Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Мамины прикосновения причиняли мне радость, я млел, когда мамины пальцы оттопыривали мне ухо, чтобы не мешало, руки гладили по голове, проверяя, ровно ли пострижено, не торчат ли отдельные волоски.

Подравнивая чёлку, мама смахнула волосы с лица, и у меня замерло сердечко. Подравняв бритвой края причёски, мама взяла меня за щёки и заглянула в моё счастливое лицо: – Какой ты!

–Страшненький?

–Любимый! Ну, давай, беги в ванную.

–Принеси мне, пожалуйста, другую одежду, а то эта вся в шерсти.

–Хорошо.

Пока я мылся, прибежал Юрик и спросил:

–В кастрюле вода почти выкипела, что делать?

–Нечищеный чеснок дольками повтыкайте равномерно в рис и дальше тушите.

Когда я появился на кухне, меня встретили счастливые глаза Толика, а

Юрик показал большой палец.

Я заглянул в кастрюлю, вода уже впиталась в рис.

Выключив плиту, сказал: – Полчаса должен настояться. Толик, давай ещё поучим уроки.

–Надо почаще Саше готовить по вечерам, – сказала мама, – у него получается не только очень вкусно, но он ещё и терпелив к незваным помощникам.

–Я всегда терпелив к своей семье! – с пафосом сказал я.

–Балаболка, – сказал папа.

Мы с Толиком и Юриком ушли к себе позаниматься и просто поговорить.

Когда поспел плов, все, ещё совсем не голодные, воздали почести моему блюду, ополовинив кастрюлю.

У двери Толик обнаглел и ткнулся губами мне в щёчку: – это тебе за чудесный плов! – я хотел возмутиться, но не посмел испортить его лучистый настрой.

Потом с братиком проводили Толика до его дома и вернулись домой.

Юрик забрал свою подушку и забрался к себе наверх.

–Изменяешь? – огорчился я.

–Временно разъезжаемся, у тебя пробудилась инь.

–Инь? Которая в животе?

–Да. И что с тобой будет, я не знаю.

В животе неприятно засосало, честно говоря, я надеялся, что моё детство продлится ещё года два.

Мама пришла к нам перед сном, уселась на кровать, обняла меня, чмокнула в щёчку. – Что, покинул тебя кавалер?

Сверху свесилась голова: – Я временно.

–Ну и ладно, узнаете, что значит вместе тесно, врозь скучно.

Я крепче прижался к маме, уткнулся носом в шею мамы, вдохнул её запах и… поплыл.

Я не открывал глаза, дышал запахом своей жены, говорил про себя: «любимая» и звал её. Наконец она отозвалась, я услышал её радостный голос: «я жду тебя!» и меня начало накрывать невыразимое счастье. Я крикнул: «я иду к тебе, милая!»

Сквозь толстую ватную стену я услышал: «буди его, скорее буди, тряси, бей по щекам!» Меня начали трясти за плечи так, что моталась голова, счастье стало отступать, появилась боль.

«Саша, открой глаза, открой глаза, Саша!»

Я с трудом разлепил глаза, увидел чьё-то лицо в дымке.

«Юра, у него глаза светятся!»

«Это Сады Вечного Блаженства! Вытягивай его оттуда скорее!»

Кто-то слетел сверху, юркнул ко мне под бок и стал отогревать меня своим телом. Жуткая боль пронзила меня, я зарычал. Тут появился ещё кто-то, ударил меня по щеке, но по сравнению с болью внутри это было ласковое похлопывание.

«Не бейте его, он уже проснулся, зовите, зовите! Братик, милый, кто бы тебя ни звал, он не живой, мы живые, мы тебе нужны, а мы нужны тебе, мы любим тебя! Мама, не бойся его рычания, ему очень больно, пожалей его!»

Меня, корчащегося от боли, прижали к подушке, начали гладить по голове,

целовать во все места, что-то мокрое капало мне на лицо. Я пригляделся:

моя мама плакала, за плечи меня держал отец, братик обнимал меня и старался согреть своим телом. От тела уже исходило вместо страшной боли приятное тепло. Я смотрел на маму и помимо неведомой боли стал испытывать боль от слёз мамы.

–Мама, – прохрипел я, почему ты плачешь? Не надо, ты делаешь мне больно. Мама, почему так больно?

–Что с ним, – дрожащим голосом спросил папа, – Приступ после контузии?

–Успокойся, папа, – опроверг его подозрения Юрик, его позвали в Сады Вечного Блаженства. Туда может позвать только близкий и очень любимый человек. Саша, что случилось, кто тебя позвал? Не отвечай ему, оставь его в покое, мёртвым-мёртвое, живым-живое.

Я понял, отвернулся и заплакал. Боль потихоньку отступала, как будто смываемая слезами.

–Мама, надо напоить Сашу горячим чаем, дать валерьянки. Сады ему теперь не страшны, ему надо пережить горе.

–Какое горе, Юра?

–Не спрашивай, не ответит, просто поверь.

Мне принесли чай с лимоном, заставили выпить. Я отвернулся к стене и горько разревелся. Мама сидела рядом, я взял в плен её руку, целовал и плакал.

–Ваня, принеси чего-нибудь успокоительного, валидол, например.

Мама начала меня раздевать.

–Юра, помоги.

Я не сопротивлялся, уставившись перед собой в одну точку.

Меня уложили в постель, потом мама принесла какое-то питьё и оставила нас. Я немного успокоился и вновь смог соображать.

Почему меня позвала жена? Потому, что она меня похоронила, она уверена,

что я мёртв. Надо, действительно, оставить её в покое, зачем опять причинять боль любимому человеку, правильно я Толику тогда сказал.

Я начал засыпать, поплыл по волнам морфея, но заснуть не успел, подошла жена, кутаясь в халат. «Я только – что из душа, замёрзла, пусти погреться», и залезла ко мне под одеяло. Она обняла меня, начала целовать, зажгла меня, и я взял её. Мы любили друг друга долго, кровать скрипела, но никто не проснулся, наверно, все выпили валерьянки. Наконец настал финал. Я взвыл. Жена тихонько рассмеялась, притянула меня за голову, посмотрела мне в глаза. Я обратил внимание, что жена моя снова молодая и красивая. Она поцеловала меня и сказала: – Спасибо, Саша, как я счастлива, что ты жив, что у тебя вся жизнь впереди, порадуйся за нас двоих. Пойду я, милый.

Я пытался удержать её, но она растаяла у меня в руках, теперь в руках у меня была подушка.

Я огляделся. Наступал рассвет, в комнате уже было светло. Прислушавшись к себе, понял, что чувство потери оставило меня, осталась лёгкая печаль и детская радость жизни.

Подо мной почему-то было сыро. Ко мне вернулось прежнее озорное настроение, и я подумал было, что это я наплакал, но потом вспомнил сон. «Поллюции начались. Кажется, рано…» Я откинул одеяло и сел. Подо мной была лужа крови. «Мама!» крикнул я, вскакивая. Крикнул, наверно, вслух, потому что сверху свесилась заспанная всклокоченная голова, уставилась на мою постель, а в комнату влетела мама.

–Мама, у меня поллюции начались…

Мама хрюкнула, спрятала лицо в ладонях и расхохоталась.

–Да что здесь происходит?! – ввалился в комнату папа.

–У твоего сына начались поллюции.

Папа увидел кровь, и сказал:

– А у дочки – месячные.

За завтраком стояла гробовая тишина.

Я порывался спросить маму о происшедшем, но мама протестующе выставляла ладонь. Все сидели с каменными лицами и, молча, завтракали.

Меня это слегка обижало, тем более что в трусиках ощущалась прокладочка, что меня смущало.

С подозрением я осмотрел лица, и открыл рот, чтобы спросить.

–Молчи! – сказала мама, – видишь, не все прожевали.

–Мама, я вчера был у гинеколога…

Я, наверно, поторопился, потому, что часть папиного чая оказалась на мне, а за столом раздался гомерический хохот.

–Ты не находишь, что слова «был у гинеколога» звучит несколько…

–Но я действительно у него был, – новый взрыв хохота отбил у меня желание говорить. Я встал из-за стола, чтобы пойти умыться и заменить майку, обрызганную папиным чаем.

–Сашенька, ты что, обиделся? – заволновалась мама.

–Я просто хотел спросить у тебя, как это должно происходить.

–Но не при мужчинах!

–Что нам от них скрывать?

–Хорошо, поговорим об этом вечером. Может, тебе остаться дома?

Я представил, как мама отпрашивает меня: «Моему сыну сегодня нездоровится, можно ему остаться дома?» «А что с вашим сыном?»

«У него менструация»

Мне стало дурно.

–Ну уж нет! – воскликнул я. – Лучше я ещё раз напрошусь на приём! – и скрылся в ванной.

В школе я первым делом попартизанил возле медкабинета и узнал, что

гинеколог ещё принимает, глубоко вздохнул и с лёгким сердцем отправился на уроки.

Мне казалось, вся школа видит моё подавленное состояние. Что все пожалеют и не будут спрашивать болящего. Впрочем, почему болящего?

Состояние моё было превосходным, энергия била ключом, хотелось с кем-нибудь шутливо побороться, что я и сделал с моим бывшим врагом Тимкой, который схватил меня из-за угла. Я уронил его на пол, кто-то напал на меня, Толик напал на напавшего, была бы славная свалка, если бы

не физрук. Он за шкирку поднял нас всех и сказал: – Ага, Денисова-Денисов готов для физкультуры.

–У меня нет формы, – задушено прошипел я. – И вообще, я даже в футбол не играю, врачи запретили.

–А борьбу забыли запретить.

–Про борьбу ни слова… О! Павел Евгеньевич! У вас же связи!

–Что за связи тебя интересуют?

–Хочу заниматься самбо.

–Кто тебе запрещает? Справку о состоянии здоровья, свидетельство о рождении, согласие родителей.

–Справку я могу добыть, но свидетельство мне не подделать.

–Зачем тебе подделывать свидетельство о рождении?

–Вы же знаете, что там написано?

–Ну и иди с девчонками занимайся.

–Не, я хочу с ребятами.

–Да там такие девчата, что вас всех, вместе взятых разбросают, с некоторыми даже я не связываюсь.

–Дело не в этом, видите ребят? Они тоже со мной хотят позаниматься, что, мне их к девчонкам вести?

–А что, они против? – засмеялся физрук, – хорошо, я поговорю о тебе с Василием. А на физкультуру приходи. Сильно мучить не буду, но физически развиваться тебе надо.

–Хорошо, Павел Евгеньевич, только предупредите пацанов, а то они меня стесняются.

–Странно, это ты долж… Кхм. Стеснятся. Разбирайтесь сами, – и ушёл.

А я вдруг почувствовал, что прокладочка у меня от нашей возни немало сдвинулась. Я представил, что может быть, и густо покраснел, затравленно глядя на друзей.

–Что, Саша, в туалет хочешь? – прошептал Димка, – пошли, проводим.

…Хорошо, что в туалете старшеклассников не было: было ещё тепло, и они курили за школой.

Я быстренько поменял прокладку и застыл, держа в руках слегка окровавленную. Куда её девать? В мужском туалете? Да любой догадается!

Чёрт побери! Я свернул её и запихал в пакетик с чистыми. Вытерев пот, выскочил из туалета.

Ребята стояли у двери и никого не пускали. Малыши возмущались: «Скоро звонок!»

–Побежали на уроки! – сказал я, и прозвенел звонок.

На уроке физики меня вызвали к доске.

Тему я знал неплохо, ответил, потом задал вопрос, которым нас огорошил Юрка, о законах, которые работают лишь в идеальных условиях.

–Ну почему же, обязательно в идеальных? – задумчиво ответил физик, просто некоторыми условиями можно пренебречь, если нужный грубый расчёт. И кто это тебе сказал?

–У меня есть брат шести лет.

–Замечательно, и что он ещё тебе сказал?

–Сказал, что все числа и значения мнимые и надо иметь это в виду.

–У твоего брата, какая учёная степень? – Задумчиво спросил он, – то, что он говорит, верно, но сейчас это сложновато для вас.

Класс обиженно затих.

–У тебя брат что, вундеркинд?

–Нет, он сказал, что у него открыты глаза.

–Замечательное качество. А тебе он не обещал открыть глаза?

–Он что-то темнит.

На уроке географии меня опять вызвали. Вот тебе и недомогание.

Я увлечённо рассказывал о Серенгети, когда мой взгляд упал на Мадагаскар. Он соединялся с материком. Мне стало жарко.

–Ну что замолк, Денисов, вдохновение кончилось?

–Семён Львович, – показал я указкой на перешеек, – Давно это у вас?

В классе раздались смешки.

Учитель подошёл ко мне.

– О чём ты спрашиваешь, Саша?

–Давно Мадагаскар стал полуостровом?

Ребята засмеялись.

– Помолчите, горе-географы, – обернулся Семён Львович. Где ты видел, что Мадагаскар – остров?

–На всех картах. «И Юрик вчера возмущался».

–Принеси такую карту, любопытно посмотреть.

–А это, – показал я на Суэц, – это пролив, или канал так размыло?

–Да у Сашки после контузии память отшибло! – крикнул кто-то из мальчишек, – Его по голове уд… головой ударился, несколько дней отлёживался.

Я повернулся к классу. Несколько человек опустили головы, кто-то прятал глаза. Красивые у нас мальчики и девочки, подумал я, и добрые.

Но мне было не до их раскаяния.

Я понял, что это другой мир.

Если я встречу здесь знакомого, это будет не знакомый, это будет его двойник.

Перед медицинским кабинетом толкались пятиклассницы.

Я хотел зайти в кабинет, позвать Любу, но меня не пустили:

– Куда без очереди! Эти мальчишки такие наглые!

–Да я повторно, мне результат забрать!

–Повторные тоже время отнимают!

–Тогда позовите кто – ни будь медсестру.

В это время из кабинета вышла плачущая девочка и мне без разговоров уступили дорогу.

Доктор за столом заполняла очередную карточку.

Не поднимая головы, спросила: – Что-то случилось, Саша?

–Что-то случилось, не пойму, что.

–Ну, вот видишь, как нужно стало, так и стеснение пропало. Рассказывай, – она достала мою папку.

–У меня текла ночью кровь, много крови, целое ведро.

–Из тебя всего не выжмешь столько, одни кости. Так почему тебя это удивляет?

–Я всегда думал, что это сопровождается болезненным состоянием.

–А у тебя?

–Оргазмом.

–Откуда ты такие слова знаешь?

–Живу долго.

–Кхм… Посмотрим?

–Вы там найдёте ответ?

–Возможно, в прошлый раз мы поцарапались, ты так скакал в кресле, что это не удивительно, а эта сфера очень чувствительна к повреждениям и чистит полости кровью. Может это случиться и от стресса. Был у тебя перед сном неприятный случай?

–Был.

–Всё вместе может привести к ложной менструации. А что тебе снилось?

–Секс с девушкой.

Доктор задумчиво смотрела на меня и молчала.

– Не было ещё у меня такого случая.

–Меня волнует одно: я уже созрел, или детство продолжается?

–Мне надо посмотреть тебя. Как сейчас твоё самочувствие?

–Не знаю, прокладку менял, не текло.

–Ладно, сейчас не стоит смотреть, в этот период ткани очень нежные, можно сделать только хуже. Давай подождём месяц, если тебя будет что-то тревожить, ты знаешь, куда идти. Но я тебе завидую, если и дальше месячные будут сопровождаться оргазмом. А как сейчас ты себя чувствуешь?

–Замечательно, радостно, много энергии, не сидится на месте.

–Да, молодость, чудесная молодость, жаль, не вернуть.

–Зачем возвращаться? – вырвалось у меня, – надо двигаться вперёд, тогда появится шанс прожить ещё жизнь, полжизни, да хотя бы год! Но с радостью.

–Наверно, ты прав. Давай, зови следующего.

Я вышел радостный. Девчонки, мимо которых я проходил, шептались: – Может, всё не так и страшно, видишь, какой счастливый. А какой красивый…

–Не вздумай влюбиться.

–Что, занят?

–Это томбой.

–Что значит томбой?

–Девочка, которая хочет выглядеть, как мальчик.

–Зачем?

–Если девочка уродина, то мальчиком она выглядит красавицей.

Какая умная девочка! Но какой сомнительный комплимент!

Операция «Тренер»

Как и договаривались, Толик пришёл рано утром.

Единственным свободным местом был кухня, где мы и собрались.

–Как там твой отец?

–Вчера пил, сегодня с похмелья.

–Я вчера накупил ингредиентов для отрезвляющего «мохито», сейчас сделаем коктейль. Водку принёс?

–Сейчас принесу.

–Стой! Ты представляешь, заходят мама или папа, а мы водку разливаем?!

–А что делать?

–Смешаем на месте. Сейчас в блендере взобьём безалкогольный коктейль,

упакуем его в бутылочку – полторашку на половину, в вашем палисаднике разбавляем, а там – по сценарию.

Я взял блендер, разбил в кружку два сырых яйца, укроп, кинзу, сахар, соль,

и ещё несколько токсиновыводящих (по моему мнению) частей, там ещё были перец красный и корица. Лимон лежал отдельно, выжмем в стакан, украсим долькой, зеленью, поставим трубочку.

Эстетика, чёрт побери!

Я вставил блендер в стакан и включил его.

Раздался страшный вой, в прозрачном стакане заколыхалась зелёная масса.

Не успел приготовиться коктейль, как распахнулась дверь, и вбежал папа.

Он что-то кричал, но мы его не слышали.

Наконец папе надоело, он выдернул шнур из розетки.

–Это хулиганство! – крикнул папа.

–У нас ещё не готово! – капризно сказал я.

–Время ещё раннее, мы с мамой хотели отдохнуть, соседи, поди, тоже!

–Я предупреждал за два дня, что у нас в воскресенье дело!

–Ты не предупреждал, что будешь выть, как волк на луну.

–Если бы я выл, бежали бы отсюда, а не сюда: – в дверь просунулась любопытная мордашка Юрки, и обеспокоенное лицо мамы.

–Что вы здесь делаете?

–«Мохито».

–Алкогольный? – поинтересовался папа.

–Пока нет, – я открыл стакан блендера, понюхал, помешал ложечкой, ещё было много волокон.

– Дайте ещё немного повзбивать, всё равно вы уже не спите.

–Зачем вам это?

–Немного позже вы всё узнаете. Операция секретная. Я даже Юрика не беру.

–Почему? – спросил Юрик.

–А действительно, почему? Собирайся, без тебя явно ничего не получится.

–Куда вы тащите ребёнка?! – воскликнула мама, не успев поймать юркого Юрку. – Ты, кажется, говорил, что это очень опасно.

Я переглянулся с Толиком. Тот пожал плечами:

– Ну, в гневе он страшен…

–Сколько процентов опасности?

–Процентов сорок…

–Толик, тебя надо изолировать от этого хулигана, ты знаешь, что он на учёте в полиции?

–Конечно, знаю, мы вместе были, когда на нас напали, сегодня мы опять с ними дрались.

Мои родители вытаращили глаза.

–Саша, ты сколотил банду?

–Банду, не банду, но человек тридцать есть.

–Саша, Толик, объясните, пожалуйста.

–Считайте, почти весь наш класс, почти весь наш двор, двор Толика… Нет, больше будет.

–И вы теперь колотите этих ребят?

–Нет, они в нашей банде.

–Ничего не понимаю.

–Мы тебя совсем запутали, мама, мы сегодня бесились с ними в коридоре, пока нас не разнял физрук. Кстати, он велел принести на следующие занятия форму.

–Я готов! – просунулся Юрик.

–А мы нет. Товарищи родители, позвольте закончить приготовления, и мы удалимся, до вечера нас не будет.

–Вы же ничего не ели.

–Легче будет бегать.

–Какая приятная новость! – воскликнул папа. Заканчивайте свою адскую смесь и проваливайте до вечера. Наконец-то мы с мамой проведём выходной вдвоём. Сашка, ты почти реабилитирована.

Мы снова завели блендер и наконец, взбили смесь.

Я попробовал. Ничего так, если довести до ума, так и не с похмелья можно выпить.

Мы набрали себе и папе Толика бутербродов и отправились на операцию.

По дороге я объяснил Юрке суть дела. Юрка почесал затылок:

–Сложное это дело, но надо попробовать.

–Конечно надо! Ты ведь тоже в футбол хочешь играть?

–Хочу, – вздохнул Юрка, – но меня не берут, говорят, слишком мал.

–Ничего, мы собрались сделать почти малышовую команду.

Дошли мы до дома, где проживал Толик с папой. Это был старый двухэтажный дом с облупившимся фасадом, с небольшим палисадником.

Толик открыл калитку и завёл в крохотный садик. Там стоял столик и две лавки. Мы уселись за столик, достали бутылку с «мохито» и водку. Смешал всё это и взболтал.

–Ну, Толик, выводи испытуемого.

–Сейчас, я открою окно.

–Юрка, накрываем стол.

Мы достали из рюкзака разовые тарелки, стаканы, порезали овощи, разложили бутерброды, нашлись напитки и нам, мы купили сок, а Юрка выпросил лимонад.

Окно раскрылось, выглянул Толик. Он пожал плечами: – папа спит.

–Будем будить, – сказал я и подошёл к окну.

Спёртый запах застарелого алкогольного перегара и прочей дряни шибанул в нос. Не понял, как Толик умудряется выглядеть чисто и опрятно?

На диване лежал мужчина.

Я сел на подоконник, свесив одну ногу наружу, вторую поставил на подоконник.

–Так и живёшь? – спросил я. Толик кивнул: – у меня своя комнатка, там и живу, есть ещё кухня.

– А здесь?

–Здесь у нас зал.

–Здесь проходят оргии? – Толик кивнул.

–Кто ещё участвует?

–Сосед, дядя Коля.

–Где он? надо позвать. Ладно, это потом. Тащи гитару, будем начинать операцию.

Мы не стали расталкивать папу Толика, устроились за столом, сделали два красивых бокала «мохито», украсив их дольками лимона, надетыми на края стакана. Толик понастраивал гитару и задумчиво сказал: вообще-то у папы сегодня день рождения, ему сегодня исполняется 37 лет.

Почему-то вспомнилась песня Высоцкого про роковые 37, где и Пушкин, и Маяковский… Отбросив грустные мысли, предложил прореветь «С днём рожденья тебя!»

«Проревели» похожими на писк мышат голосами и подняли бокалы с криками: «С днём рождения, Максим Сергеевич!» – не знаю, как Максим Сергеевич, а соседи начали выглядывать в окна, тётки что-то недовольно ворчали, а у мужчин загорались глаза.

Мы проорали ещё несколько здравиц, пока в окне не появилась помятая и всклокоченная голова Максима Сергеевича.

Мутными глазами он оглядел нашу компанию.

–С днём рождения, папа! – воскликнул Толик, – Выходи, утоли жажду! Мы специально для тебя готовили этот освежающий напиток! (речь Толик учил минут пятнадцать).

С неожиданно прытью Максим Сергеевич перемахнул через подоконник, появился возле нашего стола (Толика даже отбросило потоком воздуха),

схватил бокал, выбросив красивую трубочку в виде зонтика, и несколькими глотками выпил «мохито». Крякнул, вытерся рукавом и, сказав: «божественно!» потянулся за закуской.

–Э, нет, – отодвинул я закуски, – праздник праздником, но сначала приведи себя в порядок, тебе надо принять ванну, выпить чашечку кофе…

Максим Сергеевич уставился на меня, как на говорящую букашку:

–Кого это ты привёл, Толька? Батяню твоего не уважает…

–А ты ещё не заслужил уважения, что ж ты опустился так?

Во дворе воцарилась тишина. Из окон выглядывали заинтересованные лица. Максим Сергеевич оглядел зрителей. Вздохнул, почесал широкую грудь под грязной футболкой и ответил: – Что ты понимаешь, пацан! Разве тебе известно, что такое тоска?!

–Я – знаю, мне – известно, – жёстко сказал я, подымаясь со своего места, – пойдём, я покажу тебе твою тоску.

Я взял его за руку, подвёл к окну и показал на вонючую комнату: – Вот твоя тоска, твоя вонючая берлога, где ты лелеешь свою обиду и свою неизбывную печаль, здесь поселился неудачник, который рвёт душу своему сыну, а моему другу Толику…– Я работал на грани фола. Если папа Толика сейчас взорвётся и отделает по – свойски наглого пацана, то весь наш план полетит ко всем чертям. Я вовсе не шутил, когда говори маме, что авантюра наша была опасна, стоило этому здоровенному мужику отмахнуться от меня, и я катился бы до самой калитки, но я сильно надеялся, что «мохито» немного подправленное моим братом, уже начало действовать. Начало. Я с облегчением перевёл дыхание.

–Ты можешь мне помочь? – с недоверием спросил мужчина.

–Мы пришли не только поздравить тебя. Честно говоря, если бы не Толик, я бы и не посмотрел в твою сторону, «жертва непонимания», так что, приводи себя в порядок, а то от тебя воняет, и присоединяйся к веселью.

Максим Сергеевич, опустив голову, побрёл к двери своей квартиры.

Я вернулся, с трудом успокаивая расходившееся сердечко. Буквально было видно под футболкой, как оно колотится о рёбра.

Подойдя к столу, я вытер пот и уже, было потянулся к бокалу «мохито», да вовремя опомнился:

–Ну, где там дядя Коля? – поинтересовался я. Толик не ответил, он отвернулся от меня. Ну и чёрт с тобой, отворачивайся. Твоему отцу сейчас нужна хорошая встряска, а не слезливые уговоры типа: «ты обещаешь, обещаешь?».

Я предложил Юрке спеть «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер» и на два звонких голоса начали выводить куплет за куплетом. Толик перестал дуться и стал нам подпевать.

–Пропой, говоришь? – гулким басом сказал за моей спиной детина в голубой тельняшке и берете, – сейчас пропьём! – и со звоном выставил на стол несколько бутылок пива.

–Э, нет, дядя Коля, – сказал я, – у нас есть для вас угощение, всё утро готовили, пока родители не сбежали.

–Круто! А где Сергеич?

–Отправили принять ванну.

–Какие молодцы! Вы друзья Толика?

–Да.

–А это кто?

Я оглянулся. За моей спиной за забором стояла немалая толпа ребят с нашего двора, подтягивались и местные ребята. «Как бы не начались разборки» мелькнуло у меня, но пока всё было спокойно.

Нащупав в кармане шорт несколько купюр (мама и папа тайком сунули мне по тысяче) я отдал их ребятам:

–Купите себе что – ни будь, да устраивайтесь где-нибудь поблизости.

–А это, дядя Коля, моя футбольная команда. Нам нужен тренер.

–Ты по адресу, Макс замечательный тренер.

– Поможешь нам?

–И вам, и Максу, с удовольствием.

–Тогда выпьем за здоровье и день рождения Максима Сергеевича, за успех нашего безнадёжного предприятия, за новую трезвую жизнь, ура!

Троекратное ура сотрясло двор. Во дворе, между тем, стали собираться соседи, выносить столы, накрывать их. Наверно, все любили и жалели Максима. Только помочь было некому.

Мы выпили.

–Какой чудный напиток! – восхитился дядя Коля, – дашь рецепт?

–Он тебе больше не понадобится, ты больше не будешь пить.

–Как это?

–Больше не захочется, – ответил за меня мой брат, – скоро ты будешь удивляться, как вообще мог так бездарно тратить время.

–Не понял, – вы что, нас трезвенниками решили сделать?

–Вы слишком далеко зашли, – сказал я, – посмотри на Макса.

–Ну, Макс ладно, а я причём?

–Я думал, ты друг. Знал бы, не тратил бы на тебя волшебный напиток.

–Я-то друг, а вот ты кто? Первый раз вижу.

–Я друг Толика. Толик, не плачь, больше я не дам тебя в обиду.

–Его никто и не обижал…

–Правда? – я посмотрел дяде Коле прямо в глаза, и он не выдержал, опустил голову:

–Ладно, не будем о грустном, будем веселиться.

Из окна выглянул Максим Сергеевич.

–Саша, галстук надевать?

–Если чувствуешь себя именинником, повязывай. А мы и так тебе рады: в чистой футболке и чистых шортах.

Максим так и вышел: в футболке и брюках.

–Ну, с днём рождения тебя, дорогой Максим Сергеевич. Можно ему? – спросил я брата, тот показал: на два пальца. Я налил, и мы выпили. Коля был здоровый, как бык, и ему достался ещё один стакан.

–Всё-таки волшебный напиток, скажи Макс?

–Да, напиток чудный, я уже чувствую прилив сил и свежести. Но, ребята, скажите честно: вы ведь не лечить меня пришли, вам что-то от меня надо? Почему Толик плачет?

–Это он от счастья, – буркнул я, а Толик уткнулся мне в плечо и стал поливать мою новую футболку слезами и соплями, пришлось терпеть: – так вот, вы нужны народу, – показал я за забор, где сидели наши потенциальные футбольные команды, – Вы будете тренировать команды. От малышей до юношей. Разобьёте по возрасту, по полу не обязательно, мы играем смешанно. Когда выведете нас на городской уровень, сделаем сборную из лучших игроков… Ну, вам виднее.

–Далеко у вас планы простираются, – удивился Максим.

–Если мелко плавать, зачем из бухты выходить?

–Он чертовски прав! – рявкнул отошедший от ступора дядя Коля, – а я на что вам?

–Во-первых, поможешь своему другу, а во-вторых… – я помолчал, – ты ведь десантник?

–Да, – выпятил грудь дядя Коля.

– Самбо знаешь?

–Даже боевое!

–Вот и будешь желающих из нас обучать борьбе.

–Есть куча спортивных школ!

–Не всё так просто. Кого-то не принимают, кого-то фильтруют по полу, мы хотим в одной команде, а кто застонет, – повысил я голос, – того держать не будем, или уменьшим нагрузки, и он будет ходить просто ради удовольствия.

–Вы так всё разложили, будто мы уже подписали контракт. А если мы откажемся, – спросил папа Толика.

–Можете и отказаться, но что вот лично ты, Максим, будешь делать? Залечь на диван тебе уже не удастся, кроме тренерской работы и общения с детьми тебе ничего не надо. Может, устроить тебя воспитателем в детский дом?

–Это кто там разоряется? – поверх забора на нас смотрела довольно молодая женщина, явно навеселе, – что там за сопля собралась учить моего Макса?

– Это что за персонаж? – тихо спросил я Толика.

–Это тётя Яна, – вытерев нос об мой рукав, сказал Толик.

–И как? Она любовница твоего папы? Как живут?

–Нормально, – покраснел Толик, – когда не пьёт, помогает мне прибираться в доме, готовить пищу…

– А! – вскричал я так, что все подпрыгнули, – тётя Яна! Совсем о вас забыл!

Проходите, угощайтесь! – я налил стакан «мохито», украсил его ломтиком

лимона.

Тётя Яна долго себя упрашивать не стала, устроилась между дядей Колей и

Максимом и, произнеся тост, опрокинула стакан, крякнула и сказала: – невероятно вкусно!

–Это детки сварганили, только здорово не радуйся, ты им зачем– то нужна.

–Я? – удивилась Яна.

–Да, Яночка, – сказал я, будешь следить за порядком в этом гадюшнике, чтобы Толик был чист, сыт, доволен, я буду приходить в гости…

–Какая я тебе Яночка! Что ты здесь раскомандовался! Сопля!

–А если мне не понравится, как здесь живётся Толику, я его заберу к себе.

Воцарилась тишина, – лишь галдели соседи. У Толика вспыхнули глаза надеждой: – А папу мне можно будет навещать? Ну, хоть иногда?

–Жестокий ты человек, – Сашок, – медленно проговорил Максим Сергеевич, – Бьёшь по самому дорогому.

–Во – первых, не я жестокий, жизнь такая, во – вторых, вовсе не Толик был тебе дорог. Так что, с днём рождения тебя, Максим Сергеевич, хочу считать, что прежний Максим умер, а сегодня родился новый. Так за нового Максима Сергеевича и его друзей! – поднял я стакан с соком.

Выпили, затем дядя Коля вспомнил про пиво, залез под стол и достал бутылку.

–Пиво-то можно? – с надеждой посмотрел он на меня, я спросил взглядом Юрика.

–Пусть попробует, – пожал тот плечами.

Дядя Коля открыл бутылку, налил в стакан и попробовал выпить.

Но тут же длинная струя вырвалась у него изо рта и улетела за забор.

Долго отплёвывался дядя Коля, потом спросил: – что там, ослиная моча?

–Кому что, – ответил мой братик, – так будет теперь у всех, кто выпил наш волшебный напиток.

–Ты кто, колдун?

–Нет, что вы, – скромно потупился Юрик, – я только учусь.

–Теперь в качестве подарка на день рождения наша команда наведёт порядок в доме, – я пригласил ребят в дом, и они с весёлыми криками кинулись громить квартиру.

–Всё на улицу, грязное в стирку, пол окатывать вёдрами! – заорал я, и все завопили ещё громче.

–Пойдём, я тебя умою, а ты дашь что-нибудь рабочее.

В крохотной грязной ванной я стянул с Толика футболку, Толик оказался ещё костлявее меня, и наклонил над раковиной. Толик покорно подчинялся мне. Умыв, я вытер его полотенцем и посмотрел в его сияющие глаза.

–Ты, правда, заберёшь меня к себе?

– Если твой папа опять здесь что-либо нехорошее сотворит…– глаза у Толика вспыхнули ещё ярче.

–Толик… – я замялся, – Толик, неужели ты меня так любишь?

–Да! – без тени смущения ответил тот, – я сначала не понимал, что случилось, каждое лёгкое прикосновение к тебе приносило мне радость. Потом мне стало мало тебя видеть на уроках, стал ходить по вечерам к твоим окнам, надеясь увидеть хоть твою тень в окне, пока меня не выследили друзья твоего брата и не привели к тебе. Ты не представляешь, как я теперь счастлив, когда могу быть с тобой почти весь день. А когда ты сказал, что забираешь меня к себе, и я буду с тобой и ночью, чуть с ума не сошёл от радости!

–Но-но! – погрозил я ему пальцем, – ишь, ночью!

Толик жутко покраснел, буквально до слёз.

–Что ты, Саша, я действительно хотел ковриком на полу…

–Ладно, коврик, – вздохнул я, – идём переодеваться.

Прости, Толик, сказал я сам себе, но я вижу в тебе только друга.

В остальном я абсолютно к тебе равнодушен.