Текст книги "Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Мама с криком вскочила.

–Мам, ну больно же! – поднял я голову. Даже Толик осуждающе покачал головой.

–Моё терпение кончилось! – воскликнула мама, схватила меня за ухо и, не слушая моих протестующих воплей, поволокла в свою комнату и поставила в угол. Всё, стой, пока папа не придёт! – у меня громко заурчало в животе. – И не урчи, не разжалобишь!

–А как же уроки?

–В углу поучишь. Толик, допивай чай, поставишь стул рядом с наказанным, и будете читать учебники, а письменные, – она повысила голос, – будешь делать ночью! Пойду, схожу за Юркой. – Мама пошла в прихожую, обуваться, а Толик тихонько проник ко мне с печенькой. – Зачем ты это делаешь? – спросил он.

–Переходный возраст наступает. Чувствую, наплачетесь вы все со мной, – произнёс я, хрустя печенькой, – и вообще, что ты меня печеньем кормишь, принеси мне бутерброд с колбасой.

–Сходи, сделай сам, мама уже ушла.

–Не могу. Ты слышал, меня поставили в угол, тебя ко мне приставили. Захочу писать, принесёшь горшок.

–Ты опять?

–Толик, скучный ты человек! Жизни радоваться надо! Смотри, сколько со мной произошло. Если бы я унывал, сошёл бы с ума. Потому что уныние-смертный грех. Запомни, Толик, если я впаду в уныние, можешь заказывать по мне панихиду.

–Санька!

–Такова цена уныния! – тащи бутерброд, мой Тузик съел.

–Может, пойдёшь, да поешь нормально.

–Нет, вечером все соберутся, поужинаем, голодным не оставят, и я пропел:

«Родители плачут, пропал аппетит у детей»

–Какой у тебя голос, Саша!

–Сам не ожидал, как-то не до пения было.

–Саша, у меня есть гитара, я немного играю, давай как-нибудь соберёмся, споём.

–Сделаем. Вот где тренера найти…

–Что его искать, мой папа бывший тренер.

Я аж подпрыгнул на месте:

–Ну вот кто из нас двоих больше издевается над людьми?

–Это не так просто. – Толик замолчал, принёс стул, табурет, на табурет поставил чай, бутерброд с маслом, сыром и толстым куском варёной колбасы. Я, так и не сев, с урчанием и чавканьем набросился на еду.

Когда я справился, Толик решился на продолжение разговора:

–Мой папа сильно пьёт, его уволили.

–На что же вы живёте? – у меня даже засосало в груди.

–Папа был футболистом, получил травму ноги, теперь получает пенсию по инвалидности.

Повисло тяжёлое молчание.

–Ему сколько лет? 36-37?

–37.

–Ещё можно всё исправить, – задумчиво сказал я. Толик скептически покачал головой:

–У него столько друзей было, лечили, устраивали на работу, потом всё начиналось сначала. Я с ним остался, от мамы сбежал, ухаживаю за ним, кормлю, он мне доверенность написал, сейчас я пенсию получаю, это после того случая, когда мы решили заработать.

–Что за случай? Я его знаю?

–Должен был знать, но, если забыл, не скажу, просто мой папа об этом узнал, вот и написал доверенность, получаю по свидетельству, правда, приходится давать на водку, на пиво.

–Сам покупаешь?

Толик кивнул.

–Это упрощает дело.

–Как это?

–Всё, разговор прекращаем, буду составлять план. Думаю, в воскресенье приступим к операции «тренер», – я засмеялся: – знаешь, раньше тренером называли гранёный стакан! Это знаменательно. Неси учебники, убирай следы преступления, скоро мама придёт.

–Скажи, Саша, зачем ты пугаешь маму, ты же её так любишь!

–Запомни, Толик, самую страшную боль мы причиняем любимым.

Толик отшатнулся, будто его ударили, и с ужасом посмотрел на меня.

–Всё, Толик, лирику побоку, начинаем создавать одесский шум.

Через некоторое время, упёршись носами в стену, мы увлечённо штудировали учебники. Я, к примеру, погрузился в чудный мир цифр и многочленов, Толик кайфовал с географией.

Когда пришла мама, не поверила своим глазам.

–Выходите уже, – простила она меня.

–За что ты их в угол? – открыл рот от удивления Юрик.

–Не их, а нашего хулигана, Толик за компанию.

–Саша не мог провиниться, он хороший.

–Хороший, – согласилась мама, – когда спит зубами к стенке.

–Возле стенки я сплю.

–Не в том смысле.

–Я всё понял, – сказал Юрик и пошёл переодеваться и мыть руки.

–А квадрат, плюс Б квадрат… – бубнил я.

–Ладно, стойте, скоро папа придёт, он вас выпустит.

–Если не оставит до утра на горохе.

Толик с укоризной посмотрел на меня. Мама ничего не ответила, уйдя на кухню. Там она чем-то загремела. Мне страшно захотелось к ней, прижаться щекой к щеке, вдохнуть запах её волос… Я застонал.

–Устал? – отвлёк меня Толик.

–Нет, замечтался. Что ты там читаешь?

–Про Африку.

–А-а, в Африке горы – вот такой высоты, а-а в Африке реки – вот такой ширины, а-а косогоры-горы-горы, буераки-реки-раки, а-а и зелёный попугай! – пропел я в голос.

–Рано пташечка запела, – донеслось из кухни.

–Мама! – крикнул я, – мне деньги нужны!

На кухне воцарилась тишина, затем мама подошла ко мне и потрогала лоб:

–У тебя опять сотрясение?

–У меня планы на мою тушку.

–?

–Мне надо турник, гантельки, эспандер, или попроси папу, тем более турник я не смогу повесить, а папа тоже будет им пользоваться.

–И сколько всё это удовольствие будет стоить?

–Думаю, тысяч в пять уложимся, но это на первый случай.

–А на второй?

–Об этом поговорим за ужином.

–Ты рассчитываешь на ужин?

–Я рассчитываю дожить до утра.

–С таким языком это очень проблематично, – наконец мама не выдержала, засмеялась, и, взяв моё лицо в ладони, нежно поцеловала.

Толик рядом сглотнул. Я подумал, что ему бы хотелось одновременно быть

и на моём и на мамином месте.

Через некоторое время я начал приплясывать, сжимать ноги: выпитый чай просился наружу.

–Где у вас горшок? – прошептал Толик. Юморист, блин! От меня нахватался, что – ли?

– Спроси у Юрки, – ответил я, тоже шёпотом.

– Юра! – позвал Толик.

– Что вам? – недовольно отозвался Юрка.

– Иди сюда.

–Ну! – подошёл к нам мой брат.

– Где твой горшок?

Юрка запыхтел от ярости.

– Не пыхти, сейчас Саша описается.

– Мама! – закричал маленький мерзавец, – Саша описался!

– Возьми тряпку и вытри.

–Не буду я вытирать, – возмутился Юрик, отпусти лучше его на минутку в туалет.

– Пусть сбегает.

Я опрометью метнулся в туалет. Ух! Какое облегчение! Всё-таки, как прежний Сашка выкручивался в школе? В женский туалет не пускали, в мужской – тоже… Бред! Мне-то предложили охрану. Я вспомнил сильные руки Арсения. Какая охрана… Мазохисты мы, одним словом.

Когда вышел из туалета, меня оглушил умопомрачительный запах жарящихся котлет. Рот наполнился слюной. Бутерброд где– то растворился без остатка.

–Саша, – ты котлеты жарить умеешь?

– Я всё умею.

– Иди, пожарь, я гарнир приготовлю.

– Не буду, – буркнул я, мне уроки учить надо.

– Ну иди, учи, – вздохнула мама.

Толик тоже пускал слюнки.

–Хорошо-то как, – сказал я, забирая у Толика «географию», ещё бы пожрать… – Ты сегодня не торопишься?

– Сегодня не тороплюсь.

–Это хорошо, мне будет веселее, да и тебе интересно.

–Мне совсем не интересно слушать твои тупые шутки, – сердито прошептал

Толик, – Ой! Извини.

–Ладно, не извиняйся, называй вещи своими именами. Что-то отец задерживается.

Мы уже прочитали все домашние задания и даже поспрашивали друг – друга, когда загремела дверь, и вошёл папа.

–Какой дивный пейзаж! – воскликнул он, увидев нас, упёршихся носами в угол, – просто бальзам на раны!

– Что ты так поздно? – спросила мама из кухни.

–Ходил на родительское собрание, – мы с Толиком переглянулись.

–Ну и что? – напряжённо спросила мама.

–Сейчас умоюсь, переоденусь.

– Детей отпустишь?

–Подумаю.

Мне показалось, прошла вечность, пока дождался папу.

–Ты знаешь, мать, нашего э-э ребёнка хотят исключить из этой школы за злостное хулиганство! Поставить на учёт в полиции!

–Да, хулиган во всём признался.

–Я был против.

Мы, молча, с удивлением ждали продолжения.

–Интересно получается, когда сын директора школы избивает нашу дочь до потери сознания – это нормально, а когда она даёт отпор троим зарвавшимся недорослям, нашу девочку сразу называют преступником и оторвой. Хорошо, на собрании присутствовал майор полиции, мы потом с ним побеседовали. Он, кстати, не инспектор по делам несовершеннолетних, а оперативник по особо тяжким, – обещающий взгляд в мою сторону, – что-то наша любимая доченька знает. Знаешь? – я отрицательно покачал головой, не обратив внимания на побледневшего Толика. – Ну да ладно, это его дела – всех подозревать. Рассказал он и про неприятный случай в туалете. Страшно было?

– Скорее противно.

– Майор был свидетелем, так что не верить я не могу. Пока ставить на учёт Сашку не будут, до следующего раза. А вообще, Сашка себя повела, как мужчина, – Папа внимательно посмотрел на меня, – так что, может быть, в скором времени она добьётся этого звания. Ты понял? Главное не сознавать, что ты мужчина, а поступать по – мужски!

–Йес! Сэр! – Толик только вздохнул.

– Ну что, мать, можно выпускать узников совести?

– Выпускай. Пусть уберут за собой свои завалы и идут на ужин, а то Саша сейчас упадёт в голодный обморок. С обеда не ела.

– С утра.

– Как с утра? – испугалась мама, – почему?

– В школе не захотелось, пришёл домой, позвали играть в футбол, бутерброд мой съел Тузик, воду выпили игроки, дома был поставлен в угол, грызть гранит науки.

– За что поставили в угол, ты понял? – спросила мама.

– За мой длинный язык, – вздохнул я.

– Хоть это понимаешь, – но и свои цирковые номера брось!

–Но мама! Во-первых, если хулиганю, значит, выздоравливаю, а во – вторых, голова всё ещё болит.

– Да я слегка!

Всё! Я не выдержал, кинулся к маме, обнял, прижавшись к её груди.

Кто меня осуждает, пусть сначала потеряет свою маму…

–Ну хватит уже, – растрепала мои волосы мама, – иди, помогай Толику, и за стол.

За ужином, когда я немного наелся, папа спросил:

–Ты что, играл сегодня в футбол?

–А что, сегодня нельзя было?

–Ты, обычно, только болел.

–Позвали, проигрывали без меня. Сегодня очень весело было, мы пригласили девчонок, бились изо всех сил и всех победили со счётом 8-5!

–Саша девчонок уговорил играть полуголыми, как и сам, – обвиняющим тоном сказала мама.

–Правда? – спросил папа, – я кивнул.

–Ты видел? – спросил папа у Толика.

–А что такого? Они такие же, как пацаны.

–Зато знаешь, как весело! – Вклинился я, – девчонки совершенно отмороженные, сбивали пацанов с ног! Да, папа, хорошо, что ты завёл этот разговор. Мы решили создать нормальную дворовую команду, для этого нам надо нанять нормального тренера, купить форму, мяч…

– О-о-о, – воздел руки папа.

– А что? Меня выбрали капитаном будущей команды, теперь я как администратор…

– Тебя? Капитаном? – папа захохотал, – Ты футбол даже по телевизору не смотришь!

– Причём здесь телевизор! – возмутился я, – Мы сами хотим играть, а не сидеть с пивом у телевизора!

– Но-но, покритикуй ещё! Скоро наступят холода, и вы забросите свой футбол, вырастите из формы и всё.

–Папа, – терпеливо сказал я, – зимой можно играть в хоккей. Нет коньков и льда, можно играть в хоккей с мячом, зальём коробку, купим коньки, клюшки, шайбу, вытащим вас, замшелых стариков, из затхлых квартир! Давай, а? – Толик тоже смотрел с надеждой.

–Хорошо ты сказал про замшелых стариков. Но есть ведь детские спортивные школы, отделы гороно, районо, которые обязаны этим заниматься, – я махнул рукой.

–Ладно, не спеши отмахиваться, попробую я заняться этим делом, коли мой сын капитан команды.

–Ура! – закричал я.

– А поцеловать папу? – спросила мама.

–У него щека колючая, – отшутился я, – а как насчёт домашних тренажёров?

–Каких ещё тренажёров? – изумился папа.

–Турник, гири, штанги, беговая дорожка, велотренажёр…

–Сашка, может, я что-то проглядел, и ты действительно мальчишка?

–А когда ты последний раз глядел? – невинным голосом спросил я.

–Выпорю, – пообещал мне папа, – там и поглядим.

–Спасибо, папочка, за доброе слово, пойду, провожу Толика, а то поздно.

Пока Толик раздувался от возмущения, папа сказал: – А Толика провожу я.

Действительно поздно, а ты притягиваешь все приключения на свой тощий зад, как магнит.

Я потрогал себя сзади:

–Действительно, тощий. Надо заняться собой.

–Давно пора, всё лень тебе было. Неужели это наш ребёнок? – повернулся он к маме, – та пожала плечами:

– То ластиться, то дерзит, то смеётся, то плачет…Это наступает страшный переходный возраст. Наше дитя выросло, папа.

Папа ушёл провожать Толика, а мы с Юркой стали укладываться спать на нижней кровати. Юрик бросил вниз свою подушку: наверху ему, видители, душно. К нам на кровать присела мама, погладила наши головы: -Смотрю, Юра окончательно переехал к Саше.

–Там душно, зимой туда переедем.

–Понятно, – засмеялась мама, – аргумент неотразимый. Что, Саша, обиделся?

–На мам не обижаются, тем более я сознательно напросился.

–Зачем?

–Хотелось подурачиться.

–Хорошо подурачился в углу?

–Это было восхитительно, Толик ухаживал за мной, мы даже разыграли Юрика, – тот обиженно засопел.

–У тебя правда голова болит? – озабоченно спросила мама.

–Потрогай затылок, – приподнялся я. Мама нащупала шишку, я поморщился и зашипел от боли.

–Бедненький! – пожалела меня мама, а я ударила тебя по этой шишке и отправила в угол?

– Нет, в тот раз ты не попала по шишке, я и не знал, что она ещё так болит. Юрик, ты не посмотришь?

–Не посмотрю, я и так знаю, потому и сплю с тобой.

–Ну, мальчики, с вами не соскучишься, ладно, спите, – она поцеловала нас на ночь, и ушла.

–Полежав немного, я спросил братика:

–Юр, скажи, как ты это делаешь? – Видишь ауру?

Юрик хихикнул: – Ты завяжи себе глаза и походи по незнакомой комнате, а потом, когда наткнёшься на человека, спроси у него, почему он не натыкается на мебель. Как думаешь, что он тебе скажет?

–Открой глаза?

–Угадал.

–А как мне открыть глаза?

–Помнишь кино «Вий»?

–Да.

–Что он просил?

–«Поднимите мне веки, не вижу».

–А зачем он это просил?

–Чтобы увидеть человека сквозь заколдованный круг.

–Вот видишь, если ты хочешь видеть, нужно попросить открыть тебе глаза.

–А кого попросить?

–Не знаю.

–А ты как?

–А я – так! – воскликнул Юрик и напал на меня. Я схватил его поперёк туловища, мы повернулись и с грохотом свалились на пол.

–О, господи, – донеслось до нас, – опять начинается.

Меня вгоняют в краску.

В школе у меня появились первые успехи, только с физкультурой так и не вышло. Я сходил в поликлинику ещё раз со своей шишкой, и мне предложили пока отказаться от бега и футбола, хотя бы на недельку. Теперь я болел, а Толик носился по полю.

Когда в школе меня пытались задеть моей гендерной неопределённостью, я со смехом обращал нападки в такую шутку, что шутник сам оказывался в дураках.

А почему бы мне не пошутить? Я был любим и сам любил, учителя были строги, но справедливы, я постепенно привыкал к своему статусу школьника, полностью отдавшись беззаботному детству.

Так прошло два дня.

За эти дни я пытался найти спортивную школу, где можно заниматься самбо, или другими видами борьбы.

Но везде нужна была справка медицинская, свидетельство о рождении, где написано, кем я родился. Всё это навевало на грустные размышления.

Вспомнил свою прежнюю жизнь в советский период, когда я пришёл в спортзал школы, где занимались самбо, тренер занёс меня в списки, и я начал отрабатывать сначала падения, затем меня начали швырять на маты. Напарник был другой весовой категории. Чуть мощнее и килограмм на тридцать тяжелее. Я тоже швырял его, когда он изображал манекен.

А разминались мы чудесно. Нам тренер бросал баскетбольный мяч, и начиналось дикое регби. Было только одно правило: трогать лишь владельца мяча, но, чтобы овладеть мячом, собиралась куча из всех игроков, меня заволакивали по матам до потолка и стаскивали на жёсткий пол, елозили по нему голыми локтями и коленями, не чувствуя боли, визжа от радости и восторга.

Затем швыряли друг – друга на маты, мяли в партере и выворачивали руки и ноги в силовых захватах. А потом я окончил школу, уехал поступать…

И жизнь моя покатилась по колдобинам и ровному шоссе.

Жалуюсь ли я на прошедшую жизнь? Зачем? Конечно, за что-то краснеешь, что-то хотелось бы вычеркнуть, но, в общем, жизнь удалась.

Я встретил женщину, которую полюбил. Эту любовь я пронёс через всю жизнь, с нежностью вспоминаю и сейчас, находясь в детском теле.

Я много думал, нахожусь ли я в том же мире, где умер, можно ведь позвонить своей жене и детским голосом сказать: «Привет, мамуся, это я»

Даже боюсь представить.

Может, просто подышать в трубку и послушать сердитые «алё», а потом, послушав сопение в трубке, скажет: «Это ты Саша? Не молчи, скажи, что ни будь».

Надо же, разыгралась фантазия. Я же о спорте…

В пятницу у нас на классном часе пришла очень молоденькая медсестра и начала рассказывать, что у нас в школе, (подошла, оказывается очередь), оборудовали гинекологический кабинет и уже, начиная со старших классов, прошли проверку все девочки, остался наш класс и два пятых.

Антонина Павловна увлеклась пейзажем за окном, я сидел, ни жив, ни мёртв, Толик покрылся пятнами.

Я не оглядывался, но мой костюм дымился от взглядов, всех интересовало, как я выйду из щекотливого положения.

– А это обязательно? – спросила Валька Зайцева, с которой мы приятельствовали. Валя была скромной, безобидной девочкой, её все любили и старались не задевать. Вообще наш класс был дружный, даже я без особого труда удалось вписаться в коллектив, по некоторым намёкам я понял, что прежний Сашка накосячил немного, я это старался сгладить, но в общем, кроме Вовчика и его друзей никто на меня особого зла не держал.

Вовчика не будет ещё неделю, а его приятели стали моими приятелями.

–Желательно, есть такие заболевания половой сферы, которые лечатся при выявлении на ранних стадиях, но принуждать, конечно, никого не будем.

–Слышишь, Саша, – обратилась ко мне Валя, – посещение не обязательно.

Ну, Валька!

По классу пролетел шелест, кто-то давился от смеха, а Света Хомякова прошипела: – Валька, ты что, дура?

–Я же помочь хочу! – захлопала длинными ресницами Валя.

Света только вздохнула.

Тогда я решил разрубить этот узел и спросил: – А мальчиков осматривать будут? – Я оглох от хохота.

–Тише, тише, ребята, мальчик правильно спрашивает, у ребят тоже бывают проблемы в половой сфере, и немалые, вплоть до простатита, который возникает от инфекции, которая, в свою очередь проникает в простату, когда не соблюдают элементарных правил гигиены. А ты, мальчик, – обратилась она ко мне, – наверно, не зря спросил, у тебя, может быть, фимоз?

Класс развеселился, но не сильно, тогда Женька Кислицын спросил у Борьки Гуревича: – А что такое фимоз? – на что Борька, поправив на носу очки, ответил глупому Женьке: – Фимоз – это невозможность обнажить головку полового члена.

Секунду стояла мёртвая тишина, потом класс забился в истерике.

Антонина Павловна кусала губы, Толик закрыл лицо руками.

Я вскочил с места, схватил медсестру за руку и вытащил её из класса.

Захлопнув дверь, я услышал более мощный взрыв хохота.

–Где ваш кабинет? – зашипел я.

–На первом этаже, – а что случилось, почему они смеются?

–Пойдём, в кабинете всё объясню.

В кабинете за столом сидела, даже по моим меркам, пожилая женщина,

заполняя какие-то формуляры.

Посмотрела на нас и вернулась к своим делам.

Мы стояли и ждали, медсестра ждала объяснений, я ждал вопросов.

–Люба, что случилось? – спросила доктор.

–У мальчика какие-то вопросы к вам.

–Я, вообще-то детский гинеколог, а не андролог, но могу и что-то рассказать. Но, Люба, у нас мало времени, где девочки?

–Они пока не готовы, – встрял я.

Доктор вопросительно посмотрела на медсестру, та кивнула. Тогда она посмотрела на меня.

–Они в истерике.

–По какой причине?

–Я первым вызвался посетить гинеколога.

–Ты, может, ошибся, мальчик, здесь не стоматолог, а гинеколог.

–Вот и я говорю, товарищ доктор, это ли не повод для истерики? Где ваше рабочее место, ведите.

–Мне уже стало интересно, пошли. – Она открыла дверь в соседнее помещение и пригласила меня войти. Увидев гинекологическое кресло, мне стало дурно, честно говоря, меня ещё никогда не исследовали на этот предмет.

–Ну что бледнеешь? Неприятно? Правильно сделал, что пришёл, вас надо всех провести через это, чтобы уважали женщин. Раздевайся, садись.

–Как раздеваться, совсем?

–Достаточно по пояс снизу.

Я подумал, что мне повезло, женщина помоложе просто вышвырнула бы меня из кабинета, чтобы не мешал работать.

–Сестра будет ассистировать?

–Стесняешься её?

–Менее всего.

–Ну, тогда раздевайся, не тяни.

–Грудь не будете смотреть?

–Я не маммолог, тем более что смотреть, я думаю, ещё нечего.

–Я надеюсь, что и не будет.

–Не зарекайся.

Я снял пиджак, рубашку, штаны, глянул на доктора, доктор разбирала инструмент, сестра протирала их спиртом.

Я снял трусики, подошёл к креслу и спросил:

Как сюда залезть?

–Люба, помоги мальчику.

Люба подошла и стала объяснять, куда встать, куда сесть, куда ноги положить.

–Ой, – ойкнула Люба, – это не мальчик, Мария Борисовна.

–Понятно, что не мальчик, но и не девочка.

–Как это?

–Любочка, читать надо медицинские журналы. Ладно, потом объясню, у нас непростой случай. Таких смелых мальчиков я ещё не встречала.

–Особой смелости здесь нет, все знают, кто я.

–Ну и как тебе с этим живётся?

–Пока жив.

–Только что. Мир жесток, сынок, и все, кто на нас не похож, враг.

–Не всё так мрачно, товарищ доктор, у меня есть друзья, я любим и люблю.

–Мальчик, или девочка?

–Мальчик, который готов ради меня прикинуться девочкой, есть братик, мама, папа, они даже признали меня мальчиком.

–Тебе здорово повезло, малыш.

–Абсолютно с вами согласен.

– Давай приступим к делу. Так, с гигиеной у тебя всё в порядке. Часто подмываешься?

–Каждый раз после туалета, утром и вечером.

–Молодец, не каждая девочка себя так ведёт, приходится здесь же и мыть.

Ну ладно. Давай посмотрим, что у тебя внутри.

–А вы ничего мне не сломаете?

–Ты смотри на него, – возмутилась врач, – «сломаете»! Как у тебя язык-то повернулся! Да ты только – что намекал, что тебе ничего этого не надо!

–Ну, может быть, со временем…

Медсестра смазала мне губки чем-то холодным, и врач осторожно начала вводить зонд.

–О-о-о! – выдохнул я.

–Световод всего пять миллиметров толщиной, а ты «о-о-о»

–Это от неожиданности.

–Как насиловать девочек, так ничего, как тебя, так «о-о-о»

–Я никого не насиловал, мы любили друг – друга!

–Верю, ты хороший мальчик.

–Так, влагалище длиной сантиметров шесть, не извилистое, гладкое, – она повернула ко мне монитор: – смотри, больше ты этого никогда не увидишь.

Что тут смотреть? кишка и кишка, только розовая.

–Попробуй пошевелить мышцами.

Я представил, что сжимаю мочеиспускательный канал, кишка сжалась.

– Хорошо, – несколько удивлённо сказала врач, – так, дальше…

–Ай! ай! ай! – аж выгнулся я.

–Не дёргайся! Можно пораниться. Так, вот мы и в матке… «это сон: влагалище, матка… у меня?!» До этого мне была видна только небольшая складка на теле, вход я боялся исследовать, вдруг что-то повредится. А тут я видел себя изнутри во всей красе.

–Ага, смотри, вот трубы, нормально всё развивается, всё есть, что надо, никаких отклонений, снаружи тоже нет ничего лишнего. При желании сможешь родить ребёнка.

–Такого же?

–Такие появляются очень редко, бояться нечего, тебе особенно, этот ген проявится ещё не скоро.

– А почему так получилось?

– Ты же, наверно, интересовался в интернете?

–Интересовался.

–Ну и как?

– Я считаю, получился сбой в период формирования мужских половых органов, тогда как всё остальное тело начало развиваться по плану.

–Ты знаешь, что все зародыши женского пола?

–Да, это даже в детских передачах показывают.

–Ну, ты, в принципе, верно понял. Есть ещё другие отклонения у людей.

–Да, и немало.

–Твоё не самое неприятное.

–Да, если объяснишь, начинают уважать.

–Мальчишки всегда уважают силу…

–Да-а-а, – сдавленно прошипел я.

–Всегда знала, что мужчины плохо переносят боль.

–Думаете, приятно, когда внутри тебя ковыряются железом?

–Откуда мне знать? – удивилась пожилая женщина. – Всё, вынимаем железо из твоего нежного тела.

Изъятие железа тоже не принесло особой радости. Да, не впечатлило.

–Всё, можешь одеваться, Люба, помоги мальчику.

Когда я вышел в приёмную, врач сидела за столом и заполняла карточку.

Фамилия, Имя, Отчество…

–Денисов Александр Иванович.

–Полных лет?

–Шестьд… – Начал было я, но вовремя опомнился, – двенадцать.

–Странная оговорка.

–Просто оговорка.

–И ничего более?

–Ничего.

–Давно в наших краях?

–Неделю.

–Понятно.

Докторша заполнила формуляр, положила в отдельную папку и сказала:

–Приглашай по два человека, сегодня только девочек.

–Слушаюсь.

–Да, чуть не забыла, возьми адрес, зайди ко мне через полгода, я хочу последить, как ты развиваешься.

–Думаете, буду развиваться по мужскому типу?

–Не могу предсказать, надо наблюдать.

–А как я э-э-э…

–Надо будет, не постесняешься, мало ли, зачем ко мне приходят.

–Спасибо, до свидания.

–До свидания, жаль, дальше будет не так интересно.

–Давайте, приведу к вам мальчиков, будет очень весело.

–Не сомневаюсь, но, увы, время не резиновое.

Я подошёл к двери своего класса, прислушался, ничего не было слышно, тогда я открыл дверь и вошёл. Все с любопытством уставились на меня.

–Вот и Саша вернулся, – Сказала Антонина Павловна, ну иди сюда, рассказывай.

Я вытаращился на неё: – Всем?

–А тебе есть, что скрывать? Как ощущения?

Меня передёрнуло, получилось, как у отряхивающейся собаки – от ног до шеи. – Брр, – сказал я.

–Ну вот, – Антонина Павловна повернула меня лицом к классу, – из тебя получилась бы неплохая девочка.

– Ну уж нет, – сказал я, – лучше быть симпатичным мальчиком, чем страшненькой девочкой. Это я о себе, – поправился я, увидев, как вытянулись лица у девчонок, – Да, девочки, по двое на осмотр, быстрее, вас ждут, а мальчиков сегодня больше не принимают: – послышался облегчённый вздох.

–Мама, постриги меня, – попросил я вечером.

–А в парикмахерскую зайти лень? – спросила меня мама.

–Ну, я хочу, чтобы ты.

–Какой ты капризный стал, как девочка, – я вспомнил сегодняшний день и засопел, сердито посмотрев на Толика.

–Толик невозмутимо прихлёбывал чай, будто ничего не слышал.

–Хорошо, Сашенька, я постригу тебя, а ты приготовишь что-нибудь вкусненькое.

–Ура! – закричали все, включая папу.

–Совсем замучили маленького, – притворно вздохнул я.

–Кто маленький? – завопил Юрик, – это я маленький!

–Ладно, – согласился я, – что у нас есть? Мясо, лук, рис, морковь, куркума, чеснок, жидкое масло?

–Ну, ты, Сашок, гигант! – поразился папа.

–Сейчас поищем, – сказала мама и залезла в шкафы. – Как ни странно, всё есть.

–Куда бы оно делось, – пробормотал я, – сам сегодня купил.

–Ну, ты и жук! – сказал папа, – а деньги где взял?

–Сэкономил на школьных завтраках.

–Придётся выдать премиальные, – согласился папа.

–Только не забудь, мне в воскресенье нужна будет тысяча, мы с Толиком задумали одну авантюру…

–Только не со смертельным исходом.

–Как знать… – Толик с испугом посмотрел на меня.

–Ты, Сашка! Я уже не понимаю, кода ты серьёзен, когда шутишь, – сказала мама.

–Жизнь до того интересная штука, что не поймёшь, когда шутка оказывается долей шутки.

–Сашка у нас такая непредсказуемая, что я уже мозги вывихнул, пытаясь её понять, – сказал папа.

–Саша, так что же ты будешь готовить? – потерял терпение Юрка.

–Плов, – сказал я, – только мне надо порезать мясо.

–А как? – спросил папа.

–Ох уж мне эти муж… – я посмотрел на маму и осёкся. – Ладно, наточи ножи, и все уходите, Толик, тащи учебники, будешь читать вслух.

–Я тоже могу читать вслух, – пропищал Юрка.

–Хорошо, будешь сменять Тольку.

–Я тоже могу читать, – сказал папа, – газету, про себя, – добавил он, увидев наши отвисшие челюсти.

–Я могу резать лук, чистить морковь и чеснок, – сказала мама.

–Дурдом, – вздохнул я

–Не груби отцу, – услышал я в ответ.

Мясо мы разморозили, и я, показав папе, на какие кусочки его резать, поставил сковородку на плиту, налил масло и разогрел её, затем, забрав мясо у папы, поставил его тушиться. Промыл рис и сел рядом с Толиком слушать увлекательные истории времён столетних войн, иногда помешивая мясо и наблюдая за процессом очистки овощей.

Юрик пытался учить меня физике, но постоянно скатывался в эзотерику, доказывая, что половина законов не может работать в реальном мире, потому что законы эти применимы для двумерного пространства. Папа крякал, пытался оспорить постулаты Юрика, но разбивался о железную логику. Он спросил, где мы видели абсолютно упругий удар и абсолютный вакуум, на которых строятся все расчёты, и споры прекратились.

Я молча отобрал у Юрика физику и сунул ему в руки учебник географии.

Забрал нож у мамы и начал шинковать овощи.

География Юрику тоже не понравилась, он критиковал издателей, утверждая, что они ни разу не выходили из своих кабинетов и набрали сведений из интернета.

–Я согласен с Юриком, – вклинился в спор я, – что земля плоская и стоит на трёх слонах, которые стоят на трёх китах, которые, в свою очередь стоят на черепахе… Хотя, я думаю, последнее неверно.

–Конечно, неверно, – не дал себя огорошить Юрка, – слоны стоят на черепахе, а черепаха стоит на трёх китах.

На этот убойный аргумент ни у кого не нашлось ответа.

Между тем я забросил овощи в сковородку с мясом и продолжал тушить на медленном огне.

–Юрик, – сказал я, может, в твоём мире Конго и впадает в Индийский океан, у нас это не так, нам надо отвечать, как написано в учебнике. А вот если мы получим двойки по физике, рассказывая, что все величины мнимые и скорость не бывает равномерной и последовательной, то мы с Толиком в лучшем случае окажемся в углу, и ты снова будешь носить нам горшок.

–Ну и оставайтесь неучами, – сказал Юрка и подал мне учебник с картой Африки, – скажи, в твоём мире так?

Я рассмотрел карту, и глаза полезли на лоб: Мадагаскар, оказывается, полуостров, Суэцкого канала нет, а есть пролив между Красным и Средиземным морями…

Я обескуражено посмотрел на папу, теряя всякую надежду.

–Надо внимательно рассмотреть атлас мира. Завтра же куплю и изучим спорную географию – растерялся папа.

–Ну а физика, хоть и неправильная, написана простым языком, чтобы мы усвоили хотя бы, начала, не мешай нам элементарно усвоить законы Ньютона. – Я достал большую кастрюлю, переложил туда тушёное мясо с овощами и поставил кастрюлю на огонь. Вспомнив вовремя про кизил, смешал с рисом, добавил куркуму, всё это вывалил в кастрюлю поверх мяса и залил водой, добавил немного соли, добавил огня.

Всё это делала в основном моя жена, плов всегда готовила она, я, в основном, наблюдал.

Сейчас я постарался скопировать блюдо моей жены.

Теперь оставалось ждать, когда выкипит вода.

–Может, не будем терять времени и пострижём меня? – предложил я, а три мужчины последят за пловом. Только не забывайте, что крышки горячие и тяжёлые, – вспомнил я Бузыкину.

Под возмущённые вопли мужчин я ретировался за мамой в их комнату.

Посадив меня на табурет, она накрыла меня полотенцем, затем включила машинку и стала коротко стричь мою шевелюру.