Текст книги "Картонная пуля"

Автор книги: Александр Духнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Никогда не умел с девушками разговаривать, вечно несу всякую чушь, а тут еще отвлекают. Но по крайней мере до Насти дошло, что я не собираюсь ее прямо сейчас убивать.

– Кто это? – вдруг спросила она.

– Где?

– Кто там? – она повела глазом по направлению моего ствола.

Ведь она ничего не понимает и не знает. Случайно оказалась в туалете, каковой факт, собственно, и продлил ей жизнь, услышала выстрелы, перепугалась… Тут, я вваливаюсь…

– Это на вас бандиты напали, – объяснил я.

– Много?

– He-а. Двое. Осталось.

– Где они?

– В этом и проблема. Один в подвале… Там у вас что?

– Сауна и спортзал.

Спортзал! Крытый стадион с футбольным полем и двухсотметровой беговой дорожкой! Во, народ растолстел!

– …Другой на втором этаже. Они, понимаешь, нам выход отрезали… А на втором этаже что?

– Просто комнаты. Спальня…

– Твоя одежда там?

– Да… Послушай, здесь окно есть. Может, через него можно?

– Где?

– Там, – она кивнула на кладовку.

– С чего вдруг в кладовке окно?

– Там ванная должна была быть. По проекту…

Логично. Лежишь в горячей ванне, любуешься зимним пейзажем…

– …Только оно фанерой забито. И железный ставень…

Фанера еще ладно, а сквозь сталь я точно проходить не умею. Небось, миллиметра три. Здесь вообще-то везде окна, но все бронированные.

Снаружи издалека донеслись два выстрела. Кто же это там развлекается?

Из подвала вновь раздался крик:

– Толян! Ты живой? Куда он тебя задел?.. Эй…

Сверху не отвечали. Возможно, Толяна свалил болевой шок.

– Сейчас, по моей команде перебегаем на второй этаж, – шепнул я Насте. – Вперед!

Поливая из автомата вход в сауну и спортзал, я бросился на прорыв. Настя держалась сзади. На винтовой лестнице я пропустил ее вперед. Если от звуков пальбы верхний человек очнется, нам конец. Сначала Насте, потом мне.

Точно, кроме рубашки на ней ничего не было.

На втором этаже, возле лестницы, с кровавыми потеками вокруг рта, без сознания валялся мужик с автоматом. Вокруг на сером пробковом полу блестели свежие кровавые же пятна. В кармане толяновской куртки весьма кстати обнаружился полный автоматный рожок.

За распахнутыми настежь двойными дверями наблюдалась картина разрухи и смерти. С распоротого автоматными очередями сексодрома вниз головой свешивалось голое тело мертвого мужчины без лица и, можно сказать, без головы. Возле левой руки на полу лежал пистолет. Вскрытие покажет, сколько раз его убили, но исчислять свинец, застрявший в мертвеце, наверное, придется в килограммах.

– Одевайся быстро! – прикрикнул я на Настю.

У новосибирской команды КВН есть такая смешная интермедия «Криминальная жизнь черепах». Но сейчас мне было не смешно.

– Быстрее, быстрее, – торопил я.

От того места за соснами, где я устроил наблюдательный пункт к дому, прыгая через сугробы, спешили три фигуры. Значит был пятый, освободивший пленников сосны. Разбив прикладом оконное стекло, я дал две короткие очереди. Братаны, как по команде, плюхнулись в снег… Как же теперь добраться до машины? В обход? Или бежать к трассе?

Желтая от переживаний Настя в незастегнутых джинсах, словно в замедленной съемке, выуживала недостающие детали туалета из беспорядочно сваленной на полу одежды…

…Из кармана мужского пиджака выскользнула на пол связка ключей с пультом дистанционного управления.

– Это его машина? – кивнул я вниз.

– Да.

– Готова ты, наконец?

– Второй ботинок не могу найти…

– Не плачь, не плачь, не плачь, – повторил я несколько раз не потому, что без ума от «Иванушек», а просто не мог затормозить, как заика. – Купим тебе другой… Сейчас прыгаем отсюда. Не бойся, снег мягкий.

Я доломал раму, очистив лаз от осколков. Нажал на пульт – «Марк» внизу вздрогнул и довольно заурчал. С заснеженного, поля в оконное стекло справа прилетела пуля. Я выпустил ответную очередь, не целясь, и погнал Настю.

Худенькая девушка вонзилась в снег, как гвоздь. Я ухнул следом и, проваливаясь по пояс, запрыгал к «Марку». Дверца открылась так же легко, как спичечный коробок, а тут и Настя подоспела.

В задний ход я запустил весь возможный газ. Тоненько взвыли прокручивающиеся в снегу шины. Подпрыгнув на ухабе, «Марк» выскочил на проторенную дорожку. Я переключил скорость и, уже набирая ход, увидел, как из дома выскакивает мужик с автоматом, скользит по обледеневшему крыльцу, машет руками, не удержав равновесия, валится на бок и продолжает скользить.

Он, правда, успел выпустить очередь, но смертоносные осы ушли выше, сбивая с сосен хвою… А может, стреляли те трое.

Глава 4

Ехать домой я не решился. По брошенному «Форду» ушлые парни вычислят меня в пять минут точно так же, как пару часов назад я вычислил Малиновское производство. Вряд ли, конечно, сразу бросятся в погоню, сначала раны залижут. И все же береженого бог бережет.

Сибирские сотовые системы соединили меня с Терехиным.

– Сань, – сказал я, – это Бобров. Пусти в гости.

– С удовольствием, – кисло откликнулся гостеприимный друг. – Только я должен уйти через полчасика.

– Это даже очень кстати. Ты мне особо и не пригодишься.

– Я с девушкой, понимаешь? Крыша нужна на несколько часов.

Такой поворот событий Терехину понравился еще меньше:

– А к себе чего не хочешь?

– Понимаешь, подруга из верхних эшелонов. Ты же знаешь, какой у меня сарай и презервативы на полу вечно валяются… Уборку некогда делать, а тут такое дело, можно сказать, срочное.

– Знаешь, в каких случаях нужна спешка?

– Сань, не будь занудой.

– Ладно, приезжай. Только поторопись.

– Куда мы едем? – насторожилась Настя.

Всю дорогу она сидела в кресле наподобие вялой рыбы, насмотревшейся «жутиков», если, конечно, предположить, что рыбы сидят в креслах, а тут встрепенулась.

– А куда ты хочешь?

– Домой.

– Мама не поймет. Посмотри, на кого ты похожа. Сначала приведешь себя в порядок.

– А вы все-таки кто?

– Я – друг. Лесник. Друг животных, я ж говорил.

…Когда Терехин, уже собравшийся уходить по своим политическим делам, увидел в прихожей девушку из верхних эшелонов, он чуть навсегда не остался заикой и во всяком случае сильно пожалел, что позволил ее привести. Вместо глаз на Настином лице зияли две черные ямы, волосы вдоль серых щек заменяла торчащая пакля, губы растворились. Но главный эффект производили две босые грязные ноги – один ботинок она так и не успела найти, второй утонул в сугробе. Весной оттает… К тому же из-за ссадин и порезов девушка еще и хромала на обе стороны, как это демонстративно исполняют колченогие нищие в метро.

– Ты с-с-серьезно? – пришел в ужас хозяин, пряча от Насти брезгливый взгляд.

А надо заметить, что Терехина при всем желании нельзя снять в передаче «Без галстука», потому что даже за домашний завтрак он без этого, на мой взгляд, бесполезного предмета не садится. И в его квартире на полу не то, что презервативы, но даже и пылинки чувствуют себя сиротливо.

– …Ребята, вы тут все же поосторожнее, – жалобно упрашивал он на прощание.

…Настя не меньше часа приводила себя в порядок, зато девушка, вышедшая из ванной комнаты, Терехину понравилась бы гораздо больше. И прихрамывала меньше – раны на подошвах залепила пластырем.

К этому моменту я дважды согрел воду для кофе, по телефону сообщил Геннадию Степановичу Треухину, что у меня имеется информация, и договорился об аудиенции. Но главное, в моей голове, наконец, мухи начали выстраиваться отдельно от щей.

– Меня зовут Сергей Бобров, – представился я.

– Я вас видела в нашей академии… И еще раньше.

Похоже, она имела в виду историческую встречу возле туалета. С одной стороны, приятно, что тебя помнят, с другой, талантливый сыщик расшифровался, видимо, гораздо раньше, чем предполагал.

– Тогда, значит, давай перейдем на «ты». Я все расскажу про себя, а ты – про себя. Идет?.. Отец, Геннадий Степанович, хотел узнать про твою личную жизнь и нанял меня… Ну, понятно?.. Гримасы строить не обязательно. Когда у тебя будут свои дети, еще неизвестно, как ты себя поведешь. А если ты на мой счет, то… тут спору нет, я не профессор математики, не художник Дейнека и не композитор Джакомо Пуччини… Думаешь, безработным быть лучше?

– Совсем я не на твой счет. Просто как-то неожиданно… Давно за мной хвост?

– Три дня.

– А в «Отдыхе», значит, случайно…

– Вот именно. Говорю, три дня. Зачем мне врать-то?.. В общем, приехал за вами в Мочище. И тут началась эта эпопея, к которой я по глупости подключился. Вот вкратце и все. Вопросы есть?

– Н-не знаю.

– Тогда переходим к тебе. Рассказывай.

– Что?

– Все. Я ведь ничего не знаю. Кто это был? С кем ты была? Теперь все равно о твоем приятеле узнают. Я ведь не из любопытства спрашиваю. Не исключено, что опасность еще не миновала. И имей в виду, ты не в милиции, так что давай на полную откровенность.

– Его зовут Павел… Павел Леонидович Краснопольский.

– И он работает на Малиновском графитовом комбинате?

– Да.

– Кем?

– Директором.

Я присвистнул:

– Каким директором? Самым главным?

– Да.

– У тебя хороший вкус.

Вообще-то губа не дура.

– При чем здесь вкус? – Настя зажмурилась, из-под плотно сжатых ресниц блеснули слезинки.

– Извини. Ты его любила?

– Я? Не знаю…

Пришлось ждать, пока она вновь соберется с духом.

– Будешь еще кофе? – спросил я.

– Давай.

– Сколько ему лет?

– Сорок семь, кажется.

– Давно дружите?

– Меньше двух месяцев. На дне рождения Сергея Дмитриевича познакомились. Нас с мамой туда папа взял… Ты ведь тоже там был…

– Чем же он так тебя увлек?

Вопрос, конечно, к делу не относился, но я не удержался.

– Не знаю. Может, просто устала – все время одна да одна… Дома и дома… Мне, наверное, тогда все равно было.

Можно сказать, на моих глазах, из-под носа девушку увели! А ведь прояви настойчивость, чем черт не шутит, и я мог оказаться на месте этого Краснопольского. Не в том смысле, что без головы, а в смысле лекарства от одиночества.

– Часто встречались?

– Всего раз пять или шесть. В основном, как раз по четвергам. У него четверг – самый свободный день.

– Всегда в этом коттедже?

– Да.

– Какой-то странный он себе коттедж выбрал.

– Это не его. Какого-то его друга. Свой тоже есть. Где-то ближе к Искитиму. Он ведь женат… Был… Поэтому не мог себя…

– Деньги давал? Извини, я не в том смысле, что… Просто отца твоего как раз и насторожило, что он у тебя деньги заметил.

– Я не хотела брать. Просто рассказала без задней мысли, что у нас в семье строгое отношение к деньгам. Отец дает понемногу, сколько считает нужным. Вот Павел и стал предлагать. Я отказывалась. А потом подумала, может, это его возбуждает? Может, ему так проще со мной общаться? Может, это придает ему уверенности?

– Он что – неуверенный?

– Вообще-то не производит впечатления неуверенного. Но внутрь-то не заглянешь.

– Кто еще был в машине?

– Шофер. И охрана по совместительству.

– Как шофер? Почему же ключи у Краснопольского в пиджаке оказались?

– Он сам иногда ездит… Ездил. Ему нравилось. У него ж две машины. Одна служебная, другая личная – джип.

– Что же он без охраны с тобой не мог встречаться?

– Ему без охраны не полагается. По статусу… Да и не в этом дело. Просто он же, ну, немного выпивал, когда мы… встречались.

Где моя голова!? Это же только я после попойки сажусь за руль, рискуя правами. А у нормальных людей на такой случай водитель имеется…

– Сейчас отвезу тебя домой, – постановил я. – Отцу придется все рассказать, а с милицией… Так или иначе, они на тебя скоро выйдут… Как я понимаю, и портфельчик твой там остался с тетрадками, и вообще, такую связь, скорей всего, не утаишь…

– Я никому из своих не рассказывала.

– Но это не значит, что твой директор не рассказывал.

– Он тоже, вроде, не из болтливых. И не в его интересах было афишировать… Женатый же человек все-таки.

– Не важно… В милицию не торопись, а сами найдут, расскажешь все, как было, как началась стрельба… Скажешь, что спряталась в бпальне и, улучив момент, выскочила в окно… Машину водить умеешь?

– Курсы заканчивала…

– Значит, выскочила в окно и уехала домой. Про меня молчи. Были только бандиты и вы. Никого из бандитов ты рассмотреть не успела. Понятно?

– Да. А почему нельзя про тебя рассказывать? Ты ведь только защищался?

– Не те у меня отношения с милицией, чтобы с ней в разборки вступать. И арестовать могут, а уж задержать-то – сто процентов.

Настя понятливо кивнула.

– …Но это не главное… Возможно, банда, которая на вас навалилась, решит, что им ни к чему лишние свидетели… Ты не очень бойся, потому что я, может, и преувеличиваю. Но все же оптимальный вариант для тебя – исчезнуть из Новосибирска, уж не знаю насколько. И отец, наверное, будет того же мнения.

– А ты? – спросила чудесная девушка…

Глава 5

Отправив Настю домой, я не без сожаления навсегда захлопнул блестящую дверцу «Марка» и в офис «Геннадия Степановича» поехал на метро.

Кроме Треухина, в кабинете присутствовал верный пес директора Котяныч. Я не стал скрывать правду, поведав ее в нескольких фразах. Котянычем овладела немота. На лице Треухина затряслись толстые, похожие на мочалку, щеки.

– Надеюсь, юноша, вы не шутите… – выдавил он с угрозой и принялся звонить домой.

Что и говорить, случай приключился невероятный, к тому же несло от него свежим жаром жирного блина, сдернутого с раскаленной сковородки.

– Настя, с тобой все в порядке? – прогундосил директор в трубку. – У меня в кабинете один человек, твой знакомый. Сергей… Рассказывает невероятные вещи о том, что произошло сегодня… Скажи только: правда или нет?.. Да… Хорошо… Сиди дома и никому не открывай…

Судя по отрывистым репликам, директор опасался «жучков» и не хотел афишировать свои проблемы перед специалистами-энтомологами.

– Нет, ну каков козел! – зарычал Геннадий Степаныч, закончив переговоры с дочерью. – Мне даже не жаль, что он так плохо кончил! А ведь были знакомы! Кто бы мог подумать!

Я наблюдал за странной человеческой натурой, выпускающей пар. По дочери только что молотили из автоматов, а он переживает из-за паршивого секса. К тому же Котяныч не однажды намекал, что Треухин, несмотря на толстые щеки и преклонный возраст, и сам не чужд известных банно-массажных процедур. Наверное, про «массажисток» ему не приходит в голову, что они тоже чьи-то дочки.

Мне, естественно, пришлось повторить рассказ со всеми возможными подробностями, а затем мы выработали план действий. Собственно, договариваться пришлось всего о трех вещах.

Все согласились, что Настю от греха следует отправить подальше, что в деле, по крайней мере до поры до времени, не должна фигурировать моя персона, а я попробую докопаться до истины, используя личные возможности. И на третье, опасаясь, что работодатель сам никогда о таком пустяке не вспомнит, я тонко повернул разговор в сторону причитающейся мне премии. На крыльце соевой столовой Котяныч обещал по пятьсот рублей за каждый день работы плюс трешник за результат. Правда, никто не ожидал, что результат окажется таким впечатляющим. Строго говоря, я нанимался только следить за человеком, а не лезть вместо него под пули. Мой героический поступок вполне можно было засчитать за сверхурочную работу или что-то вроде того…

Однако, я давно заметил, что большинство предпринимателей привыкли ориентироваться на букву закона, когда эта буква охраняет их персональный сейф. Треухин отслюнил четыре с половиной тысячи и для очистки совести расплывчато пообещал дать еще, когда все закончится. Когда закончится? И что это за сумма такая – еще? А я, можно сказать, жизнь девочке спас. В моем личном рейтинге господин Треухин сразу рухнул на последнюю ступеньку, где уже толпилось несколько похожих личностей.

– Есть еще нюанс, – заметил я, укладывая деньги в карман. – Машина.

– Что машина? – занервничал Геннадий Степанович.

…Теперь я понимаю, почему Настя рада была подружиться с первым встречным директором графитного производства. При таком занудном папе любой встречный покажется капитаном Греем из «Алых парусов»…

Возможно, «Форд» так и остался под соснами Заельцовского бора, тогда идея скрыть от милиции участие в заельцовских событиях выглядит так же нелепо, как железнодорожная прогулка Человека Рассеянного в отцепленном вагоне.

Но я рассуждал иначе. По номеру автоматчики выяснили, что я не мент. Они могли предположить, что человек с моими привычками не заинтересован в общении с милицией, а они, в свою очередь, не заинтересованы в том, чтобы милиция в тот же день получила свидетеля. Я отдавал отчет в том, что вышеизложенные умозаключения могли и не коснуться их ума, но и в таком случае оставались еще две причины, чтобы угнать машину – месть и жадность. Хотел бы я видеть человека, который не позарится на брошенный посреди леса «Форд» девяносто четвертого года…

– …Я потерял ее, выручая вашу дочь, – пояснил я.

Даже такой откровенный жмот, как Треухин, не мог не признать справедливость этой мысли.

– Я, безусловно, возмещу материальный ущерб, – нехотя согласился он. – В пределах разумного. Но сначала надо узнать: где машина? Может, она никуда не пропала.

– Но пока все прояснится, могу я попросить любую другую из вашего парка на несколько дней?

Машины у него, естественно, без дела не простаивали, но под моим нажимом он изыскал резерв. Еще некоторое время мы уточняли гарантии сторон.

Зря я сказал, любую… Получилось, как в любимом кинофильме моего детства «Морозко». Выдавая Иванушке какие-то лохмотья, баба Яга приговаривала, дескать, не забудь вернуть, тулупчик еще новенький…

* * *

Вернувшийся под вечер Терехин первым делом не преминул поделиться впечатлениями:

– Сейчас на нашей стоянке повстречал удивительную ванну на четырех колесах, ровесницу революции. «Вольво». Посмотри.

Я подошел к окну, раз просили. Я не такой сноб, как мой друг имиджмейкер. На ванну похоже, не спорю. Но сам я, может, и не обратил внимания на формы, и на семьдесят восьмой год выпуска, если бы она еще маслом не брызгалась, как чебурек…

Вторым делом Терехин сообщил:

– А еще убили директора графитового комбината.

– Да что ты! – всплеснул я руками.

Видно, искренности в голосе не хватило или, наоборот, лишняя оказалась, потому что, глянув внимательней обычного, Саня подозрительно поинтересовался:

– А ты не слышал, что ли?

– Откуда?! Я ж тут… Ты ж знаешь, мне сегодня не до графита было… А графит – это что? Из него карандаши, что ли, делают?

Недоверчивый Саня продолжал препарировать меня отточенным, как скальпель, взглядом.

– Какие подробности? – спросил я. – Где убили и за что?

– Подробности в утренних газетах… Где мои тапочки?

Черт пунктуальный! Тапочки я отдал Насте, не босиком же ей было домой возвращаться. Теперь он мне эти тапочки до конца жизни не простит.

* * *

Единственная утренняя газета, из которой можно хоть что-то узнать, называется парадоксально – «Вечерний Новосибирск». В восемь утра я взял ее в киоске на улице Фрунзе.

Тамошний корреспондент И. Инзов живописал обстоятельства так: «Вчера в Новосибирске произошло очередное громкое убийство. В поселке Новом, расположенном в Заельцовском бору, в одном из домов обнаружен труп директора Малиновского графитового комбината Павла Краснопольского, 1952 года рождения, со множественными ранениями. В доме обнаружен еще один труп. Судя по всему, речь идет о заказном убийстве».

* * *

Со следователем областной прокуратуры Анатолием Быковым меня познакомил мой старинный приятель Александр Иванович Новиков. Несколько лет назад Александра Ивановича на моих глазах убили восемью автоматными пулями после того, как сам он застрелил моего тестя. Быков отошел ко мне как бы по наследству. Много денег следователь не требовал, с информацией расставался спокойно, а сам лишних вопросов не задавал.

Я предложил встретиться в кафе «Городском» недалеко от прокуратуры и опоздал минут на пятнадцать. Хорошо хоть вообще доехал. Оказывается, у новосибирских водителей полностью отсутствует уважение к покрытым ржавчиной предметам антиквариата – все гордые такие, даже на «Жигулях» норовят спихнуть на обочину.

Наступило время обеда, но Быков дожидался за пустым столом. Народ, известно, пошел экономический…

Официантка с толстенькими ножками, но в короткой юбочке доставила меню, и я передвинул его следователю, призвав не стесняться…

Наверное, это их Алла Пугачева научила не шибко переживать по поводу незадавшихся форм. Разговаривая с барменом, официантка навалилась на стойку и теперь ее скудных одежд только и хватило на то, чтобы едва прикрыть обширные… э..: прелести, если можно так выразиться. Впрочем, все на любителя, я знаком с людьми, уважающими объем. Вон и Быков, старый кобель, аж сглотнул слюну… Нет, похоже, это реакция на меню.

Следователь и не подумал стесняться, заказывая два разных салата, солянку, эскалоп, пирог с маком, эклер и сок манго. Наверное, считал естественным, что представители криминального мира должны подкармливать правоохранительные органы. Сразу оговорюсь, сам себя я криминальным представителем не считаю, скорее латентным…

…Помните, как Шварценеггера в фильме «Коммандо» девушка спросила, много ли он убил людей, и получила исчерпывающий ответ: «Они все были плохие»…

После эскалопа мы перешли к сути.

– Не слишком много удалось узнать, – оправдывался следователь. – Наши пока секретничают… В общих чертах… Дом принадлежит одному барыге по фамилии Краббе, но его уже недели две или около того нет в городе.

– Может, заказчик? Для алиби смотался?

– Все может быть. Сейчас еще непонятно… Дальше… Значит, они были друзьями, этот Краббе и Краснопольский. Краббе разрешал Краснопольскому в конспиративных целях пользоваться своим домом. В последнее время у Краснопольского появилась новая подружка, студентка, подробностей не знаю, но дочка высокопоставленных родителей. Во время свидания их и накрыли. Девка как-то выбралась, в общем, сумела улизнуть в суматохе. Говорят, что чуть ли не в одном белье по снегу бежала. Но с ней еще такая проблема. Вчера вечером ее успели бегло допросить, а сегодня утром родители выслали дочку из города. Для безопасности. Не знаю куда. Наверное, тамошним ребятам придется ее допрашивать, а отчеты присылать по электронной почте. Но, похоже, от нее мало толку… Вообще-то имеется и другой свидетель…

Быков сделал многозначительную паузу, а я непроизвольно до боли сцепил под столом руки – сейчас с торжествующим видом он произнесет мое имя… Или скажет, что есть машина, и осталось только найти владельца… Тогда окончательно придется переходить на нелегальное положение. В ментовку я сяду, как муха в клейстер, не только из-за неопределенности вчерашних событий, но и за кучу предыдущих сомнительных упражнений в стрельбе и прочих единоборствах, которые до сих пор сходили мне с рук.

Быков покрутил перед глазами эклер, пронзая его взглядом, приобретенным за долгие годы общения с подследственными, и вернул на тарелочку…

– …Есть еще свидетель, но он тоже ни бэ ни мэ…

– Кто таков?

– Водитель Краснополого… Тьфу, то есть Краснопольского, по фамилии Баринов. Он же охрана…

У меня перед глазами, как живой, встал труп мужика в кроссовках «Фила». Вообще-то, если вдуматься, одежда на трупе, действительно, была чуть более домашняя, чем требовал статус водителя и телохранителя крупного директора, но тогда я не обратил внимания на несоответствие.

– Значит, охранник выжил? – уточнил я. – А в газетах писали… Ранен?

– Даже не поцарапался. Когда все началось, закрылся в туалете и отсиделся…

Что-то слишком много их отсиживалось по туалетам…

– …Ребята рассказывают, довольно жалкое зрелище. Ему говорят: ты же телохранитель, тебе ж за это деньги платят, что ж ты в туалете прятался, вместо того, чтобы шефа спасать? А он: испужался. Не скрывает. Да что уж теперь скрывать? Естественно, сидя в туалете, много не разглядишь.

– Но ведь все говорят, что трупов два…

– Правильно. Никто и не спорит – два. Первый, понятно, директор. Второй – сторож в этом домике. Личность пока не установлена. Баринов знает его только по имени и знает, что он дом сторожил. Было, что сторожить. Скорей всего, человек этого Краббе, и, скорей всего, маргинал… По нападавшим выясняется, что было их, минимум, пятеро, может больше. Минимум, одного из них подстрелили. Насмерть или как – неизвестно, его с собой утащили. Прибыли и убыли на двух машинах. А вообще снаружи следы плохие – днем снег шел.

– Версии есть? – спросил я.

– Версии всегда есть, а что толку?

– Заказ?

– Возможно. Завод стратегический. На стыке интересов разных финансовых групп. А может, и попытка ограбления.

– Ну уж!

– Там весь гараж забит стиральными машинами «Бош». Говорят, штук пятьдесят – неплохая прибавка к стипендии… Допустим, нацеливались на стиральные агрегаты, а не ожидали, что такой шум поднимется. Хотя вряд ли… Могли другое время выбрать… И следы грузовика поблизости пока не обнаружены… Могли что-нибудь и от девки хотеть, но и это вряд ли…

Следователь прокуратуры все-таки решился съесть эклер и, исполнив намерение в два приема, запил соком.

– Слушай, а сколько там туалетов? – поинтересовался я.

– Где? – переспросил Быков, озираясь по сторонам.

– В доме.

– Понятия не имею.

Быков покосился на меня со странным выражением – придумают же о чем спросить!

– Раздобудешь адрес Баринова? – спросил я…