Текст книги "Поющие клинки (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Вис, Милли, откуда берутся лорды?

– Это непростой вопрос…

– Самозарождаются, как черви в забытом мясе. Мы идем на охоту? Ни один мой лорд так много со мной не болтал.

Лучница сменила ласковую мамочку на наглую стерву мгновенно. Виной тому мой вопрос? Ладно. Охота так охота. Если прямые вопросы не работают, придется работать головой самому. А пока полюбуемся оружием.

Я вытащил меч из ножен. Прямой, узкий, обоюдоострый, около метра длинной. Что я знаю о таком оружии? Мечом рубят и колют. Я рубанул и уколол ближайший воздух. Легендарные герои поморщились. Да, вышло не очень.

Я совсем не ловко запихнул меч обратно. Кинжал оказался длинной в треть меча. Заточка шла от половины лезвия с двух сторон. Странное оружие.

Ни Вис, ни Милли обучить меня ближнему бою с острыми железками не могли. Почему-то мне казалось, что и от Бума в этом вопросе мало пользы. Его ужасный тесак был длинной метра два с половиной. Оружием ближнего боя такое не назовёшь.

Мы уже довольно долго шли по лесу. Я попросил Милли обращать внимание на зверей первого и второго уровней только в случае нападения. Приоритет – третий и четвёртый уровни.

Значит лорды здесь самозарождаются. А где же лорды рождаются?

Вот, кстати, ёжик. Благословляю тебя, колючая тварь. Ёж поднялся на задние лапки, понюхал воздух, и благословил меня в ответ. Только не серебряным, а красненьким.

– Кабан уровень три север 150 метров.

«Боевым» голосом сообщила Милли.

Я выхватил обе трофейные железки, заорал дурным голосом: «В атаку!» и побежал, ломая кусты, на север. Ярость душила. И залить ее можно было только морем крови. Сзади что-то кричали, но это был бессмысленный писк трусливых слабаков. Я чуял врага! И враг учуял меня! Аррр-грхрг!!! Дальше вот мало что помню.

Очнулся на полянке, в луже крови. Изрезанный и изорванный в мелкие клочья кабан был живописно разбросан вокруг. С ветки рядом свисала длинная кишка, башка зверя была отрублена, расколота и растоптана. Маньячина какой-то тут конкретно оторвался.

«Победа! Лорд Такойсейчас победил кабана ур 3». И фанфарки.

– Вы пришли в себя, мой лорд?

Милли! Лучница стояла на краю полянки. Я поднялся на ноги.

– Нет-нет, не приближайтесь. Вы слишком прекрасны в этой крови и кишках.

Ага. Я действительно был весь «в крови и кишках». А вот и меч. Воткнут в вырванное кабанье сердце. Кинжал же у меня в руке. Это я тут накуролесил.

– А Вис где?

– Ёжика ловит.

– Это не опасно?

– Скорее всего нет. Он ведь один.

– Объясни!

– Редко, но встречается в здешних лесах такая мерзость. Если на тропе несколько путников, оно колдует на самого опасного заклинание «берсерк».

– И тот убивает всех своих!

– Да. Если же путник один – опасаться нечего. И надо признать, с кабаном нам всем сильно повезло.

– В моих лесах такой пакости не место! Я ведь мог выпотрошить тебя. И мага.

– Вот старик и ловит ёжика. Думаю опыта и хитрости Висарионычу хватит. Нам же с вами, кровавый лорд, лучше сейчас разойтись и вернуться домой по одиночке.

– Стой! Я что, из нас всех самый опасный?

– Вне всякого сомнения. Любой разумный человек, увидев вас, с этим согласится. Оружие тщательно ототрите травой прежде чем возвращать его в ножны. Пока.

И Милли растворилась в салатовых тенях.

Лес вокруг укоризненно молчал. Да ладно вам, растения, это был не я, а колдунство подлого ёжика. А может все же я, только глубоко глубоко под человечиной спрятанный, и вдруг вылезший на свет?

Благословение увеличивает характеристики. То есть влияет на то, что в тебе уже есть. Может и здесь так же? Хорошо, растения, признаю в этом часть своей вины. Не приперся бы к вам, ничего бы и не было.

Лес вздохнул глубоко и печально. Затем тренькнула одна смелая птичка. Затем две, зашуршала трава невдалеке, треснула ветка и все вернулось к обычной лесной жизни.

Оттирал травой я не только клинки, но и руки, ноги, лицо, шею, грудь и живот. Помогло мало, к черно-красным разводам добавились зелёные. Кровь хлюпала даже в сапогах. Однако портянки я так хорошо как Милли вряд ли намотаю. Потому пусть хлюпает и дальше.

Нужен водоём. Лесное озеро, или ручей. Но ничего такого в окрестностях я не замечал. Надо поискать. Лес по правую руку показался мне чуть реже и я направился в эту сторону.

По дороге случались нападения (победы и фанфары). Прыгали на меня только волки первого уровня. Практика показала, что такой волк ложится от пяти магических стрел, а емкость моя на третьем уровне ровно 15 этих заклинаний. Так что четвертого пришлось пнуть как мячик ногой и добить мечом по голове.

Дальше лес кончался и начиналось большое дикое поле с высоченной травой. Трава была мне по грудь и в ней вполне могли прятаться как волки, так и кабаны любого уровня. В какой стороне замок? Где-то там.

А вот прекрасный, толстый, обломанный на высоте двух моих ростов, сухой ствол. И никто не увидит сих жалких потуг. Будем учиться рубить и колоть прямо здесь и прямо сейчас. Меч с шелестом покинул ножны.

Задача наносить удары в плоскости заточки – раз, сильные – два, точные – три. От деревяшки отлетела щепка, а отдача отсушила мне руку.

Что мы видим? Первое – этот смешной удар добил мне уровень до четвертого, и теперь маны снова завались. Спасибо, мёртвое дерево. Второе – все же клинок шёл чуть не в плоскости удара. Надо следить как его доворачивает кисть. И третье – нужна рукавичка.

Некоторое время я рассекал воздух в разных направлениях, проворачивая клинок кистью, пока не определил с каким именно звуком он идет, когда идет правильно. Даже малейшее несоответствие плоскости меча углу удара добавляло отвратительное «фрр» к нужному мне «шшах».

Удивительно, но я даже начал внятно улавливать разницу в усилии. Неправильный удар требовал больше силы, так как неправильный угол клинка увеличивал сопротивление воздуха. Интересно, все мечники так начинают? В любом случае, я делаю то, что мне нравится.

Теперь, запуская меч в очередной полукруг, я ловил им сопротивление воздуха и доворачивал в идеальное «шшах». А потом рука сама поняла, что не нужно сжимать рукоять намертво, что клинок сам довернётся в идеальное положение, если дать ему такую возможность.

То есть сила нужна на старте и во второй половине траектории удара, когда меч уже правильно летит в цель. И значит выбить его из руки проще всего во второй четверти уже начатой траектории, когда он «ложится на воздух» и рука ему это позволяет.

Эта мысль совпала с полным крахом правой руки. Я стоял на краю леса, пот заливал глаза, и поднять руку для еще одного удара было уже невозможно. Даже вот просто разжать кисть. Ну у меня есть еще одна рука, левая. Все это время она отдыхала на кинжале у пояса.

С левой было труднее. То ли она была слабее, то ли менее послушна. Но тем не менее, под вечер и она научилась укладывать клинок на воздух и запускать правильное «шшах». По сухому стволу второй раз я так и не врезал. А это нехорошо.

Перебросив меч в отдохнувшую правую, я ахнул с разворота чудесным «шшах». Клинок полностью погрузился в ствол, застрял там, и никакой стоящей внимания отдачи в ладонь. Такие дела, господа самоучки.

Солнце красиво садилось. Очень хотелось есть, а моя замечательная кухарка была страшно далека от меня.

Где-то за спиной, в лесу, кто-то заревел как умирающий волк, только гуще. Здравствуй миша. И прощай. Три благословения и я бегу вдоль края леса стараясь не оборачиваться. Рёв раздался еще раз, но уже чуть тише и дальше. Однако еще три благословения и ускоримся по максимуму.

К замку я подбегал уже в темноте. Стена четвертого уровня. Молодец, Дёмыч. Появились башенки для стрелков, которых у меня нет, потому что нет стрельбища. Нет казармы – нет патрулей, караулов и дозорных.

Стена стала выше и толще, под ней появился достаточно глубокий ров. На воротах вон ворот. Теперь просто руками их не открыть, не закрыть. Тяжелые. Однако без людей все это не работает.

Виссарионыч стоял с факелом перед воротами высматривая в темноте своего лорда. Я добежал.

– Братцы, открывай!

Крикнул маг и осветил меня факелом, чтобы внимательно рассмотреть.

– Милли намекала на нечто подобное, но я и не мог предположить насколько она преуменьшала действительность.

Шутит. Ворота медленно разъезжались.

– Дёмыч сильно желал вас дождаться, но я прогнал его спать.

– Ёжика поймал?

– Да. И на удивление легко. Завтра утром я вас представлю.

Мы вошли внутрь, и Вис крикнул двум крестьянам на вороте: «братцы, закрывай». Это его «братцы» мне нравилось.

– Что нужно для поднятия уровня гильдии магов?

– Сущие пустяки. Немного ртути и серы.

– И где ее взять?

– Не имею ни малейшего понятия. Здесь я вас оставлю, мой лорд. Меня ждет гильдия магов и крайне интересная работа, результаты которой я надеюсь предоставить вам утром.

– Ага…

Кажется я сильно устал за этот длинный день. Вернулся ли Бум? Отстроились ли новые крестьяне? Будет ли у меня наконец большое, красное, сладкое яблоко из фруктового сада? Я распахнул бронзовые двери и вошел в ярко освещенный зал.

Раздался истошный визг и звон разбитой посуды. Кухонная дева сползала по стенке закатив глаза. Обморок.

Необычно оживлённая Милли без своего секси доспеха, но в не менее секси гражданке, взмахнула темной бутылкой приветствуя меня.

– Слава величайшему из лордов!

Точно. У нас теперь есть виноградник. Я без сил опустился на лавку рядом с ней. Непонятно чего хочется больше, есть или спать?

У стены, рядом с кухонным проходом лежала сломанной куклой на куче битой посуды девушка, которую сегодня утром я назвал Ксюнчик. Несла наверное грязные тарелки на кухню и тут в тронный, а теперь и столовый зал вошло красно-зелёное чудище и страшно сверкнуло белками злобных глаз. Надо бы ей помочь.

– Я советовала вам стереть кровь с клинков, зачем вы сами натерлись травой, о величайший из лордов?

– Налей вина, Милли.

Лучница внимательно заглянула мне в глаза.

– Сейчас все будет, хороший мой. Я тут девок немного погоняла. Они тебе воды бочку натаскали, камин затопили. Сейчас, миленький.

Милли поставила свою бутылку на стол предо мной, а сама нырнула под стол стаскивать сапоги. Ну да. Она одевала, ей и снимать. Вино было тёмное, сладкое и довольно крепкое. Пьют лорды из горлышка или нет – я пью.

С меня стянули обувь, наручи, расстегнули и бросили на стол пояс с оружием. Подняли, подставив плечо, и повели по лестнице наверх. Бутылку, кстати, рука не выпустила. Сегодня, возле сухой колоды на краю леса, она научилась ничего просто так не выпускать.

Мы поднялись на балюстраду. Тут оказалось несколько дверей и мы вошли в одну из них. Угли в камине еще дышали. Посреди помещения стояла просто огромная бочка полная воды. «На двоих» – это была практически последняя моя здравая мысль.

Милли большими щипцами вытащила из камина круглый камень и булькнула его в бочку. Затем принялась стаскивать с меня насквозь пропитанные свернувшейся кабаньей кровью трусы. Я мукнул что-то, но так, в никуда, и запрокинув бутылку допил вино.

В бочку я залез сам. Милли, голенькая как бриллиант, нырнула следом. Вода была тёплой. «Как там внизу бедный Ксюнчик?» – подумал я и отрубился.

Снилось мне неприличное.

Утро

Утро было белоснежным. Нет. Белоснежной была простынь. И наволочка. И пододеяльник. И свет из окна. Я дома! Дурацкий кошмар про лорда с кабанами мне просто приснился.

И тут с торжественной издевкой невидимый глас старательно перечислил все утренние победы моих героев. Были там волки второго и третьего уровня, кабаны и даже один медведь. Я лежал на широкой деревянной кровати в «покоях на втором этажике». Лорд лордом.

Но вот эта ошибочная первая радость: «я дома», была крайне занимательна, и что-то о доме мне все же рассказала. Дома я просыпался не в сене, и не на мешках с углем.

В комнате, кроме кровати, стоял высокий сундук, простой шкаф, и табурет. Так же в комнате были окно и дверь. Последнее, что я помню из вчерашнего – это разделенные на подводную и надводную части строго по линии сосков, белые-белые груди. Милли.

А потом я честно заснул, потерял сознание, отрубился. Потому что дальше было вполне безумно, но главное, это безумие происходило на спине огромного зелёного пегаса, прямо между его распростёртых крыльев и высоко-высоко над сверкающими под солнцем облаками.

То есть я знакомился с Милли при ярком солнце на спине гигантской зелёной летающей лошади. То есть точно во сне. А сейчас чистый как младенчик и уже не сплю. Да, я определённо не сплю. В шкафу на полочках лежали белые и коричневые тряпки. Стопочками.

Белые – это нательные рубашки и штанишки. Мои легендарные трусы так и не нашлись. Если Милли будет выёживаться и зубоскалить про вчерашнее, спрошу ее строго: «Где мои трусы!» Заткни фонтанчик и будь благодарен. Тебя отмыли, и донесли до кровати, так что стерпишь колкости молча.

Теперь же придётся облачаться вот в это древне-лордское бельё. Вполне приличные, вроде очень плотной джинсы, штаны наёмника вделись поверх как родные. А вот куртки странного покроя не впечатлили. Ни одна, ни вторая. Обойдусь без.

Теперь портянки. В принципе не велика наука. После нескольких не слишком удачных проб я решил, что вот это – нормально будет. И вделся в сапоги. Где мой пояс? Разумеется, оружие оказалось в сундуке. Я затянул на себе пояс-корсет и вытащил меч. Мне очень захотелось его вытащить. И сделать им «шшах». Почему нет?

Только мечей теперь у меня два и два кинжала. И даже перевязь с метательными ножами и две кираски темного железа. Но ни ножи метать, ни кираску одевать мне не хотелось, а хотелось взять второй меч и сделать не «шшах», а «шшахшшах» обеими руками. Кто я такой, чтобы противится лорду?

Второй меч был очень похож на первый, по крайней мере клинки. Все было идеально. Кровать, сундук и шкаф, табурет между ними. Замкнутое помещение, каменные стены. Задача – петь двумя руками и ничего не задеть даже кончиком клинка.

Вот тут, в ограниченном пространстве, и вскрылась нужда что-то делать с ногами. В свисте клинков отлично думалось. Первое – у меня в любой момент времени две ноги, и одна из них обязательно толчковая, а вторая обязательно шаговая. Попеременно. Удар, когда встречает только воздух, выносит твой центр тяжести в место, которое легко предсказать. То есть удар и шаг – это одно действие «ударшаг». И тебя уже не будет шатать как пьяную вешалку.

Делать все это на прямых ногах совершенно невозможно. Вот и мои пляски теперь на полусогнутых. Хорошо, на четвертьсогнутых. Ладно, когда как. Но уже гораздо веселее.

Вот и пятый уровень. Значит выросла магическая ёмкость, и физическая сила. Но сейчас не до того.

Если думать о центре тяжести, как о позиции из которой будет следующий удар, а то и два, то начинает проявляться осмысленный танец. Два меча позволяли наносить два удара в стороны одновременно, и еще множество интереснейших комбинаций.

Зазвенело разбитое стекло. Атас. Я все-таки въехал в него левым клинком. Слишком был сосредоточен на каменных стенах и допустил промах. Точнее – перемах. В моей комнате было окно с прозрачными стёклами. Стёклами! Тут нет стеклодувных мастерских и никто сюда стекло не привозил. Как это возможно вообще?

Раздался аккуратный стук в дверь.

– Не входить! Я думаю!

Неожиданно для самого себя крикнул. И от крика этого мысль, которую я уже почти поймал за скользкий хвост, растворилась, как не было.

– Уже не думаю, входи кто хочет…

Вошла Милли. Она хмыкнула углядев мечи в моих руках и сообщила:

– Мой чистейший из лордов, Дёмыч нас с Висом… переутомил этими грядущими именинами, народ ждет, а вы уже около двух часов скачете по комнате как… горное животное.

Ну да, у неё же магический эхолот. Хочу такой же.

– Кроме того вас преданно ожидает надёжно нейтрализованный ёжик. И плотный завтрак.

Завтрак! Голод, все это время пугливо жавшийся в уголке, вдруг вылез и занял собой все внутри. Но есть еще одно дело. Я достал из сундука обе тяжёленькие кираски.

– Помоги снять с них вот эти кожаные ремешки.

– Обожаю делать то, смысл чего не понимаю.

Буркнула Милли, но помогла отделить железки от крепежа. Я срезал кинжалом ножны второго меча со второго пояса. Теперь их можно плотно примотать и привязать к ножнам того пояса, что на мне. То есть получить двойные ножны, для двух мечей на одном поясе.

Пришлось так же отколоть от края табурета деревянный клин – длинную треугольную щепку, чтобы вставить ее между ножнами и тем разнести рукояти на удобное расстояние. Милли наконец поняла мой план и без вопросов мы затянули два узла так сильно, как только смогли.

Пояс стал тяжелее. Но зато я теперь мог достать на выбор любой из мечей или оба сразу. Милли вышла из комнаты, перегнулась через перильца балюстрады и звонко крикнула:

– Шествует лорд!

А затем чуть тише добавила:

– Слабонервным потупить очи.

Стремительное желание хлопнуть ее по попе так, чтобы она перелетев перильца грохнулась прямо на пиршественный стол, я, разумеется, придавил мгновенно. Откуда это? Ведь ни капли зла я от неё не видел? И даже наоборот.

Внизу, за столом перед едой и бутылками сидел Вис. Рядом с ним стоял небольшой деревянный ящик. Ксюнчик быстро расчищала место в торце стола, чтобы установить там свеженькое для лорда. У дверей переминался с ноги на ногу Дёмыч. Вот на нём бы кираска смотрелась. Бума не было.

– Дёмыч, перекушу быстро и на именины.

– Добро, лорд. Мы у колодезя все собралися давно.

И Дёмыч вышел.

– Ксюнчик, как ты?

Простой вопрос ввёл деву в транс. Да когда она освоится и перестанет краснеть заревом по любому поводу? Милли уже сидела рядом по правую руку и ответила за Ксю:

– У Ксюнчика все хорошо, мой лорд. Обратите свое пристальное внимание на вашего умного мага.

Умный маг уже пересел поближе со своим загадочным ящиком.

– Мой лорд, я работал всю ночь. Имею смелость представить вам соединение старого гоблинского шаманства с одной редкой магической зверюшкой.

В ящике лежал ёжик. Он был жив и насажен на трёхгранную палочку, как мороженка. Палочка была синего цвета и вся покрыта совершенно незнакомыми мне знаками. Виссарионыч оказался маньяком садистом.

– Что это?

Кусок яичницы, который я жевал, захотелось выплюнуть обратно в тарелку.

– К несчастью, это единственный гуманный способ пресечь накопление маны в ежином организме. То есть ёж – жив, но кидаться заклинанием не может. Маны нет. И не будет.

Ёжик заворочался и пискнул.

– Оно лишено разума. Я провел все необходимые опыты, чтобы это выяснить. Данный ценнейший ёж, разумеется, принадлежит вам. К несчастью, замок пока лишен возможности торговать. Продать его некому и негде.

– Да кто такое купит?

– Любой человек имеющий достаточно золота.

– Для чего?

– Представьте себе замок во время осады. Любой замок. Ёж в ящике заносится террористом в тронный зал, террорист изымает из ежа сдерживающий стержень и быстро покидает здание. Понимаете?

– И через малое время самый сильный в замке начинает рвать на части всех, кого видит. Ужасное изобретение!

– Без сомнения. Это очень дорогой ёж, мой лорд.

– Ты злой гений, Виссарионыч.

Похвалил я мага. А Милли щелкнула ногтем по синей палочке. Ёжик зашипел и задёргал лапками.

– А еще, мой лорд, его можно прямо с этой палочки закидывать в стан врага. Ночью.

Я один здесь такой не кровожадный?

– У твоего варианта, Милли, есть большой недостаток. Врага мы победим, а вот ёж останется и вполне может поймать своим заклинанием кого-нибудь из нас.

Милли задумалась. Все-таки она красива необыкновенно. Чего же тебе ещё? Да откуда я знаю чего же мне еще?

– Ежа в гильдию магов. Задача твоя, Виссарионыч, изучить возможно ли не просто обнулять ему ману, а снимать ее и накапливать. В идеале я хочу видеть схему, которая сама разряжается каким-нибудь полезным заклинанием. Скажем, магической стрелой, если открывается дверь. Или огненным шаром, если к нашей стене подходят снаружи не в том месте. Ясно?

– Спасибо, мой лорд. Удивительно перспективная задача.

– Но вначале, сразу после именин, весь народ заклинаниям обучишь.

– Да, мой лорд. Разрешите вас покинуть?

– Покидай.

Ещё пол кружки вина и я сыт. Да сыт.

– Милли, после именин ищем Бума. Продумай пока как. Ксюнчик, все было необыкновенно вкусно.

Обе промолчали. Почему заперло дар речи Ксю, было понятно. Но вот смолчавшая Милли – это какое-то падение башен.

Сегодняшние именины отличались от вчерашних тем, что народ накрыл столы. Точнее один большой длинный стол на свежем воздухе. На этом столе румяным пунктиром возлежали приличных размеров поросята и множество другой вполне аппетитной закуски.

Самыми интересными мне показались густо расставленные большие белые бутылки. Гулянье, значит. Старожилы принимают новеньких. Богато живём.

Новеньким с раннего утра уже разъяснили, что же будет, потому все прошло достаточно быстро и весело. Единственно, мне не хватило одного ведра. И даже не хватило двух. Показательно и то, что крутить ворот, добывать «святу воду», мне приходилось самому, под благоговейный шепоток нарядных подданных.

Еще, грешен, когда в голове кончились Васи-Тани-Олеги, я без паузы перешёл на Астарт-Зевесов-Бонивуров. Что из этого было именами, что нет – не особо важно. На именинах все это именами стало.

В финале Дёмыч осторожно пригласил меня и скучающую Милли к праздничному столу. Милли оживилась: «Мой лорд, крестьяне умеют делать крайне зажигательное пойло», и мы позавтракали еще раз. И крепко выпили этого самого пойла. Дёмыч сказал, что его делают из пшеницы и показал как оно горит.

Крайне полезный продукт. Некоторые зачатки планов на горящую жидкость, я пометил как «поразмышлять обязательно». Моя лучница безобразно быстро пьянела. И я, очевидно, тоже. Надо что-то с этим делать. Я встал.

– Братцы! Пьяные, трезвые, живые или мёртвые, но все, кто не был в гильдии магов, чтобы до вечера побывали. Завтра все что есть до пятого уровня, как штык! Дёмыч, проследи.

– Непременно, вашс… лорд! Не сумлевайтеся.

Довольно твердой походкой, я ушёл. За мной шла и хихикала Милли. Она прихватила с собой бутыль с «крайне зажигательным пойлом» (несла ее прижав двумя руками к животу). Как мы будем искать пропавшего Бума?

Два удивительно трезвых братца на воротах налегли на ворот и мы вышли в мир. Они тут при воротах всегда? С увеличением уровня у зданий появляется свой персонал? Будут ли в лазарете сестрички в белых халатиках?

Милли поклялась их всех убить табуретом. Почему женщины друг друга так не любят?

За воротами шумела толпа беженцев. Очевидно запах сытой жизни и ежедневного праздника пропитал округу на тысячи миль. Мы с Милли приняли очень важные позы и сделали по три буль-буль из бутыли. Пекла гортань эта дрянь ужасно, однако все остальные части организма просто животворила. Разумеется, я сказал речь.

– Я беру вас всех под свою руку. Под вот эту. Вон там, на жирных лугах, найдут свое счастье ваши коровы!

И Милли сказала: «Аминь».

Потом мы кидались шишками в лесу и пытались пить из одного горлышка на брудершафт. Какой-то вежливый эльф с собакой рассказывал нам ужасающе печальную историю, а мы ржали, как два коня и он отошёл, однако оставил свою собаку за нами присматривать.

Собака отказывалась пить из горлышка и даже лакать из ладошки не желала, так что лакать пришлось Милли, не пропадать же продукту. Она так лакала, что я возгорелся неудержимым желанием, дохлебал, что там в бутыли осталось и попытался это желание реализовать.

Мы даже успели изодрать друг на друге одежды, совершенно позабыв как они открываются. И наступила тьма.

Во тьме кто-то часто дышал вывалив язык, а потом облизал мне морду. Я поднялся на четыре лапы. Нет, на четыре ноги. Хотя, тоже нет.

Мы были в лесу. Стояла черная ночь. Светились кусты. Милли ползала на четвереньках в траве, искала свой лук и материлась. Она была не в доспехах, а в той же хитрой тунике, в которой появилась сегодня в моей комнате.

– Лук в замке.

С большим трудом произнес я, и Милли села в траву. А собак, разбудивший меня, улыбнулся. Он отбежал в темноту, затем вернулся, махнул хвостом и снова отбежал. Нас куда-то звали.

Я встал на задние ноги.

– Мой лорд, я не могу встать. Вы меня опозорили.

– Чем это?

– А вот бретелька порвана.

Что-то такое припоминаю. Но очень смутно. Голова отдельно от тела вращалась внутри себя. Я отравлен. И больше не пью горючие жидкости. Никогда.

– Сам опозорил, сам и понесу.

Я нагнулся (голова раскололась пополам) и взвалил Милли на плечи (уже расколотая голова раскололась еще раз). Милли повисла на мне как мешок с зерном, и ее вырвало вниз. Да, интим запредельный.

Дружелюбный собачка показывал дорогу недолго. Впереди бликовал оранжевый свет. Костер. Я вынес расклеенную Милли к костру.

У огня сидел тот самый, необыкновенно грустный эльф. Шляпка с пером, сумочка на шлее через плечо. Интеллигент. Он улыбнулся точно так, как перед тем его собака.

– Прошу великого лорда присесть у моего костра и разделить мой скромный ужин.

Акцент странный у него. И дружелюбие тоже. Вот собачке я поверил сразу, а этому – нет. Я усадил Милли на попу у костра, но она все равно завалилась на бок. Вроде не замерзнет и не обожжется. Пусть полежит.

– Мой герой немного не в форме.

– Не удивительно, я произвел анализ жидкости, которую вы употребляли. Признаться удивлен, что вы живы.

– Я тоже. Кто ты такой? И откуда взялся?

– Странствующий Алхимик, великий лорд. Я уже рассказывал вам свою историю, но вы с прекрасной дамой были… немного не в форме.

– Ага. У тебя нет воды?

– У меня есть средство нейтрализации ядов. И оно ваше. Возьмите.

Пижон протягивал мне склянку с зелёной жидкостью. В принципе, после крестьянской пшеничной, меня уже ничем не отравить. Я взял и выпил.

Практически сразу меня осенила жестокая трезвость. Я, с безоружной, беспомощной Милли был в лесу. Ночью. Вне стен замка. Только что беспечно выпил неизвестную микстуру из рук незнакомого эльфа. Отчетливо вспомнился ёжик в ящике.

– Не тревожьтесь, великий лорд, мои намерения кристально чисты. Нет-нет! Не доставайте меч. Пожалуйста! Я просто ищу безопасное место для алхимической лаборатории. Клянусь цветами этого леса!

Пожалуй руку с рукоятей мечей стоит убрать. Такая искренняя паника у парня. Но паранойя здесь и сейчас не кажется мне неуместной. Собачка загавкал и я все же достал один меч.

Внутренний маньяк уже наметил траекторию поперёк эльфова горла. Одно короткое «шшах», и голова в смешной шляпке с пером покатится в костёр. Собачка загавкал громче.

– Пииить…

Застонала Милли.

– Если я отрублю тебе голову, твоя собака останется сиротой…

Белый от ужаса эльф мелко-мелко затряс подбородком, соглашаясь. Нельзя так натурально имитировать страх. Может он и не врёт.

– Вы же видите какой это добрый пёс… Мы не несём никакого зла…

Нанести зло мне и моей сильно привлекательной лучнице он мог уже десять миллионов раз. Но не нанёс. Собачка тонко завыл. Собачку по настоящему жалко. Я вложил меч в ножны.

– Водыыы…

Это Милли.

– Есть еще такая штука для неё?

– Да, конечно, великий лорд. Так прекрасно, что вы не убийца, а просто очень осторожный…

– Дай ей это.

Эльф пытался напоить Милли из скляночки. Собак прыгал и пытался вылизать ему лицо. Я размышлял о смерти и о себе, глядя в огонь. В огне танцевал лорд с двумя мечами. Какие интересные связки. И резкий такой. Мне до него как муравью до аиста. Я нашёл любовь всей своей жизни – высокую песнь клинков вокруг центра растущей души.

Милли, протрезвев, стремительно заломила эльфу руку за спину и села на него сверху, грозно сверкая прекрасными очами. Собачка отбежал и снова тоненько завыл.

– Отпусти, это алхимик. Наш алхимик.

– И вы, мой лорд, поверили? У него шляпа с пером!

– Брось, это расовая странность. Отпусти.

Эльф поднялся выплёвывая землю.

– Готов преданно служить вам, мой лорд. И вам, богиня.

– Я тоскую, алхимик. Тоскую по совершенству. Мне нужна тысяча светлячков. У тебя они есть?

– Уточните техническое задание, мой лорд. Пожалуйста.

– Ты можешь сделать светлячка?

– Сейчас, без лаборатории, только оранжевого, из вот этого костра и небольшой магии.

– Делай.

Эльф порылся в сумочке. Ничего там не нашёл, вздохнул и хлопнул в ладоши. От костра оторвался и улетел в лес маленький оранжевый шарик.

– Милли. Уходи домой. Прямо сейчас. Быстро.

– Мой лорд, а вы?

– Буду утром. Дёмычу напомни, все, что можно – до пятого уровня.

– Да, мой лорд. Я буду вас ждать.

И не уходит. И эту свою порванную бретельку теребит. Тут что-то сильно женское.

Внутренняя женщина Милли, что никакого отношения не имеет ни к этим ровным ножкам, ни к этим выпирающим под тканью соскам, ни даже к этим полуоткрытым губкам, но прямо смотрит на меня из этих зовущих глаз.

То ли власти над лордом ей надо, то ли преданность ее больше, чем получается отдавать. Но похоже то и другое вместе. Шизофреничка хренова. Я заорал на нее грубо и громко:

– Пошла! Бегом в замок! Марш!

И Милли упорхнула во тьму. «Я буду вас ждать», надо же. Теперь займёмся совершенством.

– Нахлопай, алхимик, мне светлячков, чтобы летели на меня с разной скоростью, с разного направления, по непредсказуемым траекториям. И я обнажил оба клинка, отступая от костра в полумрак.

Это было божественно. Светлячки лопались с нежным звоном, но их было мало и летели они медленно.

– Быстрее! Больше, по пять за раз выпускай!

Эльф, который быстро сообразил что именно происходит, начал проявлять фантазию. Оранжевые шарики стали резче. Некоторые пытались достать по ногам, некоторые неожиданно меняли направление полёта. Прекрасно.

Мечи не только рубят, но и пробивают, прокалывают. Я принялся добавлять в связки уколы. Это неимоверно усложнило рисунок. Эльф хлопал обеими руками по коленям с бешеной скоростью, шляпка его съехала набок.

Уколы требовали более точного чувства расстояния до цели и работы совсем других групп мышц. Кроме того обнаружилась необходимость уворачиваться от прорвавшихся сквозь динамическую защиту светляков.

Слитно и точно на обоих руках получалась связка «укол-удар», если укол шёл в дальнюю цель, а удар на возврате в цель чуть ближе. А вот наоборот «удар-укол» – не очень.

Я начал сознательно укорачивать удары и это подарило ощутимую экономию времени. Шарики стали лопаться чаще. А затем эльф стал замедляться все больше, и наконец обессиленно свесил свои отбитые ручки вдоль корпуса.

– Простите, мой лорд. Я исчерпал все свои жизненные силы.

Ладно. Пятый уровень. На сколько больше стало маны неизвестно. Вот и проверим. У меня вышло благословить его 32 раза. И оживший алхимик продолжил высекать светлячков для моих мечей.

Короткие удары теряли в силе, но сегодня мне нужна была точность. И уколы мои все еще не пели, а так, хрюкали. Я перешёл только на уколы. Когда выворачиваешь кисть тыльной стороной вниз – прямой укол сильнее и резче. Уколы в право-лево тоже.