Текст книги "Подкова на счастье"

Автор книги: Александр Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

16. П У Т Ь

Дождь хлынул под утро, когда уже начало рассветать. Тим, чертыхнувшись, быстро закинул носилки припасённой плёнкой – Лёшка не проснулся. Тимка вообще подозревал, что тот без сознания и уже в который раз начинал костерить про себя дядю. Хорошо было только то, что за всем этим некогда оказалось бояться темноты, шорохов и тресков. И вроде бы Тим не заблудился – позади осталась Христофоровка и дорогу он, кажется, узнавал. И то хорошо.

Сперва он предполагал отдохнуть, как станет светло. Но было ясно, что ни костра толком разжечь, ни поспать не удастся, и Тимка мрачно решил – ехать, так ехать. Рокот не возражал – Лешка не был серьёзным грузом. Тим достал из сумки сухарь и полоску копчёной рыбы, пригнулся в седле и начал жевать, по временам локтем смахивая воду со лба. Стало тепло, небо затягивали тучи – сплошняком, низкие, плотные. Дул ветер, как и ночью, но тоже тёплый. И имелась надежда, что к полудню он всю эту хмарь снесёт. Ему хотелось добавочно надеяться, что Рокот помнит дорогу и знает, куда они направляются.

Из кустов неожиданно выметнулся Гром – и зарысил рядом, вывесив язык. Тимка повеселел – уж пёс-то точно не заблудится!

– Спасибо, что решил составить компанию, но мог бы и раньше подойти, – заметил Тимка. – Хочешь? – и бросил Грому кусок рыбы, который тот проглотил на ходу, как бы между делом. С шерсти пса вода скатывалась, как с намасленной, а вот Тимка промок давно и прочно.

Рокот тоже был мокрый, но его это не колебало. Поев, Тим осторожно откинул край полиэтилена. – Эй, ты живой? – он присмотрелся в тревоге и заметил, что мальчишка дышит. – Чем тебя накачали, интересно… – пробормотал Тим, опуская полиэтилен.

В лесу дождь был не таким заметным, но ветер дул где-то в вершинах, кроны тревожно гудели. Сломается сучок, ухнет вниз – и ау, как говорит Олег. Кроме того, в лесу Тим стал опасаться, что собъётся. Но, словно почуяв его опасение, Гром выскочил вперёд и зарысил перед Рокотом, явно показывая дорогу. Тим подумал, что дядя сказал бы – это нечестно. И захихикал. Ему захотелось пришпорить коня, но с носилками этого не сделаешь. Ну и ладно…

Когда человек уже мокрый насквозь, дождь ему не мешает. А вот Рокот начал проявлять не то что недовольство, но как бы намекал, что устал от этой штуки, качающейся сбоку – что за новости, в конце концов?! Тим погладил коня по мокрой шкуре:

– Ну ладно, ладно, сейчас остановимся, скоро… Вот только место найду посуше.

Неба в лесу видно не было, конечно. Но по ощущению Тимка чувствовал: кажется там, наверху, ветер всё-таки разгоняет тучи. И через десяток минут он в этом убедился – тропинка вывела на прогалину, щедро забрызганную сверкающими под солнечными лучами каплями закончившегося дождя. Солнце ещё не выбралось полностью, его закрывал клочковатый полог, но в прорехи устремлялись золотистые копья, придававшие всему вокруг какой-то вечерний, тревожно-весёлый вид.

– Ура, – деловито сказал Тимка. Гром несся от дальнего конца прогалины длиннющими высокими прыжками, на его морде тоже было написано: "Урра!" – Что ты там нашёл?! – крикнул Тимка, привставая в стременах.

Оказалось, Гром нашёл лесное озерко – переплюнуть можно – на берегу которого бил родничок. Тим несколько задумался с седла – такого он не помнил. Но потом рассудил, что, скорее всего, они тогда просто проехали мимо и, спрыгнув, начал готовить привал.

Труднее всего оказалось найти хотя бы относительно сухое место. Начало сильно парить, на жаре летнего полдня вода испарялась мгновенно, создавая атмосферу джунглей. На прогалине повис зыбкий жаркий туман. Рокот стоял и терпеливо пофыркивал, пока Тимка и Гром искали место, но облегчённо вздохнул – гулко и явственно – когда Тимка снял с него носилки.

Лешка оказался лёгким. Нет, Тимка, наверное, и так снял бы его без труда. всё-таки парень был на два года младше и тоньше намного. Но в этой лёгкости было что-то нехорошее. Столько не может и не должен весить двенадцатилетний мальчишка… "У него, наверное, рак вдобавок, – с жалостью и испугом подумал Тимка, устраивая Лешку на подстилке и откидывая полиэтилен. Он знал, что раком нельзя заразиться, но всё-таки ощутил неприятный холодок. – Ну, по крайней мере, он живой, – успокоил себя Тимка. В теории он знал, что умершие люди резко и мгновенно тяжелеют. – Но, наверное, от этого нельзя вылечить уже, – размышлял он, поглядывая вокруг. – Умрёт… Только бы не у меня на руках!"

Мысль была трусоватой, Тимке стало стыдно. И ему не хотелось верить, что бог – или боги, или какая-то сила! – могут наказать ребёнка за то, что его отец был подонком. Или могут? Это же несправедливо! Или справедливо? Тимка вспомнил, что и у дяди погиб сын – Максим… Так что же? "Это же получается настоящее зверство, а разве Бог – зверь?!" – вспомнились ему слова одной из немногих прочитанных книг. (1) И вздохнул. Нет, он ничего не понимал и не мог с этим согласиться, хотя какая-то справедливость – жуткая и обрекающая – в этом была. Такая же холодная и бездушная, как сходящая лавина – ничего личного, как говорят в американских кино…Но разве от этого легче мальчику?

Это были необычные мысли. Тимка помотал головой, чтобы прогнать их, поправил подстилку под Лешкой и начал собирать дрова для костра – и заварить чай. В лесу можно найти сушняк даже после самого сильного дождя, так что скоро Тим выстроил классический «шалаш» с опорами для котелка и, запалив растопку парой ударов кремня по кресалу, гордо хмыкнул.

Вода в ручье оказалась как обычно – чистой и холодной. Её даже кипятить не хотелось, но Тим уже усвоил, что чай утоляет жажду лучше обычной, даже холодной, воды. Он повесил над огнём котелок, проверил, не упадёт ли «конструкция» в огонь, бросил Грому ещё рыбы и решил выкупаться, пока вода закипит.

Вода в пруду была тёплая и попахивала цвелью и торфом. Сразу от берега начиналась глубина и, когда Тим нырнул на середине, то ощутил холод и не увидел дна. Солнце прогрело только верхние слои бурой воды, а ниже… Тимка ещё раз кувырнулся и ради чистого интереса пошёл на глубину – пока не кончился воздух в лёгких. Он пронырнул метров девять, солнце наверху казалось красноватым пятном, а вокруг – темнота и холод. Тогда Тимка пошёл вверх и вскоре вернулся в летний дневной мир. Но плавать уже не хотелось, и он поспешно выбрался на берег, вздрагивая, побрёл к костру…

…и увидел, что Лёшка смотрит на него, чуть приподнявшись на локте.

Почему-то Тимка очень смутился. Может быть, в глубине души он воспринимал Лешку, как мёртвый груз, который надо поскорей доставить по месту и забыть о нём. Но у «груза» оказались густосиние глаза, растерянные и недоумевающие. Под этим взглядом Тимка подошёл, сел, скрестив ноги, у костра и, плечами отгоняя комаров, протянул к огню руки. В общем-то, конечно, Лешку этого можно было понять. Он вырубился где-то в городе, может, даже за границей. А открыл глаза в лесу, около костра, в компании коня, пса и незнакомого старшего мальчишки, который голышом уселся у костра. Неизвестно, что он подумал, но заговорил очень вежливо:

1. В. Каплан. «Круги в пустоте».

– Прости, а где я?

– Едешь лечиться, – пояснил Тим, доставая заварку. – Тебе чай можно?

– Мне теперь, наверное, всё можно, – Лёшка сел удобнее, и Тим обратил внимание, что даже от этого непродолжительного движения он побледнел и вспотел. А Лёшка добавил просто: – Я умираю… – и тревожно посмотрел на Тимку. – Тебе папа не давал лекарств?

– Нет, – покачал Тим головой, потирая руки, чтобы не было видно, как они дрожат. – А что, тебе больно?

– Мне как раз уже нет, – сказал Лёшка. – Но папа всё равно пичкает… разным. На что-то надеется, – и он улыбнулся. – А мне неохота… – он почему-то не спрашивал больше ничего – ни как Тимку зовут, ни где они, ни к кому едут лечиться. – Я уже скоро умру, обидно же последние дни провести так глупо, под наркотиком… Тут красиво. Я когда проснулся, то думал, что я уже… – он не договорил и попросил: – Можно мне чаю тоже? Только без сахара.

– Конечно, – Тимка протянул Лешке свою кружку, в которую не успел положить сахар. – Погоди только, пусть настоится…

– Ага… А ты кто? – спросил Лешка наконец.

– Племянник Вячеслава Тимофеевича, Тим меня зовут, – Тимка протянул руку и пожал Лёшкины пальцы. – Вячеслав Тимофеевич… он друг твоего отца.

– Я его помню, – кивнул Лёшка, дуя на чай. – У него был сын Максим… и погиб. А он сам потом уехал. Я ещё маленький совсем был… А нам долго ехать? – он отхлебнул, сглотнул. – Я давно не пил чая, – и вернул кружку. – Ты прости, но меня теперь будет тошнить. Я уже давно ничего не ем и почти не пью, только внутривенно… так надоело… – он поморщился. – А чаю очень хотелось.

Тим, не вытирая кружку, отхлебнул сам. Гром подошёл с другой стороны и бухнулся рядом с Лёшкой. Тот чуть повернулся и, просияв, опустил руку на загривок пса. Гром буркнул и, закрыв глаза, устроил голову на Лешкином бедре. Тимка ткнул пса ногой:

– Задавишь, ты.

– Нет, пусть, – попросил Лешка. – У нас таких никогда не было… Какой пушистый, кто он?

– Гром, – пожал Тимка плечами.

– А порода?

– А чёрт его знает, – Тимка поймал себя на мысли, что ведёт себя как-то нарочито взросло, как "крутой мужик". Стало смешно. – Пёс. Нашей породы. Вот и всё.

– А нам долго ехать? – спросил Лешка, поглаживая Грома. – Там больница?

– Недолго, ещё сутки где-то… Нет, не больница. Просто живёт одна женщина… – Тим подумал и добавил: – Она тебя точно вылечит. У неё сейчас один парень, серб. Его привезли вообще никакого. Под наркотой. А сейчас всё нормально.

Конечно, он не знал, как там – нормально или нет. Ведь даже Игорь пока не вернулся, не рассказал, как и что. Но подбодрить Лёшку хотелось. Тот кивнул и сказал:

– Ты меня всю ночь вёз? Ты поспи, если хочешь, а я покараулю. Мне не скучно, я привык один…

– Посплю, – согласился Тимка. И спросил: – А твой отец – он кто?

– Бизнесмен, – ответил Лёшка, трепля Грома за ухо. – Мы богатые, без хвастовства продолжал он, – только вот видишь, есть вещи, ко-торые не купишь…

"Нет, дядя, – подумал Тимка, – не дам я рассказать. Не надо так. Нельзя так, нечестно…" – а вслух сказал:

– Я правда посплю… Да ты не бойся, тут никто не нападёт.

Лешка улыбнулся:

– А я и не боюсь.

И Тимка понял, что он и правда не боится. Чего мог бояться этот мальчишка?

– Через четыре часа разбуди, – коротко сказал Тимка, одеваясь…

…Тимка проснулся от разговора – сильно устал, сам того не заметив, раз не ощутил, как подошли люди. На всякий случай, оставаясь неподвижным, приоткрыл глаза.

Всё было нормально. Около Лёшки устроились двое молодых мужиковстароверов и Гюнтер Науманн. Все были с ружьями и все внимательно слушали Лешку. А тот рассказывал:

– …а мама ему и говорит: "Но ваша политкорректность зашла слишком далеко. Я не говорю уж про кино: мало того, что у вас негр – рыцарь Круглого Стола, мало того, что у вас женщины в спецназе, мало того, что у вас Шерлок Холмс – голубой, так у вас ещё и в жизни – президент выбран из числа слабоумных…

Мужики сдержанно заржали. Тимка сел, и Науманн погрозил ему пальцем:

– Плохой сторож брату своему.

– А кто тут тронет? – Тимка зевнул и потянулся. – Добрый день… Одни свои – чай, тайга, а не город.

Ответ был удачным и тоже вызвал смех. Тот из староверов, что помладше, покачал головой:

– Если на Курган – то промазали.

– Ну вот, – огорчился Тимка. – Сильно?

– Да не… Вообще и тут можно доехать, но дольше. Ты пруд справа обогни и держи так, чтоб солнце всё время за левую щёку катилось. До ночи не успеете. А утром там рядом, не заблудишься.

– Охотитесь? – Тимка обулся и начал собираться.

– Да вроде того, – кивнул Науманн. – Проводили бы, да…

– Не надо, – отмахнулся Тимка. Науманн сказал Лёшке:

– Ихь фройе михь зэр зи кэнэцулернен. (1)

Лёшка улыбнулся и ответил:

– Ихь данке инен фюр ирэ ауфмэркзамкайт, (2) – потом добавил: – Ихь фюле михь ецт воль…(3)

Науманн коротко улыбнулся и потрепал, нагнувшись, Лешку по волосам…

…Везти в таком положении мальчишку, который не спит, было как-то неудобно, даже унизительно – ну, по крайней мере, так казалось Тиму. Но Лешка вроде бы не имел ничего против. А Тимка думал, что это буде огромной несправедливостью – если Полуденица не сможет помочь. И в то же время его одолевали сомнения: если болезнь в такой уже стадии, то, наверное, ничего не сделаешь…

1. Очень рад с тобой познакомиться.

2. Благодарю за внимание.

3. Я сейчас себя хорошо чувствую.

Второй раз Тимка остановился, когда начало темнеть. На этот раз он уже точно узнавал местность – они тут проезжали, не ошибёшься – и злился на себя за то, что запутался. Нет, никогда ему не быть настоящим лесовиком…

– Ты в туалет не хочешь? – спросил он напрямую у Лёшки. Тот покачал головой:

– Мне нечем. И потом, на мне памперс…

– Чёрт, я запасного не взял ничего, – признался Тимка. Ему очень хотелось есть и в то же время он понимал, что при Лешке есть как следует не сможет. Шевельнулась и досада на дядю: уж с этим-то мог и надоумить! Но Лёшка покачал головой:

– Не надо… Только… – он помялся. – Ты очень спать хочешь?

– Да нет, не очень, – ответил Тимка.

– Тогда… Понимаешь, я выспался… Ты посиди, не спи, если можно, со мной, хорошо?

– Да конечно, – Лёшка почему-то смутился. – Я только за водой схожу. И Гром тут будет… Смотри, он тебя не боится.

Действительно, пёс снова свалился около Лёшки. Тот, с удовольствием перебирая собачью шерсть, спросил:

– А почему он должен меня бояться?

– Собаки боятся умирающих, – сказал Тим. – Так что ты ещё поживёшь, не думай, – и пошёл за водой к близкому ручью.

Он думал, что придётся говорить самому или слушать Лешку, но тот просто лежал молча. Ну что ж… Тим и правда не так уж хотел спать – он скрестил ноги и удобней устроился у огня, достав из вьюка книжку, которую ему дал Яр. Нельзя сказать, что Тимка пристрастился к чтению, но книги начал ценить больше, чем раньше. А на том, чтобы он прочитал эту, Яр буквально настаивал. Книжка называлась "Страна багровых туч" каких-то Стругацких, и Тим уже начал её – в Светлояре. Какое-то время он читал и так увлёкся, что вздрогнул, услышав голос Лешки:

– Извини… Ты не почитаешь вслух? Я раньше много читал, а последнее время…

– Да ради бога, – Тимка немного покрутил торсом, уперев руки в бока – тело затекло от сидения – и, устроившись удобнее, начал: – "Жизнь на планетолёте шла своим чередом…"…

…Лёшка плакал. Тимка как-то не сразу это заметил, сам увлёкшись чтением, но потом сообразил, что происходит и испуганно спросил:

– Ты что?! Тебе больно, да?!

– Не хочу умирать, – сказал Лёшка. – Не хочу умирать, не хочу, не хочу… Я не смерти боюсь, ты не думай. Я столько всего хотел в жизни сделать… Не для себя. У меня всё есть. Я столько хотел для других сделать, я бы стольким помог… а теперь… Не хочу умирать, не хочу!!!

– Ты что, Лёнь, – Тимка отложил книжку, опустился возле больного на колено. – Я тебе отвечаю: ты вылечишься. Серьзно, без балды. Ты просто не знаешь, какая там ведунья. Все эти зарубежные центры ей в подмётки… Вот завтра сам увидишь!

– Почитай ещё, – всхлипнул Лешка, прикрывая глаза. – Я не сплю. Я слушаю.