Текст книги " Мануловы сказки"

Автор книги: Александр Фадеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Извне в здание проникнуть сложно. Ворота постоянно заперты. Двери открывает и закрывает строгий часовой. Не такой безусый юнец, как Фывапра, такого говорящим котом не удивишь и голову пустым разговором не заморочишь. А веской причины напроситься в гости к командующему мне в голову как назло не приходило. Попытаться прошмыгнуть, когда кто-нибудь будет проходить? Еще дадут сапогом под хвост. Обидно, да? Искать какие-то подземные ходы, ползти вонючими канализационными трубами мне совсем не улыбалось.

Не скажу, что у меня клаустрофобия, но вот как-то лазить по трубам не люблю. В детстве рядом с домом в конце зимы дворник нагребал огромные кучи снега. Мелкая ребятня, в числе которой был и я, любила выкапывать в этом гигантском сугробе длинные подземные ходы. Нравилось нам представлять, что мы в каком-то блиндаже на войне или сидим в башне осажденной крепости. Как-то раз, когда я возился внутри, один из моих друзей радостно прыгал снаружи по крыше "башни". Внезапно снег рухнул, и меня погребло под снежным завалом. Где-то в глубине души я понимал, что ситуация не смертельна, дышать можно, сильно не давит, но ощущения еще те. На всю жизнь запомнил чувство беспомощности и обреченности, охватывающее человека, неподвижно лежащего под толщей снега. Брр, до сих пор мурашки по телу. Вот с тех пор я и не люблю тесных помещений. Лифтом пользуюсь абсолютно спокойно, но в спелеологи меня калачом не заманишь. В более зрелом возрасте (лет в пятнадцать) проверил свою выдержку и силу воли. На окраине города строили теплотрассу. Огромные такие трубы, по которым можно проходить вприсядку. Выходной день, строители отдыхали. Уже и не помню, каким ветром меня туда занесло. Внимание привлек гигантский "П-образный" кусок трубы. Каждая сторона конструкции длиной около десяти метров. Внушительная такая стальная змея, изогнувшись, лежала на земле. Трубы подходили к ней слева и справа и еще не соединялись. Остальной же трубопровод уходил в разные стороны за горизонт.

– Трус я или нет? Смогу пройти через нее или нет? – спросил я сам себя.

Вопрос требовал немедленного ответа. Причем ответа действием. Только сказать самому себе, что могу это сделать, было несерьезно. Мало ли что мы часто говорим себе? А ты докажи, что можешь! И вот, согнувшись в три погибели, я пошел-пополз через эту изогнутую трубу. Сначала нестрашно, когда в спину светит отверстие трубы. Но за поворотом наступила абсолютная темнота. И эти метры надо было пройти в пустой и мрачной тишине. Глупая мысль билась в голове:

– Вот я сейчас здесь иду, а в это время пришли строители. Сейчас подцепят этот последний участок трубы краном, поставят в общий ряд и приварят. И тогда мне делать? Труба шла от нашей ТЭЦ далеко за город. Сколько буду по ней идти и куда?

Страшно было. Врать не буду. Там идти-то всего ничего: десять метров вперед, потом столько же направо, а после второго поворота уже будет виден свет в конце тоннеля. Да никто не успел бы за это время прицепить трубу к крану, а тем более заварить со мной внутри. А все равно не по себе. Но прошел весь путь. С другой стороны сворачивать там сильно некуда. Настоятельно не рекомендую кому-либо это повторять. Сомнительное удовольствие.

Вот эти воспоминания и заставили меня отбросить вариант с проникновением в штаб округа по какой-либо трубе.

На обед в таверну я вернулся без четкого плана действий. Оставался вариант десантироваться с летучки прямо на крышу здания. Но здесь нужна консультация у знатоков местных условий.

– Ролана, а если высадиться на крышу штаба с твоей летучки?

– Летучка не моя, а тетушки Эрпы.

– Какая разница, ты же прекрасно поняла, что я спрашиваю не о том, чья летучка.

Ситуация с военными мне не нравилась, настроение от этого радужным не становилось.

– Да можно, по-моему, ничего сложного в этом нет, – ответила девушка, прекратив ехидничать, – только это никому в голову не приходило. У нас с летучек на ходу не прыгают.

– А нас не собьют на подлете? Какие-нибудь охранные заклинания или силы противовоздушной обороны? – спросил я.

Мне, как бывшему офицеру ПВО, не улыбалось самому побывать в роли мишени.

– Какие силы? Силы огня, воздуха и земли я знаю, а вот о противовоздушных силах не слышала. Это чтобы ветер не дул? – заинтересовалась Ролана.

– Это силы для того, чтобы вражеские летучки не атаковали позиции твоих войск.

– А у нас летучки не используют на войне, – удивленно ответила притихшая колдунья, – я даже себе этого не представляю.

– Зато я прекрасно представляю, как мне попасть на прием к командующему округом! – довольно произнес я. – И пусть только попробует теперь меня не принять.

Мысль показалось дельной. Какой военный откажется от такой сладкой конфетки, как неоспоримое воздушное превосходство над противником? Итак, решено – покушаю и снова к военным.

Штаб встретил меня суровым дядькой – часовым на входе. Попытку прошмыгнуть в открывающуюся дверь с улицы внутрь двора он резво пресек алебардой, опустив ее перед моим носом на каменную мостовую. Здоровый мужик, ветеран, наверное, вон, тяжеленное оружие одной рукой держит.

– Куда прешь, животина, здесь запрещено, – грозно рыкнул он.

Переходим к варианту номер два.

– Мне назначено. У меня важное сообщение для командующего! – важно заявил я.

– А ты хоть знаешь, как командующего зовут? – ехидно спросил внутренний голос.

– Разберусь по ходу событий, а теперь не отвлекай, – цыкнул я.

Часовой остолбенел, заморгал и потеребил свободной рукой свое ухо.

– Говорила жена – иди на пенсию, старый совсем стал, здоровье ни к черту. Уже и коты со мной разговаривают, – забубнил страж ворот себе под нос. – Брысь отсюда!

– Солдат, смирно! Что стоишь столбом, доложи начальнику караула! Да бегом, твою мать! – вспомнил я офицерское прошлое.

Часовой вытянулся по стойке "смирно", уловив командирские нотки в моем голосе. Все-таки мастерство не пропивается. Уж чему-чему, а командовать в армии научили. Потом солдат немного расслабился, осознав, КТО им командует. Задумался. Ситуация явно выходила за пределы его компетенции. Мало ли что в армии может быть? С виду кот, а командует, как настоящий офицер. В конце концов, есть начальство, у которого большая голова для мыслей – пусть оно и думает.

– Господин офицер! – крикнул он куда-то вглубь двора, – здесь, это, как его, короче вас требуют.

Из небольшой пристройки у ворот вышел щеголеватого вида военный помоложе. Судя по дорогому мундиру и изящной шпаге на боку, офицер, скорее всего начальник караула.

– Что там у тебя, Фригерн? – недовольно крикнул он.

– Здесь вас требуют, господин начальник караула, говорят, что к командующему им надо, – часовой замялся, не решаясь кричать о том, что оторвал командира от какого-нибудь важного дела из-за животного, уже сожалея, что поддался секундной слабости.

Офицер неспешно подошел к нам и уставился на меня. Потом внимательно посмотрел на солдата. Потом снова на меня. В глазах читалось:. Он "мог поверитьЕго побеспокоили в обеденное время из-за какого-то кота, якобы желающего видеть командующего?!".

– Ты хочешь сказать, что ты оторвал меня от жареного мяса, потому что это животное желает видеть господина полковника? – прошипел сквозь зубы офицер.

Солдат побледнел. В глазах начальника караула ясно маячила как минимум гауптвахта, а как максимум – ссылка в Зарундию. Может быть, даже гребцом на галеры, если таковые у них имеются.

Время идти ва-банк!

– Да, я желаю видеть господина полковника. У меня к нему важное дело, касающееся новейшего вида вооружения, – важно заявил я.

Офицер опешил. Теперь только я стал объектом пристального внимания начальника караула. Часовой облегченно выдохнул и расслабился. Реакция офицера явно указывала на то, что караульный поступил правильно.

Можно таким же образом попытаться попасть на прием и безо всякой дельной мысли, но все-таки лучше иметь реальный повод поговорить с высоким начальством.

– А конкретнее? – справился с собой начальник караула.

– Вы твердо уверены, что информацию для командующего войсками области необходимо вот так открыто разглашать на улице в присутствии нижних чинов? – строго спросил я.

Офицер смутился. Суровая военная правда в моих словах была.

– Я... мне... – тут он замялся, – это превосходит уровень моей компетенции, необходимо доложить дежурному по штабу. Пройдемте к нему.

– Понятно, что один идти не хочет. Дежурный пошлет с такой информацией куда подальше, – прокомментировал внутренний голос.

Узнаю армию. Чем-то таким родным повеяло. Хотя зачем смеяться только над армией? Обратитесь к любому чиновнику и вы быстро исчерпаете уровень его компетенции. Он вас отправит к своему начальнику или другому чиновнику в другом кабинете.

В итоге мы пошли к дежурному по штабу. Занятная процессия шествовала по коридору. Впереди шел начальник караула, положив руку на эфес шпаги. Следом за ним, чеканя лапами шаг, бодрой иноходью бежал я в облике манула. За мной маршировали двое часовых, вызванные из караулки. Лица строгие, алебарды наперевес. Гром и ужас! Далее история повторилась у дежурного по штабу. Дежурный долго морщил лоб, чесал затылок, перебирал какие-то бумажки у себя на столе. Ситуация явно нестандартная. Ерунда какая-то – говорящий кот, но командующий по головке не погладит, если у него действительно важная информация.

– Надо доложить начальнику штаба, – вынес решение после долгих размышлений дежурный по штабу.

Далее мы уже все вместе проследовали на следующий уровень этой военной игрушки. Ей-богу, квест какой-то получается. Пойди в одно место, найди союзников, собери ключи и проследуй к следующему пункту по игровой карте.

Вот в предпоследнем пункте нашего путешествия нас встретили приветливо. Начальник штаба оказался забавным толстячком в помятой форме. Красный нос и опухшее личико выдавали в нем любителя воздать должное плодам виноградников Норэлтира. Хозяин кабинета, выслушав доклад дежурного по штабу, засуетился, вскочил из-за стола, подошел ко мне, присел, посмотрел в глаза, вернулся на место. Много резких ненужных движений. Идея о новом оружии впечатлила хозяина кабинета, но брать на себя ответственность он тоже не стал и отправил меня прямиком к командующему.

Посетителей в приемной у главного военного не наблюдалось. А вот подождать все равно пришлось. Адъютант доложил о моем визите и уселся на место перебирать ворох бумажек. Везде одно и тоже. Это называется субординация. Какой-нибудь мелкий клерк может себе позволить принять вас сразу, а у высокого начальства принято ожидать приема. Даже если начальник ничем не занят. Нельзя и мысли допустить у посетителя, что крупный чиновник доступен в любую минуту. Какой же это тогда высокий государственный чин? Ему по должности положено быть все время занятым. Выждав положенное время, адъютант пригласил меня в кабинет.

Командующий войсками области сидел за столом. Не знаю, что ему доложили, но при виде меня его брови слегка поползли вверх. Он встал, обошел стол и остановился передо мной, чуть склонившись и сцепив руки на груди. Эх, настоящий полковник. Высокий, ярко выраженная косая сажень в плечах, ястребиный профиль. Завершала классический образ короткая армейская стрижка "ежиком". Хозяин кабинета сильно напоминал одного генерал-майора, начальника штаба ПВО Дальневосточного военного округа в те времена, когда я там служил.

– Полковник Традорн. Слушаю Вас, – подчеркнуто вежливо произнес он.

Все-таки в стране, где официально признается магия, жить говорящему коту проще. Я представил данную ситуацию в моей прошлой жизни и про себя рассмеялся. Говорящий кот на приеме у командующего войсками округа. Первый бы назвал рассказчика лгуном! А в Норэлтире случается и такое.

– Господин полковник, – начал я, – у меня к вам два вопроса. Первый вопрос политический, второй сугубо военный.

При слове "политический" лицо полковника перекосилось, как будто съел незрелый лимон. Кстати, давно интересовало, почему так любят фразу "его лицо скривилось, как будто съел (или надкусил) незрелый лимон"? Вы думаете, что зрелые лимоны сладкие? Вовсе нет. Я пробовал. Та же самая кислятина. Итак, вернемся к нашему дорогому полковнику. Не любят военные политику. Часто за ошибки руководителей страны расплачивается пехота. На французских пушках писали: "Последний довод королей". Скорее уж не последний довод, а последняя попытка исправить плоды собственной глупости и недальновидности. Хотя политики отвечают военным полной взаимностью.

Бывают и исключения, когда военные становятся политиками, но хуже, когда наоборот. Такие люди чаще всего подтверждают правило – каждый должен заниматься своим делом. Полковник Традорн не стал исключением – морщился при слове "политика". Тогда и не будем с ним юлить. Представляться тайным агентом КОС не имеет смысла, прямого приказа я ему отдать не могу, а шантажировать или угрожать ему нечем. Будем льстить и уговаривать.

– Вам не кажется, господин полковник, что кресло командующего войсками области для вас маловато?

Беспроигрышный ход. Не существует в природе полковников, которые не хотели бы стать генералами. Иначе они остановились бы в развитии где-нибудь на уровне майоров.

Традорн удивленно поднял брови и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Мне доложили, что у вас важное сообщение о каком-то новом оружии, при чем здесь моя карьера? – осторожно спросил полковник.

– Это две взаимосвязанные вещи. Вы слышали, что ближайшие выборы будут проводиться по новой схеме? Что будут альтернативные кандидаты от партии "Светлое будущее"?

– Да, мне что-то подобное докладывали, но я не придал этому значения – армия всегда голосует за правительство, – отрезал Традорн.

– Похвальная лояльность, но в данном случае у вас есть разумный выбор. Альтернативные кандидаты согласованы с КОС. Вы можете проголосовать за них и получить шанс на продвижение по службе.

– Это как? – заинтересовался полковник.

– Армия голосует за "Светлое будущее", а я даю вам ряд колоссальных идей в области военной техники и стратегии. Авторство этих разработок перед лицом вышестоящего начальства, безусловно, будет ваше. Полагаю, что перевод на службу в столичный штаб только дело времени. Не думаю, что такого выдающегося стратега и военного мыслителя оставят прозябать на столь невразумительной должности.

Я выложил перед носом полковника увлекательную конфетку. После изобретения пороха местная военная мысль застопорилась на месте. Оружия, серьезнее мушкетов и пушек за долгое-долгое время Норэлтир так и не изобрел. Я уже упоминал, что с изобретательством в этой стране как-то скудно. Самое интересное заключалось в том, что мне действительно есть, что сказать восемнадцатому веку с позиций века двадцать первого в области тактики, стратегии и военной техники. Пусть не все реализуемо, но кое-что можно применять прямо сейчас. На эту мысль меня натолкнула Ролана, когда сказала, что у них не используют летучки в военных действиях.

Полковник вернулся в свое кресло. Достал из стола трубку, не торопясь, набил ее, мягко утаптывая табак в ней прямо пальцем, и раскурил. Традорн думал. Я прекрасно понимал хозяина кабинета. У него не было основания верить какому-то коту. Мало ли, что там за идеи у меня в голове, может, бред какой-нибудь. А он серьезно рисковал своим местом, да что там местом, шеей, если армия проголосует против воли правительства. Но у меня есть аргументы, способные повлиять на его выбор в нашу пользу.

– Ваши сомнения мне понятны. Два момента, господин полковник: во-первых, выдвижение альтернативных кандидатов на выборах согласовано с КОС, во-вторых, я готов прямо сейчас предложить вам проанализировать одну из моих идей. Просто так, как жест доброй воли. Независимо от вашего решения поддерживать нашу партию или нет.

– Это хорошо, что выборы одобрены Комитетом Спасения. А вот насчет ваших мыслей... с удовольствием выслушаю, – наконец решился Традорн.

– Вам хорошо известны возможности летучек? – тоном профессионального лектора начал я с вопросов. – Сколько человек одновременно может нести на себе летучка?

– В зависимости от модели, от трех до шести человек, включая того, кто ей управляет, – четко ответил полковник.

– Теперь смотрите, а что будет, если на летучку посадить одновременно водителя и пятерых стрелков, берем загрузку по максимуму? – продолжил я.

– Чепуха, такие эксперименты уже проводились, с летучки чертовски неудобно стрелять и перезаряжать, – отмахнулся полковник.

– Естественно. А если мы берем сразу три летучки, соединяем их легким деревянным настилом, возводим борта и получаем небольшую летающую крепость с гарнизоном из семнадцати стрелков и водителя? Урон от такого залпа уже вполне ощутим, если бесшумно подкрасться к расположению врага на максимальной высоте, а затем резко снизиться. Можно еще вот так: стреляет только половина, а вторая половина в это время заряжает. Тогда мы получаем непрерывный огонь, покуда не кончатся патроны. А если экипаж уменьшить на одного человека, то зарядов можно взять с собой предостаточно. Тем более в этом случае хорошо получится: восемь стреляют, восемь перезаряжают. Тот, кто управляет летучкой, одновременно с этим корректирует огонь и командует отрядом. А если налет осуществляют одновременно десять таких летающих крепостей? – все это я выпалил на одном дыхании.

Перевел дух и стал ждать реакции полковника.

Сначала ничего не происходило. Традорн меланхолически курил и обдумывал мои слова. Работа военной мысли в военном мозге явно отражалась на лице командующего. А потом произошло ЭТО. До него дошел весь смысл моей идеи!

Повторяется военная история моей планеты. До войны во Вьетнаме в американской армии мало кто задумывался о роли вертолетов в современной войне. Им отводилась лишь роль транспорта для экстренной эвакуации раненных с поля боя и разведчика по тылам противника. Переход от поршневых двигателей к газотурбинным позволил существенно увеличить скорость и грузоподъемность этих замечательных машин. Вертолеты стали полноценными боевыми единицами на поле боя. Грозными единицами. То же самое я предложил и здесь. Действительно, балансируя на бревне, много не настреляешь. А вот когда под ногами ровный деревянный настил – это уже совсем другое дело.

Полковник уронил трубку на стол, вскочил, бросился к шкафу в углу комнаты, начал листать какие-то бумаги, разворачивать схемы. Обратно метнулся к столу, схватил карандаш и бумагу, начал судорожно что-то писать, зачеркивать и снова писать. Потом замер и уставился на меня.

– Гениально! – только и смог сказать он. – С помощью вашей идеи мы можем получить в свое распоряжение... – здесь он замешкался, внезапно вспомнив, что перед ним сидит обычный гражданский кот, который не имеет права знать военные тайны, – мы сразу получаем много эскадрилий "летающих крепостей".

Быстро здесь приживаются новые названия. Вот уже новый тип военной техники получил свое имя.

– А еще идеи подобного уровня у вас есть?

– Конечно, есть, господин полковник, – с улыбкой во всю морду ответил я, – сколько угодно.

Во всю морду, потому что я все-таки манул, а не человек.

Хотя с трудом представляю со стороны улыбающегося манула. Сразу вспоминается единственный официально зарегистрированный в литературе случай – Чеширский кот со своей знаменитой исчезающей улыбкой.

Полковник как-то нервно отреагировал на мою улыбку. Надо постараться больше так не делать.

– Я согласен вас поддержать. Армия в нашей области будет голосовать за вашу партию, – после непродолжительных размышлений пообещал полковник, – Кстати, вы не представились, как мне к вам обращаться? Адъютант не доложил, непорядок.

– Зовите меня Сергеем, – скромно ответил я.

Традорн встал из-за стола, подошел ко мне, присел и протянул руку.

– Рад знакомству.

– Аналогично. – Протянул в ответ лапу и попытался пожать его ладонь, не выпуская когтей.

– Выпьем за знакомство? – пошутил я.

– А разве коты пьют? – удивился командующий.

– А кто не пьет?! Нет, вы скажите, кто не пьет? – процитировал я известный фильм.

Зря пошутил, с военными нельзя так шутить. Традорн мгновенно посветлел лицом и полез все в тот же шкаф со схемами. На столе материализовались бутылка с чем-то темным и блюдечко с нарезанными фруктами. Такое впечатление, что мне собираются предложить коньяк с лимоном. Эх, опять клятву нарушать, да и Ролана будет огорчена...

Глава 7

Похоже, клятву я все-таки сильно нарушил. В психологии это состояние называется "дежавю". Моя тушка опять нежно покачивается на волнах в корыте на заднем дворе таверны. Хотя разница в состоянии есть. В голове светло и радостно, желудок бодро радуется наступающему дню, жить хочется! Вот вам наглядный пример, как сильно отличается похмелье после злоупотребления благородными крепкими напитками хорошей многолетней выдержки, и так называемый "бодун" после крепленного сладкого вина. Разница как между землей и небом! Даже пива не хочется. Больше всего сейчас мечтаю о здоровенном куске мяса, можно даже с местной синенькой картошечкой. Стоп, а ведь сегодня уже должна быть среда. Небо похоже на рассветное. А может, на закатное? Не с моим счастьем. А чем закончился вторник? Почему это мы опять "в санях", как говорят у меня на родине? Давай-ка вспоминать, что вчера было. О! Я же вчера у командующего войсками области пил! Да-да-да, наши переговоры закончились тем, что он согласился нас поддержать, а я предложил обмыть знакомство. И кто за язык тянул? Помню, мы с ним беседовали на разные, в основном военные темы. А он, нехороший человек, все извлекал и извлекал из своего заветного шкафчика бутылки с местным коньяком. Оказалось, что этот напиток прекрасно воспринимается организмом манула. А в таверне я пробовал его, так мне не понравилось. Скорее всего, дело в коньяке, а не во вкусовых рецепторах. Знатный напиток у командующего, а самое гадкое, что его много оказалось. Вот спинным мозгом чувствую: вылезу из корыта, а на крыльце стоит Ролана. Итак, внимание, я выхожу. Так и есть, на заднем крыльце стоит Ролана. Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! Что за жизнь?! В моей земной действительности я неженат, никто меня не пилит за то, в каком состоянии мое тело пришло вчера вечером в мою маленькую однокомнатную квартирку. А здесь сейчас начнут рассказывать ужасы о приключениях тела манула, у которого не было мозгов. Физически мозги есть, но они уже сладко спят, накушавшись коньяка.

– Доброе утро, Ролана, – глаза в землю, всем видом изображаем скорбь и раскаяние.

– Доброе утро, пушистый ловелас, – сквозь смех сказала Ролана, – пиво будешь?

Оп, приплыли. Почему это меня так? Ох, не зря мне в предыдущую ночь кошки и котята снились. Что же я там вчера делал? Неужели к соседской кошке приставал? Какой позор! Пожалуй, не стоит устраивать такое испытание нервной системе на похмельную голову.

– Спасибо, Ролана, с удовольствием выпью пива, – кротко сказал я, – давай кружечку.

Мы уселись на ступеньки и замолчали. Я молчал с пивом, а девушка молчала просто так.

Пиво в кружке закончилось.

– Давай, рассказывай, – мрачно сказал я.

– О чем? – невинно посмотрела мне в глаза Ролана.

– О вчерашнем вечере.

– А ты разве ничего не помнишь? – наигранно удивилась юная ехидна.

– Нет, – сквозь зубы.

– Это было прекрасно! Вечером на нашей улице появилась длинная процессия. Сначала шествовала пышная кавалькада из кавалеристов роты охраны областного штаба. Красавцы! Шикарные мундиры, обнаженные шпаги "на караул", холеные кони вороной масти. Далее следовал целый взвод гренадеров при полном параде. Последним ехал орудийный лафет, запряженный в четверку пегой масти, на котором ты и спал. Замыкал колонну лично адъютант командующего. Он нам объяснил, что это последнее твое пожелание перед тем, как уснуть: "Хочу домой с воинскими почестями, на лафете, как герой". Командующий пошел тебе навстречу и все устроил.

– Понятно, – протянул я. – Ролана, особого криминала пока не вижу в этих событиях. Ну, да, прикольно, рассмешил весь город. А при чем здесь "пушистый ловелас"?

– Безмолвное тело аккуратно выгрузили на лавку в таверне. Ты немного поспал. Потом пришла Кэтина с эскизами своих работ. От ее звонкого голоска ты проснулся и со словами:

– Кого я вижу, наша дорогая "печатная ведьмочка", какая встреча! – потребовал продолжения праздника.

После этого девушка замолчала.

– Продолжай же, чего ты фразу скажешь и замолкаешь, – возмутился я, – не тяни меня за хвост.

– Я не тяну тебя за хвост, – надула губки Ролана.

– Хорошо, извини, есть такое образное выражение: "Тянуть кота за хвост". Оно означает "что-то грандиозно медленно делать".

– А, поняла, – ответила девушка, – можно продолжать рассказ?

И кто она после этого?

– Будь уж так любезна, – снова сквозь зубы прошипел я.

– Ты потребовал коньяка у остолбеневшей Эрпы, лихо приложился прямо к бутылке. Добротно так отхлебнул, примерно треть. Гадко усмехнулся, икнул и сказал, что пивал и лучше. Потом я пыталась переключить твое внимание на эскизы Кэтины, но ты был непоколебим – вот надо тебе "выпить с художницей немного винца и поболтать" и все тут. А революция подождет, как ты сказал. Вы с ней уединились в дальнем углу таверны и мило беседовали довольно долго. Как долго? Два кувшина вина и еще одну бутылку коньяка. Ты ей что-то шептал на ушко, она глупо хихикала и краснела.

Да уж.... То, что я выпил столько коньяка неудивительно, все-таки закалка у меня еще та, а вот Кэтина поразила. Ничего себе, богема местная. Два кувшина вина – это сильно!

– Ролана, и чем все это закончилось?

– Мирно все закончилось. Ты сказал, что посмотришь эскизы завтра, а ее я отвезла домой на летучке.

– Хм...она на меня не жаловалась?

– Наоборот, всю дорогу тобой восхищалась, какой ты галантный кавалер, наговорил кучу комплиментов, рассказал массу веселых историй. Только вот она у меня всю дорогу выпытывала, кто такой "японский городовой", говорит, что ты часто его упоминал. Это твой знакомый, а то мне тоже интересно?

– Это выражение такое, означающее...ну...ммм, – я не знал, как объяснить смысл, не прибегая к ненормативной лексике.

После непродолжительных раздумий выдал:

– Эмоциональная фраза, несущая легкую негативную или восхищенную окраску.

Незамутненный пониманием взгляд Роланы требовал пояснений сказанного.

– Хорошо, давай так, вот ты когда обо что-то запинаешься, что говоришь вслух?

Девушка пожала плечами.

– Это зависит от того, насколько сильно я запнулась. Если чуть-чуть, то ойкну, а сильнее, так и крикнуть могу.

– А что ты крикнешь?

– ОЙ!

Велик и могуч русский язык, но здесь его не знают. Я начал терять терпение.

– Ролана, а если грузчик уронит что-нибудь тяжелое себе на ногу, то он что кричит?

– Ой-ой-ой, как мне больно! – мелодично пропела Ролана.

Издевается? Или правда? Искренне сочувствую стране, в которой не умеют выражать свои сильные чувства с помощью коротких энергичных слов. Не знаю, байка или нет, но слышал, что даже японские грузчики предпочитают выражать свои эмоции с помощью русских народных выражений.

– А можно я тоже буду говорить "японский городовой", когда сильно запнусь? – поинтересовалась Ролана, – это прилично для девушки моего возраста?

– Вполне, можешь говорить, – ответил я, – кстати, а, сколько тебе лет?

Давно хотел задать этот вопрос. Как уже говорил, на вид ей лет двадцать, сколько же на самом деле... Может, они все здесь долгожители, или наоборот живут всего ничего.

– Мне? – удивилась Ролана, – двадцать.

Значит, не ошибся. Чего это меня начали волновать особенности физического развития местных жителей? Никак с Кэтиной вчера наговорился, забыл, что в образе манула. Действительно, "пушистый ловелас". Надо осторожнее с алкоголем и девушками, а то буду не так понят.

– Идите, Сергей, кошек соседских спаивайте, а не приставайте к честным девушкам, – предупредил внутренний голос, – тем более что художница все-таки ведьма, как не крути. Вам мало того, что манул? Хотите стать рыбой или птицей?

Когда не доволен сам собой, всегда перехожу на "вы".

– Нет, знаете ли, только-только привык к манулу, достаточно и этого.

– Вот тогда знайте свое место, пушистый маньяк! – грозно закончил тираду внутренний голос.

Пора завязывать с этой паранойей – самому с собой спорить. Интересно, а здесь есть психушки? Хотя, по-моему, до нашего гуманного двадцатого века с сумасшедшими сильно не церемонились.

– А почему ты спросил о моем возрасте? – поинтересовалась Ролана.

– Да так, гадал, сколько тебе лет и угадал. А сколько у вас продолжительность жизни?

– У кого как, кому как повезет, – грустно ответила девушка.

Черт, неужели я своей глупой болтовней напомнил о неизвестных родителях?

– По-разному у нас люди живут, кому как судьбой отмерено. У Ресея родители, например, вполне живы и здоровы, а им уже по шестьдесят лет.

– Ролана, а ты знакома с его родителями? – спросил я, чтобы сменить печальную тему разговора.

Девушка внезапно расплакалась.

Вот и сменил тему разговора. Прекрасно, просто прекрасно! Что еще сказать, кроме "японский городовой"?! Знал же, что для нее все, связанное с социальным положением Ресея и богатой родней – болезненная тема.

– Стоп, хватит плакать! Сменили тему. Я тебе обещал помочь? Верь мне! Вот выборы проведем и займемся твоим будущим, – на одном дыхании выпалил я. – Кстати, о выборах. Доложи текущую ситуацию. Да хватит реветь!

Ролана начала успокаиваться, но продолжала хлюпать носом.

– Текущая ситуация такова... сшсшс...извини, – она последний раз вытерла нос и продолжила доклад. – Рабочие Ресея вчера начали под видом сотрудников КОС обходить дома местных жителей и агитировать за нашу партию. Кэтина принесла эскизы, но ты их вчера не смог посмотреть, – здесь Ролана сделала паузу и пристально посмотрела мне в глаза, – вот об этом я бы хотела поговорить отдельно.

Сейчас мне прочитают лекцию о вреде систематического пьянства.

– Сергей, мне показалось, или кто-то буквально на днях клялся, что больше не будет повторения картины "Утренний манул в корыте"?

О, угадал...

В таких случаях вариантов поведения всегда два: ответить агрессивной отповедью или смиренно каяться, не забывая регулярно посыпать пеплом на голову. С Роланой лучше уж воспользуюсь пеплом – зачем обижать милую девушку, ведь она искренне желает мне добра.

– Понимаешь..., – начал я и замолчал.

Люди часто начинают со слова "понимаешь", когда им нечего сказать. Или они еще не придумали, что им соврать.

– Дело в том...

– Давай, давай, я внимательно тебя слушаю, – насмешливо приободрила меня девушка.

Я собрался с духом:

– В результате проведенной мною операции нами будут получены на выборах голоса всех избирателей, проходящих действительную военную службу в пределах нашей области. За это лично поручился командующий войсками. В ходе приватной беседы был вынужден злоупотребить с ним необходимое количество алкоголя для получения согласия. У меня все.