Текст книги "Я не умру (СИ)"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

   – Выпей же! – Голос лекаря Сертора был тяжелым и острым, как мой длинный меч.

   Наконец Мора пригубила из стакана, затем вновь легла на мягкие подушки. Высокая грудь часто вздымалась, однако от лица отхлынула густая краска, оставив смертельную бледность. Через несколько секунд девушка спокойно заснула, словно не пыталась только что вырваться из рук лекаря.

   – У неё бред, – заметил Секст. – Возможно, она навсегда лишилась разума.

   – Мне всё равно, – сказал я и, гремя доспехами, вышел из комнаты.

   Сегодня был самый странный день за всю мою жизнь...

Глава четвертая. Тиберий

   Ледяная пустыня

   Он не мог дышать. Воздух, казалось, загустел и проникал в легкие колючим леденящим комком. Ни маска, ни рукавицы не позволяли облегчить боль от дыхания. Он обмазал ноздри жиром дагена, но легче не стало. Всё что ему оставалось – двигаться дальше, стараясь не обращать внимания ни на холод, ни на отяжелевшие ноги. Он подбадривал себя тем, что остальным не легче. В конце концов, скоро привал! Вот уже третий день они продвигались к горам. Тиберий приказал обвязаться всем толстой линумной веревкой, дабы они случайно не потерялись в кромешной темноте. Удача с самого начала экспедиции покинула их: луна скрылась в чернильных облаках, снег сыпал целыми днями, а ветер пронизывал до костей.

   Вчера один из палангаев отстал от саней, дабы опорожнить мочевой пузырь. Пропажу заметили не сразу. Как только собратья несчастного доложили кудбириону об исчезновении, Тиберию пришлось остановить движение и отправиться на поиски солдата. Хвала дагулам, что обошлось без жертв. Палангая нашли недалеко от высокого тороса – полузамерзшего и отчаявшегося найти людей. Именно после этого случая Тиберий приказал зажигать фонарь на своих санях.

   Лыжи приятно шуршали по снегу, ветер выл и бросал в маски колючую крупу. Тяжелее всего приходилось четырем девушкам. В основном они не покидали бегунки и прятались под десятком одеял вместе со старейшиной Актеоуном. Кудбирион Немерий боялся за жизнь несчастных дурех, отправившихся в поход, и временами заставлял их идти по ледяной пустыне на лыжах, дабы кровь не застаивалась в жилах. Порой к девушкам подходил гигант Септим, разливал по маленьким стаканчикам разбавленную настойку умулуса и приказывал пить.

   Еще в Венерандуме Тиберий дал себе зарок не сидеть в санях и идти вместе с остальными палангаями, однако первые полтора дня не мог сделать и шага из-за одуряющих морозов. Лишь благодаря другу он заставлял себя двигаться. Путь предстоял долгий. Впереди, в горах, их ждал летающий ящер Сир. Это стоило того, чтобы жить.

   Дрожь сотрясала Тиберия непрерывно, ветер трепал короткий черный плащ. Дабы отвлечься от тягот экспедиции, он рылся в глубинах памяти, пытаясь вырвать из омута воспоминаний образы детей. Как они там без него? Всё ли хорошо? А если маленький Луций заболеет, кто ему поможет? Нет, глупые мысли. Дочь никогда не подводила его: она присмотрит за сорванцом. Лишь во тьме ледяной пустыни Тиберий осознал, насколько прикипел за все эти года к детям. Без них он не мыслил жизни. И винил себя за то, что позволил амбициям взять верх над чувством самосохранения. О чем он вообще думал, когда согласился на поход?

   Прогоняя дурные мысли, Тиберий жестом приказал одному из палангаев сменить его. Вскарабкавшись на сани, он подул на руки в тщетной попытке отогреть замерзшую плоть. Десять саней червем ревухой тянулись по ледяной пустыне. Палангаи ритмично работали руками и ногами, таща нагруженные едой, запасной одеждой, маслом нуци и оружием бегунки. При такой тяжелой нагрузке Тиберий позволял солдатам высыпаться и много есть. Нельзя было потерять хотя бы одного воина! Он себе сам не простит.

   К нему на сани вскочил кудбирион Немерий, шмыгнул носом.

   – Ты как? – спросил он, благожелательно поглядывая на друга черными как плоды нуци глазами.

   Тиберий пожал плечами:

   – Нормально. Хотя бывало и лучше.

   – Тебе не кажется, что пора сделать привал? Мы уже долгое время в пути. Некоторые из палангаев скоро упадут от усталости. Ты бы полегче с ребятами. Времени у нас много.

   – Привал так привал, – без единой эмоции сказал Тиберий.

   Он блаженно закрыл глаза и представил, как скоро спрячется в переносном домике, разведет костер, попьет горячей воды, настоянной на ореховых листьях нуци, поест жесткого мяса и спрячется под теплым одеялом. Часы отдыха были самыми прекрасными в их экспедиции.

   Немерий поднял руку и громко объявил привал. Радостно закричав, палангаи поставили сани кругом и принялись обустраиваться на ночлег. Через какую-то половину часа на ровном участке снега появились переносные костяные домики, обнесенные шкурами. Женщины разожгли костер, достали из сумок большие чайники и пузатые бидоны.

   Тиберий распахнул полог домика и, нагнувшись, нырнул внутрь. Тело била дрожь, пальцы не слушались, но он подумал о том, что вскоре ему принесут горячую воду, и стало чуть легче. Мысли на краткое мгновение вновь переключились на детей. Вот никак не получалось не думать о них! Словно что-то страшное должно было произойти.

   "Глупости. Не дури, старый. С ними Безымянный Король. По крайней мере, в замке Луций, Доминик и Гименея в безопасности".

   Налив в глубокую тарелку масла нуци, Тиберий тремя ударами кресала по огниву разжег огонь. Оранжевые языки пламени радостно заплясали, прогоняя тьму из переносного домика. Хотя теплее от этого не стало. Вскоре полог распахнулся, и в просторном убежище от ледяного ветра появился Немерий. Он скинул плащ на пол, плюхнулся на шкуры, блаженно потягиваясь.

   – Скоро будет готова похлебка и настойка нуци, – сказал кудбирион, улыбаясь. – Согреемся – и спать. Спину так ломит, что хоть ложись и помирай.

   – Позови жену гиганта согреть тебе постель. А вскоре Септим разомнет тебе кулаками спину.

   Оба засмеялись. Тиберий оглянул домик. Им достался самый большой: приходилось тратить около трех десятков шкур, дабы закрыть весь костяной каркас. Немерий всегда в шутку называл убежище королевским шатром. И был прав – в отличие от остальных домиков в их можно ходить в полный рост, не боясь что-нибудь задеть. Хотя минусы перевешивали. Отогревалось убежище очень долго.

   – Не стоило брать женщин, – сказал Тиберий. – Во-первых, за ними постоянно приходится следить. А во-вторых, как бы палангаи не попытались их изнасиловать. Сам понимаешь, что мужчины не смогут долго воздерживаться. Это ладно еще гигант тщательно смотрит за своей женой...

   Немерий хмыкнул, стянул маску:

   – Не думай об этом пока. Проблемы решаются по мере их поступления. Где гной, там очищай, как писал Пиктор Трог, друг.

   – Как там старейшина Актеоун?

   – Еще жив старый. Ничего его не берёт.

   – Я серьезно, Немерий, – сказал Тиберий.

   – Да всё хорошо. Жалуется, конечно, что в его домике всегда холодно, хотя я лично там не могу находиться – дышать нечем от сильного пламени и миазмов, исходящих от старика. Как демортиуусы еще не подохли – загадка.

   Тиберий ухмыльнулся.

   – Тебе надо было идти не в кудбирионы, а в королевские шуты. Мы с тобой в такой заднице...

   Немерий пренебрежительно махнул рукой.

   – Не нагнетай, друг, – сказал он. – Все люди целы, идём к горам уверенно. Еще семь дней – и будем на месте. Вернемся в замок героями. И будут хаяты своим ученикам рассказывать, как Тиберий Благо Дарящий и кудбирион Немерий Непобедимый дали пинка в задницу старому ящеру и заставили того вернуться в небеса.

   Тиберий поднял руки к верху палатки:

   – Я живу с богохульником, о Безымянный Король! Воздай ему по заслугам и испепели огненной молнией! И пусть в царстве Юзона его мучают тысячу лет!

   Друзья затряслись от смеха.

   – Пойду проверю людей, – сказал Тиберий.

   – Не потеряйся!

   Хмыкнув, Тиберий распахнул полог, в лицо тут же ударил ледяной ветер. Все восемь домиков палангаи и слуги расставили возле саней. Горели костры в огромных стальных бадьях, бурлили супы. Дагулы пожалели несчастных людей, и снег перестал сыпать с чернильных небес. Мертво светила луна.

   Засунув руки в карманы плаща, Тиберий направился к ближайшему костру. После разговора с другом на душе стало спокойно и хорошо. Он всегда удивлялся тому, с каким пренебрежением Немерий относился к проблемам, словно единственное, что его заботило – это сон и еда. Однако Тиберий прекрасно понимал: кудбирион прикидывается, дабы приятель хотя бы на короткое время не задумывался о будущем. Ведь впереди их ждала неизвестность и... возможно, смерть.

   Когда до рассевшихся вокруг костра людей оставалось всего несколько шагов, на плечо легла тяжелая ладонь. Тиберий оглянулся: перед ним толстым филем возвышался гигант Септим. Из-за большого количества одежд он выглядел комично.

   – Прокуратор, позвольте обратиться, – сказал великан и склонил голову. – Это очень важно.

   – Разрешаю. Что случилось?

   Септим бросил злобный взгляд на людей вокруг костра, тяжело вздохнул и сказал:

   – Это касается... девушек. Понимаете, я уже второй день наблюдаю за тем, как палангаи и слуги смотрят на... жену.

   Лицо гиганта напряглось, вздулись жилы. Справившись с накатившим гневом, он продолжил:

   – Восемь шатров, прокуратор. Понимаете?

   – Не совсем, – ответил Тиберий.

   – В общем, палангаи странно смотрят на женщин. Я боюсь, как бы они не попытались изнасиловать их. То есть... Простите мне мое косноязычие, я волнуюсь. Девушки сами попросили меня рассказать об этом. Прокуратор, позвольте им ночевать в вашем с кудбирионом шатре. Так будет спокойнее всем – и братьям, и женщинам. Я перестану волноваться за жену.

   – А почему не обратился к старейшине? – спросил Тиберий.

   Гигант скривился, словно укусил кислый плод.

   – Экспедицией заведуете вы, прокуратор, – сказал он. – К тому же не хорошо становится на душе, как представлю, что моя Кретика будет ночевать с этими... с этими... с этими живыми мертвецами. С вами спокойнее.

   Подслушивающий разговор карлик Постумус поднялся, скатал голую шкуру дагена и, вылив остатки похлебки в костер, подошел к Тиберию.

   – Гигант говорит правду, – сказал коротышка. – Сам вчера был свидетелем, как Авлу попытался прижать в углу один из слуг. Если бы жена Септима не позвала этого великана, то всё закончилось бы плачевно.

   Оторвав удивленный взгляд с Постумуса, гигант с надеждой посмотрел на прокуратора. Тиберий снял маску, коснулся бородки и несколько секунд раздумывал над его рассказом. А ведь он предчувствовал, что так и будет! Ну не могут палангаи и тем более слуги сдерживать свое мужское естество. Говорил ведь Безымянному Королю! Хотя уже ничего не изменишь...

   – Хорошо, – сказал Тиберий. – Пусть ночуют в нашем домике.

   Септим задумчиво кивнул, ожидающе взглянул на карлика. Тот, всё поняв, попрощался с королевским прокуратором и юркнул в один из шатров.

   – Есть еще кое-что, – прошептал гигант. – Простите мне мою дерзость, но я должен сказать.

   В животе Тиберия протестующе заурчало.

   – Септим, говори уже!

   – Тут такое дело... Как бы это выразиться... Понимаете, прокуратор, мужчины ходят... э-э-э... опорожнить мочевой пузырь и кишечник на улицу, но женщины...

   – Я все понял, – сказал Тиберий и улыбнулся. – Пусть они справляют нужду в нашем домике в специальные горшки. Только накажи им, чтобы сразу за собой убирали. Я прикажу слугам поделить жилище надвое. Ты свободен.

   – Король бессмертен!

   С этими словами гигант стукнул левым кулаком себя в грудь и, широко шагая, направился к четырем женщинам, разливавшим похлебку по мискам.

   Засунув маску в карман плаща, Тиберий подошел к костру. Палангаи с почтением расступились перед ним. Он блаженно протянул руки к пламени и попросил у кашевара принести в домик две тарелки супа и две кружки самой крепкой настойки нуци. Затем поймал пробегавшего мимо слугу, дал наказ, чтобы рабы как можно скорее шкурами поделили наполовину его с кудбирионом жилище. И лишь после этого вернулся к другу. Немерий разделся до пояса и точил камнем гладиус. Тиберий подивился тому, как в свои пятьдесят лет отлично выглядел кудбирион: тугие мышцы спины красиво перекатывались под блестящей кожей.

   – У меня есть хорошие и плохие новости, – сказал Тиберий, широко улыбаясь.

   Немерий оглянулся, непонимающе уставился на друга.

   – И какие же плохие? – спросил он.

   – Тебе придется по ночам меньше портить воздух: я распорядился, чтобы женщины перебрались в наш домик. Скоро придут слуги и повесят шкуры.

   – Один из палангаев все-таки изнасиловал одну из дурёх?

   Тиберий отрицательно помотал головой, скинул на шкуры плащ, принялся развязывать шнурки на одежде.

   – Нет, – сказал он. – Септим вмешался и, по-видимому, образумил нерадивого насильника. Он только что поймал меня возле костра и попросил переселиться девушкам.

   – А хорошая новость какая? – спросил кудбирион и принялся дальше точить гладиус.

   Тиберий поставил сапоги возле входа, растянулся на шкурах, спина противно хрустнула.

   – Хорошая новость заключается в том, что мне не придется нюхать твои газы.

   Вскоре слуги принесли еду и бодрящую настойку из листьев нуци. От супа вырывался душистым облаком ароматный пар, одуряюще бил в ноздри. Желудок вновь беспокойно заурчал, внутри проснулся хищник. Стараясь не показывать слугам насколько голоден, Тиберий громко отхлебнул из глиняной кружки настойку и лишь затем вилкой поддел большой кусок мяса в супе, отправил в рот.

   Слуги притащили с мороза шкуры, принялись развешивать по домику. Вскоре дело было сделано, и они, поклонившись, ушли к себе.

   – А этот Септим хороший человек, – с набитым ртом сказал Немерий. – Не побоялся подойти к тебе.

   – Его жена вместе с ним в походе, не забывай об этом. Он больше хлопотал за нее.

   Кудбирион пожал плечами.

   – Ты ошибаешься, друг, – сказал он.

   Тиберий кончиком вилки почесал лоб, спросил:

   – А как его жену зовут-то? Всё время вылетает из головы.

   – Кретика.

   Прокуратор кивнул, отправил в рот еще один кусочек мяса, допил одним большим глотком похлебку и с блаженством повалился на шкуры. Сегодняшний день подходил к концу, скоро они лягут спать, а завтра... Завтра всё начнется с начала: люди позавтракают, снимут шкуры с домиков и, таща тяжелые сани, оправятся к далеким горам, где их ждал упавший дагул Сир.

   От входа повеяло холодом, Тиберий бросил взгляд на полог домика. На пороге стояли четыре хорошенькие юные девушки, укутанные в несколько слоев одежды. Даже плотные плащи не могли скрыть тонкие гибкие тела. По воле судьбы все дурехи обладали невероятной красотой: их глаза сияли, как колкие звезды, а длинные вьющиеся волосы выделялись цветом потускневшей меди. Со стороны девушек можно было принять за сестер.

   Тиберий тут же заприметил жену великана, Кретику. И вновь удивился тому, насколько она внешне походила на его Юлию. Сердце неприятно кольнуло. Справившись с накатившими эмоциями, он поприветствовал гостей:

   – Король бессмертен!

   Красные с мороза лица девушек и без того еще сильнее зарделись. Кудбирион пытался растолковать дурехам: во время экспедиции все без исключения должны были носить маски. Однако они боялись надевать их из-за суеверий, доказывали Немерию, что дагулы запрещают женщинам скрывать лица, иначе боги страшно покарают их.

   Первой заговорила Кретика:

   – Король бессмертен, прокуратор и кудбирион! Я говорю больше спасибо вам за то, что вы позволили нам спать в вашем домике. Даже наши мужья не всегда к нам так добры. Поэтому мы не забудем вашу доброту, клянемся дагулами Иясом, Сиром, Рахом и Безымянным Королем! Если вам потребуется усладить чресла, то мы всегда готовы...

   Немерий протестующе вскинул руки:

   – Замолчи, несчастная! Или ты хочешь нас оскорбить? Мы делаем это не для того, чтобы вы отдались нам. Или ты, женщина, считаешь, что мужчина не может устоять при виде противоположного пола? Я кудбирион, в конце концов.

   Девушка, стоявшая по правую сторону от Кретики, упала на колени.

   – Простите глупую жену великана! – заголосила она. – Мы не то хотели сказать. Благодаря вам наша честь не будет поругана!

   Тиберий подошел к ней, схватил за локоть и помог подняться.

   – Вы тут всего несколько мгновений, а наговорили кучу ерунды, – сказал он. – Лучше ответьте: вы поели?

   Кретика попыталась было кивнуть, но подруга локтем толкнула её в грудь, затем протестующе на нее посмотрела. Жена великана потупила взор, сказала:

   – Нет, прокуратор. Мы накормили солдат, слуг и рабов, но не успели сами поесть.

   – Я велю принести вам еды и воды. Еще что-нибудь нужно?

   Взглянув на Кретику, Тиберий ощутил волну нежности и щемящего жара в груди, захотелось обнять дуреху, поцеловать глаза и почувствовать губами трепещущие ресницы, теплые щеки и пухлые губы. Он с трудом прогнал наваждение из головы.

   "Успокойся, старый хлыщ. Это не Юлия. Жена давным-давно мертва, а перед тобой стоит всего лишь жена великана. Который, к слову, открутит тебе голову, если коснешься его женщины. Усмири похоть".

   – Нам больше ничего не нужно, прокуратор, – ответила Кретика. – Все самое важное мы взяли с собой. Еще раз спасибо вам за заботу!

   – Тогда добро пожаловать в нашу скромную обитель! – воскликнул кудбирион. – Отдыхайте, ешьте, пейте. Завтра предстоит тяжелый день.

   Тиберий лишь кивнул.

Глава пятая. Мора

   Юмента, особняк Ноксов, покои Дуа

   Горло нещадно жгло от боли. Мора вот уже несколько часов звала на помощь, однако ответом ей было лишь гудение стылого ветра да скрип снега под ногами. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась мертвая ледяная пустыня. Хвала дагулам, что не сыпал снег! Мора не знала, как оказалась на поверхности и куда подевались люди и Мезармоут. Она заставляла себя идти и не смотреть в черные небеса, однако то и дело поднимала голову и разглядывала, как горел в самом зените Огненный Шар. И тогда ужас сковывал её тело, не позволял вздохнуть. Лишь с огромным усилием удавалось оторвать взгляд с ока богов.

   Мора кричала и звала брата. Где-то на задворках сознания билась в агонии мысль: что-то случилось плохое. Но сколько бы не пыталась вспомнить, но ничего не получалось. Иногда она останавливалась и непонимающе смотрела на пальцы правой руки. Затем ежилась на продирающем до костей ветру и продолжала путь.

   "Я схожу с ума. Всё хорошо. Надо лишь понять, где нахожусь. Где дом? Почему я на поверхности? Где папа и мама? Неужели меня выгнали из города?"

   Абсолютная тишина давила на нервы, не позволяла сосредоточиться на важных мыслях. Мора пыталась говорить сама с собой, но звук её голоса лишь сильнее раздражал. Она останавливалась, падала на снег и ждала, когда холод найдет себе путь до сердца, но затем неведомая сила поднимала её и толкала вперед.

   Вскоре вдали появились хребты каменных гор, верхушки которых засыпало снегом. Мора радостно улыбнулась: где-то поблизости был Венерандум. Но куда идти? Влево? Вправо? Позволяя внутреннему чутью вести ее, она повернула направо.

   "А если действительно Безымянный Король выгнал меня из города? Примут ли люди обратно глупую дочь Мартина Марциала?"

   Загремел гром, блеснула в бесконечном черном небе красная молния. Грохот повторился, задрожала земля под ногами. Вскрикнув, Мора потеряла равновесие и растянулась на белоснежном снегу. Попыталась подняться, но тряска была такой сильной, что с трудом удавалось даже дышать. Всё прекратилось также быстро, как и началось.

   "Я жива. Я по-прежнему жива".

   Мора повернулась на спину, посмотрела на Огненный Шар. Ей показалось, что на миг в светило заглянул глаз – с той стороны небес. Этот взгляд придавил тело, лишил сил сопротивляться. Зрачок размерами в миллионы витамов рассматривал ледяную пустыню и следил за жалкой девушкой. Из Огненного Шара ударил луч ослепительно белого света. Снег вокруг Моры начал багроветь, то и дело из сугробов били маленькие кровавые фонтанчики.

   Она вскочила, поскользнулась и ухнула прямо в алую кашицу.

   "Прокол! Прокол, миленький! Спаси меня! Что происходит?"

   Из луча света показалась гигантская фигура. Казалась, она подпирала само небо. Воображение поражали невероятные размеры чудовища: на одной ладони могла поместиться вся армия Мезармоута. Никогда раньше Мора не видела такого мускулистого тела, не видела такую кожу мраморного цвета, полыхающие красным пламенем глаза и безгубый рот от уха до уха.

   Существо медленно подняло руку и показало на нее.

   – Я твой бог!! – взревело оно.

   От громоподобного голоса заложило уши. Мора вскочила и побежала в противоположную сторону от чудовища, хотя прекрасно понимала, что скрыться в ледяной пустыне невозможно. К тому же существу достаточно сделать всего лишь несколько шагов, дабы догнать её.

   "Я сплю! Мне все это снится!"

   Она ущипнула себя за руку, но ничего не изменилось.

   – Стой, тварь!!

   Земля задрожала, вновь ушла из-под ног. Мора плюхнулась в кровавый снег. Слезы хлынули двумя мутными потоками. Она звала брата, отца и даже деда, но никто не приходил на помощь. Все отвернулись от нее. Все. И теперь ей предстояло самой встретиться лицом к лицу с огромным существом.

   Вытерев рукавом кровь с лица, Мора вскочила и побежала в сторону гор. Ноги предательски разъезжались на мокрой кашице, но она все же держала равновесие. Холодный ветер бил в глаза, заставляя жмуриться. Внутренний голос убеждал её остановиться и сдаться гигантскому существу. Ради чего бороться?

   "Я смогу. Должна. Обязана".

   Вдали показался силуэт мужчины. Вскрикнув от радости, Мора устремилась к нему. Однако чем ближе она приближалась к незнакомцу, тем сильнее внутри нее все сжималось от страха. И сколько бы ни старалась подавить в себе это чувство – ничего не получалось. Каждый шаг давался с трудом, сердце горело болью от частого сердцебиения, а перед глазами плясали красные точки.

   Мужчина был абсолютно голым. Его тело плотным слоем покрывал пепел, от резких порывов ветра от него тянулось серое облако. Огромные кроваво-красные глаза неотрывно смотрели на гигантское чудовище. Ярко полыхая, они всё сильнее разгорались зловещим пурпурным огнем.

   – Помогите! – закричала Мора.

   Незнакомец никак не отреагировал на ее слова. Он сделал к ней несколько шагов, кровавый снег под ногами противно захрустел. Мора остановилась, словно врезалась в невидимую стену. До мужчины было всего несколько эмиолиусов, но ноги не слушались. Она попыталась ухватиться за него и рухнула на снег.

   "Помоги мне! Помоги, пожалуйста, кто бы ты ни был! Я боюсь. Очень боюсь".

   Выпустив густое облачко пара изо рта, незнакомец вскинул руки и встал в боевую стойку, словно собирался в рукопашную сразиться с чудовищем. Мора обернулась. Громоподобно заревев, существо открыло пасть, и из него хлынуло черное блестящее облако. Измазанный пеплом мужчина что-то неразборчиво прошептал, из пальцев вырвался луч ослепительно белого сияния.

   Мора зажмурилась, горло перехватило страхом. Грохнул страшный взрыв. Она почувствовала, как её тело подняло в воздух. Земля и небо поменялись местами. А затем последовал сильный удар в спину обо что-то тяжелое, выбивая остатки воздуха из легких. Мора с трудом распахнула глаза и поняла, что лежит на кровавом снегу и не может пошевелиться.

   – Сдавайся, тварь! – взревело существо и топнуло циклопической ногой, от чего ледяная пустыня задрожала.

   Незнакомец улыбнулся и рванул к нему с такой быстротой, что его фигура, казалось, растворилась в облаке пепла. Всего за несколько мгновений спаситель Моры очутился перед чудовищем и так громко завопил, что сознание у Моры помутилось.

   "Мне всё это снится".

   Она услышала странный шорох рядом с собой и повернула голову в сторону звука. По спине побежали мурашки: из кровавого снега торчала мускулистая рука. Извиваясь словно червь, на поверхность выполз мужчина. Как и у незнакомца, плоть его покрывал толстый слой пепла, однако ни глаз, ни носа, ни рта не было – гладкая поверхность. Странное человекоподобное существо протянуло руку к Море, но она, визжа, отползла от него как можно дальше. Ей хотелось проснуться у себя в комнате, удивиться кошмару и тут же его забыть.

   Мужчина без лица слепо ощупал снег вокруг себя, вскинул голову, прислушавшись, и на четвереньках пополз в её сторону. Глаза Моры дико уставились на него, ужас сковал всё тело. Она ожидала, что существо захочет разорвать её на части, но оно неожиданно обняло за плечи, гладкое лицо уперлось в плечи.

   "Я хочу домой!"

   Пепел оставлял серо-черные разводы на одежде и на руках. Мора попыталась отстраниться от мужчины без лица, но тот лишь сильнее прижался к ней. Казалось, его тело сотрясалось от рыданий, но плач был абсолютно неслышимым. Существо поглаживало её руки, терлось об одежды. Мора нахмурилась и взглянула на его ладонь. От мизинца до большого пальца тянулся серый шрам. Такой шрам был у её брата, когда в детстве тот схватил лезвие гладиуса деда...

   Она вскрикнула, внимательно осмотрела тело мужчины, узнавая старые рубцы Прокола. Её обнимал брат! Но как такое возможно? Мора прижалась к нему, принялась целовать его руки, горячие слезы обожгли щеки.

   Между тем, битва между незнакомцем и гигантским существом продолжалась. Из черных небес сыпались красные молнии, заставляя воздух трещать. От этого шевелились волосы, а одежда потрескивала, словно молодой лед. Вокруг борцов кружились снежные вихри, в водовороте которых летали костлявые твари с длинными лапами. С места сражения валил дым, почва ходила буграми. Небеса разделило множество сверкающих нитей.

   Из снега вылезали покрытые пеплом люди. Глаза их ярко полыхали красным пламенем, а рты кривились в злых ухмылках. Дикие нечеловеческие крики разносились по ледяной пустыне. Мора хотела закрыть уши руками, но от страха впилась в тело брата. Снег под ногами выползших из земли людей дымился легким сизым дымком и превращался в кровавую кашу. Все эти существа направились к месту битвы.

   – Я твой бог!! – ревел гигант и пытался кулаком раздавить незнакомца.

   Мора заозиралась, дабы найти Мезармоут, но вокруг творилась такая неразбериха, что с трудом удавалась даже думать. Неведомая сила тянула её к двум сражающимся существам. Приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы противостоять странному желанию.

   Брат крепко обнял её и задрожал всем телом. Почему у него не было лица в отличие от остальных?

   – Ты меня слышишь? – спросила Мора.

   Она почувствовала, как Прокол кивнул.

   – Ты знаешь, где Мезармоут?

   Брат отрицательно замотал головой.

   Мора хотела было спросить, где родители, но поняла, что он не сможет объяснить, и мысленно выругалась. От каждого удара молнии она нервно дергалась и молила богов, дабы те ниспослали спасение. У нее защемило в груди, слезы снова выступили на глазах. Наконец, она сдалась и позволила неведомой силе потянуть её к месту сражения. Брат попытался остановить её, но Мора вырвалась из его объятий и побежала. Испачканные пеплом люди широко улыбались ей, обнажая черные, как уголь, зубы и высовывая желтые языки. Их блестящие ярко-красные глаза казались тусклыми и неживыми.

   Неожиданно гигант посмотрел на нее, не обращая внимания на атаки незнакомца.

   – Сдайся, тварь! – завопил он. И этот рев был подобен реву бушующего пламени над клеткой Универса.

   Мора хотела было кивнуть, но почувствовала, как тяжелая рука легла на плечо. Обернулась. Перед ней стоял старик Флавий, перемазанный в пепле. Порывы ветра разносили от него по ледяной пустыне серые истлевшие комочки.

   – Стой, внучка, – сказал старик.

   Она попыталась скинуть его руку, но тот крепко держал её.

   – Не поддавайся голосу, дурочка. Впереди нет ничего хорошего.

   – Мне наплевать, – прошептала Мора. – Отпусти меня.

   – Ты умрешь.

   Бледные, исхудавшие пальцы ласково коснулись её щеки, скользнули по подбородку.

   – Не надо, внучка, – сказал Флавий. – Он убьет тебя.

   Мора почувствовала, как правую руку свело от боли, взглянула на неё. Что-то шевельнулось в душе. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить нечто важное.

   – Я пойду, – прошептала она.

   Старик отпустил её плечо.

   – Зря.

   Взгляд опустился с лица Флавия на сморщенный пенис: как и все люди, вылезшие из снега, дед был совсем без одежды. Мора почувствовала, как к щекам прилила кровь, поспешно отвернулась и двинулась в сторону гиганта. Только сейчас она заметила, как противно хлюпала при ходьбе одежда. Кровь стекала с кожаного капюшона, с рукавов толстого плаща.

   "И пусть. Все равно я скоро умру. Осталось потерпеть совсем немного, дуреха".

   Испачканные в пепле люди бросали на нее презрительные взгляды, некоторые из них пытались преградить дорогу, но она обходила их. Боялась, что кто-нибудь ударит её, поэтому шарахалась от каждого незнакомца. Мора знала: впереди ждет смерть. Порой из толпы кто-то выкрикивал её имя, она оборачивалась, искала в сотнях лиц знакомое и не находила. Старик Флавий скрылся в человеческой массе.

   Сражение между гигантским существом и Пепельным Человеком продолжалось. Вокруг них по-прежнему крутились ветряные смерчи, в которых извивались горбатые чудовища, а из небес вырывались алые молнии. Снег под ногами странной парочки давно растаял и превратился в кровавую кашицу. Мора смотрела в небо, пытаясь разглядеть дагулов, но никого не видела. Видимо, боги покинули ледяную пустыню. Но тогда кто сейчас сражался?

   – Мора, не иди к ним.

   Она вздрогнула, остановилась. Из толпы появился мальчик: острые глаза с красными угольками вместо зрачков внимательно смотрели за ней.

   – Тит, разве ты не должен быть дома? – спросила Мора. Брови удивленно поползли вверх.

   Тот пожал худыми плечами, подошел ближе, коснулся ручкой до её пальцев и крепко сжал. Она ощутила неистовый жар, исходивший от него.

   – Ты весь горишь.

   – Не ходи туда, – сказал мальчик, пропустив слова тетки мимо ушей. – Он злой.

   – Кто злой? – спросила Мора. – И где Карина? Почему она бросила тебя? И от чего у Прокола гладкое лицо?

   Тит часто-часто замотал головой.

   – Ты не о том думаешь, – сказал он. – Уходи отсюда. Тебе нельзя идти к гиганту. Я не пущу. Он растворит твою душу в хаосе!

   Мора опустилась на колени. В ноздри ударил смрад, к горлу подкатил тошнотворный комок. Она попыталась обнять мальчика, но тот выскользнул из её объятий, прошептал:

   – Мне с тобой нельзя! Уходи!

   – Но я устала!

   – Ты не найдешь у него покоя.

   Слезы потекли из глаз Тита, но, как только касались щек, с шипением превращались в сизый дымок, скручивающийся в кольца.