Текст книги "Англия изнутри: записки нелегала"

Автор книги: Александр Донец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)

– Ты не видишь, в каком он состоянии? Чего ты лезешь?!

Они вызвали такси и, попрощавшись со мной, все вместе поехали обратно.

В чем прикол подобного времяпровождения я понять не мог. Насколько я понял, они так проводили каждую субботу, только начинали еще со своего городка, там выпивали пиво в нескольких пабах, а потом приезжали сюда, обходили здесь все пабы в центре, покупали себе еду, ели, и ехали домой.

Были и довольно интимные моменты английской жизни, которая меня первое время немного шокировала, а потом я к этому привык. Так, молодая англичанка, могла сказать мне, что сегодня вечером ее ждет секс.

– С твоим парнем? – спросил я.

– Нет, – качала она головой, – мой парень уехал в другой город, его не будет неделю.

– Тогда с кем секс? – уточнял я.

– Вибратор, бжжжжж.

Видно со стороны я выглядел довольно глупо, потому что она засмеялась.

– Алекс, ты чего?

– Ты шутишь?

– Нет, у меня всего один вибратор и я всегда пользуюсь им, когда нет рядом моего парня.

Англичанка могла подойти к тебе и сказать:

– Алекс, я хочу тебя, нам надо переспать вместе.

– С чего бы это?

– Ну, я тебя хочу, ты мужчина, мужчина всегда не против женщины.

Безусловно, так говорили не все англичанки, многие на такое смотрели косо.

В другой раз, когда мы закончили работу, один парень лет 18 отошел от линии, на которую сыпали капусту, и тихо сказал:

– Сегодня надо скорее поехать домой.

– Зачем?

– Сегодня день, – и он назвал разговорное слово англичан, которое в литературном обиходе зовется мягче, мастурбация.

Он сказал это так, как будто речь шла о том, чтобы поесть пиццу в местном кафе. Но если уж некоторые девушки могли заявить про вибратор, которым часто пользуются, то понятно, что парни могли сказать что угодно.

Я уже думал, что после этого меня они вряд ли чем смогут удивить, но вскоре я понял, что ошибался.

Как-то ко мне подошел один из работников фермы, ему уже было лет под 40, жена, дети. Он отвел меня чуть в сторону и тихо спросил:

– Алекс, у тебя же есть фотография Оксаны? – он имел в виду Оксану из Днепропетровска, с которой мы работали.

– Нет, – ответил я.

– Да, ну Алекс.

– У меня нет ее фотографии, мы не встречаемся кроме как здесь.

– Понятно, но фото то ее у тебя есть?

– Нет.

– А ты мог бы достать, это не только мне надо, ты сделай хотя бы одну фотографию, а мы уже сами ее размножим. Сделаешь?

Я пожал плечами.

– Не знаю.

– Постарайся Алекс, она здесь многим нравится, мы думали у тебя есть ее фото.

– Ну, я попробую.

– Спасибо Алекс, сделай это для меня, только никто не должен знать, тем более она.

Когда я отошел от него я еще ничего не понял, но потом, когда возникла догадка, я ее сразу откинул, по типу, не может быть! Но, поразмыслив над словами произнесенными им, я окончательно все понял, догадка была верная, вот тогда я что называется, прозрел.

Но после, даже к этой действительности привыкаешь.

Фотографию Оксаны, правда, я так и не достал.

И уж конечно не стал ей сообщать о ее тайных воздыхателях.

Мы с Геной продолжали работать на поле, первое время мы резали капусту, а потом перешли на комбайн. Вот эта работа была, что называется, жесть! Смысл ее заключался в том, что ты сидишь на сиденье, внизу специальный нож, который ты направляешь ногами, чтобы срезать стебель капусты.

Когда капусту срезаешь, то хватаешь ее одной рукой за голову, второй за стебель и направляешь в крутящийся механизм, который при нажатии педали открывается, три «щупальцы» отомкнулись, а по центру продолжает крутится вал. Ты всовываешь стебель в центр вала и отпускаешь педаль таким образом, чтобы стебель был захвачен «щупальцами». Делать это нужно было очень быстро, при этом твои пальцы каждый раз находились в сантиметрах от острых «щупальцев».

Хуже всего было другое, кисть со временем замораживалась, ведь на поле был уже снег. А скорость увеличивалась, и нужно было быть предельно внимательным, чтобы твои пальцы не захватила «щупальца». В таком случае кисть бы оторвало в считанные мгновенья.

Гена отработал на комбайне пару дней, после чего поставил вопрос резко, или дайте мне другую работу, или переводите в другое место.

– Ты что?! – говорил он мне, – Это же самоубийство! Я боюсь этого комбайна! Ты посмотри, раз, и у тебя нет пальцев. Саня, на хрен оно мне надо, даже если бы здесь платили 10 фунтов в час, монал я в рот такую работу! Мы здесь с тобой горбатим по дождю, ветру, снегу, в мороз. А наши, там, на фабрике, сортируют капусточку, в тепле, с музыкой. А самое главное, что мы здесь с тобой работаем и получаем 4 фунта в час, что там они работают и получают столько же, сколько и мы. Нет, меня эта работа достала, мне еще к жене вернуться надо и дочке, целым и невредимым.

– А я пока поработаю.

– Саня, на хрен оно тебе надо.

– Нет, Гена я пока поработаю на поле.

На поле мы в основном работали с Питером, немного с Аланом, Ином, Джеймсом были и другие. Питер был здоровый мужчина, выглядел он неплохо и обладал недюжинной силой. Когда он работал, я за ним не всегда поспевал, а человеку ведь перевалил за 5 десяток. Питер не был женат, и у него не было детей. На перерывах, когда мы были вдвоем, я расспрашивал о его жизни.

– Ты почему не женат?

– Ха, – усмехнулся Питер, – зачем это мне? С женщинами в Англии проблем нет, а для жизни? Мне итак хорошо.

– А дети? Ты не боишься, что на старости лет останешься один, никому не нужным?

– Дети? А ты хочешь сказать, что когда они есть, то обязательно помогают своим родителям?

– Не всегда, но все же.

– Нет, Алекс, ты конкретно ответь мне, ты сам веришь в свой вопрос?

– И да, и нет Питер, я не считаю что все так однозначно.

– Правильно, – кивнул Питер, – среди моих знакомых я только и слышу разговоры за детей, то им надо, это им дай. А потом приходит время, и дети им говорят: как вы мало нам в этой жизни дали! Дайте еще! У меня таких проблем нет, я не скрываю, что живу для себя, я живу, как хочу, мне никто не указ, я поработал, приехал домой, и я сам решаю, что мне делать и как поступить. Что касается старости, то когда я уже не смогу себя обеспечивать у меня есть племянницы, которые за мое наследство будут досматривать меня. О, Алекс, это тоже не проблема, им потерпеть меня немного, и потом целое состояние будет их.

– Ты все предусмотрел?

– Я умный Алекс, хотя и тружусь на этом поле, но это мой выбор, мне нравится работать на Джона, я знаю его очень давно, он хороший хозяин, таких здесь не много. Это я тебе как англичанин говорю, Джон умный хозяин.

– Я знаю, – кивнул я, – мне тоже нравится здесь работать.

– Джону ты нравишься, – неожиданно сказал Питер, – это так, между нами, он говорит, что хотел бы, чтобы у него был именно такой сын. Насколько я знаю, это очень обидело Кларка тогда, ведь об этом многие стали говорить, ты же знаешь, ферма у нас небольшая, слова быстро разносятся.

Я ничего на это не ответил, но теперь начал понимать, почему Кларк последнее время не очень был приветлив со мной как прежде. Конечно, ему это было неприятно слышать.

Но в основном Питер рассказывал за свою работу, как что работает, сколько стоит. Например, для меня было открытие, что все комбайны у Джона были б/у, средний их возраст на момент покупки составлял 25 лет. При ферме была мехмастерская которая периодически их чинила. В частности пусковой механизм, который хватал капусту, можно было легко вывести из строя, если неправильно действовать. Мне это рассказывать не нужно, в первый месяц работы я вывел их из строя раз 8. Вот починка его обходилась Джону в 500 фунтов, если Питер не пошутил.

Еще один очередной миф про английских фермеров был развеян. Нам, в Украине рассказывают, что в Европе у фермеров чуть ли не с завода новейшая сельхозтехника, только прошло 5 лет, как от нее избавляются и покупают новую. Нет такого и в помине, Джон в этом районе был, чуть ли не самым богатым фермером и даже он не мог себе такого позволить, а что говорить за других?

Так Питер рассказывал немного за англичан, к сожалению, как и раньше мне не хватало словарного запаса, чтобы общаться более плодотворно. Питер сильно выделялся среди других, для среднего англичанина он был довольно умным. Так, он не принимал многие общепринятые правила и только смеялся над ними.

Со мной на перерыве он шутил так, в Англии часто летали военные самолеты, причем довольно низко. В отличие от наших военных, у которых то горючего не было, то целого самолета, способного подняться в воздух, англичане летали часто.

Пролетит такой самолет, и Питер, улыбаясь, говорит:

– Успел сфотографировать?

– Нет.

– Действительно, вечером агенты все равно все расскажут. Слушай, наша разведка была бы сильно поражена, если бы узнала, что резидент КГБ работает на поле. Такого прикрытия еще не знала история, а все-таки Москва совершенствует методы, ах, зря их списывают со счета.

– Питер, я же из Украины, какое КГБ?

– Какая Украина? Для КГБ сделать тебя украинцем пять минут делов, слушай, а сколько ты мне заплатишь за молчание?

– Надо спросить у центра, – отвечал я.

– Спроси, мне деньги понадобятся, поеду в Район озер, порыбачу, давно уже там не был.

Когда с нами кто-то был и во время перерыва пролетал самолет, Питер многозначительно смотрел на меня и улыбался.

Но бывали у нас и ссоры, так, один раз мы работали втроем Питер, Пол и я. Мы все сидели за комбайном, неожиданно я резко надавил рычаг и сломал «щупальцу» как я ее называл. Питер посадил меня на его место и поскольку мы не могли захватить всю капусту из-за поломки моей «щупальцы» то ему приходилось резать вручную часть ряда.

То ли от того, что Питер слишком торопился, то ли по другой причине, но я сломал и вторую «щупальцу». Питер вне себя от ярости набрал по мобильному Джона. Как я понял, второй комбайн по какой-то причине тоже вышел из строя и работал не на полную мощь. Оставался только наш, но он тоже был наполовину поломан из-за меня. Питер просил Джона, чтобы меня забрали с поля и дали им кого-то поопытнее.

Ответ Джона меня удивил не меньше чем Питера, что он ему дословно сказал, я не знаю, но после этого мы включили комбайн и поехали дальше. При этом Питер косил всю капусту на ряду, которую не могли охватить наши ножи.

У нас оставалось всего две рабочих «щупальцы», мне было не очень приятно, что Питер работает из-за меня, поэтому я на перерыве предложил ему: давай, мол, я порежу.

– Не лезь, – отрубил Питер, – хочет Джон, чтобы было так, пусть так и будет, хотя здесь я уже ничего понять не могу.

Питер работал как вол, двигаясь впереди нашего комбайна и срезая капусту. При этом он давал ее только Полу, меня игнорируя, первое время я пытался тянуть к стеблю руку, но потом перестал. Я сосредоточился на увеличении своего темпа и довольно быстро стал справляться со своей работой, тем более стараясь в этот раз не сломать «щупальцу». У Питера уже просто не было выбора, поскольку Пол не успевал, а темп приходилось увеличивать, и он начал давать стебли мне.

Под вечер Питер немного успокоился, тем более что мы сделали много работы, он даже начал улыбаться.

– А русские тоже неплохо работают, – обратился он к Полу.

– Я не русский, я украинец, – поправил я.

– Все вы русские, – усмехнулся Питер, – работаете на КГБ.

– Тогда все англичане агенты Интелидженс Сервис, – ответил я.

– А мы этого и не отрицаем, – ответил Питер смеясь.

– Нет, я не работаю на Интелидженс Сервис, – запротестовал Пол.

На следующий день комбайн починили, и мы продолжили работу. Иногда резать капусту выходил и я, когда это было необходимо. А вскоре мы начали работать, что называется, на износ, по 12 часов в день.

То, про что говорил Джон, началось.

Мы приезжали к семи и наши уходили на сортировку капусты, а я уезжал с англичанами работать на комбайне. Темп у нас был быстрый, я уже приноровился и ничем не уступал тем, кто работал рядом со мной.

На поле был снег, небольшой, но слой сантиметров 15 стоял, вроде и говорили что в Англии тепло, но хотелось бы мне этого человека на час привести на наше поле. Так, я натягивал резиновые сапоги на размер больше, поскольку на мне были надеты три пары носков. При этом на мне было два свитера, на ногах спортивные штаны, брюки и потом только рабочий костюм.

Но все равно было холодно, самые слабые места были ноги и руки. Я хотел надеть на кисти перчатки, но потом передумал, в процессе, когда твой темп очень быстрый, в перчатках можно не успеть среагировать, или наоборот поставить стебель слишком близко к «щупальце» как я ее называл. Тогда пальцев бы не было.

Если бы не холод, то работу эту можно было бы назвать нормальной, но холод пронизывал что называется, до костей.

На перерыве я быстро перекусывал и начинал двигаться вокруг комбайна, пытаясь согреть стопы ног и руки, которые через минут 30 работы я просто не чувствовал. Англичане смеялись:

– Смотри, русский замерз!

– Э, вы там! Я украинец, это первое, а второе, какая разница, что я замерз, я на этом поле всего месяц, а вы уже лет по 10 и я работаю наравне с вами.

– С этим мы не спорим, – улыбался Питер, – про это мы не говорим, но ты замерз, вот это смешно.

Я пытался им сказать, что даже если брать Россию, то она настолько большая, что и температура там разная, в зависимости от места жительства, они мне неизменно отвечали:

– Русские не должны мерзнуть.

Вечером нам доставляли еду из ресторана, мы делали заказ и часов в пять нам привозили еду в одноразовой посуде. Поскольку я не сильно понимал меню и что можно заказать, я неизменно заказывал одно и тоже, картошку, и рыбное филе.

Есть одно и тоже изо дня в день нельзя, но я то ведь чередовал, утром и в обед бутерброды, а вечером, когда приезжали с поля, я готовил себе более серьезную еду. Поэтому картошкой с рыбным филе в течении этих трех недель я вполне был доволен. Чего не скажешь о Питере, он старался каждый раз заказать что-то новое, хотел попробовать все меню ресторана.

Один раз Питеру привезли немного салата и небольшую завернутую в фольгу, я бы сказал котлету. Когда он развернул фольгу, то там вообще почти ничего не осталось, Питер откусил, раз, два, и вся его еда закончилась. Это при том, что стоимость его блюда была выше, чем у меня и Пола вместе взятых.

Питер был в шоке, мы же с Полом смеялись до упаду.

– Вот у кого нужно учиться есть, – заключил Питер, показывая на меня пальцем, – рыба и картошка, порция как для слона. Ох, жаль, что я не проходил курсы КГБ в Москве, не стал бы сейчас заказывать эту итальянскую муть.

Еда входила в стоимость нашей работы, и нам не нужно было за это платить, поэтому Питер каждый раз перед тем приступить к еде из ресторана говорил:

– Спасибо Джону.

После работы на поле, когда темнело, мы возвращались на ферму, снимали свои костюмы и шли на сортировку капусты. Это длилось еще где-то 3–4 часа. Износ в это время был колоссальный, я приходил домой, выпивал стопочку Шериданса, чтобы хоть как-то согреться, готовил себе еду, купался и ложился спать, чтобы утром продолжить то, что мы не закончили вчера.

Для нашего дома такая загруженность была в диковинку, у всех наоборот рабочее время упало, даже мясная фабрика теперь работала всего по 7–8 часов в день. Как-то через неделю после такого графика, я приехал в наш дом, а мне сходу сообщили, вчера вечером приезжал Дэн и разговаривал с нами.

– А я где был? – спросил я.

– Он постучал к тебе, но ты не ответил, Дэн может решил что тебя нет, а может, не стал будить, – ответила мне Лена.

– А что он хотел?

– Сказал, чтобы мы все перешли работать к нему, у него лучшие условия, чем у нас здесь, к тому же, Джеймс не сможет нас оградить от хоум офиса, а Дэн сможет.

– И что вы?

– Ничего не ответили, сказали, подумаем.

Вечером Джеймс был у нас и разговаривал со мной по поводу этого инцидента.

– Алекс, Дэн обнаглел вообще, он приезжает в наши дома и перетягивает людей в свое агентство. Обещает им более высокую зарплату, лучшие дома, но это бред Алекс, он не сможет все это организовать. Ничего, скоро мы все это закончим, если он не угомонится, мы сделаем так, что он об этом пожалеет. Алекс, предупреди своих людей, чтобы не слушали его.

– Джеймс, вчера приехал Дэн, он попытался переубедить моих людей, но никто его не послушал, мне даже не нужно ничего говорить, все итак все понимают.

– Это здесь у тебя так, а в других домах люди начали думать иначе.

Когда Джеймс уехал, я вернулся к себе в комнату и несколько минут посидел, размышляя. Ничего хорошего эта война нам дать не могла. Генералитет редко страдает во время войны, гибнут люди, вот что страшно. В этой войне мы уже потеряли человек 40, из которых я лично знал половину точно.

На поле, несмотря на мороз и снег время все равно проходило быстрее, чем на самой ферме, сортируя капусту. На перерывах, или когда мы ждали наш микроавтобус, а поскольку нас забирал Питер, то он редко приезжал без опозданий, мы общались, причем на разные темы. Так от Людмилы я узнал много нового о наших нелегалах работающих в Греции и Италии. В этих странах она провела в общей сложности 8 лет.

Рассказывала, как там наши женщины работаю гувернантками, нянями, приезжают по тур визе и остаются жить у хозяина. Как и везде в Европе там соседи часто сдают в полицию тех, кто работает у их знакомых. Поэтому гувернантка, которая живет в доме никуда не выходит, не делает покупок, постоянно находится внутри. Если приходят гости то ее просто прячут, она эти 3–4 часа ждет пока все уйдут, а потом приступает к своим обязанностям. Сама Люда говорила, что это нормальный вариант, поскольку ты больше экономишь денег, к тому же безопаснее. Но, как и везде, не всегда везет с хозяевами, здесь тоже часто кидают, пользуются услугами, а потом сдают в полицию и женщину отправляют домой, без денег, которые она заработала.

Работа бывает связана с уходом за лежачими больными, это особенно ужасно говорила Людмила.

– У меня была одна хозяйка, так она любила свои экскременты разбрасывать по комнате, представляете? Приходишь, а там полный завал, а мне все это надо убирать. Есть такие, просто издеваются над нашими. Там я очень много видела, наши девушки приезжают, им обещают одно, а у самих забирают паспорта и отправляют работать проститутками. Если не соглашаются, у них есть специальные комнаты, где они с ними такое делают, что те готовы пойти на все, лишь бы не было повторения того ужаса. Страшно, что делают с нашими женщинами там. А самое главное, что нет никакой защиты, ты никто в этой стране, тебя некому защищать. Вот они все этим и пользуются. А у нас безысходность, ты заплатил такие деньги, что бы приехать сюда. Если тебя вернут домой, ты же не сможешь их отдать.

Я бы сейчас в Италию поехала, там у меня была одна хорошая семья, я у них почти полгода прожила. Я бы осталась еще, но нужно было с сыном квартирный вопрос решать, вот и уехала. А потом мне не дали въехать и представляете, только я уехала, как они ввели себе на месяц легализацию всех тех, кто был в стране. Я хотела тоже туда приехать, но уже было поздно. А так, сейчас бы уже жила в Италии и не нужна была бы мне виза, через 5 лет получила итальянский паспорт, но не сложилось. А одну историю знаю, закончилась в Италии хорошо, единственный случай на моей памяти. Привезли девушку и попытались заставить работать проституткой, та отказалась. Они ее изнасиловали, избили и выкинули из машины, на дорогу, думали, что умрет. Случайно остановился итальянец, отвез ее в больницу, помог вылечится, взял к себе и женился на ней. Оказался довольно приличным человеком, к тому же обеспеченным. Вот так иногда бывает, но это единственный случай за 8 лет, что я была там, обычно все намного хуже заканчивается.

Рассказывала за немцев, как они отдыхают в той же Греции.

– Немцы в Греции свиньи еще те, спросите у любого грека. Русские? Это агнцы божии, по сравнению с немцами. Это в Германии у них за все штраф и они по струнке ходят, а когда за границей, так ведут себя как настоящие свиньи. Помню, работала в отеле, там при нем был ресторан, немцы так нажрались, что блевать начали прямо за столом, представляете себе это?! На следующий день, как ни в чем не бывало, здравствуйте, гутен морген! Да, это немцы, а я и французов таких видела и американцев, поэтому нет наций, про которые можно было бы сказать, что они культурнее, чем кто-то. Зависит от людей, я уже в этом убедилась…

Как-то Люда обратилась ко мне с вопросом:

– Саша, может это не по адресу, но скажи, а не мог бы ты мне помочь сделать иностранный паспорт?

– Какой? – спросил я.

– Мне нужен итальянский.

– Это будет стоить денег, – сразу сказал я.

– Саша, ну это понятно, мне предлагали его сделать на Украине, но цена была заоблачная.

– Сколько?

– 5000 долларов.

– Много, – кивнул я.

– Так ты сможешь помочь?

– Люда, я ничего не обещаю, я созвонюсь с людьми, они мне дадут ответ, и тогда я сообщу его вам, подходит?

– Конечно, Саша, ты не представляешь, как я буду тебе благодарна.

– Только Людмила, об этом никто не должен знать.

– Во мне ты можешь не сомневаться, слушай, Саша, а можно еще один паспорт сделать?

– Какой?

– Греческий, это для Татьяны, моей соседки.

– А ей зачем?

– Тоже поедет на заработки, чтобы не бояться каждый раз иммиграционных офицеров, а жить как человек.

Я вышел из дома, и поскольку время еще было не позднее, то позвонил Владу, тем более что я недавно с ним созванивался.

– Что за люди? – был первый вопрос Влада.

– Женщина, из Украины, в Италии работала, язык знает, поэтому и хочет получить паспорт и отсюда сразу рвануть туда, вторая из Москвы.

– Это стоит денег Саня.

– Я им об этом сказал.

– Ты будешь выступать гарантом, если после того, как паспорт сделают, они не заплатят, ты отдашь за них деньги.

– Договорились.

Через пару дней он перезвонил мне и назвал сумму, добавив, что если я хочу, могу что-то свое накинуть, я ответил, что мне ничего не надо. Я встретился с Людмилой и Татьяной в их комнате, дверь закрыли, и говорил я негромко.

– Паспорта вам могут сделать, итальянский стоит 600 фунтов, греческий, поскольку в нем еще сертаки, 650 фунтов. Если цена устраивает, то продолжаем разговор, если нет, то на этом и закончим.

– Саша, я тебе еще столько же дам, – прошептала Люда, – это очень хорошая цена.

– Мне ничего не надо, – сразу предупредил я ее, – вы общаетесь с ними, деньги даете им, моего процента здесь нет и мне он не нужен. Цена устраивает?

– Однозначно.

– Тогда я даю вам телефон этого человека, зовут его Влад, без дела не звоните, это очень серьезные люди, которые решают здесь многие вопросы. Вы скажете, что от меня, он вас уже знает, дальше все проходит без моего участия. Вам по любому нужно встретиться, дать фотографии, он на вас посмотрит, может что-то посоветует. Вам Татьяна нужно будет сдать им свой отпечаток пальца на сертаки. В общем, теперь вы его клиенты, дальше все вопросы решайте с ним. Теперь последнее, никто не должен об этом знать, ни здесь, ни в другом месте. Я очень рискую, дав вам его телефон, тем более что я являюсь вашим гарантом, поэтому большая просьба, не подведите меня.

Как-то мы вновь встретились с Игорем из Новоросийска, он пришел ко мне сам, без Толика, я как раз закончил есть, и хотел сыграть партию в шахматы, когда он постучал в дверь и вошел.

Я был рад его видеть и пригласил сесть. Мы немного поговорили о том, о сем, потом разговор зашел за Дэна.

– Гнилая ситуация, – произнес Игорь, – Дэн настроен серьезно против Джеймса, он его ненавидит.

– Понятно, ударить по Джеймсу напрямую он не может, для этого ему надо убрать всех наших людей из агентства.

– Да, отправить домой, или забрать себе, но к себе он сейчас всех взять не может, как бы он не пытался, с работой у него пока не очень получается, те 3 точки которые на него работают, особо денег не приносят.

– Опасно здесь становится, – сказал я.

– Даже очень, пока у них война не закончится переждать бы где-нибудь в другом месте.

– Где взять, это другое место? Я сейчас звоню то тем своим друзьям, то тем, все говорят с работой голяк, меньше работают, чем раньше.

– Да, знаю, тоже слышал, сейчас как раз такой период везде. Вот у тебя сейчас неплохо получается, слышал ты работаешь завал.

– Да, нашей группе дали чуть заработать, по 12 часов в день мантулим.

Так мы еще поговорили немного и Игорь, попрощавшись, ушел.

А как-то вечером на мой мобильный мне позвонил неизвестный засекреченный номер. Я уже спал в кровати и взял телефон не сразу.

– Алло? – сказал я в трубку.

– Привет Алекс, – узнал я знакомый голос.

– Привет Дэн, – ответил я.

– Как у тебя дела?

– Нормально Дэн, как у тебя?

– Тоже хорошо, Алекс, ты когда перейдешь в мое агентство, работать?

– Дэн, ты же знаешь, что я обещал Джону отработать у него до Нового года, а потом, если твое предложение еще будет в силе, я могу поработать на тебя.

– Ладно, подожду тебя, ты, кстати, не устал?

– Нет, а что?

– Может тебя с эскортом домой отправить, на самолете, бесплатно?

– Нет, Дэн, я не устал, а если отправишь меня домой на самолете, с кем ты останешься?

– Тоже верно, это я так, думал, вдруг ты уже устал, домой хочешь. Ну, ладно, пока, тогда после нового года ты мой, не забудь.

– Не забуду Дэн.

Спустя несколько дней 2 автобуса с нашими людьми были остановлены полицией и иммиграционные офицеры отправили всех там сидящих на свою Родину.

Дэн нанес очередной удар.

Самое главное, что Дэн не знал за меня. Еще когда мы начали работать на комбайнах, Питер мне сказал, что в январе мы поедем работать на другое поле, далеко отсюда. Когда я начал уточнять, где это, я не понял, но получалось, что это место находилось часах в шести езды отсюда.

Потом уже Джон подошел ко мне и спросил, не против ли я, и моя группа, уехать отсюда на 2–3 месяца, там нам предстояло жить в караванах и работать на поле. Я ответил согласием и спросил нашу группу об этом. Особо это никому, похоже, не понравилось, только Яна и Оксана высказались, что они за, Гена сказал что возможно, а Татьяна и Людмила не были настроены на поездку.

Конкретно я хотел уехать, то, что происходило в этом агентстве, мне уже перестало нравиться. Это уже была борьба за выживание, когда вопрос стоял так, кто из нас будет умнее и сможет переиграть Дэна. Пока Дэн был уверен, что я перейду к нему, мне ничего с его стороны не угрожало, но если бы он только узнал, что я скоро уезжаю, думаю, я был бы обречен. Отправить меня домой, было самое устрашающее действие для остальных, по типу, если он с Алексом так поступил, то, что говорить за нас?

Мы продолжали работать в прежнем темпе, в четверг я приехал с Питером и Полом на ферму. Я отработал немного на сортировке капусты, и когда закончился наш рабочий день сел в вагончике, ожидая прибытия микроавтобуса который нас должен забрать.

Яна многозначительно посмотрела на меня и спросила:

– Саша, ты ничего не хочешь нам сказать?

Все наши стали смотреть на меня.

– Что именно я должен вам сказать?

– Не прикидуйся Саша, я же еврейка, не забывай об этом, нас, евреев, обмануть нельзя.

– Слушай, иерусалимская дщерь, хватит своих игр, – раздраженно ответил я, – что ты хочешь?

– Тебе что не звонил Джеймс?

– По поводу?

– Сегодня хоум офис взял всю мясную фабрику, всех наших кто там работал.

– На самой фабрике? – спросил я.

– Да.

– Сколько наших попало?

– Все, человек 40, точно мы еще не знаем.

– Саня ваш тоже?

– Нет, он сегодня был выходной, за остальных мы не знаем, ты что, об этом не знал?

– Откуда?

Я вышел из вагончика.

Я набрал номер Валеры, его мобильный молчал, у Лены тоже был выключен. Набрал Игоря, он ответил мне сразу:

– Привет Саня!

– Привет Игорь, ты где?!

– У меня все в порядке, я сегодня взял выходной, поэтому мне и Толику повезло. А нашим… ты уже знаешь?

– Да.

– Это завал, Дэн ударил в самое больное место, да еще столько людей.

– Ладно Игорь, за нами приехали, когда будет время, заходи, или я зайду.

– Давай.

Забирал нас Питер, он приветствовал нас, как ни в чем не бывало, улыбался, пытался шутить, я спросил его за мясную фабрику. Питер стал серьезным и кивнул, мол, действительно, ваших забрали.

Когда я зашел в дом, то увидел стоящего в коридоре Валеру.

– Ты откуда? – спросил я.

– Сбежал.

– Как?

– Нас всех окружили, меня англики предупредили, я выбежал через черный вход, тут меня раз кто-то за плечо хватает, я поворачиваюсь, а там шибздик, иммиграционный офицер ну метр шестьдесят максимум. Мол, стой, я, как врежу ему боковым, но не кулаком, а ладошкой, тоже не хотелось его калечить. Он отлетел от меня, а я через забор и в поле. Там отсидел пару часов, пока не увидел, как они все уехали, и вернулся. Меня Ин привез, сейчас поеду к нему, поживу немного, а там видно будет, он обещал мне помочь.

– Как?

Мы зашли в его комнату, там никого не было, поэтом Валера тихо ответил:

– Сейчас посмотрим, может оформим фиктивный брак, чтобы у меня статус изменился, там вроде пока работать нельзя первые полгода, но Ин договорится, думаю на тихоря я буду работать.

– С агентством теперь все?

– Конечно Саня, я буду напрямую работать, там тогда и зарплата больше, не плачу, процент Джеймсу, а тем более, ты видишь, что происходит? Эти суки Лену забрали, она теперь поедет домой.

– Да, уж.

– Деньги Ин заберет у Джеймса, я его и видеть уже не хочу, все здесь меня уже харит. Ты Саня тоже подумай о том, чтобы отсюда свалить, не хрен здесь делать, очень опасно. Давай я с Ином поговорю, может и тебя пристроить удастся?

– Я Валера не из той страны, со мной так просто все не получится. Это ты поженился здесь и можешь жить, а мне надо возвращаться обратно в Украину, а там через посольство получать меридж визу, а потом только возвращаться обратно. Это при том, что как в самом посольстве, так и при пересечении английской границы мне иммиграционные офицеры будут чинить всякие препятствия. Я ехал в автобусе с одной парой сюда, он англичанин, она украинка, решила выйти замуж, так пока она получила визу, то прошло почти 2 месяца, сам англичанин уже вмешался, там рассказывала, такое в украинском посольстве устроил. Так их на границе особо не трогали, потому что он с ней поехал, а так, еще спорный вопрос, что пустили бы. Поэтому Валера это не для меня, все равно ничего не получится, не из той страны я.

Валера собрал вещи, за ним зашел Ин, тогда я впервые его увидел. Мужчина лет 55, среднего роста, худощавый. Валера нас познакомил, мы пожали друг другу руки, у него было крепкое рукопожатие.

Я помог Валере спустить их с Леной вещи и попрощался.

– Все, пока, Саня, спасибо тебе за все, если нужна будет какая помощь, обращайся.

– Давай.

Из всех наших спаслись всего двое, Валера, который можно сказать прорвался и, укрывшись, уцелел, и Андрей. С последним вообще была веселая история, мне ее рассказал Игорь, когда мы увиделись на выходных.