Текст книги "Англия изнутри: записки нелегала"

Автор книги: Александр Донец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

Сперва я думал, что и Аня попалась вместе с Сергеем, но оказалось, что она взяла в этот день выходной.

– Как ей повезло, – сказал тогда я.

Украинские студенты попали в двойне, ведь они приехали сюда по трудовой визе. Они работали от Хопса и по английским законам, только она могла их трудоустраивать. А поскольку они уехали с фермы не домой, то получалось что они нелегалы. Значит, помимо штампа в паспорте, проблемы могли начаться в их университете, когда они вернутся к себе на учебу.

Утром Марик наотрез отказался выезжать в поле, из всех наших людей, на работу поехало только процентов 10. Это, учитывая, что Дэн начал запугивать, мол, вы вообще больше здесь работать не будете, если не поедите на работу, но это не помогло. Люди боялись, они думали, что теперь нас всех возьмет хоум офис.

Мой предыдущий опыт показывал, что ничего страшного в этом нет. После первого случая, по крайней мере, неделю, можно ездить нормально. Поэтому я поехал на работу без всяких колебаний.

Марик ушел до того, как за мной заехал Дэн, когда мы проезжали по улице, мы увидели его.

– Почему Марик не поехал? – спросил Дэн.

– Он боится депортации.

– А ты?

– Тоже, но я рискну.

– Все наладится, – сказал Дэн.

Я молча кивнул.

Тогда я еще не знал, что наше мирное существование, после этого случая закончилось навсегда.

На поле отвез меня Кларк, по пути он спросил:

– Алекс, тебе нравится работа?

– Да.

– А Марику?

– Тоже.

– У вашего агентства были проблемы вчера?

– Да.

Я вышел на вчерашнее поле, посмотрел на ряды, на которых Марик рассказывал мне новую парадигму жизни, потом сказал в итоге, что я глуп.

Я зашел в ряды и начал работать, я думал о том, о чем мы вчера с ним говорили. На поле оказался только я, который не утверждал на 100 процентов, что буду здесь, в отличие от Марика, которого сейчас рядом не было.

Уже сейчас я начал замечать одну странную вещь, в обычной жизни многие процессы шли медленнее, например, в Украине жизнь текла более размеренно. В Англии же, жизнь просто поражала своей быстротой. Вчерашний пример показал Марику, да и мне, в который раз, что нельзя полагаться на будущее, говорить о том, что завтра будет так, или иначе. Жизнь изменчива, на нас довлеет множество факторов.

Прошлое не вернуть, будущее не определено, живи в настоящем. Простые слова, но как сложно так жить. Мы всю жизнь пытаемся переделывать себя, подстраиваемся под чей-то авторитет, религии, власти, или какого-то учителя. В итоге со временем мы перестаем существовать, нас самих не остается, только набор правил, и желание себя и других изменить. Подогнать под одного из «великих» людей, про которых мы читали в книжках, или журналах. Но описание великих, как и сама история о них, это царство теней, мир забытых звуков. Все в мире происходит не так, как нам описывают автобиографии, или книги. Это романы, сказка, которая не всегда даже соответствует хронологии событий.

Что мы вообще знаем об истории? Что в действительности говорил Будда, Христос? К кому именно они тогда обращались, и берется ли во внимание то, что менталитет тех людей и нынешних, другой. Да, наконец, были ли они на самом деле?

Жить в настоящем, мы так не привыкли, мысли нас вечно уносят то в будущее, то в прошлое, то в мечтания. То в обдумывания планов, как жить дальше и приспосабливаться в этом мире.

Хотя, если задуматься, какая это тупая деятельность нашего мозга. Какой инструмент мы засоряем подобным хламом. Любое обдумывание и приход новой идеи не может быть совершен мыслью. Новая идея, или правильный ответ возникает не от мысли. Мысль стара, она ответ памяти. Новое приходит, когда мы замолкаем, когда есть промежуток между мыслями, мозг настраивается, замолкает, прислушивается сам к себе, и в этой пустоте возникает новое. Если мы достаточно зрелы, то мы способны сами найти ответы на все вопросы. Все, в нас самих. Но мы слишком привыкли полагаться на кого-то, как мы не слышим и не видим себя, так мы не слышим и не видим наших близких. Мы сами тени прошлого, общения давно уже нет, так, обмен прочитанными глупостями, или просмотренными сериалами, может еще обсуждение кого-то, приятно ведь, когда они живут хуже, чем мы.

Когда появляются вопросы, мы идем к разным авторитетам, те, сами не зная себя, а лишь убедив всех в том, что они что-то видят, учат нас как надо жить. Но настоящий учитель может только указать на дверь, но входишь ты сам. При этом учитель не авторитет, он лишь указал дорогу, он не довлеет над тобой, не говорит, что это правильно, а это нет. Если система движется, то учитель и ученик учатся вдвоем. Учитель не выступает в форме авторитета, он продолжает учиться, поскольку уверенный человек, и тот, кто знает, не знает. Он может знать прошлое, но если он смотрит на новое прошлым взглядом, то его глаза не видят.

А ведь однажды некоторые с ужасом понимают, что жизнь прошла мимо, а мы этого даже не заметили. Ведь мы бежали скорее вперед, или вспоминали прошлое, в итоге действительность никогда не была с нами. Мы думали, что вот там, завтра, через год, мы наконец-то обретем долгожданный покой. Но покой почему-то не наступал…

Работая целый день на поле один, я задумывался о многих вещах. Мысли шли сами собой, а я, или улавливал их, и тогда внутренний разговор продолжался, или пропускал, тогда они проносились мимо, не цепляя меня.

В субботу Дэн дал мне еще один день на фабрике. Я работе на фабрике был даже рад, в той тесной комнатенке, куда нас поселили, места не было совсем. Хотя мы нашли общий язык с парнями, нормальные простые пацаны. Но хотелось поскорее вернуться обратно, поскольку получалось, что когда мы вчетвером, то двоим надо было сидеть, пока другие ходят.

Наконец в воскресенье Дэн нас перевез обратно.

Марик уже не хотел работать, когда мы приехали к нам и начали разлаживать вещи, он сказал:

– Я больше не буду работать на поле.

– Почему?

– Хватит мне уже, все равно я собирался уезжать. Скажи Дэну, что я больше не буду работать на поле.

– Ты уверен?

– Да.

Я спустился вниз, и пока Дэн был здесь, передал просьбу Марика.

Дэн вышел из комнаты, в которую селил людей и в коридоре тихо меня спросил:

– Почему?

– Говорит, что он уже устал, ему нужно возвращаться в Польшу.

– Алекс, я тебя очень прошу, уговори его остаться еще хотя бы на две недели, нам надо добрать людей. Ты видишь, у нас сейчас проблемы, но это не на долго. Попросишь его?

– Постараюсь.

– Скажи Марику, что я лично буду возить вас, я побеспокоюсь о том, чтобы все у вас было в порядке.

– Хорошо Дэн.

Разговор с Мариком занял минут 10, я ему просто обрисовал ситуацию, если он уедет сейчас, то потеряет немало денег. У него был обратный билет на автобус, который нужно было зарезервировать хотя бы за неделю, раньше бы он не уехал. Он что будет неделю жить в Лондоне в отеле? Это сколько нужно денег?

А так, он заказывает себе по телефону билет, ему говорят дату и он, тогда отработав по максимуму, уезжает. Получалось, что он и деньги заработает и сэкономит немало таким образом.

Слова Дэна о том, что он гарантировал нам, что все будет в порядке, я говорить Марику не стал. Это было глупо, что мог гарантировать нам Дэн? В случае если бы нас остановила иммиграционная служба, он бы не решал ровным счетом ничего.

Марик послушал мои доводы и кивнул.

– Хорошо, – сказал он, – можно я завтра на поле позвоню с твоего телефона на фирму и забронирую себе номер, когда я буду знать точную дату, я скажу, когда уезжаю.

– Я дам тебе телефон.

– Я заплачу за разговор.

– Да, ладно, – махнул я рукой, сказать честно я был рад, что Марик пока не уезжал.

Спустившись к Дэну, я сказал ему, что Марик не прочь остаться еще на неделю. Он завтра позвонит на фирму, забронирует обратный билет в Польшу и тогда точно скажет дату своего отправления отсюда.

– Спасибо, – поблагодарил меня Дэн.

На поле Марик позвонил на фирму и ему сказали, что на эту неделю свободных мест нет, ему пришлось перенести свою поездку на следующую. В итоге Марик должен был уехать почти через две недели.

– Хорошо, что тебя послушал, – сказал после этого Марик, – а так бы пришлось в Лондоне две недели что-то делать.

– Главное чтобы нас не хлопнули за это время, – ответил я.

– Это да.

В последнее время мы сдружились с одной парой из Латвии, Валера и Лена, я помню, как они приехали, это было недели две назад. Валера стоял в джинсах и пиджаке, в чем была Лена я не запомнил, но Валерин прикид сразу бросался здесь в глаза. В каком шоке они слушали сперва Андреаса, который любил порассказать, а потом остальных. Будь у них деньги на обратный билет, они бы, наверное, поехали назад, а так, как и все, остались. В начале у них не было ничего, только небольшая сумочка вещей на двоих. Кастрюли, посуду, просили то у нас, то у соседей. Поселили их в маленькой комнатке, где с трудом помещались две кровати. Чуть дальше они накупили вещей и свыклись с той ситуацией, в которой оказались.

Чем больше все задумывались над тем что произошло в тот «черный» четверг, тем больше понимали, что что-то в той истории было не так. Мы все периодически тему «убийства» как это называлось, когда тебя депортируют из страны, обсуждали.

Наши, все кто жил в доме раньше, смотрели за Аней, она не была похоже на невесту, которая сожалела о том, что ее жених был депортирован. Своим подругам из Белоруссии она сказала, что ей нужно срочно возвращаться в университет и поэтому она едет домой.

А до меня начали доходить первые слухи о том, что на самом деле произошло. Мол, Дэн специально отправил парней домой, потому что Сергей начал мешать их отношениям с Аней. Поговаривали, что у Дэна есть тяги в хоум офисе, он, мол, не раз пугал, будете ерепениться, так я вас живо домой отправлю.

В этих предположениях были свои моменты, обычно два автобуса в одном направлении не ехали, они разъезжались в разные стороны. К тому же, изначально было слишком большое количество людей. Это позже нас так возили, а в тот момент в автобус садилось максимум 5–6 человек, но никак не 9.

Ну и, наконец, самое главное, их взяли за день до того, как они бы получили зарплату. Преимущество состояло в том, что они отработали почти две недели. Даже если представить что каждый из них за это время заработал по 240 фунтов, взять по минимуму, получалась очень хорошая сумма за один раз.

Дэн таким образом убивал сразу три зайца, во первых, какое-то время наше агентство хоум офис мог не трогать, жертву то принесли на алтарь, во вторых, он заработал хозяину хорошие деньги, возможно даже получил за это немалый процент, а в третьих, теперь его любовница была вновь свободна для утех.

Все это оставляло неприятный осадок, я, когда узнал об этом, то вспомнил свой первый вопрос, когда Дэн сообщил о том, что два автобуса сегодня были арестованы.

– Кто нас предал? – сам того не понимая, я задал правильный вопрос и правильному адресату.

Дэн сказал, что не знает, на самом деле он все это сам и организовал.

Но в последствии, когда я уже жил сам, я узнал о новых подробностях этой истории со студентами. Оказалось, что Сергей, владевший английским в совершенстве, стал вести переговоры с фермером, о том, чтобы он со своими друзьями и часть людей из агентства, перешла работать к нему. Насколько я понял, переговоры шли удачно, фермера устроила и цена, которую нужно платить им, в обход агентства, и трудоустройство было бы на многие месяцы.

Сергей хотел в перспективе сам снять дом, поселить туда людей и, обеспечив себя транспортом ездить на ферму. Насколько бы у него это получилось это другой вопрос, хотя я думаю, проблем бы здесь не было, учитывая, что английский он знал, деньги на начало всего этого они заработали еще в Лондоне. Вполне вероятно, что это был реалистичный план.

Точно знать, почему Сергей хотел так поступить, я не мог, может ему рассказали за Аню, и он решил отомстить Дэну, хотя это маловероятно. Может, он просто нашел оптимальный способ заработать в обход агентства. Может первое и второе.

В любом случае его кто-то сдал, окружение, фермер, сама Аня. На вопрос кому это выгодно? Только Ане подобный расклад мог, не понравится. Фермер бы не стал вести двойную игру, юлить, и играть в дипломатию со студентом из Украины фермер бы не стал, это вообще звучит смешно. Для фермера сэкономить 500 фунтов в месяц, а может и больше, кто знал, это немалая сумма. Если он пошел на переговоры, то ему это было выгодно. Окружение Сергея молчало бы, им что, не хочется заработать дополнительные деньги? Оставалась только Аня, скорее всего она по глупости ляпнула об этом Дэну, не понимая, чем это закончится.

Ее подруги белоруски, когда она уехала, говорили, Аня очень плохо отнеслась к тому, что Дэн сделал с ее женихом. А, мол, когда она Дэну об этом сказала, он ответил: не будешь вести себя так, как раньше, отправишься вслед за своим любимым. Вот она и согласилась.

Но никто из наших в эти байки не верил, по девушке видно, когда она ненавидит человека. К Дэну она, ни до, ни после, не относилась со злостью. Даже в первые дни после случившегося, да, она была расстроена, но как-то это слишком быстро забылось. Никто не держал при их разговорах свечку, никто не знал, что в действительности там происходило. Может, наши и ошибались в своих логических заключениях, зря наговаривали на Аню. Но так уж получалось, что все больше склонялись к этой версии, чем к той, которая была принята в агентстве.

С Мариком мы спокойно отработали эти две недели, в четверг, когда у Марика был последний рабочий день, он мне сказал:

– Ты меня еще будешь вспоминать на поле.

– Почему?

– Потому что я хорошо работаю, такого партнера тебе найти будет сложно. Я много работаю, видел всяких людей, ты работаешь выше среднего, а я от тебя не отставал. Но ты молодой, поэтому для тебя это не показатель, а вот найти равного мне тебе будет сложно.

– Посмотрим, – ответил я.

Марик только улыбнулся.

– Так и знал, что ты это скажешь.

– Да? Значит, я тоже становлюсь прудом с устоявшейся водой, а надо быть рекой, постоянно обновляющейся.

В течении этих дней Марик больше не учил меня жизни, он говорил о Польше. Что он соскучился по жене, хотел увидеть детей, посидеть, попить пиво со своим старым другом. Все мысли его были уже дома.

– А вообще, устал я Алекс, на всех этих заработках, – сказал он мне, – уже года два думаю, вот приеду, заплачу денег, устроюсь на хорошую работу в Польше. Чтобы вечером приходить домой, видеть жену, детей, спать в нормальной постели, в нормальных условиях. Надоела такая жизнь, все проходит мимо меня.

– А ты не боишься?

– Чего?

– Жена и дети привыкли жить без тебя, за это время к тебе выработалось потребительское отношение, папа приехал, значит приехали денежки. Ты раздал деньги, которые имеют свойство быстро заканчиваться, нужно ехать опять. Они не привыкли к тому, что ты дома, командуешь там, решаешь вопросы. Ты выбыл из их жизни, они привыкли все делать сами.

Марик не торопился с ответом, мы немного прошлись между рядами, нанося удары по верхушкам капустных стеблей, наконец, он произнес:

– Да, я начал это давно замечать, папа дай денег на то, дай денег на это. А потом, когда они заканчивались, мне, чуть ли не напрямую говорили: а что ты сидишь? Надо ехать зарабатывать. В какой-то момент мы стали жить лучше, чем наши соседи, было время, когда у них работали только муж, или жена. У нас же получалось, что, и жена всегда работала, и я был на заработках, хорошо получал. За все Алекс нужно платить, мы многое хотим, но редко кто может сказать, во что его желание выльется. Я хотел, чтобы моя семья жила лучше, чем другие, чтобы у нас всегда были деньги, и мы имели достаток. Откровенно сказать я рассчитывал, что моя жена и дети оценят мой поступок, то, что я для них делал.

Марик прошел некоторое время молча.

– Но я ошибся, никто этого не оценил, жена сказала мне как-то, что работает только она, поскольку все вопросы по дому и воспитанию детей лежат на ней, а я, мол, от всего отгородился на своих заработках. Детям нужен не папа, а нужен его кошелек, слушать они привыкли маму. Вот так и получилось Алекс, что, оглядываясь назад, я иногда спрашиваю себя: а кому было нужно то, что я сделал? Мне? Я потерял здоровье, годы жизни, любовь семьи, для которой изначально это все и делал. А что получил взамен? Деньги, которые развеялись как дым. Не слишком ли большая цена, которую мне пришлось заплатить за сомнительное самоудовлетворение?

Я ничего не ответил, просто шел рядом.

– Но ты только не подумай, что я тебе жалуюсь, – вдруг сказал Марик, – что я устал, у меня уже нет сил. Я решил тут тебе поплакаться…

– Я ничего не решил, я не из тех людей, которые быстро делают выводы в отношении кого-то. Ты сказал то, о чем думал последнее время, а что касается меня, раз уж ты спросил мое мнение об этом, то ты достиг определенной степени мудрости. Мы всегда прикрываем свои скрытые намерения благородными целями, но не всегда они таковые есть на самом деле. Может, твоя жена и права, ты оставил все на нее, может, ты бы прожил по-другому, не езди ты по разным странам. Не факт, конечно, что вы бы жили как живете сейчас. С другой стороны, многие понимают то, что ты мне сказал уже на смертном одре, когда изменить в их жизни уже ничего нельзя, или слишком поздно. Ты, еще имеешь время, еще имеешь силы и желание что-то поменять, а значит, у тебя появляется шанс. Ты не обманываешь себя иллюзиями. Продолжай зарабатывать, но и верни то, что ты потерял за это время, на этой дороге в 10 лет.

– А вот только надо это мне, или им?

– Я не знаю.

Мы сделали перерыв, поели и вновь пошли на поле. По идее сегодня был последний день у Марика и он вообще мог лежать на поле и ничего не делать, но он был красавец. Мы отработали в этот день по полной программе, как и раньше. Сделали прежний объем работ.

– Хорошие здесь хозяева, – сказал мне Марик, – на таких людей приятно работать. Хороших хозяев, как и хороших работников, найти тяжело.

– Согласен, – сказал я.

Вечером приехал Кларк, он отвез нас обратно на ферму, когда мы вышли из машины, Марик неожиданно протянул ему руку и сказал по-английски:

– До свиданья.

Кларк пожал ее и произнес:

– Спасибо Марик.

– Спасибо вам, – ответил Марик.

Мы пошли к микроавтобусу.

Дэн обратился ко мне, чтобы я перевел:

– Алекс, деньги Марик получит вечером, когда я развезу людей, ориентировочно через 2 часа.

– Хорошо, – кивнул Марик, когда я ему перевел.

Мы приехали домой, приготовили еду, бросив перед этим в холодильник бутылку вина.

Дэн приехал раньше, чем говорил, отдал Марику деньги, сказал, что если тот надумает вернуться, он его примет обратно с удовольствием. Марик молча кивнул, думаю, он очень хотел, чтобы этого не случилось, и он смог отныне работать в Польше.

Мы отметили отправление Марика в Польшу, напоследок я предложил сфотографировать его, Марик взял карту и развернул ее, смотря в нее.

– Снимай меня так, – попросил он.

Я сфотографировал.

– Проявлю, отправлю, – сказал я.

Марик записал свой адрес.

– Будешь в Польше, в моем городе, жду в гости.

– Ты будешь в Украине, в Донецке, тоже жду.

Но я обманул Марика, адрес я записал, но позже я его потерял в разных переездах. Поэтому к своему сожалению обещание, данное ему, я не выполнил. Фотографию я проявил, но ему не послал, адреса я по памяти не запомнил.

– Ты знаешь, – сказал мне Марик, когда мы садились за стол, – когда я приеду домой, то повешу у себя над кроватью большой лист, а там знаешь, какое слово будет?

– Нет.

– Посмотрим!

Я рассмеялся.

– Шутишь?

– Нет, серьезно, ты что думаешь, я не понял тогда ничего? Ведь ты был прав, на поле на следующий день работал только ты, хотя этого точно не утверждал, а я, сидел дома. Поэтому посмотрим, это правильное слово, это мудрое слово. Напишу его большими буквами и детям расскажу, знакомым, что жил в этот раз 2 месяца с необычным украинцем.

Мы выпили бутылку вина, хорошо так посидели в этот вечер. Можно было взять больше алкоголя, но он был не нужным, если вам есть о чем поговорить, спиртное лишь дополнение, а не основа.

На следующий день я поехал на работу, попрощавшись с Мариком.

Замену мне еще не дали, поэтому я должен был работать на поле сам. Во время поездки на поле я заговорил с Кларком, раньше мы перебрасывались лишь несколькими фразами, Марик по-английски не говорил, и мне было как-то неприлично разговаривать с Клакром в присутствии Марика. Тогда мы его вроде как исключали из общения.

Я решил завести с Кларком тему об англичанах, мой язык был не очень хорош, африканцы и не англоязычные люди понимали меня всегда лучше, чем англичане. Но смысл моей фразы сводился к тому, что, работая в Лондоне, я слышал от наших рабочих, что англичане в своей массе ленивые. Они не могут работать как наши и чаще всего не выдерживают элементарной нагрузки.

На мои слова Кларк отреагировал довольно резко:

– Ну, это смотря каких они англичан имели в виду!

– В целом всех, они не могли сказать ни про одного англичанина, что он работал хорошо.

– А ты что думаешь?

– Кларк, сказать честно, я тоже склоняюсь к их мысли, те англичане, которых я встречал, действительно работали очень плохо.

– Ладно, – ответил Кларк, – может со временем ты будешь думать иначе.

Я вышел из машины и накинул на себя куртку.

– Сегодня целый день будет дождь, – сказал мне Кларк.

– Хорошо, – ответил я и направился к полю.

Я тогда еще не понял, что своими словами о ленивых англичанах, я задевал их честолюбие. Думаю, Кларк передал этот разговор Джону, своему отцу, по крайней мере, в дальнейшем, я не раз убеждался в том, что меня брали на работу на ферме туда, куда шли и другие англичане, опытные рабочие. Я выполнял всю работу, которую выполняли они, даже реально опасную, с точки зрения безопасности. Мне показывали, как работают англичане, настоящий костяк этого народа, те, на плечах которых реально держится эта страна, а не изнеженные англики Лондона. В любом случае я был этому рад, спасибо им большое за те уроки, и новый взгляд на англичан, после этого.

На поле целый день лил дождь, он пошел часов в девять и лил до часов 16–00. Я насквозь промок, но, несмотря на это не замерз.

На поле на память приходили дни, проведенные с Мариком, на поле вдвоем, конечно же, было легче. При разговоре время проходит быстрее и работа не чувствуется такой однотонной.

Вечером приехал Кларк, он оглядел поле, которое я сделал, и мы поехали обратно. Несмотря на то, что я насквозь промок, немного устал, я начал спрашивать Кларка об Англии.

Мы заговорили за уровень жизни, что средний англичанин живет лучше, чем средний украинец.

– Ну, мы не начали жить так вчера, – ответил Кларк, – еще 20 лет назад жизнь не была настолько безоблачной как сейчас. Мы много работали и постепенно пришли к тому уровню жизни, который имеем. Хотя находятся люди, которые говорят, что и это не показатель, можно жить лучше. Я с этим согласен, но так уж получается, что для этого надо работать, а не все этого хотят. Я понимаю твоих людей, когда они говорят, что англичане не хотят в Лондоне работать, но это проблема не только Лондона. Некоторые люди предпочитают жить на социале и принципиально не работают вообще. Поэтому вопрос украинцев как мне кажется лежит в плоскости времени. Вы еще только налаживаете свою экономику, пройдет какое-то время и то, что было невозможным вчера, завтра станет реальным.

– Возможно, но для этого нужен правильный курс страны, с правильными людьми.

– Алекс, нет школ премьер-министров, или президентов.

– Согласен, но когда к власти приходят люди, которые что-то хотят сделать для своей страны, это одно, а другое, когда люди хотят чтобы хорошо жили только они в этой стране, это совсем другое.

– Но все хорошо жить не могут.

– Но и единицы богачей не будут счастливы в нищей стране.

– У вас есть выборы, не нравится вам правящая партия, не голосуйте за нее. Так делаем мы, да, я понимаю, что выборы это тоже манипулирование народом. Однако, от прихода других кандидатов, что-то меняется и это факт. Все равно политики должны оглядываться на свой электорат, который их переизбирает. К тому же Алекс, англичане не позволяют себя сильно притеснять правительству. Если оно принимает невыгодное для народа решение, то на улицы выходят люди и с этим тоже считается каждое новое правительство. У вас люди выходят на улицы?

– Иногда бывает, но очень редко.

– Я могу тебе точно сказать, что до тех пор, пока вы не научитесь сами отстаивать свои права, у вас, их никогда не будет.

На следующее утро работы у меня не было, на фабрику Дэн не предложил ехать, поэтому я выспался. Приготовил себе еду, сытно позавтракал, когда в дверь постучали, и вошел Дэн.

– Марик уехал? – спросил он.

– Да.

– На той неделе к нам должны приехать люди, я тебе дам замену Марику.

– Хорошо.

– Надо к тебе кого-то подселить, – сказал Дэн, глядя на кровать Марика, – с кем бы ты хотел жить?

В комнату вошла Аня и села рядом с Дэном, позади, в проеме двери появилась белоруска Лена.

– Дэн, а можно мне поселиться в комнате Ани? – спросил я, зная, что та уезжает домой.

– Она же очень маленькая, – удивился Дэн, – там места вообще нет.

– Кровать есть, мне подойдет.

– Да, Дэн, пусть Алекс займет мою комнату, – неожиданно вмешалась Аня.

– Так он тебе нравится! – воскликнул Дэн, улыбаясь, – А, Аня, нравится тебе Алекс?

– Причем здесь это, – покраснела Аня.

– Точно хочешь в ту маленькую комнату?

– Да.

– Ладно, Аня уедет, можешь туда вселяться, тогда подумай, кого сюда переселить, комната то хорошая.

– Можно Вала и Лену, из соседней комнаты, латышей. Они живут в такой маленькой комнате, а здесь бы им было удобней.

– Они говорили тебе об этом?

– Нет, но раз уж ты спросил, кого сюда поселить, то можно было бы их, они отличные работники, что Вал, что Лена.

Дэн улыбнулся.

– Ты уже все решил?

– Нет, Дэн, – покачал я головой, – я лишь предлагаю, но решение остается за тобой.

– Пусть будет так, скажешь Валу и Лене, что они могут переехать сюда, когда ты переселишься в комнату Ани.

– Спасибо Дэн.

Когда я сообщил об этой новости Валере и Лене, они были вне себя от радости, наша комната была в два раза больше той, в которой они находились.

Аня уехала в обед, поэтому я сразу начал переезд.

Ее комната была на нашем этаже, сразу за кухней вправо, там стояла кровать, рядом небольшой столик, в углу шкаф, справа от окна рукомойник. Комнатка была маленькой, зато в ней я был сам.

В воскресенье Валера и Лена позвали меня на вечер, обмыть наше переселение и так сказать начало нового этапа наших отношений. Для себя они видно решили, что меня нужно отблагодарить.

Я взял пиво, приготовил немного еды, я не считал что они мне чем-то обязаны, а значит, в честь чего я должен был идти на халяву. Стол получился довольно таки помпезный, Лена хорошо готовила, к тому же они набрали в супермаркете всяких там деликатесов, типа устриц в банке и каракатиц. Я такое не ел, не стал даже пробовать эту экзотику.

Посидели мы в этот вечер хорошо, я многое узнал о них, оказалось, что по заграницам они ездили давно. Жили в Польше почти год, там у них был свой дом, который они снимали у поляка. В нем жили люди, которые работали у них на точках. Занимались сельским хозяйством, покупали у фермеров, а потом сбывали на рынках. Бизнес довольно прибыльный, как они говорили. Сложно было все наладить, а потом только успевай считать деньги, да следи, чтобы тебя не сильно дурили работники.

Потом стало тяжело, поляки сделали так, что теперь этот бизнес был не таким выгодным. Нелегалы не могли продавать на рынках, а с поляками свои заморочки, им нужно хорошо платить, тогда твой навар уменьшался и сильно.

За польские облавы рассказывали интересные вещи, когда рынок окружали черные маски и проверяли у всех документы. Если поляк, то свободен, если нелегал то в автобус. Отношение к нелегалам как к скотам, в автобус запихивают, не дай бог что-то сказать, или тем более пререкаться, сразу получишь по полной программе. Таким образом, порядок навели в Польше быстро.

Когда их лавочку прикрыли, Валера и Лена начали вести другой бизнес, криминальный. Система была простая, Лена имела эффектную внешность и поэтому могла произвести впечатление на мужчин. Охота шла за дальнобойщиками, или богатенькими, останавливающимися в некоторых отелях. Лена знакомилась с водителем, они уже знали, что он едет на закупку, пустая фура, или полная, это видно даже ребенку. Вечером они шли в отель, снимали комнату, выпивали, в это время она незаметно подмешивала в спиртное клофилин и после этого спящего клиента обчищали до нитки.

Работали группой, по 2–3 девушки одновременно, конечно было и прикрытие. Один раз был случай, когда они смогли усыпить всех, кроме одного водителя, два его друга уже валялись, а тот чувствует что что-то не так, но собраться не может, выпил уже литр водки.

– Он здоровый, – рассказывала Лена, – килограмм 120.

– Да ну каких 120,– перебил ее Валера, – 100 от силы.

– Тут он подрывается, девки ко мне прижались, они меньше меня, ну, думаю все, хана нам, тут сзади наши подлетают, уложили его.

– Мы чувствуем по времени, что уже пора, – добавил Валера, – я забегаю первым, смотрю, он идет на девок, я ему в затылок как рубану со всей дури, тут промазать нельзя, вдруг он отрезвеет раньше времени. Он и хрякнулся прямо на стол, всю рожу себе поцарапал о стаканы, но отключился.

– Да, не успей наши вовремя, нам бы не поздоровилось, сняли мы деньги и ушли. Так гастролировали по всей Польше, а один раз накладочка вышла. Обчистили мы двоих мужиков, хорошо у них взяли и уехали.

– Дальше давай я расскажу, – попросил Валера.

– Ну, давай ты.

– Я уехал из Польши, мне надо было в Риге решить некоторые вопросы, когда звонок в дверь. Я открываю, там стоят двое, предъявляют удостоверение и спрашивают, можно, мол, со мной, или моей женой переговорить. Я удостоверение глянул, польская служба безопасности, говорю, можно со мной, но не в квартире, а в кафе, недалеко от нас. Там мы сели за столик и они мне дают такой расклад, ваша жена занимается тем-то и тем-то, месяц назад она нас обчистила на хорошую сумму. Мы мол, знаем о вас все, где живете, в какую школу ходит сын. Проблемы создать сможем, поэтому отдаете деньги, которые должны, плюс еще немаленький процент и дело будет улажено, в противном случае они постараются создать нам неприятности. Я сказал, что мне нужно время на это, мы решили встретиться завтра утром, здесь же. Я погнал к своим, пересказал беседу, описал этих шпионов хреновых. На следующий день я поехал с человеком. Мы сели за стол, и он им говорит, кто они на самом деле, какой у них отдел, где они живут, кто, у кого в семье. Дальше слова звучали примерно так: тронете Валеру, или его семью, мы кончим сперва ваших родных, а потом, напоследок, вас. Не помогут ни ваши звания, ни ваша служба. Что касается тех денег, то запомните урок на будущее, не на все красивое надо сразу бросаться и не к чему возить с собой столько денег, раз уж занимаете государственный пост. Вопросы есть? Вопросов у польских ребятенков не было. Они согласились, что инцидент исчерпан, только сказали, что если они возьмут меня или Лену в Польше, то тогда так просто мы не выкрутимся.