Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Одевшись, я начал потешаться над собой. Кого я испугался?

Зайдя в ванную, нашёл оставленные вчера плавочки и переоделся в них, чтобы сделать зарядку.

Конечно, сказал я сам себе, одетым легко рассуждать, а голым… особенно голой, как – то не по себе.

–Неужели мальчики не делают по утрам зарядку? – удивился я. Разбудил бы их, да будут тут толкаться, ну их, пусть дрыхнут, тем более, сегодня…

Я даже замер: сегодня 31 декабря! А у нас почти ничего не готово! Хорошо, что выходной. Угу, сейчас мне предстоит кормить эту ораву! Одних мужиков четверо!

Быстро помывшись, кинулся на кухню, разбирать оставшийся со вчерашнего дня бардак. Так, селёдка растаяла, в мойку её!

Нашёл немаленький тазик, мытую сельдь начал перекладывать туда, пересыпая солью каждый слой. Набрался полный тазик. Закрыл крышкой, и стал искать, куда поставить. О! Хрущёвский холодильник. Выкинув оттуда какие – то банки, засунул тазик в достаточно холодный шкаф.

Теперь рыба. Тоже хорошо оттаяла. Почистил от чешуи. Вскрыв брюшину, вынул немалые ястыки крупной икры. Кета, что ли… Это позже. Отрезал голову и хвост – на уху, тушку с трудом порезал на куски, проклиная свой маленький вес и спящих мужиков. Дрыхнут там, а тут, как рабыня Изаура…

В животе сладко заныло. Вымыв руки, на цыпочках побежал в свою комнату. Не утерпел, хоть одним глазком… Спящий Саша показался мне прекрасным принцем. С трудом оторвав от него взгляд, окинул оставшуюся спящую братию. ласково поправил одеяло на Толике, прикоснулся губами лба Юрика… Ну, прямо любящая мама, ехидно сказал мне внутренний голос. Кормить их кто будет? Выскочив из комнаты, опрометью кинулся на кухню, жарить рыбу.

Что на гарнир? Макароны! Дёшево и сердито. А пока поставим варить уху и примемся за кальмар.

Кто умеет чистить кальмар? Я, конечно, здесь почти никто его и не видел.

Я уже не вздыхал. Взялся, не плачь. Почистив несколько картошин, закинул их в кастрюлю с головой и хвостом рыбы, поставил на конфорку. На другой конфорке потрескивает сковородка с рыбой, на третьей стоит кастрюля под макароны. Теперь кальмар… Тоненькую кожицу от головы до хвостового плавника… вместе с плавником. Ничего, потом и до плавника доберёмся. Пока боролся с кальмаром, пожарилась рыбка. На сковородке остался жир. Что делать? Соус, конечно. Мука, в которой валял рыбу, пошла в дело, разводим томат-пасту, выливаем в сковородку, соль, сахар, перец… Вкусно! Переливаем всё это в соусницу, моем сковородку, и снова на плиту, наливаем масло, греем, нарезаем кальмар соломкой, опускаем в масло, закрываем крышкой. Всё, уха кипит, вода кипит. Засыпаем макароны, пробуем суп. Картошка сварилась, значит, уха готова. Режем лук, бросаем в уху, перец, сливочное масло, подсаливаем… рекомендуют столовую ложку водки, да это в походе. Пока я, мурлыча под нос песенку про что-то, на кухню проник кто-то мелкий и всклокоченный. Ни слова не говоря, этот кто-то взгромоздился мне на руки, крепко обхватил руками и ногами, и положил голову мне на плечо. Не прерывая свои поварские изыски, я левой рукой перехватил появившееся у меня сокровище, поцеловал его в лохматую голову.

Что ещё осталось? Половина кальмара в мойке, надо дочистить, а то некуда будет сливать макароны. Подошёл, попробовал, получается!

–Ну и терпение у тебя, – Саша, услышал я голос мамы, – Юра, не мешай Саше! – Юрка отрицательно потряс головой.

–Тебе чем – ни будь помочь? – обратилась мама ко мне.

–Кальмар бы дочистить, а то мне за плитой следить, – я бросил кальмар, вытер руки и помешал в сковородке. Сок ещё не выкипел, зато макароны закипели. С удовольствием посмотрел, как мама борется с кальмаром, с улыбкой глядя, как она пытается снять кожу с тушки, Тушка выпрыгивала из маминых рук, шкура не поддавалась.

–Да как же ты его… – с досадой сказала мама.

–С тебя поцелуй, и мы с Ериком дочистим, – со смехом отозвался я.

Мама с удовольствием зацеловала нас с Юриком, я опустил брата на стул и расправился с оставшимся кальмаром. Макароны я тоже не доверил маме.

Слил ещё твёрдыми и бросил в них побольше сливочного масла.

Потом нарезал две головки репчатого лука и засыпал кальмар, который тушился на сковородке. Сырой кальмар я поставил в кастрюлю вариться.

–Как там мужики? – спросил я, – просыпаются?

–Папу твоя стряпня разбудила, он уже глотает слюну, главный мужик – вот, за столом, а твои…– мама хихикнула, – будущие мужья умаялись вчера, спят ещё.

–Как будто я не умаялся, – буркнул я, – зато всё успеем. Картошечки бы для кальмара, но это долго. Поедим, запрягу пацанов, надо к Новому году салатов наделать.

–Так. Уха готова, макароны готовы, раба, соус, кальмар на подходе.

–Саша, когда ты всё успела? – удивилась мама.

–Я любима и люблю! – заявил я.

–Как это замечательно! – восхитилась мама.

–Можно строить мужчин перед столовой, – разрешил я маме.

Умытые и выспавшиеся пацаны во главе с папой ввалились на кухню, сразу прижав нас с мамой к окну. Кое как разместились за столом, не оставив нам свободного места.

–Сначала уху! – заявил я. Протестов не было. С чавканьем, всхлипами и прочими звуками мои кулинарные изыски были уничтожены. Лениво попив чай, мужчины удалились, оставив горы грязной посуды.

–Мама! – отчаянно закричал я, глядя на это безобразие.

–А ты как думала? – спросила меня мама.

–Почему ты называешь меня девочкой? – хмуро спросил я.

–Выйдешь замуж, такое будет каждый день.

–Не будет. Столько народу я не переживу.

–Здесь были все твои родные, прибавь ещё детей. Сколько у тебя будет?

–Двое. Или трое. Я люблю детей.

–Я заметила. Юрик скоро с тебя слазить не будет.

–Пусть. Нам хорошо с ним.

–Ладно, я помою посуду, отдохни.

–Как отдохни? Мы с тобой кушать будем?

–Чуть не забыла, – засмеялась мама, – там что-нибудь осталось?

–Я же разливал, садись за стол, мама, я накрою.

Убрав со стола всю грязную посуду в мойку, я налил уху, поставил тарелки с макаронами, тушёным кальмаром и соусом, и сел напротив мамы. Поковырялся в тарелке.

–Ты что такой грустный? Устал?

–Мама, он меня даже не поцеловал! – всхлипнул я.

–Ну, – огорчилась за меня мама, – он же видит, ты занята, толкучка на кухне.

–Потом поцелует.

–Потом я не дам себя поцеловать.

Пришёл Юрик, залез ко мне на колени, чмокнул меня в щёчку.

–Вот кто меня по-настоящему и бескорыстно любит, – признал я.

–Кушай, Саша, у нас впереди ещё много работы.

Не успел я съесть уху, появился Саша.

По моим заблестевшим глазам, мама поняла, кто вошёл.

–Саша, входи, проси немедленно прощения у Саши и поцелуй её!

Саша вошёл, упал на одно колено:

–Прости, Сашенька, только объясни, за что?

–Пропущенный утренний поцелуй забыл? – грозно спросила мама.

–Честное слово, не смог подобраться! – смутился Саша.

–Ты и не пытался! – обвиняюще сказал я.

–И это ещё не всё! – продолжила мама, – Всё утро Саша стояла у плиты, готовила на всю ораву завтрак, и никто не сказал спасибо, оставив гору посуды, которую нам ещё предстоит вымыть!

Юрик на это снова чмокнул меня в щёчку и победно посмотрел на Сашу.

–Я не знал, что это всё Саша наготовила! – взвыл Саша.

–А маму не надо благодарить? – тихо спросил я.

–Вы меня уничтожили, чем я могу загладить свою вину?

Только я собирался дать задание, как незаметно просочившийся Толик уже начал мыть посуду.

–Пока подумаю, – сказал я, – у нас ещё много работы. Пельмени будешь лепить, картошку чистить, будете с Толиком моими помощниками.

–А когда поцелуй?

–Когда мне будет невтерпёж.

–Долго ждать?

–Мне давно невтерпёж.

Икру я засолил в перерывах между поцелуями. Саша растопил мою лёгкую обиду, стараясь всячески угождать мне. Папа, увидев это, только крякал.

–Откуда что берётся? – спрашивал он сам себя, – клянусь своей щетиной, не мог поверить, что этот сорванец мог так измениться! Так крутить парнями!

И бегают же, задрав хвост!

–Папа! – не вытерпел я, – неужели ты не видишь, что всё просто объясняется: я чертовски обаятелен! Весь в маму!

–Насчёт мамы ты прав, но, что касается тебя… пацан пацаном, какое, к чёрту, извиняюсь, обаяние! Не иначе, Юрка обучил колдовству!

–Процесс только запущен, – скромно сказал Юрик.

До шести вечера, когда нам надо было идти на вечер в школу, мы наготовили куч салатов, налепили пельмени и манты.

Уговорили родителей пойти с нами на представление, хотя бы на наше.

Они согласились посмотреть, как мы выступим, затем отправятся дальше готовить квартиру к празднику. Я забыл сказать, что ёлка уже стояла в углу,

вокруг висели гирлянды и мишура, квартира приобрела праздничный вид.

Мы договорились, что узнаем, когда наша очередь, и позвоним родителям.

Оказалось, что наше выступление назначили на семь часов, так что подготовиться время было. Переодеваться надо было в своём кабинете, потом через всю школу бежать спортзал. Этот момент я как-то не продумал. Если переодевались только один раз, то мне надо было три раза, как и Толику. Причём ему бегать полуголым. Толика мы всё-таки окрасили, завили, получился замечательный негритёнок.

Пришлось пойти на поклон к физруку.

Тот доверял нашей компании и открыл свой кабинетик, доверив мне ключи.

Сначала мы вышли в обычных мальчишеских джинсах и рубашках, чтобы затеряться в толпе. Толик надел панамку и закрытую маску. Потанцевали с девчонками медленные танцы, поплясали быстрые. Затем нам дали знак.

Я не ожидал от себя такого мандража. Вчера, на прогоне я ощущал себя совершенно свободно, сегодня же я не мог унять дрожание рук и ног.

Толика трясло не меньше. Саша сначала успокаивал нас, потом ион заразился. Тем временем в зале уже хлопали и орали.

Изо всех сил скрутив внутри себя страх, я схватил за руку Толика и бросился в зал бегом, чтобы отрезать себе путь к отступлению.

Когда мы выбежали к ёлке, зал удивлённо затих, наверно, не поняли, кто это здесь появился.

–А теперь из солнечной Бразилии выступят артисты. Ваша задача – угадать, кто скрывается за масками.

Но мы масок не надевали, наоборот, сняли. Кроме парика, я вставил голубые контактные линзы. Вместе со светлыми волосами парика голубые линзы сделали меня совершенно неузнаваемыми, Толик ещё более потемнел, его курчавые волосы ещё никто не видел.

Оркестр начал играть задорную музыку, и мы пустились в пляс.

Зрители в зале сначала сохраняли тишину, наблюдая наши па, затем начали хлопать, кричать что-то. Мы не слышали, что нам кричали, нас несла музыка, пришло спокойствие и второе дыхание. Моя короткая юбочка моталась где– то на уровне пояса, длинные волосы развевались, Толик старался плотнее прижаться ко мне.

Возглас удивления пронёсся по залу, когда меня подхватил Саша, и мы продолжили танец втроём.

Нас узнали. Пронёсся вопль и волчий вой. Под этот ужасный шум мы убежали переодеваться к вальсу.

Зал ещё не успокоился, когда мы вышли в костюмах принца, принцессы и их оруженосца. Оруженосец неожиданно для меня и всех остальных надел мне серебряную корону, которой так не хватало костюму Ледяной принцессы. По залу пронёсся восторженный вздох.

Оркестр начал медленный вальс. Мы посмотрели в глаза друг другу и начали танец, опять забыв, где находимся. Для нас остались только мы и музыка. Замолкли звуки вальса, а мы стояли посреди зала и держали друг друга за руки. «Танго!» – крикнул кто-то, и зазвучало танго. Мы пошли под звуки танго. Все молчали, наблюдая за нами.

Кончилось и танго. С трудом нас привели в чувство и попросили спеть что-нибудь. Я взял за руку своего принца, другой рукой микрофон и запел: «Как будто по ступенькам, всё выше, и вперёд, нас за руку из детства, юность уведёт». Кто-то зашмыгал носом.

Мы закончили выступление, но нас долго не хотели отпускать, требовали что-нибудь спеть и станцевать.

Пришлось сказать, что мы и так перевыполнили программу, и зрителей ждут ещё не менее замечательные номера.

К нам пробилась Алевтина Андреевна.

–Какая ты надменная, Саша! – восхитилась она, – даже я робею!

–Вот видела же, как вы танцуете, надо было вас в заключение поставить!

Нас обступила восторженная толпа, сквозь которую кое как прошли мои мама и папа с Юриком. Юрик сразу схватил меня за руку и раскланялся. Он был в костюме чертёнка, все смеялись и хлопали, кто знал, объясняли другим, что это мой братик.

–Это было чудесно! – кричала сквозь шум мама, папа показывал большой палец и смеялся, почему-то вытирая глаза. Смеялся до слёз?

–Саша! – закричал кто-то, – спой «куда уходит детство»! Зал взорвался.

Я подошёл (подошла?) к микрофону и спокойно сказал, что для этой песни надо переодеться в мальчишку.

–Переодевайся и пой! – завопили в зале.

Не сходя с места, я скинул туфли на высоком каблуке и в два приёма скинул платье Ледяной принцессы, оказавшись коротко стриженым мальчиком в футболке и шортах.

Зал ахнул. Толик аккуратно сложил платье.

Я начал петь, вспомнив, что я нахожусь в чужом теле, и у этого тела замечательный, сильный голос. Чертёнок сидел у моих ног, заглядывая мне в лицо. Саша и Толик стояли неподалёку, мама, не скрываясь, плакала.

Многие девочки тоже всхлипывали.

После этого я попытался сбежать, но был перехвачен… Арсением.

–Ну, здравствуй, принцесса, – протягивая свою лопатообразную руку, сказал Арсений. Я подал свою ладошку, которая безнадёжно утонула в его лапе.

Вокруг нас уже собралась толпа.

–Ты знаешь, – прогудел Арсений, – пацаном тебе лучше. В костюме Принцессы, и даже девчонки ты теряешь э-э-э…

–Загадочность, – подсказал Борька Гуревич.

–Да! – радостно согласился Арсений.

–Вот ты обзавёлся ещё одним поклонником! – констатировала директриса.

–Нам придётся сбежать домой, – сказал я. – Нас там ждут.

–Ты, правда, когда с Сашей, ничего вокруг не видишь? – удивилась Алевтина Андреевна. – Все ваши родители здесь. Так что, переодевайся в принцессу, и веселись вместе со всеми. Сегодня вечер будет продолжаться до утра. Сходите домой, встретите Новый год с родителями, и вернётесь.

Ещё много номеров нас ждут.

Спортивные сборы.

Уже второго января нас обзвонил дядя Коля и велел собраться в школе.

–Завтра мы едем в военный санаторий «Звезда». На базе санатория проводятся детские спортивные сборы по самбо и дзюдо.

Собирайте свои вещички, паспорта, у кого есть, и завтра в10 часов выезжаем. Автобус придёт сюда, к школе. Надеюсь, никто не проспит.

Ждать будем пятнадцать минут. У меня всё. Вопросы.

–Кто из взрослых ещё будет? – спросил я.

–Максим Сергеевич. Не так уж большая у нас команда. Жить будем в четырёхместных номерах. Удобства в конце коридора. Душ общий.

С размещением разберёмся на месте, – глядя на меня, добавил дядя Коля.

-Мама! – закричал я с порога, – мы едем на спортивные сборы!

Кое как раздевшись, я нашёл маму и кинулся ей на шею.

–Чему же ты так радуешься? – засмеялась мама, с трудом уворачивась от моих губ.

–Сам не знаю! Детская радость беспричинна. Радуюсь, и всё

–Как же Юрик?

–Может, взять с собой? Болельщиком.

–Мне он тоже нужен. – Что-то с маминой беременностью было не в порядке. Радость моя немного потускнела.

–Ничего страшного со мной не случится, – появился Юрик, – поезжай спокойно.

–Спасибо, Юрик, – с чувством сказал я, взяв его на руки.

Мама собрала мне рюкзак и спортивную сумку.

–Отобьют там тебе все внутренности, – говорила мне мама, здесь тебя щадят, на соревнованиях никто щадить не будет. Вот здесь лежат гигиенические пакеты, не забывай ими пользоваться. Если почувствуешь недомогание, немедленно обращайся к врачу.

–Какой врач, мама! – возмутился я, – Я же мальчик!

–Здоровье дороже даже престижа школы. Кому ты будешь нужна больная? Ни школе, ни Саше.

–Саше?

–Поверь мне, как женщине.

Я задумался. Глупею, наверно, совсем ребёнком стал, тем более любовь совсем крышу сносит, тоже ума не добавляет. Надо слушать маму.

–Да, мама, ты, безусловно, права, я попробую смирить своё упрямство.

–А где папа? – вспомнил я.

–Вызвали на работу, – я снова мельком подумал, что не знаю, где работают мои родители. Оно мне нужно?

–У нас есть дедушка и бабушка? – вдруг вспомнил я.

–Есть. Живут в селе Незнановка.

–Где?!

–В Незнановке… ты чего вскинулся? Опять что-то вспомнил?

Ещё бы не вспомнить! Малая родина моей матери!

–Да так. Мы к ним, почему не ездим в гости?

–Они недолюбливают твоего папу, – я вздохнул:

–Я их где-то понимаю.

–Тебе не полагается понимать, тебе полагается безоглядно любить своих родителей.

–А родителям? – хмуро спросил я, почёсывая свой затылок.

–Мы тебя не любим?

–Про тебя я не говорю, я сам влюблён в тебя, но папа…

–Что папа?

–Не знаю. От него исходит иногда сильная любовь ко мне, а иногда – откровенная неприязнь.

Мама вздохнула:

–Надеюсь, ты когда-нибудь поймёшь его. Особенно, когда появятся свои дети.

–У меня… – начал я, но вовремя осёкся.

–Что у тебя? будут хорошие дети? – Юрик засмеялся, крепче прижимаясь ко мне.

–Хороших детей в принципе не бывает, – пробормотал я. Родители считают их своей собственностью, продолжением себя, в то время как каждый ребёнок – это совершенно самостоятельный человек со своими убеждениями и самосознанием.

–Ну, ты и завернул! – восхитилась мама, – Убеждения, самосознание! откуда им у вас взяться? Это самоуверенность и гордыня! Ничего вы без родителей не можете и не стоите.

–Самая распространённая ошибка родителей. Отсюда и появляется отчуждение. Нельзя просто давить на ребёнка, хоть немного надо ему доверять. Конечно, полной свободы и прав достойны единицы, но понимать

надо учиться всех.

–Будут у тебя свои дети, будешь их понимать, а философствовать на темы воспитания может каждый, не каждый может правильно воспитывать.

–Не надо, мама, – неожиданно вступился Юрик, – Саша в чём-то прав. Кто тебе может сказать, что чувствует ребёнок, как не сам ребёнок?

–Да, наверно, но ты, Саша, не уводи разговор в сторону, и обещай, что на соревнованиях будешь осторожным. Хоть ты и мальчик, не забывай, что ты девочка, что у тебя есть любимый, которому ты небезразлична!

–Я буду помнить твои напутствия, мама!

–Ах, если бы можно было поехать с тобой!

Я счастливо рассмеялся. Когда-то, ещё в моё время, мамы готовы были за своих сыновей отслужить срочную.

Когда мы с Толиком утром прибежали к школе, автобуса ещё нее было, но наша команда была уже здесь. Ребята бурно приветствовали нас.

Саша подошёл и сразу заявил права на меня, утопив в своих объятиях.

–На сборах нам надо держаться скромнее, – прошептал я, – подумают ещё невесть что. Тем хуже, если догадаются.

–Я буду стараться, – тихо ответил Саша, а у меня внутри растекалась тёплая волна счастья. Я еле сдерживался, чтобы не впиться ему в губы поцелуем.

–Белов, отпусти мальчика! – сурово сказал дядя Коля, – придётся вам сдерживаться, и кроме братских объятий между вами ничего не должно быть. Зверева это тоже касается! О, господи, за что мне всё это! Подведёте команду, она вам этого не простит!

–Простим! – ответила команда.

Дядя Коля только махнул рукой.

Подошёл автобус, нам уступили заднее сиденье, где я оказался зажатым между Сашей и Толиком. Оба они взяли с собой гитары, и начали их настраивать, явно надеясь послушать меня.

–Спой, Саша, не стыдись! – кричали ребята и девчата.

–Что я мог спеть? Я не знал, не помнил ни одной походной песни.

–Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы – пионеры, дети рабочих! неожиданно для себя заорал я.

–А что, ребята, давайте создадим у себя пионерскую организацию. Будет у нас свой символ, свой отличительный знак. Но никакой политики. Защищать слабых и обижаемых, всегда стоять друг за друга. Разбирать в своём проступки друзей, и прощать их, заставляя краснеть. Ну, и много ещё чего можно придумать, например, ходить в походы…

–А как же наша стая? – спросил Вовчик.

–Стая – это святое, это, как братство, вступление в стаю возможно только с клятвой на крови, а в пионеры вступить может каждый, кто докажет, что он достоин этого. Когда ребята узнают, какая у нас весёлая и дружная компания, желающие будут.

–А девочки? – спросила Валя, – девочкам можно?

–Куда же мы без девочек? – хмыкнул я, и все засмеялись.

–Если будет много ребят, можно их распределить по стаям, – предложил Тимка.

–Да, – согласился я, – надо ещё разработать общий устав, кодекс чести для стаи, – Максим и дядя Коля только переглядывались, пожимая плечами.

–С кем ты поселишься, Денисов? – спросил у меня тренеры.

–Со мной будут жить Белов, Зверев, и… кто хочет четвёртым? – спросил я команду. Все подняли руки, взревев. Один Борька ничего не сказал. Он разбирал на карманных шахматах, какую – то партию.

–Четвёртым жителем будет Борька! – решил я.

Ребята ответили недовольным, но одобряющим гулом. Борька ещё сторонился девочек. Поэтому его сочли подходящей кандидатурой.

Разобравшись с заселением, собрались в холле.

–Медлить не будем, – сообщил тренер, после обеда идём в спортзал, отрабатываем приёмы, боремся по жребию, выкладываемся полностью, в зале поместится только четыре татами, так что надо будет освобождать место другим.

Накормили нас настоящей спортивной едой: не очень вкусной, зато сытно.

Потом, взяв свои сумки, отправились в спортзал.

Спортзал порадовал своими размерами, высоким потолком, яркими красками, и хорошим освещением.

Разбившись по жребию, мы начали бороться. Как ни странно, мальчишки показались мне лёгкими. Юрик хорошо натренировал мою выносливость, заставляя его постоянно носить по квартире. Так что я побеждал в трёх схватках из четырёх.

Вот только Сашу мне победить не удалось. Два года – большая разница.

Как бы я ни сопротивлялся, змеёй уходя из захватов, силой Саша превосходил меня значительно, и схватка закончилась тем, что Саша нежно припечатал меня спиной о маты, едва не выбив дух из моего щуплого тела, и провёл удушающий приём. Я сдался.

–Если мне попадётся подобный противник, – пробурчал я тренеру, – можете заказывать мне билет домой.

–Не расстраивайся, – успокоил меня тренер, – Противники будут примерно одного веса, это по жребию тебе выпало, да и интересно было за вами наблюдать. Бились вы знатно, не поддаваясь.

–Спорт есть спорт, – неопределённо сказал я, наблюдая за отчаянной борьбой девочек.

На других татами боролись наши соперники. Я предложил их испытать, на что мне сказали, что испытывать будем на отборочных соревнованиях. А сейчас мы исподтишка наблюдали за манерой и стилем борьбы наших будущих соперников.

Перерывов мы себе позволяли немного, и, едва отдохнув, снова выходили бороться. Отрабатывали мы и броски на скорость.

Подошло время освобождать маты. Мы пошли в душ.

–В душе четыре кабинки, – сказал дядя Коля, с кем будешь мыться? – обратился ко мне он, – с девочками?

–Ну уж нет! – возмутился я, – со мной пойдут Саша, Толик, и Боря.

–Ну, уж нет! – воскликнул Борька, – не настолько я железный!

–Не радуйтесь! – охладил я пыл ребят, будем мыться в плавках, всё равно надо их стирать, все мокрые от пота, потом завернусь в полотенце.

Ребята разочарованно загудели, а Борька облегчённо вздохнул.

В предбаннике я быстро разделся и нырнул в свою кабинку. Чёрт! Опять забыл про прокладку!

Саша и Толик пошли в одну кабинку. Что бы это значило? Потереть друг другу спинку? ладно их, если бы я не был в своё время мальчиком, девочка внутри меня начала бы возмущаться, а так… мне-то сколько терпеть?!

Быстро помывшись, я взял полотенце и пошёл в предбанник, переодеваться, всё же немного расстроившись.

Борька, опасливо выглянув из кабинки, спросил: – Ну что, можно уже?

–Да иди уж, – проворчал я, застёгивая липучки на кроссовках.

После ужина мы не стали расползаться по норкам, а опять собрались в холле. Саша захватил гитару, меня попросили спеть. Настроение моё было не на седьмом небе, и я спел им грустную песню про потерявшуюся собаку.

Ко мне подсела незнакомая девочка.

–Я видела, как ты борешься, – заявила она, – да ещё и поёшь здорово. Меня Слава зовут, а тебя Саша? У нас половина девчонок запала на тебя.

«Вот здорово!» – подумал я, – «как мне теперь поклонниц отшивать? а не буду их отшивать, пусть мои ребята побесятся»

–Тебя отправили познакомиться?

–Я не такая дура, – заявила Слава. – Я хочу одна с тобой дружить.

Я весело рассмеялся, – если дружить, то можно!

–А если не только?

–Меня растерзают в своей команде, заодно и тебя.

–А мы никому не скажем!

Мне стало ещё веселее.

–Я всё слышу! – сказал Саша.

–Ты что, голубой? – испуганно спросила Слава.

–Нет, что ты, просто у нас строгие нравы.

–Не позволяют дружить мальчику с девочкой?

–До определённых пределов…

–Кто эти пределы определил?! – дерзко спросила девочка.

Мне становилось всё веселее. Я уже любил Славу.

–По крайней мере, до конца соревнований.

–Понятно, – разочарованно произнесла Слава, – боитесь, что ваших игроков выведут из строя.

–А вы не боитесь?

–Чего нам бояться, у нас борцы сильные.

–Да, согласился я. Борцы не плачут.

Может, они действительно, решили так действовать? Вон уже охмуряют наших пацанов, вон к девчонкам липнут какие-то подозрительные парни.

А это кто увёл моего Сашу?!

Лишь Толик остался верен мне… ненадолго. Его внешность не осталась незамеченной. Отчаянно оглянувшись на меня, он был увлечён куда-то симпатичной девчонкой.

Слава выбрала момент, и поцеловала меня в щёчку. Ах, эта конспирация!

Пришлось ответить в губы.

Хорошо, что она оказалась воспитанной девочкой, и не полезла ко мне в штаны. Что было бы…

Вот не знал, чего бояться на спортивных сборах!

По – моему, в моё время ребята и девчата были поскромнее.

Между тем девочка забралась мне на колени. Я замер.

–Ты, что ли, девственник, так реагируешь! – и впилась мне в губы.

Сейчас она поймёт!

Денисов! – раздался спасительный окрик тренера.

–Я здесь! – полузадушено отозвался я, умоляюще глядя на дядю Колю.

–Где Белов? Я вас ищу, давай в мою каюту, там штаб. Так, где Белов?

– Не знаю, его какая-то девчонка увела.

–«Какая – то девчонка!» – передразнил тренер, – Я с ума с вами сойду. Быстро ко мне! В следующий раз не возьму вас!

–Что вы не даёте отдохнуть детям?! – возмутилась Слава. У нас свободное время!

–У вас, может, и свободное, а у нас совещание! Денисов, я кому сказал.

–Да забирайте своего Денисова! – Воскликнула Слава, у него всё равно не стоит! – И, оставив нас в совершеннейшем оторопении, удалилась.

–Что это было? – пришёл, наконец, в себя дядя Коля. Мне оставалось только пожать плечами и сказать: – к сожалению, у меня стоять нечему…

В штабе дядя Коля бушевал.

–И это дети!! Надо же такое сказать: «у него не стоит» и это в двенадцать лет!! Белова я вытаскиваю почти из постели, ещё кричат с Денисовой: «любовь у нас»!

–Конспирация… – пытались мы вякнуть, я зло показывал кулак Саше, Саша побледнел.

–Я покажу вам конспирацию! Отправлю домой! Женю! Чтобы не заставляли меня краснеть перед родителями. Завтра вместо посиделок будете заниматься борьбой.

–Мы устанем! – попробовал возмутиться я.

–Ничего, попыхтите в партере! Ну, Саша, от тебя я такого не ожидал.

–Что мне оставалось делать? Бежать?

–Если бы она разоблачила бы тебя, что мы бы делали? Паковали чемоданы?

–Спасибо вам, вовремя меня спасли, – согласился я, – но каков мой любимый! – обещающе сказал я, сверкая на Сашу глазами. Тот вжался в кресло.

–Не сверкай, не сверкай глазами. Завтра будете на матах сверкать до девяти.

–Там же занято! – пытался я выкрутиться.

–Ничего, для двоих место найдётся.

–Как для двоих?

–Другие меня не волнуют, меня просили за вами присмотреть, а я чуть не упустил. Вдвоём вы что хотите, то и делайте. Всё, можете идти спать. Спать, я сказал, а не болтаться по девочкам!

-Ну, знаешь, Саша! – воскликнул я, когда мы пришли в свою комнату.

Борька играл в свои шахматы, Толика не было.

–Где Толик? – спросил я Борьку. Тот пожал плечами: – вас не было бы, тоже бы не знал.

–Предатели, – со злостью сказал я, – Ну, Саша! При мне затащить какую-то девчонку в постель!..

–Ну, Саша! – неожиданно отозвался Саша, – при мне целоваться с какой – то девчонкой!

Борька оторвался от шахмат и с любопытством уставился на нас.

–У меня не было выхода!

–А у меня был? Мне надо было сказать, что у меня роман с этим мальчиком? Но ты какова! Целоваться с девочкой!

–Ты забываешься! – топнул я ногой, – что было бы, ели бы твоя новая подружка захотела продолжения?

–Ну и… с тобой я только мучаюсь!

–Тише, друзья! – крикнул испуганный Борька.

Но слово было уже сказано.

Я смотрел на Сашу. Я ничего не понимал. Ничего не видел.

–Саша… – робко начал Саша, но я отвернулся от него, лёг, не раздеваясь, на свою кровать, обнял подушку, и, стиснув зубы, начал поливать её слезами. Сначала тихо, затем моё тело начали сотрясать рыдания.

–Саша, успокойся, – гладил мои плечи Саша, но у меня не было сил даже прогнать его.

–Ох уж мне эти семейные сцены! – в сердцах сказал Борька, и вышел из комнаты.

Не знаю, сколько прошло времени, когда раздался голос Максима:

–Что здесь произошло?

–Сашки поссорились, – убито сказал Борька.

–Они меня доведут до белого каления, – сердито сказал дядя Коля, чтобы завтра я видел, как вы целуетесь взасос!

–Они сильно поссорились, – сказал Борька.

–Что ты ей сказал? – спросил дядя Коля Сашу. Тот молчал, только я почувствовал, как на футболку начали капать горячие капли.

–Ну,… поплачьте пока. Завтра никому поблажек не будет. С утра кросс, потом борьба, после ужина вы, двое, будете выяснять отношения на матах.

В смысле, не материться, а… хотя, можете и материться, но, чтобы снова помирились. А то, стая, называется. Не будет у вожаков мира, и стая разбежится.

Меня ещё сотрясали рыдания, Саша, молча, лежал на своей кровати, когда ввалился счастливый Толик.

Быстро сообразив, в чём дело, Толик с криком возмущения кинулся ко мне:

–Сашенька, успокойся, я всегда говорил, что ты мой!

–Ну ка Толька, брысь оттуда! – закричал Саша.

–Ты кто такой, чтобы мне указывать? – смело и грубо отозвался Толик, – я за пять лет не довёл Сашеньку до слёз, а ты – за два месяца! Сашенька, не плачь, я с тобой, успокойся, повернись ко мне, – ворковал Толик, и мне действительно становилось легче. Я повернулся к Толику, обнял и поцеловал его. Саша заскрипел зубами. Этот скрип пролился мне бальзамом на душевную рану. Мы так и заснули, не раздеваясь.

Утром никто ни с кем не разговаривал. Но держались вместе. Тренер пригрозил, что если опять разбредёмся, он свою угрозу выполнит, и отправит нас домой, пусть рушатся все его надежды.

За ночь я успокоился и страшно страдал без Сашиного внимания, но виду старался не подавать. Саша… не знаю, хотел надеяться. А вдруг? Я похолодел. Что я буду делать, если он разлюбит меня? Пойти, сказать, что люблю его больше жизни? Что он скажет? Я попытался мысленно войти с ним в контакт, но, кроме отчаяния, ничего услышать не мог. Чьё это отчаяние, я тоже понять не мог. Меня мучило такое же.

Толик тоже был хмур. Он злился на Сашу, понимая, что наша размолвка ненадолго, и не тешил себя надеждой, что останется со мной навсегда.