Текст книги "Проклятие темной дороги"

Автор книги: Александр Золотько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Нужно идти вниз, подумал Фурриас. Он должен быть там, вместе со своими людьми. Его воины стояли на стене рядом с егерями и наемниками. Палачи… Один из них помогал подтащить к воротам сани, а второй стоял на стене и рубил-рубил-рубил… Фурриас не смог понять, с кем сражается палач, видел только, как взмывает над головами крылатое лезвие его топора, уже не блестящее, уже темное от запекшейся крови.

Из темноты за стеной вылетела стрела, ударила в доспех палача и разлетелась вдребезги. Вторая стрела пробила грудь монаха. Тот покачнулся, сделал шаг назад и рухнул со стены на головы тех, кто строил баррикаду в воротах.

На стенах были женщины. У них не было доспехов, да и сражались они вилами, серпами, лопатами… Лучники в зеленых куртках торопливо выпускали в темноту стрелу за стрелой, прячась за зубцами от ответных выстрелов.

Фурриас оглянулся – люк был открыт.

Инквизитор подошел к нему, постоял несколько мгновений, пережидая головокружение. Ему никогда не было так плохо. Раньше он воспринимал свой дар как благословение. Он мог видеть Зло, мог его ощущать и уничтожать. Но сейчас это самое Зло пропитало все вокруг, превратив дар в проклятие. У Фурриаса почти не было сил. Последние уходили на то, чтобы удержаться на ногах.

Нужно спускаться.

«Нужно спускаться», – повторил Фурриас вслух.

Здесь, наверху, хуже всего. Поток… столб черного огня, охвативший замок, уходит вверх, а инквизитор стоит на его пути.

Осторожно, чтобы не упасть, Фурриас спустился по ступеням. Лестница дальше шла по спирали. Придерживаясь правой рукой за стену, инквизитор пошел по каменным ступеням вниз, от факела к факелу, останавливаясь в каждом круге света, чтобы перевести дыхание, словно языки пламени – обычного, чистого пламени – могли поддержать его силы.

Фурриас прошел мимо парадного зала, дверь была распахнута, в камине горел огонь, но никого в зале не было. Значит, хозяйка замка пошла вниз. Она непременно будет возле своего мужа. До самой смерти.

Инквизитору случалось видеть такую верность. Не часто, но случалось.

Он спустился на следующий этаж. Идти стало легче. Похоже, он был прав, сильнее всего черный огонь на верхней площадке донжона. Следующий этаж…

Спальни наместника и его супруги, их слуг. И тоже пусто. Снизу послышались голоса. Детские крики. Стоны и возгласы боли.

Люди сидели и лежали на полу возле камина. Людей было не очень много: раненые мужчины, перевязанные окровавленными тряпками, совсем маленькие дети, за которыми присматривали старухи и несколько беременных женщин. И Канта.

Хозяйка замка лежала на охапке соломы возле дородной женщины в рваном платье. Лицо Канты было белым, на лбу выступили бисеринки пота, а губы запеклись. Канта открыла глаза и посмотрела на Фурриаса.

И в глазах ее была ненависть.

– Я могу что-то для вас сделать? – спросил инквизитор.

– Уйти, – выдохнула Канта. – Все мужчины и женщины – там. А вы, похоже, слишком любите свою жизнь… Убивать проще, брат-инквизитор? Проще?..

Фурриас не ответил, молча подошел к двери, толкнул ее, но она не открылась. Инквизитор в ужасе подумал, что у него не хватает сил, чтобы открыть дверь, толкнул сильнее, и только потом сообразил, что дверь закрыта на засов.

Он нащупал массивный засов, отодвинул его, и дверь открылась. В башню ворвался холод, лязг железа, крики людей. Фурриас вышел на ступени, закрыл дверь и привалился к ней спиной. Кто-то внутри задвинул засов.

На ступенях лежал человек. Он, похоже, полз сюда, надеясь получить помощь, но силы оставили его. Фурриас стащил с руки перчатку, присел возле лежащего и попытался нащупать пульс. Сердце не билось.

Кровь на ступеньках уже замерзла.

Фурриас спустился во двор. Две женщины под руки тащили залитого кровью латника. Обнаженная голова мужчины моталась из стороны в сторону, женщины остановились, положили латника на камни, одна из них наклонилась к окровавленному лицу.

– Все, – сказала она, выпрямляясь. – Отвоевался…

– Пошли назад, – безразлично сказала вторая, поправила растрепавшуюся косу, глянула мельком на инквизитора. – А ты чего здесь?

Фурриас зашагал к стене.

Внутренние ворота замка еще держались, но с первого же взгляда было понятно, что это ненадолго. Удары снаружи, тяжелые, мерные, раскачивали створки ворот; брус, служивший засовом, явственно хрустел в металлических скобах. Сани, груженные бочками, дровами, какими-то мешками и тюками, никак не входили под арку. Люди, сгрудившись, толкали их, руководил всем этим палач, на голову возвышавшийся над остальными.

– Еще! Еще! Еще! – кричал старик, вцепившийся в оглоблю. – Разворачивай их, навались…

Короткая линия закованных в сталь латников и арбалетчиков выстроилась напротив ворот. Капитан Картас, в окровавленных доспехах и разодранном на полосы плаще, стоял на правом фланге, опершись о меч. Он просто ждал, когда противник ворвется в замок и можно будет вступить в бой.

– Куда ты полез, мать твою! – донеслось сверху.

Это кричал Коготь. Сотник ругался последними словами, требовал, чтобы кто-то там перестал умничать, а просто стоял на своем месте. И подох там же.

Фурриас подошел к лестнице, ведшей на стену. Ступени отливали багровым в неверном свете факелов. Возле стены лежали мертвецы, мужчины и женщины. Инквизитор стал подниматься по ступеням. Медленно. Он все еще плохо держался на ногах, хотя боль уже почти отступила.

Шаг за шагом. Он должен быть там. Он уже почти поднялся на стену, когда мальчишка, один из пажей, рухнул прямо ему под ноги, зажимая живот левой рукой. В правой руке был кинжал. Мальчишка не кричал, он пытался встать, закусив губу, пытался опереться рукой с оружием о камни и подняться. Но не мог. Тело уже почти не слушалось.

– Не двигайся! – к пажу подошел наместник с мечом в руке. – Не двигайся…

Меч коснулся поочередно обоих плеч мальчишки.

– Посвящаю тебя в рыцари, – сказал Гартан. – Ты заслужил…

Мальчишка улыбнулся и лег щекой на камень.

– Извини, я должен идти… – Гартан отсалютовал юному рыцарю мечом и бросился в свалку возле зубцов.

Фурриас присел возле лежащего мальчишки, взял у того из руки кинжал. Мальчишка, не отрываясь, смотрел на Инквизитора сухими от боли глазами.

Рана была смертельная. И болезненная. Мальчишка держался из последних сил, пытаясь до самой смерти соответствовать образу настоящего рыцаря. А настоящие рыцари не кричат от боли, даже если умирают. Больше всего он хотел бы сейчас, чтобы его видела госпожа Канта. Просто увидела. И после этого можно было умереть спокойно.

– Канта… – прошептал мальчишка, впервые в жизни не прибавив к имени слово «госпожа». – Канта…

Фурриас занес руку с кинжалом, мальчишка посмотрел на него снизу вверх, покачал головой и перестал дышать, инквизитор опустил оружие.

– Решил немного развлечься? – прозвучало над Фурриасом.

Коготь был забрызган кровью, с пальцев левой руки падали алые капли, но сотник улыбался.

– Я хотел его отпустить… – сказал Фурриас, выпрямляясь. – С такой раной…

– А… ну да, конечно… – Коготь посмотрел на свою руку. – А меня, часом, не добьешь?

– Могу перевязать. – Инквизитор ножом отрезал от своего плаща полосу. – Где рана?

– Тут, над локтем. Не уберегся, старый стал… – Коготь тронул правой рукой набухший кровью рукав и зашипел. – Прямо поверх куртки и вяжи. Все равно истечь кровью не успею… Тут такое творится… Но эту атаку мы, кажется, отбили… Вырезали. Эти твари не отступают, их нужно убить, чтобы они остановились…

Фурриас перевязал рану.

– Крепче, не бойся… – попросил Коготь, а когда инквизитор потянул повязку за оба конца, затягивая, вдруг схватил его за шею и прошептал в самое ухо. – И перестань болтать о моем прошлом… это мое прошлое, понял? Мое!

Инквизитор молча отстранил сотника, завязал повязку на узел.

– К утру нужно будет ее отпустить. Иначе останешься без руки.

Снизу, от ворот, продолжали доноситься мерные удары.

– Как думаешь, сломают прямо сейчас или чуть погодя?

– Когда я проходил мимо, ворота не выглядели слишком надежно…

– Ворота никогда не бывают слишком надежными. Внешние упали от первого же удара. Петли выскользнули из камня, будто в масле сидели… Мы еле успели вторые закрыть. А то они бы…

– Кто?

– А хрен их знает кто. В темноте и не разберешь толком. Люди. Это точно. Кто-то же из луков стреляет? Стреляет. Мертвяки и скелеты так не могут. Какие-такие люди остались в Долине? Может, ты знаешь? Пауки, я видел трех… Какие-то крылатые твари напали сверху, когда эти… – Коготь мотнул головой в сторону Долины. – Когда эти деревянную стену сломали, крылатые ударили сверху, но мне так показалось, что они всех рвали – и наших, и тех… Нам еще повезло, что они не все разом нападают… Сдается мне, что они как из глубины Долины подходят, так сразу на стену лезут, не дожидаясь остальных.

Самым трудным был первый натиск, об этом Коготь говорить не стал. Когда поднятые стали выламывать бревна из ограды, многие жители слободы вдруг обрушились на защитников замка сзади. Вначале никто ничего и не понял, а потом… Потом пришлось заставлять себя убивать тех, кого еще недавно спасал, к защите которых готовился.

Положение спасли инквизиторы, которые сразу же, не раздумывая, обрушились на нового врага. У обитателей слободы не было доспехов, оружия тоже не было – так, вилы, косы… Два палача, вращая топорами, прошли сквозь толпу, не обращая внимания на ответные удары. Вперед – назад, как челнок в ткацком станке. Вперед – назад, оставляя за собой кровь и смерть. Если бы не палачи, то все, наверное, уже закончилось бы.

Об этом Коготь Фурриасу тоже говорить не стал.

– Коготь, слышь, там наместник зовет на башню, поболтать захотел… – Барс мельком глянул на собеседника Когтя, собрался пройти мимо, но потом остановился. – О, и этот здесь… А Гартан сказал, что Черное Чудовище подыхает на донжоне. Притворялся?

Фурриас, не отвечая, наклонился и поднял брошенный кем-то меч.

– Со мной будешь драться? – не унимался Барс. – Ты знал, что будет так? Знал? Это и есть твой Хаос?

– Это просто смерть, – сказал Фурриас. – Хаос… Хаос ты даже представить себе не сможешь. И я не смогу… Это – безумие, безумие, которое кто-то подготовил… Тысячу лет назад начал готовить…

– Снова скажешь, что Канта? – Барс посмотрел на донжон.

– Не знаю… Наверное, нет… Может, кто-то другой…

– А может, ты сам? – вдруг спросил Барс. – Может, это ты сам все это устроил? Ты же говорил, что отмеченный Хаосом и сам может не знать, что зреет у него в душе. Вот ты и подхватил где-то эту заразу… Ты думал, что сражаешься с Хаосом, а на самом деле… на самом деле ты его и распространял.

Меч Барса оказался у самого лица инквизитора.

– А давай мы на всякий случай тебя убьем? Ведь если ничего не делать, то шанса нет, ты сам говорил, а если убить, то появляется шанс… Ты ведь это говорил, инквизитор?

Фурриас молча ждал.

– Ну, дернись! Только дернись, Черный! Только пошевели железякой… Дай мне понять, что ты со мной согласен… Это ты! Ты!

– Делать тебе нечего? – спросил Коготь.

– Нечего. У меня пара свободных мгновений, пока твари снова не полезут на стену. Почему бы мне и не повеселиться? Ведь это может происходить из-за него? Ведь может?

– Может, – сказал Фурриас. – Я убивал, а зараза расползалась все шире и шире… Я приехал в замок, и все обрушилось… Из-за меня пролилась кровь в донжоне. Может быть, ты прав, Барс… Давай, бей!

Барс опустил меч.

– С ума сошел? – осведомился он у инквизитора. – Я ведь так сболтнул, со зла…

– Со зла многие люди говорят правду и делают открытия… – Фурриас оперся о меч, как о палку. – Я все время думаю, пытаюсь понять… Чтобы сотворить с Последней Долиной такое, нужна громадная сила… И нужен разум, эту силу направляющий. Понимаете? Вначале я думал, что это какой-то маг скрывается среди людей и готовит прорыв Хаоса в наш мир. И не просто маг, а посланец, представитель тайной секты, распространившейся по всему нашему миру. Они придумали этот поход, чтобы расчистить дорогу в Долину… они знали, что именно сейчас появится Темная Дорога… они посылали сюда своих людей, чтобы те начали готовить почву для прихода… для появления того, кто всем будет руководить… они плели паутину… черную паутину, куски паутины, чтобы потом кто-то смог связать эти незаметные куски в одну сеть… Чтобы можно было поднять тысячи мертвецов и чтобы никто не смог противостоять этой армии… Поэтому и твое ополчение послали на смерть, Барс… Я говорил со стариками, отправившими вас к Броду…

– Я знаю…

– И я думаю, что та стрела… тот лучник, о котором ты рассказывал, он не случайно попал… Заговоренная стрела, заколдованная душа… Все логично, но… – Фурриас застонал, как от боли. – Но невозможно спрятать такую мощь… От меня – невозможно. Я почувствовал бы ее сразу, еще издалека. Приехав сюда и обыскивая замок, я подумал, что, может, это он? Он – главная часть черной паутины? В нем есть сила… После пролитой крови замок словно ожил… Он заполнен темнотой, злобой и предчувствием смерти, но у него нет разума. Замок не может чего-то хотеть… Понимаете? Вы меня понимаете?

– А что тут понимать… – Коготь вздохнул. – Тут и понимать нечего. Вот там, в темноте, есть кто-то, кто хочет попасть в замок. Он для того и двинул сюда свое войско, для того его и готовил, для того и ополчение угробил… С местными жителями нас поссорить пытался, а когда не получилось, стал наших убивать, по одному, по два, чтобы сразу в глаза не бросалось. Травить нас начал, чтобы мы, значит, все бросили и ушли… Только наш благородный наместник уперся и все усложнил… Сколько Сестры себя так вести будут, как думаете?

Барс и Фурриас посмотрели на небо.

– Ну день, ну два… Не навсегда же эта красота! Время пройдет, и если не успеют тут чего сделать, то еще тысячу лет придется ждать. Так?

– Наверное, – сказал Фурриас.

– Я в молодости видел, как человек открывал проход в Преисподнюю, вызывал демонов – не простое это дело, как я понял… Нужно было все сделать вовремя, принести правильные жертвы в правильном месте, кучу всего предусмотреть. Это тебе не дверь открыть ключом, тут нужно постараться… тот человек все предусмотрел, приготовил, но времени ему не хватило… когда стали девушки в округе пропадать, народ спохватился, бросился к наместнику, а тот… – Коготь усмехнулся и покачал головой. – Тот взял да и поверил. Как раз успел до начала представления. Человек умер, а в глазах у него была такая обида… Он всю жизнь готовился, а не успел… Так что, инквизитор, тут и думать нечего – держаться и держаться… Собьют нас со стены, уйдем в донжон. Ты же говорил, что оттуда воняет больше всего? Значит, этот… спаситель Барса в донжон пойдет. Ну что, мы пару дней не продержимся? Хотя я думаю, что дольше одной ночи эта красота в небе висеть не будет… Сестры-то никогда не могли договориться, чтобы вместе на брата своего напасть, сойдутся на время да и поссорятся, как у баб заведено… Вон, гляньте, Лохматая наползает на Водяную, над ней проскочить норовит.

Снизу от ворот донесся оглушительный хруст, потом что-то заскрежетало и закричали люди.

– А ворота они сломали, – сказал Коготь. – Сейчас такое начнется…

– Я могу их остановить. – Фурриас бросил меч на камни, тот зазвенел и отлетел к парапету. – Хотел придержать на самый крайний случай… Мне бы только со ступенек не слететь.

Барс молча протянул руку.

– Что? – не поверил своим глазам Фурриас.

– Держись, я тебя отведу. – Барс пошел вперед, поддерживая инквизитора. – Под ноги только смотри, тут скользко…

Арбалетчики Картаса целились в проем ворот поверх завала. Там что-то копошилось, хрипело, утробно рыкало, выло… Латники опустили копья. Палач все еще пытался удержать баррикаду, но сани медленно скользили по камням, как по льду, и ноги людей, упершихся в эти сани, тоже скользили. И понятно было, что долго удерживать завал не получится.

Фурриас остановился перед санями, откинул капюшон.

У него есть только одна попытка. Потом он окажется без магии почти на сутки. Нужно собрать все, что он имеет, и разом выплеснуть. Магия… За это инквизиторов тоже ненавидят: они выслеживают магов, уничтожают их, а сами используют заклинания.

Инквизитор, раздвигая людей, поднялся на сани. В лицо ударил смрад, словно гигантский зверь дышал в темноте. Фурриас поднял руки, растопырив пальцы. Закрыл глаза, сосредотачиваясь…

Сани качнулись от удара, но инквизитор не упал – его поддерживали Барс и Коготь, вставшие рядом. Фурриас вздохнул, задержал дыхание. Руки свело судорогой, в кончиках пальцев затлел огонь, стал разгораться; инквизитор выдохнул, и от этого невидимый огонь в ладонях вспыхнул, обрел реальность, закружился между пальцев, стягиваясь в огненный комок…

Пронзительно-голубой клубок ударил в темноту проема, прошил его насквозь, будто там было пусто, вырвался из-под стены огненным цветком, полыхнул, превращаясь в ярко-красное облако, и погас.

– Красиво, – после паузы сказал Коготь. – И ты такую штуку в себе носил? И не было соблазна?

Фурриас осел на мешки.

– Давай его отсюда. – Коготь и Барс оттащили инквизитора в сторону, усадили на ступеньки. – Может, воды принести?

Фурриас молча покачал головой.

Люди навалились, протолкнули сани в глубокую арку, стали торопливо таскать доски, бревна, бочки и даже сундуки, чтобы забить проход как можно надежнее.

– Вот и от инквизитора польза. – Наместник спустился по лестнице и сел на ступеньку рядом с Фурриасом. – Я видел издалека драконий огонь, но то, что ты сделал, тоже впечатлило. Еще как! Еще сможешь?

– В лучшем случае – завтра…

– Завтра… – с сомнением протянул Гартан. – До завтра еще дожить нужно… Я с башни видел сполохи в той стороне. Огненный шар ударил в деревья, они и полыхнули…

– Значит, еще и маги… – почти простонал Барс. – То есть как Черный прочистил трубу отсюда туда, так и они смогут вымести все вовнутрь замка. Как тут до завтра дотянуть?..

– Канта рожает, – сказал Гартан. – Прибегала девчонка, сказала. Я хотел сходить…

– Угу, помочь. – Коготь достал из-за пазухи флягу, зубами вытащил пробку, отхлебнул и протянул наместнику. – Выпей, чтобы она успела родить, а ты успел сына хоть на руках подержать.

Гартан сделал глоток из горлышка и передал флягу Барсу.

– Чтобы до утра дожить, значит… – сказал тот и отпил. – Чтобы все мы дожили…

Барс толкнул Фурриаса в плечо, сунул флягу в руку.

– И ты выпей, Черное Чудовище…

Фурриас выпил, перевернул флягу, на камни из горлышка упала последняя капля.

– За что пил? – спросил Коготь, отбирая флягу.

– Не знаю… – прохрипел инквизитор. – За то, чтобы успеть… пусть в последнее мгновение… как ты успел… того человека, что демонов вызывал…

– Болтаешь много, – буркнул Коготь, пряча флягу. – И я что-то разболтался.

– А вот с самого утра все спросить хочу, ваша милость, – Барс бесцеремонно подвинул наместника и сел на самый краешек ступеньки. – Где ваш доспех, который от императора? Самое ведь время надеть.

– А ты не слышал? – засмеялся Коготь. – Смешно получилось. Советник Траспи, как увидел, что толпа подкатывает к слободе, и понял, что придется драться, пал на колени перед господином наместником и стал слезно просить, чтобы, значит, тот ему позволил надеть доспехи. И ведь как все подал, стервец, красиво… Сказал, если пойдет в бой в обычном железе, старенький и слабенький, то его убьют в первый же момент и смерть его никакой пользы не принесет… А если в Мантикоре, то сможет биться долго. А его милость – человек молодой, сильный – сможет выжить в бою даже и без доспехов. Потому что ловкий и отважный.

– И наместник отдал?

– Отдал, – сказал Гартан.

– Да… – протянул Барс. – Видел я в жизни чудаков… А Траспи что?

– А Траспи… Траспи в первой же стычке пропал. Вот только-только стоял возле меня, мечом размахивал, я отвернулся, потом смотрю – нет дедушки. Только мелькнуло что-то вверху… может, его крылатая зараза какая унесла, а, может, нежить неведомая зацепила… И доспехи не помогли…

– Доспехи, – пробурчал Барс. – Ну, доспехи. Скорлупа. Только если в них нормального человека засунуть, не труса, не слабака, вот тогда все может получиться… Хотя, да, и мужик без доспехов в свалке не вытянет – бесполезный герой без доспеха. У Брода ведь как вышло? У Драконов была надежная броня, а у ополчения – что попало… И то, что среди моих ребят были рубаки – куда там Драконам, – так это никого не спасло.

Барс еще что-то хотел сказать, но со стены крикнул дозорный.

– Снова идут… – простонал Коготь, держась за поясницу. – А я старый… Мне в тепле сидеть нужно, внуков нянчить…

Люди торопливо поднимались на стену, строились возле ворот.

– Капитан! – крикнул наместник и махнул рукой.

Картас подошел.

– Похоже, что сейчас могут появиться маги, – сказал Гартан. – Или шаманы. Или некроманты… Кстати…

Гартан обвел взглядом двор возле стены. Трупы мужчин и женщин лежали там, куда упали или куда их отодвинули живые защитники замка, чтобы не мешали. Им даже глаза не закрывали – было некогда.

– Как думаете, господа, если некромант сможет провести обряд, эти трупы встанут? – задумчиво проговорил Гартан. – Может, приказать, пока не поздно, их обезглавить? Не хватало только, чтоб в самый напряженный момент они вдруг восстали…

Картас оглянулся на трупы, снова посмотрел на Гартана.

– Прикажите, капитан, пока ваши люди еще не заняты… – Наместник встал со ступеньки и пошел на стену.

За ним двинулся Коготь. Встал Барс, пробормотав что-то о заднице, которую отморозил, и пошел следом. Картас подозвал двух латников и велел рубить мертвецам головы.

Инквизитор сидел, сжимая руками голову. Фурриас пытался что-то вспомнить. Что-то очень важное. Он ведь слышал что-то важное сегодня… или вчера. Что-то, что поможет ему понять смысл происходящего. Пусть не предотвратить, но понять… Коготь все правильно рассудил. Все расставил по порядку, каждому событию нашлось место, а каждому происшествию – логика.

Кто-то пытается проломиться снаружи сюда, в замок. В то место, где сможет провести обряд. Кстати, а Коготь действительно из благородных. Неужели он и в самом деле был наместником?

Не отвлекайся, приказал себе Фурриас. Это все ерунда. Ерунда. Был он наместником или нет – сейчас не важно. Если удастся выжить, вот тогда можно будет заняться прошлым сотника. Если удастся.

А сейчас…

Кто-то, не один человек, все спланировал и организовал. Секта, тайный Орден? Если бы успеть передать известие об этом в инквизицию… Предупредить…

Приближалось время, было готово место, нужно было только отправить исполнителя. Этот исполнитель должен уметь… многое уметь, обладать силой, но тогда его бы сразу заметили. И он бы просто не добрался сюда, потому что на силу всегда найдется большая сила… Если бы этот неизвестный действительно пытался попасть в замок, то он бы сделал это сразу же, пока еще никто не ожидал его удара.

Ополчение уничтожено, значит, достаточно было поднять всего несколько сот мертвецов, чтобы захватить замок. Тех Болотных тварей, что чуть не убили Канту… их нужно было не в деревню посылать, а в замок, в котором тогда даже ворота еще не стояли. Их никто бы не смог остановить.

Разве что Гартан… Нужно было всего лишь выманить его из замка и ударить. Наместник не стал бы отвоевывать эти стены… Не стал бы…

На стене кричали, снова звенело оружие, люди со двора побежали по лестнице наверх, мимо Фурриаса, не обращая на него внимания и отталкивая как досадную помеху. Донесся грохот из арки, латники и арбалетчики Картаса бросились к завалу, только двое воинов, получивших приказ капитана, бродили между мертвых тел и рубили, рубили, рубили…

Не стыкуется что-то во всем происходящем, это Фурриас чувствовал инстинктивно, понимал, что инстинкт его не обманывает, и не мог придумать, что же из всего это следует. И ведь он знал, знал, что ответ есть… В его голове есть, нужно только вспомнить.

Вспомнить.

Человек с окровавленным лицом скатился по ступенькам, толкнул инквизитора в спину. Фурриас встал, подобрал какой-то меч, валявшийся на плитах, и медленно пошел по лестнице наверх.

Он успел зажмуриться, когда дозорная башня над воротами вдруг превратилась в факел ослепительно-белого огня. Истошно кричали люди, сгорая заживо, и те, кто стоял рядом и не успел отвернуться, – тоже кричали, только от боли в глазах, кричали, выронив оружие и схватившись руками за лицо.

Двое сразу же поплатились за это – извивающиеся щупальца взметнулись из-за стены, захлестнули людей и сдернули вниз, в копошащуюся темноту. Еще одно щупальце обвило левую руку Гартана, но Фурриас успел его отсечь. В парапет ударила молния, несколько человек рухнули с почерневшими лицами. На стену лезли ожившие мертвецы, протискивались между зубцов, бросались на защитников замка; их отбрасывали прочь, но появлялись все новые и новые.

– Скоро… – крикнул Барс, отбиваясь от двух поднятых. – Скоро все закончится…

– Не ори, дыхание собьешь, – ответил Коготь, стоявший спиной к нему.

Противник Когтя – живой человек с безумными глазами – мечом рубил часто и не обращал внимание на раны, которые ему наносил сотник. Нужно было бы бить наотмашь – порезы ничего не давали, – но замахнуться в давке на стене Коготь не мог, силы и внимание уходили на то, чтобы отбить мелькающий меч безумца.

Барс, сбросив покойников со стены, быстро обернулся, ткнул над головой Когтя мечом. Противник сотника замер, а из раны на лбу потекла густая черная кровь.

– С меня угощение… – с трудом переводя дыхание, сказал Коготь. – Я…

– Знаю, старый, – Барс снес лезущему на стену скелету голову. – А можешь стать мертвым…

– Ага, сейчас! – Коготь присел, широким движением меча подрубил ноги поднятому и, когда тот упал, отсек ему голову. – Учись… Я еще на твоих похоронах… напьюсь…

Гартан дрался молча. Расчетливо наносил удары, хладнокровно отрубал руки и головы ожившим покойникам. Наверное, ему сейчас даже было хорошо, у него не было времени думать ни о чем. Удар, выпад, снова удар.

Упал, вскрикнув, один из двух пажей, прикрывавших спину наместника. И умер пажом, времени на посвящение в рыцари не было. Удар, удар, выпад. Удар…

Когти скользнули по плечу Гартана, раздирая кольчугу и одежду под ней. Гартан ударил по лапе, меч отлетел, не причинив вреда. Гартан ударил снова – изо всех сил. И снова ударил. И снова.

Меч и кость сломались одновременно. Гартан удивленно взглянул на обломок в своей руке, потом перевел взгляд на горящие огнем глаза монстра, лезущего через парапет на стену, увидел дубину, занесенную над своей головой, оскаленную зубастую пасть. Гартан швырнул рукоять меча, она бессильно ударилась о морду и отлетела в сторону.

Монстр взревел, пасть распахнулась, дубина понеслась вниз. Наместник нырком ушел в сторону. Почти ушел, но споткнулся о лежащее тело, на мгновение потерял равновесие, и дубина обрушилась на его левую руку.

Удар швырнул Гартана на колени, от боли потемнело в глазах, вокруг не осталось ничего, кроме глаз монстра, светящихся яростью и жаждой убийства.

– Канта… – прошептал Гартан.

Меч Барса вошел в зубастую пасть, пробил кость и вышел из-под затылка. Левой рукой поднимая Гартана на ноги, Барс правой выдернул оружие из черепа противника и сунул меч наместнику.

– Крепче стоять нужно, ваша милость… – Барс обеими руками ударил в грудь забравшегося на стену мертвеца. – Крепче…

Барса сбили с ног. От удара о камни стены он задохнулся и потерял всего одно мгновение. Второго ему не дали. Человек – живой человек, – кричавший что-то хриплым голосом, навалился на Барса, пальцы вцепились в горло, сдавили.

Барс ударил противника кулаком по голове. Но тот не обратил на это внимания. Схватившись левой рукой за пальцы врага, правой Барс наносил ему удары, но боли тот, казалось, не чувствовал. Из сломанного носа безумца кровь капала на лицо Барса, пальцы на шее сжимались все сильнее…

В ушах начинало шуметь.

– Дядя… – Барс услышал мальчишеский голос и увидел худую руку, тянущуюся к нему сбоку.

В руке был нож.

Барс выхватил у мальчишки оружие, ударил противника в бок, оттолкнул разом обмякшее тело, поднялся на ноги, дико озираясь…

А латники Картаса все еще стояли внизу, ожидая удара сквозь ворота. Барс прыгнул прямо со стены, не удержался на ногах, упал на бок. Вскочил и заорал на капитана:

– Наверх, сука! Ты что, ослеп? Наверх!

Картас поднял глаза наверх.

– Всех туда! – Барс захрипел и схватился за горло. – Туда!

Картас скомандовал, его отряд бросился по ступеням наверх. Барс сел на валявшийся мешок, посмотрел на нож в своей руке.

– Правда, хороший нож?

Мальчишка сел на мешок рядом с Барсом.

– Хороший… – откашлявшись, просипел Барс.

– Это мне Черный подарил, – сказал мальчишка, и Барс его узнал.

– Тебя зовут Заяц… – прошептал Барс, все еще держась левой рукой за горло. – У тебя есть брат, Корень. А маму твою зовут Птица. Так?

– Нет мамы и брата, – спокойно, как о чем-то простом и естественном, ответил Заяц. – Еще с Третьей Сестры нет… Мы с дедом и сестрами сюда пришли. Я тебя давно заметил, но дед мне приказал не лезть не в свое дело…

– Правильно… правильно сказал. Умный у тебя дед.

– Убили его. Вон лежит, – мальчишка ткнул пальцем куда-то за спину. – Я теперь один, могу сам решать… Увидел, что ты, дяденька, погибаешь, побежал…

– Держи свой нож, – Барс протянул Зайцу нож.

– Не нужно, я себе вот меч подобрал… – мальчишка показал длинный кинжал. – А у вас нет оружия.

– Спасибо. – Барс вытер лезвие о куртку, спрятал нож за голенище.

Крики на стене затихли.

– О, наши победили, – оглянувшись, сказал Заяц. – Всех со стены поскидывали…

Стало тихо. Даже из-за стены не доносилось ни звука, будто и вправду наши победили. Барс встал и, с трудом переставляя ноги, поднялся на стену.

Картас успел в последний момент. Еще немного, и стену бы не отстояли. Дурак послушный, подумал Барс. Так и простоял бы перед воротами, выполняя приказ наместника.

Люди на стене торопливо перевязывали раны себе и друг другу. Коготь сидел, опершись спиной о парапет, Фурриас стоял на самом краю стены, словно призрак. Гартан что-то говорил Картасу, а тот кивал, проверяя время от времени на месте ли его усы. Барс подобрал топор и щит, подошел к наместнику.

– Ну и зачем все это? – спросил Барс. – Ради чего ты, я и вон Фурриас – ради чего мы жилы рвали, головы ломали, друг друга убить пытались? Защищали Последнюю Долину? Так нет Последней Долины, вот все, кто уцелел. Сколько? Сотни три, если с твоими считать? Еще десятка три в донжоне, беременные бабы и дети. Мы их должны были спасти? Так ведь не спасли. Вот оттуда еще раз накатится – и все. И все… Зачем все это было, ответь?!

– Чтобы мы здесь оказались, на этой стене, – не открывая глаз, сказал Коготь. – Ты, я, Фурриас, его милость… Вот затем погибло столько народу… Чем тебе не ответ?

– Ответ, – хмыкнул Барс. – Только неправильный… Не стоять мы здесь должны, а лежать. Мертвые.