Текст книги "Подкова на счастье"

Автор книги: Александр Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

18. Д О В Е Р И Е

Столкнувшись у входа с Найденом, Тимка опешил. Славка разговаривал с Вячеславом Тимофеевичем, это само по себе было ерундой. Изумляло то, что Найдён был одет в мешковатую майку с какой-то кретинской надписью, джинсовую куртку с обтрёпанными обшлагами, старые джинсы и разбитые кроссовки – от такой одежды Тимка успел напрочь отвыкнуть.

– Ну так я пошёл ждать, – Найдён протянул Вячеславу Тимофеевичу

руку, они обменялись пожатием и мальчишка вышел наружу, явно направившись в сторону импровизированной вертолётной площадки. Дядя, не замечая Тимку, смотрел ему вслед.

Тимка решился. Он и в самом деле был не очень-то развитым мальчишкой – но сообразительным от природы, упорным. И некий инстинкт толкнул его к собирашемуся уже уходить Вячеславу Тимофееевичу

– Я хочу поговорить, – сказал Тимка и, едва он произнёс эти слова, как решимость покинула его, мальчишка почувствовал, что подошёл совсем близко к какой-то пропасти… и дальше – прыгать или падать, потому что сил шагнуть назад уже не будет. Точнее описать свои чувства он бы не смог. И. постаравшись не отводить глаз от взгляда дяди, продолжал: – Я хочу поговорить…

– Слушаю, – кивнул Вячеслав Тимофеевич, не сводя глаз с племянника. – Предположим, ты меня привёз сюда, чтобы устроить мне запоминающиеся каникулы, – Тимка вдохнул поглубже. – Тогда у тебя это уже получилось, спасибо. Серьёзно – спасибо. Но я не слепой и не дурак. Я вижу, что тут у вас дела делаются. И я хочу участвовать. По полной.

– Ради наколки? – без насмешки спросил дядя.

– К чёрту наколку, – прямо сказал Тим. – Я хочу быть… – он осекся, по-тому что опять-таки не хватало слов, и в досаде треснул кулаком по стене. Взглянул на Вячеслава Тимофеевича снова, ожидая, что тот поможет найти эти слова, как уже не раз бывало, но тот не стал помогать и спросил:

– А если я распространяю наркоту? Представь себе на секунду, что это так. Ты и в этом хочешь участвовать?

– Ты не распространяешь наркоту, – без промедления ответил Тимка. – Ты… – он не договорил, и дядя вдруг быстро и почти зло сказал:

– Что ты хотел сейчас говорить, быстро!!! Договаривай!

– Ты воюешь, – закончил Тимка.

Вячеслав Тимофеевич несколько секунд изучал своего племянника. Прикрыл глаза. И так, не открывая глаз, сказал:

– На любой войне бывают потери. На любой, Тимофей.

– Разреши полететь с Найденом, – сказал Тимка. Дядя открыл глаза:

– С Найденом? – переспросил дядя. Тимка продолжал:

– Ты не можешь пожаловаться на меня. Я делал, что мне говорили в поле и на воле, как сказал бы Зима. И не требовал награды.

– А теперь требуешь? – прищурился дядя. – И какую же?

– Доверие, – отрезал Тимка. Вячеслав Тимофеевич то ли сделал удивлённое лицо, то ли искренне изумился:

– Ого…Но люди заслуживают доверие годами, а не неделями. И такой товар в кредит я не отпускаю.

Тимка молчал. Он сказал уже всё и сейчас отчаянно искал ещё аргументы, понимая, что не найдёт их. Вячеслав Тимофеевич доброжнелательно рассматривал его; потом неожиданно спросил:

– Зачем тебе это нужно? Чтобы быть равным среди равных?

– Разве этого мало? – буркнул Тимка. Дядя засмеялся:

– Ничтожно мало. Это значит, что ты в первую очередь думаешь о себе… Найдён! – резко крикнул он. И коротко свистнул.

Славка Найденов быстрым шагом вошёл в коридор через полминуты. Стрельнул глазами, вопросительно поднял брови. Вячеслав Тимофеевич подбородком указал на Тимку:

– Возьмёшь с собой в К…ск?

– Возьму, парень надёжный, – без раздумий ответил тот.

– Тогда веди его переодеваться… Ведиведи, если вертушка прилетит, я придержу…

…Город встревожил и оглушил Тимку. Он и не подозревал, насколько отвык от многолюдства и шума. Всю дорогу в вертолёте Найдён молчал, а Тимка ничего не смел спрашивать. Только перед самой посадкой на каком-то окраинном небольшом аэродромчике старший мальчишка заговорил:

– Если хочешь – сейчас полетишь обратно. Вертолёт пойдёт в Братск. Там по реке тебя ктонибудь доставит до Христофоровки.

Не думай, это не стыдно и ты никого не предаёшь. Просто… нам придётся прожить тут не меньше недели и это будет тяжёлая неделя. Прямо сразу, с ходу. Если будешь мне мешать – или не сможешь помочь – рискуем оба потерять головы. Ну?

– Я с тобой, – решительно ответил Тим. Найдён никак не выразил одобрения – или недовольства – а просто отвернулся к иллюминатору.

Когда они отошли по запущенной аллее на полкилометра от аэродрома (впереди полыхали огни и слышался шум), Найдён остановился и без слов передал Тимке несколько сотенных купюр, раскладной ножпружинник и кастет. Глядя, как Тим рассовывает это всё по местам, сказал:

– В случае чего – всё выбросишь подальше. Деньги тратить не смей, от меня ни на шаг, если не прикажу. Пошли…

Аллея вывела в сквер – небольшой, на городской окраине. Гадостно воняло смесью автомобильных выхлопов и откровенных нечистот. Раньше Тим этого никогда не замечал в городах, сейчас запах терзал ноздри. В сквере было темно и тихо, только впереди цепочкой светили фонари. Тим нарушил молчание:

– Мы туда идём?

– Угу, – отозвался Найдён и опередил второй Тимкин вопрос: – По делу. По беспризоронму делу; мы с тобой и есть беспризорники, понял?

– Понял, – засмеялся Тимка.

На бульваре, в отличие от парка, было шумно и полно народу. Толпы текли туда и сюда, объединённые одним желанием: убить время и по возможности разжиться счастьем в виде халявной прибыли хотя бы на тех же игровых автоматах или в казино, игровых залах – да где угодно и как угодно. Это желание читалось на лицах и группки подростков, и вылезающего из роскошной машины мужика в дорогом пиджаке, и двух женщин, входящих в зал казино…

– Овощи, – пробормотал Найдён. – Двуногие овощи… Сюда, за мной,

Молчи, – коротко приказал он, поворачивая к лавочкам вдоль ограды парка, забитым народом. Толпа обтекала беспризорников, не замечая их, и Тимке вдруг захотелось крикнуть: "Люди! Вы что, не видите?! Тут двое пацанов, им некуда идти и нечего есть, вы понимаете?!"

Но он не крикнул, потому что услышал в общем шуме гитарные аккорды и голос уличного певца:

 
– Чёрт с ними! За столом сидим,
поёмпляшем…
Поднимем! Поднимем
эту чашу за детей наших…
 

Молодой парень – лет 20–25 – в потрёпанной джинсе, широко расставив ноги в офицерских сапогах по обе стороны немецкой каски, в которой лежала мелочь и несколько бумажек, подыгрывал себе на гитаре и пел. Около каски стоял плакатик с надписью:

101.

Найдён подошёл ближе. Тимка услышал, как гитарист, не отрываясь от проигрыша между куплетами, тихо сказал:

– Вон там, около фонаря. К ним подъедут минут через десять. Удачи, – и продолжал:

 
– Родные! Нас в живых ещё
не так мало!
Поднимем! Поднимем
за удачу на тропе шалой…
 

Около указанного фонаря стояли, переговариваясь и нервно посмеиваясь, человек пятьшесть мальчишек лет по 915. По кругу ходила сигарета. Мальчишки были явно тоже беспризорниками. Найдён, подойдя вплотную, коротко сказал:

– Брысь.

Тимка напружинился, ожидая, что сейчас будет если не драка, то, по крайней мере, шум… но за какие-то десять секунд вся группка рассосалась. Найдён, прислонившись к фонарю, сказал:

– Вот что. Сейчас будет скверное дело, Тим. Тебе лучше отойти к

тому парню, – он кивнул на гитариста, – и сесть рядом с ним. Просто сиди. К тебе никто не станет приставать. Через часок я вернусь. Я справлюсь и один.

– Нет, я с тобой, – тихо ответил Тимка. Он ожидал, что Найдён будет его отговаривать, но опять ошибся – тот только улыбнулся и кивнул:

– Хорошо. Но тогда ничему не удивляйся и ничего не делай без команды. И вообще молчи. Всё время.

Тимка кивнул и присел на корточки.

Толпа текла мимо. Под ложечкой занудливо сосало и хотелось пить. "Как же они так живут всё время? – подумал Тимка про настоящих беспризорников. – Ведь это же… это ужасно. И никому нет дела…"

С треском и шумом остановились трое байкеров – в коже, в металле, они были похожи на рыцарей из технофэнтэзи. Один, откинув матовое забрало шлема – он оказался девчонкой с прищуренными глазами – спросил Найдёна:

– Э, слышь, сколько времени?

– Пять минут, – непонятно ответил Найдёнов. Но этот странный

ответ вполне удовлетворил байкершу – она с приятелями, поставив мотоциклы на подножки, прошла к ларьку и что-то начала пить. Гитарист сменил репертуар, явно обращаясь к байкерше:

 
– Не пей вина, Гертруда!
Пьянство не красит дам.
Нажрёшься в хлам, и станет противно
Соратникам и друзьям.
Держись смелей за якорь Якорь не подведёт!
А ежли поймёшь, что сансара – нирвана, (1)
То всяка печаль пройдёт!
 

– Всё, Тим, приехали, – сказал Найдён.

1. В переводе со своеобразного языка песен Бориса Гребенщикова эта строчка означает, что надо принимать жизнь такой, какая она есть и наслаждаться ею.

2. «Жигули» 6-й модели.

Напротив фонаря остановилась «шоха»(2) Из неё выбрался мужик лет 30, подошёл ближе, кивнул:

– Привет… А что, больше никого? – Найдён пожал плечами. – И помладше нету? – Найдён пожал плечами. – Новенькие? – Найдён кивнул. – Такса такая: за вечер работы пятьсот… на двоих.

– Четыреста… на одного, – сказал Найдён. – И только за фотки. За остальное отдельно.

– Ладно, – буркнул мужик. – Там посмотрим.

– Ничего не посмотрим, деньги вперёд.

– Новенький, а наглый, – усмехнулся мужик.

– Это я тут новенький.

– Ну держи, – мужик достал бумажник, вынул пятисотенную, подумал, добавил три стохи. – И не только за фотки, не фиг рожу баловать. Видяшку ещё отснимем, на часок.

– Это всё равно, – Найдён убрал деньги в карман куртки. – Пошли, кивнул он Тимке. Тот, если честно, думал, что не может встать – так ему сделалось страшно. Он бы, наверное, и не встал, но мужик дал время собраться с мыслями:

– Точно больше никого не будет? – спросил он недовольно. – Нам бы ещё девок пару. И когонибудь мелкого совсем.

– Никого не будет, – буркнул Найдён.

– Ладно, поехали…На заднее садитесь и не бойтесь, у нас всё честно, мы не какие-нибудь… – мужик повертел в воздухе пальцами.

В «шохе» пахло ароматизатором. Тут был ещё только водила; дождавшись, пока приятель сядет и захлопнет дверцу, он спросил:

– Двигаем?

– Ага… Вон, только двое.

– Сколько взяли?

– Восемьсот.

– Ого. Гимнасту надо сказать, что его щенки совсем оборзели…

– Да ладно… Это и не гимнастовы, те не пришли… Едем, едем, чего ты?

Машина рванула с места. Тимка, чувствуя себя, как под заморозкой у зубного, прошептал еле слышно Найдёну на ухо:

– Слав, это же… – и получил беспощадный и болезненный тычок локтем.

– Чего? – полуобернулся первый мужик.

– Да ничего. Он первый раз, боится, – пояснил Найдён.

– А… Да ничего страшного, бизнес он и бизнес, не трясись, – обратился он к Тимке. – Заработаете и гуляйте. Этим многие занимаются. Ты читать умеешь? – на полном серьёзе спросил он, и Тимка кивнул. – Про Древнюю Грецию почитай. Там это вообще сплошняком шло, а весь мир их культурой восхищается… Да и не тронем мы вас. Это как кино снимать…Да вон, твой старший всё умеет, верняк, он и покажет.

Если бы в этот момент Тимка мог выбирать, он предпочёл бы оказаться вообще где угодно, только не здесь. Вместо мыслей в голове было месиво, из которого не удавалось выцедить ни единой связной рекомендации – что теперь делать и как быть. Неужели Славка?!. Тимка с отчаяньем посмотрел на него – и увидел, что Найдён чуть улыбнулся, прикрыл и снова открыл глаза.

И Тимка совершенно успокоился. Мгновенно и полностью.

Ехали недолго, но словно в другой мир – в какой-то пустынный "спальный район". Высились дома, почти не было фонарей, редкие прохожие торопились по улицам. «Жигули» свернули в арку и остановились около первого подъезда двенадцатиэтажки.

– Всё, выходим, – скомандовал мужик. Все четверо вылезли наружу.

Лифт в подъезде скрипел и еле полз. Водила пробормотал:

– Полетим мы когданибудь обратно… – приятель ответил ему:

– Не каркай… Ключи достань, а то вечно возишься…

– Да кому какое дело? – но ключи достал.

На восьмом этаже вышли. Тимка машинально отметил, что на дверях лифта – внизу света не было, а тут был – кто-то нацарапал и вошёл следом за Найдёном в квартиру. Дверь захлопнулась, внутри у Тимки всё сжалось.

Квартира была нежилая, но ухоженная, двухкомнатная. Водила сразу вошёл в комнату слева, зажёг там свет и чем-то защёлкал. Первый мужик кивнул мальчишкам:

– Давайте раздевайтесь сразу и в душ, вон там. Вымойтесь как следует и волосы высушите…

– Не, не надо! – крикнул из комнаты водила. – Не надо! Старший пусть

совсем раздевается, а младший майку и носки оставит, носки-то на нём есть?. Надо доснять сначала…

– Мы же договорились… – начал «наниматель», но потом махнул рукой: – Ладно. Делайте, как он сказал, – и ушёл в комнату.

Найдён сбросил куртку и майку, сковырнул с ног кроссовки и зачем-то присел над ними. Тимка онемевшими губами прошептал:

– Слав… что…

– Держи, – быстрым движением Найдён передал Тимке рогатку и два шарика. Распрямился – в руке у него была такая же, и Тимка понял, что это – супинаторы из кроссовок, и резинки прятались там же, а шарики, наверное, в подошвах. – Пошли. Не бойся и не дрожи, воин. Рысь!

– Рысь, – кивнул Тимка, потянув в пальцах упругую резину.

Они вошли в комнату, напоминавшую фотостудию, плечом к плечу. Водила, возившийся с полупрофессиональной камерой на роликах, мельком оглянулся на них, начал:

– Вы чего ещё не… – но тут его взгляд упал на плечо Найдёна.

Тимка никогда в жизни ещё не видел, чтобы люди так бледнели. Водила побелел и спросил своего напарника, чем-то занимавшегося на фоне белой драпировки:

– Ты кого нанял?

– А ч… – тот тоже обернулся и застыл, уронив край занавеси.

Это, наверное, было смешно. Двое мальчишек, на одном из которых были только джинсы, держали на прицеле рогаток двух мужиков. Из-за оборудования всё это казалось кадром какого-то фильма. Но, очевидно, мужикам это не виделось смешным. Они не двигались. Наконец водитель спросил, искусственно улыбаясь белыми губами:

– Ну и что теперь? Мы же вас всё равно найдём. И тогда…

– Никого вы больше не найдёте, – холодно ответил Найдён. – И уже никакого «потом» вам не будет.

Рогатка упруго щёлкнула, послышался короткий хруст, и водитель завалился, опрокидывая штатив с лампой. Его напарник вздрогнул и охнул, потом перевёл взгляд на мальчишек.

– Ты… что? Ты его… у…убил? – неверяще спросил он.

Рогатка щёлкнула второй раз. И теперь Тим увидел, как между глаз мужика с тем же хрустким звуком открылось синеватое отверстие. Он опустил веки, несколько раз схватил воздух руками и рухнул на пол.

– Ты его… убил? – хрипло повторил вопрос Тимка, опуская рогатку.

– Обоих, – буркнул Найдён. – А ты чего хотел?

– Но они же… – Тим сглотнул, чувствуя, как начинает стремитель но кружится голова. – Они же… они нас не собирались убивать, в конце-то кон… концов!

– Нас – нет, – кивнул Найдён. – Заказ был не такой. А скольких они убили, я не знаю. Но не одного и не пятерых. И почти все убитые ими во время съёмок были младше нас… Подойди к окну, посмотри, Мотоциклы стоят?

Двигаясь, как робот, Тимка подошёл к окну, отогнул драпировку, всмотрелся в темноту и увидел на детской площадке три мотоцикла и тёмные фигуры на лавочке.

– Да…

– Молодцы, не упустили, – улыбнулся Найдён. – Чего смотришь? Это наша страховка, на всякий случай… Местные ребята из одного клуба… Тимка, – он подошёл ближе и взял Тима за плечо. – Всё было честно. Я предлагал тебе остаться. Если хочешь, пойдём в соседнюю комнату, там монтажка. Посмотришь куски из фильмов, которые они снимали на заказ. Не надо их жалеть. Они не люди.

– А мы после этого кто? – спросил Тим убито.

– Нами двигала месть, Тим. Ими – только корысть. Даже не похоть…

Нука, встряхнись и помогай, раз уж влез в эту историю.

– Что нужно делать? – Тимка проглотил комок в горле и отвернулся от трупов. Ему было страшно и тошно.

– Сюда, – Найдён отодрал одну из драпировок, открыл шкаф, оказавшийся за ней, бросил на пол несколько папок, достал из бокового кармана джинсов плоский цифровой фотоаппарат. – Перелистывай, я буду фотографировать. Поехали.

Бумаги были похожи на личные дела – с фотографиями. Найдён снимал каждую страницу, потом вдруг – отсняли уже больше половины – задержал руку Тимки и выругался, глядя на фотографию солидного мужчины лет сорока, одетого в какой-то мундир.

– Кто это? – спросил Тимка, борясь с внезапно нахлынувшей тошно-той.

– Городской прокурор… – Найдён, кажется, хотел ругнуться снова, но удержался. – О, а вот первый зам мэра… Листай, давай, давай, я снимаю…

– То есть, они… – Тимка работал руками машинально. – Они что, они были клиентами…

– А чего ж тут удивительного, – криво улыбнулся Найдён. – Свобода и демократия, гуляй – не хочу… А вот глава местного отделения партии "Едим Россию", первый здешний «медведь»… Тоже до малолеток охочий, но этот хотя бы по девочкам… Ангел просто…

Тимка почувствовал, как тело покрывает липкий холодный пот, отвернулся и его вытошнило на пол.

– Извини, – пробормотал он, отплёвываясь. – Мне просто страшно… и противно…

– Ничего, ты листай, листай, – кивнул Найдён. – Так, всё.

Он быстро и аккуратно убрал картотеку в шкаф и придал месту прежний вид.

– Пошли одеваться и валим отсюда.

На пороге Тимка оглянулся и потряс головой. Ему не верилось в эти два трупа, не верилось в происходящее, не верилось в увиденное в этих досье. Как будто рухнули декорации в театре – и он увидел расписанную матерными ругательствами кирпичную стену в сырых подтёках…

…У подъезда Найдён без лишних разговоров запрыгнул на сиденье к той девчонке. Тимке подал мотоцикл какой-то парень; Тим услышал, как девчонка спросила Найдёна:

– Как охота?

– Неплохо, – отозвался Найдён.

– К нам отвезти?

– У вас вечно бензином воняет, токсикоманы чёртовы… Везите на Саженку, там сейчас тихо должно быть.

– Держись за меня, – сказал, не поворачиваясь, парень перед Тимом, и тот вцепился руками в кожаные бока куртки. Мотоциклы со двора выкатили бесшумно, а снаружи отряд сразу набрал скорость, выстраиваясь клином на полупустынном шоссе.