Текст книги "Я не умру (СИ)"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

   Раздался крик. К толпе со стороны храма бежал весь перепачканный в грязи палангай. Ноги его подгибались, тело бросало из стороны в сторону, отчего казалось, что он пьян. Люди расступились, давая пройти ему.

   Задыхаясь, солдат рухнул на колени перед Секстом.

   – Претор, они все мертвы! – воскликнул он. – Возле бешарских складов... Я не знал, что делать.

   – Кто мертв?

   – Пятеро демортиуусов! Убиты!

   Секст посмотрел на толпу, выискивая взглядом странную девушку. Разумеется, её уже нигде не было.

   По правую сторону от него змеилась монолитная каменная стена, закрывавшая от людских глаз астулу старейшин, по левую сторону тянулась цепочка ферм. Изредка разгоряченные от бега лбы демортиуусов охлаждал легкий ветерок, дувший с северной стороны. В этой части города стояла тишина, нарушаемая лишь бряцаньем металла на черных одеждах воинов дагулов да скрипом кожаных сапогов.

   Секст хотел добраться до места преступления как можно быстрее. План лжепророков был прост: сначала привлечь его внимание смертью простого палангая, а затем перерезать третью группу демортиуусов возле ферм. Но как могли позволить черные плащи загнать себя в ловушку? Пятеро воинов дагулов... Не верилось, что все они сейчас лежали на холодной земле с перерезанными горлами. В последний раз старейшины несли такие потери много лет назад.

   Доложивший о страшной новости палангай резко остановился и вскинул руку:

   – Вон трупы!

   Секст взглянул на стену склада и не поверил собственным глазам. Демортиуусам не просто перерезали шеи: их отрубленные головы валялись в пыли, а тела были прибиты к каменной ограде. Мертвецов нашпиговали копьями, словно ножами – жаренных дагенов. Кровь стекала по черным плащам на землю. Издали она казалась невероятно длинными красными червями. Одному из демортиуусов лжепророки вспороли живот, отчего кишки бедняги вонючей сизой кучей валялись под его ногами. Хунфусе, почуяв запах мертвечины, выползли из нор и теперь облюбовали места вокруг складов.

   Секст встал как вкопанный. В голове проносились миллионы мыслей. Что делать? Бежать докладывать старейшинам? Или же искать врага самостоятельно? Секст попробовал впасть в событийный транс, но тяжелый запах крови мешал сосредоточиться. Приказав своим людям оставаться на месте, он двинулся к убитым. А если лжепророки затаились где-то поблизости для того, чтобы нанести удар по противнику? Если так, то они либо смелы, либо глупы.

   Он вытащил из ножен длинный меч, готовый в любой момент отразить брошенное копье. Первое, что его неприятно поразило вблизи мертвецов, оказалась не длинная палка с острым металлическим наконечником, а отсутствие погибших лжепророков. Получается, демортиуусы позволили себя заколоть, словно филей... Мечи так и остались в ножнах. Но это невероятно! Солдаты дагулов всегда были начеку. Они не теряли бдительности даже во сне. Старейшины долгие хакимы тренировали их, чтобы сделать совершенными оружиями для убийства.

   Демотриуусы легко бы отбили даже голыми руками брошенные в них копья. Тогда как лжепророкам удалось убить их? Напрашивался лишь один ответ: третью группу атаковали братья по вере. Демортиуусы напали на демортиуусов... Бред. Секст отбросил эту мысль как невозможную. Нет, такого не могло произойти. Тогда что случилось?

   Он с хрустом выдернул копье из ближайшего к нему мертвеца. Оружие самодельное: гладкая костяная палка, острозаточенный металлический наконечник, чуть загнутый, чтобы острие зацепилось за мясо или органы.

   За спиной послышались вскрики. Секст бросил взгляд на источник звука. Мисмар прислал его группе подмогу из десяти палангаев. Солдаты стояли на некотором отдалении от демортиуусов, боясь подойти к мертвецам. Лица многих побелели, отчего те походили на мраморные скульптуры.

   Наконец один из палангаев поборол собственные страхи и направился к Сексту.

   – Король бессмертен, – сказал он, старясь смотреть в глаза собеседнику.

   Секст вскинул руку и приказал оставаться на месте. Не хватало, чтобы этот жалкий недоумок стер следы противника.

   Действовать необходимо было молниеносно. Секст отправил одного из демортиуусов в астулу старейшин, чтобы доложить о случившемся. Палангаям он приказал встать полукругом возле места убийства и задерживать любого случайно забредшего горожанина. Хвала дагулам, что в пирамидах ферм отсутствовали окна!

   Секст осматривал трупы, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку. С каждой секундой картина гибели демортиуусов осложнялась тем, что вопросов появлялось больше, чем ответов. Во-первых, нападавших было много, судя по количеству копий. Человек десять-пятнадцать. Во-вторых, его братья отчего-то не сопротивлялись. И в-третьих, для того, чтобы кинуть копье необходимо большое расстояние, тогда как склад отделяло от астульской стены всего лишь несколько эмиолиусов.

   Секст огляделся. Где нападавшие могли скрыться после учиненной резни? Спрятались где-то на складах? Вряд ли. Слишком опасно и необдуманно. Не стоит забывать, что после убийства палангая у них было мало времени. Следовательно, они с большой вероятностью растворились на южных улицах, чьи дома были хаотично раскиданы возле консульского здания...

   Спрятав меч в ножны, Секст приказал оставаться своим людям на месте, а сам побежал вдоль астульской стены. Вскоре мертвую тишину нарушили детский смех, звон кузнечного металла и топот сотен ног. За последним складом показались высокие черепичные крыши жилых зданий. В этой части города обитали обеспеченные люди: слуги консулов, работники бань и торговцы. К тому же здесь улицы всегда патрулировали палангаи, не пропуская бедняков и витамов.

   Накинув на голову капюшон, Секст добежал до ближайшего дома и схватил за локоть первого попавшегося мужчину.

   – Ты видел кого-нибудь? – спокойно произнес он. – Отвечай быстро или лишишься головы.

   Незнакомец попытался вырваться, но у него ничего не получилось.

   – Что вы от меня хотите? Отпустите!

   Секст раздумывал недолго: он врезал кулаком бедняге в нос. Мужчина ударился головой о кирпичную стену и скатился на плитку.

   – Говори!

   Для пущей убедительности Секст коснулся эфеса меча.

   – Я не понимаю, что вам надо от меня, – принялся лопотать незнакомец. – Я ничего не знаю и не видел... Что вы себе позволяете?! Никогда такого...

   – Что здесь происходит?

   К ним подошел дежуривший на улице палангай. Взгляд сразу же зацепился за его светлые волосы, словно вымытые в растопленном золоте. Ростом солдат был выше его на голову. В серых глазах светился ум.

   – Ты видел кого-нибудь, кто выбегал со стороны складов? – спросил Секст. – И соображай быстрее.

   – По предписанию тхатха...

   Секст выхватил из-за пояса нож и приставил к горлу палангая. Тот даже не вздрогнул. Глаза воина – большие, глубоко посаженные, немигающие – смотрели на него в упор, и он в первое мгновение подумал, что наткнулся на переодетого лжепророка, но быстро выбросил эту мысль.

   – Ты видел кого-нибудь? – повторил вопрос Секст.

   – Со складов никого не было.

   – Давно дежуришь?

   – Вот уже несколько часов торчу на улице.

   Неужели ошибся? Только в этой части города лжепророки могли скрыться... Или нет? Невыносимо заболела голова – в виски словно забили гвозди. Всё хорошо. Надо держаться. Враг не мог уйти далеко. К горлу подкатил противный комок.

   Секст убрал нож и помог подняться мужчине, которого он ударил.

   – Я буду жаловаться, – сказал незнакомец, пытаясь ладонью остановить кровотечение. – У меня есть связи...

   Демортиуус не слушал его. Драгоценное время уходило, а враг до сих пор скрывался в городе. Возможно, лжепророки действительно спрятались в одном из складов. Необходимо возвращаться. Однако Секст не спешил. Он то и дело оглядывался, пытаясь хотя бы интуитивно почувствовать несоответствие в окружающей действительности. Как лжепророкам удалось уйти? Неужели они перемахнули через астульскую стену и скрылись в одном из храмов? Глупости. Конечно же нет.

   Не обращая внимания на нытье горожанина, Секст направился вверх по улице. В ноздри ударил запах фоенумных лепешек. Похоже, где-то поблизости находилась пекарня. Людей вокруг него прибавилось. Мужчины, женщины, дети – все они были в дорогих линумных тогах. В отличие от жителей, обитавших в северо-восточной части города, их отличали сытые взгляды, чистые лица и красивые белые зубы.

   Чем глубже Секст уходил в тесный и душный лабиринт чистых улиц, тем сильнее понимал, что шансы отыскать лжепророков стремились к нулю. След потерян. Необходимо возвращаться. Поплутав еще один час, он двинулся в сторону складов.

   Старейшины будут недовольны. Возможно, отстранят его от поисков предателей. Первый день в Юменте и – шесть трупов! Шесть! Демортиуусов во всем Мезармоуте было всего сто. Смерть даже одного воина дагулов больно била по репутации Безымянного Короля. И в отличие от обычных палангаев демортиууса нельзя купить. Его приходится растить, кормить и учить двадцать лет.

   К его отряду пришло подкрепление.

   Возле складов толпилось три десятка солдат. Руководил ими знакомый Сексту мисмар с седым ежиком волос. Он разделил палангаев на две части: одна перекрывала вход в самую дальнюю ферму, а другая цепочкой растягивалась возле складов. Тем самым воины не давали никому не зайти и выйти.

   Кивнув в знак приветствия мисмару, Секст подошел к своим людям и приказал привести ему палангая, доложившего о гибели группы. Далеко искать беднягу не пришлось: он, прислонившись спиной к астульской стене, сидел на песке. Весь перепачканный в грязи он словно только что вернулся из пещер витамов. Глаза казались неподвижными; тяжелые веки медленно опускались и поднимались, и всякий раз, когда показывался зрачок, взгляд становился пугающе холодным, словно лед.

   Двое демортиуусов подошли к нему, подняли. Палангай не стал сопротивляться и шел туда, куда его вели. Секст понял, что парня сегодня морально сломили. Вряд ли солдат скрывал что-то о смерти группы, однако проверить его было необходимо. История Мезармоута знала множество случаев, когда мятежники попадали в ряды эсв Безымянного Короля и беспрепятственно убивали невинных.

   Секст вытащил нож и резко всадил его в плечо солдату. Палангай заорал так сильно, что заложило уши. Кровь полилась на холодный песок.

   – Отвечай на мои вопросы быстро, – сказал Секст. – Я пойму, если ты мне лжешь.

   Он надавил на рукоять ножа. Раздался хруст. Плача, бедняга часто-часто закивал.

   – Как тебя зовут?

   – Титус...

   – Сколько тебе лет?

   – Двадцать один.

   – К какой эсве ты приписан?

   – Велитов.

   – Имя твоего мисмара?

   – Волесус.

   – Назови своего кудбириона.

   – Флавий.

   Мисмар решительно направился к Сексту. Брови были нахмурены, а ладонь лежала на эфесе гладиуса. Демортиуусы тут же окружили его, не давая пройти.

   – Что вы себе позволяете?! – рявкнул мисмар. – Пропустите меня.

   Он сделал шаг, но один из воинов дагулов положил руку ему на плечо. Командир солдат замер. Секст понял, что мисмар так до конца и не решил для себя – стоит ли заступаться за обыкновенного палангая или же сделать вид, что ничего страшного не происходит.

   Глава демортиуусов повернулся к седому командиру и медленно замотал головой. Не стоит лезть туда, где заведомо ждет проигрыш. К тому же люди старейшин обладали огромной властью и считались только с мнением богочеловека. Они могли даже убить знатного прокуратора или консула, если потребовалось бы. И самое главное: они непревзойденные воины. Махать гладиусом против них идея глупая и бесполезная.

   Махать гладиусом... Мысли Секста вернулись к убийству. Все-таки он переоценивает мастерство своих братьев. Кому-то удалось не только убить демортиуусов, но и убежать целым и невредимым. Объяснить произошедшее с точки зрения логики было невозможно. Пока невозможно. Секст нахмурился. Он упускает нечто важное. Голова опять заболела.

   Он переместил взор на палангая, доложившего о гибели группы. Кривясь от невероятной боли в плече, бедняга шептал молитву Кулде и Вогану.

   – Как ты наткнулся на мертвецов? – спросил Секст.

   – Я дежурил возле ферм.

   – Ты не видел убийц?

   Парень помотал головой. Секст надавил на эфес ножа. Лезвие полностью вошло в мягкую податливую плоть.

   – Я никого не видел! – закричал палангай, дергаясь. Однако демортиуусы не давали ему освободиться, стиснув словно тисками. – Клянусь дагулами! Я нашел их прибитыми копьями к стене!

   – Слышал ли что-нибудь подозрительное?

   – Нет!! Прошу: перестаньте!

   Ухмыльнувшись, Секст вытащил нож. Кровь струйками принялась стекать с лезвия на песок. Палангай не лжет. Однако что-то не договаривает. Жаль, сейчас нельзя было впасть в событийный транс. Мышцы на лице этого бедняги выдали бы его. Остается и дальше мучить солдата. Вот только способ нужно выбрать эффективнее. А может, отправить пока его в астулу старейшин, а самому с братьями вернуться в бедный район города? Сексту не давало покоя лицо того витама, что он встретил на улице. Он не мог объяснить причину своего беспокойства, однако его взгляд тогда за что-то зацепился...

   – Вы отпустите его? – спросил мисмар. – Он еще мальчик! И ни в чем не виноват.

   Проигнорировав его замечание, Секст приказал демортиуусам встать вместе с палангаем у стены и зажать тому голову. Парень обмяк, словно мокрая тряпка. Он прекрасно понимал, что теперь его отпустят только с разрешения Безымянного Короля. То есть никогда.

   Секст зажал рот палангаю и вонзил лезвие ножа сначала в левый глаз, а затем – в правый. Вонзил не сильно – лишь для того, чтобы ослепить. Истошный крик прокатился по фермам.

   Затем парень потерял сознание от обрушившегося на мозг шока.

   – Отведи его в казематы, – обратился Секст к одному из демортиуусов. – Можешь допросить потом. Он что-то скрывает. После того, как расколется, убей. Он больше ни на что не способен. А мы пока двумя отрядами пойдем в сторону театра. Я хочу найти того странного витама.

   Воин дагулов кивнул, взвалил тело на плечи и направился к входу в астулу старейшин.

   Он понял, почему тот витам показался ему странным: всё дело было в коже. Когда человек долгое время работает киркой, на ладонях и на фалангах пальцев возникают твердые мозоли, которые срастаются между собой и не позволяют сжать руку в кулак. Тогда как ладони незнакомца оказались грубыми, но без мозолей. Секст всю дорогу до театра винил себя за беспечность. Враг стоял прямо перед ним! Только протяни руку – и коснешься его. И все-таки он отпустил последователя лжепророков. Он пообещал себе, что больше подобного не допустит. Лучше сразу же убивать подозреваемых. Если тот окажется невиновным – не беда. В конце концов, родственникам можно заплатить или же пригрозить тюрьмой и пытками. Благо Мезармоута важнее жизни одного человека. И каждый житель Юменты должен это понимать.

   Секст с двумя группами демортиуусов вернулся на северо-восточные улицы. В скором времени старейшины погасят жар-камни, поэтому необходимо было спешить. Конечно, воины дагулов могли работать в полной темноте, однако они становились легкой добычей для врага. Пара метательных ножей – и пара трупов.

   Приказав своим людям вытащить мечи и держаться друг друга, Секст огляделся. Их отряд находился у самой границы улицы. По левую сторону от них стояло каменное здание копателей – тяжеловесное, казавшееся грубым нагромождением камней. Вдали виднелась высокая металлическая стена, укрывавшая от любопытных глаз астулу знатных прокураторов. Секст поймал себя на мысли, что здесь неподалеку находится особняк Марциалов – давних врагов нового Безымянного Короля. Возможно, последователи единого бога укрывались в стенах знати...

   Завтрашний день стоило начать с посещения астулы прокураторов. Раскиданные по всей Юменте шпионы сообщали о том, что дом Ноксов готовил солдат для предстоящего праздника в честь Безымянного Короля. Богочеловек с половиной венерандумских солдат собирался в самое ближайшее время спуститься в Подземный Город для того, чтобы выступить с речью перед жителями. Недавнишнее событие с падением одного из дагулов вызвало в Юменте активность лжепророков. Горожанам необходимо было объяснить, что ситуация находилась под контролем: сам королевский прокуратор Тиберий отправится в ледяную пустыню за летающим ящером Сиром.

   Ноксы, возможно, готовили нападение на правителя Мезармоута. К тому же не стоило забывать о Марциалах: практически каждый день старик Флавий муштровал солдат. Зачем? И для чего? Секст нахмурился. Старейшины намекали ему, что Безымянный Король не прочь избавиться от непокорной юментской знати. Да, во времена мятежа они помогли отвоевать Подземный Город, но прошло не одно поколение... Далекие предки Ноксов, Марциалов и Дахма давно уже не испытывали благоговения перед богочеловеком. Но и уничтожить их необходимо всех разом: за стенами знати скрывались маленькие армии. Стоило выжить одному прокуратору...

   Сейчас надо думать о другом.

   Секст с отрядом углубились в улицы. Они двигались медленно, чтобы ничего не упустить из виду. Редкие прохожие, завидев черные плащи, старались как можно быстрее оказаться подальше от них. Несмотря на то, что улицы были пустынными, в этой части города не смолкал шум. Из окон доносился детский смех, стук ложек о костяные миски, ругательства и еще тысячи звуков. Только сейчас до Секста дошло, что на них могут напасть, например, с крыши. И ничего они сделать не смогут. Против копий и метательных ножей они не справятся – слишком близко дома находились друг от друга. Спрятаться не получится.

   – Да это же старый знакомый!

   Из-за угла показались пятеро человек: четверо мужчин и одна женщина. Все они пьяно брели в сторону отряда демортиуусов. Секст сразу же заприметил витама, которого он искал. Копатель все в той же испачканной тоге обнимал полуголую девицу с грязными волосами и нагло щерился гнилыми зубами черным плащам. В левой руке он сжимал пузатую глиняную бутылку с настойкой умулуса.

   – Эй! Вы! – закричал витам. – Я вас не боюсь... Поняли, да? Не боюсь! Сейчас мы с друзьями направимся в храм... Где... где предадимся блуду.

   Секст сильнее сжал эфес длинного меча. Наткнулся ли копатель случайно на его отряд? Или же перед демортиуусами сейчас разыгрывалось представление? Он решил не рисковать. Жестом подав знак своим людям атаковать, он двинулся на витама и его собутыльников.

   – Эй! – копатель испуганно заозирался. – Ты чего? Я же пошутил. Эй! Не надо!

   Он толкнул девицу на землю, а сам попытался рвануть на другую часть улицы. Секст вытащил из правого рукава кинжал и бросил в спину мужчине. Лезвие, холодно блеснув металлом, вонзилось в левую лопатку витама. Тот вскрикнул и повалился на каменные плиты.

   Упавшая девушка попыталась подняться, но один из демортиуусов наотмашь, одной силой, без хитрости и ума ударил её мечом. Голова отделилась от тела и покатилась по мостовой, окропляя камень липкой кровью. Оставшаяся троица мужчин даже не сопротивлялась. Они бухнулись на колени, моля о пощаде. Однако демортиуусы не знали жалости. Несколько ударов мечами и ножами сделали свое дело.

   Секст направлялся к поверженному витаму, когда из угла в него полетело копье. Он силой мысли остановил время, заставив мозг работать в несколько раз быстрее. Попятившись, он выставил перед собой меч. Звякнуло. Копье, нацеленное широким острием прямо в грудь, отскочило от лезвия и упало на мостовую. Затем из соседних окон вылетели, как показалось, десятки метательных ножей. Демортиуусы, словно по команде невидимого кукловода, замертво упали.

   Вскинув перед собой меч, Секст приготовился к бою. Все-таки он оказался прав! Копатель был последователем единого бога. Что-то со свистом пролетело над головой. Глава демортиуусов рванул за угол, откуда в него кинули копье несколько секунд назад. Надо поймать хотя бы одного лжепророка.

   Только одного...

   Перед ним оказался мужчина. Лицо и фигуру незнакомца укрывал широкий длинный плащ, капюшон был надвинут так низко, что с трудом представлялось, как противник хоть что-то видит перед собой.

   Левый кулак Секста взлетел для удара, но лишь со свистом прорезал воздух. Затем демортиуус попытался мечом подсечь врага, но тот резко оттолкнулся и оказался в нескольких шагах от него. Незнакомец повернулся к нему спиной и побежал на другую сторону улицы. Секст кинулся следом за ним. По правилам он не должен был оставлять группу, но братьям вряд ли поможешь – десятки ножей проткнули их плоть. Трупы могут убрать и обычные служки...

   Как – дагулы их дери! – лжепророки просчитали его местонахождение? Или всё это время они следили за демортиуусами? Но это же невозможно! Неужели в астуле старейшин завелся шпион? Да не один. Предстояли большие зачистки. Главное сейчас – не умереть и поймать противника.

   За очередным поворотом Секст успел заметить боковым зрением стальной наконечник копья, летевший ему в грудь. Он попытался извернуться всем телом и лишь по счастливой случайности металл не коснулся его. На выручку незнакомцу явилась та девушка в белой тоге, которую он видел возле театра. Она злобно ухмыльнулась ему и накинулась с гладиусом. Секст заплясал, уворачиваясь от острого лезвия, и с полуоборота рубанул мечом со всей силой, надеясь выбить оружие из слабых рук женщины. Однако она отскочила от него в последний момент и кинулась в узкий проем между домами.

   Кого выбрать? Незнакомца или женщину? Секст побежал за девушкой. В конце концов, она слабее мужчины и выдохнется быстрее. К тому же он знал, что эта улица заканчивается тупиком. Ей негде скрыться.

   Мышцы ног гудели от боли, из груди вырывался свистящий хрип. Он бежал так сильно, что ветер гудел в ушах. Надо собраться...

   Девушка была в трех шагах от него.

   Неожиданно она остановилась, сгруппировалась и нацелилась гладиусом ему в грудь. Он молниеносно увернулся от лезвия, а затем нанес рубящий удар по ней. Но девушка каким-то чудом увернулась от длинного меча. Каждое её движение было исполнено такой грации, которая приходила после долгих тренировок с оружием. Кружа вокруг неё на пределе своих сил, Секст осознал, что еле-еле успевает отражать удары гладиуса. Преимущество длинного меча теряло смысл в столь узком проходе.

   Но вот они отошли друг от друга на несколько шагов, переводя дыхание. Лицо женщины казалось черным от загара жар-камней, в глазах же царил холод Венерандума. Она не боялась демортиууса и всем своим видом показывала, что он дрался с ней на равных. Секст решил воспользоваться заминкой и взмахнул мечом. В необычайной тишине звякнул металл. Демортиуус не мог отделаться от мысли, что его завели в ловушку.

   – Сдавайся, – сказал он, – и я сохраню тебе жизнь.

   Девушка широко улыбнулась и кинулась в атаку, словно порхая над землей. Казалось, вместо костей у неё были хрящи. Секст нанес удар мечом и с досадой поморщился из-за того, что клинок вновь рассек воздух. Да быть такого не может! Никогда еще он не проигрывал. И сегодня не умрет...

   Удар.

   Еще один.

   Девушка упала лицом вперед и умудрилась рассечь лезвием ему кожу чуть выше колена. Затем она оттолкнулась руками о каменную мостовую, словно заправский акробат, и вновь оказалась на ногах.

   Настал черед Секста наносить удары.

   Взмах.

   Лезвия, соприкоснувшись друг с другом, высекли яркие искры.

   Еще взмах.

   И снова меч рассек воздух.

   Защита, выпад, вновь защита, обманный выпад, неожиданный вихрь ударов...

   Секст сменил тактику: теперь он не делал ни единого лишнего движения, – ровно столько, сколько требовалось. Он стал больше защищаться, при этом не позволяя противнице перевести дух. Лишь изредка его меч сверкающей змеей атаковал девушку. Гладиус же последовательницы единого бога превратился в прозрачный серебряный веер. Любой другой, кто оказался бы на месте Секста, давно умер бы. Порой приходилось угадывать движения противницы – так резко она меняла манеры атаки. Складывалось ощущение, что её обучал сам королевский мастер Гуфран.

   Внезапно девушка отпрыгнула от него и скрылась за ближайшим поворотом. Держа меч наготове, Секст кинулся за ней. Он победно ухмыльнулся: за этим домом был тупик. Попалась...

   Но оказавшись за поворотом, он не поверил собственным глазам. Пусто. Девушка словно испарилась. Секст поднял голову вверх, надеясь увидеть, как противница ползет по окнам и выемкам в стене дома, однако никого не увидел. Его бросило в холод. В голове вспыхнула боль. Он на свой страх и риск впал в событийный транс, но даже тогда не увидел ничего подозрительного.

   Девушка исчезла, не оставив никаких следов.

   Постояв в нерешительности несколько секунд, Секст решил отправиться в астулу старейшин с важным донесением. Похоже, сегодняшний день затянется надолго...

Глава десятая. Мора

   Юмента, особняк Марциалов

   Мора в который раз оглядела библиотеку и разочарованно вздохнула. Из памяти еще не выветрились воспоминания о пире у Дуа Нокс. Она то и дела представляла в мельчайших подробностях прекрасный имплювий, колонны, самой тонкой работы гравюры на стенах и, конечно же, прекрасный сад, в котором благоухали нуци и красовались большими шляпками реджемы. И хотя с виду особняк Ноксов ничем примечательным не выделялся, внутри всё в нем было прекрасно.

   Марциалы, несмотря на богатство и могущество, не могли похвастаться красивыми вещами. Старик Флавий тратил все золотые монеты на солдат, пытаясь сделать из них воинов, сравнимых по мастерству с демортиуусами. Два циклопических дома её семьи выделялись лишь размерами. Внутри же них всё было пусто и неуютно: голые серые стены, потолки, прячущиеся во тьме, и холодные мраморные плиты. Ни о скульптурах, ни о дорогих вазах, ни об отличной мебели даже речи не шло. Члены семьи Марциал жили в мрачных каменных коробках, словно рабы. Дед запрещал, например, покупать столы для того, чтобы они не забывали о своих корнях. Да Мора плевать хотела, что обычные горожане в Юменте ели на полу! Они-то, Марциалы, давным-давно жили обособленно от остальных людей.

   Единственным, чем она могла гордиться, так это библиотекой. Все книги, написанные когда-либо в Мезармоуте, попадали в их дом: на полках хранились "Деяния" Петро Тертиуса, "История от возникновения мира" и "Геометрия" Луция Агенобарда, "Жизнеописание Безымянного Короля" Мастарна Фертора, "Божественная диалектика" Корнелия Публия, "Бревиарий дагулов" Квинта Эмилия и даже "Книга Юзона" (другое её название "Книга мертвых") Валента Грациана.

   Мора любила засиживаться в библиотеке с книгой в руках. К тому же здесь её никто не тревожил, здесь можно было всё хорошенько обдумать. Дед и отец всячески поощряли её стремление к чтению.

   Сегодня она перечитывал "Песнь витама" Флавия. Когда в душе расцветали рогерсы, она любила возвращаться к мифу о появлении бога Корда в Мезармоуте. Это была самая прекрасная и красивая история из сотен книг! Легенда гласила, что много каганамов назад, когда Юмента только-только появилась, в подземном городе прошел слух о женщине, у которой из грудей все двадцать четыре часа текло молоко. Люди говорили, что она помогала ослабевшим после родов матерям, выкармливая младенцев. Услышав невероятные истории чудесного выздоровления маленьких несмышленышей, Безымянный Король решил встретиться с этой женщиной. Он лично спустился в Юменту и предстал перед ней.

   Богатства, собственный дом и слуг пообещал он женщине, груди которой всегда были полны молоком. Она же отказалась от всего, пожелав лишь получить чуть-чуть его божественной крови. Король не смог ей отказать. Женщина уронила капельку алой жидкости в стакан с нацеженным молоком, и через несколько секунд из него появился невероятной красоты мальчик-бог Корд: он обладал вьющимися белокурыми волосами, а глаза были синими и глубокими. В тот же день женщина неожиданно умерла.

   Корд поселился в жилых пещерах. Горожане частенько видели его вместе с витамами. И эта история имела бы относительно счастливый конец, если бы один из сыновей богатого юментского торговца не возжелал смерти маленькому богу из чувства зависти (когда-то он слыл самым красивым в Мезармоуте). Отпрыск знатного купца подкараулил в темном переулке Корда и гладиусом отрубил ему голову. Безымянный Король, в ту же секунду почувствовав смерть бога-мальчика, спустился в Юменту и отыскал обезглавленное тело. Правителя охватила глубокая печаль, а душевные страдания были сродни физическим. Он отсек мечом голову у алахама и соединил с плотью Корда. И чудо произошло: мальчик ожил. Вот только человеческого в нем больше не было. Корд убежал в пещеры витамов подальше от людских глаз. Однако прежде расправился со своим обидчиком...

   В дверь тихонько постучали, Мора вздрогнула.

   "Опять зачиталась, дурочка".

   – Открыто, – дрогнувшим голосом сказала она.

   В библиотеку вошел Флавий, и при появлении старика пропорции в помещении словно исказились. В глаза бросилась его белая одежда: кожаные сапоги до колена, линумные штаны, рубаха с длинными рукавами и вырезом на груди, из которого выбивались завитушки седых волос.

   – Прости, но мне надо тебя отвлечь.

   Не дожидаясь ответа внучки, он плюхнулся на костяной стул с высокой спинкой. В свои семьдесят шесть лет старик выглядел гораздо моложе. Его не портили даже шрамы на лбу и щеках. В сумраке их можно было принять за морщины.

   – Я вся внимание, дедушка, – сказала Мора, кладя книгу на подоконник. Она не стала нагибаться, чтобы положить её на пол: иначе глава семейства мог бы заглянуть в разрез платья, а ей этого не хотелось.

   Флавий вдруг сдвинул брови, как если бы ему предстояло сообщить о чем-то важном, но неприятном.

   – Тебе уже двадцать лет, дитя. – В его голосе звенела сталь. – Пора выбирать себе мужа. Ты достаточно взрослая, чтобы рожать. Дому Марциалов нужны наследники. Скоро я умру, но кто придет мне на замену? Твой отец тоже уже не молод, а одного Прокола недостаточно...

   – Нет, – перебила Мора и бросила взгляд в пол, старясь не смотреть в глаза старику.

   – Что, прости? – опешил от её наглости Флавий.

   – Я говорю: нет. Я не выйду ни за Корвина, ни за Кирвина. И ты сам знаешь почему.

   Старик откинулся в кресле, положил руки на колени и растянул губы в мрачной улыбке:

   – Тебя смущает, что твои братья слабы разумом?

   Мора сжалась, в тысячный раз проклиная себя за слабость духа. Что плохого в правде? Она не ляжет в постель ни с одним членом семьи. От одной мысли, что тот же Корвин коснется её, становилось дурно. Нет, нет и нет. Лучше покончить с жизнью, чем терпеть этот стыд.