Текст книги "Феникс"

Автор книги: Александр Громовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Нет, не видели! – вскричала женщина не терпящим возражений голосом. Мы тут уже полчаса сидим, и никакие шатенки здесь не появлялись. Мы сами красивые, – захохотала она, ее спутники льстиво поддержали свою предводительницу.

Тут женщина увидела за спиной Георга человека в форме и обратилась к нему с требованием.

– Послушайте, вы, кажется, из обслуживающего персонала? Мы хотели бы узнать: почему не работает вентиляция? Сил нет терпеть такую духоту. У моего мужа – сердце! – Пассажирка указала брильянтовым перстом в пространство между мужчинами, так, что было не понятно, кого она имеет в виду: лысого брюнета или сумрачного вида мужчину лет 55-ти с обвисшими щеками, протиравшего очки и близоруко щурившегося. Наверное, все-таки лысый ей больше подходит по возрасту и темпераменту, подумал Георг.

Владлен ткнул пленника железякой в бок и тот заговорил, как заведенная кукла:

– Вентиляция будет включена, как только взлетим и выйдем за пределы атмосферы.

Георг попятился, тесня спиной заложника, захлопнул дверь и метнулся к соседней каюте. Там находились четыре человека. Инги среди них не было. Он распахнул двери уже двенадцатого купе подряд – Инги нигде не было!

К летно-техническому человеку подошел гражданин в синем тренировочном костюме (униформа российского пассажира).

– Простите, товарищ проводник, хотелось бы узнать насчет чая. Когда его будут разносить?

– Я не знаю, – уныло выдавил из себя "проводник". – Идите к себе в каюту. По коридорам пассажирам ходить запрещено до особого распоряжения.

– Как это вы не знаете? А кто знает? – возмутился пассажир, сверля "проводника" маленькими злыми глазками, на лысине у него крупными каплями блестел пот. – Бардак, честное слово!.. И так во всем. Некомпетентность наш бич... Тогда скажите хотя бы, как пройти в туалет?

– Товарищ, – задушевно сказал Владлен, – зачем вам туалет, если вы еще чаю не пили?

– Вы мне, пожалуйста, тут не острите, – ответил пассажир, в типичной тональности тертого бюрократа. – Я сам никогда не острю и другим не позволяю! Ишь, понимаешь, завели моду...

Подбежал Георг, оттолкнул пассажира.

– Эй! Что вы себе позволяете? Хамство какое. Бардак, честное слово... пассажир удалился на поиски персонала посмышленее.

– Послушайте, – Георг схватил за плечи человека в форме. – Она не может быть где-нибудь на другой палубе классом ниже?

– Кто – она? – тупо спросил интеллектуал.

– Женщина из 328-й каюты! – заорал Георг, брызгая слюной в лицо подлому предателю из пятой колонны.

Тот с достоинством мученика утерся и безапелляционно заявил:

– Это совершенно исключено.

– В третьем классе? В общем вагоне... тьфу... помещении или что там у вас!?

– Да нет же, нет!

– Георгий, может, она опаздывает? – высказал догадку Владлен. – Вы же знаете женщин...

– Смеетесь, – состроил гримасу человек в форме. – Они здесь толклись с семи утра, как только дали сигнал...

– А противиться сигналу можно? – еще раз с надеждой спросил Георг.

– Теоретически – да, практически – нет.

– Что значит – теоретически?

– По закону больших чисел может случиться все, что угодно. Молекулы воздуха возьмут да и соберутся в одной половине комнаты, и вы задохнетесь, находясь в другой, безвоздушной половине... Закона, который бы запрещал подобное явление, нет. Теоретически такое чудо может произойти, а в жизни не произойдет никогда. В нашем случае вероятность аномалии на несколько порядков выше, но все равно на практике равняется ноль целых ноль-ноль-ноль... короче, один шанс на миллион.

– Что это за шанс? – Георг впился рукой в плечо допрашиваемому. – В чем он может выражаться?

– Ну-у, возможен сбой программы в связи с какими-либо непредсказуемыми аномалиями самого организма реципиента – человека, принимающего сигнал. Но именно это и считается маловероятным.

– А волю вы уже ни во что не ставите?

– Воля, воля... – пробормотал представитель пятой колонны с таким видом, словно пытался вспомнить, что означает это слово. – Воле Высшего Разума никто не может противиться.

– Ну и дерьмо же ты! – сквозь стиснутые зубы произнес Владлен. – У меня руки так и чешутся врезать тебе по сопатке.

– Да в чем проблема-то! – заорал презренный наймит, взбешенный хамским отношением к своей персоне – Не хотите лететь, никто вас здесь не держит, можете идти на все четыре стороны! Вам была нужна девушка? Так вы убедились, что ее здесь нет. Радуйтесь. Насколько я смог понять ваши намерения, вы разыскиваете ее, чтобы снять с корабля... из патриотических соображений... Да ладно, ладно... не пихайтесь... Вопрос, кажется, решен, так что же вам еще надобно?

– А может быть, она в медотсеке? – высказал последнюю догадку Георг, подпадая под давление все более нарастающей неопределенности. – При посадке были жертвы?

– Ну вряд ли это можно назвать жертвами, коего кого помяли... слегка. Но заявляю со всей ответственностью – ничего серьезного ни с кем не случилось. А что касается медотсека как такового, то его на судне нет. Имеются аптечки. Для полета этого вполне достаточно.

– Для полета куда? – сказал Георг, сузив глаза, и играя желваками. – На тот свет?

– Да перестаньте вы повторять досужие вымыслы невежественной толпы. Людей перемещают для заселения новых площадей, согласно Генеральному Плану, не нами с вами составленного. – И человек в униформе благоговейно воздел очи горе.

– Ты еще расскажи про намолоты с гектара, – вставил шпильку Владлен.

– Послушайте, – Георг сжал руку человека в униформе. – Людей клеймят как скот, грузят на баржи и отправляют неизвестно куда, это что – политика Высшего Разума?!

– Когда оперируют миллиардами лет и миллиардами душ, какой-то процент физических потерь неизбежен. Так что же говорить о потерях морального плана, о попрании чьей-то индивидуальной воли. К тому же Высший Разум всегда действует через посредников: это могут быть высшие иерархи космоса, либо существа рангом пониже, и даже люди могут быть посредниками. И у каждого посредника свои представления о морали и гуманности. Отсюда погрешности. Если у вас есть претензии, то предъявите их ответственным исполнителям акции, а я – всего лишь ничтожный винтик в этой машине.

– И где же находятся эти ответственные исполнители?

– На первом уровне судна. Здесь – обратный отсчет. Первый уровень на самом верху. Там оборудовано нечто вроде рубки. Их двое, впрочем, я не уверен... Они наше непосредственное начальство в этом рейсе. Только хочу предупредить, чтобы вы были с ними повежливее. Они не любят критики в свой адрес и могут сделать с вами все, что угодно. Им неведомы человеческие понятия добра и зла. Они выше этого. Для них важно сохранение вида, а не индивида.

– Кто они такие? – спросил Георг, насупившись.

– Джентри.

– Мне это слово ничего не говорит.

– Мне, к сожалению, тоже. Мой вам совет: не надо ничего выяснять. Идите домой и приготовьтесь к самому худшему.

– Что вы имеете в виду? – сказал Георг угрожающе.

– Женщина, которую вы ищите, наверняка мертва. Не надо хватать меня за ворот... Раз она не явилась по сигналу, стало быть с ней случилось нечто экстраординарное, и она не может двигаться. Вариант: возможно, попала под машину...

– Пойдемте отсюда, Георгий, – сказал тихим голосом Владлен, – может, не так уж страшен черт, как малюет его этот ублюдок.

Они отпустили пленника и направились к лифтам. Внизу было до странности тихо. Очевидно уже улеглась посадочная суматоха, и пассажиры заняли свои места, согласно купленным билетам. Коридоры были пусты и полутемны, горели только дежурные светильники. Наши спасатели шли, ориентируясь на указатели со стрелками. "На выход" – гласили они яркими желтыми буквами, написанными на русском языке.

Коридор с наклонными стенами, вдоль которых тянулись трубы и какие-то кабели, вывел их прямо к тамбуру с огромными воротами. Метровыми буквами на воротах было написано – "ВЫХОД". Но ворота были наглухо заперты. Георг и Владлен по очереди и вместе пытались крутить какие-то колеса и вентили, безуспешно дергали различные рычаги, нажимали кнопки на панели возле тамбура. Но механизмы, приводящие в движение ворота, оставались мертвы.

Владлен попытался просунуть конец монтировки в горизонтальный зазор между двумя сомкнувшимися плитами выхода, чтобы раздвинуть их, но его попытки были равносильны стремлению сдвинуть с места гору.

– Эй вы! – закричал Георг, а Владлен стал бить монтировкой по железу. Выпустите нас!

Эхо прокатилось по коридору, и опять наступила мертвая тишина. Казалось, судно было необитаемым. Владлен снова принялся стучать по трубам. Адский грохот наполнил космическую баржу, который поднял бы и мертвого из могилы.

Наконец откуда-то издалека послышался топот ног бегущих людей. Появились охранники. Раздались голоса: "Кто такие?" – "Так это же, наверное, те самые, что взорвали аварийный выход". – "Хватай их, ребята!"

Их схватили, вывернули руки за спину, обыскали карманы и прочие места в одежде и на теле. У Георга нашли визитную карточку. Самый смышленый из охранников прочел визитку, шевеля губами, потом сказал:

– Так вы от Маргариты Евграфовны... Что ж сразу-то не сказали? Отпустите их, – распорядился старший охранник.

Их освободили из довольно-таки не братских объятий. Владлену даже вернули его оружие.

– Ну что, мужики, мест не хватило? Сейчас что-нибудь подыщем, – сказал старший охранник, похожий на хорошо сколоченный шкаф типа "Гей, славяне!", как сказали бы Ильф и Петров. – Слышь, Василий, подыщи им конурку с мягкими сидениями. Если придется кого-то утихомирить – утихомирь.

– Да нет же, ребята, вы не поняли, – стал объяснять Георг. – Не нужны нам места, нам нужно выйти наружу. Срочно.

Охранники заржали, как стадо сытых лошадей. Один выкрикнул сквозь смех: "Ой, ребята, остановите ракету, я сойду!" Все заржали пуще прежнего. Отсмеявшись, "хорошо сколоченный шкаф" сказал:

– Сожалею, братан, но ничем помочь не могу. Туда уже нельзя, – он указал толстым волосатым пальцем на тамбурные наружные двери. – Там космос.

– Я не верю вам! – яростно выкрикнул Георг.

– Ну это легко доказать, – спокойно ответил охранник.

Он подошел к стене, нажал какую-то кнопку рядом с маленьким телеэкраном. Экран засветился и стал показывать сплошную темноту.

– Ну и что это значит? – сказал Георг, недоверчиво косясь на экран. Он же у вас не работает. Чернота какая-то. Если мы в космосе, то где же звезды?

– Кто у нас спец по звездам? – спросил старший охранник у своих горилл. – Где Феликс?

"Здесь я!", – донесся чей-то голос из глубины коридора. Гориллы расступились, пропуская молодого человека с торчащими, как локаторы, ушами и носом, напоминающим банан. На нем была такая же униформа песочного цвета, что и у давешнего знакомца с верхней палубы.

– Феликс Осианович, объясните по-быстрому господину все про звезды...

Краснея ушами, спец объяснил:

– Разрешающая способность простой телекамеры не улавливает света звезд. Вы что, никогда не видели телерепортажей с орбиты? Там тоже небо всегда черное, без звезд. Ну хорошо. Поищем более яркий объект, чем звезды... Вообще-то эта камера вовсе не предназначена для астрономических наблюдений, а лишь для охранных целей... но попробуем.

Феликс Осианович, подойдя к настенному пульту, взялся рукой за стерженек с черной головкой и отклонил его в одну сторону, потом в другую. Очевидно, он дистанционно управлял камерой, прикрепленной снаружи. На экране возникло изображение ярко освещенной части конструкции корабля. Потом изображение сдвинулось еще в одном направлении, и вдруг экран заполнило голубое сияние удивительной чистоты. Георг, как художник, это оценил. Голубой шар сместился и стал в центре экрана. Шар имел размытые очертания, но все же можно было различить и другие оттенки цветов – зеленоватые и еле заметное оранжевое пятно. Присмотревшись, Георг узнал очертания Африканского континента, перевернутого "вверх ногами". Вскоре детали изображения стерлись – шар удалялся! Да еще с какой скоростью!

– Боже правый! – У Георга ослабели колени, и, чувствуя сосущую пустоту под ложечкой и какую-то общую неустойчивость, он опустился на пол.

Владлен истерически закричал и метнул монтировку в экран, который взорвался, рассыпая искры.

– Слушайте, мужики, – сказал старший охранник, теряя терпение, – вы постоянно что-нибудь взрываете у нас на судне. Вы создаете нам проблемы. Придется, наверное, вас связать.

Владлен уткнулся локтями в какие-то трубы, закрыл лицо руками и зарыдал в голос.

– Мои детки, бедные детки мои! – рыдал он по-бабьи, хлюпая носом. – Кто их будет кормить-пои-и-ить...

– Вы че, мужики, – недоуменно задирая брови, пробасил один из охранников. – Эй, кончай выть, баба ты что ли?

– Да вроде бы... – задумчиво произнес старший, царапая ногтем свой мощный подбородок. – Только нам тут истерик не хватало.

Георг встал с пола, подошел к товарищу по несчастью, тронул его за руку.

– Брось, Влад, возьми себя в руки, будь мужчиной...

– Как же она может стать мужчиной, ежели она женщина? – резонно подметил один из охранников, ехидно хихикая.

– Оставь меня! – вырвал руку Владлен. – Уйди! Это все из-за твоей... сучки. Не стоит она того, чтобы из-за нее...

Георг грубо схватил приятеля за ворот куртки.

– Не смей так говорить о ней... ты!... – Он готов был уже произнести вслух ужасное оскорбление, после которого примирение стало бы невозможно, но, к счастью, сдержался. – Если ты не играл в благородство, а в самом деле благороден, так оставайся таким до конца. Ничего нельзя делать наполовину! Надо всегда идти до конца! Ты забыл, что друг познается в беде? Беда только началась, а ты уже раскис. Я был о тебе лучшего мнения. Прости, что втянул тебя в такую историю... Но я тебя предупреждал.

– Ладно, чего уж теперь – ответил вдруг Владлен, вытирая слезы и сопли. – Все, я больше не плачу. Я взял себя в руки. Где моя монтировка?

– Нет, братан, – сказал подстриженный наголо, самый маленький охранник, но с грубыми руками, достававшими почти до пола. – монтировку мы тебе больше не дадим, а то, пожалуй, ты окончательно сокрушишь наш корабль.

– Ладно, мужики и бабы, – подвел итог инциденту старший. – Идите отдыхайте, когда сядем, мы вас оповестим первыми. Вася, проводи господ пассажиров.

Георг поднял руку, останавливая басистого охранника по имени Вася:

– Минутку. До встречи с вами мы разговаривали с одним человеком... в очках, залысины, одет – в летно-техническую форму, как у этого молодого человека...

– А-а... – понимающе протянул лопоухий спец. – Так это был Леонтий. Он действительно из технического персонала, как и я. Ну и что?

– Он сказал, что мы можем побеседовать с хозяевами судна. Вы разрешите нам подняться наверх, в рубку?

– Нет, вы точно чокнутые! – хохотнул начальник охраны. – Кто же с НИМИ общается по собственной воле?

– Меня лично туда калачом не заманишь, – с содрогание в голосе произнес коротышка-охранник, втягивая голову в плечи и становясь похожим на кубик.

– Ну, если вы желаете... – сказал техник с горящими, точно с мороза, ушами, – И Леонтий не против, то пожалуйста. Лифты там.

– Спасибо, мы знаем, – ответил Георг и твердым шагом направился в нужном направлении. За ним, волоча ноги, поплелся верный его оруженосец. Правда, оружие у него на всякий случай конфисковали.

ДЖЕНТРИ

1

Лифт стремительно доставил их на первый горизонт судна. Может быть, вверху была еще одна палуба, нулевая, но сие им было неведомо. Земляне ступили на мягкий ковер, ворс которого имитировал траву английского газона. Удивительно! Они попали как бы в другой мир. Сладко пахло луговыми травами. Духоты нижних помещений здесь не было и в помине. Интерьер этажа поражал роскошью и вместе с тем удивительной простотой. Эта была простата, что сродни гениальности. Стены искусно были расписаны растительными узорами, нигде не повторяющимися. Георг отметил, что работал очень хороший флорист.

– А хозяева-то живут нехило, – высказал он свое мнение вслух. – Даже на временных, склепанных наспех посудинах. Ни в чем не желают себе отказывать.

– Кругом дискриминация, – поддакнул Владлен, клокоча праведным гневом, в котором явственно проскальзывали нотки просыпающейся классовой ненависти. – Аристократы чертовы. Тоже мне, братья по разуму.

Они шли по хорошо освещенному коридору, точно по залу Эрмитажа, потому что по обе стороны шпалерой на стенах располагались большие панно с изображенными на них сценами исторических битв народов. Лишь несколько картин Георг идентифицировал почти на 100% с известными ему событиями. Это: легендарные сражения из Махабхараты – битва братьев Пандавов с презренными кауравами; бой, в котором великий земной воин Арджуна уничтожает летающий город асуров. Затем следовало полулегендарное взятие и сожжение Трои, сменившиеся историческими сценами разрушения Карфагена, разрушения варварами Рима. Впечатляющими были сцены крестовых походов, Ледовое побоище, битва при Ватерлоо, Бородинское сражение, Цусимский бой, воздушная война за Англию, Перл Харбор, гигантское танковое сражение на Курской дуге, битва за Сталинград. Остальные изображения можно было соотнести с историческими событиями весьма приблизительно. Поражала своей эпической силой грандиозное сражение в космическом пространстве в близи какой-то полосатой планеты, подозрительно похожей на Сатурн с его знаменитыми кольцами. Тысячи и тысячи аппаратов с биологическим дизайном с одной стороны и с явным уклоном в конструктивизм – с другой, громили друг друга импульсными зарядами, сжигали лучами и прочими смертоносными способами. Горели люди, горел металл, горел космос. Боже! что это – сцены прошлых или грядущих битв?

– Жалко, что нет "Военного совета в Филях", – сказал Владлен. – Это моя любимая картина. И еще "Аленушка"... и "Грачи прилетели" этого, как его?..

– Саврасова, – подсказал Георг. – Хороший был художник. Все его любили, потому он и умер под забором. Мы тоже прилетели... Куда теперь?

Коридор закончился, и надо было думать, куда двигаться дальше. И вдруг обнаружился еще один проход, ранее не замеченный ими. Вход был без дверей в виде арки, располагался от них по правую руку. Они миновали арку и вошли в сумрак нового помещения, дальние углы которого пропадали то ли в неком тумане, то ли черт знает в какой субстанции. Субстанция слабо светилась фиолетовым мистическим светом. Другого освещения не было и это придавало окружающему пространству жутковатую ирреальность, знакомую по фильмам ужасов. В общем-то, дешевый трюк, если вдуматься, но подобные сценические эффекты действует на нервы безотказно. Очевидно, что сделано это специально, со знанием психологии человека и с единственной целью – нагнать страху на нежелательных посетителей и своих земных рабов. И надо признать, что хозяевам корабля это удалось.

Незваные гости невольно приготовились к самому худшему. Но ничего не происходило и это еще больше терзало нервы. Очень скоро, к своему огорчению, они обнаружили, что заблудились. Казалось, со всех сторон их окружает необъятное пространство. Теперь они даже не могли вспомнить, где у них тыл, где фронт. Враг применил коварную тактику полной дезориентации противника. "Эй!" – крикнул Георг, но эхо быстро захлебнулось, утонув в ползущем тумане. Его фиолетовые облака медленно взлетали из-под ног при каждом шаге. Казалось, что ты идешь по дну моря, взметая донный ил. Луговыми травами здесь уже не пахло, а пахло, наоборот, плесенью и явственно ощущалась повышенная влажность. У Георга заныло плечо. В каком-то странном предчувствии сжалось сердце, и он сказал тихим голосом, боясь нарушить жуткую тишину: "Я не удивлюсь, если сейчас мертвые восстанут из гробов и придут к нам засвидетельствовать свое почтение". – "Бога ради, не надо меня пугать, – попросил Владлен, – мне и так страшно... Уж, скорее, наоборот... может, здесь они как раз и режут свои жертвы... Чувствуете, как пахнет какими-то химикалиями..."

Вдруг (это всегда происходит вдруг) вдали появился и стал приближаться голубоватый свет. Кто-то шел к ним, освещая себе дорогу электрическим фонариком. Луч света иногда устремлялся к невидимому потолку, то вновь опускался долу.

– Ну вот, кажется, один уже идет, – пытался пошутить Георг, но преуспел в противоположном. Владлен уже явственно задрожал от страха. Но когда человек приблизился (а это был человек или как бы человек), все опять поменялось местами. Владлен, видя, что не монстр вышел к ним навстречу, что это просто еще один техник за работой – расслабился. Зато Георга встряхнула волна животного ужаса. Потом вспыхнула братская любовь и почти подавила первобытный страх.

Человек подошел почти вплотную, направив луч фонарика себе и гостям под ноги. Туман, стелящийся по полу, ярко вспыхнул, заискрился. Освещения оказалось достаточно, чтобы у Георга улетучились последние сомнения. Да, это был его брат – Андрей.

Ему по-прежнему было на вид 28 лет, хотя в начале этого года Георг с родственниками отметили 40-летний юбилей со дня его рождения. Но мертвые, как говорится, не стареют.

– Андрей... братуха... – шептал Георг, не зная, что нужно делать в подобной ситуации: сжать чудом воскресшего брата в объятиях или бежать от него без оглядки.

Родственные чувства взяли верх, и он рванулся навстречу к Андрею, но тот повернул фонарик и луч от него упругой пружиной уперся в грудь Георгу, не давая возможности приблизиться. Андрей и при жизни-то не любил сентиментальных проявлений души, а после смерти и вовсе стал холоден. Георг сразу это почувствовал, успокоился, вытер с лица непрошеные слезы.

– Слушай, Андрей, но разве такое возможно? – недоуменно спросил Георг и отметил, что с удовольствием произносит имя младшего брата и готов повторять его снова и снова, лишь бы брат не исчез, как это бывает во сне, не растворился снова в небытии.

– Как видишь... – ответил Андрей и улыбнулся своей знакомой насмешливой полуулыбкой, которая иногда так раздражала Георга, а теперь стала вдруг такой притягательной и желанной.

– Это что, реинкарнация? – чувствуя себя глупо, спросил старший брат.

– В некотором смысле, да, – загадочно ответил Андрей и перешел к выполнению своей миссии. – Следуйте за мной.

Они пошли цепочкой друг за другом, словно по Дантову Аду, и проводник у них был подходящим к этой потусторонней, невыразимой реальности. Перед взором Георга маячил затылок, с детства знакомый. Он поймал себя на том, что пытается разглядеть над головой брата если не нимб или ангельское сияние, то хотя бы какой-нибудь ореол, но ничего такого не увидел. Воскресший брат походил на обыкновенного человека, даже одежда на нем была та самая, которую он носил при жизни. Потертая кожаная куртка с глухим воротником, джинсы, замшевые туфли. Это было странно. Георг хорошо помнил, как эту куртку вместе с другими вещами привезли из морга в узле. Мать и сестра Георга, разбирая узел, плакали... Теперь эта куртка весит в шкафу у жены Андрея, если, конечно, она ее не продала...

– Слушай, Андрей, а твоей Танюшке уже шестнадцать исполнилось. Совсем большая девка выросла...

– Я знаю, – бросил Андрей через плечо.

– Вот как... Да... еще двенадцать лет назад Лидия рассказывала, что ты якобы явился к ней как раз перед сорокадневными поминками. Стоял в дверях и смотрел. И ей совсем не было страшно. Словно так и должно быть: муж пришел навестить жену. Это все так и было?

– Да, я приходил попрощаться.

– Мог бы и нас навестить. Мать все глаза выплакала, чуть не ослепла. Сколько лет прошло, а она никак не может смириться с потерей... Недавно я от нее письмо получил. Ты знаешь, в последнее время она все больше утверждается в мысли о том, что ты не... ну, в общем, не умер, а сидишь в тюрьме, и дали тебе двадцать лет. Очень огорчается, что вряд ли доживет до конца твоего срока. Пишет, что единственное ее утешение на старости лет стали сериалы... Я как это прочитал, чуть не взвыл: какой же я подлец, думаю, бросил мать, уехал черт знает куда...

"А теперь, – подумал он, – с моим исчезновением у нее вообще потеряется всякий смысл в жизни. Второго удара она не переживет. Скажут – пропал без вести. Ужас!.."

Владлен шел за Георгом, ухватившись сзади за его куртку. Было слышно, как стучали зубы напарника.

"...А с другой стороны, – развивал тему Георг, – поскольку тело мое не будет найдено, может, это даст ей какую-то надежду, и она станет ждать. А значит – жить. Никто в мире не умеет ждать так, как матери. Будет выглядывать за шторку окна подслеповатыми глазами: не идет ли ее сыночек блудный? И так будет день за днем, год за годом, тоскливо и однообразно, пока смерть не прервет ее душевные страдания. Боже! пожалей хоть Ты мою бедную несчастную маму".

– Что такое "сериал"? – неожиданно спросил Андрей.

– Ты разве не знаешь?.. Хотя конечно... тебя долго не было. Здесь порядком все изменилось... Сериал – это такая телевизионная душещипательная пурга без конца и края... преимущественно латиноамериканского производства... Да! Мы разбирали твои бумаги... Нашли твои стихи, написанные от руки. И армейского периода и до. Я их перепечатал на машинке. Хотел потом переплести в виде книжечки, сделать обложку... вставить туда твои иллюстрации к стихам. Короче, все чин чином... и приурочить это к твоему десятилетнему юбилею со дня... смерти. Но все руки не доходили, ты уж прости...

– Пустое это... – равнодушно ответил младший брат. – Не стоило и стараться.

– Андрей, я все могу понять, даже реинкарнацию, но мне непонятно одно как ты оказался на этом корабле?.. Да еще среди его хозяев, этих – джентри. Вот что, Андрей, поедем домой, на родину, вот мама обрадуется... Ну что тебя держит здесь? Тут не чисто... Ты должен меня слушать, я все-таки старший брат...

Их проводник издал смешок, от которого волосы на голове зашевелились.

– Андрей! – Георг рванулся вперед, волоча за собой Владлена. – Андрей, куда ты исчез?!

2

Вокруг них клубился туман – подвижный, изменчивый, пугающий. Андрей исчез как видение. Может, он и был всего лишь призраком?

– Это был твой брат? – прошептал Владлен.

– Да, младший. Он... погиб 12 лет тому назад. Черт! Он не может быть моим братом. Мертвые не возвращаются! Как ОНИ могли меня так провести... Меня, который никогда не верил в эту чушь!

– Но кто же он в таком случае?

– "Черный родственник"! мне следовало бы об этом догадаться раньше. И я, как малек, попался на их удочку. Расчувствовался, болван... Вот, значит, где им выдают электрические фонарики. Кстати, фонарик-то не простой. Это что-то защитное. Его лучом можно остановить слона. Или убить...

– Я тоже что-то слышал про них, – откликнулся Владлен. – Куда же нас завел этот "родственничек"? Знаешь, давай поищем лифты. Прямо сейчас: повернемся на 180 градусов – и пойдем обратно. Даст Бог, кривая выведет. А то больно здесь жутко, чисто склеп какой-то... Ой!

Прямо им в глаза ударил слепящий голубой свет. Заслоняясь руками, они пытались разглядеть источник света и возможной опасности. Наконец, когда глаза адаптировались, они сумели различить, что освещает их десяток фонарей типа театральных, расположенных квадратом, на вертикально поставленном каркасе. В прочем, все эти конструктивные особенности могут быть всего лишь игрой воображения, пытающегося адаптировать не виданное ранее с уже известным. Из потока света появилась фигура человека, роста невеликого, сложения если не хилого, то довольно хрупкого по сравнению с рядовым землянином. Человек приближался – черная аппликация на ярком фоне. Контуры слегка размыты, вроде как бы даже раздваивающиеся.

Свет фонарей внезапно стал более мягок, перестал резать глаза, и тогда осветилась полностью приближающаяся фигура, вернее, три фигуры. Теперь их было трое: один впереди, другие чуть сзади, как бы охраняя первого. Охраняющие были заметно выше ростом, типично земного облика. Все были одеты в черную униформу, покроем похожую на мундиры военно-морских сил Запада. Главный имел украшения типа серебряных аксельбантов. На правой стороне его мундира пламенела пурпурная восьмиконечная звезда. Может быть, это была какая-то награда типа ордена за боевые заслуги. Они так же тщеславны, как и люди, подумалось Георгу, значит, что бы там ни говорили о их сверхчеловечности, ни что человеческое им не чуждо. Значит, есть точки соприкосновения. Это вселяло надежду.

– Послушайте, – сказал Георг, выступая вперед и беря на себя инициативу переговоров. – Давайте поговорим без этих мистических выкрутасов.

Главный поднял руку. Орден его полыхнул угрожающим огнем. Значит, это все-таки не орден, а оружие, с тоской подумал парламентер.

– Ни шагу дальше, ни слова больше без моего разрешения, – произнес чуждый голос под черепной коробкой Георга. – Что ты хочешь? Разрешаю говорить.

– Верните корабль с людьми на Землю! – потребовал Георг, бледнея от собственной дерзости.

– Это невозможно. Задавайте другие вопросы. Не много.

– Кто вы?

– Не твое дело! – резко ответил человек с аксельбантами, которого Георг мысленно назвал "полковником".

Хорошенький диалог получается, подумал Георг, разглядывая "полковника".

На вид ему было лет 60, или 160 – все зависело от точки зрения на молодость и красоту. Тип лица – восточный. Кожа имела темно-оливковый оттенок. Глаза слегка раскосые, мудрые, но в них отсутствовала человеческая теплота.

– Для каких целей перевозятся люди?

– С целью создания новой космической расы.

– Расскажите это вашей галактической бабушке, – дерзнул перечить Георг, предчувствуя провал переговоров и потому пускаясь во все тяжкие.

Грозный джентри дернулся, как от удара. Лицо его исказила гримаса отнюдь не дружественная. Казалось, сейчас вырвется молния из сверкающих глаз высокого иерарха космоса и испепелит наглого землянина. Но внезапно, словно кто-то дернул за некую скрытую веревочку: джентри как бы переменился, его ротовая щель сложилась в подобие улыбки.

Случилось чудо. Неожиданно немногословный "полковник" разоткровенничался, словно получил неслышимый приказ вести себя повежливее. Но откровение это было не словесным, вернее, не голосовым – "полковник" не произнес ни слова, – а телепатическим. Это было словесно-образное послание в свернутом виде, которое, попадая к вам в мозг, разворачивается там во всю ширь, круша ваши прежние представления о мире и о вашем месте в этом мире. И тогда Георг и Владлен поняли следующее.

3

С незапамятных времен Логос, Божественная Высшая Сущность, сеет жизнь на пригодных для этих целей небесных телах, которые он сам же и породил в первоначальном акте Творения (под кодовым названием "Большой Ба-бах!"). Одним из объектов такого воздействия стала Земля. Миллиарды лет назад по средствам метеоритов сюда были заброшены семена жизни, споры, в которых содержались цепочки ДНК. Когда на планете установились благоприятные условия, эти семена дали всходы. Бурный всплеск жизни породил богатую флору, а затем и фауну.