Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Я лежу на животе в луже крови. Бок сильно болит. Цепь придавливает к земле. Надо идти к будке.

Завывая от боли, я пополз к будке Памяти. Вот вход.

–Толик! – провыл я в темноту, – выйди, мне тяжело ползать.

Никто не вышел. Я прополз ещё, засунул голову в отверстие. Когда глаза привыкли, увидел в углу вонючей будки жалкого всклокоченного щенка. Очень неопрятного. Шерсть свалялась колтунами.

–Выходи, давай, гоняться ещё за тобой! Видишь, я ранен, заставляешь за тобой ползать. Как не стыдно!

Поджав хвост, душа Толика выбежала из будки Памяти.

–Почему не возвращаешься? – сердито спросил я.

–Мне стыдно…

–Тебе не стыдно, что за тобой ухаживает куча народу, что папа твой сходит с ума? Меня заставил страдать?

–Я не хотел тебя… Почему ты ранен?

–Саша уехал.

–Что?!

–Его папу перевели во Владивосток.

–Вон оно что. Значит, ты тоже туда уедешь. Твой родной город, ты всегда туда стремился. Зачем тогда мне возвращаться?

–Не валяй дурака. Если я здесь и страдаю, значит, не собираюсь никуда уходить. Здесь моё место. Скоро родятся мои братик и сестричка, не могу их бросить.

–У Яны тоже кто-то родится. Я буду лишний.

–У тебя есть мама.

–Я ей нужен? Даже не звонит. Я написал ей открытку ещё на 8 марта. До сих пор ни слуху, ни духу.

–Может, адрес поменяла, может, болеет, в больнице лежит! Надо выяснять, а не отсиживаться по вонючим будкам.

–Я должен тебе рассказать…

–Потом расскажешь. У меня силы на исходе. Всё. Ухожу.

Я очнулся. Сил, действительно, почти не осталось.

Рука у Толика стала тёплая. Сам он во сне улыбался. Я снял трубки у носа, выдернул капельницу. Катетеры пусть сами снимают.

Посмотрел на спящего Толика, улыбнулся и поцеловал его в губы.

«Спящая принцесса наоборот» – подумал я, взял апельсин и сожрал его вместе с кожурой.

Ещё яблоко. Теперь можно и встать, а то в дверь уже кто-то ломится.

–Можно уже! – крикнул я, и в палату влетела медсестра и папа Толика.

–Что здесь происходит? – закричала сестра, кинувшись к больному.

–Тише ты, ребёнка разбудишь! – прикрикнул я. Толик и, правда, как ребёнок, спал, свернувшись клубочком, и улыбался во сне.

–До свиданья, Максим Сергеевич, прости, если что не так.

–Ты кто, Саша, волшебник?

–Что вы, я только учусь!

Домой я вернулся в приподнятом настроении. Толик скоро проснётся, будет с кем погулять, поплакаться в жилетку. Жаль, что плакать не могу.

За меня плачет моя душа.

Дома я навалился на еду, съел борщ, пюре с двумя котлетами, кружку чая с конфетами и сидел, отдуваясь и поглаживая округлившийся животик.

–Что, Саша, как Толик?

–Выздоравливает, – довольно сказал я, – Скоро проснётся, будем вдвоём, опять будем ночевать вместе, всё будет веселее… – комок в горле перехватил дыхание.

–Не надо, Саша.

–Не надо, – хрипло согласился я, – оно само. Пойду, посмотрю, что задавали.

–Может, здесь? Там твоя картина. Жуть какая. Что означает эта аллегория?

– Волчонок – это моя душа, видишь, она истекает кровью, ранена. В будке хранится Память. Там можно найти любую душу. Цепью я прикован к Памяти. За мной – дом с окошком. В нём меня ждут. Там живут самые дорогие мне люди. Пока горит окно, я никуда не смогу уйти.

– А этот, чёрный?

–Это Чёрный Щенок. Я его так назвал, он согласился. Вообще, это моё представление. На самом деле, конечно, всё не так.

–Ты не хочешь рассказать мне о Чёрном Щенке?

–Я мало знаю. Благодаря ему я не вою от боли, если помнишь, у него морда в крови. Это он зализывает мою рану, и мне легче.

–Или пьёт твою кровь?

–Мне от этого легче. Пусть даже и пьёт. При его помощи я вылечил тебя и Толика.

–Ты не боишься забыть всех? Он зализывает твою боль, значит, тебе будет не страшно нас потерять?

–Ты же видишь, как мне больно, даже с его помощью.

–Вижу, сынок. Ты держись.

–Наверно, хорошо, что я два в одном. Когда занимаешься мужскими делами, отвлекаешься от женских переживаний.

–Мама засмеялась: – Какое счастье, что вы у меня есть!

Я чмокнул маму в щёчку и побежал делать уроки. Впрочем, какие уроки, скоро летние каникулы.

Утром я встал, как обычно, рано. Начал делать зарядку. Всё было нормально, пока не забрался на турник. На пятом разе по ногам что-то потекло горячее. Спрыгнул вниз. Пятная пол кровью, побежал в ванную.

Чёрт! С какого перепугу? Рано напрягаюсь? Нечего перетруждать больную тушку. Теперь ещё пол мыть.

Дождавшись, когда стечёт «дурная кровь», промыл раствором, и запечатал тампоном. Не повредить бы мембрану, доказывай потом!

Самый доверчивый мужчина не поверит таким сказкам. По себе знаю:

–У тебя была девушка?

–Была. Один раз.

–У меня был парень. Тоже один раз.

И никаких доказательств не требуется.

А я хочу, чтобы у меня был первый и последний. На всю жизнь. Ещё бы он был рядом. А то уйдёт в свои дурацкие моря, и опять вой на Луну.

На Луне живёт богиня всех волков и собак Акбара, что значит Предвышняя. Видите, она сидит, и поёт песню, раскрыв пасть?

Мне снова захотелось посмотреть на Луну.

Ночью посмотрю. Папа не купил ещё поводок? Надо поторопить, а то скоро кончится полнолуние.

Я вылез из ванны, вытерся, внимательно осмотрел себя, нет ли где пятен крови, и оделся. И тут вспомнил. Сегодня у меня день рождения. Тринадцать лет.

Сразу упало настроение. Я поплёлся к себе. Когда проходил мимо кровати родителей, папа шепнул, чтобы не разбудить маму:

–С днём рождения, дочка!

–Угу, – буркнул я. И правда, дочка, с тампоном то.

–Что, опять?

–Опять.

Папа с кряхтением встал, прошёл в туалет. Потом, молча, налил в ведро воду и стал мыть пол. Я остолбенел. Первый раз такое вижу.

Но долго смотреть было неудобно, я опять забился в свой угол и стал думать ни о чём. Потом появилась и оформилась мысль. Саша. Больной, страдает, говорят, чуть живой. Сашенька, у тебя даже нет Чёрного Щенка, чтобы облегчить тебе боль. Как же ты держишься? Что говорят мама и папа? Что я злая колдунья? Околдовала их сыночка? Что не отдадут его мне? Почему-то здесь никто не думает, что Саша меня околдовал. Любовь зла. Это болезнь, но какая сладкая! Даже боль.

Папа пришёл и сел рядом.

–Ну что случилось? Вчера ты была веселее.

–Ты сам сейчас видел.

–Ну и что? Первый раз, что ли? Или плохо тебе?

–Ты знаешь, по какому поводу мне плохо.

–Иди ко мне на ручки.

Я послушно перетёк к папе на руки.

–Ух ты! – удивился папа. – Как это ты?

–Нас учат разведчики, – скромно сказал я.

Папа легко поднял меня и понёс из комнаты. Остановился возле картины.

–Что это означает?

–Волчонок – это я. Свет в окошке, это вы с мамой и все, кто меня любит и ждёт, Чёрный Щенок хочет меня увести в Миры, но меня держит на цепи Память о вас. Когда меня забудут, цепь порвётся, и я уйду.

–Ну, это будет не скоро, только после нашей смерти, и то, наши дети будут тебя любить, опять будет, кому тебя ждать. Почему ты так изранен?

–Это моя душа, она срослась с душой Саши, теперь они обе так выглядят, потому что нас разлучили.

–Да, жуткое зрелище. Они болят?

–Ещё как. Всё время.

–Бедная девочка. Что будет, если вас соединить?

–Раны зарастут, и души сольются.

–Что же это будет?

–Я не знаю. Знаю только, что мы будем единым существом.

–Даже не знаю, чем вам помочь.

–Жить в одном городе. Если бы можно было переехать во Владивосток…

Папа хмыкнул: – оттуда все уезжают в Центральную Россию.

Я пожал плечами: – А мне там нравится.

–Сашу обещают привезти на каникулы.

–Дожить бы ещё до них! – Вырвалось у меня.

–Что ты такое говоришь?!

–Очень тяжело, папа, – я устроился на его плече, закрыл глаза.

Папа промолчал, поглаживая меня по голове.

В этот момент прозвенел звонок у входной двери.

–Наверно, к тебе. Откроем? – я кивнул.

Мы открыли дверь, и через порог шагнул Дмитрий Алексеевич и дядя Коля.

–С днём рождения, Принцесса! – рявкнули они, – и впрямь Принцесса, на руках носят.

–В такой праздник можно и поносить. Я отпросился с работы, отпросил дочку в школе, хотя там тоже хотели её поздравить. Но я сказал, что ей нездоровится.

–Ей правда нездоровится? – нахмурился куратор, – во двор она может выйти?

–Я вынесу, – сказал папа.

Мы вышли во двор.

–Саша хотела японскую машину. Получи, Саша!

Я даже засмеялся. Действительно, машина!

Перевязанный розовой ленточкой, на подножке стоял велосипед.

С номером 13. Мой тринадцатый год. Я стёк из папиных рук на землю и подошёл к этому чуду. На раме было написано: «Шурёнок». Я любовно погладил руль, раму, сиденье. Японская модель. Специально для девочек моего возраста. С корзинкой, с фонариком.

–Это мне? – спросил я.

–Тебе! – засмеялся куратор, довольный, что мне понравился подарок, – Прокатись!

Я аккуратно развязал ленточку и сел в седло, даже не подумав, умею ездить, или нет. Наверно, уверенность мне и помогла, я очень красиво прокатился по дворику. Под завистливые взгляды детворы.

–А это – противоугонная система, – протянул он мне тросик с замком и ключом, – я верю, что со двора никто не возьмёт, но в городе ещё не знают, чья это машина.

–Шурёнок! – сказал я, поглаживая надпись.

Дядя Коля широко улыбался, радуясь, что меня удалось развеселить.

–В ресторане «Сосновый Бор» заказан зал, собираются многие знаменитые спортсмены, мы договорились, и сняли ещё несколько столиков, на двадцать человек. На всю стаю Шурёнка. Конечно, приглашаем и вас.

–Ой, не знаю, – сказал папа, – у нас мама на последнем месяце.

–Ну и что, там же будут дети, всё будет пристойно, только шампанское, коньяк, тем более что у детей будет отдельный стол. А тебе, Саша, надо быть обязательно, а то ребята не поймут, зачем их пригласили, и разойдутся по домам.

–Как бы тебе не было паршиво, – добавил он.

Потом они по очереди взяли меня на руки и поцеловали.

Распрощавшись, сели в машину и уехали.

Тут же набежали ребята, которым надо было во вторую смену.

–Вот это велик!

–Прокатиться дашь?

–С днём рождения, Саша! – сказал Тёма.

–Тёма! – сказал я, протягивая ему тросик, – покатайтесь, только не расшибитесь, не выезжайте из двора. Ты старший, отвечаешь за детей! Потом пристегнёшь в подъезде к перилам, ключ занесёшь. К борьбе за справедливое дело будь готов!

–Всегда готов! – Отсалютовал Тёма. Мы уже принимали в скауты с 9 лет.

Оставив детей осваивать технику, мы поднялись домой.

–Мама, нас пригласили в ресторан! Надо идти, нам заказаны столики.

–Куда же я с таким животом?

–Папа подвезёт, или такси закажете.

–А ты петь будешь?

–Боюсь, от моих песен все будут выть вместе со мной.

–Всё равно тебя приятно слушать, даже если ты поёшь волком!

–Ты слышала?

–Тебя не слышал только глухой.

–Мама, давай испечём торт. С меня коржи. Впрочем, я сделаю всё сам.

–Давай испечём! – засмеялась мама.

В это время зазвонил папин телефон.

Папа взял трубку, послушал.

– Да ты что! – воскликнул он радостно.

–Ну вот, Шурёнок, ещё одна радостная весть сегодня. Толик очнулся. Уже встаёт, даже ходит. Ребята твои уже знают, сейчас все соберутся у больницы.

–Папа, съездим?

–Съездим, сынок!

Когда мы приехали к больнице, там уже собралось не меньше половины нашей стаи. Даже Вовчик с рукой на перевязи был здесь. Ребята оживлённо переговаривались с кем-то, кто стоял по ту сторону окна.

Я раздвинул ребят и подошёл поближе. Ребята у окна обернулись и отошли. Мы с Толиком оказались друг напротив друга. Секунду помолчали, и вдруг лицо Толика исказилось гримасой боли, и он повернулся и выбежал из палаты. Ничего не понимая, я перескочил через подоконник, не обратив внимания на его высоту, и бросился в погоню.

Нашёл я его за металлическим шкафом в коридоре.

Он сидел на полу, закрыв голову руками.

–Ты чего? – спросил я его, присаживаясь рядом.

Толик помолчал, потом обречённо посмотрел на меня, и сказал:

–Я обещал тебе всё рассказать.

–Что рассказать?

–Всю правду.

–Какую правду?

–Про фотоателье.

–Мы уже знаем, что там была детская порностудия.

–Значит, взяли их?

–Взяли.

–Теперь слушай про меня.

–Да зачем мне сейчас слушать про тебя. Пойдём отсюда.

–Саша, ты знаешь, как мне хотелось есть?! Папа с друзьями пили водку, сидел у себя в комнатке, и ждал, когда они уснут. Тогда я рылся в помойном ведре, разыскивая объедки. Знаешь, какие вкусные головы копчёной селёдки? Я х съедал целиком, вместе с жабрами! Помнишь, ты чистил селёдку? Меня так и подмывало попросить у тебя голову, которую ты выбросил. Картофельные очистки с кожурой от колбасы тоже нравились. Меня ветром качало, я просто не жаловался. И, когда на улице мне предложили заработать, просто позируя, как я мог отказаться?

Тем более, ничего больше не предлагали, только переодеться в костюмчик, принять соответствующую позу, и тебе дают тыщу, а то и две!

Ты представляешь, какое это богатство! Впервые за долгое время я был сыт.

Потом мне предложили привести друга. Друг у меня был один – ты.

Ты согласился мне помочь, даже бесплатно, ты отдавал все деньги мне.

Дальше – больше. Они предложили сняться в трусиках, в плавочках, в купальниках. А когда они увидели, какой ты, они даже затряслись, выкатили мне сразу 10 тысяч! Если бы я знал!

Потом они предложили нам сняться голышом. Я согласился, ты тоже. Хорошо заплатили. Ты так смеялся, когда они показали тебе фотку с писькой!

В следующий раз нам сначала налили чаю. Я выпил, мне понравилось. Ты выпил, и осоловел.

С тобой могли делать, что хотели. Хотели они, чтобы я тебя… с тобой…

Но я не смог, я кричал и вырывался. Тогда один из них сказал, что, если я не хочу, тогда он сам. И начал раздеваться. Меня держали, а я кричал, пока не охрип. Тогда хозяин сказал, чтобы тебя не трогали, что у него есть заказчик на экзотику, когда будет заказ, они отловят нас, и продадут.

Они поставили тебя в позу, и сфотографировали, потом поставили на колени, засунули в рот огромный банан, и снова сделали снимок.

Никто тебя не насиловал, хозяин сказал, что им нужна девственница, без повреждений.

Я слушал, это всё, как жуткий бред, Это было со мной?

Меня хотели использовать? Я оглянулся, чтобы убедиться, что это не сон.

Рядом стоял Максим, закусивший руку.

–Они отдали нам флешки с фото, и сказали, чтобы мы помалкивали, иначе они выложат эти фото в интернете.

Дома я посмотрел. На этом бы всё и кончилось, но за тобой стал ухаживать Вовчик, и ты с ним стал дружить.

Тогда я совершил подлость.

Я подкинул Вовчика флешку с твоими фотографиями. Я думал, он просто отстанет от тебя, но он начал тебя бить, обзывать всякими словами, ты ничего не понимал, но терпел. Меня не били. Зачем? Я смотрел, и обсыкался. Они смеялись надо мной, а я понимал, что так мне и надо.

У меня были деньги, и я купил себе памперсы.

Кто-то догадался, и один раз меня раздели… я не сопротивлялся.

Вовчик понял, кто сделал подлость по моему поведению, начали надо мной потихоньку измываться, но больней всего мне было видеть, как они бьют тебя. Ребята заставляли смотреть. Замахивались на меня, и я опять был мокрый и дрожащий, пока ты им не отомстил.

Наверно, это всё. Когда ты сказал, что ничего не помнишь, я так обрадовался! Но теперь, когда ты вытащил меня, ты должен знать всё.

Я сидел, как оплёванный. Зачем Толику, моему Толику, ворошить эту грязь? Ведь всё кончилось. В день моего рождения так поступить со мной.

Я с трудом поднялся на ноги. Что-то тело плохо меня слушается.

–Прости нас, Саша, – тихо попросил Максим.

–Пойду, подышу свежим воздухом. Душно, – ответил я, и пошёл на выход.

Выйдя на улицу, совсем потерял контроль над телом и упал на руки подбежавшему отцу. Он посмотрел в мои широко открытые глаза и закричал: – Доктор! Есть тут доктор?!

Пришёл доктор, посмотрел на меня и сказал:

–Сильное нервное истощение. У вас дома всё в порядке?

–Конечно, нет, – ответил папа.

Следом вышел папа Толика с бесчувственным Толиком на руках.

Нас обоих положили в одну палату.

Я всё видел и слышал, но мне было всё безразлично. Потом мне стало скучно, и я закрыл глаза.

Чёрный Щенок подбежал ко мне и начал лизать рану. Стало легче.

Я повернул к нему голову и спросил: – ну и что?

–Сейчас пойдём гулять! – сказал он.

–Как это?

–А вот так! – Чёрный Щенок взял, и отделил меня от волчонка на цепи.

Тот остался на месте, а мы – рядом.

–Это как получилось? – удивился я.

–Получилось. Твои связи ослабли. Я отделил от материальной части души волновую. Теперь можно побегать по Мирам.

И мы побежали, гоняясь друг за другом.

Бегали мы по звёздным скоплениям и туманностям, из-под лап разлеталась звёздная пыль, пока не добежали до цветных клубящихся столбов. Я встал, как вкопанный.

–Ты чего? – досадливо спросил меня Чёрный Щенок.

–Красота какая! – восхищённо сказал я.

–А, это. Я уже давно не удивляюсь. Здесь много такого. Кстати, знаешь, что высота столбов – несколько миллионов световых лет?

Побежали дальше!

Так мы и бегали, пока я не проснулся. Открыл глаза и оказался в унылой больничной палате. Мне стало мерзко, и я снова закрыл глаза. Кто-то сидел рядом, и что-то бубнил.

Потом я понял, что папа мне что-то рассказывает. Ночные видения потихоньку развеялись. Я опять слышал и всё видел, но не чувствовал своего тела. Папа говорил, что маму отвезли в роддом на сохранение, и, возможно, дети родятся недоношенными.

Мне было всё равно. Скорее бы уснуть.

Когда я снова заснул, Чёрный Щенок снова меня ждал. На этот раз мы побежали в Галактику, бегали по Млечному Пути.

«Мы катимся на санках по Млечному Пути»

Щенок засмеялся, и появились санки с загнутыми полозьями, похожие на хрустальные. Мы вскочили на них, и помчались, как с горки.

Накатавшись, мы поиграли в догонялки между спиралей, поиграли в прятки. Было очень весело.

Когда я проснулся, в палате была куча народу. Какие-то маленькие люди.

они что-то кричали, махали руками, что-то рассказывали. Что они суетятся?

Никакого смысла в их движениях я не видел, куда интереснее было среди звёзд. Чёрный Щенок показывал такую красоту, что дух захватывало.

Легендарную Конскую голову я разглядывал со всех сторон, причём это было не голография, а реальный космос. Щенок показал мне Ноосферу, рассказал, как к нему подключаться, не отдавая свои знания, то есть бесплатно. Мне пока это было неинтересно, мне было интересней просто бегать и смотреть. Кончилась и эта ночь. Опять сидел папа, что-то говорил, я не слушал, ожидая новой ночи.

На следующую ночь Чёрный Щенок привёл меня к интересному месту.

–Это твой Мир, – сказал он.

–Почему он так выглядит?

–Потому, что мы смотрим на него со стороны. Каждый Мир имеет своё место в Мегамире. Похоже на пузырьки пены. Только каждый пузырёк – бесконечен, как будто пространство Мёбиуса, сколько ни иди в одну сторону, до края не доберёшься, Мир – пузырёк бесконечен. Он наполнен энергией, как колебательный контур. Когда энергия кончается, пузырёк схлопывается, давая место другому миру.

–Сколько живёт пузырёк?

–Если считать по – Земному, примерно десять миллиардов лет. Но, если смотреть отсюда, пена постоянно обновляется. Хочешь внутрь?

Я кивнул.

Мы проникли внутрь пузырька и очутились в бесконечном Мире, наполненном миллиардами Галактик.

–Чем этот Мир отличается от тех, где мы были?

–Почти ничем. Я тебя не водил по непохожим Мирам. Тебе будет неприятно. Когда здесь тебе надоест, можешь заглянуть.

Теперь посмотрим на твою планету.

Мы зависли на окраине Галактики. Крохотная Солнечная Система пряталась, цепляясь за туманный рукав.

Ещё скачок, и мы возле голубой планеты.

–А сейчас посмотрим так:

Планета растянулась светящейся линией, уходящей в бесконечность.

–А теперь так:

Я вдруг увидел дорогу, на дороге мальчика с портфелем.

–Узнаёшь?

–Это же я!

–Да, это ты. Я произвольно выбрал точку соприкосновения. Мы смотрим из Базового Мира. Отсюда видно Время. Отсюда можно уйти в жизнь любого человека, с любого момента, можно прожить всю его жизнь.

–Хочешь, вселю тебя в тебя маленького, и ты проживёшь всю ту жизнь, умрёшь, проживёшь эту, и здесь мы опять встретимся, причём для тебя пройдёт лет семьдесят, а я могу тебя встретить, сделав лишь один шаг. Или вынуть тебя из этого потока Времени, когда захочу, или ты захочешь.

–Я пока не готов, мне и так жутко интересно.

–Нам пора, приближается утро в твоём новом мире.

Я проснулся. Папа с бородой, в которой серебрилась седина, сидел у моей кровати, и плакал.

–Что я скажу Саше? – говорил он, не вытирая слёз, – Приедет, а ты в коме! – папа взял мою руку и прижался к ней щекой.

–Что?! Что это! – жутко вскрикнул папа.

Я отдёрнул руку:

–У тебя щека колючая.

–Саша! Саня! Выходили!

Я открыл глаза. Было ещё раннее утро.

–Ну Саша!

Я встал и подошёл к окну. На дворе стояла толпа ребят. Среди них я видел Толика, Вовчика, Валю. Тёму…

–Выходиии! – завопили ребята, – мы проиграли, пока ты болел!

–Не выйду! – сказал я, – вы меня побьёте!

–Побьём! – радостно заорали они, – если не выйдешь!

–Да выходи ты! – недовольно сказал папа, – весь дом перебудили.

Я засмеялся и подошёл к кровати, на которой спал Юрик. Самый замечательный братик в мире. Такой милый!

Сбегал, умылся, надел майку и шорты и побежал на улицу, в радостный и счастливый мир детства!

Был ещё один повод для радости: ко мне ехал Саша!

1. Приключения томбоя. Обыкновенные и невероятные.

3