Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

–Это твой папа? – спросил я.

Саша вздрогнул.

–Ты что, мысли читаешь?

–Да, дорогой, теперь ты от меня ничего не утаишь! – трагическим тоном сказал я, целуя его в щёку.

Саша с испугом посмотрел на меня.

–Не бойся, я могу видеть и слышать только то, что ты хочешь сказать, или показать, без разрешения я могу почувствовать только твою любовь. Но это можно чувствовать и без ментальной связи, не так ли? Видишь ли, Юрик хочет, чтобы мы полностью слились разумами, тогда я могу выйти на более высокий уровень, и помочь ему в чём-то.

–Он считает меня лентяем и глупой девочкой, – помолчав, сказал я.

–Никакая ты не глупая, а моя любимая, да ещё с такими способностями!

–Знаешь, что сказал обо мне дядя Коля? Способная, но бесполезная. Наверно, и Юрик считает так же.

–Давай ещё попробуем, – у меня в голове замелькали картинки.

Я рассмеялся.

–В твоём калейдоскопе не разберёшься. Саша…

–Что?

–Что-то должно произойти, чтобы мы смогли слиться разумами…

Я покраснел, когда мелькнула картинка физической близости.

–Прекрати, а то я оборву контакт.

–Так ты его держишь? – испугался Саша.

–А ты не направляй на меня всякие глупости. Лучше скажи, от меня ты что-нибудь принимаешь?

–Нет, кроме нежности, ничего.

–Придётся мне тренироваться. Я буду вызывать тебя, когда ты будешь дома.

–Но это же далеко!

–Всё равно буду. Как-то мне показалось, что ты ответил. Ты не устал меня держать?

–Как ни странно, нет. Я соскучился. Прости, что не взял тебя с собой. И в то же время, как подумаю, что ты могла заболеть в тайге, без врачей… страшно! Туда пятьсот, сюда пятьсот!

–Я после твоего звонка, так обрадовался, пошёл гулять, бесился, сильно вспотел, промок. Ты знаешь, меня Толик выхаживал, с ложечки манной кашей кормил, умывал губкой, – я улыбнулся, – мне приходилось всё это терпеть, хотя я и мог, хоть и с трудом, всё это делать сам.

–Толик хороший, я его люблю, как брата, совершенно самоотверженный. Он придёт сегодня?

–Нет, сегодня он отпросился домой, а так, ночевал со мной здесь, кормил горьким лекарством.

–Я его понимаю, и дико завидую.

–Я ещё не выздоровел.

–Ты намекаешь, что теперь моя очередь?

–Я был бы рад.

«Мама зовёт кушать»

–Пойдём, нас зовут ужинать.

Когда мы расселись за столом, я спросил:

–Мама, можно, Саша сегодня останется у нас? Мы очень соскучились.

–Пусть остаётся. Толик дома?

–Да, он, наверно, устал.

–Не устал он, его папа позвал, – сказал Юрка. «Ничего?» «Пока неважно»

–Я совсем забыл! – воскликнул я, и кинулся к «хрущёвскому холодильнику.

Вытащив оттуда тазик, достал пару селёдин, пошёл к мойке чистить.

–Ну и вонища! – сказал папа.

–Сейчас почищу, так с картошечкой… Ещё просить будете!

Селёдочка оказалась жирной, я не поленился, снял кожу, вытащил хребетик, и на блюде преподнёс на пробу.

Действительно, забытый вкус! Сельдь исчезла.

–Ленивая ты, Саша, – сказал папа, не могла больше почистить.

–Я еле на ногах стою.

–Ладно, сиди, я сам, – через некоторое время: – Чёрт, как ты с ней справляешься?!

–Ой, папа, позволь, а то селёдку жалко. Только я кости выбирать больше не буду. Каждый легко почистит сам.

Я взял ещё несколько селёдин, помыл, выпотрошил, и порезал крупными кусками. Поставил горку на стол и предупредил: – смотрите, рыбка воду любит.

–Ты это к чему? – подозрительно спросил папа.

–На воду гавкать будете.

–Ну и жаргон у тебя появился! – возмутилась мама, – Родителям такое сказать!

–Это не жаргон, скоро сами поймёте.

Селёдку, почищенную мной, съели в охотку всю.

–Да, согласился папа, Саша не перестаёт удивлять, всегда думал, что селёдка солёная, как, не знаю что, а тут такая вкуснотища! Повезёт же её мужу! – В пространство сказал он. Саша чмокнул меня в щёку.

Селёдку запили чаем, и разошлись.

Мама зашла к нам в комнату.

–Саше где постелить?

–Если можно, сделай из стульев топчан рядом с кроватью.

Мама подозрительно посмотрела на нас.

–Не волнуйся, мама, я ещё слишком слаб, чтобы думать о таком.

–Я тоже надеюсь на Сашин здравый смысл. Прими лекарство, сейчас принесу воды.

–Ты позвонил домой? – спросил я.

–Совсем забыл! – удивился Саша, – извини, я сейчас.

Вошла мама со стаканом воды. Я набрал гость таблеток, и выпил.

–Юрик с тобой? – спросил я.

–Да. Он ничего тебе не говорил?

–Он злится на меня, что у меня не получается что-то.

–Да, что-то он невесёлый.

–Лишь бы снова не истощил свои силы, а то из меня помощник – ветром качает.

Пришёл Саша. Сказал, что разрешили остаться на ночь.

Мы составили топчан из стульев, постелили постель. Легли, я взял в руки Сашину ладонь, и не выпускал её, пока не уснул.

Пока не уснули, Саша предложил:

–Хочешь, подключайся ко мне, я буду вспоминать своё путешествие, а ты смотреть.

–Хочу, – я ментально подключился к Саше, и сразу меня охватила невыразимая нежность, он мысленно ласкал меня, целовал, глаза, нос, губы…

–Саша, я сейчас задохнусь, давай картинки.

Саша начал вспоминать, перескакивая с сюжета на сюжет, но и таких отрывков мне хватило, чтобы позавидовать Сашиному путешествию по заснеженной тайге.

Мне тоже однажды немного побыть в зимней тайге, вынужденно, у нас машина сломалась, но здесь было совсем другое. Папа охотился, Саша бегал на лыжах, всюду белый снег, огромные кедры буквально вонзались в небо. Я простил Сашу за его отсутствие, и уснул.

Утром мы проснулись поздно. Никто нас не разбудил. Приподняв голову, увидел, что спали мы на моей кровати, обнявшись, под одним одеялом.

Интересно, что подумали родители? Не удержавшись, я тихо прикоснулся щекой к Сашиной щеке, и пошёл в ванную комнату.

По дороге я с тоской посмотрел на турник: всё надо будет начинать сначала! Меня ещё шатало.

Вернувшись в комнату, где продолжал спать Саша, я обнаружил записку.

«Саша! Не забудь, что сегодня кончились каникулы! Сегодня я отпрошу Сашу, сходите с ним в поликлинику, возьмите справку. Целую, мама.».

–Саша, просыпайся! Каникулы кончились!

Саша открыл глаза, увидел меня, повалил на себя, весело смеясь.

–Саша, прекрати, у меня совсем нет сил, с тобой бороться!

–Довольно! Наборолись, теперь ты вся в моей власти!

–Скоро мне будет тринадцать лет… – загадочно сказал я.

–Ну и что? – насторожился Саша.

–Я схожу к своему врачу…

–И?

–Возможно, наши мучения кончатся!

–Сашка! – восторженно закричал Саша, – я тебя люблю!

Я тихонько смеялся, робко пытаясь вырваться.

–Ну, Саша! Я говорю: возможно, это значит: 50 х 50!

–Это очень большой процент! Когда у тебя день рождения?

–Двадцатого мая.

–У-у-у…

–Чего завыл? Ты думал, завтра?

–Хотя бы на 23 февраля, или 8 марта…

–Сашка, не наглей! Нам и так слишком многое позволяют! Дай мне подняться, а ещё лучше, помоги.

–Нет уж, вставай сама, – покраснел Саша, – я попозже…

Я засмеялся, и пошёл на кухню. Нашёл чем удивить!

На кухне я нашёл записку от папы.

«Сашка, злодей! Не мог прямо сказать, что значит: гавкать на воду! Всю ночь гавкал!»

Я опять засмеялся, и начал искать, чем кормиться.

Мы с Сашей славно провели время, вместе, на всю семью, в которую включили и Толика, приготовили обед, состоящий из первого и второго, Саша отвёл меня в поликлинику, где мне разрешили идти в школу, но освободили от физических нагрузок. Аня ещё раз предупредила, что я слишком худая, если не наберу вес, и не обрасту жирком, то месячных не дождусь. Значит, рожать не придётся.

Интересно, думал я про себя, мне хочется рожать, или нет?

С одной стороны, я сказал маме, что будет у неё двое – трое внуков, а с другой… не мог ли это сделать кто – нибудь за меня?

–Что сказали? – спросил Саша.

–Сказали, что рожать не буду?

–Почему? – даже остановился мой будущий муж.

–Худая, говорят, и бледная.

Саша облегчённо вздохнул: – вечно ты со своими шуточками!

–Не совсем шуточки. У меня уже переходный возраст, а признаков вторичных нет совсем. Как у мальчика. Я бы, конечно, хотел продлить детство лет до четырнадцати, но врач говорит, что это нехорошо.

–Причины какие?

–Какие, какие… меньше двигаться надо, да больше есть, буду пухленькая, тогда всё появится. Тебе нравятся толстушки?

–Мне не нравятся толстушки, мне ты нравишься.

–Вот и будем из этого исходить.

–А в школу когда?

–Я попросился завтра.

–Попросился? Я бы ещё отдохнул.

–Отдыхать хорошо здоровому, больному тоскливо, когда все в школе, а ты взаперти. Да и дел с ребятами много.

–Ты долго с ними собралась возиться?

–Отчего же «возиться»? в стае все мои друзья, буду ещё отряд создавать. Только не ревнуй, пожалуйста, тебе это не идёт!

–Зато тебе…гм. Ладно, замяли.

–Саша, а ты как, с нами только ради меня, или со всеми?

–Сначала был ради тебя, потом, съездив на соревнования, понял, что вы все замечательные ребята. Но у меня ещё и свой класс, свои ребята. Они посмеиваются, что я связался с малышнёй.

–Эта малышня уже покруче ваших «взрослых». А я хочу сделать сбитый, крепкий коллектив, которым ничего не будет страшно. До тех пор, пока не станем взрослыми.

–Зачем тебе это?

–Натерпелся в своё время. Врагу не пожелаю!

–Саша, расскажи!

–Я тебя уже просил: не расспрашивай меня о прошлом никогда.

–Я интересовался у твоей мамы, она отправляет меня к тебе.

–Неужели ты не понимаешь, что мне это неприятно. Я ведь не интересуюсь твоим прошлым. Никогда не спрашивал, была ли у тебя девочка. Не влюблялся ли ты в детском саду. Если захочешь, сам всё расскажешь, если тебе неприятно всё это вспоминать, пусть останется в прошлом.

Саша подумал, и согласился со мной. Тем не менее, я видел, его не оставила мысль раскопать что-то о моих тайнах. Надо предупредить ребят.

Хотя кто сейчас в трезвом уме будет рассказывать Саше, как они издевались и избивали меня? Всё изменилось, и нечего ворошить дурно пахнущее прошлое.

Мы подошли к дому и увидели Толика, который сидел на лавочке.

Увидев нас, он кинулся навстречу:

–Где вы гуляете?!

–Успокойся, Толик, – сказал я, – мы ходили в поликлинику, меня выписали, завтра пойду в школу.

–Ура! – заулыбался Толик. Ребята уже хотели к тебе идти, но я сказал, что ты заразный.

–Да, Толик, я заражаю только самых любимых.

Дома Толик сообщил последние новости.

Наш отпуск по тренировкам закончился, завтра уже надо будет выходить.

Ёлку убрали, но кросс не отменили. Я только вздыхал. Неделю мне запретили заниматься не только спортом, но и делать утреннюю зарядку.

В прошлой жизни я избавился от гланд, может, и здесь попробовать.

Правда, пробовать неохота. Операция не из приятных, когда живьём режут горло… брр. Может, сейчас наркоз лучше? Надо спросить.

Толик рассказал Саше, как они спасали меня, потом поделился домашними заданиями. Он не поленился, и сходил в Сашин класс. В первый день много не задавали, в основном повторение пройденного. Умница у нас Толик.

Просидели до вечера на кухне, не заметили, как время пролетело.

Загремели замки в прихожей, и я побежал встречать маму с Юриком.

–Смотрю, вся компания в сборе?

–Да, мамочка, нам так хорошо!

–Только и знаете, что о себе думать, – пробурчал Юрка, направляясь в свою комнату.

–Чем я могу помочь? – крикнул я вслед.

–Ничем, – бросил он.

–Что случилось, мама?

–Не знаю, – вздохнула мама, он молчит, наверно, что-то с моей беременностью не так.

Меня будто окатило холодной водой. Вот почему так злится и переживает Юрка. Но что я должен сделать? Почему он заставляет наладить ментальную связь с Сашей, а не с мамой? Маму я тоже люблю!

«иди сюда. Один» Я поплёлся к Юрику.

–Мы должны спасти маму, – в лоб сказал Юрка.

–Как мы это сделаем?

–Ты должен выйти на прямой контакт с Сашей.

–Почему именно с ним?

–Не знаю, почему, так надо, тогда ты увидишь, что с мамой.

–А что говорят в больнице?

–Что причины для беспокойства нет.

–Тогда…

–Потому что я её поддерживаю. Тут ты ещё заболел!

–Ты столько времени молчал!

–Сначала я думал, возраст мамин, потом токсикоз, но сейчас явно что-то не то. Надо увидеть.

–Увидим, и что?

–Не знаю, – из глаз Юрика выкатились крупные слезинки.

–Долго это будет продолжаться?

–Наверно, до родов. Это должно быть в июле.

–Время ещё есть.

–У меня мало сил.

–Может, у Саши, или у Толика?

–Через них медленно, у тебя было много сил, сейчас ты сам тянешь.

–Что мне делать?

–Вызывай Сашу. Установишь контакт, быстро выздоровеешь, будешь поддерживать меня, я маму.

«Саша, приди ко мне»

–Вы про нас не забыли? – спросил Саша, заходя к нам. Он просто соскучился.

Сколько бы я ни вызывал Сашу, тот меня не слышал. Поиздевался над Толиком, который, ничего не понимая, исполнял мои команды.

–Юрик, ничего они не слышат! Тугие на ухо.

–Ты вызываешь не на той частоте! – сердился Юрик.

–Давай сегодня, оставим Толика, ты будешь с ним спать. Немного, но вытянешь сил из него.

–Из меня? – испугался Толик.

–Ты уже не такой слабак, как осенью. Тебе надо всего лишь думать обо мне.

–А я? – спросил Саша.

–Хочешь поспать с Юрой?

–Не, я с тобой.

–Ты с ума не сойдёшь?

–Не сошёл же!

–Раз на раз не приходится.

–Толик от ревности сойдёт, – предположил Юрка.

–Не сойдёт. Толик понятливый, – сказал Саша.

–А если будете ссориться, всех отправлю по домам, и буду спать в одиночестве, тихо плача в подушку! – пригрозил я.

–Нет, мы не хотим этого, – вздохнул Толик, – приказывайте, ваше высочество.

–Юрику нужна наша поддержка, значит, мы не должны скрывать своих чувств, не то мне опять придётся его носить целыми днями, а сейчас меня шатает ветром. Идите, отпрашивайтесь. Правильно аргументируйте свои желания, не то подумают неизвестно что…

Я пошёл к маме, объяснять, почему я устроил общежитие в своей комнате.

–Сашка, ты там прямо гарем себе устроил! – обвинил меня папа.

–Я объявил матриархат, и выбрал Сашу любимым мужем, – парировал я.

–Не рано ли? – насторожился отец.

–Па, ну мы играем!

–Доиграетесь!

–Не волнуйтесь, дорогие родители, внуков вам ещё долго ждать.

–Это ещё почему? – нелогично забеспокоился папа.

–Аня говорит, плохо кормите…

–Посмотри на него, мать!

–На что смотреть? Кожа да кости. С такой конституцией трудно забеременеть.

–Что же теперь делать?

–Как-то откармливать. Жирной пищей.

–Салом, что ли?

–В том числе.

С нескрываемым ужасом слушал я их планы, открыв рот.

–Вы чего?

–Внуков хотим! – засмеялась мама, подходя ко мне.

–Вот такого же маленького Сашеньку! – обняла она меня, – какой же ты колючий! Как только ты смог выиграть состязания? потрогай его, отец! Кожа да кости!

–Болезнь за два дня всё съела, – пожаловался я, – теперь всё сначала начинать.

Между тем счастливые ребята сказали, что родители разрешили им остаться, если это надо, чтобы поднять больного на ноги.

После ужина мы побыстрее улеглись. На этот раз мы с Сашей сразу легли под одно одеяло. В одних трусиках. До этого, я, кажется, не знал, что такое блаженство, ощущать чистую кожу любимого, его горячие поцелуи! Нашего счастья должно было хватить на десять Юриков.

К сожалению, разум Саши остался закрыт от меня. Горячечные образы не в счёт. Между нами как будто натянулась плёнка, прозрачная и гибкая. Видеть – вижу, но ничего не слышу.

Толик сверху попросился к нам. Юрик тоже.

Я пригласил, предложив составить стулья. Зря я это. Чуть не задавили.

–Пощадите больного! – полузадушено взмолился я.

Так мы и уснули, переплетясь руками и ногами.

-Мама, – тихо, чтобы никто не слышал, спросил я, – Вам не накладно кормить такую ораву? Я обнаглел, вы молчите…

–Успокойся. Несмотря на ваш аппетит, мы сможем вас прокормить. Не вздумай что – ни будь сказать вслух!

–За кого ты меня принимаешь! – возмутился я.

Мы находились на кухне, где, сначала я, а потом подошедшая мама, готовили завтрак на целую кучу едоков.

По – быстрому можно было сделать макароны по-флотски, чем я и занимался. То-есть, жарил фарш, закрыв дверь и включив вытяжку.

–Ты тоже был в гостях у Саши, с Толиком, что-то там готовил.

–Мы скидывались. В холодильнике у них пустовато.

–Хм.

–Они какие-то… Живут, как на колёсах.

–Тебе не страшно?

–Бывает иногда, но я гоню эти мысли прочь, надеюсь хотя бы на два года. В моём возрасте это бесконечность. Мне будет пятнадцать!

–Да, это возраст, – серьёзно согласилась мама, вздохнув, – но я бы хотела, чтобы тебе всегда было двенадцать.

–Я понимаю тебя, но у вас, взрослых, время течёт по-другому. Ты оглянуться не успеешь, как мы вырастем. Хорошо, у тебя ещё маленький будет, растить да растить.

–Да, – счастливо улыбнулась мама, – надеемся с папой на чудо.

–Девочку? – понял я.

–Девочку.

–Не понять мне вашего желания. Я всегда хотел мальчика. Такого, как Юрик. Такого же замечательного, умного, внимательного. Не то, что я.

–Ну, Юрик уникум. Ты тоже. Появится ещё, с другим характером.

–Мало вам меня.

–Не наговаривай на себя, ты тоже очень чуткая девочка.

–Я недавно ещё мечтал вырасти мальчиком. Что мне теперь делать? Я слышал, чтобы развиваться по женскому типу, уже сейчас надо принимать какие-то гормоны.

–Ты не советовался со своим врачом?

–Мария Борисовна сказала, надо подождать тринадцатилетия.

–Так подожди.

–Я волнуюсь.

–Сходи ещё на приём.

–Поправлюсь, тогда схожу.

–Как ты себя чувствуешь? – встревожилась мама.

Я пожал плечами: – не очень.

–Может, тебе ещё отдохнуть.

–Скучно дома. У меня планы.

–Надорвёшься, со своими планами.

–Я не собираюсь выходить на татами, или гонять мяч, у меня планы на организацию ребят. Вроде ребячьей республики. Я понимаю, что у детей не бывает республики, значит, будет конституционная монархия.

–Саша! – всплеснула руками мама, – ты на что замахиваешься?

–Сделаем её легальной организацией, от школы, а то, действительно, примут за банду. Достаточно моей стаи, и то она называется командой!

–Ты меня пугаешь.

–Да, мама, что-то я разболтался, наши мужчины, кажется, просыпаются.

Первым появился папа.

–Как начал готовить Саша, стало не до сна.

–Занялся бы зарядкой.

–Цыц. Я лучше поваляюсь лишний час, чем, как ты, прыгать.

–К сожалению…

–Какие твои годы! Вон, уже медали золотые выигрываешь, да ещё по самбо! Да ещё за пацанов!

–Сейчас и от воробья не отобьюсь.

–Ничего, куплю тебе витаминок, перловки, сечки…

–Да, это неплохая диета.

–Папа плохого не посоветует. Ты собираешься будить свою свору?

–Не свору, папа, стаю.

–Не вижу разницы.

–Да, её ещё строить да строить.

–Что-то мало для стаи.

–Это ближники. Стая пока из тринадцати состоит. Не все достойны, ребята проходят проверку, клянутся кровью!

–Как у вас всё серьёзно.

–Один за всех, и все на одного… ладно, всё готово, пойду будить свору.

«Свора» дрыхла, как могут дрыхнуть только мальчики. Набесились вечером до одурения, любимые.

Даже жалко будить. Вчера мы не сходили за Сашиными вещами, пойдёт на уроки без рюкзака, без формы? Что стоило прогуляться?

Зря я беспокоился. Привезли его вещи, молодой лейтенант привёз. Мы его и заставили вместе с нами позавтракать, для чего в большой комнате разложили стол. Семья разрасталась, действительно, надо большую квартиру. Мне большую комнату, чтобы все помещались, весь актив.

В школе я подошёл к Антонине Павловне и попросил организовать мне классный час.

–Что случилось, Саша?

–Объявление хочу сделать, обсудить одно дело.

–В спортзале нельзя?

–К сожалению, придётся привлекать к собранию вас, иначе могут нас обвинить в подпольной организации.

–О, господи! Ты меня заинтриговал. Идеи так и брызжут из тебя.

Никто не ворчал, когда после шестого урока объявили классный час.

Сначала, пользуясь моментом, взяла слово классная руководительница.

Она сказала, конечно, что началась самая длинная четверть, надо набраться сил, и, как наша спортивная команда, занять достойное место и в учёбе.

Потом вышел я. Вдруг заволновался. Будут ли слушать голодные ребята мой бред?

–Ребята! – пересохшим горлом еле выдавил я, – я уже говорил в автобусе, и это была не пустая болтовня. Я хочу, чтобы у нас в классе была пионерская организация, – я помолчал, настороженно слушая реакцию ребят.

–Эта организация совершенно добровольная, даже не для всех. Будем давать клятву юного пионера. Цель этой организации – сплотить ребят, чтобы не прятались в свои норки, а больше проводили свободное время вместе, играть в подвижные игры, помогать с учёбой. Мало ли можно придумать интересных дел! Нас не посмеют задевать разные полупреступные группировки, вроде Славки Быка, мы сами возьмём свой район под контроль…

–Кхм!

–Я не в том смысле, что сами будем снимать дань с района, но с нас дань снимать никто не посмеет!

Все, вступившие в пионеры, будут постигать боевые искусства, обидеть нас, даже поодиночке, будет непросто.

Сейчас рыцарей и джентльменов почти не осталось, и под угрозой здоровье и честь, а то и жизнь, наших девочек! – по классу пробежал шум. – Да-да, и это тоже, помню я. Но о себе я уже могу постоять и сам.

На полицию рассчитывать нам не стоит. Дети воевали, и будут воевать между собой, взрослым в наш мир ходу нет. Для них всё это игрушки. Поэтому, будет у нас своя организация, будет у нас и мир. И тогда, как в древнем Риме: девственница на осле, груженом золотом, может проехать из конца в конец империи. Такова моя программа.

Символом я предлагаю галстук. Всё равно мы носим галстуки, но мне кажется, это не для нас. Я хочу, например, красный галстук.

–Почему красный? – удивилась Антонина Павловна, – сейчас все пионерские организации носят триколор, красные носят коммунисты.

–Я не хочу политизировать нашу организацию, просто хочу напомнить, что означает триколор. Интрпретировать цвета можно по-разному, но послушайте: это Белая Русь, Синяя Русь, которая сейчас на территории Украины, и Красная Русь, или Московия. Я объяснил? Теперь даю вам время подумать, надо вам это, или нет, и собраться снова, затем, кто остается, будем разрабатывать клятву и прочее. Теперь можно идти домой кушать.

Но ребята расходиться не спешили. Поднялся шум, обсуждали моё предложение между собой, стали задавать вопросы мне.

–На все ваши вопросы я отвечу завтра, или, когда вы решите собраться. Почётче сформулируйте свои вопросы, я сформулирую ответы. Про взносы отвечу прямо сейчас. При Советской власти пионерская организация финансировалась из комсомольских членских взносов. Школьники платили по две копейки в месяц. Этих взносов хватало содержать тысячи пионерских лагерей, платили зарплату вожатым, дети практически бесплатно и качественно питались. Путёвка в пионерлагерь стоила чисто символическую цену. Помогали, конечно, и предприятия, профсоюзы, но дети не были предоставлен самим себе, ребят вытаскивали из подворотен и направляли их энергию на созидание, а не на разрушение…

–Саша, ты говорил, не будешь затрагивать политику! – перебила меня Антонина Павловна.

–Извините, увлёкся, просто хочу, чтобы наши хорошие дети не превратились в никчёмных взрослых. Всё закладывается сейчас.

–Признаюсь, ошарашил, – сказала классная, – знала бы, во что ты меня втягиваешь…

–Всё равно согласились бы, хоть послушать!

–Это верно, умеешь ты говорить.

–Получилось у нас собрать команду самбистов? Весной начнём играть в футбол. Что нам мешает ещё и дружить? Я хочу, чтобы нас уважали. Видят галстук, и уважают.

–Все рассмеялись, некоторые захлопали в ладоши, а я устал. Задрожали ноги, и я попросил разрешения сесть на место.

–Что с тобой? – встревоженно спросил Толик, когда я упал на стул.

–Устал, – стирая со лба пот, сказал я, – что – то слаб я ещё.

–Сейчас позову Сашу! – Толик достал телефон.

–Саша, ты опять заболел? Надо было ещё отлежаться! – Встревожилась и Антонина Павловна. Ребята зашумели.

–Ничего, приду домой, хорошо поем, и лягу спать.

–Так и сделай, а если завтра будет плохо, позвони.

–Спасибо, Антонина Павловна.

–Саша не отвечает, – сказал Толик, наверно, на уроке.

–Подожди, – Я поискал след Саши, – Он ждёт нас на выходе, наверно, забыл включить телефон.

Толик молча выскочил за дверь. Через несколько минут он привёл Сашу.

–Мы заберём Сашу? – спросил он, и, получив согласие, мы удалились.

На свежем воздухе мне стало легче, перестала кружиться голова.

–Могла бы и попозже делать свой доклад, – попенял Саша мне. Я промолчал. Зато речь удалась, жаль, Саша её не слышал, я бы спросил, что он об этом думает. Саша умный человек, может, я зря всё взял на себя? Помощь мне бы не помешала. Если всё срастётся, хлопот будет немало.

–Сегодня останетесь? – с надеждой спросил я.

–Хорошие эмоции хорошо оздоравливают, – ответил Саша, мы сбегаем домой, потом вернёмся, да, Толик?

Толик согласился. Они опять крепко подружились. Очень крепко, подумал я. Пусть дружат. Пока.

–Со мной обедать будете?

–Мы тогда не выберемся. Придём позже.

Проводили меня до моей двери, проследили, чтобы я зашёл домой, и, прыгая по ступенькам, убежали. Я подошёл к окну, и увидел, что они бегом куда-то помчались. Надо же, подумал я.

С трудом съев остатки макарон, побрёл поспать. Разделся и лёг.

Чёртова ангина. Я и забыл, сколько сил она забирает. Да и долго ли их забрать из этого тельца? И с этим скелетом Саша что-то хочет?

Слепой он, что ли?

Если хочешь уснуть, надо о чём-то подумать. Заявления надо принимать в письменном виде. А то начнётся: хочу-не хочу. Впрочем, к этому надо подойти серьёзно. Самостоятельно выйти не получиться, только исключить.

Какой ты! Если не так, какая может быть монархия?

Чем будем заниматься? Надо будет летом сходить в поход. Раздобыть карту, заняться топонимикой, а то не знаю даже, что там, за поворотом.

Река здесь должна где-то быть. Цна? Не знаю. Ничего не знаю, кроме Африки. На море хочу… невероятно соскучился, даже зимой. Что будет летом? Ни одного погожего дня не пропускал. Начинал с конца февраля, заканчивал в ноябре. Я вздохнул. У папы машина, взять доверенность…

Я вдруг расхохотался. Всю жизнь мечтал оказаться в детстве! Сбылась мечта идиота! Даже на машине не прокатиться. Тоже соскучился по своему «Бигхорну». Интересно, что с ним сделали? Хорошая машина… была.

Надо попросить папу научить сына с 25 летним стажем водить машину.

Сколько лет папе? Лет 35-40? Ничего не знаю!

Сладка хандра! Сдурел совсем! Судьба дала такой шанс, а он грустит о стариковских делах. Предложили бы мне вернуться назад, согласился бы? Да ни за что! На море можно съездить в отпуск… Какой, к чёрту отпуск!

Мама родит. Меня опять разобрал смех. Обе жизни смешно перепутались, не поймёшь, где что. Мне показалось, что я лежу на своём любимом месте, на берегу моря, тихо плещутся волны, жарит солнце, я уткнулся лицом в книгу, поэтому тяжело дышать.

«Опять жар. Почему не просыпается? Без сознания? Надо сделать укол».

Когда я проснулся, было уже темно. Я лежал под одеялом, раздетый, рядом никого не было.

«Юрик…» В комнату ворвался вихрь из трёх мальчишек. Следом спешили взрослые.

–Очнулся! – закричал Толик. Я поморщился.

–Тише ты! – прошипел Саша, – ну и напугал ты нас! Приходим, звоним-звоним, никто не открывает, стучим, тоже. Пришлось вызывать моего папу, он нашёл телефон твоего папы. Пока дождались, чуть не умерли от беспокойства. Толик уже хотел дверь ломать!

–И вовсе не я.

–Надо было к Юрику сбегать, – прошептал я, – а что случилось?

–У тебя поднялась температура, и ты потерял сознание.

Я попытался заскрипеть зубами от досады, но сил не хватило даже на это.

–Да что же это… – от досады у меня выступили слёзы на глазах.

–А какой сон хороший приснился: лежу на берегу моря, загораю, жарко.

–Тебе было жарко, – согласился папа, – температура за 40. Хоть бы не воспаление, а то запрут в больницу на месяц.

–Горло вроде не болит.

–А голова?

–Не знаю. Я сквозь сон слышал, мне собирались уколы делать.

–Да, опять неотложку вызывали.

–Трамтарарам, – пробормотал я, – всё насмарку.

–Ничего не насмарку! – сказал Толик, – ты говори, мы с Сашей всё сделаем.

–Принимайте письменные заявления в пионеры.

Папа потрогал мой лоб:

–Он бредит?

–Нет, всё нормально. Знать бы форму заявления.

–Пусть пишут произвольно, только указывают номер школы и класс, там разберёмся. И предупредите, что вход рубль, выход пять, чтобы думали.

Вам со мной сегодня можно? Я не заразный?

–Тебе не тяжело?

–Если не задавите, как вчера, не тяжело, даже приятно.

–Это уколы действуют. Скоро папа ещё сделает.

–Ой, спасибо.

–Зато спать будешь. Тебе бы покушать, – предложила мама.

–Можно попробовать.

–Папа, научи меня ездить на своей машине?

–Не рано?

–Не рано, мне сейчас приснилось, что я на машине приехал на пляж, – ничуть не соврал я.

–Научишься, и что?

–Поеду на море.

–Шутишь, значит, стало лучше.

–Что врачи сказали?

–Горло, говорят, не красное, хрипов нет, только температура.

–Может, рецидив?

–Рецидив чего?

Я пожал плечами: – не разбираюсь я в медицине до такой степени.

–А до какой ты разбираешься? – невесело рассмеялся папа, – эх ты, Сашка, Сашка.

Так я заболел снова.

Ребята поселились у меня. Поговорили со своими родителями, и они заплатили какую-то сумму за прокорм. Я уже так привык к ним, что отчаянно скучал, когда они уходили в школу, приходилось зубрить учебники от скуки.

Они тоже привыкли ко мне, и даже собирались помыть меня в ванне, еле отбился. Мама отняла, и сама помыла.

Силы возвращались страшно медленно. Как всегда, когда заболеешь, думаешь, что никогда не выздоровеешь.

А между тем начались тренировки по самбо и футболу. Я плакал от досады.

–Сашка, не плачь, – говорили мне, – лишь хорошее настроение приблизит твоё выздоровление! – как будто я сам не знал!

Весна

Только в феврале мне разрешили пойти в школу.

Тихий и незаметный я был эти дни. Бурная радость по поводу моего появления постепенно утихла. Пропал мой энтузиазм. За неделю вынужденного безделья пришла привычка медленно двигаться, медленно соображать, медленно говорить. Да и боялся я быстро бегать, как бы не потерять какую-нибудь косточку, до того исхудал.

Толик и Саша жаловались, что я наставил им синяков.

Теперь они с лёгкостью помещались на моей кровати, они сами похудели.

Родители пытались нас откормить, но ничего не помогало.

Ребята усиленно тренировались, много расходовали энергии, да ещё со мной делились.

Приходила мама Саши, лишь головой качала, удивляясь странной моей болезни. Предлагала положить в госпиталь, но все мы бурно воспротивились. Нам было страшно подумать о расставании, тем более, сейчас. Ребята буквально вылизывали мою мордашку, на которой пропали щёчки, пытались кормить с ложечки, но, к сожалению, ничего не лезло.

Теперь мы ходили в школу вместе, мой портфель поочерёдно носил то Саша, то Толик. Он и, правда, был неподъёмный.

Но всё когда-нибудь кончается, вот и я пошёл на поправку.

Почувствовав небольшой прилив сил, начал вставать по утрам на лёгкую разминку, затем готовил завтрак.

Школьные дела отложил на неопределённое время. Мальчики и девочки написали заявления в пионеры, и мы по вечерам разбирали их, взвешивая резюме каждого школьника, но пока не собирали собрания. Ребята видели моё состояние, и не возмущались.

Полностью я восстановился лишь к 23 февраля.

Родители Саши уже стали возмущаться его отсутствием, но тот уже не мог жить без меня. Мы уже жили настоящей семейной жизнью, разве что без интима. Но какой интим, даже у женатых людей, когда один из них болеет?