Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Библейские сказания и легенды"

Автор книги: Александр Немировский

 
1 (I, 5—6)
Не смотри, что черна я малость.
Мною солнышко любовалось[444]444
  Любовалось. – Точный смысл глагола л>агар остается предметом дискуссии. В Библии этот глагол употребляется в двух значениях: 1) «увидеть», «подсмотреть», «подглядеть»; 2) «обжечь», «опалить», «сделать темным». Наша поэтическая метафора входит в этот смысловой ряд.


[Закрыть],
Одаряя меня загаром.
Чуть светлей я шатров Кедара[445]445
  Шатров Кедара. – Кедар – арабский этноним, принадлежащий племени, кочевавшему в пустыне и живущему в черных шатрах. К тому же, само еврейское слово «кедар» ассоциировалось с чернотой.


[Закрыть].
С той поры, как по воле братьев
Я поставлена при винограде,
Виноградные гроздья целы,
А себя я сберечь не сумела.
 
 
2 (I, 7—8)
Расскажи мне, души отрада,
Где теперь ты пасешь свое стадо,
Чтобы мне, как бывало когда-то,
Не попасть к пастухам бородатым.
Я б твоим насладился взглядом,
Находясь с козлятами рядом.
 
 
3 (I, 9—11)
Ты прекрасна, как кобылица
Фараоновой колесницы[446]446
  Кобылица фараоновой колесницы. – Л. Е. Коган возражает против этого, уже ставшего традиционным, перевода и предлагает читать: «С кобылицей меж колесниц». Его возражение опирается на то, что использование кобылицы в колесничном войске вызывало бы беспорядок из-за реакции жеребцов. Возражение это, свидетельствующее о большой эрудиции автора, не имеет никакого отношения к поэзии. Сопоставление красивой женщины с кобылицей было воспринято в мировой литературу.


[Закрыть],
А из дев сравнить тебя не с кем.
Библейские сказания и легенды
На щеках у тебя подвески.
Мы скуем для тебя другие,
Не железные, а золотые.
 
 
4 (1,12—14)
Пока царь пировал до заката,
Опьянял меня запах нарда[447]447
  Аромат всегда был компонентом и спутником любви, но здесь впервые в Библии записи сведены в одном стихотворении. И это требует объяснений. Согласно нашему толкованию, смысл стихотворения в диалоге мужского и женского ароматов, в отсутствии его – ее возбуждает запах нарда (из-за дороговизны этого благовония, добываемого в Гималаях, им мог пользоваться царь или очень богатый человек). Она же, когда он возвращается с пира, привлекает его запахом мирры. А затем ароматы сливаются.
  Нард – широко известное в древности травянистое растение семейства валерьяновых с мясистым и пахучим корневищем и мелкими цветками. Его вывозили преимущественно из Индии для изготовления душистых и очень ценных масел и мази, которые использовались в парфюмерных целях. Само слово «нард» считается заимствованным из санскритского naladam. В Библии упоминание о нарде встречается только в Песне песней.


[Закрыть],
А когда он вернулся с пира,
Соблазнила его я миррой[448]448
  Мирра – ароматическая смола, получаемая из коры некоторых тропических деревьев, используемая в медицине и в парфюмерии. Упоминания мирры в Библии постоянны. В древности мирра употреблялась для священного помазания, окуривания одежд и комнат, врачевания и бальзамирования.


[Закрыть].
И сошлись кипрея[449]449
  Кипрей (устар. «кипер») – высокое травянистое растение с розовыми или пурпурными цветками, распространяющее сильный камфарный запах; высоко ценилось восточными женщинами. Из листьев кипрея в древности приготовлялись лучшие румяна.


[Закрыть] соцветья
С ароматом лозы Эн Геди[450]450
  Эн Геди – этот топоним на иврите означает «источник козленка» и является названием поселения в оазисе на западном побережье Мертвого моря.


[Закрыть].
 
 
5 (I, 15—17)
Дай красой мне твоей насладиться,
Ты прекрасна, как голубица.
И любовь нам открыла недра.
Наша кровля —ливанские кедры.
Кипарисы стали стеною,
Чтоб была ты только со мною.
 
 
6 (II, 1—7)
Стал нарцисс из горной долины
Вместе с лилией телом единым.
И, когда они слились ртами,
Переполнились медом гортани.
Стало знаменем всех твоих пиршеств,
Меня ветер любви колышет.
Я от ласок твоих ослабла,
Дайте ягод мне, дайте яблок.
От любви я изнемогаю.
Ему стала я дорогою.
Рука левая под головою.
Обнимает меня десница.
Иерусалима девицы,
Ради ланей степных и оленей
Своего вы дождитесь мгновенья.
Не гонитесь за близостью ранней.
Не будите, пока не нагрянет.
 
 
7 (II, 8—10)
Голос милого. Словно газелью
Он проносится по ущелью,
И с лучом восходящего солнца
По долам и горам он несется.
И прекрасной порою весенней
Он в окно мое смотрит оленем.
С каждым мигом звучит все призывней:
«Прекратились зимние ливни,
Птицы певчие возвратились,
И смоковницы соком налились.
Поднимается небо все выше,
Голос горлицы стал мне слышен.
Еще в дальнем ущелье горном
Выходи, чтоб насытить взор мой.
Ведь при свете весеннем ясном
Никого нет тебя прекрасней.
Невозможно земли ликованье
Без твоего воркованья».
 
 
8 (III, 1—5)
Я искала любимого сердцем.
От него мне некуда деться.
В темноте городских переулков
Шум шагов разлеется гулкий.
Ведь любовь моя не игрушка.
Вдруг послышалась колотушка.
Сторож ею воров пугает,
О моем любимом не знает.
Но едва я с ним разминулась:
На любимого сердцем наткнулась.
Повела его в дом материнский,
Ведь любовь не ведает риска.
Ради ланей степных и оленей
Своего дождитесь мгновенья.
Не гонитесь за близостью ранней,
Не будите, пока не нагрянет.
 
 
9 (III, 6) 12
Кто это движется к нам,
Ветром пустыни гонимый? —
Мирра и фимиам,
Земли не касаясь, дымом[451]451
  И. М. Дьяконов интерпретирует это четверостишие так:
Кто к нам выходит из пустыни,Словно дымный ствол, курящийсяМиррой и благовонием?

[Закрыть].
 
 
10 (III, 7—8)
Дивно ложе царя Соломона,
И держат при нем оборону
Шестьдесят надежных мужей,
Храбрых воинов и сторожей.
Все у царя готово
К отражению страха ночного[452]452
  Страха ночного. – Имеется в ввиду божество Страх – одно из пары божеств (Страх и Ужас), почитаемых восточными народами и гомеровскими греками.


[Закрыть].
Паланкин[453]453
  Паланкин (евр. appiron). – Вокруг происхождения этого еврейского слова развернуты споры. Ему приписывают греческое происхождение (от греч. proreion – «носилки»), что давало основание для отнесения стихотворения к позднему времени. Однако существует предположение, что appiron от санскритского paryankah – «вид ложа». Через португальцев оно пришло в Европу в форме «паланкин».


[Закрыть] царя Соломона.
Из серебра колонны.
Захочешь облокотиться —
Спинка есть золотая.
Иерусалима девицы,
Соломон в своей багрянице
Зовет вас, к себе приглашая.
Для радости вашей сердечной
Наденьте убор подвенечный.
 
 
11 (IV, 1—7)
Под белою этой фатою
Ты стала самой красотою.
Библейские сказания и легенды
Волос кудрявое стадо
Спустилось с высот Гилеада.
Твои зубы снега белее,
Твои губы заката алее,
А шея как башня Давида,
Та, что щитами обвита
В память о славе громкой.
Сосцы же как два олененка,
Спящие среди лилий,
Ждут, чтобы их разбудили
Руки вставшего рано,
Те, что изведать успели,
Что нет в твоем, милая, теле
Ни одного изъяна.
 
 
12 (IV, 8, 12—16)
Из кедровых высей Ливана
К нам в степи направь свой взор.
Невестой спустись с Амана[454]
И леопардовых гор.
Сад, доступный..для меня,
Сестра – невеста.
Для других в саду
Твоем нет места.
Потаенный ключ
Среди гранатов,
Напоенный ароматом.
Утоляю жажду я водою
И вдыхаю запахи алоэ,
Мирры, и корицы, и шафрана,
Благовоньями дышу Ливана.
Ветры, зря по свету не гуляйте,
Сад благоуханный овевайте.
Пусть все разольются ароматы,
И жених найдет дорогу к саду[455]455
  Перед нами застольная свадебная песня в виде характерного для этого жанра диалога между женихом и невестой. Разъясняющей параллелью этому стихотворению служит Притча Соломона (5, 15): «Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя». И. М. Дьяконов, чей научный труд взят нами за основу, исходя из упоминания слова «пардес» (ср. греч. «парадайза» – «парк»), датирует эту песню не ранее VI—V вв. до н. э.


[Закрыть].
 
 
13 (VI, 1—3)
Скажи мне: «Где твой любимый?
Давно его что-то не видно.
Никто тебя не обнимет.
И мне за тебя обидно».
Не беспокойся, подруга,
В саду своем бродит милый.
Его я чувствую руку,
Блуждает она меж лилий.
Всегда со мною любимый,
И мы с ним неразделимы.
 
 
14 (VI, 3—7)
Пленительна ты, как Тирца[456]456
  Тирца. – Сравнение женщины с городом не редкость в Библии. Но в этой песне впервые сопоставлен внешний облик женщины с красотой города, и как объект сравнения присутствует не, как обычно, Иерусалим, но также и Тирца, бывшая некоторое время столицей до того, как на одном из холмов на севере страны Ханаан была построена Самария. Разумеется, это не дает основания вслед за И. М. Дьяконовым заменить в тексте «Тирца» на «столица», поскольку Тирца сохраняла свою красоту и после потери статуса главного города Израильского царства. Таким образом, песня могла быть создана после распада единого государства Соломона и до разрушения Самарии и Израильского царства в 722 г. до н. э. Место бытования песни, скорее всего, Израильское царство, поскольку в сопоставлении с женщиной Тирца поставлена на первое место. Возможно, к этой эпохе относится большинство песней. Но ни одна, как это установлено наукой, не принадлежит времени самого царя Соломона.


[Закрыть].
Прекрасна, как Иерусалим.
И страшно вдруг очутиться
Рядом с сердцем твоим.
Волос твоих козье стадо
Сошло с высот Гилеада.
Как овцы после купанья,
Ты блещешь от чистоты.
Дай прикоснуться губами
К щеке, что видна из фаты.
 
 
15 (VI, 8)
Шестьдесят у меня цариц
И восемьдесят наложниц,
А прочих случайных девиц
И сосчитать невозможно.
Но ты сама чистота,
Нетронутая голубица.
Могла б ты в иные года
Дочкой моей родиться.
И восхваляют тебя
Наложницы и царицы.
 
 
16 (VI, 11 – 12)
Я спустился в ореховый сад
Посмотреть, чем растенья богаты,
Распустился ли виноград,
И как дозревают гранаты.
Но ушла ты, мне душу сломив,
Как победная колесница.
Возвратись же ко мне, Суламифь[457]457
  Суламифь. – И. М. Дьяконов и его соавтор Л. Е. Коган воспринимают собственное имя Суламифь как обозначение родины возлюбленной Соломона (Шуламянка). Шунем – топоним местечка на севере Изреельской долины. Мы условно сохраняем ставшее привычным имя Суламифь.


[Закрыть],
Чтобы мог я тобой насладиться.
 
 
17 (VII, 2—6)
Ничто не может сравниться
С прелестью ножек.
Дивный изгиб твоих бедер
Создал художник.
Пупок твой – изящная чаша,
Полон шербетом.
Живот как сноп пшеничный
В лилиях – лентах[458]458
  Сноп типичный – сохранившийся в языке, несовместимый с монотеизмом образ вытесненного культа матери-земли, широко распространенного у других народов.


[Закрыть].
Груди —детеныши серны,
Как двойня газели.
Шея – дозорная башня
В горном ущелье,
Та, что пред Дамаском
Воюет с Арамом.
Голова – вершина Кармела
Над всеми горами.
Очи – озера в Хеброне
У врат Бат – Раббима[459]459
  Бат – Раббим. – Евр. Bat – rabbim Л. Е. Коган считает топонимом (возможно, эпитет города Хешбон или название одних из его ворот). Древние переводчики понимают это сочетание как нарицательное «дочь многих».


[Закрыть].
Приди же, сидящий на троне,
К своей любимой.
 
 
18 (VII, 7—10)
А у моей сестрицы
Еще не выросли груди.
Может жених появиться,
Что делать будем?
Была бы стеной городскою,
В камни бы гвозди вложили.
Дверью была бы – доскою
Снаружи б ее забили.
А я как оплот.
Мои груди – башни.
Пускай придет.
Ведь мне не страшно.
19 (VIII, 11 – 12)
Без серебра не войти
В сад у Ваал Хамона.
Нищему нет пути
К яблоням Соломона.
Гнать за ворота бродяг
Царские стражи привыкли.
Сад мой не в дальних краях.
Где же, о царь, твои сикли?
 
 
20 (VIII, 13—14)
Был голос призывный
Услышан из сада:
– Сокройся, мой милый,
От чуждого взгляда.
Никто из друзей
Тебя не догонит.
Беги, как газель,
На Холмы благовоний.