Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Я ушёл на кухню, где сидел Юрик.

–Юрик…

–Не знаю я. Даже не спрашивай.

Я угрюмо наложил себе гречневой каши, налил мясной подливки, поставил всё это разогреваться. Наготовили, однако. Кто теперь всё это будет есть?

–Ты и будешь, – ответил Юрка на невысказанный вопрос.

–Как всё не вовремя! – вырвалось у меня.

–У тебя теперь всё не вовремя, – заявил Юрка.

–Хоть бы родной брат посочувствовал, – посетовал я.

–Довольно тебе одной мамы, я-то, откуда знаю, как это должно протекать? Я ещё малыш.

–Я же не о том! Посидел бы у меня на руках…

–Ну уж нет! – засмеялся малыш, я даже спать в одной комнате с тобой не буду.

–Брезгуешь…

–Боюсь, – посерьёзнел братик, сам не знаю, чего.

–А если мне плохо будет?

–От этого не умирают.

–Истеку кровью! – нахмурился я.

Брат невесело рассмеялся и промолчал.

Пришла мама.

–Наелся? Пойдём, покажу тебе, что надо делать.

Со вздохом я сполз со стула и поплёлся за мамой.

–Первым делом: не паникуй, не всё так страшно. Тем более, какой-то опыт ты имеешь.

–Лучше неожиданно, – проворчал я.

–Для тебя – да. Вот, смотри, здесь клеёнка, поверх неё я постелила вчетверо сложенную простынку. Так ты не замёрзнешь. Когда всё случиться, снимешь трусики, завернёшь всё в клеёнку, и отнесёшь в ванную. Здесь я положила запасные трусики и прокладки.

–Чистые трусики лучше оставить в ванной, – со вздохом сказал я, – не надевать же на грязное тело. Дойти я могу, завернувшись в простыню. Может, сегодня ничего и не будет.

–Может, – легко согласилась мама, но лучше быть готовым ко всему. Вот так-то, мальчик мой! Всем бы вам такое испытать.

–Мама! Меня одного мало?

Мама засмеялась и поцеловала меня в макушку: – ну, давай, отдувайся за всех! – и покинула меня. Я пошёл за рабочий стол.

Письменные работы я сначала хотел тупо скатать.

«Что-то у тебя списывание входит в привычку!» – сказал внутренний голос.

–Я болею! – возмутился я.

Внутренний голос хихикнул, но промолчал, жалея мои нервы.

Всё-таки пришлось проверить примеры по физике, геометрии, математике, упражнение по русскому языку. С удивлением заметил ошибки, а может, мне так больше нравится?

Учёба неожиданно увлекла меня, с удовольствием я разбирал примеры, читал историю и даже географию.

«О, благороднейший учитель! Индия лежит на спинах трёх слонов…» Это я и так знаю, омывается ли она здесь Бенгальским заливом? А Индийским океаном? Омывается. Гималаи? Присутствуют. Есть Инд и Ганг. «Ганг, твои воды замутились!» Ещё бы они не замутились. Вспомнив документальные фильмы про Ганг, самого замутило. Эй-эй! строго сказал я себе. Хорошо, до секса не дошло, сейчас бы волосы стояли дыбом в предчувствии! Ох уж эти мальчики! Все эгоисты, о нас, девочках…

Мне стало весело: да всё обойдётся!

Не обошлось. Ночью я проснулся от неприятного чувства. Поднялась температура. Это и без градусника понятно. Потом резкая опоясывающая боль, когда отпустило, заныло где-то в районе желудка, и, медленно сползая, достигло низа живота. По ягодицам потекло что-то тёплое.

Боясь дышать, я замер. Снова схватка… судорогой свело мышцы живота, снова течёт. Сейчас вытечет из меня вся кровь и на кровати останется мумия. Тут стало не до шуток, так остро заболела поясница. Резко кольнуло в левом боку. Заболел низ живота, наползла дурнота. Лоб покрыла испарина.

Мама, роди меня обратно! Неужели все девчонки проходят через это? А может мне, как пацану, тяжелее приходится?! Мамочки! – чуть не заорал я, но опять отпустило.

Весь в липком поту и липкой крови, лежал я, не решаясь подняться.

Ничего больше не происходило. Если бы не лужа подо мной, да не противный пот, остался бы лежать до утра, до того было плохо.

Ещё немного подождав, решил подняться. Закружилась голова, от жалости к себе перехватило горло. Спят все, в то время как ребёнок погибает!

Эта жуткая слабость не иначе, как от страшной потери крови.

Когда стягивал с себя простыню, она железом начала скрести по сосочкам, раньше похожим больше на прыщики. Я потрогал. Почему так больно? Сосочки набухли и болели. С удивлением нащупал крохотные желёзки.

Утвердившись на ногах, я включил ночник, или, как говорят на судах, «подхалимчик», который папа заботливо привинтил в изголовье кровати.

«Душераздирающее зрелище!» – сказал внутренний голос.

Ещё бы. Простыня в крови, ноги в крови. С трудом собрал всё вместе с клеёнкой, поплёлся в ванную.

Там я нашёл тазик, бросил простыню. Залил водой, снял трусики, бросил туда же, засыпал порошком.

Негромко стеная, с трудом забрался в ванну. Включил душ, начал отмываться. Снова судорога живота, потекла алая кровь. Я сел на дно ванны, и смотрел, как струйка крови вытекает из-под меня.

Кто-то вошёл. Я испуганно посмотрел: вошла мама, кутаясь в халат.

«Мальчик, истекающий кровью» – мелькнула мысль.

–Как у тебя дела? – мягко спросила мама, – не сиди на холодном, поднимись на корточки.

Я честно пытался подняться, но ноги скользили.

–Горе ты моё! – вздохнула мама.

У меня тут же надулись губы, а глаза наполнились слезами.

–Да я не в том смысле! – в сердцах сказала мама, – чуть что, плакать! Подожди, ещё не то придётся вытерпеть.

«Я понимаю, но именно сейчас мне плохо, в будущем – это в будущем» – думал я.

–Ну что, остановилась кровь? Что – то много из тебя течёт. Потому тебе так плохо. Подожди, я схожу, принесу тебе трусы-боксёры, напихаешь туда больше прокладок, и ляжешь на живот.

–Мама, неужели так у всех девочек? – прошептал я, – Каждый месяц?!

–У кого лучше, у кого хуже. Привыкнешь.

Мороз прошёл у меня по коже.

–Надо было оставаться мальчиком, а не влюбляться. Можно было избежать.

Я подумал.

–Наверно, лучше всё-таки естественно?

–Конечно лучше, обновляется кровь. Сейчас помоешься, попьёшь горячего чаю, и станет легче. День-два и восстановишься.

–А эти день-два?

–Посмотрим. Жди тут, – и мама ушла.

Я снова помылся, мягкой губкой тщательно оттёр засохшую кровь.

Мама принесла трусы, маленький халатик и полотенце. Подняла меня и, приказав крепче держаться, вытерла меня всего.

–Нельзя мне тяжёлое поднимать, может, папу разбудить?

Я отрицательно покачал головой.

–Видел он твою красоту, чего стесняешься?

–Не стоит будить весь дом, я ещё сам в состоянии двигаться.

–Тогда двигайся. Вылезай из ванны.

Я с трудом, но вылез, оделся и дошёл до кухни. Там мама налила мне чаю, и, сказав, что пойдёт, застелет мне кровать, оставила одного.

Чай сотворил чудо: в голове и в глазах прояснилось, мысль обрела чёткость. “Умираю, умираю!» – передразнил я сам себя. – «Лёгкое женское недомогание, и раскис».

Пришла мама, отвела в мою комнату.

–Ложись. Надеюсь, на сегодня всё.

–А завтра?

–Завтра будет день… – засмеялась мама. Засыпай, мой волчонок.

И я заснул.

-Саша…! Сашенька. Просыпайся, сынок. Просыпайся, девочка моя.

С трудом продрав слипшиеся глаза, я увидел озабоченное мамино лицо.

–Все уже встали, собрались ужинать, ждём тебя. Что у тебя с глазами?

–Они опухли от слёз.

–Не время шутить. Ты идёшь в школу?

–Иду, мамочка, ученье – свет.

–Поднимайся тогда, а то опоздаешь. Больше ничего не было?

–Не знаю пока, я бы ещё спал…

–Да, надо было тебя отпросить…

Я тут же вскочил, напугав маму.

–Не надо меня отпрашивать! Сейчас я, быстро!

–Ты что испугался?

–Так ты начнёшь объяснять, какой у меня недуг! На всю школу!

Мама рассмеялась: – Нашёл секрет! Всё равно шила в мешке не утаишь.

По твоему испуганному лицу всё видно!

–Ещё и лицо испуганное!

–Иди скорее, умывайся, оно ещё и опухшее, глаз не видно!

Я сбегал в туалет, проверил прокладки. Так и пойду! Только сменю на свежие. А то в школе приспичит… щёки и затылок заморозило. Памперсы бы! вот спасение! Маму, что ли попросить купить, в школу ходить. В туалет ходить не надо… Ну тебя, Сашка! Выдумаешь тоже! Зато зимой, хоть в юбке ходи, ничего не отморозишь. Эту идею надо обдумать. В критические дни точно протечек не будет, а то сидишь на уроке и…мама родная!

Как девчонки выкручиваются? Надо спросить, у мамы что-то неудобно, вон сколько советов надавала, не унести.

Почистив зубы и умывшись, критически осмотрел своё лицо. Вид бледный, но не страшный, лицо круглое, круги под глазами. Сойдёт.

Семья уже собиралась уходить.

–Я тебе наложила каши, на столе стоит. Поторопись, – чмокнула меня мама в нос.

Я быстро, давясь, съел давешнюю гречневую кашу, и, начав одеваться, слегка задумался, имею ли я сегодня право на мальчишеский костюм?

Надеть что-то среднее, или скаутскую форму?

Один в форме? Нет, не стоит выделяться, сразу пойдут расспросы. Они всё равно пойдут. Девчонок не обманешь, вчера не зря спросили, наверно. Что-то они чувствуют, волчицы!

Бежать до школы я не стал. Недомогание сказывалось, потеря крови – дело нешуточное. Даже одышка появилась. Мама дала с собой гематоген, надо воспользоваться, пожевать. Ещё бы чаю…

Саша ждал у входа. Я замедлил шаг. Странно, но я не хотел с ним сейчас встречаться.

–Саша, ты чего? – удивлённо-испуганный взгляд отрезвил меня. Это же Саша! Я сходу уткнулся лицом ему в воротник и замер. Он поднял мою голову, и поцеловал глаза.

–Прости, Саша, у меня была страшная ночь, – прошептал я.

–Я знаю, – тихо ответил Саша, – мне мама всё объяснила. Я знаю теперь, как это бывает.

–Пока не прочувствуешь, не поймёшь, – вздохнул я.

–Это да. Но представить – то можно.

–Представить? – прыснул я, – представить можно!

Я достал гематоген и разломил надвое: – вот, представляй!

–Зачем мне гематоген?

–Представь, что потерял стакан крови.

–Саша… тебе нужнее, – он побледнел, – правда, столько?

–Я не замерял, но, судя по следам… ты бледнеешь! Неужели действительно представил?

–Да, Саша, мне стало за тебя страшно.

–Представь, если бы нас не предупредили? Спасибо твоему папе!

–Папе? – глупо спросил Саша.

–Как ни странно, именно он по моему запаху определил, что у меня э-э-э…

–Папа у меня разведчик! – с гордостью сказал Саша.

На уроках, в душном классе мне стало хуже. Я ослабил галстук, мутным взором посмотрел перед собой.

У доски Костя Завьялов решал теорему. Толик с утра молчал. Ну и правильно, нечего меня беспокоить.

–Саша, ты что побледнел? – спросила Антонина Павловна.

–Душно очень, – отозвался я.

–Душно? Ты опять заболел?

–Немного, – девчонки захихикали. Вот заразы! Телепаты, что ли?

–Девочки, что смешного? – спросила учительница.

Валя сказала с места: – У него ЭТИ дни, – причём выделила, злыдня, какие.

Был я бледным, стал красным.

–Саша, ты себя плохо чувствуешь?

–Я в норме, только немного душно, – я встал, и мысленно нарисовал Вальке пять кругов по стадиону. Валька теперь стала бледная:

–У меня есть с собой минералка, – я радостно посмотрел на неё.

–С удовольствием! – я еле дождался, когда мне дадут бутылку.

–Не надо смеяться, ребята, при потере жидкости можно и в обморок упасть, а при потере крови… Ты останешься на уроках, Саша?

–Останусь! – сказал я, допив воду.

На перемене меня окружили девчата. Не все, только, видать, кому выпало счастье познакомиться с первой кровью.

–Толька, иди отсюда!

–Саша, чего они?

–Ладно, Толик, действительно, нам с девчонками надо поговорить.

Толик с недовольной миной вышел. В дверях он встретился с Сашей.

–Саша, я посплетничаю с девчатами! – Саша умный, он кивнул и увёл Толика за собой.

–Ну как у тебя прошло? – спросила Ленка с придыханием.

Я рассказал, ничего не утаивая. Их лица вытянулись:

–Ничего себе!

–Неужели тебе было так больно? – спросила Женька Малеева, – может, тебе стоит к врачу сходить? – я вспомнил, что хотел посетить Марию Борисовну.

–Ой, девочки, – сказала вдруг Валя, – А, может, у мальчиков так и должно быть? Организм-то другой.

Все уставились на неё, только Ленка, молча, покрутила пальцем у виска.

После уроков все пошли на тренировки, а я поплёлся в детскую консультацию.

Здесь у меня была заведена карточка.

Я подошёл к регистратуре и назвался. Молодая девушка с любопытством посмотрела на меня, но ничего не сказала. Ну и хорошо, а то шутить что-то неохота. Прошёл в приёмную, поздоровался и занял очередь.

Девчата и мамы уставились на меня. Одна из девочек узнала:

–Саша, привет, что на этот раз? Думаешь, разрешат?

–Нет, – сказал я, – Рэмбо. Первая кровь.

–О! И у меня.

–Какие-то осложнения?

–Мама привела. А у тебя?

–Девочки посоветовали, – мы шептались, – отойдя от остальных.

–У тебя хорошие подружки.

–У нас команда.

Девочка внимательно посмотрела на меня, на мой галстук. Мы ещё не поменяли у стаи галстуки, а зелёные уже прославились.

–Ты не из банды Дикого Котёнка? – прошептала девочка.

–Почему дикого? – не понял я, – Бешеного.

–Да, я перепутала, Бешеного!

–Однако у нас слава! Позвольте представиться: Котёнок, он же Волчица!

Девочка округлила глаза и закрыла рот руками.

–Только тихо! Я девочек не ем, я их защищаю от бандитов и насильников.

Девочка мелко закивала.

–Никому не говори, не надо.

Девочка опять потрясла головой.

–Да, ещё: мы не банда, а скаутский отряд, – девочка опять…

–Ты дар речи потеряла?

–Света, наша очередь, – позвала её женщина, вероятно, мама.

Потрясённая Света прошла в кабинет, но скоро вышла, немного успокоенная: – Саша, тебя приглашают…мама, отстань, это же сам…Саша! – восторженно глядя на меня, сказала Света.

Я прошёл мимо потрясённой публики.

–С чем пришёл? – спросила Мария Борисовна.

–Нынешней ночью я уронил первую кровь… – Трагичным тоном сказал я.

–И это повод?

–Девочки в классе посоветовали.

–У вас дружный класс. Правда, в прошлый раз я этого не заметила.

–Мы создали скаутский отряд – показал я на галстук.

–Ты создал?

–Был инициатором, хотел пионерский, да условности не позволили, слишком всё политизировано.

–И ты организовал независимый отряд.

–Насколько это возможно. Мы официально зарегистрированы, так что приходится отчитываться о проделанной работе.

–О своих подвигах ты тоже отчитываешься?

–Мы не совершаем ничего дурного.

–Выбитые зубы и поломанные руки не в счёт?

–Вы хотели бы, чтобы мы были калеками? Мы защищаемся и защищаем город от маленьких мерзавцев. Теперь пытаемся бороться с наркотиками, но сил пока мало.

–Вот как. Я и не знала, что за всеми этими делами стоишь ты. Хотя стоило бы догадаться.

«Слава бежит быстрее нас. Не прикрыли бы наш спортклуб».

–Смотреть будем?

–В таком состоянии можно?

–Можно, если осторожно. Раздевайся и рассказывай, что беспокоит.

Я рассказал.

–Печальная история. Не получилось у тебя получать удовольствие из всего.

Я взгромоздился на кресло.

–Сейчас скажешь, что крови потерял ведро.

–Не менее стакана.

–Уже ближе к истине. Последний раз, когда текло?

–Ночью. Как-то не до наблюдений было, маму надо спросить.

–Поздравляю, превращаешься в девушку. Ты, однако, послушная девочка, так и не нарушила девственность.

–Это хорошо или плохо?

–Хорошо, конечно, в твоём возрасте категорически запрещены все контакты, но в свете последних свобод мы можем только рекомендовать.

–Сейчас, наверно, там всё особенно нежно?

–Хочешь посмотреть?

–Нет, зонд не надо. Будто зуб выдирают.

–Интересное сравнение.

–На нервы одинаково действует.

–Хорошо. Выпишу тебе кое-каких лекарств. Спринцеваться тоже надо будет, немного закрепит ткани, не так больно будет.

–Спасибо.

–Спасибо слишком дорого. Скажи, вы в свой отряд всех принимаете?

–Далеко не всех. Тем более вход рубль, выход пять. То есть от нас не уходят, мы выгоняем провинившихся.

–Тогда будем смотреть зондом.

–Это вы к чему?

–Да так, хочу посмотреть, что там, в матке.

Я беспокойно заёрзал: – а это обязательно?

–Желательно

–Ладно, о ком речь? Ай!

–Есть один мальчик в параллельном классе…

–УЙ!

–Не матерись. Так вот, его надо взять в ваш отряд.

–О!

–Вот именно.

–Его зовут…

–ФФФ!

–Не ффф, а Лёня Левич.

–Этот сопливый… Ы!

–Вовсе он не сопливый ы, нормальный мальчик, просто простыл.

–У нас отряды по классам. В шестом «А» надо создавать свой отряд.

–Так создай.

–Ай! Ай! Ай!

– Не можешь? Принимай в свой.

–Уууу!

–Я знаю, льва перевоспитаем в волчонка.

–Вввв…

–Взносы будут. Форма за наш счёт, всё, что скажешь. В награду кое-что получишь бонусом. Так что думай.

–Вынимайте свою железяку!

–Оп! Ну вот, потекло.

–Расковыряли мою маленькую пещерку. Как я теперь домой пойду?

–Не волнуйся, вылечим твою маленькую пещерку. Пока пусть стечёт всё лишнее.

–Дурная кровь?

–Вот именно.

Мария Борисовна достала какие-то лекарства, что-то смешивала, потом достала спринцовку, и начала промывать мне всё внутри. Ощутимо защипало. Я завозился.

–Не возись. Не правда ли, лучше, чем было ночью?

–Да уж. Тогда я думал, что пришёл мой последний час.

–До того было жутко?

–Ещё хуже, обидно. Все вокруг дрыхнут, дела до тебя нет. Потом, когда уже из сил совсем выбился, мама проснулась.

–Да, невесёлая история. Ну, вот и всё. Старая Мариям знает, что делает.

–Спасибо, добрая Мариям.

–А вот ты часом не еврей? – я подозрительно посмотрел на неё:

–Чем обязан?

–Да вот что-то есть в тебе такое…

–Родное? Простите, у меня с памятью плохо, не помню, у кого родился. Так что категорически отрицать не могу.

–Вот видишь. Не можешь.

–Вы хотите проверить мою родословную?

–Не мешало бы, да почти невозможно, всё так запутано, документы то исчезают, то появляются, подтасовываются. Так и родственника не узнаешь, и замуж за брата выйдешь…

–Вы собрались замуж?

–Не шути так над старой Мариям, а то зашью твою пещерку. Это ты собрался… собралась.

–Ну, он-то явно мне не родственник. Северных кровей.

Мария Борисовна что-то мне вставила, наверно, тампон:

–Всё, можешь одеваться. Прокладки ещё есть? Замени.

Выписав мне рецепт, велела, не откладывая сходить в аптеку.

–Когда теперь зайдёшь? Приходи почаще к старой Мариям. Я буду представлять, то ты мой правнук, будем радовать друг друга беседой…

–…в то время как очередь тоскует.

–Что мне оставалось делать? Отправлять бедного ребёнка без помощи?

Зови следующего.

Когда я вышел, раздался вздох облегчения.

Я решил зайти в спортзал, посмотреть на тренировки моей команды.

Когда я зашёл, дядя Коля сказал: – Как ты вовремя. Пойдём, разговор есть.

Мы зашли в крохотный кабинетик, где я увидел шкафообразного мужчину под сорок, но с сединой на висках.

–Знакомься, Саша, наш куратор Самойлов Дмитрий Алексеевич, из Федерации самбо и дзюдо. Это его стараниями мы были на сборах.

–Очень приятно.

–Так ты и есть тот самый Саша, добравшийся до финала без поражений.

–Да, я был очень злой…

–Или была?

–В настоящий момент, да.

–Что так?

–Критические дни.

–Поэтому не на тренировках? Уважительная причина, но всё равно жаль, хотел посмотреть на тебя в деле.

–Через недельку посмотрите.

–Подождём. Давай поговорим о твоих славных делах. Слышал я, вы сегодня дрались с Петровскими, и всех замочили. Что скажешь?

–Вас ввели в заблуждение, это была дружеская, или, если хотите, товарищеская, встреча, где мы типа: развернись плечо, раззудись рука!

Маленько поборолись, в общем, проверили на деле самооборону без оружия против вооружённого противника. Причём обошлось без жертв. Даже ни одного перелома, так, пара синяков и несколько вывихов, которые мы сами и вправили. С Быком у нас вполне дружеские отношения. Честно-честно-четно!

–Ладно, успокойся. Я не ругать тебя пришёл. Если б вы были биты, тогда да! Получил бы Колян по заслугам. На чём порешили?

–Они изволят думать.

–Что ты им предложил?

–Мы контролируем весь город до предместий.

–Пупок не развяжется?

–Завяжем. Создадим побольше отрядов. Жалко, помощи мало, болел много.

–Помощь будет с нашей стороны, поддержим. Говори, чем.

–Нужны тренеры, стадионы, спортзалы. Видите, как здесь тесно. Причём во всех школах. И ещё надо, чтобы в детские разборки не влезали большие. Между собой мы сами разберёмся.

–Если бы маленькие не влезали дела больших. Зачем вы покалечили Ваську Дурного? Нам предъявили. Товар уничтожили. Тоже предъявили.

–Сами жрите свою наркоту, а маленьких не трогайте! Поставят другого, сожжём вместе с машиной! Так и передайте.

–Тихо, разошёлся. Возле вашей школы точки больше не будет.

–Мы будем контролировать весь город, рано, или поздно. О заместителях я позабочусь. Можете даже убрать меня, организация останется.

–Не скажи. Ты заболел, и дела тормознулись. Но мы пока прикроем вас. Деньгами постараемся снабжать. Вы это правильно делаете, помогая бескорыстно, но без денег ничего не сделаешь. Не будете брать деньги с торговцев, будете тянуть с родителей. Форма, аренда, питание. Я прав?

Я кивнул. Мы немало потрясли родителей, и собирались трясти дальше. Для того чтобы город стал чище, радостнее, добрее.

–Если ты хочешь городу добра, город тоже должен что-то дать. Ты прав, детские разборки надо отдать детям. Особенно таким, как ты. Где только взять?

–Воспитывать. Охватывать всех детей, а не выборочно. У меня в процессе переговоры с военной базой. Будем там тренироваться. Будут площади, значит, можно привлекать больше детей.

–У тебя выход на военную базу?

–У меня там свёкор тренирует… ладно, вдруг это тайна.

–Свёкор! Ты замужем?

–Обручены.

Дмитрий Алексеевич растеряно посмотрел на дядю Колю.

–Видели того красавца? Это и есть её жених.

–Круто!

–Да, у них такая любовь! Я ненароком влез, так эта пигалица меня чуть не убила, уронила меня нечаянно на пол. Еле поднялся. Перед этим боролась с двумя парнями сразу, вдвое тяжелее её. Как-то связала их, не могли развязаться, помочь пришлось.

–Как связала?

–Их же руками. Никогда не видел.

–Покажешь? – спросил наш куратор меня.

–Не помню я. Как их развязывали, посмотреть не дали. Всё прошло на чистом адреналине. Потом такой отходняк…

–Да, её двое мальчишек разминали.

–Ну, у вас и дела. Я ещё приду, посмотрю.

–Приходите на футбольный матч с Петровскими. Мы уже тренируемся, – пригласил я его.

–Обязательно приду, и другие придут. Это, наверно, будет убойный футбол!

–Мы выиграем!

–Не сомневаюсь теперь.

–Ну, Коля, не зря я зашёл. Так как тебя называть? – обратился он ко мне.

–Зовите меня просто Саша.

–Ну что ж, просто Саша, не смею больше задерживать!

Я поклонился и пошёл в спортзал.

Хорошо бы, что обещает, сделал. Была бы форма, летние лагеря…

Размечтался. Будет, значит, будет. Ещё неизвестно, что за это потребуют.

Ну их, взрослых. Со своими бы делами разобраться.

Я зашёл в спортзал и сел на лавку.

Скоро справа подсел Саша, а слева Толик.

Что ты сразу не сказал, – сопел Толик, – что я, маленький, что ли?

–Думаешь, мне приятно было? Знаешь, как страшно и больно!

Надо было оставить вас, узнали бы, как вы даётесь.

–Кто это мы?

–Вы, дети. Если хотите, ночуйте, будете носить меня в ванную и обратно.

–Всё шутишь, – мрачно проговорил Саша, – как будто позволишь.

–Тебе навряд ли. Я не хочу, чтобы ты видел мою слабость.

–Гордая ты. Может, я ещё больше буду тебя любить.

–Не сомневаюсь. Когда поженимся, будешь каждый месяц любоваться!

–Такое каждый месяц? – ужаснулся Толик.

–Мама сказала, привыкаешь, хотя мне действительно было очень плохо и страшно. Ходил в детскую консультацию, выписали таблеток, говорят, легче будет. Да, вспомнил. Деньги есть?

–У меня есть тысяча, – сказал Саша.

–Я сейчас спрошу! – Толик убежал к папе.

–Может, отпросимся, и к тебе пойдём? – мы соскучились.

–Сачки. Впрочем, вы не помешаете, как охрана, а то я себя неважно чувствую, драться совершенно неохота. В аптеку зайдём, лекарство мне купите.

Подошёл дядя Коля.

–Проводил гостя. Что, хотите отпроситься? Скучно сидеть на лавочке?

–Да, дядя Коля, в аптеку надо сходить, да и соскучились мы сильно.

–Да уж, день врозь, и уже соскучились. Ладно, идите, Максу я скажу.

В ближайшей аптеке были не все лекарства, и нас отправили в центральную.

По дороге встретили Вовку Петухова, из команды Славки Быка.

–Как дела? – спросили мы его.

Вовка только рукой махнул:

–Твои проходу не дают, какие тут дела!

–Сегодня имел встречу со своей крышей. Они обещали нас спонсировать, будут деньги, форма, детские летние лагеря. Так и передайте Славке.

–Правда, что ли?

–Так мне сказали, что за нашу защиту будут платить большим, а они отчислять нам.

–Славка всё равно под тебя не пойдёт.

–Скажи, что будет вольным бароном… до определённой степени.

–Ты хочешь быть королевой…

–Пока и Принцессой неплохо.

–Я – то скажу.

–Давай, Вовка, будь.

Купив лекарства, пошли домой.

Там я прочитал инструкции. Это орально, это вагинально, это орошать вагину… Когда я привыкну, что это относиться ко мне?

Когда я одет и без Саши, напрочь забываю, что у меня вагина.

Поворчав себе под нос, проглотил орально, вагинально оставил на вечер.

Шутил я, конечно, никого не оставлю. Вот ещё, детей пугать.

Делать детей, это они с нашим удовольствием, а то, что связано с их появлением, лишает их сознания. Лично я никогда не пойду в роддом, смотреть, как жена рожает, я там точно в обморок хлопнусь!

Мамочки! Так это Саша со мной не пойдёт!

–Саша, Толя, – позвал я их. Опять они в ванной вместе моются.

После того, как я сказал Саше, что знаю об их проказах, они перестали скрываться от меня. Они меня дразнят. Я тут болею, а они!

–Толя, Саша! – опять позвал я их.

–Что, Сашенька? – прибежал в одних трусиках Саша.

–Проголодались, кушать будете? – хмуро спросил я.

–Мы всегда голодные.

–Тогда разогревайте на всех, я пойду в ванную.

Помывшись, и сделав все процедуры, я пришёл на кухню, где уже меня ждала гречневая каша с подливкой. Довольные пацаны наворачивали её за обе щёки. Мне же она уже надоела. Я вяло поковырял в тарелке и сказал: -Не делайте этого при мне. Мне неприятно.

У покрасневших ребят застряла каша во ртах. Прокашлявшись, они так и не могли ничего сказать. Я молча буравил их взглядом.

–Теперь по делу. Вы знаете Лёньку… э, из шестого «А»?

–Левича?

–Да. Его надо принять в наш отряд.

–Сопливого?

–Он немного простыл. Принять единогласно. Всё.

–Но он учится в другом классе.

–Ты тоже учишься в другом классе.

–Саша, ты меня равняешь с каким-то Левичем?

–Я тебя ни с кем не равняю, любимый, я принял решение, и от него не отступлюсь.

Ребята мола смотрели на меня.

–Может, правда, пока ты болеешь, нам лучше не встречаться? – спросил Саша обиженно.

–Насильно мил не будешь, Саша. Я вот по тебе страшно соскучилась, а ты даже не обнимешь и не поцелуешь меня, да ещё и уйти хочешь.

–Саша…

–Ну, иди сюда.

–Саша, мы, наверно, пойдём.

–Ты мой жених, ты должен быть снисходителен к своей больной невесте.

–Я не узнаю тебя, Саша.

–Стервозная?

–Я бы так не сказал, но, наверно, болезнь на тебя так действует.

–А как бы на тебя подействовало, если бы я при тебе начала целоваться с девочкой?

Пацаны опустили головы. Потом поднялись и молча стали собираться.

–Женихи! – сказал я им вслед. Бросаете любимого человека в самый тяжёлый момент.

–Саша, – подошёл ко мне Саша, обнял. Я заплакал. Саша поднял меня на руки и понёс в нашу комнату. Толик приплёлся следом.

Наплакавшись, я уютно свернулся у Саши на руках.

–Толик, мы будем учить уроки?

–Как скажете, Ваше Высочество.

–Так – то лучше. И запомните. Женщину в такой период нельзя раздражать. Надо слушать и любить. Я сам это только что понял. Простите меня, я больше не буду.

Ребята облегчённо вздохнули.

Всё-таки я решился подсмотреть их мыслеобразы.

И, как оказалось, не напрасно. Ничего они в ванной, кроме того, что отмывали друг друга от пота, не делали.

Они снимали друг другу (не друг в друга!) напряжение, только после тесного со мной общения.

Следы радости от предвкушения ласковой встречи ещё остались. Что ещё осталось? Досада, обида, непонимание от моей холодности.

«Толик, сядь рядом с нами» Если бы я попросил голосом, Толик мог заупрямиться, а так он принял просьбу за собственное желание и присел рядом с Сашей.

–Мальчики, – сказал я, – у меня была тяжёлая ночь, не менее тяжёлый день.

Пожалейте свою маленькую девочку! Н обижайтесь на неё.

Досада и обида рассыпались. Из глаз Саши побежали слёзы, он стал гладить меня, прижимая крепче к себе, прикасаясь губами к моему лицу.

–Сашенька, потрогай мои сосочки, только осторожно, хочу проверить, не болят ли ещё.

Саша вытянул майку у меня из шорт и потихоньку добрался до груди.

Мои прыщики моментально набухли, они были ещё очень чувствительны, но боли не было, если их вот так ласкать.

Меня начала обволакивать сладкая дрёма.

Завтра будем разбираться с этим…сопливым Ы! – посмеялся я про себя, а пока можно подремать.

«Он уже спит» «Разбирай постель, уложим под одеяло».

«Раздевать не будем?» «Нет, разбудим ещё» «Пусть поспит, а мы позанимаемся» Через секунду я уже крепко спал.

-Сегодня у нас особенный сбор. Назначение моих заместителей и, возможно, приём новых, гм членов отряда.

Ситуация может резко обостриться. Единоначалие дело хорошее, но, как я посмотрю, стоит мне заболеть, и вся деятельность отряда замирает.

У нас есть два капитана звеньев: Дима и Вовчик. Если со мной что—то случится, они возглавят весь отряд. Могу порекомендовать выбрать председателя совета отряда. Совет отряда можно создать на базе стаи.

Выбирать будете самостоятельно, моих адъютантов не трогать, они могут пропасть вместе со мной, – ребята недовольно загудели.

–Да, ребята, не исключено, что за нами начнётся охота. Так что жить становится всё интереснее, расшевелили мы болото.

Состоится приём новых волчат в стаю. На пустыре. Галстуки серые у меня уже есть, там и переоденемся. Свои галстуки будете повязывать привлечённым ребятам.

А сейчас позовём ребят из шестого «А». Зовите Лёньку… забываю его трудную фамилию, я назвал его Сопливый Ы, – ребята заржали, – и кто там неформальный вожак? Борька Петров? У вас здесь что, диаспора? Ладно, проехали. Приглашайте. «Ещё и я окажусь евреем» – промелькнула мысль.

Когда пришли Лёнька с Борькой, я поставил их у доски.

Пацаны затравлено посматривали на мой весёлый отряд. Никто не сомневался в нашей «миролюбивости», поэтому они чувствовали себя явно не в своей тарелке.

–За Лёньку передо мной ходатайствовали очень знатные люди, которым я отказать никак не могу, – быстрый удивлённый взгляд из-под густых ресниц, – Предложено было два варианта: взять Лёньку в свой отряд, или создать новый отряд в шестом «А». Первый вариант сулит нам некие дивиденды, зато второй – увеличением наших союзников.

Командиром будет Борис Петров, он справится с организацией. При согласии с предложением я связываюсь с людьми, и вам дают деньги на форму и прочие нужды. Контроль за расходами возложу на себя. За нецелевые расходы будете расплачиваться кровью и трёхкратным возмещением убытков. Согласившиеся вступить в отряд будут заниматься борьбой самбо, дзюдо и футболом. Несогласные будут объявлены вне закона. Отказ может быть только по медицинским показаниям. Объясняю свою твёрдость тем, что большие собираются пободаться с нами. Возможно, пока маленькими, но возможно всякое.

Идите и решайте.

Когда гости вышли, класс взорвался криками одобрения:

–Вне закона – значит, можно на них тренироваться? До крови?

Мои орлы хватили адреналина, теперь, в предвкушении дрожат.