Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

В маленькой комнатке-пенале, отделённой от общей фанерной перегородкой, Толик помялся и спросил:

–Помнишь тот розовый костюмчик, что ты мне подарил?

–И что с ним?

–Можно, чтобы ты его надел, походил в нём, я сделаю фото на память, а потом опять отдашь его мне, – я пожал плечами:

–Мне не трудно, – я начал раздеваться, Толик поспешно отвернулся.

–Что ты всё время отворачиваешься? Я так плохо выгляжу? Тем более мы недавно вместе купались.

–Мне кажется нескромным подглядывать.

Я нащупал в трусиках прокладку, которую вставил на всякий случай, и понял, что Толик прав.

Одевшись в розовое, я повернулся влево-вправо, осмотрел себя и фыркнул.

Толик между тем фотографировал меня на телефон.

В это время к нам заглянул Юрик. – У нас всё готово, но ремонт нужен капитальный. Как тебе идёт этот костюмчик! – и исчез.

Я почувствовал лёгкое раздражение и стал переодеваться.

Толик упаковал костюмчик в полиэтиленовый пакет с замочком и спрятал его под подушку: – Теперь я перед сном буду вдыхать твой запах.

У меня язык не повернулся спросить, что он будет делать дальше.

В остальной квартире действительно было всё перевёрнуто, все вещи были выброшены на улицу и отмывались, девочки надраивали полы, оттирали плиту и раковины пастой, которую уже успели принести из дома, мальчишки выметали последнюю паутину. Яна руководила.

Конечно, прав был мой братик, требовался здесь ремонт, хотя бы косметический, но на это я думал подвигнуть двух протрезвившихся навсегда друзей. Ай да Юрик!

Я позвонил маме.

–Мама! Я, случайно, не отвлекаю тебя? Вы ещё отдыхаете от нас? А дело в том, что наша опасная авантюра увенчалась успехом, противник повержен и посрамлён, сейчас мы празднуем победу, но очень ограничены в средствах, во-первых, во-вторых, сейчас нужны вы с папой, закрепить успех.

Я отключил телефон, и подумал, что операция «тренер» прошла успешно. Но, как ни странно, меня трясло, настиг запоздалый откат.

Прыг-прыг, прыг-прыг! Это я не спортом занимаюсь, это я пытаюсь допрыгнуть до турника. Папа повесил его под самым потолком, чтобы подтягиваться самому. Он вчера и подтянулся раз десять. Потом подсадил меня, и я подтянулся! Один раз…

Сегодня я встал в шесть часов, и начал свои упражнения, которыми занимался ещё в прежней жизни. Особого напряжения они у меня не вызвали, правда, при отжимании от пола сломался на третьем разе. А так-огого! Особенно удалось дыхание в позе лотоса.

Вчера наши родители приехали (у нас, оказывается, был джип неизвестной породы) в тот дом, что мы разгромили, немного поужасались происходящему, однако удовлетворили мою просьбу и накормили голодных детей. Затем я усадил их за стол переговоров. Решили пока всё оформить частным порядком, деньги будут собирать с родителей детей, которые захотят у нас заниматься. Потом папа, да и Максим Сергеевич, надеялись побывать в разных инстанциях и попробовать что-нибудь организовать. Надежда была слабой, но поле для деятельности было обширным.

А когда нас привезли домой, родители обрадовали нас покупками. Они купили нам турник, разборные гантели и эспандер, которые я разобрал до самых маленьких размеров.

Вечером мой маленький изменщик вновь переехал ко мне со своей подушкой. Пришла мама, но не стала садиться к нам на кровать, а села рядом на стуле, когда я потянулся к ней, она шутливо ударила меня по рукам и сказала: – Руки прочь, хватит с меня вчерашнего экстрима.

–Я больше не буду!

–Я уже не верю твоим самым искренним обещаниям. Это же надо было такое устроить – уйти, не попрощавшись!

–Мама, не надо об этом, пожалуйста, лучше поцелуй меня.

–А целовать тебя сегодня совершенно не за что. Что вы наделали с тремя взрослыми людьми?! Это называется вторжение в личную жизнь! В Америке вы бы уже схлопотали срок, и мы с папой вместе с вами, за плохое воспитание детей.

–Мама, а ведь это ты меня навела на такую мысль!

–Не вали с больной головы на здоровую, я просила узнать, в каких условиях проживает Толик!

–Ну и в каких условиях он проживал?

–Ладно, за это ты заслужил поцелуй, – она наклонилась, но коварный я обхватил её руками и сам покрыл поцелуями.

–Я тоже хочу! – ревниво завопил братик.

Мама тихо смеялась, слабо отбиваясь от нас.

–Между прочим, – сказал я весело, сегодня Толик на полном серьёзе признался мне в любви!

–Какие дети стали реактивные! Может, ты мне родишь внучку, и мне не надо будет рожать?!

–Ну вот ещё! – надул я губы. – Ты у нас привычная, тебе и рожать!

Когда мы остались с Юриком одни, я спросил:

–Что у меня там с инь-чакрой?

–Всё нормально, растёт, успокоилась.

–А янь, что в голове? Растёт?

–У! С твоей головой ещё работать да работать!

Я кинулся на братика, тот со смехом, на меня, и мы опять оказались на полу, под возмущённые вопли родителей.

И теперь Юрик спит, а я в одних трусиках пытаюсь допрыгнуть до перекладины. Прыг-прыг.

–О, господи, – пробормотала сонная мама.

–Может, надо подумать? – не выдержал папа.

–Что тут думать, прыгать надо, – сдавленно просипел я.

–Возьми табуретку, бестолочь, да залезь с неё!

–Ещё с папы удобно! – парировал я.

–Куда как удобнее, – согласилась сонная мама.

–Ничего, – сказал папа, прыжки – тоже спорт.

Я подвинул табурет, встал на него, достал до перекладины, пока пытался подтянуться, папа кряхтел за меня.

В школе сегодня последним сдвоенным уроком была физкультура.

Перед этим я размышлял, в какую раздевалку пойти.

Всё-таки решил к ребятам, десять мальчишек лучше отнесутся к одной девочке, чем пятнадцать девочек к одному мальчику.

Перед раздевалкой я заметил блестящие лихорадочно глаза, я их прекрасно понимал. Одно дело сто раз услышать, как я выгляжу, с другой – увидеть! в своей мужской компании!

Я уже мысленно видел вздыбленные плавки пацанов.

Но я решил их разочаровать. Конечно, я мог положить в трусики ту же скомканную прокладку или шарик, но я просто надел майку до середины бёдер. Думаю, мало кто решиться приподнять у меня маечку, потому что с того я сниму трусы.

Так и получилось. Мальчишки пускали слюни, руки у них дрожали, плавки шевелились, а я ехидно посмеивался, неторопливо натягивая спортивные трусы. Откуда у меня взялось женское кокетство?

–Что вы здесь пыхтите? – подпустил шпильку Толик, – сходите с Сашей на пляж, там он не скрывается. Особенно мокрый.

–Спасибо! – сказал Генка. – Мы уже сходили! кто хочет в глаз, пусть идёт!

Я расхохотался.

Всё-таки мальчишки мне отомстили. Когда разбивались на команды игроков в волейбол, мне не хватило места. Тогда я попросился к девочкам, и мы разгромили глупых мальчишек!

–Это нечестно! – кричали они.

–Нечестно своих подставлять, – кричал я. – И вообще, надо ещё проверить, с какой стороны играли девочки!

Все девчонки были моими.

В раздевалке пацаны пригрозили мне в следующий раз отправить переодеваться к девочкам. Я смеялся. Мне было всё равно. Когда пойду к девочкам, сделаю себе муляж!

После уроков мы пришли на свою футбольную площадку. Там уже была малышовая команда. Максим Сергеевич, окружённый ребятнёй, что-то объяснял. Когда мы подошли, тренер достал свой план мероприятий, и мы долго обсуждали, как совместить тренировки с учёбой и домашними заданиями.

Потом мы сходили переодеться и, не обедая, прибежали на футбольную площадку. Здесь мы уже не играли, а работали. Сначала мы пробежали несколько кругов по полю, затем отрабатывали упражнения, которые используются при игре профессионалами. Тренер рассказывал нам правила, как их можно обойти, также объяснял, как повторить хитрые финты знаменитых футболистов. Когда мы уже все были в мыле, пришёл дядя Коля. Тренеры сказали, что на какое-то время им удалось арендовать безвозмездно спортзал школы, когда там не проходят занятия. От двух до трёх дней в неделю. Желающих заниматься борьбой просят принести медсправки, что нет противопоказаний по здоровью, причём девочки и мальчики могут заниматься вместе. Мы были в восторге, но это гораздо осложняло график. Придётся разрабатывать правильный рацион, чтобы еда не мешала бегать и прыгать.

О каком рационе они говорят? Мне через пять минут после еды хочется не кушать, а жрать, в желудке всё урчит.

Толик в этот день отпросился ко мне. Дома у них нечего было есть.

Домой мы еле приползли. У меня физических упражнений на сегодня хватило.

Но после душа, куда я потом загнал Толика, силы начали возвращаться. Особенно после поглощения борща, приготовленного на этот раз мамой по моему рецепту, потом был гуляш с пюре. Я почувствовал прилив сил, немного полежал на спинке стула, поглаживая слегка округлившийся живот, затем притоптал всё это чаем, и мы с Толиком отправились учить уроки. Юрка сидел за компьютером, что-то выискивал в интернете.

Мы сделали письменные работы, немного побесились, потом принялись за

устные. Юрка слушал нас и изредка хмыкал. Я тоже иногда удивлялся несоответствиям здешних учебников с моей памятью, но спорить не спешил, потому что память моя стала иногда изменять. Какая-то она стала увечной, как будто кому-то было интересно, чтобы я окончательно ассимилировался в этом мире.

Например, я хорошо помнил прочитанные книги, особенно исторические, помнил некоторые песни, которые, как мне казалось, навсегда похоронены в недрах моей памяти.

Мама на кухне что-то готовила. Мы с Толиком незаметно проникли туда и с нетерпением стали ждать.

Мы снова были голодными.

–Когда я буду посвободнее, – громко сказал я Толику, приготовлю мясо по-капитански… два противня, чтобы мне хватило.

–А мне? – жалобно спросил он.

–Чтобы мне хватило после тебя.

–Ах, ты так! – возмутился Толик, – может, ты считаешь меня обжорой?

–Что ты! Ты просто мальчик, не лишённый аппетита…

Мы начали толкаться за столом, пока маме не надоело, и она не выгнала нас. Мы проходили мимо телевизора, когда я увидел что-то знакомое.

Показывали сюжет про Владивосток. Я замер. Город был похож и не похож. Память или причуды другого мира? Старые дома были копией моего мира, Золотой Рог, Амурский залив. Но мост был другим. Немного, но другим. Пилоны были прямыми, как на мосте, ведущем на о. Русский.

Я потряс головой и сюжет кончился.

–Ты что? – шёпотом спросил Толик.

– Владивосток показывали.

–И что?

–Не совсем тот город.

Толик облегчённо вздохнул. Что он имел ввиду?

Что бродите? – поинтересовался Юрик.

–Жрать охота! – не стал скрывать я.

–Не замечал раньше за тобой такого.

–Набегался сегодня. Половину веса скинул. Я бы ещё хотел по утрам бегать.

–Что тебе мешает?

–Боюсь я. Маньяки кругом.

–Да уж, нашего брата всяк обидеть норовит, – согласился Юрка.

–Почему тебя не было на стадионе? – спросил Толик.

–Не отпустили из садика.

–Ты странный человек, брат, – сказал я. Столько знаешь, а сидишь в садике.

–Мне пойти работать? – спросил Братик, – имею я право на счастливое и беззаботное детство? Ты вот тоже кое-что помнишь.

–Я помню одни глупости, – сказал я. Если я ими поделюсь, меня упекут в сумасшедший дом.

–Да, это так, – серьёзно подтвердил Юрик. – Там тебе самое место.

Я кинулся на него, но он проскользнул между моими руками и взлетел на второй ярус: – Я в домике.

–Выходи, подлый трус!

–Я не сумасшедший, выходить один против двух людоедов! – и швырнул в нас подушкой.

–Сейчас жуткие людоеды прогрызут стенки твоего жилища! – зловеще проговорил я, и мы с Толиком двинулись к кровати.

Но тут раздалось спасительное:

–Ребята, кушать!

Мы уминали тушёную капусту с мясом, запивая её компотом, когда мама

сказала: – Я всё слышала.

Я прекратил жевать, лихорадочно думая, что я мог сболтнуть, Толик не донёс ложку до рта, папа тоже заинтересовался, только Юрик спокойно уминал мясо, выловленное из моей тарелки.

–Я слышала про мясо по – капитански.

–И где ты это слышала? – заинтересовался я.

–Сегодня на кухне кто-то сказал про два противня мяса.

–Я был голоден, – сказал я, с подозрением глядя в свою тарелку, потому что там осталась одна капуста.

–Завтра мы все будем голодны. Такую ораву мне трудно прокормить.

–Готовь в большой кастрюле на всю неделю, – предложил я.

Папа скептически хмыкнул, Толик покраснел.

–Ты, Толик, не красней, я другое имею ввиду. Я имею ввиду, что мне надо иногда помогать на кухне. Как в прошлый раз, когда Саша готовил плов.

–Да! – мечтательно облизнулся Юрик. – это было что-то.

–Ты, мелкий, как в тебя всё это влазит?! – возмутился я, вороша капусту в поисках мяса.

–Молодой, растущий организм…

–Мы более растущие, тем более что сейчас у нас две спортивные секции: футбол и самбо!

Мама выронила ложку: – О, господи!

Папа с одобрением покряхтел, и я обратил на него внимание:

– Папа более-менее свободен в субботу!

Папа испугался:

–Что значит, свободен? В субботу у меня отдых после напряжённой трудовой недели.

–А в воскресенье у тебя отдых перед напряжённой трудовой неделей?

–Совершенно верно.

–Лучший отдых-смена трудовой деятельности! – отбарабанил я.

Сказать на это было нечего.

–И тем не менее, такие нагрузки на слабых детей! Это подорвёт ваше здоровье!

–Если нас будут кормить мясом, выдержим.

–Вот и сготовишь всем мясо.

–Что ты говорила про нагрузки на молодое тело?

–Думаю, молодое тело выдержит.

–А замшелые старики – вряд ли, – сунул шпильку папа.

–А тебе, папа, надо вставать вместе со мной и делать зарядку, а то действительно зарастёшь жиром, и спереди будет обвисший живот! – мстительно сказал я.

–Ничего у меня не отвиснет! – воскликнул папа, – с моей-то работой. Хотя твоё предложение стоит рассмотреть.

–Так что всё же с этим мясом? – подал голос ненасытный Юрка.

–Ладно, выделяйте деньги, – сдался я, – на что только не пойдёшь ради своей семьи.

– Вот это речь не мальчика, но мужа! – обрадовался папа, – сколько тебе?

– Тысяч пять.

–Ничего себе, ладно, по чекам отчитаешься.

–Вот ещё! – негодующе воскликнул я, – а на что мы должны покупать вино и сигареты?!

–Ребёнок прав, – согласился отец, – им необходимы деньги на мелкие расходы.

–На мелкие? – удивилась мама.

–Ты не представляешь, мама, сколько нужно подростку.

-О чём шепчетесь? – спросила нас мама, входя к нам и усаживаясь на кровать.

–Юрик обещает меня тренировать третьему глазу.

–Замечательное дело.

–Мама… – протянул я руки.

–Что, лялечка? – взяла она меня за плечи и прижала к себе. Я счастливо засопел, Юрка ревниво.

–Правда, что вы с папой, как бы это помягче сказать, – прошептал я, -решили завести ребёнка?

–Да, папа очень хочет девочку.

–Сдалась ему эта девочка. Что я, хуже девочки?

Мама счастливо засмеялась:

–Ничуть ты не хуже, просто в тебе действительно много от мальчика. Конечно, ты вырастешь, расцветёшь, станешь прекрасным лебедем, но будешь уже слишком взрослым, чтобы тебя тетешкать.

–Некоторые не расцветают, – буркнул я.

–Тем более.

–Нам не тесно будет в такой маленькой квартире?

–Папе предлагают служебную, трёхкомнатную.

–И конечно, у чёрта на куличках.

–Да, в центре нам никто не даст, только покупать.

–Столько трудов я положил…

–Папа будет возить вас на машине.

Я вздохнул, вспомнив свои мытарства с дочками.

–Надолго его не хватит.

–Это ещё не скоро, успеете ещё набегаться, – мама уложила меня и взяла на руки Юрку: – Что ты сегодня расскажешь?

–Сказку, – и что-то зашептал маме на ухо, иногда бросая на меня подозрительные взгляды.

Шептал он довольно долго, мама слушала внимательно и увлечённо, я начал засыпать и не заметил, как пришло утро.

Утром у меня всё болело, но я, сцепив зубы, встал на зарядку. Папа бессовестно дрых, Юрка не думал просыпаться, я один скрипел костями

Сначала хотел попрыгать на турник, но пожалел маму.

Наконец все упражнения закончились, вся боль вытекла из мышц, сейчас примем душ и можно завтракать. Правильно говорил кто-то из древних, кажется, Аристотель, что утренняя зарядка делает с человеком то же, что прачка с бельём: стирает, выжимает, полощет.

Я уже привык к новому телу и привычно смотрел на своё отражение в зеркале. Выглядело отражение довольно мило: узкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, гладкий живот без намёка на растительность, маленькая аккуратная складочка внизу живота, по-мальчишески неразвитая грудь с бледными точками сосочков, довольно смазливая озорная мордашка, не так уж торчащие рёбра… Вот маленько подкачаюсь, чтобы ручки не казались веточками, буду выглядеть ещё лучше!

На кухне я жарил яичницу с колбасой на всех. И думал. Переедем мы в другой район, отправят в другую школу… Хотя можно и в эту ездить… На трёх автобусах, с ожиданием на промёрзших остановках, лезть в переполненный автобус… Наездился, знаю.

Подошли родители, принесли висевшего, как тряпочка на руках у папы, Юрика.

Мама глянула на меня и промолчала, но папа молчать не стал:

–Что это наш спаситель загрустил? Опять что-нибудь по женским недомоганиям?

Я зыркнул на него, но промолчал, вместо меня ответила мама:

–Он догадался, что мы собираемся рожать ещё одного ребёнка и огорчился предстоящим переездом.

–Я и без ребёнка отсюда смылся бы. Посмотри, какая теснота, нам с мамой даже уединиться негде, чтобы ребёнка сделать, шмыгаете всю ночь туда-сюда, а теперь ещё и утром покоя нет!

–С этим я совершенно согласен, но вы ведь не будете отказываться от этой квартиры?

–Конечно, нет. Можно сдать в наём, лишняя копейка всегда нужна, сам говоришь: девочки, шампанское, устрицы…

–А, может, вы туда переедете, а мы здесь поживём? Я уже взрослый, Юрка почти взрослый, Толика возьмём…

–Вот этого я и боялась. Потом внуки пойдут…

–Мама, ну что ты говоришь!..

–Мама знает, что говорит, и вообще, с чего ты взял, что кто-то позволит вам одним тут вести хозяйство?

–Ты же доверяешь мне пользоваться электрическими приборами.

–Под строгим контролем. Тем более что до этого ещё почти год ждать. Подумать только, две недели назад этот ребёнок готов был бежать отсюда, куда глаза глядят, а сейчас – палкой не выгнать! – я вздохнул.

Юрки открыл глаз, когда все замолчали и спросил:

– Мы кушать будем?

Осенний бал. Наваждение.

В школе, на классном часе, Антонина Павловна сказала:

В этом году наш класс буде участвовать на осеннем балу. Будет дискотека,

школьный оркестр, маскарад. Так что думайте над маскарадными костюмами. А ты, Саша Денисов, подойди ко мне…

Я подошёл, чувствуя какой-то подвох.

–Садись на краешек стула, – и, когда я сел, начала шептать на ухо. Класс замер, боясь пошевелиться. – Я хочу, чтобы ты переоделся девочкой.

Я в ужасе вскочил и уставился на любимого учителя.

– Ну что ты прыгаешь? Садись, – рассердилась Антонина Павловна.

Будет бал-маскарад, все будут в таких костюмах, чтобы их не узнали. Кто подумает на тебя? А мы выиграем главный приз!

Я подумал и согласился. Если бы я знал! Впрочем, я и тогда бы согласился, потому что поверить в то, что произошло потом, никто бы не посмел.

После уроков мы с Толиком отправились по магазинам. Язык мой – враг мой. Нам надо было купить то, что, я не помнил, как называется, для отбивки мяса, я даже не представлял, где это покупается.

Зашли мы в мясной магазин, набрали килограмма два свиной вырезки, впрочем, говяжьих костей я тоже взял. Взяли майонез с оливкой, перец, поскольку я не знал, что у нас есть. Наконец, я нашёл и отбивалку для мяса, похожую на тяжёлую печать с иголками. Пока шли домой, я молча размышлял над заданием классной руководительницы. В кого бы нарядиться? Лучше всего в бабу ягу. В неё и Милляр не стыдился переодеваться.

Или в золушку с лицом, вымазанным сажей. Точно никто не узнает.

–Что ты такой хмурый? – жалобно спросил Толик, – что тебе Антонина Павловна сказала, я видел, ты побледнел.

–Ничего особенного, а-а, и зелёный попугай! – пропел я и воскликнул: – Эврика! Толька, беги домой и тащи гитару! Репетировать будем! – дело в том, что маска должна ещё и песенку спеть!

Толик не стал ни о чём расспрашивать, умчался, только пыль змейкой завилась. Вот оно! Песенка Красной Шапочки, сама Красная Шапочка со своей корзинкой с пирожками… Серый волк: – Же ву Ле Лю Гри!

В кого мне нарядить Толика? В серого волка? Обхохочешься… В охотника? С ружьём. С АКМ. Кто так стреляет? Вот как надо стрелять! Пиф-паф! Нет! Красной Шапочкой будет Толик! Отдам ему любимые красные шорты и футболку, на голову – красную бандану, в руках – электрогитара… Класс! А я – волк! Волчица…

Ладно, здесь есть варианты, от классического до рэперского: – Ты-волк, я-волчища, вместе мы силища!

Сегодня Максим Сергеевич предупредил, что будет занят какими-то организационными вопросами, поэтому весь вечер был свободен: самбо начнётся только завтра.

Ребята во дворе пристали ко мне с вопросами, и я разрешил сегодня пинать мяч для души. Все в восторге заорали и бросились на площадку, я же отговорился школьными заданиями и пошёл домой. Не переодеваясь, я отправился на кухню, выложил покупки и пошёл встречать Толика.

Тот уже, шумно пыхтя, прибежал.

Принёс он и розовый костюмчик.

–Что ли возвращаешь? – удивился я.

–Что ты! Он выдохся.

Да, похоже, фетишистом сделаю его я.

Мстительно переоделся, не став мыться, чтобы мой едкий пот покрепче впитался в шорты (на голое тело). Потом тщательно запаковал костюмчик и принял душ. В душе я продумал план сегодняшнего вечера. Сейчас я напою мелодию Толику, пусть разучивает, а я займусь мясом.

Так я и сделал, напел Толику песенку, пошёл резать мясо. Через 5 минут заходит Толик. Забыл мотив. Сколько лет песенке? Сорок пять? Больше? Да не помню я!

Нарезав мясо, начал его отбивать. Нелегко! Где папа?! Отбив мясо, натёр его перцем, солью, выжал лук, чеснок, полил обильно майонезом и поставил в духову на полную мощность. Чтобы не забыть, завёл кухонный будильник на полчаса.

–Если долго-долго, если долго по тропинке, если долго по дороге, прыгать ехать и бежа – ать…

За точность слов не берусь сказать, но там такой прыгающий мотив, что можно замаскировать любой текст.

–Можно в Африку прийти! «ага, с полуостровом Мадагаскар»!

–И зелёный попугай! – пел я от души, во весь голос, окна были открыты, и, когда я закончил, услышал: – Санька! Санька!!

Выглянув в окно, увидел всю свою команду.

–Почему не играете?

–Услышали, как ты поёшь, захотели послушать.

–А почему не играете?

–Тебя ждём. Выйдешь?

–Не могу, в школе дали задание. Теперь репетируем, через неделю надо петь. Да ещё мясо попросили запечь, так что не могу оторваться, уж извините!

–А Толька?

–Толька мне на гитаре играет.

–А ещё что-нибудь петь будешь?

–Нам надо эту как следует выучить! Идите, играйте, вспомните связки, что тренер показывал.

–Ладно, только, если петь будешь, пой в окно, мы послушаем.

–Если что вспомню, спою, – я пошёл на кухню, посмотреть, что там с мясом, заодно пообедали вчерашним супом.

Отработав «про попугая», решил спеть ещё что-нибудь. Повспоминал «Куда уходит детство», спел, как мог, как помнил, смотрю, стоят, рты раскрыли. Нет, думаю, нечего баловать, надо заставить выучить что-нибудь задорное, пусть горланят во дворе. Кстати, надо придумать кричалки, пусть болельщики вопят. Оле, – оле – оле!

Мясо приготовилось. Я выключил духовку, спросил Толика, не хочет ли он попробовать, но тот отказался, тогда я переоделся в уличное и побежал погонять мяч. Бились мы часа два, забыв про правила и устраивая «кучу малу». Под конец игры пришли Максим с дядей Колей и пообещали устроить нам весёлую жизнь. Договорившись о расписании на завтра, мы разбежались по домам учить уроки.

Тут я вспомнил, что к мясу нужен гарнир и принялся чистить картошку, заставив Толика читать мне учебники. Попутно я думал о том, какое счастье, что у меня есть такой преданный друг. В прежнем мире у меня такого не было в детстве, только братья.

Толик ненавязчивый, незаметный, но необходимый человек, совершенно безотказный, а теперь, по-моему, и самоотверженный. Думаю, он больше не будет стоять в стороне, когда на меня нападут. Особенно, когда мы разучим несколько приёмов.

Когда пришли родители, у нас всё уже было готово.

Мои старания, конечно, оценили, но на завтра ничего не оставили, осталось ещё на вечер, но очень мало.

–Ну, вы и едите! – сказал я, отдуваясь, – но учтите, с завтрашнего дня у нас начинаются усиленные тренировки, так что, сильно на меня не рассчитывайте, или покупайте мульти варку и духовку с таймером.

–А теперь, – сказал я, когда мы переместились в нашу комнату, куда пригласили маму и плотно прикрыли дверь, – слушайте мою страшную тайну. Мне поручили к осеннему балу замаскироваться под девочку.

Немая сцена. Все раскрыли рты, даже Толик, который со мной разучивал песенку Красной Шапочки.

– Я долго думал, в кого нарядится, и выбрал образ Красной Шапочки.

Триллер по известному мотиву мы разыгрывать не будем, волков, я думаю тоже оставить в покое, даже тамбовских. Я думаю спеть песенку, которую мы разучили с Толиком, потом танцевать с мальчишками. Всё. Меня никто не должен узнать, чтобы получить главный приз. Толика можно нарядить охотником, или бабушкой.

Опять молчание.

–Теперь ты, мама. Можешь мне подобрать костюм? Осталась неделя.

–И ты согласился?

–Это задание дала мне Антонина Павловна, секретно, вы единственные, кто знает. Поэтому попрошу сохранять тайну. Идеи есть?

–Дай подумать, – сказала мама, – а то вынь ему и положь костюм Красной Шапочки. Почему, кстати, именно Красной Шапочки?

–Я долго думал. Хотел в Бабу Ягу переодеться, в Синдереллу, но их песен я не помню, а Шапочки – помню.

–Что за Синдерелла? – спросил Толик.

–Золушка, – ответила мама, – я понимаю, платье из мешковины, лицо в саже, второй акт – прекрасная принцесса в хрустальных башмачках, и прекрасная песня! Ах, как это было бы замечательно!

–К сожалению, я не помню даже мелодии этой песни, – сказал я. Так что, остаётся Шапка Красная.

Юрка молча пошёл включать компьютер.

–Вы пока подумайте над костюмом, а я тоже подумаю, приведу в порядок мысли, – сказал я, укладываясь поверх одеяла.

Через некоторое время меня разбудили.

–Посмотри, что мы накопали.

Я посмотрел на экран, на котором были не только фотографии персонажей, но и выкройки костюмов.

–Неплохо, – похвалил я, вы что, шить костюмы собрались?

–Не совсем. У нас есть театр…

… Вот и закончился золотой сентябрь, пошли дожди, и нам пришлось перебраться в спортзал. Здесь мы отрабатывали задания Максима Сергеевича, здесь мы начали тренироваться самбо.

Желающих набралось немало, приходилось бороться по очереди, но всем было весело, кто не отрабатывал приёмы на матах, бросали баскетбольный мяч друг – другу, или в кольцо.

За такими интересными делами подошло время бал – маскарада.

Мы с Толиком, скрывшись под плащами и зонтиками, проникли в наш класс, который открыла нам Антонина Павловна.

Там мы переоделись. Толик в охотника, я – в Красную Шапочку.

Дома мы несколько раз репетировали, маму я попросил немного поучить

меня танцам, медленным и, немного, вальсу.

Хохоту на репетициях было…

Отец сказал, что всё это добром не кончится, потому что такую красивую Красную Шапочку обязательно похитят, и нашему Охотнику действительно нужно ружьё, чтобы защищать свою любимую.

У меня была шапочка, которое наполовину скрывало моё лицо, длинное, почти бальное платье, белый фартучек, на ноги мне нашли башмачки на низком каблучке и корзинка в руках с настоящими свежими пирожками.

В спортзале, который на время стал танцзалом, уже обретался народ, здесь

участвовали школьники от 12 до 14 лет, из разных классов. Многих я не знал. Среди ребят я заметил своих, шепнул Толику, чтобы он меня не раскрыл и двигался отдельно, не ревновал, когда я буду танцевать с мальчиками. Толик явно нервничал, бледнел, и руки у него дрожали.

Я поставил корзинку на стол и подошёл к музыкантам, с которыми мы тоже репетировали под покровом тайны.

Ребята были из 10 класса, и не интересовались малышнёй вроде меня.

–Что тебе, девочка? – спросил руководитель оркестра.

Я поманил руководителя, он наклонился, и я сказал: – я Красная Шапочка!

–Вижу, что…– он хлопнул себя по лбу: – ну ты и замаскировался! Точно никто не догадается! Давай к микрофону.

Я подошёл к микрофону и сказал:

–Здравствуйте, товарищи! Я – Красная Шапочка! Волков у нас сегодня не будет, бабушки тоже, зато будут пирожки. Вон там, на столе, только не подеритесь! (смех в зале) а сейчас я спою песенку Красной Шапочки.

В зале стало тихо.

Оркестр заиграл, я взял в руки микрофон и, прослушав проигрыш, запел:

–Если долго-долго – долго – долго…

Голос сквозь микрофон немного изменился, я старался петь повыше, двигался, как девочка из фильма: -А-а, зачем тебе горы – вот такой высоты?

А – а зачем тебе реки – вот такой ширины, а – а крокодилы – бегемоты, а-а обезьяны-кашалоты, а-а и зелёный попугай!

Мне показалось, все забыли эту песенку, не может быть, что в этом мире не было такого фильма.

Но, тем не менее, песня вызвала фурор.

Все вопили, хлопали, требовали выступить на бис.

Мы всё-таки сдались, и немного спели ещё.

А теперь, – сказал руководитель оркестра, – желающие могут потанцевать с Красной Шапочкой.

Толпа кинулась ко мне. Первым меня схватил мальчик из старшего класса, мы начали кружить в танце, он спросил: – Ты из нашей школы? Я тебя раньше не видел, может, ты новенькая?

–Ты что! – пищал я, – это же бал-маскарад!

Так мы дурачили многих, потом ещё некоторые мальчики и девочки пели песенки, или читали стихи, танцевали и с ними, но от меня не отходили мальчишки.

Я веселился от души, мамины пирожки улетели в момент, Толик тоже не отставал, приглашал почти через раз.

–Маска, я тебя знаю! – услышал я за спиной. Я повернулся и увидел Вовчика. Вовчик улыбался. Он недавно пришёл в школу, выписавшись из больницы, куда я его упрятал из – за его глупости. Он был одет в смокинг, галстук – бабочкой.

–Позвольте пригласить вас на танец, – галантно поклонился он.

Мы пошли танцевать.

–Наконец – то ты настоящая, – сказал Вовка, не представляешь, как ты изменилась, тебе идёт этот наряд, ты обворожительна!

– А школьная форма?

Вовка поморщился: – Честно говоря, тебе лучше в мальчишеской. Мне так жаль, что я не разглядел тебя вовремя, теперь я тебя потерял. Придётся теперь страдать издалека.

–Чтож, у каждого свой путь, не всем дано найти свою любовь. Да, и смени стиль ухаживания. Не каждую девочку украшают синяки.

–Тогда спасибо тебе за этот танец, желаю тебе хорошего друга, – он отвёл меня к оркестру и откланялся. Оркестр заиграл вальс. «Осенние листья кружат и кружат в саду»

И тут вошёл ОН. Мальчишка в костюме гардемарина, из-под шляпы выбивались светлые волнистые волосы, обворожительная улыбка сияла на его красивом лице.

Он пересёк зал, подошёл прямо ко мне, поклонился, взял за руку, и повёл меня в танце. Что это был за танец! Мы порхали по залу, никого вокруг не было, мы были одни. Вальс увлёк нас, мы танцевали самозабвенно. Потом музыка оборвалась. Мы стояли посреди зала, взявшись за руки и глядя в глаза друг другу. «Ты кто, почему я тебя первый раз вижу?» «Мы только вчера приехали, узнали про бал, и я сразу побежал. Еле успел. Что было бы, если бы не успел?» «Мы бы не встретились?» «Встретились бы, я же буду учиться здесь. Любимая» «Любимый»