Текст книги "Ключ Руна (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Кого забить? – не поняла Дарья.

– Борис Павлович, нету Листика-то, – Захар развёл руками.

Я растерянно почесал затылок. От меня явно требовался какой-то ответ, но в лошадях я вообще не смыслил.

– А он домой сам не вернётся? – спросил я.

– Листик умный, он так уже раз возвращался, когда вы его эльфам-цыганам-то продали, – улыбнулся Захар, – А вот наш экипаж…

– Дядя что-нибудь придумает, – уверенно кивнула Дарья и вдруг вжала голову в плечи, – А это я этот рыдван должна была охранять?

Я прыснул со смеху, но серьёзная орка моего юмора как-то не разделила, лишь от злости засопела, потому что в глазах своего Платона Игнатьевича она так и останется ходячим недоразумением.

– Мне прям кажется, ты как будто бы с луны свалился, – вдруг задумчиво сказала Дарья, странно глянув на меня.

– Почему⁈ – улыбка слетела с моего лица, и я быстро добавил, – Гномы меня сегодня крепко так побили… По голове досталось.

– Оно и видно, – орка снова улыбнулась.

Если честно, пешком мне совсем не хотелось идти, потому как мои побои и ушибы желали свежесваренного кофе и степенной поездки в карете. Но делать было нечего, да и тем более это всё равно был шанс выведать у этой привлекательной особы хоть что-то. Информация об этом мире мне требовалась в большом объёме, и желательно до того, как придут эти самые Жнецы, которые теперь мне казались всё более реальными.

Поверишь во всё это, когда уже несколько часов находишься в мире, где на моих глазах творится какая-то мистика.

Неожиданно вдалеке раздалось ржание. Как раз из высокой травы, находящейся на обочине ниже по дороге, где деревья заметно расступались. Захар встрепенулся и, радостно охая, побежал в ту сторону:

– Листик! – он всё всплёскивал руками, – Один момент, барин, я его приведу!

Мы остались наедине с Дарьей. Держа руки на поясе, она, перекатываясь с пятки на носочек, бросала на меня сомневающийся взгляд, потом всё же спросила.

– Так что, и вправду у гномов был?

Я кивнул, и она покачала головой.

– Ох ты и рисковый… Барону это не понравится. Он ведь запретил местным без лишней надобности лезть к ним.

– Зато теперь знаю, что Видящий. И к вам в дружину снова попрошусь.

– Грец… ой… Борис, тебя там скверные гномы покусали? Сунешься к нам, и десятник Данила тебя ещё раз выкинет.

– Пусть попробует, – я ухмыльнулся, потом подмигнул ей, – Да и ты, Дашенька, замолвишь за меня словечко.

Орка возмущённо ахнула, и розовый румянец так аппетитно разбавил зелень её кожи, но я всё же понял, что с моей стороны всё-таки это было наглостью. Ну да и ладно, скромничать, сиськи мять – это не мой подход…

Снова раздалось ржание лошадей, и орка покосилась в ту сторону.

– Что-то твой Листик не слушается…

Пожав плечами, я двинулся вслед за Захаром. Орка же, скривившись, наклонилась над поверженной её броском каретой, чтобы получше рассмотреть повреждения. Судя по поджатым губам, в этот раз она особо не была довольна силой своего удара.

Я как раз дошёл до того места, где на обочине Захар исчез в высокой траве, и, бросив последний взгляд на девушку, собрался нырнуть вслед за слугой…

– Даша! – крикнул я, хотя было уже поздно.

* * *

Внушительных размеров орк, появившись из-за деревьев, коротко замахнулся дубинкой, вырубив девушку ударом по затылку. От меня не укрылось, что на его сапогах в этот момент светились знакомые жёлтые руны – аккуратные такие, треугольные. Вот только бугай, отбросивший дубинку и недобро улыбнувшийся мне, совсем не был гномом.

Он отвернул разворот куртки, доставая внушительный топор. У него орудие было побольше, чем у Дарьи, и явно предназначалось для ближнего боя. На предплечьях орка засветились мягким светом бледные красные руны, намекая мне, что этот противник тоже непрост.

– Ну, сволочь, – я развернулся, гадая, что мне делать против него.

Если принцип действия рун такой же, как у девушки, то этот громила перерубит меня одним махом. В принципе, удар топора и без этого вещь неприятная и часто смертельная. Ладно хоть рун на его коже было совсем мало, да и, кажется, все одинаковые.

– Эй, Грецкий, – ощерившись, крикнул орк, – Мы – твоя смерть!

Я стоял спокойно и расслабленно, готовясь к схватке, но вот это его «мы» заставило меня напрячься. Хруст травы, раздавшийся сзади, мог принадлежать Захару, и я потерял драгоценную секунду, когда уткнувшееся мне в поясницу остриё развеяло все сомнения.

– Тише, тише, орф, – раздался незнакомый слащавый голос за спиной, – Никто не пострадает, если ты сейчас просто сдохнешь.

– Остроумно, – буркнул я.

– Эй, хлюпик, скажи про тётку сначала! – крикнул орк, двинувшись к нам с топором.

– Я Хлуд! – его собеседник за спиной дёрнулся, – Я тебе сколько… ааа… раз…

Больше такого шанса предвидеться не могло, и я, резко развернувшись, провёл довольно стандартный приём, сбив вооружённую руку в сторону и с разворота влепив локтем в лицо, добавляя подсечку.

Я мельком успел увидеть, что противник, чей нос смачно хрустнул под моим ударом, был обычным белым человеком. А нет, судя по острым ушам, не совсем человеком.

– Эльфячью твою!.. – вырвалось у меня.

Хрюкнув и закатив глаза, эльф, зачем-то разукрашенный золотыми, совсем не светящимися рунами, начал заваливаться.

Кинжал перекочевал в мою руку и, присев, я крутанулся, метая его в громадную цель, уже несущуюся ко мне. Хоть бы получилось! Так-то я умел метать, но этому телу ещё не доверял.

Видимо, судьба сегодня отмерила мне сколько-то везения, потому что лезвие вошло в живот орку, правда, не слишком глубоко. Тот пробежал ещё много шагов прежде, чем остановился всего в паре метров от меня, и удивлённо отклячил нижнюю губу, глядя на торчащий из него кинжал и на наливающуюся кровью одежду.

– Ты… ты… – орк часто задышал, свирепея, – Да я тебя… Урод, я ж тебя…

Он грозно заревел, сделав ещё шаг, и красные руны на его руках вспыхнули ещё ярче. И тут же рванулся ко мне, широко замахиваясь для рубящего сверху удара… Может, по его мнению, я должен был ждать, пока он соизволит ударить, но у меня были другие планы.

Я перекатился назад через тело поверженного противника. Как мне и думалось, руны на руках здорово добавили орку сил, но не мозгов… и тот просто врубил свой топор прямо в своего лежащего напарника, буквально сложив того пополам и вмяв в землю.

Брызнула кровь вперемешку с землёй, и бугай ошарашенно застыл, держась за длинную рукоять, зарытую в плоть и землю, и глядя на то, что он натворил. Ну да, так-то его дружок был ещё жив… эээ… до этого эпичного удара.

– Ты-ы-ы… – с ненавистью зашипел громила и дёрнул топор.

Тот почему-то не поддался ему. Да и руны у орка на руках погасли… Не дожидаясь, когда чары снова заведутся, я вскочил, с ноги всаживая прямо в зелёную морду. Удар в этом теле у меня оказался плохо поставлен, голова убийцы дёрнулась, я соскользнул и рухнул прямо на него. Но тут же перепрыгнул ему на спину, перехватывая толстую шею в замок.

Это были несколько весёлых секунд, пока я катался на спине взбесившейся туши… Отпустив топор, он вскочил и почему-то всё пытался сбросить мои руки, отчаянно хватаясь – хотя рухни он на лопатки, и мне бы пришлось несладко. Мои ноги всё это время болтались в полуметре над землёй, напоминая, какая всё-таки махина этот орк.

Орк вдруг замер, перестав рычать. На его ладонях и предплечьях всё же загорелись руны, правда, неровным и мерцающим светом.

– Вот гадство! – только и прошипел я, когда резко ставшие стальными пальцы содрали меня со спины, метнув, словно снаряд.

И фисташковое те-е-ело полете-е-ело…

Каким-то невероятным чудом моё приземление пришлось прямо на мягкое сиденье экипажа. Правда, мягким оно мне совсем не показалось, потому что я буквально переломил телом деревянный каркас, прогнув спинку. Да ещё и карета, вдохновлённая моим ударом, встала на дыбы и едва не перевернулась.

Мир закружился передо мной, грозясь увлечь в омут забытья. Отлепившись от покорёженного сиденья, я мешком вывалился из повозки на землю, долбанувшись ещё и о подножку…

И уставился на Дашу, которая, пошатываясь, уже поднялась на одно колено. Держась одной рукой за затылок, а другой схватив топорик, она застыла ко мне спиной и смотрела на противника.

Тот как раз выдрал свой топор из напарника, жадно глотнул что-то из фляги и, отбросив её, яростно зарычал. Его руки засветились заметно ярче… Покручивая оружием, словно топор стал пушинкой, он уверенным шагом двинулся к нам.

– Я – Ростовская, я… Я воин из дружины барона! – срывающимся голосом крикнула орка, по спине которой я понял, что она очень боится, но отступить не может.

– Да насрать, шлюха! – зарычал орк, приближаясь и демонстративно отводя орудие в сторону для замаха, – Вали отсюда!

– Ты напал на княжну!

Где-то в моей гудящей голове провернулась мыслишка, что это неожиданно. Это очень неожиданно… Княжна – это ведь не ерунда какая-то.

И стали даже собираться пазлики, почему орка так себя вела, но сейчас я был не в лучшем состоянии, чтобы думать. А вот бугай застыл, заметно удивившись, и, судя по лицу, он оценивал новые для себя риски.

Затем он нахмурился:

– Ну, значит, княжна, ты просто сдохнешь.

Его руки сияли красным, правда, довольно бледным, словно выгоревшим. А вот у орки загорелись очень даже сочные, насыщенные красные руны, когда она стала готовиться к броску.

– В руку бей ему, в правую! – прошипел я, – Левее бери…

– Живой⁈ – Даша вдруг развернулась, и я заметил на её щеках слёзы.

Надо же, а когда с волчарой билась и чуть не погибла, она так не боялась. Странная…

– В руку с топором бей, сказал! – рыкнул я. Из меня боец сейчас был примерно, как из телеги за моей спиной.

– Не лезь, сама знаю! – она развернулась, – За честь! И-и-ийааа!!!

И топорик пронёсся, как и ожидалось, заметно правее орка. Тот остановился, проводив взглядом снаряд, и расхохотался.

– А ты точно княжна-то⁈ А-ха-ха-ха!

– Тварь! – зашипела Даша, выхватывая второй. Руны на её руках замерцали, она явно заволновалась.

– Дашенька, – спокойно, будто просто валялся на лужайке и загорал, прошептал я, – Бей в руку с топором.

– Да я в бревно даже… – её голос сорвался.

– Просто бей, Дашенька.

Орк был явно на нервах, поэтому так и стоял, хохоча. Но вот он осклабился, снова демонстративно отводя руку с оружием:

– Я тебе покажу настоящий удар, но сначала познакомимся поближе. Всегда хотел княжну отыметь!

В этот раз орка метнула без пафосных криков. С коротким замахом, с ярко-вспыхнувшими рунами, и с ощутимой злостью…

Топорик словно тараном сшиб орка, вонзившись ему в живот по самую рукоять, куда-то рядом со всё ещё торчащим кинжалом. Громила пролетел с десяток метров и рухнул, пару раз кувыркнувшись, как раз рядом со своим напарником.

Больше он не поднимался…

– Класс, детка! – я выдохнул, устало откинувшись на спину и думая, что по законам физики топорик не может так снести тяжёлое тело. Если только им из пушки не выстрелить.

Всё, не могу больше. Кажется, помираю…

– Я в руку целила! – зло бросила орка, – И какая я тебе… Эй, Грецкий⁈ Борис!

Снова накатила такая дикая усталость, что я с трудом мог разглядеть синее небо между кронами деревьев. Оно начало темнеть, намекая, что я скатываюсь от усталости в обморок…

Ну нет, почему-то это не нормально, вот так после каждой драки терять силы. Хотя и ломать своим телом телеги тоже не совсем нормально.

– Борис! – надо мной склонилась прелестная зелёная голова, качнулись чёрные косички с красными черепками, – Борис!

Да тут я, тут… в темноте. Можно, кстати, и Боренька.

Глава 5
Последний раз спрашиваю

Смотритель, пожилой и довольно полноватый эльф Лев Геннадьевич, только к вечеру понял, насколько этот день был для него невезучим.

Потому что через несколько часов, как вдали исчезли странные орк и эльф, у моста через реку Выю объявился сам Платон Игнатьевич. Воевода, огромный разъярённый орк, едва не выбил окошко ударом кулака, и бедная будка аж сотряслась, засыпав пылью всю каморку.

– Ты княжну видел, Лев⁈ – рык воеводы ворвался в будку сквозь щель, едва не взвихрив волосы оцепеневшего от ужаса смотрителя.

Тот, побледнев, как вцепился в свой журнал, так и хапал ртом воздух. За весь день, кроме Грецкого и тех двоих, и вправду никто не проходил, но теперь, видя ярость воеводы, Лев Геннадьевич и сам был не уверен.

– Княжна, спрашиваю, проходила на гору сегодня⁈ – не дождавшись ответа, орк распахнул дверцу, вырвав крохотный шпингалет, – Ты глухой, что ли⁈

– Не… не… не…

– Боров ты слепой! – воевода хватанул журнал со стола и с грохотом закрыл дверь, отчего та заклинила, протиснувшись за косяк.

Лев Геннадьевич успел разглядеть, что воевода был в полном боевом облачении, со своим знаменитым двуручным клинком, рукоять которого торчала у него из-за спины.

С Платоном Игнатьевичем, приехавшим в роскошной яроходной карете белого цвета, с искусно выполненной конской головой на вытянутом носу, был целый отряд в десять конных всадников, также одетых в чешуйчатые кольчуги. В основном орки, но были среди дружинников даже эльф и человек.

– Грецкий? А он какого… И всё⁈ – донеслось разъярённое от воеводы, – Бесполезные писульки!

– Лев – Видящий, но он больше по волшбе гномов, – заступился за смотрителя кто-то из воинов.

– Тебя не спросил!

– Но его сам господин барон сюда посадил…

– Да⁈ Ну так и воткнули бы его в часовую башню, а здесь толку как от козла молока!

Верёвочка, перекрывающая проход на мост и продетая в стенку, с треском вылетела из будки наружу, и смотритель только съёжился. В таком гневе он Платона Игнатьевича ещё не видел.

– Барон будет недоволен, Платон.

– А за княжну он что, в щёки меня расцелует⁈ А ну, цыц разговоры! По коням!!!

Словно страшный сон, Лев Геннадьевич наблюдал, как по мосту уносятся белая карета и конный отряд. Ох, не тот он день выбрал, чтобы втихомолку пропустить странную парочку.

Да и вообще, всё из-за этого Грецкого… Вот как знал, нельзя было его пускать.

Кое-как очнувшись, смотритель попробовал открыть дверь. Подёргал, потом навалился, затем с жалобным криком всё-таки выбил плечом. И, охая и ахая, стал разыскивать свой журнальчик.

Он нашёлся за будкой, помятый и едва не улетевший по склону в реку – ветер так и трепыхал страницы. Обняв находку, Лев Геннадьевич просунул обратно верёвку, потом вернулся в покорёженную будку, кое-как аккуратно пристроил дверь на место и, усевшись, стал ждать свою судьбу.

Вырывать странички или что-то поправлять в журнале он бы и в жизни не рискнул.

* * *

Судьба вернулась всего через пару часов, когда солнце уже почти коснулось горизонта. Лев Геннадьевич теперь таращился на мост так, что у него глаза пересыхали от напряжения.

Поэтому яроходную карету, на всех парах чадящую жёлтой гномьей волшбой, эльф заметил сразу, как она появилась из лесу на том берегу.

Карета пролетела мимо не останавливаясь. Воевода, мрачный как туча, молча скакал на лошади следом, а кто был в карете, Лев Геннадьевич разглядеть не смог. Только увидел за занавеской на дверце отсветы зелёной волшбы, свойственной Врачующим яродеям. Так близко эльф хоть чуть-чуть, но мог видеть другую волшбу.

Дальше проехал весь конный отряд и, слава Богу, эльф насчитал столько же воинов, сколько было и раньше. Вот только среди скачущих всадников, кажется, теперь был ещё и слуга Грецкого, старенький щуплый орк.

У смотрителя заиграли на спине мурашки, когда замыкающие всадники пронеслись, протащив за собой по земле пару пыльных мешков, прицепленных верёвками к стременам. Следом за мешками на дороге оставались характерные тёмные пятна, но Лев Геннадьевич даже не рискнул выглянуть, чтобы разглядеть их в вечерних сумерках.

Его смена заканчивалась утром, и эльфу что-то вообще расхотелось покидать свой пост до самого рассвета. Ему вообще было непонятно, промахнулась судьба мимо него или нет.

* * *

Я видел сон, где меня преследовали гномы…

Странные такие гномы, зелёные, с чёрными косичками, заколотыми красными черепами. Они, включив свою волшебную неоновую подсветку под ногами, метают в меня по земле солнечные зайчики, всё время промахиваются, и посылают «к эльфячьей бабушке».

Я пытаюсь уехать от них на своей карете, но у той всё время отваливаются колёса, куда-то убегает лошадь, а Захар то и дело срывается следом за ней.

Но повозка даже без колёс всё равно несётся, неожиданно мягко покачиваясь подо мной и подскакивая на ухабах, и со всех сторон на ней висят гномы. Уцепившись за борта, они трясут её, пытаясь развалить, и то и дело пытаются дотянуться до меня. Только не чтобы ударить, а чтобы просто ткнуть пальцем… И на кончиках их пальцев я вижу тот чёрный символ, но всё так мельтешит и трясётся, что никак не могу его разглядеть.

Я слышу далёкий крик позади, и вижу, что Дарья несётся следом, всего в шаге позади, но никак не может догнать. И я бы рад протянуть ей руку, но никак не могу двинуться – каждое касание гномов словно парализует меня.

Так мы и ехали – я трясусь в повозке, в меня тычут пальцами гномы, а следом несётся красивая орка, и её косы подпрыгивают на плечах…

И проснулся я, когда карета вдруг остановилась.

* * *

Кажется, в этот раз моё пробуждение было самым приятным. Нет, конечно, если бы под рукой оказалась любимая женщина, было бы вдвойне приятнее, но и так, сидя на чём-то мягком, сойдёт.

Я едва разлепил глаза и некоторое время пытался понять, где нахожусь. Какой-то белый салон то ли автомобиля, то ли… Ну да, это же карета, только с крышей, с белой велюровой отделкой, и с мягким освещением.

Не сразу я понял, что от меня убрал руки какой-то незнакомый орк, сидящий на сиденье напротив. Худой и лысый, с проницательным взглядом, одетый в бежевую хламиду, он отвёл от меня ладони, на которых на зелёной коже только-только погасли руны, горевшие ярко-кислотным изумрудным цветом.

– Я сделал всё, что мог, милостивая княжна, и даже больше, – устало сказал он.

Только тут я разглядел, что рядом с ним сидит Дарья. Ростовская смотрела на меня странным взглядом – одновременно и напуганным, и злым.

Затем дверца открылась, и орк в хламиде вылез. Дверца не закрывалась, и Дарья, глядя на кого-то снаружи, упрямо сказала ему:

– Я останусь здесь!

В ответ было лишь молчание, у девушки брызнули слёзы, и она, бросив на меня последний взгляд, вылетела из кареты. Дверца хлопнула.

Некоторое время внутри я был один. Хоть и старался прийти в себя, но всё это время я потратил, просто тупо разглядывая белый стёганный потолок и пытаясь вспомнить, что произошло. Боли в теле практически не было, только странная ломота, а вот голова кружилась, пытаясь сбить мысли в кучку. Уж очень это напоминало отходняк от наркоза…

Дверца открылась, и внутрь ворвались голоса:

– Он спас мне жизнь! – Дашу я узнал сразу.

– Княжна, я разберусь! – раздался громовой голос.

– Платон Игнатьевич, мой долг, как Врачующего, передать пациенту, что ему пока следует поберечься…

– Я сказал – разберусь! Цыц!

А потом внутрь погрузился ещё один орк, и тут сразу стало тесно. Громила, облачённый во внушительный доспех из серой кожи и серебристых чешуек, с внушительными наплечниками. Чёрная с проседью борода, на самом конце связанная в хвост, которая увеличивала и так громадную челюсть, мощные клыки из-под нижней губы, и лысый череп.

Больше всего меня, конечно, интересовали глаза на этом суровом лице – они сверлили меня даже не с ненавистью, а с дьявольским гневом. На меня смотрели, как на недоразумение или на букашку, которая неожиданно появилась рядом и которую он легко может раздавить одним движением. Но не давит…

– Ты! – наконец, пробасил орк. Насколько я понял, это был Платон Игнатьевич, тот самый.

– Я…

Не то, чтобы я был как-то невежлив. Просто это всё, что смогло выдать моё горло… Гадство! У меня и сил-то на большее не хватало, кроме как поднять руку и со стоном приложить ко лбу.

Орк смерил меня взглядом, потом достал из-за пояса флягу и сунул мне.

– Глотни.

Спорить смысла не было, как не было у этого орка и смысла травить меня, поэтому я послушно трясущейся рукой взялся за фляжку… Фу, словно какой-то алкаш! В нос ударил запах спирта и каких-то трав, а на самой фляжке едва заметно горела пара рун, красная и зелёная.

Глотнул… Горло знакомо загорелось, но вместе с этим по всему телу неожиданно разлились непонятные тепло и энергия. Мои глаза даже слегка распахнулись, и я, подобравшись, сел поудобнее. А самое главное, мысли сразу же собрались во вполне устойчивую конструкцию.

Поразмыслив, я больше пить не стал. Мало ли что за энергетик такой, вдруг там от второго глотка уже сердце крякнет или башка разлетится?

Вернув флягу, я кивнул:

– Благодарю, Платон Игнатьевич.

– Княжна говорит, ты её спас, когда она одна на зверя пошла, – он прищурился, пряча напиток.

Мои мысли ещё медленно варились, но, услышав слова бородатого воина, что-то всё-таки щёлкнуло в моей памяти. Дарья, кажется, не должна была одна идти на ту сторону… Ну нет, морда зелёная. Врёшь, не возьмёшь, русские своих не сдают!

– Не понимаю, о чём вы, – наконец, вспомнив придуманную легенду, я покачал головой, – Даша…

Когда в глазах собеседника сверкнуло красное пламя, а его тело – всё тело, от макушки до кончиков пальцев! – покрылось мелкой вязью рун, я сразу поперхнулся. Интересно, какой мощью обладает этот орк?

Но, самое главное, до меня внезапно дошло, что какой-то непонятный полукровка, который в Качканаре чуть ли не проездом, не может княжну величать Дашей.

– Княжна Дарья Никитична, – выдавил я из себя, поняв, что этот устав нарушать совсем нежелательно.

– Для тебя, щенок, её сиятельство княжна Дарья Никитична!

Я вздохнул… Ох, как же этот этикет был непривычен для человека двадцать первого века.

– Её сиятельство… ммм… княжна Дарья Никитична. Понимаете… – начал было я, постепенно с ужасом осознавая, что скажу дальше.

И самое обидное – моя голова сейчас совсем не желала работать, чтобы быстро наваять что-то ещё сносное, а гордые мозги твердили: «Да не, ты чего, норм же легенда та была. Мы сами придумали! Давай, не дрейфь…»

– Чего ты мямлишь⁈ Говори!

Чувствуя, как срываюсь в пропасть, из которой нет спасения, я выдохнул:

– Она должна была охранять мою карету.

Едва я произнёс, то понял, как же глупо прозвучала эта версия, особенно вслух. Ну ни хрена себе придумал! Дела-а-а… а чего сразу не императрица-то мою телегу охраняла?

В карете воцарилась тишина, и орк, открыв рот, некоторое время просто на меня смотрел. Видимо, он ждал любую версию, самую бесстыдную ложь, но я превзошёл все его ожидания. Даже руны на его коже потухли…

– Ты сдурел, Грецкий⁈ – очнувшийся воевода наклонился и схватил меня за лацкан, – Повтори! Княжна что⁈ Должна⁈ Тебе, полукровке нищему?

Наверное, он желал видеть в моих глазах страх или ещё чего такое, ведь я даже не пытался перебороть мощные руки толщиной с бревно. Но я спокойно выдержал взгляд… Если уж падать в пропасть, то только так – хладнокровно и невозмутимо.

Гневно попыхтев, Платон Игнатьевич отпустил меня и откинулся обратно.

– Выбирай слова, щенок, от них зависит твоя жизнь.

– Во-первых, мой отец – тверской князь, – степенно проговорил я, вспоминая сказанное Захаром. Ну наконец-то мозги заработали.

– Но не мать! Все знают, зачем тебя сюда сбагрили.

– Во-вторых, Платон Игнатьевич, я не знал, что она… Даш-ш-рья… её сиятельство… не знал, что она княжна, когда нанимал воина для охраны, – медленно проговорил я.

Всё, назад пути нет. Если уж начал врать, то до последнего, как говорится… До занесённого над шеей топором.

– Да ты и правда башкой в детстве приложился. Какой болван в Качканаре может не знать княжну Ростовскую⁈ У нас тут что, князей как грязи?

– Платон Игнатьевич, случилось то, что случилось, и я благодарен Дарье… кхм… её сиятельству Никитичне, что она спасла нам со слугой жизнь.

Воевода тут же шарахнул по стенке кареты ладонью, отчего та жалобно сотряслась. Зазвенели стёкла.

– Какого хрена ты брешешь тут⁈ И твоего слугу я спросил уже, и он не посмел мне лгать… А ну, щенок, говори правду мне, что она сама туда пошла за зверем!

Почему-то это было ему очень важно, и я, что называется, почувствовал слабину.

– Воин, которого я нанял, как и полагается, исполнил свой долг, – спокойно ответил я, – Когда на нас напал зверь, то княжна Дарья Никитична ни секунды…

– Ты не понял, Грецкий, в какой ты заднице.

– Да ну не то, чтобы не понял…

– Нет, не понял. На княжну покушались, и в этом замешан твой род… род Грецких! А конкретно графиня Елена Павловна Грецкая.

Я догадался, что так зовут мою дражайшую тётушку. Но дураком я не был, и родственные связи, даже такие, ценил как мог… В том смысле, что мне сначала надо бы самому во всём разобраться. А то покушение выглядело, мягко говоря, странно и слишком наигранно.

«Эй, хлюпик, скажи про тётку сначала!» – вроде так тот бугай с топором крикнул? Не от большого ума явно, ему просто заплатили, чтобы он так сказал.

– Если вы, Платон Игнатьевич, говорите так о моей тёте… – твёрдо сказал я, стараясь, чтобы это звучало естественно, – То прошу быть осторожнее с обвинениями. Наш род этого не потерпит!

Надо сказать, воевода заметно удивился.

– Дурень, она ж тебя убить хотела.

– Или кто-то хотел, чтобы я так думал.

Орк хмыкнул, постукивая ладонью по стенке кареты, и было видно, что мой ответ ему неожиданно понравился. Может, они не хотели ссориться с пермской знатью? А может, он не ожидал от меня такой верности своему роду… Он же воин, и на чести буквально помешан.

Прищурившись, орк спросил:

– А княжну, стало быть, ты встретил на горе, вот она и попала под руку?

Я едва сдержал улыбку, слишком уж наивными показались попытки воеводы подловить меня.

– Прошу простить меня за то, что не узнал её сиятельство, когда просил охранять меня в дороге.

Орк раздражённо бахнул ладонью по стенке, задев занавеску, и шумно выдохнул:

– Ну, Грецкий!

– А когда на нас вышел огненный зверь, княжна, ни секунды не сомневаясь, поразила его и убила. А когда на нас напали два головореза, то княжна Дарья Никитична…

– Ну ты и кретин, – воевода покачал головой, устало потерев лоб, – Я знаю правду, княжна не стала мне врать. Ты вообще как умудрился такое придумать?

– Я не знал, что её сиятельство Дарья Никитична – княжна, – я покачал головой и спокойно продолжил, – Когда попросил справного воина помочь с походом в горы.

В карете повисло молчание. Больше всего, судя по взгляду воеводы, ему хотелось просто прошибить меня кулаком насквозь, вместе с сиденьем и задней стенкой. При этом, кое-что уже поняв об этом мире, я знал, что он реально на это способен, и мне никакой доспех не поможет, если бы он у меня был.

– То есть, ты, кусок лживой зелени, утверждаешь, что не встретил княжну там, на Полуденном Роге? То есть, она там не охотилась за волком?

Начав врать, я даже почувствовал вдохновение. Эх, а ведь как могу заливать! Особенно, когда не знаешь, какое наказание за это ждёт.

– Нет. Госпожа… кхм… княжна Дарья Никитична говорила мне о вашем строгом запрете, но Омут в одной стороне, а гномы в другой. Поэтому она и…

– Гномы? – брови воеводы подпрыгнули, – Ты-то какого хрена к гномам попёрся? Тебе барон не указ, что ли?

Я едва не застонал. Ну что за невезение⁈ Надо будет узнать, нельзя ли на язык какую-нибудь руну мудрости начертать.

Надо было срочно чем-то крыть, но тут мои мысли застопорились. А чего тут ещё придумаешь?

– Погоди, Грецкий. То есть ты, полукровка-полудворянин, нанял княжну Ростовскую охранять свою сраную телегу? Нанял, чтобы доехать до гномов, к которым барон запретил даже близко подходить? Ты вообще понимаешь, что несёшь⁈

Я закусил губу. Гадство! Кажется, мне пока что удалось только закопать себя поглубже. Вот только отступать было некуда.

– Но я бы не узнал, что Видящий, если бы монахи не сказали.

А вот тут воевода реально удивился.

– Мо… монахи? Идущие к Недрам⁈ Ты как их нашёл-то, дурень?

– Эээ… Удача, наверное.

При этих словах Платон Игнатьевич впервые усмехнулся. Хороший знак.

– Но они меня побили и сказали, чтоб больше не возвращался, – добавил я.

– Ох, Грецкий, ты бессмертный, что ли?

Я пожал плечами, чувствуя, что целитель явно сделал своё дело на пятёрку. Даже рёбра уже так не стреляют.

– Я слышал о тебе, – слегка успокоившись, сказал Платон Игнатьевич, – Хоть отец и отослал тебя сюда, но всё дал для достойной жизни! А ты просрал всё, что было у вас с матерью. Порядочная эльфийка, Врачующая, сколько она жизней спасла в Качканаре, Древа ей Небесного… И такой сын достался.

Поджав губы, я молчал. Но надо было слушать, чтобы понять, какая же у меня стартовая позиция. А она была… гадство, она была такая, что я бы и сам себе шею свернул с удовольствием, окажись на месте Платона Игнатьевича.

Таких сынков, прожигающих родительские деньги, мнящих о себе невесть что, мечтающих о недостижимом и тратящих всю жизнь на ненависть… да ещё и обвиняющих всех вокруг в своих неудачах… Таких я знал прекрасно.

– И нет бы у тебя была гордость дворянская! Чтобы здесь вести себя достойно, не позорить отца, как бы судьба вас с ним не разминула, – он сжал кулаки, – Если бы ты не спас жизнь княжне, Грецкий…

– Она спасла нам жизнь, воевода.

– Заткнись, ущербный!

В карете снова повисло молчание. Воевода сжимал и разжимал кулаки, тупо глядя в занавесочку на окне.

– Вот если ты сейчас соврёшь, Грецкий, ты пожалеешь об этом. Понял? – наконец, сказал он, – Где. Встретил. Княжну?

– Я нанял… Я не знал, что она княжна, когда нанимал воина охранять мой путь наверх.

Орк снова загорелся вязью рун, и это действительно выглядело страшно и угрожающе. Но к тому же я помнил, что, наверное, не должен всё это видеть, а значит, виду не подавал.

– Я служу империи давно, Грецкий, и явно выше тебя по статусу. Даже княжна не посмела солгать мне. Да и твой слуга имеет больше чести!

– Но я нанял воина, чтобы он охранял меня в дороге. На нас напал зверь, и княжна… кхм… её сиятельство спасла нам жизнь. На нас напали какие-то бандиты, и княжна убила их…

Следующие несколько секунд были решающими. Свет перетекал по насыщенным красным рунам к рукам орка, прямо к кончикам пальцев, и я вполне себе представлял, на что он сейчас способен. Наверное, схвати он этими пальцами мой череп, смял бы как жестяную банку.

Но тут свет пошёл на убыль…

– Убила, – проворчал потухший воевода, – Бедная девочка, она до этого дня ещё не убивала.

– Княжна отлично метает топоры, и тот орк зарубил бы нас, – я кивнул.

Кстати, тут я был согласен с воеводой. Даша выглядела нормальным чело… кхм… орком, и пусть она воин, такое событие обязательно накроет её. Несколько дней самоедства обеспечены, и поможет только наличие рядом опытного наставника.

Неожиданно во взгляде воеводы наконец проклюнулось одобрение. Или мне показалось?

– Так говоришь, это она убила зверя?