Текст книги "Бун-Тур"

Автор книги: Александр Власов

Соавторы: Аркадий Млодик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

И так мне почему-то обидно стало, хоть плачь!

– Слушай, Бун! Сколько мы всякой пустячины за свою жизнь делали!

Он меня понял. Думал, наверно, про то же самое.

– Хватает! – говорит. – Баночки-бумажки собирали?.. Только ты, Тур, про это со злости вспомнил. А злиться не на кого!

– Не со злости, а от обиды! Там баночки и бумажки, а тут обезьяны по земле ходят!

– На себя и обижайся… Надо было не только сбором макулатуры заниматься, – ответил Бун. – Помнишь, нам майор сказал: «Вам самим разбираться в делах своего поколения».

В это время на пол что-то упало, сырое и вязкое. Шлепнулось, как большущий недожаренный блин. И зашумела вода. Она хлынула из незаделанного подвального окошка. Размыла землю и обрушилась вниз водопадом.

Бросились мы к окну. Оно маленькое – будто для кошек сделано. До него рукой дотянуться можно. Но заткнуть его нечем. В подвале пусто.

Первое, про что я подумал, – это ботинки. Вода разольется по полу, и будем мы танцевать в луже. Глупее не выдумаешь!

А Бун – тот самое главное уловил.

– Ты понял? – спрашивает.

– Понял! – говорю. – Ванночка нам предстоит прохладная для закалки организма.

Бун вздохнул прерывисто и произнес:

– Ванночка…

Он не договорил. Он этим словом, как ширмой, отгородил что-то от меня.

– Чего темнишь? – спрашиваю.

– Нет, – говорит. – Темнить нечего. Просто я в этом году еще ни разу не купался.

И опять не слова, а ширма. Что же он прячет за ней?.. И вдруг вспомнились мне и разлившиеся пруды у железной дороги, и фонтанчики из-под досок, и дождь. Море воды! И понял я Буна. Затопит наш подвал как дважды два! Затопит до самого окошка!

Я бы испугался, если б не рассердился. А рассердился я на Буна. Какой великодушный нашелся! Сам мучается, а меня щадит!

– Ладно! – говорю, будто и сам давно все понял. – Я не девчонка. И даже не княжна Тараканова!

– Нет, не Тараканова! – согласился Бун. – У нее кровать была высокая.

– Зато здесь крыс нет, а на картине их полно. И нас двое, а она одна тонула!

Так мы переговаривались, лишь бы болтать что-нибудь, лишь бы не думать о воде. Но как о ней не думать, если она ревет на весь подвал. Холодная, мерзкая, мокрая…

– Мне, – говорю, – с детства хотелось Ниагару увидеть, а теперь ни капельки не хочется. И в Петергоф на фонтаны я ни за что не поеду больше. Хоть бесплатно вези – не поеду!

Бун не поддержал этот культурно-просветительный разговор. Спросил серьезно:

– Ты жалеешь, Тур?

– Чего?

– Что затронул эту компаху?

– Ничуть! – отвечаю храбро. – Еще дед мне приказывал: в стороне не стоять!

– Значит, ничего не жалеешь?

– Жалею, что тебя сюда затащил.

– А еще?

– Еще поход жалко, если сорвется… Ну и двадцать пятое число жалко, если не состоится…

– А еще?

– Чего пристал? Все жалко! Всех жалко!

Бун помолчал. Потом сказал:

– Мне еще Катюшу жалко, если больше не увидимся… И деда твоего я тоже вспомнил. Жалко, что обидел его тогда. Помнишь, он про долг любил толковать, а мы на дыбки вставали. Что за долг? А ну-ка, проверим, долг ли это?

Вода уже до щиколоток дошла. Мне не до проверок было.

– К чему, – спрашиваю, – ты это вспомнил?

– К тому, – говорит, – что с этого все и начинается. Нету долга – есть свобода! Полная! Стопроцентная! Обезьяны пошли чай пить, а мы тонем. Да здравствует обезьянья свобода!

Слышу: голос у Буна на пределе. Сорваться может. Надо его подбодрить.

– Не ной! – кричу. – Нытик!.. То-онем! Карау-ул!.. Вода только ноги замочила. Ты что, ногами дышишь, что ли? Знаешь, что дед тебе бы сказал? Он бы тебе один закон снайперский выложил: если пуля уже летит в тебя, не смей умирать, пока не пошлешь встречную!

Бун успокоился немножко. Так мы друг друга и поддерживали по очереди. Хорошо, что и паниковали мы тоже не вместе, а по очереди: то он, то я.

Помню, я ослабел, когда вода до колен дошла. Там у меня на правой ноге родинка растет. Как только вода доползла до нее, так я и очумел от страха. Точно на кнопку нажали – волю выключили. В голове темно – никаких мыслей. Забегал я по подвалу, как в припадке. Стал воду вокруг расплескивать. Даже Буна не понимал, пока он не поймал меня за руку и не крикнул отчаянно:

– Перестань! А то я сам двадцать пятого против тебя голосовать буду!

– Врешь! – говорю. – Все ты врешь!

Говорю – и не могу узнать свой голос.

– Вру! – согласился Бун. – Это я нарочно… Держись, Тур!

Голова у меня пришла в норму.

– Держусь, Бун!.. Умирать нам рановато…

А вода все ревет. Как я тогда ненавидел эту воду! Так бы и улетел в пустыню, в самое сердце Сахары, чтоб ни единой капельки ни сверху, ни снизу! Поклялся, что и пить ее никогда не буду, даже газированную! Все краны в квартире пробками позатыкаю!

Когда вода до живота добралась, настала очередь Буна. Он скис… Бун не бегал, как я, не дергался. К стене прислонился, глаза закрыл и замкнулся, как покойник. Я его встряхнул за плечи и обругал залпом. Не помогло! Я еще раз. И про группу особого назначения напомнил. Высоко загнул!

– Тащи, – говорю, – Бун! Тащи груз за весь отряд! Тащи за всех, кто проморгал обезьянье царство!

И это не подействовало. Я сменил пластинку.

– Бунушка! – говорю ласково и убежденно. – Дурачок! Да не пропадем мы! Катюша всю школу на ноги поставила – нас повсюду ищут! Милиция поднята по боевой готовности! Комсомольские патрули весь район прочесывают! Мы ведь, считай, тоже уже комсомольцы! Ну, не прошли кое-какие формальности – это не важно! Все равно комсомольцы! Нас в обиду не дадут!

Красиво говорю! Так красиво, что самому не верится! Но не торопитесь! Я еще не закончил свою речь, а за дверью вдруг что-то заскрежетало! Бун глаза приоткрыл. Слышим – голос:

– Есть тут кто? Эй! Отзовись!

Мы закричали, а что – не помню. Помню только, как свет фонарика в глаза ударил. Какие-то незнакомые люди бросились в воду. По подвалу волны заходили.

Но теперь плевали мы на волны! Пусть хоть шторм десятибалльный, пусть хоть цунами – с нами люди! Живем, Бун!..

Речь-то моя красивая в самую точку попала!

Когда нас из подвала на улицу вывели, было уже темно. Весь район новостроек в светлячках-фонариках. Да! Была здесь и милиция! Да! Были и комсомольцы – школьные и даже заводские. Да! И наши были, из нашего пионерского отряда.

И Катюша была. Нас бы и без нее искать стали, но не раньше ночи. А Катюша в пять часов тревогу подняла. С четырех до пяти у кино стояла – ждала, а потом к Ваське Лобову домой пришла. Они Сеню Петровича разыскали и втроем раскачали весь наш район. Всех подключили: и Бориса Борисовича, и Васькиного отца, и толстого майора из милиции.

А Катюша всех подстегивала. Ей говорят: подождать надо, задержались где-нибудь, сами объявятся. А она свое твердит: они никогда не опаздывают, что-то с ними случилось отвр-ратительное…

* * *

Что еще рассказать вам? Про обезьян? Они, конечно, топить нас не собирались. Вода сама в подвал прорвалась. Борис Борисович установил это точно. Следствие он почти закончил, и ему наверняка в милицейской школе пятерка за практику обеспечена.

Эта история многих заставила говорить и думать о нас с Буном. Расхваливали за стойкость и выдержку. Расписывали ужасы, которые все-таки не сломили нас.

Говорят, что англичанка, услышав рассказ о наших приключениях, чуть в обморок не упала в учительской. Директор отпаивал ее водой.

Клавдия Корнеевна тоже волновалась по-настоящему. Сначала вроде и ничего, а когда домой вернулась, пришлось «неотложку» вызывать. Сердце. Она и сейчас еще болеет.

Кирилл Петрович – наш учитель по литературе, который скуп на слова, и тот сказал, встретив меня в школьном коридоре:

– Слышал! Слышал! Так, Данилов, и держись в жизни!

Сеня Петрович, увидев меня на следующий день, вынул из наружного кармана черные очки, засунул их во внутренний.

– В разговоре с тобой они мне больше не пригодятся.

Арнольд Викторович сам меня нашел и ничего не сказал. Уважительно подал лист бумаги. Смотрю – рекомендация.

Ну, а наши мальчишки и девчонки, как мухи, вокруг меня порхали: ощупывали, синяки разглядывали. Захотел бы – они б меня дня три на руках носили!

Вы заметили? Я все говорю: меня, мне, будто я один остался. Так оно и есть. Бун-то в больнице! Подхватил все-таки воспаление легких. Из-за его болезни и поход отложили. Он состоялся позже. И комсомольское собрание тоже состоялось. Но об этом я расскажу в следующий раз. Сейчас некогда. Надо Клавдию Корнеевну навестить, а потом побегу в больницу к Буну. Нужно Катюшу подменить.