалился на спинку своего кресла. Траллсы быстро приняли со стола, и Ворон сказал: «Мать, вели всем викингам, оставшимся на хуторе, собраться у большого дома. Остальным, всем, даже траллсам, не возбраняется быть там же».

Когда мать вышла, Рагнар громко произнес: «Все вон. Вон отсюда». Траллсы и женщины исчезли, будто по волшебству. А Рагнар проверил, заперты ли двери и, вернувшись к столу, дошел до его середины, и присел на корточки, словно разыскивая что-то на полу. Он на корточках пошел от стола к стене, остановился и, достав нож, подцепил им одну из досок, за которой потянулись еще две. Открылся широкий лаз, в который Рагнар и спустился по обнаружившимся там ступенькам, прихватив с собой факел. Тайник. Умело и старательно оборудованный тайник. Ворон осмотрелся, светя себе факелом. Немало. Драгоценности, монеты, разложенные по весу, серебряная посуда, богато изукрашенное оружие, которое годилось только для похвальбы из-за обилия драгоценных камней и позолоты. Результаты трудов на лебединой дороге. Его предков и его самого. Тут хватило бы не на один драккар, но Рагнар не хотел трогать тайник, надеясь быстро заработать у Хрольфа. Скупой платит дважды. Рагнар плюнул на пол от злости и вылез из тайника.

Он прошел в свою половину и долго и старательно снаряжался, выбирая оружие и броню. На толстую поддоспешную одежду Рагнар надел длинную, почти до колен, кольчугу. На голову выбрал отцовский шлем, низкий шлем с кованой маской-личиной, с прорезями для глаз, который иногда еще называли «норман с совой». Бармица, кольчужная сетка, обрамлявшая шлем по нижнему краю, закрывала сзади шею, с боков плечи и спереди горло. Рагнар повесил на пояс меч и тяжелый нож, взял красный двухободный щит, который закинул за спину, лук и колчан со стрелами. Топор себе он оставил тот, с которым пришел с Нурфьорда, топор Эйнара Бешеного. Постоял некоторое время, стараясь припомнить, не забыл ли он чего, снял со стены и повесил на пояс моток крепкой веревки. На плечи он набросил длинный теплый плащ волчьего меха с капюшоном. Прошел в кладовую и запасся там едой на несколько дней. Вроде бы все.

Рагнар вышел в большой зал дома и на миг присел на лавку. Не сел в свое кресло во главе стола, а опустился на лавку, как простой викинг. Оперся локтями на стол и скрыл лицо в ладонях, не снимая шлема. Глухо зарычал и вздрогнул, словно от боли и ярости.

Звякнула бармица, задетая рукой. Рагнар пришел в себя, резко встал и вышел во двор. У ступеней стояли те викинги, что оставались в хуторе, те самые двадцать человек. За ними, толпой, стояли бондэры со своими женами, а позади них – встревоженные траллсы.

Ворон спустился к воинам, те радостно загалдели, захлопали хевдинга по плечам, кто-то засмеялся. «Ворон!» «Ворон, ты вернулся!» «Что теперь, Ворон?»

– Мать, подойди сюда. Скажу для тебя и для воинов, – начал Ворон негромко. – Я уже говорил, что мы уходим из Норвегии. Я хотел быстро заработать на второй драккар и убедился, что нельзя браться не за свое дело. Весь хирд, что остался – это вы, двадцать человек. Я собираюсь еще раз попробовать выполнить работу для Хрольфа и получить с него золото. Вы, викинги и мать, быстро собирайте самое ценное и двигайтесь в Нурфьорд. Оружие, броню, инструменты. Страна, в которую мы поплывем, находится далеко. Очень далеко. Там нас не найдет ни Хрольф, ни Гальфдан, вообще никто. Но там все придется начинать сначала. Там густые, бескрайние леса, обилие дичи, чистые реки, а воины там не закрыты броней, как омары. Там мы построим новый горд, который не смогут разрушить короли бондэров. В Нурфьорде стоит мой драккар… Он должен там стоять. Берите его и сразу идите в Свею, Торир знает, куда. Если кто-то из бондов захочет идти с вами, берите только тех, кто умеет сражаться. Возьмите опытных мастеров-траллсов, тех, чье умение понадобится на диком берегу. Не задерживайтесь здесь! Уходите, как можно скорее. Я ухожу прямо сейчас.

– Рагнар, я не понимаю тебя. Ты говоришь, что Хрольф Пешеход, как и Гальфдан, теперь тоже наш враг, а сам собираешься выполнять работу для норангенфьордского ярла? – Спросил самый старый воин, Гольдульф. Остальные согласно загудели. Только Гудрун смотрела на сына с пониманием.

– Гольдульф, ты, как и все вы, знаете меня много лет. Неужели я так часто делал глупости? Я должен еще раз попытаться сделать эту работу. И потом я получу с Хрольфа золото.

– Может, есть смысл идти к Хрольфу не одному? – спросил Торир.

– Нет. Сражаться с Хрольфом мы бы не смогли, даже если бы остался цел весь хирд. – спокойно ответил Рагнар. – Если вы все спросили, что хотели, начинайте собираться. За мной могут прийти люди Хрольфа. Прогоните их. Не убивайте их без нужды. Куда хуже будет, если придет Гальфдан Черный. Тогда вам придется просто убегать. Пошлите дозорных на все дороги. Прямо сейчас. Ждите меня в Свее тридцать дней. Потом уходите в Валланд. Если я не приду через тридцать дней, значит, не приду никогда. До встречи. – И Рагнар ушел в дом. Его мать тенью скользнула за ним, а викинги смешались с землепашцами, и вскоре толпа разразилась криками.

– Ты ведь все поняла, мать? – напрямую спросил Ворон, сев на лавку.

– Конечно. Ты должен еще раз попробовать выполнить за Хрольфа грязную работу.

– Да. Все так. Тогда все сказано.

– Иногда я жалею, что послушалась тебя тогда, – сказала вдруг Гудрун, словно продолжая старый, неоконченный разговор, – что согласилась с твоим выбором тогда. Я плохо успела подумать.

– Почему? – поинтересовался Рагнар, безо всякого, впрочем, любопытства.

– Хотя бы потому, что ты не можешь осесть, завести жену, детей, жить человеком. Потому, что боюсь. Боюсь, что когда-нибудь ты проклянешь меня за это. За тот день. – Гудрун жадно всматривалась в серые с прозеленью глаза ее сына, словно ища ответа. Но поневоле ее взгляд постоянно соскальзывал на свежий шрам на его щеке.

– Я нисколько не чувствую себя обделенным, мать, – сказал Рагнар, не раздумывая. – Нисколько. Ничуть. Ответь мне только на одно – где он сейчас?

Гудрун села рядом с сыном и закрыла глаза. Воцарилась тишина. Рагнар слышал, как высоко над крышей большого дома кричали чайки.

– Ты обогнал его в Валланде. Он ищет тебя по берегу. Когда ты пойдешь в Норангенфьорд, будь особенно острожен, он не глупее тебя. Ты вполне можешь столкнуться с ним там.

– Тогда все. Я пошел. – Рагнар встал, поцеловал мать в лоб и быстро, не оборачиваясь, вышел из большого дома. На пороге он помедлил, оглядывая свой хутор так, словно не видел никогда. Его рука задумчиво гладила дверной косяк. Ворон закрыл глаза. Голоса людей, крики чаек, мычанье скотины, песня северного ветра, теплый луч солнца, запах родного дома – все смешалось и мягко, и тяжело легло на сердце Рагнара Ворона, человека, спорившего с королями. Он усмехнулся, пересек двор и вскоре скрылся из вида.

Так Рагнар Ворон побывал у своей матери.

Глава девятая,
в которой Рагнар Ворон начинает странствие по горам

Тем временем к Нурфьорду подошел человек в синем плаще. Теперь, при свете дня, цвет плаща был виден лучше, так что точнее было бы сказать не просто «синий», а «синий с изморозью». Под плащом виднелся черный, как ночь, кафтан и такого же цвета штаны. Обут незнакомец был в низкие, мягкие сапоги.

Он шел спокойно, откинув капюшон, одной рукой придерживая ремень сумки, перекинутой через плечо. Вторая, правая, отмахивала в такт ходьбе и время от времени, задев полу плаща, показывала рукоять старого меча, висевшего у человека на поясе. Он был черноволос, чернобород, высок и крепок. Цвет лица удивлял своей бледностью, казалось, что человек годы провел, не видя солнечного света. А кто знает, может, и провел. И кому какое дело, собственно?

Примерно так подумали жители Нурфьорда, когда незнакомец вошел в хутор. Собаки сбежались со всего поселка, издалека уже подбадривая себя лаем, и жители селения уже готовились отогнать собак, как вдруг вся свора, не подбегая к незнакомцу, поджав хвосты, исчезла, словно по волшебству. Больше над поселком не было слышно никакого лая, пока незнакомец не ушел. А ушел он не сразу – он подходил к людям, которые встречались ему на пути, вежливо приветствовал и всем задавал, как выяснилось потом, один и тот же вопрос – давно ли из поселка ушел Рагнар Ворон и куда он отправился?

Незнакомец вызывал у недоверчивых поселян странное доверие, непонятно, откуда взявшееся, охотно говорил, что он кровная родня Ворону и что ищет его много лет. Кроме того, после происшествия с собаками, селяне обратили пристальное внимание на цвет его плаща. Как-никак, сам Один, спускаясь на землю, нередко закутывался в синий плащ, а тут еще собаки… Доверие… Нет, все было не так просто!

Очень скоро незнакомец выяснил, что Рагнар Ворон ушел к себе в Норддалсфьорд, ушел три дня назад; и, вознаградив того, кто ему ответил, серебряной монетой, незнакомец поинтересовался еще, где он может найти колдунью Эйлу. Ответ, что в царстве Хель, не вызвал никаких внешних переживаний в приятном незнакомце, он выразил желание посетить ее могилу и постоял там некоторое время, что-то бормоча себе под нос. Провожавший его на кладбище мальчишка клялся потом, что незнакомец говорил: «Как некстати ты умерла, Эйла! Если бы я застал тебя живой, то сумел бы уговорить тебя изменить то, что ты сделала три с лишним десятка лет назад!»

Незнакомец даже не попытался поискать ночлега в селении и так же спокойно ушел в вечереющую даль.

– А знаешь, что я скажу тебе, Гаук? – спросил один из селян другого.

– Что? – спросил, в свою очередь тот, кого назвали «Гауком».

– Синий плащ, собаки, все это, конечно, хорошо. Но когда он посмотрел мне в глаза, мне показалось, что я лечу в пропасть! Пока он не моргнул, я дыханье перевести не мог! Клянусь – падаю и все. Никакой надежды.

– Знаешь, Гундер… Если бы ты не сказал, я бы сам никому не признался. Но я чувствовал то же самое!

– Неужели боги снова стали ходить по земле? – спросил вслух Гундер и покачал седеющей головой, – не знаю, к добру ли это.

А незнакомец, тем временем, шел и шел, дорога привела его на холм, на вершине которого он остановился и осмотрелся. Вокруг не было ни души. Человек в синем плаще сел на землю, развязал свою сумку и перекусил. Поднялся было, чтобы идти, но движение сбоку, вернее, тень движения, заставила его резко развернуться, и он увидел сбегающую с холма молодую, статную женщину, чьи длинные, светлые волосы вились на ветру.

– Эйла? – не веря своим глазам, пробормотал незнакомец, – Эйла! Постой! Постой, нам надо поговорить!

Но не тут-то было. Женщина, задорно хохоча, бежала быстро и уже подбегала к лесу. Незнакомец пустился за ней.

Примерно в то же время, когда незнакомец гнался за женщиной, Рагнар Ворон вышел к предгорью. Он много прошел в этот день и уже начинал чувствовать усталость. Однако он решил не останавливаться и добраться до гор уже сегодня, а там и заночевать. Ворон знал, что за ним погоня, но был уверен, что опередил ее, самое меньшее, на два дня. Как выяснилось чуть позже, он ошибался.

Рагнар остановился, чтобы немного перевести дух, как вдруг в вечернем воздухе раздался низкий, стенящий, продолжительный волчий вой. Вой охотника, для весенних песен было еще рано. Его подхватили и понесли к звездам другие волчьи голоса. Вой приближался, и Ворон призадумался, что делать.

– Локи подери вас всех, как некстати! Если бежать, то не убежишь. Если влезть на дерево, то они сядут меня сторожить, пока я не слезу, и, чего доброго, погоня поспеет к тому времени, – вслух размышлял Ворон, – костер развести я не успею. Ладно, как бы там ни было, а стоять тут, как идол на капище, тоже неразумно.

И Ворон пустился бежать в сторону гор, так и не придумав, что следовало бы сделать. Волчий вой все усиливался, потом стал победным, и Рагнар понял, что волки поймали его след. Если бы только поймали! Обернувшись, Рагнар увидел, что стая уже бежит прямиком к нему. От злости он вытянул губы в нитку и недовольно засопел. Потом накинул на голову капюшон и вытянул меч из ножен, улыбнулся.

Волков было голов десять, матерые, крупные звери. Рагнар успел еще вытянуть нож из ножен, как вожак настиг его и кинулся ему на спину, вцепившись зубами в капюшон, надеясь сразу сломать жертве хребет.

Не тут-то было. Вожак чуть не сломал себе зубов о бармицу и с яростным рычаньем отскочил. Ворона охватило знакомое чувство азарта, он зло и радостно рассмеялся, и его рев: «Хай-я-я-я-я!» прогремел над поляной.

Волки закружили вокруг Рагнара, который тоже вертелся, как веретено. Один волк, видимо, самый голодный или самый злой, кинулся на Ворона в лоб и Рагнар ударом с потягом мечом развалил ему череп надвое налету. Он скинул бы плащ, чтобы свободнее двигаться, но времени на это уже не было. Выше колен Рагнар был хорошо защищен, и оберегать больше всего следовало ноги.

Волки думали иначе, и серые тела снова взвились в воздух. В следующий миг стая повисла у Рагнара на плечах, вся, как ему сгоряча показалось, дергая плащ и стараясь повалить Ворона на землю. Воцарилось безумие. Волки драли плащ, вися на Рагнаре, те, которые попадали с плаща, тянули его за полы, хватали за ноги, Рагнар рубил мечом по жилистым телам лесных охотников, озверело работал ножом, воздух тек кровью. Завязки плаща, наконец, не выдержали и плащ, вместе со щитом и луком с колчаном упали на землю. Ворон молниеносно развернулся и разрубил одного запутавшегося в плаще зверя пополам. Рычание волков, перемежающееся отчаянным визгом, и рычание воина звучали настолько согласно, что казалось, будто они поют одну песню. Рагнар поскользнулся и упал на колено, выронив меч и нож. Волчья морда оказалась совсем рядом с лицом, и Рагнар вцепился в волчью шею руками. Волк хрипел и щелкал зубами, силясь ухватить такую близкую плоть, а Рагнар, оскалившись, старался поломать могучую шею зверя. Наконец, сила Ворона превозмогла силу волка, и шея хрустнула, волк взвизгнул и обмяк. Ворон вскочил на ноги, подхватив меч с земли. Еще один волк вцепился ему в ногу ниже колена и Рагнар отрубил ему голову. И все стихло. Два уцелевших волка отскочили от Рагнара и, рыча и оглядываясь, торопкой волчьей рысью оставили поле боя победителю. Рагнар осмотрелся. Земля вокруг была залита кровью, всюду валялись волчьи тела, в воздухе носилась волчья серая шерсть, и сам Рагнар щелкнул зубами, как матерый волк. Он хрипло вздохнул и сел на свой мешок, валявшийся рядом, стараясь отдышаться. Ворон почти не пострадал. Кольчуга спасла его, рана оказалась всего одна, та самая, которую нанес последний волк, ниже правого колена. Рагнар медленно встал и спустил штаны. Рана кровоточила, но ни сухожилия, ни кость, к счастью, не пострадали. «Повезло», – сказал Рагнар Ворон вслух. Подумал и добавил: «Очень повезло». Ворон надел штаны и, собрав несколько веток, разжег небольшой костерок. Снова сбросил штаны и, взяв горящую ветку, выжег себе раны от волчьих зубов, не издав при этом ни единого звука. Развязал сумку, достал оттуда чистую холстинку, оторвал кусок, помочился на него и старательно промыл раны. Оторвал лоскут подлиннее и примотал им тряпку, которой обрабатывал раны, к ноге. Оделся, накинул потрепанный плащ на плечи, поверх закинул щит, лук с колчаном, собрав в него сначала раскиданные стрелы, засунул меч и нож в ножны и размеренно, и споро, пошел дальше.

Примерно в это же время посланные Хрольфом викинги сидели в ельнике, пристально наблюдая за дорогой и негромко переговариваясь. Причина была проста. Уже после того, как они покинули окрестности Нур-фьорда, в голову Грача пришла мысль, которой он и поделился с остальными.

– Девку будут искать. Могут начать погоню.

– Боишься землероек? – насмешливо спросил Грольф, понимая все справедливость слов Грача.

– Дело не в том, что боюсь или не боюсь. Дело в том, что нас могут задержать и приказ Хрольфа не будет выполнен, – ответил Грача и посмотрел на Грольфа мутно-голубыми глазами.

После этого они и сошли с дороги и устроили совет.

– Тогда что будем делать? – спросил Безносый.

– Нужны лошади, – решил Грольф, – подождем, не появится ли кто на дороге.

– Пока наберем так пять лошадей, потеряем много времени. – Сказал Белый.

– Есть задумка лучше? – усмехнулся Грольф.

– Есть. Я вижу хорошо протоптанную тропинку, даже, скорее, дорожку. Не исключено, что она ведет к чьей-то усадьбе, где можно отнять или купить лошадей.

Грольф задумался. Белый был прав. Грач тоже.

– Ладно, – сказал он, – пошли. И они зашагали по тропинке, найденной Белым. Вскоре тропинка и впрямь привела их к усадьбе. Усадьба была богатой, ухоженной, бегало несколько траллсов, мелькали женские платки. Стало ясно, что тут можно наткнуться на отпор. Они вновь остановились, опершись на жерди ограды. Вскоре к ним подошел крепкий румяный старик, глава рода и хозяин усадьбы.

– Доброго дня, – приветствовал он их. И осекся. Никто не ответил на его приветствие, только Безносый искоса глянул на него и сплюнул на землю. Старик понял, что перед ним люди, с которыми лучше всего было бы не встречаться вовсе. Но его сыновья были в отлучке, и в усадьбе оставался только он, десяток траллсов, его жена, снохи и внучата. На его поясе висел короткий меч, старик ненароком поправил его. Его боевые годы миновали, но дух его, дух морского бродяги, много раз разорявшего города Валланда, словенские печища и варяжский берег, не был сломлен. Грольф заметил движение старого человека, выразительно посмотрел на рукоять своей секиры и прогудел мрачно и неприветливо: «Не суетись, старик, мы не хотим драки. Мы хотим купить у тебя лошадей». Старик подумал и сказал: «Есть лошади, но я не думал продавать их».

– А ты подумай, старик, – прогнусавил Безносый, – хорошо подумай. Лучше, чем хорошо. Нам очень нужны лошади.

Что оставалось старику? Защитить усадьбу один он бы не смог, намерения незваных гостей были более, чем понятны.

– Я продам лошадей. Сколько платите? – спросил старик недрогнувшим голосом.

Грольф назвал цену. Цена была намного ниже средней, но выбор был небогат – отдать ублюдкам лошадей и молиться, что они переломали себе шеи, или упереться и погубить свою семью. Старик выгнал пять лошадей за ворота, бросил на землю сбрую, правда, седел не дал, пересчитал деньги и ссыпал их в кошель.

Не удостоив старика не единым словом, люди Хрольфа оседлали крепких лошадок с широкими, седлистыми спинами и крупной рысью с места уехали от усадьбы, к немалому облегчению старика.

Закутав лица капюшонами и больше не сходя с дороги, если кто-то попадался им навстречу, пятеро слуг Хрольфа скакали к Норддалс-фьорду. Остановились они только тогда, когда на дорогу спустилась ночь.

Рагнар же, после битвы с волками, добрался до гор перед тем, как ночь упала на земли фьордов, и успел подняться на первую невысокую гору. Он нашел удобную неприметную лощинку, развел небольшой костерок и неторопливо, со вкусом поел домашних припасов. Не спеша, закурил трубку и задумался. Сможет ли он выполнить задуманное? Шутка ли – убить короля! А если нет, что тогда требовать с Хрольфа? Половину обещанных денег? Треть? Интересно вышло. Он охотится за королем, а за ним его же наниматель и сам король. Кто раньше кого догонит, тот и победил. Если люди Пешехода просто пристукнут его, то Гальфдан, скорее всего, удостоит его «прогулки» или «красного орла». Что ждет остатки его хирда в Нурфьорде? Цел ли его драккар? Но раз он все еще жив, и его не настигла погоня, и не смогли сожрать волки, значит, он все пока делает правильно, и боги все еще благоволят к нему. Усталость начала брать свое, и Рагнар, выколотив золу из трубки, лег и, закутавшись в плащ, уснул. Ему снилось море. Бескрайнее, могучее, вечно зовущее к себе море. Драккар резал носом невысокую волну, ветер надувал парус, во сне у него на душе было легко и спокойно. Как всегда, когда он выходил в море.

Так Рагнар Ворон начал свое странствие по горам, приближавшее его к королю.