Текст книги "Подкова на счастье"

Автор книги: Александр Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

17. СЛОВО ВЕДУНЬИ

Рокот и Гром на курган не пошли. Они не боялись, не дичились – просто встали намертво. Тимка (ему, если честно, здорово хотелось спать) зачертыхался, потом снял Лешку с вьюка, устроил на траве, расседлал коня и, чертыхнувшись ещё раз, понёс Лешку на руках. Он не знал, что делать. Может, взойти на вершину и кричать? Или ждать у подножья? Лешка смотрел по сторонам и молчал, придерживаясь одной рукой за шею Тима. Кажется, ему было не по себе.

Решать проблему Тимке не пришлось. Полуденица появилась как в прошлый раз – непонятно откуда, она шла себе с кургана и улыбалась Тимке, как старому знакомому. Тимка положил Лешку на траву опять и – сам от себя не ожидая! – поклонился:

– Добрый день, Полуденица.

– Добрый день и тебе, – женщина подошла, опустилась на колено неуловимым движением, положила руку на лоб Лешки – тот закрыл глаза. Лицо Полуденицы стало строгим, она покачала головой: – Плохо дело.

– Умрёт? – спросил Тимка, переминаясь с ноги на ногу. Женщина, не вставая, спросила:

– Что обещал его отец?

– Ну… – Тимка замялся, Полуденица улыбнулась:

– Он спит и не слышит. Так что?

– Рассказать всё Лёшке – ну, вот ему. Он преступник. Пообещал, что во всём признается. Дядя Слава при мне разговаривал с ним.

– Ясно, – женщина легко подхватила Лёшку на руки, встала. – Нет, не умрёт. Ты подожди. Поспи пока. Устал?

– Устал, – признался Тимка. И не стал больше ничего спрашивать – пошёл к опушке, а когда догадался оглянуться – только ветер колыхал траву. Ни Лешки, ни Полуденицы не было и в помине.

– И всё-таки мистика, – пробормотал Тимка, падая на разостланное одеяло. – Мистика, – пробормотал он ещё раз…

…Второй раз Тимка проворонил людей. Он проснулся от потрескиванья сучьев в костре и, приподнявшись на локтях, ошалело уставился на мальчишку, сидевшего около костра. Мальчишка был одет так, как одевались в Светлояре, но незнаком – черноволосый, сероглазый… или знаком? Тимка сонно разглядывал парня, сидящего около небольшого костерка, на котором жарились несколько птичьих тушек. А тот, улыбнувшись белозубо, сказал:

– Добри дан. Како си? – и сам добавил – по-русски, с приятным гортанным акцентом: – А ты должен казат: "Добро сите, хвала. " Ест будэш? Игор сейчас прийдёт. Это он набил рябцев… рябчиков.

– Дано! – Тимка вскочил. – Ты… здоров?! Но ты же только… вот только…

– Волхытка оправила… вылечила меня. Сразу, но я не помню, как, – сербский мальчишка повернул импровизированный вертел. – Мы сбиралис ехат назад, но она рекла… сказала, чтоб ждали. Что будут ещё и мы едем вместе.

– Привет, – Первач, подойдя совершенно неслышно, обменялся с Тимом пожатиями предплечий и сел у огня. – Надо ещё рябчиков набить, тут их сила недалеко… Готовы? Есть хочу.

Игоря Тимка немного стеснялся. Тот был уверенным, решительным – очень взрослым, даже более взрослым, чем Вячеслав Тимофееевич, если можно так сказать. И в Светлояре – если исключить самую первую встречу – Тимка с Игорем контактировал мало. Но сейчас он просил жадно:

– Ты Лешку видел?

– Не, – Игорь мотнул головой. – Да не беспокойся, если бы он мог умереть, она бы сразу сказала.

– Неужели она может его вылечить? – пробормотал Тимка. – У него же рак явно. И вообще…

– Она только мёртвого оживить не может, – серьёзно ответил Игорь. – У неё сила – трудно даже сказать.

– Так, – Дано перекрестился. – Я православец. Может быт, это не так хорошо – принят помощ от волхытки…

– Дурак ты, – усмехнулся Игорь. Дано не обиделся:

– Но сила правда громадная. Я свео… всо вспомнил, что со мной было. И как мат погибла, – он стиснул кулак. – Когда-нибуд станет и я найду тех, кто её убил. И я отомщу. Ойце… отец и я отомстим.

– Месть – святое дело, – согласился Игорь. – Так что, пойдём на куропаток?

– Когда? – поинтересовался Тимка.

– Да вечерком, если известий ещё не будет.

– Я не против, – Тимка посмотрел на серба. – А ты как?

Этим вопросом он как бы включал Дано в орбиту общих забот – и сам себе уже в который раз удивился. Может быть, вспомнилось, как сперва было не очень-то уютно тут – чужому? Хотя серб, кажется, себя чужим не ощущал…

– Мне не с чем, – пожал плечами Дано.

– Возьмёшь ружьё у меня.

Мальчишки обернулись на голос. Полуденица стояла в шаге от их бездельного костерка, и они – все трое – поднялись, не сговариваясь. А женщина, не дожидаясь вопросов, продолжала:

– Мальчик будет здоров. Но ему лучше побыть у меня. Я дам знать, когда его можно будет забрать.

– Он будет здоров? – немного недоверчиво переспросил Тимка. Полуденица не сочла нужным повторяться, она только поманила Дано пальцем:

– Пойдём за ружьём…

…Не слишком-то заладилось дело у Тимки – куропатки ловко маскировались, то притворяясь наростом на ветке, то пучком хвои, да так, что и не отличишь. Раньше он бы разозлился, сейчас это смешило – и, как только он посмеялся над собой, добыча стала попадаться чаще. На огонь вечернего костра он вышел с семью птичьими тушками. У Игоря было одиннадцать, Дано принёс три штуки и с юмором сказал:

– Должно быт, они меня пока плохо знают и не хотят говорит.

– Ничего, наловчишься, – пообещал Игорь. – Тебе всё равно пока у нас жить.

– Я знаю, – кивнул серб. – Как там Весна?

– Во, – Тим выставил большой палец. – Ко двору пришлась, как у нас говорят… – он задумался и повернулся к Игорю, который совершенно бесстрастно разделывал тушки. – Послушай… Я не понимаю всё-таки. У Лёшки был рак, я это точно знаю. И ещё разное… От этого уже нельзя вылечиться. Как же так?

– У него не может быть никаких болезней, – Игорь ловко орудовал пальцами – пока не остыли, щипал. – В нашем возрасте не бывает никаких естественных болезней. Если врождённое что-то – то до нашего возраста человек просто не должен доживать. А приобретенное – это уже не естественное. Приобрести можно что-то от того, что не тем дышал, не то пил, не то ел, не там жил. То есть, это не от природы, это против естества. Если человек дожил до одиннадцати лет – он должен быть здоров. А значит, природа всегда поможет сделать его здоровым, надо только уметь попросить. Полуденица умеет… – Игорь закатал левый рукав и показал тонкий шрам повыше локтя. Тимка видел его и раньше. – Мне было одиннадцать лет. И мне оторвало руку тросом. Почти совсем, она держалась на коже и куске мышц. Пока везли к Полуденице – рука была уже холодная и синяя, – Игорь несколько раз сжал и разжал кулак. – Через месяц я уже и представить себе не мог, что почти её лишился. Вот так. А в Христофоровке тебе ещё и не такие вещи расскажут – и они не врут… Вы мне будете помогать, или всё это одному разделывать?