Текст книги "Поющие клинки (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Чтобы ты делал только то, что мне нужно. Бык мигнул голубым контуром и яростно заревел раздувая ноздри. Это оглушает. Иди сюда, зверюга, я хочу на тебя сесть.

Бык замолчал, моргнул и подошёл. Помялся чуть и улёгся на живот, подвернув под себя ноги. Милли и Ред после акустического удара крепко держались за балку. Не описались они там?

Я взобрался на быка. Надо придумать седло или попону какую, с утолщением под задницу. Бык качнулся и встал. Ты теперь ездовой, бродяга. Лордовоз. Не обижай никого. Пока не скажу.

Бык задрал башку и заревел еще раз, но уже не угрожающе, а ликующе, триумфально. Отличный сигнал. Идем в замок галопом. Зверь побежал разгоняясь. Я так всю задницу отобью. Да он иноходец!

Я вскинул руки вверх и заорал от счастья. Ветер бил в лицо, ворота стремительно приближались. Бык подхватил мой вопль и мы ревя в одну душу проскочили ворота, гильдию магов, лазарет и кузницу. Стой! Стой приехали!

Однако эта гора мяса не стала тормозить копытами или еще как. Бык воткнулся прямо в бронзовые двери башкой и встал как вкопанный.

Огромные двери, сорванные с петель, пролетели через весь зал, и врезавшись в картину, на которой лорд поражает сверкающим мечом мировое зло, с грохотом накрыли собой мой трон.

Я летел вслед за ними немного кувыркаясь, и потому врезался в картину над троном не головой, а задом. Тем не менее было очень больно.

Бледная Ксю уже тормошила меня:

– Мой лорд! Вы живы? Что сломано? Очнитесь!

А я всё еще переживал этот удивительный полёт. Быки созданы для десанта. Запуливать своих всадников во внутрь запертых залов. Как он там, мой чудный зверь? Рожки себе не повредил?

Это нужно было немедленно проверить и я, отстранив перепуганную Ксю, поднялся и направился через зал обратно к своему, теперь однозначно самому любимому, лордовозику. Шлось не очень ровно, ну да время лечит.

Бычаро встретил меня как родного и ласково замотал огромной башкой. Стой чудило. Так. Рога целы. Ну ты и таранище. У нас с тобою еще два важных дела теперь.

Я добыл ведро воды из колодца. Это было непросто. Что-то с поясницей. И с ногами.

– Называю тебя Будугавом!

И получи целое ведро в морду, зверюган. Теперь в кузницу. Я опирался на рог Будугава, потому что отдельно мне что-то не шлось, качало сильно.

Лютик не стучал, а смотрел на нас и улыбался. Ха. Весело ему.

– Будугаву нужен шлем. Видел, что творит?

– Да уж видел.

– Сделай толстый и красивый.

– Мерку сниму только.

И кузнец принялся измерять щепкой рога и лоб моего быка. Будугавище не сопротивлялся. Похоже Лютик ему нравился. Они даже были чуть похожи. Если не присматриваться.

Меня заваливало набок. Да что же это такое. В лазарет не хотелось. Набежали Дёмыч, и Ред, и Милли и еще кучи людей. Ксюнчик что-то им рассказывала и показывала, заламывая руки. Нужно успеть.

Я поймал кузнеца за каменную лапу.

– Быка на коровнике обустроишь. Кто его обидит, очнусь – убью.

Вот теперь можно и упасть здесь под стеночкой на связки пик. Хорошо. Не реви, Милли. Не реви.

Вокруг была тьма. И тьма эта воняла палёной резиной. Самое главное – мне не было больно. Ничего во мне уже не трещало и не расползалось по швам. А еще, в темноте, на грани слышимости что-то булькало, как вода из протекающего крана.

А еще я не мог понять открыты или закрыты мои глаза. И пошевелиться не мог. Помер кажись. Но тут прямо во тьме возник ядовито зелёный в коричневых потёках, блестящий от слизи и весьма непропорциональный лорд Жругниль.

Хорошо, что я его видел раньше. Меня не так сильно перекосило от омерзения. Значит я и правда помер. И сейчас из меня сделают зомби.

Жругниль крайне неестественно изогнулся, задрожал всеми членами и лопнул. На его месте стояла маленькая девочка в пижамке. Кроха не старше пяти лет. Изумрудные глазёнки, рыжие волосики.

– Так лучше?

Спросила она тонким голосочком. Я честно попытался ей сказать, что не просто лучше, а гораздо лучше. Но сказать у меня не вышло. Кроха вздохнула печально и пожаловалась:

– С хизами всегда так. Самые хорошие ломаются первыми. Потому что лезут в места, которые другие даже не замечают. Потому что всё время создают себе ситуации, которые для нормальных существ немыслимы.

Ну как её утешить? Судя по тому, что отвечать я не мог, отвечать мне было и не положено. Ни чем, с этими бестолковыми хизами, я помочь ей не мог. Ни делом, ни словом. А ребёночек продолжал грустить вслух:

– Все думают, что нейропломба – механизм. А она давно уже организм. Паразит. Ты знаешь, кто такие паразиты? Должен знать. Но иногда она симбиот. Ты знаешь, кто такие симбиоты? Должен знать.

И дитя, наклонив головушку, крепко задумалось. И губки у нее задрожали. Вот-вот слёзки брызнут. Во всей этой пурге может и был смысл. Я его пока не улавливал.

Девочка в пижамке неожиданно грозно посмотрела на меня и топнула ножкой:

– Мне скучно, хиз!

Темнота вокруг завертелась и ухнула. Запах горелой резины исчез. Ослепительный свет заливал комнату в лазарете. Я висел высоко над койкой в каких-то дурацких растяжках. Ничего не болело. Пошевелиться по прежнему было невозможно.

Однако я видел, слышал, дышал и находился в знакомом месте. Атас! Внизу на койке спала Милли. А у окна на табурете Бум в зелёном халате читал книжку.

Меня грюкнуло о стену в тронном зале. Я успел дать имя быку и заказать ему шлем у кузнеца. И отрубился. Осада! Сколько времени прошло?

– Бум, Дёмыча ко мне.

Герой закрыл книжку, встал с табурета и строго посмотрел на меня.

– Вы очнулись, мой лорд. Регина не велела никого пускать. Я её сейчас позову.

И медленно, с профессиональной ленцой, вышел из палаты. Сволочь. Я попытался выбраться из этих медицинских пут, но они держали крепко. Проснулась Милли.

– Ты очнулся!

Вскочила и принялась меня теребить и обливать слезами. Да, я тоже очень рад тебя видеть.

– Сколько времени прошло?

– Два дня, милый.

А потом Милли отстранилась, сделала страшное лицо и принялась хлестать меня по морде, выкрикивая что-то неприличное про тупых экстремалов.

В палату вошла Регина Ашотовна. Узрев экзекуцию, доктор завизжала и бросилась защищать пациента. Разумеется, сразу же отлетела к стене и завалилась под неё отдохнуть. Нокаут.

Я же собрал все свои благословения и принял их сам в себя шуршащей стопочкой. После этого удалось таки выдернуть крючья в стенах, сломать штанги за спиной и между ног. С наслаждением содрал с себя все эти гипсы, шины и корсеты.

Милли, наблюдая мое освобождение, успокоилась. Но для порядка, все же пнула лежащую Регину Ашотовну ножкой, перед тем, как мы покинули помещение.

Медицинские работники не заслуживали такого обращения, но я внёс Буму в коридоре прямым в нос. Бум поцеловал стену затылком и тихо под нее лёг. Мне уже за это стыдно. Бить надо врагов, лорд.

С полигона доносились крики. Там шли учебные бои. Страшно хотелось пить. И есть. В зале Ксюнчик оказалась одна. На мой вопрос ответила:

– Дёмыч забрал поварят, мой лорд. Им больше семи лет. Вы правда излечились полностью?

– Излечился. И очень хочу есть.

Ксюнчик забегала, как в старые времена, накрывая нам стол. Похоже, что отсутствие Лёхи и Сани огорчало её не с технической точки зрения, а потому что она к ним успела привязаться. Пока мы ели, Милли рассказывала новости:

– В замке дурдом. Редедя пожёг выселки и теперь все деревенские живут здесь. Если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, я тебя убью. Пришли две телеги с рудой и рыбой. У нас теперь есть железо. Кузнец сковал быку шлем. И поножи. И еще там чего-то. Ты бледненький, но я верила, что такие не умирают. Я тебя спасла своей любовью. Вот этой грудью к тебе прижималась. Видишь, как вздымается. Что же это, вздымается-то как! Виссарионыч построил из ежа и посоха магический пулемёт. Поставил его на колёса. Хотел на быка, но бык его чуть не убил, Лютик еле успел из под копыта выдернуть. Поцеловать бы тебя гада нежно-нежно, но ты не заслуживаешь. А вокруг алхимической лаборатории бомбы штабелями. Если взорвутся, тут будет большая яма. Кратер дымящийся и больше никого. Представь, народ в панике. Лорда нет. Дура Регина сказки про связки переломы и трещины рассказывает. Под воротами четыре отрезанные головы лежат. Гост нарезал в округе. Чужие, из орды или нет, не понятно. А еще я со скуки читать учусь.

Всё это слушал не я один, в зале появлялись люди желавшие посмотреть на воскресшего лорда. Вис и Пум в первых рядах скромно ждали приглашения к столу. Вставить слово в доклад-водопад Милли у них не получалось.

Дёмыч и Редедя у восстановленных дверей. Их лица выражали надежду. Даже лицо хитрого Реда. Гост, прислонившийся к стене острым плечом, спокоен. Явился Бум. Он был суров и решителен, не смотря на разбитый всмятку нос. Не было Бонивура. Наверное в дозоре.

У меня было чёткое чувство, что я помер и воскрес. И что у меня остался всего один день до очень непростой битвы.

Я был сыт

Я был сыт. И даже немножко пьян. Пора обсудить осадную диспозицию.

Редедю с десятком старых казаков я назначил партизанами. Они прямо сейчас должны были отконвоировать женщин и детей на дачу. Затем вернуться и сделать несколько ям-ловушек там, где следы телег спрятать невозможно. А также всячески усложнить передвижение врага к даче, если враг по этим следам всё же решит пойти до конца.

Летающие брёвна, отравленные сучки, и прочее. Ред задумался и пообещал, что «мы-то наворотим, сам чёрт не сладит». Был шанс, что осаждающие не наткнутся на эту еще не сильно разъезженную дорогу. Но если наткнутся…

Кроме прочего, Ред предложил разместить по лесу схроны с запасом бомб, чтобы жечь врага на дороге, бегая без больших торб за спиной. Хитрость к месту.

Гост назначался связным с этой группой и просто независимой ночной боевой единицей. Но честно предупредил, если у осаждающих будут скрытники выше 20 уровня, он умрёт даже не успев понять почему. Бонивура я оставлял вестовым при себе в замке.

Дёмыч объявит женщинам, что у них есть выбор. Кто побойчее и без дитёнка в животе мог остаться с женихами и мужьями. Они станут тыловой командой. Лидер, думаю, образуется сам собой.

Решительный Бум объявил, что недостоин даже являться на глаза своему лорду, но понял, что искупить трусость можно только в бою и готов умереть на стенах сражаясь. Только безымянных пикинеров для его отряда у меня не было.

Бедная Регина Ашотовна. Ей даже не позволили этот нос пластырем заклеить. Надо было назвать её Раечкой, для снижения градуса трагедии. Но кто знал? Хотя она желает странного. Можно попробовать ее переименовать. После осады.

Что надо было успеть? Выкопать шахту для хранения бомб, чтобы ничто их не могло сдетонировать и назначить команду подростков с мешками таскать по потребности бомбы из шахты на стены казакам. И разобраться с этим магическим пулемётом Виса.

Маг описывал его так:

– Благодаря открытому мною вихревому резонансу в неравновесной магической системе, посох с ёжиком в специальной обмотке из стеклянной трубочки, в которой живёт колония светлячков, превращается в генератор маны. То есть маг, взявшийся за рукоять-разрядник получает практически бесконечную ёмкость маны и способен творить заклинания без остановки любое количество времени. К сожалению маносъемником может быть только человек. Опыты по созданию магических ампул-аккумуляторов пока не дали устойчивого результата. Но и то, что есть – абсолютно гениальный научный прорыв. Это открытие меняет всё в магических практиках!

Алхимик попытался вставить хвалебное слово восстанавливающим эликсирам, но быстро выяснилось, что ингредиентов для их создания в округе нет, и на рынке они, разумеется, стоят баснословных денег.

Пун принёс с собой зажигательную бомбу, чтобы показать и объяснить принцип ее действия. Разумеется я мгновенно ее у него отобрал, чтобы Ксю не сорвало с катушек прямо на военном совете.

Бомба выглядела как большой кубик из тонких деревянных пластин. Горючая смесь заключалась внутри в плотной промасленной бумаге. Как разъяснил алхимик, внутри находился еще и детонатор. Хитрое кресальце, что создавало сноп искр при нарушении формы (разрушении, деформации) внешней деревянной коробочки.

Пум заверил меня, что коробочка довольно крепкая и её нужно не просто уронить, а швырнуть с силой. Я отдал ее Дёмычу, от греха. И вернулся к магу.

– Зачем ты тулил свой вихревой резонатор на моего быка?

– Источник нескончаемого веера огненных шаров легко обнаружить. И главной задачей нападающих станет его уничтожение. Я должен быть мобилен. Перемещаться стремительно и непредсказуемо.

Похоже Виссарионыч искренне почитал себя единственной достойной внимания воинской единицей в моём замке. Но чтобы эту единицу уничтожить, достаточно одного ловкого скрытника. Однако «одного ловкого скрытника» недостаточно, чтобы уничтожить сотню казаков.

Инициативные маги – главная головная боль любого лорда.

– Я построил небольшую колесницу и хотел бы, мой лорд, попросить у вас тройку быстроногих казаков, для её быстрого перемещения по полю боя, раз уж ваш бык меня невзлюбил.

Это вряд ли.

– Показывай.

И Виссарионыч повёл меня к гильдии магов. Здесь действительно стояла маленькая арба с большими колёсами. На ней был закреплён верёвками светящийся гиперболоид с ёжиком на одном конце и рукоятью как у лопаты на другом.

Я заставил мага впрячься в это бездарное, скрипящее всеми частями, убожество и отбуксировать его в кузницу. Кузнец стучал и молчал.

– Спасибо, Лютик.

– Не за что.

Я благодарил за быка, хотя еще не видел как он там.

– Необходима колесница, которая не развалится, подскочив на второй кочке. В ней надо надёжно закрепить вот этот странный снаряд и защитный кожух на него. Колесницу будет тащить Будугав. То есть нужна еще и упряжь на быка.

Кузнец перестал стучать и осмотрел арбу с вихревым резонатором.

– Хорошая работа.

Это стёб над Висом или кузнецу нравится полученное задание? Не суть. Он сделает. И сделает хорошо.

Все распоряжения были отданы и я мог наконец отправится к Будугаву. Бык ждал меня в полной снаряге. Кроме шлема, что удлинил и выгнул его рога вперёд, на нем была кольчуга-попона и поножи на лапках. Кроме того бык был подкован весьма неслабыми шипованными подковами.

На попоне по горбу нечто вроде седла. Я не сразу понял, что там два места. Интересно Лютик своевольничает. Будугав был очень доволен своим нарядом.

– Милли, ты умеешь стрелять верхом?

– Нет. Ты меня не заставишь туда лезть.

– Именно туда ты сейчас и полезешь. Мне необходимо все знать о лордовозе. Крейсерская скорость, длинна тормозного пути, степень утомляемости, может ли убить медведя копытом, и прочее.

– К медведям у меня с некоторых пор противоречивое отношение.

– А тебе встречались медведи?

– Сейчас как дам в рожу. Не посмотрю, что ты лорд.

Вот эта её потребность в рукоприкладстве была понятна, и даже местами мила, но что это за лорд, которого постоянно лупит его герой? Важная тема для размышлений, но не в ближайшие пару дней.

Через минуту мы торжественно выезжали за ворота. Милли восседала у меня за спиной. Будугав по привычке вострубил. Гром и Грим, заметно раздавшиеся в плечах, неожиданно заорали «Слава Лорду!» И я ощутил заметный прилив сил.

Дёмыч и их протащил через гильдию магов и казарму? Молодец. Нужно научить казаков и казачек кричать не только «слава лорду», но и «слава Будугаву». Какая перспективная мысль.

Что сделает враг, если мы все завопим: «слава Будугаву»? Опешит минимум. Дезориентация – обычное воинское колдунство. Кроме того, имея своего мычащего Будугава в замке, казаки будут проще относиться к Будугаву лорду за стенами. И это тоже хорошее воинское колдунство.

План обороны в некоторых деталях начинал быть красивым.

Вот эти головы нужно убрать из под стены. Можно насадить на шесты и расположить эти шесты по пути следования врага. Но нет. Это тоже воинское колдунство рассчитанное на слабых духом. Но я не имею право предполагать у врага слабость духа. А сильные люди от такого только обозлятся и получат дополнительный мотив сражаться до последнего.

Головы должны исчезнуть.

Будугав вынес нас в луга. Остановился и начал безмятежно хомячить траву под ногами.

– Мы не взяли с собой ни выпить, ни закусить.

Так же безмятежно заявила Милли. А ну-ка бегом к горизонту! Будугав поднял голову, мукнул, и рванул вперёд. В этот раз не было никакой иноходи, бык рвал расстояние прыжками, как собака.

Милли обхватила меня за пояс и весело визжала в спину. Это немного осложняло и так непростое упражнение – держаться в седле одними ногами. Тем более, что стремян не было. Были какие-то торчащие из попоны в стороны подножки. И то хлеб.

Скорость вполне конная, а вот масса и сила больше. Мои мечи верхом бесполезны. Разве что кто-то станет сближаться, прыгая прямо на быка, пытаясь достать всадника. И я разрядился веером магических стрел.

Милли уже не визжала, а всхлипывала. Плавно теряем скорость и останавливаемся. Будугав так и сделал. Управление мыслью. Идеальный конь. Простите, бык.

Милли страдала. Она сильно отбила попу. Всё-таки бык – не конь. Особенно когда несётся длинными прыжками, выворачивая куски земли шипастыми подковами.

– Этот секс был ужасен. Просто отвратителен.

Шутит. Это очень хорошо. Иноходью вон к тому лесу. Бережно и плавно как на рессорках. И Будугав показал люкс класс. Потряхивало самую малость, но скорость стала ниже вдвое.

Однако Милли за спиной все равно то и дело привставала на подножках. Синяки там у неё пожалуй изрядные. Утешить Регину Ашотовну семейным визитом? «Ах, этот бык Будугав! Мы больше никогда не позовём его на вечеринку!»

Не похоже, что у тебя завтра решающая битва, лоботряс. Мы подъезжали к лесу. Хлопнула тетива. Кто-то в лесу умер.

– Что там, Милли?

– Индюк. Не могу на них смотреть, пока не испеку или не пожарю.

– Давай костёр. Мне надо подумать.

Мы спешились. Хорошая площадка. Вешки, обозначающие дорогу к замку Будугава, в другой стороне. Надо бы взглянуть на них поближе. Но не сейчас. Будугавище переключился на густую травку. Я достал мечи из ножен.

«Шшах» отточенных Лютиком клинков был безупречен. Я ни разу не сражался с людьми. Человек с мечом, пикой, топором, любым железом в руках, да еще и в доспехах – это не волк, и не кабан.

Я начал раскачивать рисунок боя добавляя в него некие пародии на блокировку чужих ударов. Выходило печально. Но что мы имеем?

Подставлять драгоценную заточку клинков под удар чужим железом я не хочу категорически. Значит блоки нужны скользящие и плоской поверхностью клинка. Позарез нужен учитель или просто мечник, который бы наносил неожиданные удары. Но такого не было и пришлось его вообразить.

Я должен не блокировать удары жестко, а отводить их мимо себя. То есть этот скользящий блок является одним действием с моим уходом из плоскости атаки. «Блокшаг» и никогда не «просто блок». Воображаемый скрежет сталкивающего железа стал чаще и яростней.

Против укола такое не работало. Против укола работал или просто уход с поворотом корпуса, или удар плашмя сбоку в чужой клинок. Бить плашмя, одним поворотом кисти, без замаха – это было совершенно новое и прекрасное. Потому что это можно было делать как «внутрь», так и «наружу» с обеих рук.

Мало того, связка этого «плашмя сбоку в чужой колющий клинок» с последующим ударом или уколом восхищала своей неотвратимой эффективностью. Даже с одним мечом. А у меня их два.

Я отработал и связки удара и укола со скользящим блоком. Блок этот скользящий, кстати, прекрасен только от удара сверху под разными углами. А вот от удара наотмашь параллельно земле, приходилось или высоко прыгать, или глубоко нырять.

Я определил высоту чуть выше пояса, как границу между «прыжком» и «подкатом». Удары ниже все попадали под прыжок с последующим отрубанием руки противника. Удары выше все пролетали над моим подкатом, с тем же исходом для врага.

Я помнил стратегию одного боя с волчьей стаей. В случае с большим количеством людей, она мне кажется еще насущней. То есть наносить повреждения стремительно перемещаясь, а добивать только если это удобно и по пути.

– Мой лорд! Лорд!

Милли сидела у костра. Она наверное довольно долго ждала и не мешала. И вот решила помешать.

– Ваше мясо остыло и посинело. Вот и муравьи уже от него отрывают куски и тащат к себе! Смотрите!

По каким причудливым правилам она переходит с вы на ты и обратно?

– Я съела свою половину горячей. И успела опять проголодаться!

Не надо было брать её с собой. А кто бы мне индюка запёк и подстраховал посторожил, пока я здесь сам себе танцую?

– Ешь и мою. Скоро вечер, а я всё ещё двигаюсь как беременный бегемот.

Клинки запели вновь. Броня, щиты, шлемы, поножи, наручи, и прочее такого рода железо тоже не должно тупить мне Лютикову заточку. По мере возможности. То есть мои цели там, где их нет или есть между ними щели, стыки, прорези.

Сколько я видел доспехов? Бума без шлема я бы уделал легко. А со шлемом? Смотря какой шлем. Но я тщательно отработал уколы в шею под шлем, уколы и удары в ноги над поножами и в руки над наручами.

С противником же в тяжелой броне, я по прежнему не знал что делать. Эти клинки невысокого качества. Рубить ими броню не выйдет. Значит надо рубить ремешки, застёжки и прочую фурнитуру, а только потом уже…

Всё. Я вымотался до грани. Руки и ноги еще могли танцевать, а сердце уже нет. Любое, самое малое ускорение, и мотор лопнет по швам. Значит внутри я слабее чем снаружи. Я упал в траву плашмя. На спину. Какое счастье – лежать и слушать гул внутри себя.

Где там мой холодный индюк? Ах да, я отдал его Милли, кажется. Сиреневое небо. Вечереет.

– Знаешь, сегодня в твоих прыжках что-то было. Что-то воистину мужественное.

Милли подкалывает своего беременного бегемота.

– Индюка доела?

– Нет конечно, за кого ты меня принимаешь? Вот твой индюк, лопай, мой лорд.

И я его слопал.

Возвращались мы в сумерках. Будугав шёл ровным щадящим шагом. Наша стена на холме отсюда действительно казалась жалкой. Если бы я был осаждающим, где бы разместил ставку, войска, осадные машины?

Если его уровень выше семнадцатого, то и осадные машины у орды уже должны быть. Ворота седьмого уровня простоят целыми недолго. С этим нужно смириться и принять как элемент плана.

Нужен художник, красивого быка на флаг нарисовать. Или хотя бы бычью морду в шлеме. Привлеку эльфа. Достаточно ли тонко он образован, чтобы справиться с этим ответственным делом?

Гром и Грим на воротах опять закричали «Слава лорду!» И Будугав заревел в ответ хтонической трубой. Хорошая, и совершенно спонтанно возникшая традиция. Этот сигнал «лорд в замке», трудно было не услышать.

На полигоне что-то горело. Понятно. Некоторое количество зажигалок было потрачено для обучения. Дёмыч не спит. Будугав, который лорд, прибудет или сегодня ночью, или завтра утром.

У кузницы стояла роскошная колесница. Лютик что-то в ней еще оглаживал молоточком. Роскошь этой боевой арбы заключалась не в золоте, шелках и мягких диванчиках, а в какой-то звериной надёжности. Колесница чем-то неуловимо походила на своего создателя.

Я не мог проехать мимо с важно задранной мордой. Да и примерить сбрую на быка, испытать ее, однозначно стоило прямо сейчас.

Виссарионыч сидел на связке пик с выражением человека, которого грубо послали ровно столько раз, сколько раз он пытался открыть рот.

Колёса колесницы были обиты железом. Кроме того, она сидела на оси на рессорах. Оси эти имели на концах острые железные шипы. Лютик быстро закрепил две длинных, обвитых железной лентой оглобли на попоне Будугава. И я вежливо попросил мага занять свое место по боевому расписанию.

Вис забрался в колесницу и ухватился рукой за вихревой резонатор. Ёжик в кожухе пискнул. Бык тронулся, и мы не спеша объехали замок внутри. Вдоль стен.

– По тревоге будь в колеснице как штык.

Сказал я магу на прощенье.

– Разумеется, мой лорд. Этот кузнец хоть и последний грубиян, но колесницу создал великолепную. Мне кажется, что он владеет очень редким свойством. Применяет ману при работе. Но я еще не уверен. Надо бы присмотреться.

– Не стоит. Мой боевой маг выше подобных мелочей.

– Несомненно, мой лорд!

И порозовел щёчками. Утомительно, конечно, кормить его верность подобным мусором. Но если не кормить, она тихо склеит ласты.

– Если до шести утра тревоги не будет, прошу продолжить занятия в моих покоях.

– Да, мой лорд. С удовольствием.

Вроде человеку 400 лет. Мне в прапрапрадедушки годится, а ведётся на лесть как девочка пубертатная. Или делает вид? Играет по моим правилам ослабляя мою паранойю? Надеюсь это не главная проблема ближайших дней.

– Вис, ты умеешь рисовать?

– Нет, мой лорд. Это искусство мне недоступно.

– Жалко. До завтра, мой умный маг.

– До завтра, повелитель.

В тронном зале было шумно. Ксюнчик гоняла веником весело гавкающую собачку. Значит и Бонивур сейчас тут.

Действительно, как только я сел за стол, оруженосец возник за правым плечом и доложил:

– Женщины и дети отправлены с конвоем на дачу. Учитель ушёл в ночь по большому кругу. Замечен элемент с пораженческим настроением в среде оставшихся баб. Но был погашен внутри коллектива тасканием за волосы и громкими матюгами.

– Имя?

– Аппарель, мой лорд. Осталась из-за парня. А он к другой женихается.

– Отличная работа.

Зачем мне такого рода сведения нужны, не ясно. Однако пока важны не сами сведения, а просто возможность их иметь. Только вот от психованных дамочек можно ожидать чего угодно. И потому:

– Во время осады эта девушка не должна приближаться к стратегически значимым объектам. Как то; хранилище бомб, ворота, колесница с вихревым резонатором и мой бык. В случае самого лёгкого намёка на неадекватность поведения запираешь ее в клетку в тюремном подвале.

– Так точно, мой лорд. Будет исполнено.

Всего не предусмотришь, но завязанные шнурки уменьшают шанс упасть и расколоть череп о твёрдый камень.

Аппарель. Бедная девочка из-за несчастной любви ставшая кандидатом в государственные преступники. Что ты творишь, лорд параноик? Кую оружие победы – абсолютный тоталитаризм.

– Рисовать умеешь?

– Нет, мой лорд. Не приходилось.

– Позови сюда эльфа.

Бонивур исчез за дверью. Не так эффектно, как Гост. Я все же заметил шевеление створок.

– «Самый лёгкий намёк на неадекватность поведения»? Милый, мне кажется, что этот бравый начинающий скрытник его непременно найдёт. Даже в попытке бедной девки просто сходить в туалет.

– Милли, ты не веришь в безумие брошенных женщин?

– Нет. Разве что в «возможное безумие брошенных женщин».

– Она казачка.

Почему мне это кажется веским доводом?

– Ну и посидит в клетке в полной безопасности. Ничего ей не сделается.

Неожиданно легко завершила тему Милли. А в зал вошёл алхимик. Он тоже изменился с тех пор, как мы встретили его в лесу. А может изменился мой излишне прищуренный глаз?

– Вы призывали меня, мой лорд?

– Умеешь ли ты рисовать, эльф?

– Все эльфы умеют рисовать, мой лорд. А так же петь, танцевать и плести сложные венки. Еще эльфы умеют…

– Это хорошо. Мне нужен флаг. Знамя.

Пум заинтересовался:

– И что же вы хотите на этом знамени изобразить?

– Морду моего быка в шлеме. Не обязательно во всех подробностях, но так, чтобы даже полуслепой мог её опознать.

– Профиль или анфас?

– Анфас.

– Цвет фона?

– Сокрушающий врагов.

– Размер?

– Флаг будет установлен на надвратной башне. Хочу чтобы его было видно издалека.

Я догрыз надкушенный помидорчик. Всё, хватит набивать пузо.

– Пойдем отдам тебе ткань.

Я, Эльф и Милли поднялись в покои. А затем Пум, обнимая свернутый в ком балдахин, покинул нас. Бочка? Или ну её? Милли читала мои мысли.

– В бочку, грязнуля. Только в бочку.

Ну, в бочку так в бочку. Почему я спокоен перед осадой? Потому, что сделал всё, что мог. У меня есть план. И да. У меня есть Милли, которая во мне не сомневается.

Её вера – как собачка эльфа. Ни за что нельзя обижать. Почему? Потому что беззащитное, смешное и хрупкое. Ну и что? Да. Вот это вопрос предельного уровня – «Ну и что?»

– Милый, там в камине, в угольках, нечто настолько интересное? Расскажи и мне.

– Это во мне, Милли. Не в угольках. Я выпадаю в себя.

– Давай ты выпадешь в меня? Там постелька, подушечка, одеяльце, всё мяконькое, тёпленькое. Давай туда вместе выпадем? На одну маленькую ночку…

Да легко. Это не требует… Да ничего от меня не требует. И даже наоборот. Мне дарит. Дарит нечто и помимо восстановления маны.

Засыпая, я попросил зелёного пегаса не выпендриваться и покатать меня в орду к лорду Будугаву. Недалеко же, но гораздо полезнее, чем к далёким морям.

В этот раз зелёная рогатая лошадь лежала в траве напротив меня. Прямо под темной стеной моего замка. Надо бы эльфа попросить запускать на ночь хоровод светлячков вокруг. Метров сто хотя бы освещенной полосы вокруг стен.

– Ты уверен, что оно тебе нужно?

Насколько приятнее иметь дело с лошадью, когда она начинает говорить по человечески.

– Разумеется. Со стены будет хоть что-то ночью видно.

– Я не о том. Точно ли тебе нужно в орду эту?

– Да. Нужно. Я хочу быть готовым ко всему.

– Ты и так готов. Можешь победить 16-ю способами.

– Ого. У меня в голове пока только два.

– Как пожелаешь. По мне – пустая трата времени.

– Так летим или нет?

– Летим, конечно.

В этот раз мы летели еще ниже. Прямо над вешками. Простые деревянные шесты со светящимся магическими шариками на конце. То есть по этой дороге можно маршировать и ночью.

Наша замковая иллюминация будет динамической. Эльфы умеют плести сложные венки? Вот пусть и плетёт. Пегас вынес меня на большую поляну с шатром и кострами вокруг него. Армия вторжения? Маловата что-то.

– Стой! Дай рассмотреть.

– Я открываю только значимые места. Это – не значимое.

Упрямая летающая лошадь даже и не подумала снизить скорость. Светящиеся шарики вешек мелькали внизу. А мне только показалось, что наши отношения начинают налаживаться. Ошибся, бывает.

Стремительно приближался большой замок. Больше моего, но гораздо меньше, чем у старичка художника. На стенах горели костры. Тронный зал уже имел высокую башню и кучу каких-то полезных пристроек со множеством светящихся окон.

Замок был двадцатого уровня. Хорошо, что не тридцатого. Я кувыркаясь влетел прямо в бронзовые двери. Понятно, что я сейчас бестелесный, но хотелось бы некоторых элементарных приличий. Однако зелёный пегас это мнение не разделял.

Здесь не было тронно-столового зала, как у меня, а была система залов, что расходились крестом от центрального. В центральном, перед стандартным портретом поражающего зло лорда, стоял трон. Довольно большой и красивый.

У всех дверей стража. Воины в кольчугах с круглыми щитами и длинными саблями. А ещё по залам и лестницам курсировали несколько мобильных патрулей. В состав патрулей входили арбалетчики.

Всё же стиль внутреннего убранства этого замка отличался от моего. Не было разноцветных витражей. А была обильная геометрическая резьба по камню. На колоннах, под потолками, в обрамлении дверей. Красиво.